- Вот так! - весело воскликнул Загорский, хлопнув обеими руками по толстой спинке своего кресла. И сразу же очутился под потолком.
      - Ого! - засмеялся Петров. - Ты, брат, ловок! Никакой канатоходец не сравняется с тобой! Да не барахтайся, я помогу тебе.
      Одной рукой держась за поручни, прикрепленные к стене ракеты, другой он поймал Загорского за ногу и почти без всякого усилия опустил его на пол.
      - Вот так штука! - бормотал радист. - Подумать только!..
      Еще во время подготовки к полету все знали об этом явлении, даже производили эксперименты с падающей кабиной, в которой на короткий миг исчезало ощущение веса. Но теперь полное исчезновение веса практически явилось для всех неожиданностью.
      ..."Комета" мчалась в межпланетном пространстве со скоростью восемь километров в секунду. Так показывали приборы, но у членов экипажа ощущения этой скорости не было. Наоборот, - казалось, что ракета стоит, вернее - висит на одном месте. Справа все время пылало Солнце, увенчанное огненной короной, вблизи его и на всем черном небе сияли звезды и планеты. Расстояния до них были настолько велики, что перемещение ракеты не вносило никаких изменений в конфигурацию светил. Разве что уменьшался диск Земли и одновременно увеличивалась Луна. Но глаз этого не мог уловить.
      С каждой минутой космический корабль приближался к Розе космоса. Умные чуткие автоматы вели его по заранее вычисленной траектории, которая в определенной точке пересекается с орбитой искусственного спутника. Что касается Солнца, то с его притягающей силой корабль Ивана Плугаря не боролся: "Комета", двигаясь в системе Земля-Луна, шла, фактически, по земной орбите. Отклонить движение ракеты Солнце не могло, так как, кроме собственной скорости, она сохраняла и ту скорость, с которой мчится Земля - 30 километров в секунду. Поэтому ракета могла свободно двигаться в пределах системы Земля - Луна.
      Причалить к Розе космоса - это уже будет работа для механика, А пока что он мечтательно смотрит в иллюминатор на черное небо. Звезды на нем разноцветные: одни тлеют подобно углям в камине, другие похожи на фиолетовые чернильные пятна, третьи - на расплавленное серебро.
      Загорский передает и получает радиограммы и время от времени производит съемки Солнца. Иван Макарович, разложив на коленях толстую тетрадь, записывает свои наблюдения и поглядывает на приборы. Электронная вычислительная машина все время показывает расстояние до Розы - в километрах и минутах. Цифры тают, уменьшаются с каждой секундой... Иван Макарович дает команду:
      - Милько, за локатор!
      Михаил сразу же занял место у экрана радиолокатора и впился в него своими черными глазами. Вскоре оч увидел то, чего ожидал. Справа на экране появилась маленькая звездочка. Она довольно энергично двигалась к линии, означающей направление полета "Кометы".
      - Роза на экране! - торжественно провозгласил Милько.
      РОЗА КОСМОСА
      Своими контурами советский спутник Земли и в самом деле напоминает розу, особенно издали. Чуть склоненный "стебель", на верхнем конце которого - "цветок". Чем ближе, тем отчетливее становятся видны элементы конструкции. "Цветок" - это огромнейшее колесо, смонтированное, очевидно, из контейнеров. Солнечным блеском вспыхивают на нем иллюминаторы-окна. В центре - на ажурном сплетении радиальных фермвздымаются несколько овальных щитов, сделанных из полупроводниковых элементов. Это - энергетическое сердце межпланетной станции. Солнечные лучи, падая на эти чудодейственные лепестки, тут же превращаются в электрический ток и проводами-артериями текут по сложному организму Розы. Они обогревают каюты, греют воду в ванне, варят пищу, они питают локаторы, мощную радиостанцию, поддерживают постоянную температуру в оранжерее... А солнечного сияния здесь - океан!
      Роза космоса - самый большой из трех постоянных спутников, запущенных тремя великими государствами. По разным орбитам вращаются они вокруг Земли, что, конечно, затрудняет астронавигацию, которая делает только первые, можно сказать, детские шаги. Во многих странах разворачивается движение за объединение этих трех спутников и создание единого научно-исследовательского заатмосферного института под эгидой ООН. Технически этот замысел осуществить легко - достаточно включить двигатели и выйти на условленную орбиту. Но помехой служат, как известно, иные причины...
      В длинной трубе "стебля" оборудованы склады, мастерские. Там же, в самом низу - реактивный двигатель, необходимый на случай изменения скорости вращения. А по своей орбите Роза мчится по инерции, сохраняя ту скорость, которую получила при запуске. И не удивительно: ничто не тормозит ее движение, так как здесь нет ни одной молекулы воздуха! В холодной мертвой тишине межпланетного пространства путешествует наша Роза вокруг Земли, а вместе с нею и вокруг Солнца. Внутри ее звучат голоса, там - воздух, тепло, тамжизнь.
      Милько не отрывал глаз от экрана локатора. Расстояние до Розы быстро уменьшалось. Теперь уже не звезда, а, миниатюрный цветок плыл по матовой поверхности экрана. Вскоре он стал виден простым глазом. Все столпились возле лобового иллюминатора. Роза увеличивались, вырастала буквально на глазах.
      - По местам! - приказал Иван Макарович. - Милько, за пульт!
      Как только Роза приблизилась к орбите "Кометы", Милько всего на две секунды включил двигатель. "Комета", описав кривую, догнала Розу. Их отделяло расстояние всего в несколько десятков метров.
      Это было интересное зрелище! Над "Кометой" высоко вздымался, медленно вращаясь, огромный корпус Розы.
      Милько вытирал пот со лба, Загорский следил за работой радиоаппаратуры, которая поддерживала двустороннюю связь с соседями.
      - С благополучным прибытием вас, дорогие товарищи! - пробасила Роза,
      - Спасибо, - ответил в микрофон Иван Макарович. - Мы готовы шлюзоваться.
      - Мы готовы к приему! - прогремел бас.
      Тем временем все уже надели скафандры, приладили запасные кислородные приборы и ранцы с небольшими "ракетными" баллонами. Ведь добираться на Розу надо по безвоздушному пространству.
      Милько и Загорский знали, что им делать. Они должны обеспечить зарядку пустых баков водой. Геолог Петров горел желанием ознакомиться с оборудованием искусственного спутника. Ну, а Ольга - спецкор газеты "Звени, наша песня!", журналов "Бодрая старость" и "Агу" - должна была вовсе оставить космический корабль, чтобы стать членом коллектива Розы.
      Первыми через герметическую камеру возле люка вышли из ракеты Загорский и Милько. Вслед за ними бросился Петров. Иван Макарович приладил ранец и через очки в шлеме посматривал на дочь. Уж не боится ли она? Что-то долго возится...
      - Ольга!
      - Готово!
      Вдвоем с отцом Ольга вошла в камеру. Плотно закрылась дверь. Иван Макарович включил насос. Когда он перекачал воздух в ракету, открылся наружный люк, Ольга стала на пороге и с ужасом посмотрела в черную бездну, отделяющую их от Розы. Как туда прыгать? Знала, что тела здесь не имеют веса, нто упасть никуда нельзя, но все же... жуткая пропасть, в которой роятся звезды, вызывает головокружение и... тянет к себе! Надо слегка нажать кнопку, из баллончика на спине вырвется струя газа и толкнет вперед... А там - ухватиться за поручни... Все это Ольга хорошо знает...
      - Почему ты остановилась? - послышался в наушниках шлема голос отца.
      - Любуюсь! - иронически ответила Ольга и, закусив губу, решилась - тронула кнопку. Показалось, будто кто-то легонько толкнул ее в спину, и она поплыла, поплыла, никуда не падая!.. Вот и поручни шлюза Розы. Ухватилась, легко вошла в довольно просторной круглое помещение. Не успела и оглянуться, как возле нее встал отец.
      - Ну, как, Ольга?
      - Невероятно!
      - Боялась?
      - Очень! - голос ее звенел возбужденно и... весело.
      Герметическая дверь за ними закрылась. Шлюз наполнился воздухом. Сняв скафандры и держа их на руках, как плащи, Ольга и Иван Макарович пошли в шахту с лифтом. В лифте их ожидал Петров. Геолог почему-то не снял скафандр, а только откинул шлем. Сидел, ухватившись за левое колено. Лицо его перекосила болезненная гримаса.
      - Что с вами? - заволновался Плугарь.
      - Понимаете ли, Иван Макарович... Колено... Не рассчитал прыжка и стукнулся.
      Плугарь помрачнел. Это уже чрезвычайное происшествие! И сколько раз напоминал он об осторожности... Повернулся к микрофону, вмонтированному в стенку лифта. Нажал кнопку.
      - Товарищ директор! Случилось несчастье. Петров повредил себе колено.
      - Ермил Ермилович? - откликнулся бас. - Жаль. Подниметесь - я прикажу уменьшить вращение, чтобы ему легче было добраться в санчасть. Наша астромедицина подремонтирует его!
      Петров, преодолевая боль, улыбнулся.
      - Быть может, у вас обыкновенный вывих, Ермил Ермилович, - успокаивала его Ольга, - так это не страшно.
      - Да оно-то ничего не страшно. Вот только не вовремя все это...
      Лифт поднял их по "стеблю", и они вышли в дуговой коридор самого "цветка". Там их встретил загорелый человек в белом халате. Поздоровавшись, легко взял Петрова под руки и почти понес по коридору. Ольге было жаль Петрова. Такой живой, подвижной, крепкий человек - и на тебе... Бедняга, он не может ступить нa ногу.
      Слева в иллюминатор были видны высокие овальные щиты, справа - в коридор выходили двери служебных помещений, лабораторий, жилых комнат. Все помещения, очевидно, были целиком изолированы: на случай попадания метеорита. Вместо огнетушителей в коридоре краснели запасные баллоны с кислородом. Висели также скафандры.
      Дверь директорского кабинета открылась внутрь, и навстречу Ивану Макаровичу и Ольге вышел маленький человечек с большой гривой огненных волос. Слыша директорский голос по радио, Ольга представляла себе великана. Теперь, увидя этого щупленького, подумала, что это кто-нибудь из лаборантов, но ни в коем случае не директор.
      - Прошу, дорогие мои космонавты! - прогремел доброжелательным басом человечек, слегка наклонившись и показывая рукой на открытую дверь.
      Это был директор!
      Иван Макарович поздоровался с ним, как с давним знакомым, и отрекомендовал Ольгу.
      Директорский кабинет был, очевидно, и лабораторией. Большую его часть занимали длинные столики и стеллажи с разнообразными приборами, поблескивавшими никелем и стеклом. Посредине, в большой кадке, стояла широколиственная пальма. Ольга заметила, что над нею в потолке находится иллюминатор, сквозь который на растения льются потоки солнечного света. В углу к стене приделана кровать-гамак на металлических кронштейнах. Видно, каждый кубический метр здесь используют максимально...
      Директор сел за свой рабочий стол, коснулся пальцами каких-то кнопок, и на стене вспыхнул экран телевизора. Показалась нижняя часть "Кометы" и рядом две фигуры в скафандрах они приспосабливали толстый шланг к круглому люку ракеты.
      - Ваши баки наполнят своевременно, - пробасил директор, так что вам не придется вместе с нами облететь вокруг матушки-Земли...
      - Да, времени не хочется терять, - сказал Иван Макарович, - хотя у вас тут и много интересного. Пока что я хотел бы побывать в обсерватории и поглядеть на нашу прекрасную Селену.
      1 Селена (греч.) - луна.
      - Прошу! Здесь вам не будет мешать атмосфера. А когда вернетесь, покажу такое, что вы ахнете! - засмеялся директор, потряхивая своей рыжей шевелюрой.
      Он рассказал, как пройти в обсерваторию, и, прикрыв за Плугарем дверь, обратился к Ольге:
      - Надеюсь, вы устроитесь у нас хорошо. Вы, кажется, работаете над кандидатской диссертацией? - Ольга кивнула. - Ну вот и чудесно. Тут есть над чем поразмыслить. Советую вам исследовать новую болезнь, которую мы условно назвали "Боязнь пространства". Оказывается, на нервную систему человека отрицательно влияет безграничность космического простора. Он привык к Земле...
      Ольга сидела, положив руки на колени, и с интересом слушала соображения директора. Она почувствовала, что этот внешне неказистый человек увлекает ее широтой своего мышления, многогранностью восприятия мира.
      - Видите ли, - гудел директорский бас, - условности земной жизни сложились исторически. Чувство веса, ограниченность горизонта... А здесь - все непривычно, все иное! Да вот побудете, - сами почувствуете, Ольга Ивановна! Это я, так сказать, в порядке профилактики.
      О, если бы он знал, какие мысли роились в голове Ольги! Наверное, не рисовал бы научных возможностей Розы космоса. Краска залила лицо Ольги так, что и веснушек не стало видно. Несколько раз начинала она говорить, но все не решалась. А время шло, скоро вернется отец - и тогда будет поздно...
      - Я хотела попросить вас, товарищ директор, помочь мне в одном деле...
      И она рассказала о своем замысле.
      СЮРПРИЗЫ ДИРЕКТОРА РОЗЫ
      - Ну, что вы скажете о нашем инструменте? - спросил Плугаря директор, когда Иван Макарович вернулся из обсерватории.
      - Это какое-то чудо! - восхищенно промолвил космонавт. Сила его необычайна. Я читал, конечно, что здесь применяются увеличения в тысячи раз, но такого... Скажу откровенно,такого увеличения и такой четкости я не ожидал.
      Директор улыбнулся:
      - Да, условия наблюдений за планетами и даже звездами превзошли все наши ожидания. Садитесь, пожалуйста!
      - Уже только из-за одной обсерватории стоило запустить этот спутник, - продолжал Иван Макарович, садясь на металлический стул, прикрепленный к полу возле стола. - Я рассматривал мевто нашей посадки. Видно, как на ладони! Считаю, что выбор правильный.
      Они заговорили о допускающей силе телескопа, о посадке на Луну: уточнили порядок радиосвязи с Розой, которая будет служить ретрансляционной станцией между Луной и Землей. Радиоволны с "Кометы" понесутся к ее антеннам и, усиленные во много раз, будут штурмовать воздушный панцырь Земли, чтобы там потечь в репродукторы...
      - Ax, и хозяин же из меня! - поднялся директор. - Гостей ведь, кажется, следует угощать! - Он снял салфетку, и Плугарь увидел на столе горку... бананов... - Прошу, это из наших тропиков... Скоро будут и ананасы!
      Иван Макарович с удовольствием ел бананы. Сочные и нежные плоды приятно освежали горло.
      - А теперь я сделаю вам сюрприз, - директор вынул из шкафа пачку фотографий и протянул их Ивану Макаровичу. Плугарь начал разглядывать. Это были фотографии неба. На фоне далеких звезд белели большие и маленькие кружочки. О, да они группируются вокруг центрального тела!
      - Это что - семья Юпитера? - думал вслух Плугарь. - Но я не вижу на его диске характерных полос!
      - В том то и дело, Иван Макарович, что это не Юпитер. Это фотография совершенно другой планетной системы. В инфракрасных лучах.
      - Что вы говорите! Какая же это звезда?
      - Проксима Центавра со своими четырьмя планетами. Мы как раз заканчиваем вычисление их орбит...
      Глаза обоих сияли восторгом. Плугарь кинулся жать директору руку:
      - Это такое открытие, такое открытие!.. Поздравляю, искренне поздравляю вас...
      - Спасибо, Иван Макарович!
      Нет, влюбленный не с таким волнением смотрит на портрет своей девушки, как эти двое - на фото далекой планетной системы! О существовании других солнечных систем давно высказывались догадки, предположения, но все-таки наша планетная семья оставалась единственной... А теперь вот они, соседи! Свет, распространяющийся со скоростью чуть ли не триста тысяч километров в секунду, доходит до нас от Проксимы более чем за четыре года. Такое расстояние, такую бездну трудно даже себе представить, но там есть рой планет, которые вращаются вокруг своего солнца... Может быть, на них и жизнь есть? Быть может, там разумные существа поймали луч нашего Солнца?
      Задумавшись, сидели ученые в металлическом ящике на маленькой искусственной планетке. Лучом далекой звезды величие Вселенной заглянуло им в душу и на какое-то мгновение будто загипнотизировало их. Но дел много, а жизнь так коротка надо действовать!
      - Будете лететь обратно - отвезете эти фотографии в Академию.
      - Охотно!
      С помощью телевизора проверили готовность экипажа "Кометы" к полету. Милько и Загорский только что закончили зарядку баков. Иван Макарович приказал им занять свои места в ракете. Ольга сидела в санчасти: там лежал Петров, нога его уже была в гипсе.
      - Как вы себя чувствуете, Ермил Ермилович? - спросил по радиотелефону Плугарь.
      Петров повернулся лицом к экрану:
      - Благодарю, Иван Макарович. Везет мне, как утопленнику. Придется с месяц лежать...
      - Ну, что ж... Желаю вам выздоровления и... осторожности!
      Экран погас.
      - А теперь, так сказать, вопрос организационный, - обратился Иван Макарович к директору. - Не могли бы вы отпустить с нами кого-нибудь из добровольцев?
      Директор всей пятерней расчесал свои огненные волосы, и они, казалось, вспыхнули в лучах Солнца.
      - Здесь уже был разговор на эту тему. Доброволец есть.
      - Кто?
      - Ольга Плугарь.
      - Скажите, пожалуйста, какая дипломатка! - Иван Макарович всплеснул руками. - Нет, нет, на Луну я ее не возьму. Категорически! Она и так меня обошла с этим назначением сюда, к вам, а теперь... Нет! Прошу вас назначить кого-нибудь другого. - Плугарь устало опустился на стул. - Что за настойчивость! Ей бы следовало мальчишкой родиться...
      Директор улыбнулся.
      - А я не вижу причин для отказа. Послать с вами кого-нибудь другого - это значит оторвать его от работы, нарушить ее ритм. А Ольга Плугарь еще не включилась... Это не отразится на программе наших исследований. И потом, хотя все вы и прошли медицинскую подготовку, но врач может вам пригодиться...
      Иван Макарович поглядел на часы.
      - Где она?
      Директор вызвал Ольгу. Она подошла к отцу сосредоточенная, нахмурившаяся. Плугарь поглядел на нее сердитыми глазами. Девушка побледнела, веснушки выступили еще ярче. Воцарилась тишина. Губы у Ивана Макаровича шевельнулись, он хотел что-то сказать, но только махнул рукой.
      - Здесь у вас одни сюрпризы. - Плугарь подал директору руку, лицо его прояснилось. - Будьте здоровы!
      - Счастливого пути!
      Ольга горячо пожала руку директора. Некрасивое ее лицо сделалось привлекательным, глаза светились тревожным счастьем.
      Лифт опустил их вниз, к воздушному шлюзу.
      Надевая скафандр, Иван Макарович примирительно спросил:
      - А ты хоть немного с геологией знакома?
      - Не волнуйтесь, папа, я вас не подведу!
      На этот раз Ольга без всяких колебаний сделала прыжок через бездну.
      "КОМЕТА" ПРОДОЛЖАЕТ ПУТЬ
      Снова грохот двигателя... Зажатая в своей пружинистой кровати, Ольга не видела, как быстро отдалялась от них гостеприимная Роза.
      Когда газы в сопле перестали бушевать, исчезла тяжесть, и люди поднялись, межпланетная станция виднелась на экране маленьким цветком; наконец она совсем исчезла.
      Теперь локатор ощупывал уже Луну.
      Ольга надела защитные очки и припала к иллюминатору, в который било солнце. Гигантские огненные вихри вздымались на нем. А рядом - на черном фоне ярко сверкали звезды...
      - Посмотрите! - воскликнула Ольга. - Там Комета! Около самого Солнца! А хвост какой пышный!
      Иван Макарович повернул голову, утвердительно кивнул:
      - Да, это комета. Но какая?
      Он поднялся с кресла, откинул его сидение - там была уложена специальная библиотечка - и достал каталог-справочник. Внимательно искал, но никак не мог найти замеченную Ольгой комету. Лицо его повеселело, он посмотрел на дочь потеплевшими глазами:
      - Похоже на то, что ты открыла новую комету! В каталогах ее нет.
      Загорский навел на Солнце и на неизвестную путешественницу объектив киноаппарата.
      - Новая комета - "Ольга Плугарь" - зафиксирована!
      - Передайте радиограмму, - сказал Иван Макарович, - а название комете даст ученый совет Пулковской обсерватории.
      Загорский радировал координаты обнаруженной кометы, Ольга смотрела на нее и удивлялась, что комета не тонет в солнечных лучах.
      Михаил Милько сидел в своем кресле, ссутулившись, впившись глазами в щит с разнообразными приборами.
      Вот уже и посадка скоро - на другую планету... Опасная, рискованная посадка.
      Загорский поправил на груди микрофон с черной эбонитовой трубкой: приготовился передавать на Землю радиограмму.
      Но вот лицо его почему-то сделалось беспокойно-тревожным, нахмурились брови. Он повернулся к Ивану Макаровичу:
      - Передатчик не работает.
      - Причина? - Иван Макарович оторвался от иллюминатора и внимательно посмотрел на радиста.
      - Вышла из строя внешняя антенна.
      - Можете починить сейчас?
      - Попробую.
      - Хорошо. Попробуйте, товарищ Загорский.
      Радист поднялся со своего кресла, взял скафандр и начал одеваться. Ольга с любопытством, даже с затаенной тревогой смотрела на юношу. Неужели он выйдет из ракеты? Ведь она мчится с такой огромной скоростью. И зачем отец разрешил ему?
      Когда Загорский оделся, Иван Макарович проверил электрическую обогревательную сеть скафандра, спросил:
      - Как вам дышится, Загорский?
      - Хорошо. Кислород поступает в достаточном количестве, послышался приглушенный голос радиста.
      - Берите с собой все необходимое, сейчас выйдете.
      У Ольги даже мороз пробежал по спине. "Сейчас выйдете"... Куда? В пространство между Луной и Землей? Это же в бездну!..
      Взяв нужные инструменты, запасные штырки антенны и похожие на фары рефлекторы с ежиками из тон кой проволоки в середине, радист вошел в воздушный шлюз.
      - Знаете, Загорский, - посоветовал Иван Макаровмч, - я думаю, лучше не смотреть никуда, кроме ракеты... Главное осторожность!
      Николай закрыл за собою дверь шлюза...
      В БЕЗДНЕ
      Открыв люк, Николай Загорский стал на пороге. Оттого, что отверстие было небольшое и нельзя было выпрямиться, Николай ухватился левой рукой за верхний обод и отклонился. Теперь он стоял снаружи, лишь одними ногами упирался в порог люка.
      Диво дивное! Ему показалось, что ракета висит на одном месте, висит совершенно неподвижно! Он, конечно, хорошо знал, что если вокруг безвоздушное пространство, то никакого ветра быть не может, но все же сознание не могло примириться с этим. Ну, как же это так - ракета мчится со скоростью 12 километров в секунду - только подумать! - а движения незаметно. Нет ничего: ни сотрясения, ни ветра, никаких предметов поблизости. Ни слух, ни зрение, ни осязание не сигнализируют мозгу о движении!
      Здесь, снаружи, небо было еще более черным, а звезды и Солнце еще прекраснее. Звезды - красноватые, желтые, белые, голубые... Казалось, тысячами удивленных сияющих очей глядит Вселенная на сыновей Земли. Николай стоял, как зачарованный, даже забыл, зачем вышел. Ему стало страшно перед величием природы, не скрытым от глаз голубым шелком неба...
      Но если ощущения ничего не говорили юноше о движении, то о температурййх условиях сообщили быстро. Правый бок припекло, вперва Николай подумал, что лопнул изолятор на его электрической "плитке", но потом догадался, что это припекло Солнце. И он повернулся лицом к хвосту ракеты, подставляя Солнцу левый бок. Повернулся - и чуть не вскрикнул от изумления: так чудесно сверкала на черном небе родная Земля! Огромный серебристо-голубой диск. Видны очертания материков, правда, не четко, так как атмосфера, хотя она и прозрачным слоем окутывает землю, но все же размывает резкость линий. Какое-то удивительное настроение охватило Загорского.
      Земля! Земля!.. Она мчится в извечном полете, поворачиваясь к Солнцу то одной, то другой стороной. День и ночь, как брат и сестра, держат ее в своих объятиях. Происходит кругооборот живой и неживой материи - неудержимый, могучий. И кто укажет между ними грань? Все проходит там, под голубым атмосферным сводом: рождаются и умирают целые поколения, а мозг человеческий работает и совершенствуется. Хорошие условия создала природа для его развития! И не напрасно: через людской мозг она осмыслила самое себя.
      Загорский задумчиво глядел на свою планету.
      "Воздушного шлейфа" - удлинения атмосферной оболочки Земли, о котором говорят некоторые ученые, - он не заметил. Возможно, потому, что "шлейф" этот сильно разрежен, а может быть, и потому, что он вообще не существует. А Загорский как раз и не верил в его существование, ибо не замечено такого "шлейфа" у Венеры при прохождении по диску Солнца. Серебряный ободок ее атмосферы имеет всюду одинаковую толщину. А если Венера не имеет "шлейфа", то зачем же его приписывать Земле?
      Так думал Николай Загорский, стоя на космической ракете. Полюбовавшись матерью-Землей, он посмотрел вниз и... никакого "низа" не ощутил. Ему показалось, что он продолжает смотреть вверх. Поворачивал голову в разные стороны, а ощущение "низа" так и не появилось. Тогда он поглядел себе под ноги там "низ"! "То, на чем стоишь, и является "низом",- смекнул Николай. - А раз так, значит, можно ходить по ракете".
      Он попробовал не держаться руками и... не упал. Но в следующую секунду все же ухватился за скобу. Усилием воли, преодолевая страх, сковывающий движения, начал передвигаться по обшивке люка к носовой частиот скобы к скобе. Вот прямо под ногами белеют буквыназвание их корабля. Но почему они внизу? Николай ведь знает - надпись сделана сбоку... А вот и боковой иллюминатор - тоже под ногами. Увидел - профессор что-то говорит Михаилу Милько...
      Постепенно привыкнув к обстановке, Загорский повял, что теперь целой планетой для него является ракета, и он в самом деле может передвигаться по ней как угодно, может обойти ее вокруг!
      Все эти соображения, казалось, "унормировали" обстановку, приблизили ее к обыкновенной, а главное - придали бодрости и смелости. Да и в самом деле, чего Николаю бояться? Разве здесь действуют не такие же физические законы, как на Земле? Он вспомнил свои альпинистские походы... Но нет, даже на высоких горных вершинах ему не пришлось испытать такого чудесного чувства. Там, куда ни глянь, расстилалась перед тобо" Земля. А здесь... Вокруг - черная бездна. Она окружает тебя со всех сторон - безграничная, таинственная. Заглядывает тебе в душу мириадами немигающих разноцветных звезд... Мурашки пробегают по телу...
      Добравшись до носовой части ракеты, Николай заглянул в радиорефлектор - он был иссечен, как будто по нему стреляли густой шрапнелью. Заметил и на обшивке частые царапины. Значит, на ракету налетел рой мелких метеоритов...
      Заменить радиофару Загорскому было не трудно. Возвращаясь к люку назад, Николай осмелел и стал во весь рост, даже не подозревая, какая неожиданность подстерегает его. Все произошло молниеносно. Едва он только сделал шаг по ракете, как в то же мгновение оттолкнулся, отлетел от нее, как мяч. Мороз пробежал по телу: сила притяжения ракеты ничтожна, и он падает в бездну!
      - Помогите! - что есть силы крикнул в микрофон. - Падаю, падаю!
      Беспомощно размахивая руками, дрыгал ногами, словно старался найти точку опоры.
      В наушниках он услышал голос Ивана Макаровича:
      - А про баллон забыли?
      - Ах, да... ракетный баллон!..
      Нажал на кнопку - его резко толкнуло к "Комете". Но, видимо, он не рассчитал направления, ибо пролетел мимо металлического тела своей "планеты". С ужасом увидел, что она отдаляется в противоположную сторону...
      - Спокойно, товарищ Загорский! - прозвучал у самого уха голос Плугаря. - Что вы так растерялись? Я вам помогу!
      "И правда, - подумал Николай, спокойствие и выдержка! Ведь мое тело сохраняет ту же скорость, что и ракета, следовательно, от нее не отстанет... А кислород? Кислорода хватит на несколько часов. Вот приближение к Луне - это опасность!" Тревога пронизала каждую клетку его тела. Космический корабль выходит к афелию своей орбиты - точке, в которой скорость ракеты замедляется, и она начинает поворот на другую дугу эллипса. Поблизости афелия Милько включит мотор, повернет ракету, чтобы совершенно нейтрализовать ее скорость, и тогда она попадет под влияние притяжения Луны. ^Начнется спуск... "Сколько же остается времени? - тревожно подумал Загорский. - Неужели не успею?". Чувство опасности холодком прохватывало сердце. Но внутрений голос говорил ему: правильно пользуйся ракетным поясом.
      А может, это все Николаю снится? И черное, усыпанное разноцветными звездами небо, и корпус ракеты, как бы повисшей в пространстве... И вообще вся эта невероятная, фантастическая экспедиция... Может, это просто в бреду? Холодный пот выступил на висках. "Нет, нет, что это я ... - подумал Николай. Такая чепуха в голову лезет... Нервы, нервы..." Он закрыл глаза и почему-то вдруг представил себя мальчуганом в саду у бабушки... Солнечно так, хорошо. Он хочет сорвать румяное яблоко - вот оно висит на тонкой вершине! Ловко взбирается по скользким ветвям, и страшно, и сорвать непременно хочется. Но кто-то уже зовет его издалека: "Николай! Николай! Радио у вас испортилось, что ли?" "Какое радио? Ах, да..."
      Это в наушниках голос Ивана Макаровича.
      Загорский словно просыпается, к нему возвращается сознание.
      - Вы слышите, Николай? Приближайтесь сюда, а я брошу вам веревку.
      Теперь Загорский увидел профессора. Он стоял на пороге люка, держась за скобу.
      Загорский нажал кнопку. Когда он проплывал мимо ракеты, Иван Макарович кинул веревку, но конец ее пролетел в нескольких метрах от Николая. Тогда сделали еще одну попытку. Николай снова выпустил из баллончика газ, чтобы его толкнуло к ракете... Наконец, он поймал веревку. Иван Макарович легко подтянул его к люку.
      - Ужасная небрежность! - отчитывал он радиста уже внутри корабля. - Не привязаться к ракете!
      Ольга и Михаил смотрели на Николая как после длительной разлуки. А он, поглядывая в иллюминатор и, должно быть, не веря самому себе, спрашивал:
      - Неужели я был в этой бездне?
      ТАМ, ГДЕ НЕ СТУПАЛА НОГА ЧЕЛОВЕКА
      Прошло еще часа два в полете. Космический корабль с гербом Советского Союза на металлической обшивке приближался к тому месту в пространстве, где начинает преобладать сила притяжения Луны. Некоторое время экипаж обсуждал случай с Николаем Загорским. Ольга встряхивала белокурыми волосами и весело поблескивала глазами. Михаил Милько смеялся, похлопывал Загорского по плечу. Один лишь Иван Макарович сидел молча. Морщины резко обозначились на его высоком лбу. Он следил за приборами и время от времени посматривал на своих спутников. "Совсем еще дети! - говорил его взгляд. - Шутят на краю пропасти!"