Леон разъяснил Би все, что касалось ее прав на наследство, и настоял на том, чтобы она доучилась последний год в школе. И, конечно, удостоверился, что Лил и Боб будут о ней заботиться. Леон уехал через неделю после похорон ее отца, но пообещал вернуться на пасхальные каникулы. Свое слово он сдержал. Но это был другой Леон...

Раньше Би видела в нем друга, но при том взрослого мужчину. Теперь Леон вдруг сам стал относиться к ней как к взрослой женщине. При встрече Би, как обычно, чмокнула его в щеку; но каково же было ее удивление, когда Леон вдруг крепко обхватил ее за талию!..

– Несомненно, в свои почти восемнадцать лет ты могла бы сделать это и получше, Фиби. Я вижу, мне предстоит заняться твоим обучением, – усмехнулся Леон и крепко поцеловал ее в губы.

С этого момента он смотрел на нее, как смотрит мужчина на желанную женщину. Когда Леон дотрагивался до нее, его рука задерживалась чуточку дольше обычного, а когда он целовал ее...

Би вздрогнула и повыше натянула на себя одеяло. Господи, какой же она была юной, наивной дурочкой! Она испытывала перед Леоном благоговейный трепет.

К тому же, возглавив компанию, Леон превратил «Стивен» в мощную корпорацию, а их сделал миллионерами, о чем как бы между прочим и сообщил Би в тот свой последний приезд...

Стояло чудесное весеннее утро. В полдень должны были прислать автомобиль за Леоном – он собирался лететь в Лондон, а оттуда – в Афины. Сидя за завтраком напротив Леона, Би чувствовала грусть при мысли об его отъезде. Последние пять дней были просто замечательными.

Накануне вечером он пригласил Би на ужин в ресторан «Двадцать одно», считавшийся лучшим в Ньюкасле. Когда они вернулись домой, Леон завел ее в гостиную и усадил на кушетку рядом с собой. Би прильнула к нему со вздохом полного удовлетворения.

– Понравилось, любовь моя? – поинтересовался Леон и, не дождавшись ответа, повернул ее лицом к себе и поцеловал. Прошло немало времени, прежде чем он поднял голову и слегка отодвинулся, чтобы посмотреть в ее раскрасневшееся доверчивое лицо. – Фиби, я хочу тебя кое о чем спросить. Я знаю...

В это время в гостиную вошла тетушка Лил.

– Я слышала, как вы вернулись, и решила принести кофе.

Би была очень недовольна этим внезапным вторжением. У нее возникло подозрение, что Лил решила взять на себя роль дуэньи. А пожилая дама расположилась напротив и, разлив кофе в три чашки, начала расспрашивать их о проведенном вечере. Через час Би отправилась спать, удивленная поведением тетушки...

Утром, сидя с Леоном за завтраком, Би грустила. Леон, казалось, совершенно не замечал ее присутствия, уткнувшись в утреннюю газету. Да он попросту забыл, о чем хотел спросить ее прошлым вечером, мрачно подумала Би. Спустя несколько часов Леон уедет, а она вернется к учебе. Когда же сдаст выпускные экзамены – поступит в университет.

– Не будь такой печальной. Может, это никогда и не случится, – прервал ее угрюмые мысли низкий голос Леона.

Скользнув по нему взглядом, Би едва не выпалила: «Это уже случилось. Ты уезжаешь». Однако, даже будучи такой юной, она понимала, что истинные чувства нужно хранить в себе. И вслух Би произнесла:

– Через полтора месяца начинаются экзамены, и я с головой уйду в учебу. А ты в это время, разъезжая по всему миру, будешь знакомиться с красотками.

Врожденный здравый смысл подсказывал Би, что последние несколько дней Леон просто заигрывал с ней. Невозможно, чтобы такой мужчина, как он, мог серьезно заинтересоваться ею. Он был таким милым с нею потому, что их родителей связывала дружба. И потому, что формально они теперь являются деловыми партнерами – пусть даже Леон и назначен ее опекуном вместе с мистером Николсоном, адвокатом ее покойного отца. Это опекунство продлится до ее совершеннолетия.

– Завидуешь, Фиби? – поддразнил ее Леон, вставая и кладя газету на стол. – Ни к чему это.

Он был высокий, больше шести футов роста, и невероятно красивый. Тогда ему было почти тридцать два года. Слишком взрослый для нее... Он обошел вокруг стола и протянул к ней руку.

– Пойдем, милая Фиби, прогуляемся перед моим отъездом. И надеюсь, нам хоть ненадолго удастся скрыться от твоего ангела-хранителя, тетушки Лил.

Би вложила свою руку в его и поднялась. Пять минут спустя, не выпуская ее руки, Леон открыл садовую калитку и повел Би по тропинке.

Они говорили об экзаменах, занятиях в университете и о ее будущем. И, лишь порядочно отойдя от дома, Леон внезапно остановился у большой, раскидистой ивы.

– Вот и ужасное дерево, возле которого тебя взяли в плен, – сказал он, глядя на нее с усмешкой.

Би рассмеялась.

– Да, я не забуду, как меня оставили без ужина и заперли в моей комнате. Кстати, из-за тебя.

Леон сощурил глаза и скользнул взглядом по ее девичьей фигуре. На Би были голубые обтягивающие джинсы и тонкий голубой свитер. Мягкая ткань облегала высокую, упругую грудь. Леон отпустил ее руку и, обняв за талию, прижал Би к себе.

– Если бы я мог, я бы запер тебя в своей комнате.

Би, изумленно взглянув на Леона, переспросила:

– Что ты сказал?

– Ради всего святого! Не смотри на меня так, иначе я начинаю себя чувствовать, словно... Неважно... – Леон заколебался, а потом потянул ее к дереву. Прислонившись к стволу и расставив ноги, он заключил Би в стальное кольцо сильных рук.

Прикосновение рук Леона и его едва уловимый мужской запах заставили сердце Би бешено заколотиться в груди. Би хотелось придвинуться к нему еще ближе, чтобы прикоснуться к его сильному телу... почувствовать его крепкие губы на своих губах. Она не предполагала, что с ней может происходить такое. Ни один мужчина до этого не заставлял ее испытывать подобные чувства. Только Леон мог пробудить в ней такую всепоглощающую страсть.

– Ты потом видела хотя бы одного из тех двух маленьких извергов?

– Что? – Би даже вздрогнула от внезапного вопроса, вторгшегося в сумятицу ее мыслей. – Да, встречала.

Леон весело взглянул на нее.

– Надеюсь, что не здесь. Ты, конечно, не настолько глупа, чтобы еще раз попасться в плен?

– Конечно, не здесь. Джек, старший из двоих мальчишек, но не тот, который чуть не снял с меня скальп, – уточнила Би, – теперь мой хороший приятель. Он второй год учится в Оксфорде, кстати, неплохо учится и уже вошел в университетскую сборную по регби. А когда он приезжал на рождественские каникулы, мы раза два вместе ходили на вечеринки – у нас ведь общие друзья. На прошлой неделе я получила от него открытку. Он проводит пасхальные каникулы в Швейцарии. Джек к тому же серьезно увлекается лыжами. В общем, он разносторонний спортсмен.

Одна рука Леона скользнула на ее талию, и он крепко прижал Би к себе. Другой рукой он взял ее за подбородок и повернул ее лицо к своему.

– Говоришь, он сейчас катается на лыжах? – Губы Леона скривились. – Надеюсь, он сломает ногу.

– Леон! Как тебе не стыдно!

Он ответил ей смехом.

– Если кто-нибудь свяжет тебя вновь, то это буду только я! – Внезапно он развернул Би так, что она оказалась прижатой спиной к дереву.

– Ни за что! И потом, у тебя все равно нет веревки, – выпалила она.

– Кому нужна веревка? – пробормотал Леон, прижал ее к дереву всем своим телом и, наклонив голову, легко коснулся губами ее рта. – Можно я привяжу тебя к себе, Фиби? – хрипло спросил он, покусывая ее губы, а его рука так крепко обхватила ее затылок, что Би не могла повернуть голову. Леон стал целовать ее лоб, глаза, щеки и вновь возвращался к мягким приоткрытым губам.

Би оказалась совершенно беспомощной перед его нежной настойчивостью, а губы Леона между тем спустились к ее шее, и его рука легла на ее грудь, причем пальцы безошибочно нашли через тонкую ткань свитера затвердевший сосок и стали сжимать его с томительной неспешностью.

– Так, возвращаясь к метафорам, ты будешь привязана ко мне? Ты станешь моей женой?

Конечно, Би согласилась. Она согласилась бы на любое его предложение. Их помолвка должна была оставаться тайной до того, как Би окончит школу. В день восемнадцатилетия Би, в августе, Леон собирался повезти ее на свою фамильную виллу на Кипре и там объявить всем о помолвке. Затем, несколькими неделями позже, должна была состояться свадьба. А потом Би, если захочет, может поступать в университет...

Би успешно закончила последний школьный семестр. Она все еще горевала по умершему в начале года отцу. Но ее любовь к Леону и сознание того, что она тоже любима, делали печаль не такой безутешной.

Леон звонил каждый вечер, в какой бы точке мира он ни оказывался. Благодаря его поддержке и ободрению Би расцвела, превратившись в уверенную в себе молодую женщину.

Она успешно сдала экзамены в университет. В тот день, когда Би узнала, что зачислена, она провела два часа, обзванивая всех своих друзей и сообщая им радостную новость. И наконец, полным счастьем стало появление Леона. Би все еще говорила по телефону, когда низкий голос проворковал ей прямо в ухо:

– Скучала по мне, Фиби?

Би уронила трубку на телефонный столик. Сильная рука Леона обвила ее талию и развернула к нему лицом.

– Леон, ты вернулся, – пробормотала Би и внезапно почувствовала непонятное волнение.

Леон приподнял ее лицо за подбородок и внимательно посмотрел в глаза.

– Это все, что ты можешь сказать, приветствуя меня, дорогая Фиби? – поинтересовался он насмешливо. – Мы не виделись несколько месяцев, а я слышу от тебя всего-то «ты вернулся»?

– Сто тридцать два дня, если быть точным, – Би взглянула на свои часы, – и двадцать два часа. – Она обняла его за шею и, улыбнувшись ему чудесной открытой улыбкой, добавила: – И я скучала каждый час. – Насладившись долгим поцелуем, Би заглянула в темные глаза Леона и произнесла: – Я не ждала тебя раньше завтрашнего дня.

– Планы изменились – мне необходимо завтра быть в Афинах. – Следующие десять минут Леон объяснял почему, но Би его почти не слушала. Она пребывала в восторге оттого, что находится рядом с ним, слышит его голос, может любоваться его сильной, мужественной фигурой.

Ее счастливое, восторженное состояние длилось до самой посадки самолета в аэропорту Афин, а потом...

Тоскливо вздохнув, Би выронила на землю роман в мягкой обложке, возглавляющий список бестселлеров в «Нью-Йорк тайме», и откинулась на спинку шезлонга. Сегодня она не могла ни на чем сосредоточиться.

Вилла Леона располагалась в греческой части Кипра, высоко в горах над Пафосом. Вид, открывавшийся перед Би, был великолепен: соблазнительно прохладная гладь бассейна, сад из чудесных цветов и кустарников, который уступами спускался по склону и заканчивался у стены из белого камня. Еще ниже раскинулся древний порт Пафос с его величественной крепостью, омываемый Средиземным морем.

Несмотря на то, что из одежды на ней было лишь крошечное бикини, Би задыхалась от жары. Она привстала и, взяв флакон с кремом для загара, принялась лениво втирать его в кожу рук, ног, плоского живота. Неприятность заключалась в том, что раздражал ее не столько пышущий зноем воздух, сколько гнев, сжигавший ее изнутри.

Вчерашний вечер был просто волшебным. Леон устроил грандиозный прием в честь их официальной помолвки. Легкая улыбка тронула ее губы, и Би повернула изумительное кольцо с бриллиантами и сапфиром на безымянном пальце левой руки. Каждый раз, глядя на него, Би чувствовала комок в горле. И дело было не в красоте кольца, а в том, что оно значило для нее.

Праздник, посвященный их помолвке, прошел прекрасно. Весь вечер напролет Би танцевала в объятиях любимого мужчины, который должен был стать ее мужем. Она познакомилась со всеми друзьями Леона и с его мачехой Тэйни, которая показалась ей очень милой. Но дочь Тэйни от первого брака, Эми, не произвела на Би приятного впечатления. Как, впрочем, и ее подруга Селина, прибывшая из Америки. И все же в целом вечер был просто замечательным.

Би снова вздохнула и легла. Ее тревожил лишь один незначительный эпизод, она понимала, что это глупо, но все же... После того как большинство гостей разъехались, а оставшиеся на вилле отправились спать, Би и Леон наконец оказались вдвоем. Он проводил Би до дверей ее спальни и обнял.

На мгновение прикрыв глаза, Би вспомнила ощущения, вызванные поцелуем Леона. Ее губы тогда вздрогнули от нежного прикосновения его рта и раскрылись... Ее руки сами поднялись и легли на его широкие плечи... Леон целовал ее так спокойно и вместе с тем чувственно, что трепетное, обжигающее желание пронзило все ее тело.

Она пролепетала:

– Леон... – В конце концов, они были помолвлены, а кровать была совсем рядом, за дверью. Би, изогнувшись, прижалась к Леону юным, стройным телом и почувствовала, как он возбужден.

– Нет, Фиби, – прошептал он ей в губы. – Подождать десять дней – это не так уж долго. – Он слегка отодвинул ее. – Я хочу, чтобы у тебя обязательно была настоящая свадьба и настоящая брачная ночь. А это значит, что я должен держать свою страсть под контролем.

Вздохнув в третий раз, Би перевернулась на живот. Это, конечно, был очень благородный жест со стороны Леона, но в душе Би поселилось жгучее разочарование... Опустив голову на сложенные руки, она задремала...

Би неуверенно приподняла голову и перевернулась на спину, не понимая, что ее разбудило. Шезлонг, стоявший, как и раньше, возле дома, теперь находился в тени. И тут Би снова услышала звук, разбудивший ее. Кто-то звал ее по имени из глубины дома.

Прекрасно, значит, Леон уже вернулся. Он уезжал в Пафос на какую-то деловую встречу. Би привстала, собираясь открыть свое местонахождение, когда услышала еще один голос, донесшийся из открытого окна в нескольких шагах от нее.

– Ищешь свою малолетнюю невесту, дорогой Леон? – Это был голос Селины, той самой американки. – Я думаю, тебе придется отложить поиски после того, как ты услышишь, что я тебе скажу.

– Селина, я не хочу ничего слышать.

– Леон, не будь таким. Ты разговариваешь со мной, Селиной. Я ведь была твоей любовницей все три последних года. Не делай из меня дурочку.

У Би перехватило дыхание; прикрыв рукой рот, она изо всех сил пыталась сдержать душившие ее рыдания.

– Не трать, попусту время, Селина. Я сказал тебе, что все кончено, еще несколько месяцев назад. Ваша женская дипломатия неизменна. Сначала вы заявляете, что равноправны с мужчинами, и охотно вступаете в свободные отношения, причем предлагаемые вам лишь для взаимного удовольствия. Потом, как только вам говорят, что все кончено, вы, вместо того чтобы и на самом деле действовать как мужчина и спокойно удалиться, прибегаете ко всяким женским уловкам.

– Пожалуйста, Леон, ты должен меня выслушать. Я знаю, что еще нравлюсь тебе, – ты просто не можешь влюбиться в эту школьницу. Даже твоя мачеха говорит, что эта помолвка вызвана скорее желанием укрепить контроль над делами компании, чем любовью с твоей стороны.

– Какие бы ни были у меня причины, Селина, не тебе их обсуждать. А сейчас уйди с дороги и держись от меня подальше.

– Это будет трудно сделать. Особенно через семь месяцев, когда родится наш ребенок.

– Это невозможно, я всегда предохранялся – в основном, чтобы избежать подобного шантажа. Сделай любезность – уезжай... пока я не вышвырнул тебя за дверь.

Би не могла поверить своим ушам. Чтобы Леон был таким жестоким и безжалостным? Но худшее было впереди.

– Леон, неужели ты забыл? Два месяца назад, на вечеринке в доме Маккензи, в Ньюпорте? Ты пил почти весь вечер, а наутро очнулся в моей постели. Ты и не думал предохраняться. Я-то знаю. Я все время была рядом...

Наступила долгая тишина. Затем зазвучал голос Леона:

– Вот стерва! Ты ведь сделала это нарочно, не так ли?

Би не слышала остального разговора. Она и так достаточно наслушалась. Пошатываясь, она молча обогнула дом и зашла в него через кухню. Поднялась по лестнице для слуг в свою комнату, заперла дверь и рухнула на кровать. Би не могла плакать. Она была слишком потрясена. Она уставилась на белую стену невидящим взглядом, задавая себе один и тот же вопрос: «Как я могла быть такой дурой?»