Глава 17

Карета остановилась, и Гейбриел заставил себя оторваться от губ Психеи, у которой вырвался вздох сожаления. Он взял с сиденья маску и надел на нее. Завязывая атласные ленты, Гейбриел с радостью заметил в ее глазах просыпающуюся страсть. Это он пробудил ее! Синклер улыбнулся, вспомнив, что сегодня он Эрос, бог чувственной любви.

Он едва успел закрыть маской и свое лицо, как лакей откинул ступеньки кареты. Гейбриел вышел первым и протянул Психее руку. Чуть замешкавшись, она позволила ему поддержать себя. В наступавших сумерках улицу перед домом Форсайтов освещало множество фонарей, горевших на самых разнообразных экипажах, запрудивших дорогу. Гости в маскарадных костюмах выходили из них, образуя веселую толпу у дверей.

Психея почти ничего не замечала. Ее мысли были все еще в темной глубине кареты, с этим человеком, который сейчас с нежной галантностью поддерживал ее под локоть. Если бы они могли провести так всю жизнь, поглощенные друг другом, любящие друг друга с такой же страстью, с какой она любила его в эту минуту!

Вздохнув, Психея прервала полет своей фантазии. Она не влюблена в него. Она не могла его любить.

Они поднялись по лестнице, и Гейбриел пропустил ее вперед. Психея уже слышала музыку, смех, говор многочисленных гостей.

Слуга взял ее накидку, но Гейбриел не расстался со своим плащом, который, как надеялась Психея, должен был скрыть мощное тело и широкие плечи Гейбриела. Сегодня он должен оставаться неузнанным.

Поглощенная мыслями о Гейбриеле, Психея забыла о себе. Дуновение воздуха коснулось ее обнаженных плеч, и она вспомнила о своей одежде. Глядя в зеркало, Психея надеялась, что не переступила границу приличия.

О чем она только думала раньше? Долгие оценивающие взгляды двух джентльменов отнюдь не успокоили ее. Гейбриел, казалось, прочел ее мысли.

– Ты выглядишь, как и подобает богине, – сказал он. В его глазах, как всегда, поблескивали насмешливые искорки.

Психея поняла, что он хотел сказать, и невольно улыбнулась. В этот момент она была греческой богиней, а не заурядной мисс Хилл со своими чаепитиями и строгими платьями. Сегодня она могла спрятаться под золотой маской, и это давало ей непривычное ощущение свободы.

Когда они по мраморной лестнице поднялись на второй этаж, где находился бальный зал, она увидела сборище странных существ: лохматого волка в красном бархатном камзоле, с приклеенными усами, кругленького веселого Шалтая-Болтая, скромную пастушку, волочившую за собой живую блеющую овцу.

Представив, как отнесутся к этому слуги Салли, которым предстоит убирать за овцой, Психея рассмеялась и забыла о своих тревогах. Сегодня она забудет о приличиях. Сегодня она – греческая богиня, пришедшая развлечься с простыми смертными и, может быть, покорить пару сердец.

Бальный зал украшали фантастические цветы, как живые, так и сделанные из шелка и атласа. Такие яркие, неестественно блестящие цветы могли существовать только в мире грез. Волны музыки хлынули им навстречу. В зале витали ароматы духов, вина и цветов, и Психея на минуту застыла на пороге этой волшебной страны.

Странные существа, окружавшие их, были персонажами из книг. Психея увидела проходившую мимо Клеопатру, с чучелом змеи на шее и сверкающими браслетами на руках. Ее белое платье, смоченное по французской моде, облепляло фигуру. Психея почувствовала себя свободнее в собственной тунике, которая при сравнении выглядела просто пуританской.

Сияющее золотом и бриллиантами видение приблизилось к ним, и Психея воскликнула:

– Салли, это великолепно! Какое зрелище!

– Я же говорила, что потрудилась на славу, – послышался из-под усыпанной драгоценными камнями маски голос миссис Форсайт. – И не называй меня Салли, сегодня я – Золушка.

– Золушка, представляю тебе Эроса, – сказала Психея.

– Вы – чудное видение из волшебной сказки. – Гейбриел галантно склонился к ее руке и слегка прикоснулся губами к пальцам.

– А вы – настоящий бог любви, – заявила Салли, кокетливо обмахиваясь веером. – Боже, какая страшная маска, дорогая. Восхитительно! Вы должны потанцевать со мной. Это приказ королевы.

– А кто же будет встречать гостей? – удивилась Психея.

– На маскараде никто не представляется, – махнула веером Салли. – Пойдемте, Эрос, и не разочаруйте меня.

Гейбриел смеющимися глазами посмотрел на Психею.

– Я вернусь – пообещал он и повел Золушку в центр зала.

К Психее подошли две женщины. Одна из них была в старинном платье с высоким жабо и с золотой короной на голове. Ее дочь, тоже с короной на голове, очевидно, изображала Марию Тюдор, а старшая – Екатерину Арагонскую. Во всяком случае, они старались выглядеть особами королевской крови.

Когда старшая заговорила, Психея узнала голос миссис Флеминг, другая, вероятно, была ее дочерью.

– Это вы, Психея? – спросила старшая. – Какое… э-э… необычное платье, дорогая.

– Вам нравится? – спокойно спросила Психея. – Я должна соответствовать своему имени.

Она уже вполне овладела собой и не собиралась позволять этой старой кошке – ах да! этой королеве – испортить ей настроение. Она представила тощую матрону с приклеенными усами, как у того волка, которого видела на лестнице, и чуть не рассмеялась.

– А ваш жених тоже здесь? – с интересом спросила дочь. – Маркиз?

– О, этого я не могу сказать, мы же на маскараде, – объяснила Психея.

– Мама, посмотри, – обратилась к матери молодая женщина, – вон на того высокого мужчину в костюме китайского императора, по-моему, это он. Не так ли, Психея?

Психея только загадочно улыбнулась, и обе женщины поспешили прочь.

Рядом с Психеей оказался солидный джентльмен в монашеском одеянии.

– Дорогая моя богиня, ваша красота покорила меня! Вы, бесспорно, Венера, богиня красоты. Не могу ли я рассчитывать на следующий танец? – Он смотрел на нее с далеко не монашеским смирением, и Психея вновь вспомнила о том, каким открытым было ее платье.

– Очень сожалею, но этот танец я уже обещала.

– Тогда, может быть, бокал вина?

– Разве вы не знаете, что пища богинь – только нектар и амброзия? – Психея улыбнулась и отошла от него.

Под одной из полумасок она увидела знакомое лицо.

– Матильда, это ты? – Спросила она.

Пухленькая кузина была в полосатом платье цвета лаванды, которое ей очень шло, а каштановые волосы украшало сооружение из крупных шелковых лепестков. Ее молодой человек, высокий и худощавый, был в зеленом костюме. Психея не могла сообразить, кого они изображают, возможно, какие-то растения.

– Психея, ты такая красавица! – Матильда вся раскраснелась от приятного возбуждения. – Бал просто великолепен! Ты знакома с мистером Стилтоном? – еще больше краснея, спросила кузина.

– Да, конечно. Приятно увидеть вас снова.

Молодой человек поклонился, с некоторым изумлением глядя на обнаженные плечи Психеи и ее короткую тунику. Но, и это делало ему честь, сразу же обратился к ее кузине.

– Пойдемте танцевать, а то там такая толкотня, что не останется и места, – чуть шепелявя, произнес он.

– Мы пойдем, Психея, – извинилась Матильда.

Молодая женщина в костюме Матушки Гусыни, в широкополой шляпе и с игрушечным гусем под мышкой, подошла к Психее.

– Мисс Хилл?

– Да, – ответила Психея. Ее явно легко узнавали. В следующий раз она оденется китаянкой. Или гусем!

– Моя бабушка, леди Серена, хотела бы поговорить с вами, – смущенно сказала девушка. – Она сидит вот там, в стороне.

– Конечно.

Леди Серена была ровесницей тети Софи. Психее предстоит объяснить отсутствие тетушки и любезно немного побеседовать с ней. Это, по крайней мере, избавит ее от монаха, который по-прежнему пожирал ее глазами, и от кавалера в голубом плаще, тоже не сводившего с нее глаз. К тому времени танец закончится, и Гейбриел вернется к ней. Матушка Гусыня проводила Психею к леди Серене.

На голове старой дамы красовался роскошный пурпурный тюрбан, искусно задрапированная косынка скрывала морщинистую шею, платье было прекрасного покроя, и единственной уступкой маскараду была полумаска, висевшая на запястье. «Даже Салли не смогла укротить грозную леди Си», – с улыбкой подумала Психея.

– Здравствуй, дитя, а где же Софи? Я надеялась, она развлечет меня своим остроумием, – пожаловалась леди Серена.

– У тети кашель, – объяснила Психея. – Она передает вам свои сожаления.

Старая дама фыркнула.

– Я сожалею еще больше, сидя в этом бедламе, где не с кем словом перемолвиться. Я вот что хотела сказать тебе, детка Софи спрашивала меня об одной семье, о кентских Синклерах.

– Да? – Вежливое внимание Психеи сразу же сменилось острым любопытством.

– Мне есть что рассказать ей, – заявила Серена мрачным тоном.

Гейбриел танцевал с Салли, ее умелое и легкомысленное кокетство забавляло его.

– Знаете, я танцую с вами, и все дамы завидуют мне, – сказала Салли.

«Правило номер один: джентльмену надо льстить», – подумал Гейбриел.

– Вы слишком добры, – улыбнулся он.

– И я дорожу этой минутой, поскольку знаю, что весь вечер вы будете рядом со своей невестой, – продолжала Салли, когда фигуры танца снова свели их.

«Правило номер два: намекните, что он вам нравится».

– И это правда, – согласился Гейбриел. Они соединили руки и снова разошлись.

– Но я надеюсь еще на один танец, ведь даже невеста не может рассчитывать на постоянное внимание, – добавила Салли, когда они снова сошлись. – Это было бы так провинциально! – взмахнула она длинными ресницами.

«Правило номер три: вызовите у джентльмена интерес к вашей особе».

Салли могла бы давать уроки флирта. Гейбриел всегда был способным учеником, но теперь ему не до нее. Женщина, с которой он танцевал, была восхитительна, нежна, от нее пахло лилиями, но почему его мысли непрестанно возвращались туда, где он оставил Психею в ее легком костюме и без всякой защиты? Гейбриел был уверен, что мужчины уже столпились вокруг нее. Ему хотелось, чтобы танец поскорее закончился.

– Уверен, мы еще потанцуем, – согласился он. – Если толпа ваших поклонников нам позволит. – Он уже заметил среди гостей несколько пар мышиных ушей. Затем, взглянув ей в глаза, он почувствовал непреодолимое желание подшутить над ней. – Возможно, мы могли бы найти какой-нибудь уединенный уголок, и я приобщил бы вас к таинствам Востока – в Индии, знаете ли, любовные ласки – настоящее искусство.

Карие глаза широко распахнулись, и Салли, заикаясь, попыталась что-то сказать.

– Н-но…

– Обойдемся без дивана, – подсказал он. – «Кама-сутра» насчитывает больше сотни позиций для блаженства, многие из которых…

Салли чуть не задохнулась.

– О Боже! Нет, то есть… мой муж… он может заметить…

Гейбриел так и думал. Она не имела в виду ничего серьезного. Салли просто развлекалась. И он был этому рад, ибо она была подругой Психеи.

Но Салли уже овладела собой.

– И вам, негодный вы человек, следовало подумать о другом препятствии, кроме моего мужа, прежде чем делать такие предложения.

– Вы боитесь, что узнает Психея?

– Нет, Психея – доверчивая душа. Дело в другом. Вы должны думать о Психее, – холодно ответила Салли. – Может быть, вы и бог любви, милорд Эрос, но мне казалось, что ваше изменчивое сердце наконец успокоилось.

На этот раз Гейбриел промолчал. К счастью, фигура танца снова разделила их, и он ускользнул от сердитого взгляда Салли.

Психея замерла.

– Так что же вы о них знаете? – резко спросила она и тут же попыталась смягчить тон. – Я хочу сказать, что передать тете Софи?

– Синклеры? – Серена снова фыркнула. – Или эта их ветвь? Очень неприятное семейство. Отец редко выезжает из своего поместья и не имеет друзей, он уже давно их всех разогнал. Его бедная жена…

– А что-нибудь о его сыне, Гейбриеле Синклере? – Психее не терпелось услышать что-то более определенное. – Вы что-нибудь о нем знаете?

– О да, громкий был скандал! Это случилось много лет назад, но такое не скоро забывается. – Леди Серена говорила медленно, как бы взвешивая свои слова и наслаждаясь нетерпением Психеи. – Они, пытаясь замять дело, отправили мальчика за границу. Его даже не очень хорошо знали в городе, он еще учился в университете, когда это произошло, но пошли сплетни, разве ты не знаешь, как это бывает?

– Что же случилось? – шепотом спросила Психея. Казалось, ее губы онемели.

– У него был роман с женщиной старше его, женой баронета, очень хорошенькой.

– И это все? – Психея почувствовала необъяснимое облегчение. К романам в светском обществе так же привыкли, как к маргариткам в Гайд-парке.

– О нет, дорогая. – Глаза почтенной дамы злорадно блеснули. – Далеко не все. Когда он решил порвать с ней, леди впала в отчаяние. Говорили, она умоляла его, угрожала обо всем рассказать и потребовать у мужа развода.

– О-о, – протянула Психея. Романы были обычным делом, но не разводы.

Леди Серена наклонилась к ней и понизила голос, обдавая Психею запахом прокисшего вина.

– Мальчик явно перепугался, вероятно, боялся своего тирана отца. Как бы там ни было, она умерла. Они сказали, что он убил ее.

Психею как будто ударили.

– Он не мог…

– Он уехал прежде, чем удалось что-нибудь доказать, а теперь мало кто помнит об этом. Но может быть, тебе следует спросить его об этом, – закончила матрона тихим голосом, – прежде чем выходить замуж за убийцу.

Психее хотелось убежать, но тело отказывалось ей повиноваться. Она слышала, что Серена продолжала говорить, но смысл ее слов не доходил до нее.

Гейбриел – убийца? О нет, это невозможно. Этого просто не может быть.

– Без сомнения, это была вспышка гнева. У молодых людей такие горячие головы, – говорила леди Серена сладким голосом, источавшим яд.

Если она не убежит от этой женщины, то сама превратится в убийцу. Отчаяние придало ей сил. Психея встала.

– Извините меня, я вижу подругу, с которой мне надо поговорить.

– Конечно, дорогая, – сказала старая дама. – Молодым не всегда нравится мудрость старших.

– Вы правы, – согласилась Психея.

Она с искренней жалостью посмотрела на леди Серену и поспешила уйти. В висках у нее стучало, а перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали яркие краски бального зала. Голова кружилась, и Психея испугалась, что может потерять сознание. Глубоко вздохнув, она продолжала идти неуверенными шагами, стремясь оказаться как можно дальше от отвратительной злобной женщины. Колени у нее подгибались. Она нашла свободный стул и упала на него.

Гейбриел – убийца.

Нет, этого не может быть.

– С вами все в порядке, дорогая? – спросила дама из арабской сказки; ее тело едва прикрывала тонкая кисея, но лицо, кроме густо накрашенных глаз, скрывал умело задрапированный шарф.

Мужчина в килте посмотрел в сторону Психеи, и два пирата, один с повязкой на глазу, оглядели ее с далеко не сочувственным интересом.

– Да, благодарю вас, – пробормотала Психея.

Что она могла сказать? «Я испытала страшное потрясение. Мой жених, возможно, убийца!» Как она могла так думать, ведь в действительности он не был ее женихом? Слишком легко она поддалась чарам Гейбриела.

За несколько дней Психея так привязалась к нему, что забыла, как мало о нем знает. Синклер был самозванцем, изгнанником с темным прошлым, он сам об этом говорил. А больше всего ее беспокоило и пугало то, что она влюбилась в него.

Мимо прошла женщина во французском придворном платье с маленькой позолоченной клеткой, в которой сидела настоящая канарейка, даму сопровождал индеец в боевой раскраске и, как ни странно, в расшитых драгоценными камнями башмаках.

Психея чувствовала, как снова начинает кружиться голова. Уже трудно сказать, что здесь настоящее.

– Психея, тебе нехорошо?

Голос был знакомым, но она вздрогнула.

К ней вернулся Гейбриел.

Неужели она говорит с убийцей? Разве она не видела, с какой холодной решимостью могут сверкать его глаза? Разве он не признавался в своих грехах, о которых не желал слушать?

Нет, она не могла в это поверить. Гейбриел, который часто бывал так добр, Гейбриел, которому доверяла ее маленькая сестра, Гейбриел, одно прикосновение которого заставляло трепетать ее собственное сердце, не мог быть убийцей.

– Психея? – с беспокойством повторил он.

– У меня немного… немного кружится голова, – дрожащим голосом призналась Психея.

– Не хотите выйти на воздух? Здесь довольно душно.

Психея закрыла глаза. В зале действительно было слишком жарко и душно, но выйти на балкон, одним… в любое другое время сплетни не испугали бы ее. А сейчас Психея подумала, что, возможно, подвергает опасности свою жизнь.

Нет, это невозможно. Какие глупости!

– Я бы выпила чего-нибудь освежающего, – сказала она, ощущая спазмы в желудке.

Гейбриел кивнул:

– Сейчас принесу. Вы подождете, или прислать к вам горничную?

– Нет, просто позвольте мне посидеть спокойно. Гейбриел исчез в толпе.

Не успел он отойти, как к Психее подошел молодой человек. На нем была маска с мышиными ушами, но фрак, облегавший широкие плечи, был черным.

– Мисс Хилл? – спросил он. – Это вы? Она узнала голос.

– Лорд Уэстбери? Да, это я. – Зачем только она придумывала этот костюм, проще было бы повесить на шею табличку с ее именем.

– А Гейбриел здесь? Такое столпотворение, чертовски трудно… о, простите, найти кого-нибудь. Я заезжал к вам домой, чтобы проводить вас на бал, но опоздал, – объяснил Дэвид.

– Он здесь, только что вышел за напитками, – сказала Психея. – Он в черном костюме и широкополой шляпе с плюмажем.

– А, – кивнул Дэвид, – попробую найти его. – И нырнул в толпу.

Психея уже ни в чем не была уверена. Прошел мужчина в русском костюме под руку с русалкой. За ними волочился по полу ее рыбий хвост. Психее показалось, что она даже почувствовала запах рыбы.

Больше никаких маскарадов, пообещала она себе. В жизни и так трудно разобраться даже без этих переодеваний в причудливые костюмы. Окружающее превращалось в кошмар.

Кем же на самом деле был Гейбриел? Что скрывалось под этим костюмом, фальшивым титулом, под всем этим притворством? Каким же был этот человек на самом деле? И неужели ее жизнь, а не только ее сердце, не только ее неудачный план зависели от того, узнает ли она правду?

Кто-то еще подошел к ней. Психея узнала его по тяжелой поступи прежде, чем подняла глаза и увидела черно-белую пуританскую одежду, не изменившую внешность Перси. Он снял маску, на его лице было обычное брюзгливое выражение.

– Психея, мне надо поговорить с тобой.

Это было по крайней мере из реальной жизни, но не вернуло ей уверенности.

– Как поживаешь, Перси?

Но он не был расположен к светской беседе. Как обычно, Перси начал свою заранее подготовленную речь:

– Сожалею, что несколько дней не уделял тебе внимания, кузина, но я считаю своим долгом выразить свое неудовольствие по поводу твоего поведения.

– Я приму твое неудовольствие к сведению, – с серьезным видом согласилась Психея.

– Но пора обсудить эту проблему, Психея.

– Мне бы не хотелось, – сказала она. – Давай поговорим лучше о бале. Разве это не фантастическое зрелище?

– Мой отец узнал от твоего поверенного…

– У Салли просто потрясающее воображение…

– И отца не испугаешь таким шантажом…

– И гости так бурно веселятся…

– Он не может поверить, что ты хочешь вытащить маленькое семейное недоразумение в суд…

– Уверена, об этом бале будут долго говорить…

– И он просит тебя опомниться и избавиться от этого жадного охотника за приданым…

– Этот сезон…

– Который хочет присвоить твое состояние…

– Которое ты предпочитаешь присвоить сам? – закончила за него Психея.

Жилы выступили на лбу Перси, и лицо налилось кровью.

– Психея, если ты не выслушаешь меня…

– Не собираюсь тебя слушать.

– Тогда я должен поговорить с этим… так называемым маркизом. Какой у него костюм?

– Он… э-э… у него мышиные уши, – сказала Психея, скрывая злорадную усмешку. Если повезет, он не натолкнется на Дэвида. Она видела не менее дюжины мышиных ушей на молодых людях различного роста и комплекции.

Перси, ринувшись в толпу, наступил на алый шлейф королевы и даже не извинился. Где-то заиграли невидимые музыканты. Это был вальс.

Психея с сожалением подумала о Гейбриеле. И он тут же возник перед ней с бокалом шампанского в каждой руке.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, подавая ей бокал.

– Лучше. – Психея сделала глоток, и ее желудок сразу успокоился, а вместе с ним и ее расстроенные чувства. Это был Гейбриел, его смеющиеся глаза и прекрасное лицо: Гейбриел, угадывающий ее мысли и всегда приходящий на помощь. Психея встретилась с ним всего лишь несколько дней назад, но ей казалось, что она знает его всю жизнь. Он не мог быть убийцей, в этом девушка больше не сомневалась.

– Играют вальс, – сказал он, как будто ему тоже не терпелось обнять ее.

Улыбаясь, Психея отдала свой бокал проходившему лакею и протянула Гейбриелу руку.

Во втором зале кружились в вальсе десятки пар. Они остановились на минуту, и Гейбриел положил руку на ее талию. Они плавно закружились, увлекаемые чудесной мелодией вальса.

Запела скрипка, и дрожь пробежала по обнаженным рукам Психеи. Или ее вызвала близость Гейбриела? Психея с восхищением смотрела на его лицо, словно высеченное из мрамора, похожее на лица греческих статуй. Он был так же прекрасен, но был живым, смуглым, веселым и сильным. Ей снова показалось, что это сон. Она даже не мечтала о таком человеке, а он был с ней рядом, держал ее в своих объятиях.

Гейбриел наклонился к ней и прошептал:

– Знаете, вы самая очаровательная дама в этом зале!

– Салли бы обиделась, услышав вас, – засмеялась Психея.

– Ей придется обойтись своей мышиной стаей, – ответил Гейбриел, не спуская с нее синих глаз. Он еще крепче прижал Психею к себе, а она мечтала, чтобы музыка никогда не умолкала.

Вдруг у нее перехватило дыхание.

– В чем дело? – удивленно поднял брови Гейбриел.

– Вон тот человек наблюдает за нами. Он только что был в другой комнате. Не выслеживает ли он нас?

– Возможно, он тоже хочет танцевать, – предположил Гейбриел, но повернулся так, чтобы видеть человека, чье появление испугало Психею.

Она почувствовала, как напряглись его мускулы.

– Гейбриел?

– Мне знакомо это лицо, – тихо сказал он. – Это один из негодяев Баррета.

Она похолодела от страха. Психея не хотела поднимать шум, но если они в опасности…

– Что мы будем делать? Мы можем позвать на помощь?

– Дэвид ушел из зала, он решил остаться на страже в холле. А Фредди здесь нет, да он и борец неважный. Думаю, нам следует двигаться в другую сторону – к балконным дверям – и тихонько выскользнуть наружу.

Гейбриел умело обошел две танцующие пары и приближался к дальней стороне зала.

Психея прижалась к нему. Конечно же, этот человек не осмелится напасть на глазах у всех гостей. Но, взглянув из-под руки Гейбриела, она увидела еще одного человека в грубой одежде, присоединившегося к первому, а затем еще одного. Боже, да сколько же их здесь? Как они сумели проникнуть в дом Салли, и почему никто из слуг их не заметил?

Маскарадные костюмы. У всех был такой необычный вид, что нельзя было понять, кто в костюме, а кто нет.

Гейбриел тоже заметил этих людей и ускорил шаги. Они были уже у дверей, когда грубая рука схватила Психею за плечо.

– Мы поделим этот танец, вы не против, милорд? – раздался хриплый голос.

Психея попыталась вырваться, но ее крепко держали. Она поморщилась от боли. Гейбриел оттолкнул бандита, заставив отпустить Психею.

Но двое других подошли к ним, и один грязными пальцами схватил руку Психеи, а двое других оттеснили Гейбриела.

– Мы возьмем за леди хороший выкуп, – заявил один из негодяев. – А вам, сэр, перережут горло в темном переулке.

Несколько танцующих пар остановились, какая-то женщина вскрикнула, остальные гости удивленно смотрели на них. Психея старалась вырвать руку, ожидая, что кто-нибудь закричит, позовет на помощь.

Вместо этого в толпе раздался смех.

– Что еще придумает Салли? – сказал один из гостей.

– Я тоже хочу, чтобы меня похитили, – игриво заявила толстая дама.

– Осторожно, Анджела, – предупредила ее подруга. – Твой муж такой жадный, что не заплатит и двух пенсов выкупа. – Большинство гостей засмеялись, и несколько пар снова закружились в вальсе.

Их убьют прямо здесь, на глазах всего зала, с ужасом подумала Психея. Она снова попыталась освободиться.

– Кто-нибудь, помогите нам!

Но человек в римской тоге, стоявший ближе всех, засмеялся и пожал плечами:

– Не могу же я драться с ними, их слишком много. Двое бандитов преградили Гейбриелу дорогу. Один из них вытащил из-за пояса небольшой, но достаточно убедительный кинжал.

Свирепое выражение лица Гейбриела, его потемневшие глаза заставили бы Психею задрожать от ужаса, но она уже была достаточно напугана. У него не было оружия, кроме позолоченных картонных стрел в колчане на его поясе.

Несмотря на гнев, он был беспомощен перед кинжалом. И она не меньше их врагов удивилась, когда Гейбриел сбросил с плеч плащ и быстро намотал его на левую руку.

Человек с ножом, как бы предугадав намерение Гейбриела, бросился на него. Гейбриел отвел удар обернутой плащом рукой и в тот же момент ударил кулаком правой руки по подбородку врага с такой силой, что тот свалился, громко ударившись головой об пол. Гейбриел наклонился и еще раз ударил его. Зрители закричали и зааплодировали, как будто все происходящее было спектаклем.

Идиоты! Психея преодолела минутное оцепенение. Забыв о ней, державший ее бандит с изумлением смотрел на Гейбриела, и она изо всех сил ударила его локтем в бок. Охнув от боли, он отпустил ее руку, и Психея подбежала к Гейбриелу.

Третий нападавший стоял в нерешительности, силы становились равными.

– Бежим! – схватил ее за руку Гейбриел.

Они побежали. Как хорошо, что ей не мешал ни громоздкий парик, ни длинный русалочий хвост, думала Психея, пробираясь сквозь толпу смеющихся гостей. Видимо, она все-таки удачно выбрала свой маскарадный костюм.

– Может быть, их еще больше? – тяжело дыша, спросила Психея.

– Может быть, – ответил Гейбриел.

Едва он успел ответить, как из толпы вынырнули еще два бандита. В руках у одного из них была грубая дубина, оба были грязны и небриты.

– Держитесь позади меня, – тихо сказал Гейбриел.

– Берегитесь, – отступая назад, чтобы не мешать ему, сказала Психея. – Вот еще один!

Крупный, чисто выбритый и прилично одетый человек, появившийся в зале, имел весьма решительный вид.

Неожиданно Гейбриел рассмеялся. Психея удивленно посмотрела на него, затем увидела, что этот человек преградил дорогу их врагам и сжал кулаки.

– Можете уходить, хозяин, – сказал он Гейбриелу. Гейбриел кивнул.

– Теперь им будет не до нас, – объяснил он Психее, еще не пришедшей в себя от удивления, что этот человек оказался их другом, а не врагом. – Я нанял его в Академии джентльмена Джексона. Но нам пора уходить.

Они сбежали по лестнице. Гейбриел сунул монету подошедшему лакею.

– Быстро пришли сюда нашу карету и получишь еще одну монетку.

Лакей поспешно ушел.

– Не оставляйте меня, – попросила Психея, дрожа отнюдь не от холода.

– Я не уйду, – пообещал Гейбриел, обнимая ее. – А где же Дэвид? Нам не помешает еще один надежный защитник, а он силен для своего возраста. Боюсь, мы его не найдем. Столько народу, и слишком много этих проклятых мышей!

Психея хотела рассмеяться, но не смогла, горло у нее сжалось. Безумие, этот вечер сначала и до конца был безумием.

Психея с опаской посмотрела на распахнутые двери. Но бандиты больше не появлялись. Однако у Психеи возникло ощущение, что чьи-то глаза пристально смотрят на нее из пестрой толпы гостей.

– Гейбриел, – прошептала она, – вы не думаете, что Баррет здесь? Я знаю, что Салли не приглашала его, но…

– Но он мог войти, переодевшись, как и остальные, – тихо сказал Гейбриел. – Меня это не удивило бы.

Психея вздрогнула.

Вернулся слуга и набросил на плечи Психеи ее накидку.

– Ваша карета подана, милорд.

– Хорошо, можешь проводить нас до дверей. – Гейбриел вложил в руку лакея еще одну монету. – У дамы немного кружится голова от стольких развлечений.

Психея с негодованием взглянула на него, но он только улыбнулся. Ладно, надо же им как-то объяснить свой внезапный отъезд. Лакей распахнул перед ними дверь, они быстро вышли и чуть не упали, споткнувшись о распростертое на ступенях тело.

– Дэвид! – воскликнула Психея. – Что с ним? Гейбриел опустился на колени, потрогал горло юноши, затем приподнял веко.

– Его ударили. Немедленно помогите ему, – приказал он слуге. – Мы не можем задерживаться.

Психея на минуту остановилась, желая убедиться, что Дэвид дышит.

– А как же Салли? – шепотом спросила она у Гейбриела.

– Мы извинимся позже, – рассеянно ответил он.

– А преступники? Мы же не можем оставить их в доме! Он кивнул и обратился к лакею:

– В дом проникли воры, несколько оборванцев. Я бы посоветовал собрать слуг, проверить всех гостей и выгнать воров, пока не поздно. Видимо, это они напали на моего друга.

– Да, милорд. – Слуга был напуган, но помог им сесть в карету и поспешил обратно, чтобы помочь внести Дэвида в дом.

Гейбриел поговорил о чем-то с кучером и сел рядом с Психеей.