Сага о семье Синклер (№6) - Дебютантка

Мужчина отвесил грациозный поклон. Немного смущенная, Кларисса присела в ответном реверансе, который показался ей самой ужасно неуклюжим.

– Месье Меден любезно согласился принять тебя в свой танцкласс, – пояснила Джемма.

При этих словах Кларисса ощутила некоторое разочарование. Так он, оказывается, вовсе не джентльмен – вернее, не джентльмен в полном смысле этого слова, – а всего лишь учитель танцев, которого Джемма обещала нанять для нее! Сезон уже начался, и не так-то просто было найти учителя танцев, готового взять еще одну ученицу, большинство танцклассов было заполнено молодыми леди, готовящимися к крайне важным, по их мнению, балам и званым вечерам. Джемма уже получила для Клариссы пригласительный билет в «Олмак» – заведение для избранных, где строго соблюдались правила хорошего тона, но пока Клариссе не хватало смелости даже помыслить о подобном визите.

– Приятно познакомиться с вами, мадемуазель Фаллон, – вежливо произнес учитель танцев, и Кларисса заметила, что его речь отличал едва заметный акцент.

– Я тоже рада познакомиться с вами, сэр, – церемонно ответила Кларисса. – Полагаю, вы француз?

Молодой человек покачал головой.

– Бельгиец, – пояснил он. – Сегодня мы начнем наш урок с чего-нибудь простого, например, с аллеманды[1].

О Господи, неужели?

– Кларисса очень хочет научиться, – подбодрила золовку Джемма. – Если не возражаете, я буду аккомпанировать вам на фортепьяно. – С этими словами Джемма позвонила в колокольчик, и явившийся на зов слуга скатал расстеленный на полу ковер, чтобы было удобнее танцевать на гладком полу... но тут Кларисса вдруг почувствовала, что ее ноги словно налились свинцом.

Отложив в сторону книгу, девушка прошла на другой конец гостиной и встала рядом с учителем танцев. К сожалению, будучи ребенком, она не имела возможности попрактиковаться в танцах, ее мать почти не принимала участия в развлечениях, и Кларисса смогла побывать лишь на нескольких балах.

Выпрямив спину, она старалась прилежно следовать всем указаниям учителя. Близость такого привлекательного мужчины заставляла ее нервничать, и от этого необходимость разучивать танцевальные па пугала еще больше.

– Эту ногу вперед... Нет, нет, мадемуазель, вот эту, сюда, вправо...

Покраснев до корней волос, Кларисса попробовала исполнить движение снова. Она ощущала себя неповоротливой, словно бык, которого крестьяне впрягают в повозку.

– Мадемуазель, прошу вашего внимания, s'il vous plait[2]!

– Извините. – Кларисса сконцентрировала все свое внимание на уроке и вытянула вперед ногу, но, судя по нахмуренным бровям месье, опять не ту.

В конце концов ей стало казаться, что урок никогда не кончится, но наконец месье Меден, натянуто улыбнувшись, отвесил изящный поклон:

– С вашего позволения, мы вернемся к занятиям в пятницу, а пока постарайтесь вспомнить все, чему я вас учил сегодня, и немного потренируйтесь самостоятельно. Надеюсь, вам понравилось танцевать?

– Да, спасибо. – Кларисса была слишком смущена, чтобы признать правду, все объяснения учителя совершенно перепутались у нее в голове.

Едва месье Меден удалился в сопровождении лакея, она обернулась к Джемме и воскликнула:

– О нет, я не смогу! Позвольте мне уехать в деревню и спрятаться в каком-нибудь маленьком домике до конца сезона!

Подойдя к золовке, Джемма обняла ее:

– Не стоит так волноваться, дорогая. Конечно, сначала твои движения будут несколько скованными, но немного практики, и ты будешь скользить по паркету не хуже других молодых леди.

– Да, если его хорошенько намажут жиром, – пробормотала Кларисса, вспомнив деревенские праздники, на которых молодые ухари пытались залезть на намазанный свиным жиром столб, чтобы достать приз.

Джемма, не выдержав, рассмеялась.

– Идемка выпьем чаю с кексом, а потом пройдемся по магазинам.

Невольно вспомнив свой последний, весьма неудачный, набег на лондонские магазины, Кларисса ощутила зарождающуюся в душе тревогу.

– Нет, – с дрожью в голосе сказала она и, заметив, что Джемма с удивлением взглянула на нее, добавила: – Я не хочу снова ввергать вас в расходы.

Джемма ласково дотронулась до ее руки:

– Дорогая, к счастью, мы можем не беспокоиться о деньгах. Для тебя тяжелые времена позади, и теперь тебе требуется достаточное количество нарядов для выхода в свет.

При этих словах Кларисса почувствовала еще большее беспокойство, но постаралась это скрыть. Она не знала, чего боится больше – лица из прошлого, которое в любой момент может снова вынырнуть из толпы, или того дня, когда ей придется предстать перед обществом.

* * *

Доминик сидел за столом и внимательно читал отчет о доходах от капиталовложений, как вдруг заметил, что в дверях стоит лакей с серебряным подносом в руках. Как долго он находился здесь и говорил ли что-нибудь, Доминик не знал, зато знал, что слуги уже давно привыкли к странностям своего хозяина.

– Что-то случилось?

– Вам письмо, милорд. – Лакей осторожно положил конверт на полированную столешницу.

Доминик кивком поблагодарил слугу и без всякого интереса развернул письмо, а затем, пробежав глазами небрежно начертанные строки, нахмурился.

«Имя буйной молодой особы мисс Кларисса Фаллон. Несмотря на то, что члены ее семьи не имеют титулов, она может с полным правом называться леди. Она живет в доме своего брата капитана Мэтью Фаллона, служившего прежде во флоте его величества, и его жены леди Джеммы Фаллон. Адрес приводится ниже. Указанная мисс еще не имела возможности быть представленной обществу, но вскоре это должно произойти.

Я же по-прежнему настаиваю на пари».

Под письмом стояла знакомая подпись – «благородный Тимоти Голстон». Ниже был приведен адрес капитана Фаллона в Уэст-Энде.

Доминик скомкал бумагу и швырнул ее в сторону камина, так что она упала совсем недалеко от него, и весьма кстати. Спустя мгновение он поднял письмо, разгладил его и снова прочитал адрес.

Он дал слово, а почему, и сам не знал. Безумец! Что за глупое пари! Совсем другое дело – состояние девушки, которое он успел заметить, на ее лице был написан неподдельный ужас. В тот момент ему вспомнился один из его пехотинцев, оказавшийся под копытами коня французского кавалериста.

Доминик потер бровь и с трудом удержался от желания дотронуться до неровного шрама на щеке. Прошлой ночью он снова видел сон. Ему снилось, что он сидит верхом на коне и поднимает саблю, готовясь повести своих людей в бой. Потом звучит залп, из дула вражеской пушки вырывается огонь, он растет и распускается, как смертоносный цветок, а грохот вокруг такой, что никто не способен его выдержать...

Доминик встряхнул головой, пытаясь прогнать воспоминания, но перед глазами по-прежнему вставали образы изуродованных тел его солдат, которые заплатили гораздо более высокую цену, чем он... Солдат, за которых он отвечал...

Хороший командир ожесточается, и его уже не трогает смерть подчиненных, так или примерно так говорили ему в годы его службы в армии. Но даже Веллингтону смерть не была безразлична, и эта мысль приносила Доминику некоторое облегчение. Несмотря на то, что Доминик не дослужил до конца войны – он унаследовал титул гораздо раньше, чем все ожидали, и вынужден был вернуться домой, – воспоминания о кровавой бойне время от времени возникали в его сознании и нарушали душевное равновесие. Что до снов – сны едва не доводили его до сумасшествия...

Доминик глубоко вздохнул. Так или иначе, жизнь продолжается. С помощью опытного управляющего он умело содержал свое поместье и был хорошим хозяином для слуг. Теперь он желал только одного – никогда больше не нести ответственности за жизнь или благосостояние других людей. Именно поэтому Доминик старался по возможности воздерживаться от отношений, налагающих на него дополнительные обязанности. Именно это качество, как ему говорили, приводило в отчаяние матушек, желающих подыскать для своих дочерей выгодную партию.

Нахмурившись, Доминик подумал о том, что был бы несказанно счастлив, если бы ему удалось прослыть крепким орешком. Тогда настойчивые мамаши оставят его, наконец, в покое и перестанут зазывать на званые обеды и балы.

Но неожиданно обвинения юнца Голстона больно уязвили Доминика. Именно сознание того, что он доставляет неприятности незнакомым людям, делало графа таким уязвимым и сбивало с толку. В результате он так и не смог уклониться от безрассудного пари.

И еще Доминик не мог забыть выражение лица той незнакомой девушки.

Правда, теперь она уже перестала быть незнакомкой.

Доминик взял чистый лист бумаги и обмакнул перо в чернильницу.

Как ей ни хотелось избежать этого, Клариссе все же пришлось согласиться на еще один мучительный поход по магазинам. Она внимательно вглядывалась в лица проходящих мимо людей, почти не обращая внимания на новые перчатки и бальные туфли, которые собиралась купить для нее Джемма. Но к облегчению Клариссы, вчерашний кошмар не повторился.

Они вернулись домой как раз перед обедом, чтобы встретить новую наставницу, теперь она именовалась компаньонкой, ведь Кларисса была уже слишком взрослой для того, чтобы иметь наставницу.

Кроме того, вновь прибывшая леди совсем не походила на наставницу. Когда их представили друг другу, высокая худощавая женщина с довольно крупным крючковатым носом и блеклыми глазами цвета ореха приветливо оглядела Клариссу.

– Это мисс Помшек, – пояснила Джемма. – В свое время она любезно согласилась исполнять роль компаньонки моей подруги Луизы до того, как та вышла замуж и стала миссис Колин Макгрегор.

Кларисса присела в реверансе. Она постаралась сделать это как можно грациознее, чтобы не выглядеть в глазах новой компаньонки совершенной деревенщиной.

Женщина улыбнулась:

– Думаю, что мы проведем чудесные минуты в обществе друг друга, мисс Фаллон. Надеюсь, мои скромные познания пригодятся вам на тернистом пути к постижению премудростей этикета. Хотя мой отец, викарий, говаривал, что великодушие и доброта важнее всего, к сожалению, общество чаще всего судит о нас по внешности.

Кларисса согласно кивнула, не понимая, должно ли это заявление подбодрить ее или насторожить.

Джемма повела мисс Помшек в ее комнату, а Кларисса вспомнила, что ей пора переменить платье к обеду. Она поднялась в свою комнату и некоторое время тщетно пыталась расстегнуть крючки на спине, пока на пороге не появилась Руби.

– О, мисс, позвольте, я помогу вам!

Кларисса закусила губу. Она никак не могла привыкнуть к тому, что теперь ей нужна помощь слуг даже в таком простом деле, как смена платья. Ей все время казалось, что это она должна подносить, помогать, бежать на чей-то зов, вот только как объяснить это Руби?

Кларисса что-то пробормотала в ответ, позволяя служанке снять с нее платье и надеть свежее.

Причесав волосы хозяйки и закрепив их сзади с помощью шпилек, служанка мягко произнесла:

– Вы такая спокойная сегодня. Вам понравилась новая компаньонка?

– Надеюсь, – неуверенно ответила Кларисса. – Я не так много времени провела с ней вместе, но, думаю, она вряд ли окажется хуже предыдущей!

Боже, вдруг подумала Кларисса, ей не следует говорить такие вещи в присутствии служанки!

– Только, пожалуйста, Руби, не передавай никому мои слова, – попросила она.

– Конечно-конечно, мисс. – Еле заметно усмехнулась.

Как же утомительно все время помнить, что она теперь леди, а не одна из служанок, которые сколько угодно могут сплетничать между собой! Кларисса невольно прикусила губу – еще одна дурная привычка, которую она безнадежно пыталась искоренить.

За обедом Кларисса говорила очень мало, потому что изо всех сил старалась следить за своими манерами. Она напряженно вспоминала, какое серебро употреблять в том или ином случае, и одновременно прислушивалась к вежливой беседе Джеммы с новой обитательницей дома. Ее невестка знала мисс Помшек еще с тех пор, когда та служила у Луизы, но Джемма была неизменно любезна со всеми без исключения. Сможет ли Кларисса когда-нибудь продемонстрировать знание хороших манер с такой же легкостью, как ее невестка?

По крайней мере, на этот раз ей удалось ничего не уронить на пол, но от напряжения она почти не могла есть. Когда дамы удалились в гостиную, оставив хозяина дома выпить вина, мисс Помшек поведала о проповеди, которую она посетила в прошлое воскресенье.

– Проповедь была очень хороша, но мой отец – викарий – разъяснил бы более обстоятельно принципы христианского милосердия...

Кларисса слушала не слишком внимательно – ее мысли витали далеко отсюда. Вскоре к дамам присоединился капитан Фаллон, и Кларисса, воспользовавшись удобной возможностью, пожелала всем спокойной ночи и удалилась в свою комнату.

Руби помогла ей раздеться. Заметив, что девушка зевает, Кларисса тут же отослала ее спать.

– Я знаю, что ты устала, – сказала Кларисса.

– Но я еще не причесала вам волосы, – запротестовала Руби.

– Ничего, я смогу сделать это сама, – спокойно ответила Кларисса.

Служанка ушла, а Кларисса взяла резной серебряный гребень и принялась, глядя в зеркало, расчесывать свои белокурые волосы. Только факт рождения в разных семьях отличал двух девушек. Одна выполняла черную работу, а другая пользовалась ее услугами. Интересно, что давало Клариссе право быть «леди», если, конечно, она когда-нибудь сможет справиться с этой ролью?

Девушка в зеркале молча смотрела на нее, а ответа все не было.

Так распорядилась судьба, говорил Мэтью. Но почему же такое объяснение больше не удовлетворяло Клариссу?

Задув свечу, она забралась под одеяло и быстро заснула, однако сны ее были путаными, а иногда очень страшными. В какой-то момент Кларисса даже проснулась посреди скомканных простыней. Ей приснилось, что она бежала, вернее, пыталась бежать, так как ноги ее увязли в трясине и отказывались повиноваться. Страшная женщина все приближалась, она казалась гораздо выше и больше, чем в реальности, и уже протянула руки, пытаясь схватить свою жертву...

Переведя дыхание, Кларисса уставилась в темноту. Спальня была пуста. Значит, это был всего лишь кошмар...

Кларисса вытерла вспотевший лоб рукавом ночной сорочки и остаток ночи проворочалась без сна.

Спустившись в столовую довольно поздно, Кларисса обнаружила, что брат уже позавтракал и уехал, но Джемма все еще оставалась за столом. Мисс Помшек сидела на другой стороне стола, все ее внимание было поглощено толстым куском ветчины, лежащим на тарелке.

Рядом с тарелкой Джеммы высилась стопка конвертов, а сама она внимательно рассматривала письмо, которое держала в руке.

– Доброе утро, Кларисса. Надеюсь, ты хорошо спала?

– Неплохо. – Кларисса тут же залилась краской, так как вновь употребила просторечное выражение. Тем не менее, ее обрадовало обилие тарелок с яйцами, копченой рыбой, колбасой и ветчиной, так как после вчерашнего скудного ужина она ужасно проголодалась.

– Представляешь, – слегка удивленно произнесла Джемма. – Ты приглашена на бал!

– Что? – Кларисса едва не выронила тарелку. – Я хочу сказать, это, наверное, приглашение от твоей подруги Луизы или от твоего брата лорда Габриэля?

– Вот это-то и странно, – продолжала удивляться Джемма. – Тебя приглашает леди Холстон, я ее едва знаю. Ума не приложу, почему она пригласила нас всех. Более того, она очень настаивает, чтобы и ты приехала, а между тем мало кто осведомлен о том, что у Мэтью есть сестра-дебютантка.

В душу Клариссы закралась тревога, и она, вздрогнув, поставила тарелку на стол. Понимая, что Джемма обеспокоится, если она ничего не съест, Кларисса все же откусила кусочек гренка и стала рассеянно жевать, но подрумяненный хлеб показался ей безвкусным, как прошлогодние листья.

– Надеюсь, мне не обязательно принимать это приглашение?

Джемма задумчиво взглянула на золовку:

– Думаю, это приглашение весьма кстати перед твоим выходом в свет. Так сказать, небольшая репетиция. Миссис Холстон уверяет, что гостей будет совсем немного.

Внезапно Кларисса представила себя каменной глыбой, которую швыряют в воду, заведомо зная, что она утонет.

– Но я... я совсем не готова, – запинаясь, произнесла она. – Спасибо за великодушие, Джемма, но мне совершенно не хочется выступать в роли дебютантки.

– Бал состоится через две недели, и учитель танцев придет сегодня утром, – словно не заметив слов Клариссы, произнесла Джемма. – Я уверена, что через две недели ты будешь вполне готова.

Взгляд Джеммы был необыкновенно теплым и добрым, и у Клариссы не хватило смелости продолжать спор. Возможно, вскоре ее невестка все же поймет, что время предстать перед обществом для ее неуклюжей родственницы еще не наступило.

– Уверена, у вас все получится, мисс Фаллон, – неожиданно подала голос мисс Помшек. – Возьмите немного мармелада и масла, а то, боюсь, ваш хлеб слишком сильно подсушили.

Кларисса взяла из рук компаньонки резную вазочку с фруктовым мармеладом и намазала немного на хлеб, однако ком в горле не давал ей проглотить даже кусочек. Всего две недели!

Когда завтрак был закончен и они поднялись наверх, мисс Помшек подала Клариссе сборник произведений Милтона, которые они тут же принялись обсуждать. Компаньонка исправляла произношение Клариссы и указывала на фразы, неприемлемые для настоящей леди. По крайней мере мисс Помшек обладала более терпеливым характером, нежели ее предшественница.

К несчастью, возвышенная поэзия совсем не привлекала внимания ученицы, а стрелки на каминных часах, казалось, бежали быстрее обычного.

Прежде чем Кларисса почувствовала себя готовой к очередному уроку танцев, часы пробили одиннадцать, и она услышала, как в холле раздались шаги. Ее сердце замерло.

Ободряюще улыбаясь, в комнату вошел учитель танцев в сопровождении Джеммы, и слуги тут же скатали ковер.

– Я подыграю, когда вы будете готовы, месье, – любезно произнесла Джемма.

Стараясь скрыть неуверенность, Кларисса вежливо присела в реверансе. Первое впечатление, произведенное на нее красивым учителем танцев, оказалось недолговечным. Во время прошлого урока она успела не раз наступить ему на ноги и теперь чувствовала себя ужасно глупо.

Бельгиец вежливо поклонился, но выражение его карих глаз оставалось настороженным, казалось, он тоже не испытывал ни малейшего желания проводить урок.

Кларисса была уверена, что не помнит ни одного из разученных вчера движений. Очевидно, месье Меден придерживался того же мнения и поэтому начал с наиболее простых движений.

– Давайте представим, мадемуазель, что музыканты располагаются вот тут, на месте леди Джеммы. Высокопоставленные гости стоят в первых рядах, леди справа, а джентльмены слева. Представим также, что мы с вами стоим в первой паре. Не будете ли вы так любезны встать напротив меня?

Ужасно нервничая, Кларисса выполнила просьбу. Месье Меден положил учебник, который всегда носил с собой, на столик и посмотрел на Джемму:

– Миледи, сегодня мы начнем с чего-нибудь простого, например, с «Каприза мистера Бевериджа».

– Каприз? – Кларисса наморщила нос. – А что это? Бельгиец не обратил на ее вопрос никакого внимания.

– Музыка медленная, три четверти. Вам будет достаточно легко повторять за мной.

Клариссу так и подмывало ответить: «Ну уж это вряд ли», но она промолчала.

– Сначала дама и кавалер – то есть мыс вами – меняются местами.

Джемма начала играть, и Кларисса выполнила то, чего от нее ожидали, при этом даже ни разу не наступив на ноги учителя.

– Думаю, нам нужна еще одна дама. Не будете ли вы так любезны помочь нам, мадам? – обратился месье Меден к мисс Помшек, и та тут же поднялась со своего места.

– Конечно. – Компаньонка грациозно склонила голову. – Теперь я уже не танцую, но раньше не многие могли потягаться со мной.

Она встала рядом, и Кларисса немного расслабилась, наблюдая за тем, как учитель и мисс Помшек легко исполняют па. Их движения выглядели на удивление плавными и изящными.

– Ну же, не стойте просто так! – нервно воскликнул месье Меден, оглядываясь через плечо. – Вы должны проделывать то же с другим джентльменом.

Другого джентльмена в комнате не было, но Кларисса представила, что движется вместе с партнером.

– А теперь смотрите, – скомандовал учитель и повернулся, а затем обвел мисс Помшек вокруг себя, держа ее за правую руку. – Ну-с, попробуйте повторить.

Кларисса неловко двинулась к мисс Помшек, но учитель тут же остановил ее:

– Да нет же, нет! Вы должны повернуться и обойти вокруг джентльмена.

– Простите... – Кларисса почувствовала, как ее лицо заливается краской.

– Ничего, давайте попробуем снова, – успокоил ее месье Меден.

Джемма на мгновение перестала играть и сочувственно посмотрела на золовку, но потом снова положила руки на клавиши, и на этот раз Клариссе удалось повторить движение без ошибок.

– Хорошо, – довольно произнес учитель. – А теперь я и мадемуазель поменяемся местами.

–Что?

– Я имел в виду – поменяемся местами со второй парой.

Кларисса попыталась проделать все, что необходимо, но Меден снова остановил ее:

– Нет-нет. Нужно встать с внешней стороны! Все это знают!

Все, кроме нее. Кларисса с тоской вспомнила о днях, когда чистила камины и мыла полы. Работать по дому было гораздо проще, чем разучивать танцевальные па.

Кларисса остановилась посреди комнаты, кусая губы и изо всех сил сдерживая слезы.

Внезапно Джемма перестала играть.

– Давайте немного отдохнем, – предложила она. На лице месье Медена появилось выражение отчаяния, но он собрал волю в кулак и произнес:

– Конечно, миледи.

Кларисса медленно подошла к окну. Она слышала, как мисс Помшек вежливо беседует с учителем, как открывается дверь... Обернувшись, Кларисса увидела Мэтью, когда он вошел в комнату, Джемма встала из-за фортепьяно.

Мэтью перекинулся с женой парой слов, а затем пересек комнату и подошел к сестре.

– Чудесный день, не правда ли?

Только теперь Кларисса заметила голубое небо и плывущие над крышами домов белые облака. Боясь, что ее голос задрожит, она лишь кивнула.

– Ты все вспомнишь, не сомневайся. Я танцевал с тобой в гостиной, когда тебе было четыре года, до того как уехать в морскую академию, тогда ты порхала, словно пушинка одуванчика.

– Жаль, что я этого не помню. – Кларисса тут же пожалела о своих словах, потому что ей показалось, будто в темных глазах брата промелькнуло разочарование.

– Уверяю, ты все вспомнишь, дорогая. А если нет, заново выучить нужные движения не так уж трудно. Тебе всего лишь требуется практика. Идем, на этот раз я буду твоим партнером.

Несмотря на отчаянное нежелание возвращаться к уроку, Кларисса позволила брату вывести себя на середину комнаты. Джемма вернулась к инструменту, и ее пальцы заскользили по клавишам, а месье Меден и мисс Помшек встали на место первой пары.

Теперь, когда в танце принимали участие четыре человека, картина стала более понятной, и Кларисса проделала все почти без ошибок. Мэтью осторожно отвел сестру на место, и ей даже удалось избежать столкновения с другой парой.

– Ну вот, у тебя все прекрасно получается, – подбодрил он сестру.

Несмотря на то, что похвала брата была большим преувеличением, Кларисса улыбнулась, а Мэтью добавил:

– Через две недели ты будешь скользить по паркету с такой же легкостью, как и любая другая дебютантка на своем первом балу.

Ну зачем он напомнил ей про бал! Улыбка на лице Клариссы померкла, и она сдавленно пробормотала:

– Все же я бы предпочла не ездить на этот бал. Мэтью покачал головой:

– Не сомневайся, ты без труда займешь подобающее место в обществе, сестра.

Кларисса вздохнула, она всей душой желала, чтобы это произошло как можно позже. Мэтью тем временем продолжал:

– Я хочу, чтобы твоя прежняя жизнь – жизнь, которую у тебя так жестоко отняли, – вернулась к тебе, хотя и знаю, ты нервничаешь и боишься появления в обществе. Мне говорили, что большинство девушек чувствуют то же самое, но ты прекрасно с этим справишься.

В свое время Мэтью топил вражеские корабли во время кровопролитных морских баталий, и теперь он хотел, чтобы ничто не омрачало жизнь сестры, а самым большим ее страхом стали всего лишь выходы в свет. Как же объяснить ему, что ее сердце начинало бешено колотиться, а желудок сжимался при одной мысли о том, что ей придется войти в зал, полный незнакомых людей, придется тщательно следить за своими словами и поступками? Все эти незнакомцы сразу поймут, насколько неуместно ее присутствие среди них. Но ради брата она попытается быть смелой.

Кларисса с трудом изобразила улыбку.

– Надеюсь, так все и будет.

Глава 3

Чтобы обеспечить себе хорошее отношение общества, просто выразите ему свое презрение.

Марджери, графиня Сили

Когда урок танцев, показавшийся Клариссе адской пыткой, закончился и учитель танцев уехал, Кларисса, ее брат, невестка и мисс Помшек спустились в столовую.

Неприятности остались позади, и у Клариссы появился зверский аппетит. К счастью, воздушное суфле, приготовленное к обеду, оказалось необыкновенно вкусным.

Но не успела она проглотить и пары кусочков, как Джемма принялась рассказывать мужу о заказанных для нее платьях.

– Одно из них бледно-зеленое. Я считаю, что этот цвет выгодно оттенит глаза нашей дебютантки... – щебетала Джемма, очевидно, не подозревая об эффекте, произведенном на золовку ее словами. При упоминании о неумолимо приближающемся выходе в общество горло Клариссы болезненно сжалось. С трудом проглотив остатки суфле, она отложила вилку.

– Судя по твоим словам, платья просто чудесные, – довольно произнес Мэтью. – Уверен, ты будешь ослепительна, сестра, и произведешь должное впечатление на общество.

Разумеется, Мэтью хотелось побаловать сестру, и Кларисса подумала, что отплатит черной неблагодарностью брату, если не обрадуется предстоящему дебюту. Выхода не было. Ради семьи она не должна быть такой трусихой!

Глубоко вздохнув, Кларисса взяла из рук слуги тарелку с нежным мясом ягненка, затем отрезала кусочек, положила в рот и принялась жевать. Она совсем не чувствовала пряного вкуса, но не подала виду, чтобы не расстроить Мэтью и Джемму.

После обеда Мэтью отправился в клуб, а Джемма предложила Клариссе немного отдохнуть перед выходом из дома.

– Мы приглашены на чашку чая к Психее, леди Габриэль, – пояснила она и, заметив беспокойство на лице золовки, добавила: – Там будет всего несколько леди. Не стоит беспокоиться, мы просто посидим и поболтаем о том о сем.

– Конечно, это чудесно, – согласилась Кларисса. В конце концов, не может же она всю жизнь прятаться дома, общаясь только со своими близкими.

Дождавшись, пока Джемма удалится к себе, Кларисса надела шляпку и потихоньку спустилась вниз по черной лестнице.

Доминик собирался проехать мимо дома Фаллонов и повнимательнее посмотреть на него. Безрассудность толкнула его на это пари, и он уже раздумывал над тем, чтобы отказаться, спорить на доброе имя леди было не совсем пристойно, а он всегда слыл моралистом.

Назвав кучеру адрес, граф собирался потом отправиться в клуб, так как через четверть часа начиналась партия в вист, но, к несчастью, в тот самый момент, когда его экипаж проезжал мимо знакомого дома, Доминик заметил спешащую по тротуару изящную девушку, за которой неотступно следовала служанка.

Черт возьми, да ведь это она. Куда это мисс Фаллон направляется?

К счастью или к несчастью для остальных джентльменов, Доминик так и не смог принять участие в игре, потому что другой экипаж перегородил улицу и его кучеру пришлось натянуть вожжи. Благодаря этому, невидимый с улицы, Доминик получил возможность беспрепятственно наблюдать за юной особой, остановившейся на углу улицы.

Вот она сказала что-то служанке, и та, к изумлению графа, сняла с себя фартук и чепец и отдала их своей госпоже в обмен на ее шляпку.

Ну и ну. Что бы это значило? Доминик невольно усмехнулся. Неужели эта сорвиголова вновь собирается сбежать? Но в таком случае она подвергает себя немалой опасности. Неужели никто не говорил этой странной леди, какие неприятности могут поджидать ее на улицах Лондона?

Доминик постучал в окошко.

– Я выйду и немного прогуляюсь, а ты жди меня здесь, – приказал он кучеру.

После этого граф покинул карету и быстро последовал за удаляющейся парой.

Выйдя из дома, Кларисса первым делом решила немного прогуляться по парку. В это время дня парк был почти пуст, а ей очень хотелось оказаться вдали от посторонних взглядов. Ничего предосудительного в этом не было, она даже взяла с собой Руби, как и полагалось настоящей леди. Но как только дом брата остался позади, Кларисса почувствовала, что ее ноги отяжелели, а решимость куда-то улетучилась. Дело было вовсе не в обескураживающих, приводящих ее в замешательство уроках танцев, все выглядело гораздо сложнее. Она слишком долго не занималась ничем подобным, а теперь ей приходилось запоминать слишком много правил, слишком много всевозможных тонкостей. Общество будет смотреть на нее как на дурочку, она никогда не сможет почувствовать себя его частью.

Кларисса ощутила, как навернувшиеся слезы обожгли ей глаза, и тряхнула головой, стараясь прогнать непрошеную жалость к себе. Она должна благодарить судьбу за счастье стать леди...

Подняв глаза, Кларисса заметила двух служанок, идущих по улице с корзинами в руках: они безмятежно болтали и выглядели весьма беззаботными, потому что четко знали свое место и то, что от них требуется. Девушке сразу вспомнилось то время, когда она могла, как ни в чем не бывало подойти к таким же служанкам и завести с ними непринужденный разговор. Вряд ли она когда-нибудь сможет сделать это снова под оценивающим взглядом общества.