Теперь Людовик сидел во главе стола, и сквозь призму хмеля наблюдал за гостями. Принцессы вовсю глазели на необычные наряды посла и его свиты. Булдаков лихо опрокинул в рот полкубка вина урожая непонятно какого года, и подмигнул королеве. Та зарделась и принялась шептаться с фрейлинами. Вскоре к подполковнику подплыла старшая фрейлина и проворковала:

– Господин посол, Её Высочество спрашивает, не изволите ли вы пригласить ее на тур интермедии? – Олег Палыч тупо икнул. Светлана улыбнулась.

– Вот видишь, дорогой, к чему приводит заигрывание с чужими бабами! Крутись!

Булдаков рассеяно почесал в затылке.

– Мухин, будь добер, переведи этой симпатяшке, что я не умею танцевать эту хренову «интерлюдию», а вот на ламбаду я бы ее пригласил. Попроси кого-нибудь, пусть слетают за аккордеонами, мы им покажем последнее слово науки и техники!

Фрейлина выслушала тираду старшего прапорщика и отошла. Починок, который все на свете успевал предусмотреть, сделал знак Латышу, и тот исчез в дверях. Через несколько минут он появился с двумя чемоданами.

Баян взял Мухин, аккордеон Починок, а вот Латыш ухватил бубен. Маракасы достались ударнику базовского ВИА – сержанту Кимарину.

– Слышь, супруг! – топнула ножкой Светлана, – прикажи, пусть твои молодцы вальс сыграют. Ламбаду я уже не осилю, а позволить тебе этот секс с кем-нибудь другим не хватит сил моих. Пусть вон Сметанин с Худавой ламбаду режут!

– Парни, что-нибудь из Штрауса! – попросил Олег Палыч, – помедленнее. Помните, что у страусов самые большие яйца! Эх, лопни мои глазки!

Заревели аккордеоны, заухал бубен и зашелестели маракасы, творя попурри из «Прощания славянки» и «Венского вальса». Подполковник подхватил Светлану, Сметанин – свою даму, сержант Томский тоже разгорячился, схватил свою супругу, отобрал у нее кость, которую она самозабвенно грызла, и три пары закружились по главному залу дворца.

Вскоре Булдаков вернул свою запыхавшуюся партнершу на место, и она принялась, к его удивлению, быстро тараторить с кардиналом Дюбуа. Пары, окончив танцевать вальс, затеяли-таки ламбаду. Опьяневший Людовик таращился на сие бесстыдство и не обращал внимания на потуги королевы, жаждущей его монаршего внимания. Кардинал, лысенький и толстенький человечек лет сорока, быстро кивал и не менее быстро потягивал вино. На его лице царила ярко выраженная беспечность.

Посол заговорил через переводчика с Его Величеством. Его величество скучали и изволили хандре овладеть собой.

– Командир! – обратился наконец к подполковнику Мухин, – надо им что-нибудь подарить.

– Ясен перец! – отозвался Булдаков, – Гончаров! Сделай одолжение, возьми Сметанина и притащите с ним сундук.

– Ваше величество! – обратился он к Людовику, – позвольте, в знак уважения, преподнести вам и членам вашей семьи скромные подарки.

Король церемонно склонил голову, а затем досадливо глянул на шута. Тот сделал успокаивающий жест. Тем временем бойцы внесли ящик из-под боеприпасов и поставили его у ног посла. Олег Палыч открыл его, достал оттуда бронежилет и развернул его.

– Кевларовый бронежилет, усиленный титановыми пластинами! – объявил он, – вашим оружием не пробивается. Катапультой разве… Да баллистой еще… Ваше Величество, вы позволите?

Король недоумевающе смотрел на подполковника.

– Встань, Людовик, – сказал шут, – не бойся – я рядом. Их Величество хмыкнуло, но поднялось. Мухин с Булдаковым закрепили на нем персональную броню и с помощью Жака втолковали монарху, для чего сия приспособа.

– Остается подарить вон тому юнцу гранатомет, – прошептал Мухин. Ишь, как глазеет!

Предмет их беседы, принц Генрих в ярости гонял свою голубую кровь по всему организму. Ненавистный братец, ненавистные гости и ненавистная жизнь не позволяли его неустойчивой нервной системе придти в состояние равновесия. Он скрипел зубами и щипал себя за бороду.

Ему подарили пузырек одеколона, экспроприированный у Булдакова, которым тот не пользовался, предпочитая военный – «Тройной». Принц нюхнул аромат и остался доволен, оставив эспаньолку в покое.

Принц Франсуа, прыщавый стиляга лет семнадцати, удовольствовался кубиком Рубика, который подарил ему хитро сделанный полковник под видом «Новейшего восточного средства от скуки, способствующего развитию логического мышления». Шут прокомментировал этот подарок с присущей ему осторожностью.

– Боюсь только, что развивать там нечего! – и залез под трон, восторженно поглядывая на обоих принцев.

Все три принцессы получили также в подарок всякие безделушки. Двадцатидевятилетняя перезревшая телка, принцесса Анна – набор объемных слайдов на нейтральную тему (никаких там звездных войн и видов Нью-Йорка), и окуляр для их просмотра.

Принцесса Луиза – очаровашка лет двадцати, существо, к сожалению, абсолютно безмозглое, – альбом «Чудеса света» – собрание цветных снимков: всяких там Ленских столбов, египетских пирамид и длинноухих болванчиков с острова Пасхи. Принцесса-микроцефал была в полном восторге, и принялась весело перелистывать страницы, которые Городов предосторожности ради обклеил нипофолем.

Оставалась еще одна принцесса – Диана, прелестная девица, лишенная надежды выйти замуж. Ей было около восемнадцати, она была очень хорошо сложена, но на правой брови ее красовалась огромная папиллома – жировичок, выросший до неожиданно крупных размеров. Принц Генрих злобно шутил, что Диану нужно выдавать по принципу «кота в мешке» – в надетом шлеме с закрытым забралом.

Она получила в подарок изящные наручные часы «Seiko», неведомых швейцарских производителей. Светлана пожалела беднягу и сама надела на августейшую ручку хронометр из двадцатого столетия. Принцесса смущенно поблагодарила за подарок на русском: будучи в дружбе с господином шутом, она выучила этот язык, произношение, естественно, было весьма далеким от совершенства. Раскатистое «р» в ее устах создавало впечатление, что сейчас из-за поворота выскочит «старшина Полещук на мотоцикле».

Король отдарился банальными золотыми безделушками с вкраплениями бриллиантов.

… – Ну, блин, в натуре, похож я на нормального пацана? – резвился после приема Булдаков, разглядывая себя в зеркале. На его шее красовалась золотая цепь, сработанная каким-то оригиналом из проволоки желтого металла в полпальца толщиной.

– А я похожа на принцессу из сказки? – смеялась супруга, примеряя роскошную диадему.

– Милая! – ответил муж, – ты похожа на прекрасную ведьму из суровой реальности, независимо от того, сидит у тебя во лбу этот брильянт или нет.

– Да ну тебя! – отмахнулась Светлана от его комментария, – что взять с десантника! А вот мы, женщины, любим красивые вещи.

– Что красивого в этом «ланцуге»? – недоумевал подполковник.

– Все красиво. Попрошу еще у Людовика золотой ошейник для тебя. Буду водить на поводке, дабы не пялился на парижанок! На этих наглых парижанок, однозначно, бля!

– Наглых? Ну ты хватила! Да еще и с несвойственным тебе окончанием!

– Ты что, не заметил, как с тобой кокетничала герцогиня Ангулемская? Только не надо делать такое честное лицо!

– Та, в сером костюме? Она так закатывала глаза, что я подумал: или ей плохо, или она обгадилась. А вот ты, дорогуша, о чем там шепталась с попом в красной рясе? Я его в Испанию на корриду отвезу, если он страдает комплексом Балтазара Кассы! И не говори, что ты с ним обсуждала организацию выставки-продажи зубочисток! – Светлана отлепилась от зеркала.

– Да ты что? Он же кардинал – святой человек!

– Я бы этих святош кастрировал в детстве, чтобы оградить от ненужных искушений! – сказал Олег Палыч, согнув в руке одно из звеньев цепи.

– Подполковник Булдаков в гневе страшен, – прокомментировала жена, – рвет золотые цепи, гнет алюминиевые ложки, грубит няне, кусает чужие задницы, ай!

– Ну, чертовка! – прохрипел Олег Палыч, заваливая ее на кровать, – я тебе сейчас устрою сеанс вибромассажа!

– Самэц! – констатировала Светлана переходя на грузинский акцент, – мамой клянусь, сейчас меня трахнут! Осторожней, хряк мартовский, не дави на живот – там впервой кто-то завелся.

Это происходило во втором часу ночи, после возвращения с приема у короля. Подполковник и его дражайшая супруга почивали весьма хорошо. Как почивал король, никому не ведомо, но утром он пожаловал сам в сопровождении верного шута.

Тем временем в посольстве полным ходом шел ПХД: выколачивались ковры, замазывались трещины в стене, наново белился потолок.

Булдаков во дворе руководил установкой прожекторов. Морфема «твою мать» носилась в воздухе в сочетании с различными неопределенными артиклями. Супруга посла, чтобы не слышать этих гнусностей, отправилась ревизовать подвалы.

– Добрый день, мосье полковник! – поздоровался шут. Поняв, что Мухин успел проинструктировать шута в построении «правильного» обращения, тот широко улыбнулся и протянул шуту руку. Паяц в ответ сунул свою заячью клешню в лапу посла.

– Мы вот с Людовиком к вам решили заглянуть… В гости… – услышав слово «гости», Олег Палыч подмигнул королю.

– Бонжур его королевскому высочеству!

– Здг`авствуйте! – выдавил Людовик; он целое утро репетировал эту фразу.

– Жак, откуда у короля еврейский акцент? – подозрительно глянул на шута подполковник, – твои штучки?

– Ну, акцентик-то я, положим, уберу, а саму сущность не исправишь. Вчера после вашего ухода битый час стенал по подаркам, – ответил Жак. Людовик разразился целой тирадой, – вот, теперь требует, чтобы я переводил то, что вам говорю.

– Так переведи!

– Угу! – пробурчал шут, – он мне хотя и друг, но с бабами спим разными. Вмиг гильотину зарядит! А я не чудо-юдо – у меня головы не отрастают. Иначе, каждый понедельник лишали бы!

Король дал шуту тумака и что-то сказал.

– Он говорит, – перевел Жак, – что хочет с вами обтяпать одно дельце.

– Какое? – спросил Булдаков.

– Мы намерены скрепить наш союз браком одной из принцесс с нашей стороны и кем-нибудь из… – он замялся, – из… ваших… рыцарей.

– Ясно! – сказал Олег Палыч, – интриги, политическая дальнозоркость, предусмотрительность, традиции королевства. Линия сюжета просматривается хорошо. И кого же, Жак, из своих сестер Их Величество собирается отправить на заклание?

– Любую, кроме принцессы Луизы. Её неделю назад просватали каталонскому королю.

– Гм! Акиш Иванович! – обратился Булдаков к фельдшеру, стоящему неподалеку, – вас не затруднит позвать Гончарова? Не затруднит, отлично! Жак, дружище, передай королю, что сей момент я представлю ему жениха. Спортсмен, отличник боевой и политической подготовки, член кружка «Умелые руки», наконец, он просто красавец!

Показался Починок. Он шел, на ходу что-то втолковывая Сереге Гончарову – верзиле двухметрового росту и необычайно покладистого характера, служившему порученцем при Булдакове.

– Вызывали, товарищ подполковник? – спросил он подходя.

– Вызывал, вызывал. Как у тебя со здоровьем, все нормально? – Гончаров кивнул, – отлично!

– А в чем дело.

– Тебе партия оказывает величайшее доверие, надеется, что не подведешь, оправдаешь, справишься и прочее.

– Какую гадость мне предстоит совершить? – хмыкнул Сергей, – надеюсь, не жениться на одной из этих мерзких принцесс?

– В самую точку угодил, засранец! – воскликнул, потирая руки, Олег Палыч, – какой проницательный парень!

«Проницательный парень» обвел налитыми кровью глазами короля, шута, Починка и уставился в командирские сапоги.

– Ну почему именно я? – протянул он.

– Кроме тебя, французским не владеет ни один из холостяков.

– А Мухин?

– Ты что, рехнулся! – зашипел командир, – хочешь, чтобы принцесса «куску» стирала портянки!

– Принцесса! – протянул задумчиво Сергей, – надо подумать…

– Какого дьявола думать – ты автоматически становишься герцогом! Пожалей короля, видишь, истоптался весь. Заждался шурин будущий!

– Ладно, уговорили. Которая из трех? Мне, к примеру, больше всего средняя понравилась – лицо работы Рафаэля, – Серега в свободное время исполнял на плоттере чертежи, поэтому рассуждать об искусстве ему было не в диковинку.

Тут же вмешался шут:

– Работа неизвестного мастера! Во-первых, дура набитая, а во-вторых, обещана королю басков. Выбирай между Дианой и Анной. – Гончаров с тоской глянул на них.

– А может, я лучше удавлюсь?

– Я тебе удавлюсь! – погрозил ему кулаком шеф, – говорю, выбирай, пока в приказном порядке не назначил!

– Хороший выбор, сказать нечего! Одна – кобыла перезрелая, вся рожа в оспинах, а у другой полкило НЗ на брови болтается!

– Ну, папиллому, положим, я удалю, – вмешался Починок.

– Вот когда удалите, тогда и разговаривать будем! И свататься, и миловаться!

– Операция будет проведена между помолвкой и свадьбой, – уточнил Булдаков, – иначе, если Диана окажется красивой, тебе могут подсунуть Анну.

– Дело! – сказал Гончаров, – я согласен. Хотя…

– Спасибо, дорогой! Моя девочка окажется в хороших руках! – шут то смеялся, то плакал от радости. Людовик, думая что шут отмочил нечто прикольное, тоже заржал.

– Надо бы это дельце обмыть, – предложил подполковник, – Жак, проси короля в дом!

– Но я неофициально! – запротестовал Людовик.

– Неофициально и посидим, – не отставал подполковник, – я даже мажордома приглашать не буду.

Взяв короля под руку, он провел его в трапезную, где уже был накрыт стол для завтрака. В бочонке со льдом стояла бутыль первача прошедшего двойной перегон. Вина из местных погребов были хороши, но военные предпочитали хмелиться старым, испытанным способом.

Мажордом все-таки был. Он стоял у центрального кресла с величавым и независимым видом. При виде его Булдаков поморщился.

– Уберите этого дурака, – приказал он, – у нас неофициальный завтрак, а он набивает оскомину уже одним своим присутствием.

Мухин услал мажордома и вынул из бочонка запотевшую бутыль. Только вчера, предвидя подобные посещения, он приказал соорудить круглый стол, правда надпись «Первый среди равных» нанести не успели.

– Ну, за дружбу двух великих народов! – провозгласил Олег Палыч первый тост. Король посмотрел, как ловко опрокидываются стопки, и последовал их примеру. Следующие тридцать секунд за столом царил королевский кашель.

– Nothing matters! – успокаивающе похлопал монарха по плечу посол, – поначалу такое сплошь и рядом!

– Адов огонь пожирает меня! – жалобно простонал король, присасываясь к кубку с компотом, после которого почувствовал себя лучше. Видя это, Булдаков налил по второй.

Непривычный к крепким напиткам, франкский организм отправился в нирвану после третьей. Почти профессионально уткнувшись носом в салат, Их Величество изволили почивать.

– Видал, Серега! – восхищенно сказал Олег Палыч, обращаясь к Гончарову, – какого славного родственника я тебе присмотрел! Три рюмки – и готовальня!

Шут вклинился в разговор.

– Как же его в таком виде в замок? Найдутся такие, что скажут: «Опоили короля колдовским зельем росичи!»

– Через час оклемается! – бывалым голосом утешил Мухин, – организм молодой, здоровый! Продолжим, что ли?

– А Его Величество?

– Пускай спит. Рыбный салат – отличная маска для лица. У меня созрел тост, – объявил Мухин вставая.

Главным недостатком Мухина, по мнению Олега Палыча, являлись чрезмерно длинные тосты. Был еще свеж в памяти спич Леонида Иваныча на прощальном ужине. Тогда он своим сбивчивым речитативом заставил полтора часа держать на весу рюмки всех собравшихся.

– Иваныч, бога ради! – взмолился Булдаков, – пусть будет хоть и не смешно, но кратко.

– Мылись мы в бане, – начал Мухин с грузинским акцентом, – и вдруг заходит к нам голая женщина. Мы вскочили и закрылись шайками. А она достает из-за спины пистолет и говорит: «Руки вверх!». Делать нечего – руки мы подняли. Но шайки наши не упали. Выпьем же, товарищи, за ту силу, которая не позволила упасть нашим шайкам!

Все послушно засмеялись.

– Я не знала такого тоста, – сказала Светлана Ивановна.

– Лучше и не знай, – пробормотал супруг, хрустя огурцом.

– Что, командир, проверить может? – спросил Починок.

– Да нет. Я энтим местом ящик водки поднять могу, – ответил подполковник, – боюсь, чтобы она по баням с пистолетом расхаживать не стала…

Брошенный меткой рукою жены финик ударился ему в лоб, отскочил и шлепнулся в наполовину пустую рюмку.

– Ну вот! – вздохнул Булдаков, – второй день в Париже, а на меня уже покушаются. Какое-то дикое место!

Король начал подавать признаки жизни. Он чихнул, и брызги салата обдали Серегу Гончарова, который сидел напротив.

– Ну вот! – невольно повторил тот, – Его Королевское Высочество ведет себя словно обыкновенный забулдыга.

– Ничего-ничего, – ободряюще сказал подполковник, – зато он, может быть, отходчивый!

Сергей отрешенно смотрел в потолок, костяшками пальцев выстукивая на столе марш Мендельсона. Людовик оторвал свою королевскую морду от салата и что-то пробубнил воздев очи горе.

– Что он сказал? – спросил Гончаров у шута. Тот оторвался от ребрышек с картофелем «фри» и раздраженно сказал:

– Чего тут понимать: напилось Его Величество, лицо уронило свое.

– Уронило! – подтвердил Мухин, глядя на выемку в салате, – закусывать надо.

– Точно, – подтвердил Жак облизывая пальцы.

– Возьми, Жак, вилку, коли тебе котлеты приглянулись, – сказала Светлана Ивановна, наколола кусочек котлеты и поднесла ее ко рту паяца. Тот мигом проглотил, затем схватив лежащий возле него прибор, нанизал им цельный шницель и отправил по тому же адресу.

– Ой! – воскликнула Светлана, – так много не нужно. Это во-первых, неудобно, а во-вторых, некрасиво.

– Вкусно! – пробубнил Жак с набитым ртом, прожевал, и выдал уже отчетливее:

– А что до прочего, то я – дурак, а не красна девица, – следом за шницелем последовал кусок селедки. Мадам Булдакова в ужасе всплеснула руками и взглянула рыбьими глазками на супруга.

– Пущай жрет! – милостиво разрешил тот, – у него работа такая. Некрасиво, если шут ведет себя достойней короля. Кстати, о короле. Поднесите ему квасу кисленького!

Жак схватил салфетку и принялся старательно очищать чело монарха от «последствий введения в научный коммунизм».

– Пардон, мсье, – пробормотал король, отхлебнув кваску.

– Их Королевское Величество сконфужены, – принялся объяснять Жак. Все сделали высокоморальные всепонимающие лица. Булдаков традиционным жестом хряснул рюмку за Их Здоровье и другую За Их Любовь. Людовику стало совсем невмоготу и он глянул на шута умоляющим взглядом. Тот все понял, поскучнел, встал со стула и поднял отходную «на посошок».

– Позвольте поблагодарить вас за завтрак! – сказал он, выпив, – к сожалению, неотложные дела призывают нас во дворец.

– Блевать захотелось! – авторитетно заявил Мухин. Жак ему подмигнул.

Булдаков с супругой и Мухин проводили высоких гостей за ворота.

– Может вас все-таки подвести? – спросил Олег Палыч. Шут отрицательно замотал головой.

– Не надо. Тогда Их Величество будет совершенно не в состоянии принять вас сегодня вечером.

– Ну, что же! – сказала Светлана, – тогда до скорого!

– До скорого? – не понял шут.

– Увидимся вечером, – сказал подполковник.

Два гражданина Великого государства Франко влезли на своих лошадок и тронулись в направлении Дворца.

– Послушай, жена, – спросил Олег Палыч, – что-то я не въеду – гильотину же изобрели во время Великой революции, кажется, какой-то доктор…

– Угу! – ответила Светлана, – по некоторым сведеньям, на нем ее и опробовали. Не бери до головы. Чтобы изобрести гильотину вовсе не обязательно быть Ломоносовым. Вполне возможно, что здесь до этого додумались пораньше.