– Почти. Только не папа, а она сама и ее брат.

Их родители разбились на собственном самолете шесть лет назад. И они с братом владеют состоянием, которое оценивается в сотни миллиардов долларов. Ее зовут Джуди Торн.

– Господи, да зачем ей нужен Тим?! Что она в нем нашла?

– Странный вопрос от любящей жены, хотя и бывшей. Любовь зла, как говорила моя бабушка.

– Вы думаете это надолго? Она ведь его бросит, правда?

– Этого я не знаю. Пока она готовится стать матерью его ребенка и целая команда мастеров шоу-бизнеса пишет сценарий их свадьбы.

– Даже так? И что там будет, в этом сценарии?

Прыжок священника в Ниагару? Свадебный стол, накрытый в Большом Каньоне?

– Вы недалеки от истины. По секрету вам скажу, Джуди хочет, чтобы их обвенчали под водопадом в лучах заходящего солнца. А они с Тимоти будут на белых конях.

Линда засмеялась. Это было так дико для них с Тимом. Они никогда не интересовались светской хроникой, презирали все эти дорогие заморочки...

Белые кони, водопад...

– А почему водопад должен быть в лучах заходящего солнца?

– Потому что он будет тогда золотым. И невеста в белом на белом коне будет выглядеть очень эффектно.

– Вы уверены, что Тим не свалится с лошади?

– Он сейчас берет уроки верховой езды.

Бернард говорил это на полном серьезе, а Линда от этого еще громче смеялась на каждую его фразу. Наверно, у нее просто начиналась истерика.

– Постойте, они же промокнут под этим золотым водопадом?

– Там все продумано. Делают такой навес из тонкого хрусталя. Вода будет вокруг обтекать брачующихся, словно рама... Над этим дизайном работает тьма народа.

– Скажите, она красивая? Не бойтесь, я не буду бить посуду и кидаться в вас остатками десерта...

– Я надеюсь на это, леди... то есть на ваше благоразумие. Что же касается мисс Торн, то она мила.

Как мила любая девушка в ее возрасте.

– И последний вопрос. Почему вы так хорошо информированы обо всем этом?

– Это самый опасный вопрос в нашем разговоре, Линда. Я буду шафером на свадьбе со стороны жениха... Простите меня, но так получилось...

– Вы как будто знали, что я вам позвоню.

– Я собирался вам сам позвонить завтра по просьбе Тимоти. Но вы обогнали время.

– А вот теперь совсем последний вопрос. Я могу видеть Тимоти? Или он теперь не будет встречаться со мной никогда? Все-таки семь лет брака, пускай и не правильно оформленного, дают мне право на последнее свидание... Я знаю, вы увидите его или будете ему звонить. Передайте следующее: я спокойна и не буду устраивать сцен. Но я настаиваю. Настаиваю на последнем ужине. Если он действительно хочет все мирно уладить с морально этической стороны, как вы выразились.

– Вы обещаете, что не будете делать глупостей?

– Я клянусь всеми святыми. Если я сделаю глупость, можете смело отправлять меня в тюрьму или в сумасшедший дом.

– Я все передам Тимоти, и он вам позвонит на днях. Позвольте мне оплатить ваш кофе и десерт... А я вот сижу на диете и ничего не ем после шести часов вечера. Начал полнеть после тридцати пяти почему-то. Я вам так завидовал, когда вы ели чиз-кейк...

– Приятно, что в моем положении я еще вызываю зависть...

– Линда, вы не представляете, какая вы замечательная. Я восхищен вами. Вы так держитесь. Я очень надеюсь на продолжение нашего знакомства...

– Спасибо. Взаимно. До свидания. – Линда вышла из кафе, не дожидаясь мистера Дафти. Она шла по улице, и мысли ее вспыхивали и сгорали, как светлячки на огне.

Да, этого никто не мог ожидать. Это стихийное бедствие. Цунами налетает – и все сметено. Людишки с их простыми домашними мыслями об ужине и ночлеге, дома, города... Просто неожиданно из другого мира появляется молодая, красивая, фантастически богатая девочка. Устоять невозможно.

Американская трагедия. Слава Богу, что сейчас конец двадцатого века. А то бы он меня просто убил ради своей свободы. Бедный Тимоти. Вот чего тебе не хватало в нашей жизни. Тебе не хватало другой жизни. Жизни, которую ты видел только в кино.

Тебе не хватало золотого водопада. И ты его получил. Гуд лак! Счастливо! Я за тебя рада!

Линда вернулась домой и стала ждать звонка от Тимоти. Прошел день, а он не звонил. Зато позвонила Кора и спросила, не передумала ли Линда идти к ясновидящей. Линда не передумала.

На следующий день они втроем отправились на поиск приключений. Линда рассказала подругам про встречу с Бернардом Дафти и про Джуди Торн.

– Вы о ней слышали?

– Да кто не знает Джуди Торн?! О ней все женские журналы пишут. А ее брат Винсент Торн купил студию в Голливуде. В прошлом году она бросила тусоваться и решила наконец-то пойти учиться...

– и тут же подцепила моего мужа...

– Линда, но это просто сказки братьев Гримм.

Это невозможно! Ты уверена, что этот Дафти не врет? И на самом деле это просто дешевка из бара, а ему стыдно об этом говорить? Жениться на Джуди Торн – это то же самое, что слетать на Луну и привезти оттуда невесту.

– Ну кто-то женится на этих богатых девушках, они же не на Луне живут...

– На них женятся такие же богатые мальчики...

Кора вмешалась в разговор.

– Но я слышала, что у них от денег крыша едет.

Они колются, и у них проблемы разные. Может, ей просто захотелось обыкновенного парня без всяких прибамбасов. Который будет ей благодарен за эти миллионы и не будет задирать нос.

– Логично, – отозвалась Мэг, – и все-таки ты бы за ним последила, за Тимоти.

– Я похожа на маньячку? Я обещала этому типу, Берни, что не буду делать глупостей... Послушай, Кора, мы куда едем? Нас тут не убьют?

– Не бойтесь. Вы со мной. Я тут выросла и все знаю. Нет, это очень приличное место и самое безопасное во всем Гарлеме.

Девушки вышли из машины, но шофер наотрез отказался их ждать.

– Ничего, я позвоню одному другу, и он нас отвезет домой. Если он не в тюрьме, конечно.

– Кора, ты ничего не рассказывала нам о своих друзьях...

– Девочки, расслабьтесь. В нашем классе учились разные ребята. Один, между прочим, стал сенатором. А этот так, дурака валяет. Я была его первая любовь, но без взаимности с моей стороны...

Они зашли в маленький домик, где на витрине стоял и переливался хрустальный шар. А на заднем плане мерцали загадочные письмена, вышитые золотыми нитками на синем бархате. Кривые неоновые буквы светились словом «Вилъма». На бархате лежала серая пыль, отчего витрина напоминала театральную декорацию дешевого театра.

В прихожей было полутемно и пахло благовониями. Под ногами лежал красный ковер. А у стен стояли черные чугунные чаши с синей жидкостью, над которой струился пар. Девушки сели на темные кожаные кресла и притихли.

– Теперь слушай внимательно, – шепотом начала Кора. – Я здесь никогда не была. Но была одна моя знакомая. Она и дала мне адрес этой самой Вильмы. Если у тебя запросят большие деньги, значит, жульничество. Я читала, что все эзотерические проблемы можно решить в две минуты. А если она будет говорить, мол, приходите еще много раз и приносите каждый раз по стольнику, это вымогательство и шарлатанство. Где у тебя кошелек? Наличные есть?

– Сто двадцать долларов. Кредитная карточка «Виза». И чековая книжка...

– Отдай мне свое роскошное портмоне. Возьми в руку только пятьдесят долларов – и вперед.

Дверь в комнату отворилась. Вышла женщина, укутанная в покрывало, и пригласила войти.

В темной комнате стоял круглый стол с массивным канделябром на шесть свечей. Запахи благовоний висели такие, что у Линды защекотало в носу и горле. И она закашляла.

Вильма, чернокожая, полная женщина в шелковом бордово-красном платке, повязанном вокруг головы, сидела за столом. Она взглянула на Линду и показала рукой на стул возле стола и напротив самой ясновидящей.

– Говори, что хочешь? Мужа вернуть больших денег стоит. Очень больших. Хочешь мужа вернуть?

– А сколько нужно денег?

– За тридцать тысяч верну... Только зачем такой муж за такие деньги? Есть мужчины – собаки.

Их надо прикармливать. Хорошо кормишь – не уходит, спишь с ним – не уходит. А есть волки. Корми не корми, убежит все равно. А есть шакалы – все съест. Уйдет. А потом снова вернется. Твой – шакал. Вернется, чтобы опять уйти. Принесет деньги. Возьми их и поезжай далеко. Твое счастье в дороге. Если незнакомый мужчина попросит, дай.

Ни в чем ему не отказывай. Ляг под него, как последняя шлюха, и все его прихоти исполни.

Тогда печаль твоя пройдет и забудешь своего шакала.

– А будет у меня ребенок? Другой муж?

– Все будет. Если на один день шлюхой станешь и забудешь про своего изменника – шакала. Найдешь свое счастье не здесь, не в городе. Вижу большую лужайку, озеро... Будут биться за тебя двое или трое мужчин, а может, и четверо... В деревне сиди под деревом. Ешь вишни. Выплюнешь восьмую косточку – приедет твой суженый и заберет тебя с собой.

Твоя счастливая цифра – восемь. Иди домой. Не послушаешь меня – большие проблемы получишь.

А так все хорошо должно быть...

– Сколько я вам должна?

– Сколько в кулаке держишь. У тебя же нет больше с собой? А подругам своим скажи, чтобы меньше дома сидели. А больше на машинах катались и задом вертели. А то старыми девами состарятся.

Линда вышла от ясновидящей совсем одурманенная. Кора и Мэг бросились к ней.

– Ну что?

– Имею для вас сообщение от Вильмы. Меньше сидите дома. А больше катайтесь и задом виляйте. А то старыми девами состаритесь.

– Что за бред? И за это она взяла пятьдесят долларов?

– Нет. Она мне такого наговорила... Сказала, что Тимоти шакал. Вообще она очень образно о мужчинах сказала – есть волки, есть собаки. Но дальше какие-то пошли нестыковки. Счастье мое в дороге, и тут же – на озере, а потом в деревне под вишней. И на восьмой косточке меня суженый найдет. Бред какой-то. Или – стань шлюхой, тогда замуж выйдешь.

– Тонкое наблюдение...

– Я поняла одно: все устроится, но без Тимоти, и о нем нечего плакать. Подробности – в тумане. Но самый прикол – за меня будут биться трое или четверо мужиков! Наверно, меня отправят служить на флот. Все равно спасибо, Кора. Это было потрясающее шоу!

– А теперь поподробнее о наших задницах... начала Мэг. – Где вилять и перед кем?

В это время к девушкам подкатил красный «корвет». Черный красавец с бритым черепом и золотой цепью на шее, ослепительно улыбнувшись, распахнул дверцу машины.

Мэг поежилась.

– Этот, что ли, объект для задоверчения? Ну, я пошла записываться в старые девы...

– Кора! Красотка Кора! Какими судьбами, детка?! Забываешь старых друзей! А я тебя помню, бэби!

Спасибо, что позвонила! У меня сегодня как раз выходной! Садитесь, леди, покатаемся!

Кора села на переднее сиденье, а Мэг и Линда сзади. Владелец «корвета» трещал как заводной. Кора сдержанно отвечала.

– А я тоже к Вильме ходил. Знаешь, что она мне сказала? Если не женишься – попадешь в тюрьму.

Вот так.

– Какое откровение! Твоя мать, наверно, тебе то же самое говорит...

– Говорит. А новый номер телефона своего дашь?

А то высажу вас прямо здесь...

– Что за шантаж? Я тебе сама позвоню, когда надо будет...

Дома Линда обнаружила на автоответчике новую запись:

«Линда, я мог бы прийти к тебе в следующий четверг, часов в шесть. Позвони Берни и скажи, устроит ли тебя это. До встречи. Это был Раймон».

Линда усмехнулась. «Это был Раймон». Мы уже перешли на официальные рельсы. Хорошо, что не мистер Раймон. Телефон не оставляет. Боится. А не поменять ли мне фамилию? Или лучше подождать до встречи? Ей все еще не верилось, что это случилось. Хотя она наслушалась всего вдоволь. Но пока Тимоти сам не скажет ей это с глазу на глаз, она не хочет думать, что все кончено. И родителям пока говорить не будет.

Неделя прошла в тумане и суете. Звонили и приходили Кора с Мэгги. Звонили родители, и Линда им что-то плела, но после каждого «привет Тиму» ей хотелось плакать и подмывало все рассказать.

В четверг утром, выйдя за почтой, Линда увидела «Космополитен» с фотографией во всю обложку. «Джуди Торя, одна из самых богатых невест Америки, скоро станет женой и матерью». Линда купила журнал и еле живая вернулась домой. На развороте журнала на нее смотрел счастливый Тимоти – без очков, с клюшкой для гольфа в руках.

А на плече у него висела одна из самых богатых невест Америки. Про бывшую жену жениха не было сказано ни слова. За умолчание платят по отдельно выделенной статье расходов. Линда усмехнулась и позвонила в Пало-Альто.

– Мама, ты покупаешь «Космополитен»? Купи последний номер... там пишут про Тимоти... Прочтешь – узнаешь. Только не звони мне сегодня, меня дома не будет. Целую. Пока.

Линда отправилась в магазин прикупить спаржу и разную мелочь к ужину. По дороге она неожиданно для себя зашла в первый, попавшийся салон красоты.

– Вы записаны? – спросила хорошенькая девица с лицом, которым она, вероятно, собиралась рекламировать все косметические средства одновременно.

– Нет. А без записи можно?

– Конечно, можно. Я просто подумала, что вам нужен свой мастер. Что бы вы хотели?

– Стрижку.

– Садитесь, сейчас Иза вас обслужит.

Иза, такая же рекламная красотка, наклонилась над Линдой.

– Что вы хотите, мисс?

– Постричься. Модно и красиво... Но не так, чтоб совсем модно, машины останавливаться не должны...

Линда вдруг почувствовала, что не может больше сдерживаться и ей позарез нужно все рассказать этой красивой девушке, которая так преданно и нежно глядит на нее.

– Знаете, меня бросил муж, потому что я серая мышь. А у него теперь молодая богачка...

– Я вам так сочувствую... А заодно и ему. Он козел. Я все поняла. И со стрижкой тоже... Вам нужен другой муж. Знаете, как говорится, много рыб в океане... и столько же мужчин, которые хотят любви. Они все хотят трахаться. Извините за выражение. И есть такие шикарные мужики. Лучше вашего мужа. Он вас не выгнал из дому?

– У меня своя квартира...

– О Боже, да зачем вам муж?! Живите в свое удовольствие... Ну как, мадам? Нравится?

На Линду смотрело незнакомое лицо. Молодая хорошенькая женщина, чем-то смахивающая на Одри Хэпберн, только очень грустная и щеки ввалились.

– Хорошо получилось. Мне нравится...

– Вам бы побольше огня в глазах, только и всего. А для этого надо другого мужчину. – Иза наклонилась и шепнула Линде на ухо:

– С таким здоровым членом и пирсингом на конце. Это классно, я знаю...

Линда покраснела, но засмеялась. После всех последних событий эта парикмахерская вошла в ее жизнь оазисом посреди пустыни.

Дома на диване все еще валялся журнал с фотографией Джуди – милое личико Барби, но более умное и более порочное. Такая Барби будущего, Барби – компьютерный гений, Барби – издательница «Плейбоя». А ведь Тимоти никогда не нравились смазливые кукольные личики. А, собственно, почему она так думает? Разве он когда-нибудь говорил ей, какие женщины ему нравятся? А может, журнал не убирать, а попросить автограф смеха ради...

И вот они сидят за столом и чинно ужинают.

Как раньше бывало. Только раньше, вдвоем, они обходились без этих церемоний и двух вилок слева одной для салата, другой для горячего.

В позолоченных подсвечниках потрескивают две синие свечи. Тимоти, похудевший, без очков, в новом стильном пуловере, сидит напротив нее и, сдержанно улыбаясь, смотрит в тарелку.

– Очень вкусный салат, Линда. Спасибо. Что-то не хочется горячего. Может, не стоит возиться?

– У меня лосось и спаржа под белым соусом. Ты же любишь эту рыбу... Любил раньше...

– Хорошо, но совсем немного... Вина налить?

Рислинг, да?

– Спасибо, полбокала, если тебя не затруднит...

Дай твою тарелку. – Линда идет на кухню за рыбой и спаржей. Она чувствует, что сейчас взорвется, но молчит, только двигается чуть заторможенно.

Накладывая в тарелки, она застывает и обводит глазами кухню. Так и промолчим весь вечер? Может, выпить еще чего-нибудь для храбрости? В холодильнике у нее давно стоит бутылка водки. Русский сувенир от студентов. Линда быстро развинчивает крышку и залпом пьет из горлышка. Здорово получилось! Как в кино про плохих парней! Водка, обжигая, летит по пищеводу. Но Линда ничего не чувствует, только в груди немного потеплело.

За столом они выпили вино не чокаясь, как раньше, когда хотели подурачиться.

– Мне нравится твоя новая прическа, – сказал Тимоти, наконец-то поднимая глаза, – тебе очень идет.

– Спасибо.

– Линда, я понимаю все, что творится у тебя на душе. Но есть вещи, которые сильнее... меня...

– Еще один виконт Вальмон...

– Я не понял...

– Это из классики. Роман «Опасные связи». Ты бы хоть этот фильм посмотрел со своей невестой, если книг уже некогда читать.

– Мне всегда нравился твой юмор. Давай сразу закончим это... неестественное свидание. Я принес тебе деньги. Остаток взноса за квартиру – пусть она будет твоя наконец. Ведь первый взнос ты внесла.

И не говори ничего. Это чек на всю оставшуюся сумму – я узнал ее в домовом офисе. И еще. От меня лично. Я понимаю, что учился на твои деньги какое-то время. Ну, это как бы компенсация, купи себе что-нибудь или поезжай куда-нибудь – отдохни. Тридцать тысяч наличными. Я буду очень признателен, если ты их возьмешь.

– Откуда у тебя такие деньги, Тим? Это ее деньги?

– Я же сказал, наличные от меня. Я получил наконец-то грант и отдаю его тебе. Просто возвращаю долг. А за квартиру... Да, это ее деньги. Она тоже чувствует себя неловко. Это нормально, мы же цивилизованные люди. И я тебя просто по-человечески прошу – отпусти меня. Развод для нас пустая формальность. Но отпусти меня морально не звони моим друзьям. Не ищи встреч со мной.

И постарайся не переживать.

– Не беспокойся, Тим. Я возьму деньги – кто от этого откажется. Ты свободен. Только... а вдруг мы случайно встретимся где-нибудь. Ты с женой. А я...

– Едва ли. Мы будем вращаться в разных кругах.

– Господи! В разных кругах! Да ты ли это?! И тебе это нравится?! А как же вся наша предыдущая жизнь?! Она не считается?!

– Да, мне нравится. Прости, я не хотел тебя обидеть. Ты думаешь, я хотел тебя уколоть – раньше я был никто для твоих родственников. А теперь ты... Это не так. Просто вырвалось...

– Забудем об этом... – Линда машинально выпила еще два бокала, голова у нее кружилась, но мысли были четкими. – Послушай, неужели дело только в деньгах? Ты купился на деньги, малыш?

Это так пошло...

– Деньги не главное. Просто... я влюбился. Она такая... не похожая ни на кого. Молодая, капризная и беззащитная. У нее было плохое детство, она много пережила. Я ей нужен, понимаешь.

– Понимаю. А теперь забирай свои вещи и катись...

– Ладно. Я рад, что ты так держишься. Я боялся истерики, эксцессов. Что ты наговорила Рою, он просто обалдел от твоего звонка?

– Сказала, что он сраный ублюдок...

– Не могу поверить! Я думал, ты и слов-то таких не знаешь... Вот видишь, ты тоже открываешься мне с новой стороны...

– А уж как ты мне открылся...

Когда за Тимоти захлопнулась дверь, Линда поняла, что ее сейчас вырвет. Он побежала в туалет и выплеснула в унитаз весь их последний ужин.

А заодно и свою любовь. Возможно, какие-то остатки любви и сохранились, какие-то милые воспоминания об их тихих семейных вечерах. Но в целом она как-то освободилась. Ее даже не мучила ревность. Она прополоскала рот, легла в постель и заснула...

Утром ее разбудил телефон.

– Алло? – сказала Линда сонным голосом.

– Дочка, ты в порядке? Мы с папой очень за тебя волнуемся! Скажи, нам надо приехать? – кричала в трубку мама.

– Нет, мам, я в порядке. Я сплю. Голова болит.

– Тебе плохо? Ты что-то сделала с собой? Что ты выпила?

– Водку с рислингом. Мама, не бойся, я не очень расстроена. Ты была права, он не мой мужчина. Знаешь прикол? Мы даже не были женаты по-настоящему. Он чего-то там не оформил. Я просто хочу его забыть. Слушай, я тебе позвоню вечером, я еще сплю.

Потом позвонила Мэг.

– Ты как? Что делаешь?

– Слушай, Мэг, что надо пить с перепоя? У меня раскалывается голова. Я вчера так надралась...

– С кем?

– Угадай с трех раз... Со своим бывшим мужем...

– Я в шоке... Он еще у тебя?

– Нет, он ушел к своей невесте – кататься на белых конях... Так что нужно пить от похмелья?

Аспирин?

– Выпей что-нибудь кислое или соленое... Мы с Корой хотели пригласить тебя на ланч в час дня. В наш ресторанчик. Ты придешь?

– Приползу.

Когда Линда вошла в ресторанчик «Мариус», подруги уже сидели за столиком.

– Я вам не помешаю? – спросила Линда, отодвигая стул.

– О Боже! Я ее не узнала! Стрижка! Голый живот! Брючки в облипочку! Сними темные очки!

– Отстаньте, я сегодня не в форме. Ну сняла, сняла... не падайте в обморок – пол каменный. Надела первое, что под руку попалось. А блузку завязала на животе, потому что там пятно. А переодеваться не было сил.

– Если не считать похмельного вида и интересной бледности, ты выглядишь отпадно, – сказала Кора. – Ты похожа на Одри Хэпберн из фильма «Завтрак у Тиффани». И какая у тебя роскошная грудь! Как у Элизабет Тейлор в фильме «Тропа слонов». Но у тебя раньше такой груди не было! Ты сделала операцию?

– Кора, ты в своем уме? – возмутилась Мэг. – Когда она новую грудь успела сделать? Просто она раньше ее утягивала как идиотка.

– Да, девочки, сегодня я не нашла свой лифчик и пришла так. Открою вам маленький секрет – я даже без трусов. Только прокладка. Представляете, у меня ночью начались месячные. Поэтому на мне мои старые потертые брючки.

– Что ты орешь на все кафе? Вон какой-то мужик даже привстал...

– Покажи, который? Стар для меня... Мне посоветовали с пирсингом на члене... Обещали познакомить...

– Знаешь, Линда... Сейчас в твоем положении главное не попасть в клинику неврозов. Тебе нужно уехать куда-нибудь. Ты сейчас куражишься, а потом будет откат и слезы. По себе знаю. Придешь домой, наткнешься на его старый носок – и началось. Или увидишь по телику эту тварь Джуди.

– Я и хотела уехать... он мне деньги оставил – как бы долг вернул. Вот я на них и оттянусь.

– Надо ехать в Мексику или на Гавайи, – сказала Кора, – оттягиваться.

– А я думаю – в Европу. Линда девушка интеллектуальная – она заскучает на пляже. А в Европе есть культурные места, где она займет свои мозги.

Мужики там тоже классные – Италия, Испания...

Я забыла – французы! Ой! Французская любовь!

– Решено, еду в Париж, а оттуда в Италию. Ладно, хватит про меня. Вы крутите задом, как вам велели?

Кора кивнула и зашептала:

– Помните этого с «корветом»... Его зовут, только не смейтесь: Исаак Ньютон Летис, мы его в школе звали Нью Айк или просто Айк. Он после нашей той встречи сошел с ума – звонит, прислал мне цветы домой. Сказал, что ради меня устроится работать бесплатным добровольцем – санитаром в больницу для бедных, и пойдет учиться. Что делать? Я не знаю.

– Вопрос риторический, – ехидно заметила Мэг. – Он же тебе нравится. Но тебе неудобно, что он такой... С цепью и сомнительным бизнесом. Ты хочешь нормального честного парня. Врача или юриста...

– Цепь он уже снял. Он меня жутко возбуждает как мужик. Но я боюсь. Я столько сил вложила в свою карьеру. А этот мачо мне все испортит.

– Возьми его к себе в офис, пускай у тебя работает. Будет семейный бизнес, – предложила Линда – Какой еще семейный! Я его туда на порог не пускаю!

– У вас хоть что-то, одну бросают, другой домогаются... А в мою галерею одни геи ходят, – грустно заметила Мэг.

– Мэгги, поехали со мной в Париж?

– Нет, Линда. Ты должна сама справиться. И потом одной легче подцепить мужика. Давай так: сначала поедешь ты. А потом – я.

Линда прилетела в Париж налегке и остановилась в отеле «Наполеон». За шиком она не гналась, но ей очень понравилось само старинное здание в стиле ампир, да и до Елисейских полей рукой подать. Она отправилась бродить по городу, но тут на нее нахлынули ненужные воспоминания. Она была в Париже два раза: в детстве с родителями и с Тимоти – в их первый совместный отпуск. Зря я сюда приехала, подумала она, хотя надо перебить эти сентиментальные бредни. Перебить новым романтическим приключением.

Она села за столик уличного кафе и заказала свой любимый кофе латте, круассаны и ассорти из сыров, – все-таки это Франция, а не штат Нью-Джерси и настала пора питаться только изысками французской кухни. За соседним столиком сидел жгучий брюнет с орлиным носом в возрасте между тридцатью и сорока. Он тотчас уставился на Линду и улыбнулся. Какой д'Артаньян, настоящий француз, приятно заволновалась Линда и улыбнулась ему в ответ. Приключения начинаются. Незнакомец тут же показал жестом, что не прочь пересесть за ее столик. Линда ответила благосклонным кивком.

Незнакомец тут же ринулся к Линде.

– Николя, – представился он, лучезарно улыбаясь.

– Бланш, – чуть помедлив, назвалась Линда. Она решила, что ее второе имя вполне вписывается в парижский пейзаж.

Но выдавать себя за француженку долго не пришлось.

– Откуда вы, мадемуазель? У вас такой милый акцент... Приехали отдохнуть или поработать?

Отпираться не было смысла.

– Я американка, – ответила Линда, она же Бланш, – приехала в Париж развеяться, хорошо провести время в приятной компании... Как еще более прозрачно намекнуть на истинную цель приезда, она просто не знала.

Лицо Николя слегка помрачнело, но он сдержался и любезно заметил:

– Как вам французский кофе? Не то что ваша американская бурда...

Линда слегка оторопела.

– Да, американцы не сильно разбираются в хорошем кофе, но у нас есть несколько мест, где истинные любители могут выпить отличный кофе...

– Например, в Мексике. Ха-ха, это шутка, пардон.

– Да нет, в Нью-Йорке есть несколько классных кафе, где варят настоящий восточный кофе. С какой стати я перед ним оправдываюсь? – промелькнуло у Линды в голове. Лучшая защита – это нападение. – А у вас в Европе не умеют делать чиз-кейк. Такая лажа! Хоть бы назвали по-другому, чтобы не позориться...

– Что такое чиз-кейк? Сырный пирог, что ли? Да что там делать?

– Сырный пирог? Вы оскорбляете наше национальное блюдо! – шутливо возмутилась Линда. – Только чиз-кейк и только в Нью-Йорке. О, этот волшебный вкус – нежный, как поцелуй ангела, и сладкий, как олимпийский нектар...

– Я вижу, вы такая сырная патриотка! Хотя на вашем месте я бы со стыда сгорел...

– С какой стати?

– Все американцы наглые, тупые и лезут во все дырки. Может быть, вы исключение. Кстати, какие у вас планы на вечер?

– По-моему, это вы, французы, лезете во все дырки, в том числе и в американские...

– С чего вы взяли, что я француз? Я серб. Вот уже два года работаю здесь по контракту. Я вас приглашаю повеселиться сегодня вечером, мне есть что вам показать в Париже. Пока ваши гребаные янки еще не успели ничего разбомбить!

Линда бросила на стол деньги и пошла прочь, Если он так ухаживает за дамой, то как же он ее бросает? Опять мне повезло. Мало того, что муж ушел к другой, так я еще должна отдуваться за всю американскую внешнюю политику. Зря я ходила на демонстрацию против бомбежек. Все мужики хамы и подонки.

Настроение было испорчено. И Линда решила пойти в Лувр, чтобы хоть как-то его исправить. Пока она стояла в очереди, к ней вдруг сбоку пристроился элегантный молодой человек – полная противоположность воинственному Николя – блондин с тонким лицом и нежным румянцем.

– Вы, наверно, американка? – ласково улыбаясь, спросил он.

– А что, так заметно?

– Конечно! В Лувр ходят только китайцы, японцы, русские и американцы. Внешность у вас явно не азиатская. В руках путеводитель на английском языке. Вывод напрашивается сам собой.

– Вы меня так обрадовали. А я уже решила, что нам в аэропорту на лоб ставят специальный светящийся код: «Осторожно, янки!»

– Ну что вы, я так люблю американцев и особенно американок.

– Как приятно это слышать!

– А правда, что ваши женщины сами платят за себя в ресторане?

– Ну, иногда... Если это деловой ужин. Или если она сама приглашает по случаю какого-нибудь события.

– А если это не деловой ужин, то американка платит и за мужчину?

– Я не в курсе, мне как-то не приходилось...

– Ну так не будем терять время: давайте договоримся – вы платите за ужин, а я за номер в отеле...

Только ресторан выбираю я. И гостиницу тоже.

– А за визит к венерологу кто будет платить?

Пошел к черту, мерзкий жиголо, или я полицию позову.

– Склочная американская мочалка! Чуть что – полиция, суд... Ухожу, ухожу... Только потом сама пожалеешь – тебе все по-честному предложили. – Он тут же исчез, как будто его ветром сдуло.

Зато у меня был Париж, грустно подумала Линда расхожей цитатой из фильма «Касабланка». Надеюсь, что в Лувре ко мне никто не будет приставать – ни картины, ни статуи, ни охрана.

В Лувре Линда провела несколько часов. Картины и вправду успокоили ее. Стоя перед «Моной Лизой», она решила сегодня же уехать в Италию.

Там она еще не была, и, значит, воспоминания не будут ее тревожить. И потом после таких неудачных опытов ей вообще расхотелось с кем-либо знакомиться в Париже.

Она вернулась в гостиницу и выяснила, что поезд на Рим идет в десять часов вечера. Отлично, зачем тянуть, прямо вечером и поеду на вокзал. На часах пробило шесть. Билеты были заказаны. Что еще можно сделать за эти четыре часа? Линда вышла на малюсенький балкончик с цветущими розовыми левкоями и огляделась.