– Кто его спрашивает? – изумленно поинтересовалась секретарь.

– Бланш Хоппер. Он меня знает, мы вместе отдыхали в Норвегии.

– Минуточку. – В трубке раздалась тихая музыка. Миссис Хоппер? Я вас соединяю.

– Алло, Бланш, как я рад тебя слышать! – Голос Торна по телефону был потрясающе красивым, словно голос диктора на радио.

– Мистер Торн, мне бы хотелось...

– О Господи! Зачем так официально? Для тебя я Винсент, Вин... И потом, ты не хотела бы сегодня поужинать со мною? Мы бы все и обсудили заодно? У меня просто через пять минут важное заседание... Отлично. Сегодня к половине восьмого за тобой придет машина. Как называется твой отель?

Записываю адрес... До встречи. Рад был тебя слышать, дорогая... – Все было решено быстро, без лишних слов и очень пристойно.

Высший пилотаж, подумала Линда. Зачем ему надо со мною ужинать, непонятно. Может, он хочет помирить нас с Эдвардом? Нет, это не в его стиле. Просто решил расслабиться со свежим человеком. А я ему как раз собираюсь испортить ужин.

Ничего, проглотит. Он мне жизнь испортил!

Вечером Линда долго выбирала, что ей надеть.

Собственно выбор был не так и велик. Она привезла всего три наряда. Не покупать же на один вечер новое платье. Да и Винсента Торна, наверно, мало чем можно удивить.

Линда подумала и остановила свой выбор на черном трикотажном шелковом платье от Дольче и Габбаны. Это платье ей купил Эдвард на Рождество, а к нему еще штук семь. Она его так и не надела ни разу, даже не оторвала бирку. Но именно для этого случая такое платье как раз и подходило. Вечер был жаркий и душный, шелк приятно холодил тело, обтекая его тяжелыми складками. За Линдой был послан черный «роллс-ройс» последнего года выпуска. Хорошо, что не лимузин, подумала она, садясь на заднее сиденье. Мой скромный отельчик этого бы не вынес.

Машина быстро подвезла ее к ресторану. Это был недавно открывшийся элитный ресторан-клуб «Бон Ви».

Метрдотель услужливо провел ее в затемненную нишу, где стоял столик. Винсент Торн встал и вышел ей навстречу. Он был одет с небрежной продуманностью, и даже легкая измятость его костюма смотрелась изысканно и элегантно.

– Ты потрясающе выглядишь! Как тебе идет это платье! Ты стала еще красивее с тех пор, как мы виделись. Давай сначала закажем что-нибудь.

Здесь делают прекрасные блюда из курицы, но фирменное у них – это дичь. Что будешь пить?

Можно и белое, и красное. Из белого здесь неплохой «Эрмитаж», а красное... Наверно, ты любишь «Флери»?

Линда слышала эти названия французских вин, но не помнила, пила она их с Эдвардом или нет.

Поэтому сразу согласилась на «Флери», чтобы не провоцировать дальнейших разговоров на эту темную для нее тему.

– Что хочешь на закуску? Икра? Устрицы? Салат?

– Я не голодна. Полагаюсь на ваш вкус, но пускай только будут небольшие порции.

– Здесь больших порций не бывает. Голодными сюда тоже не приходят. Разве вы с Эдвардом здесь не были? Как он, кстати?

– Так что мы будем заказывать?

– Извини. Я отвлекся... – Когда официант отошел, Торн с нежной улыбкой посмотрел Линде прямо в глаза. – Кажется, ты хотела мне что-то сказать? Решим этот вопрос сразу, чтобы потом спокойно отдыхать в обществе друг друга.

– Винсент, я бы хотела показать тебе один документ. Это не очень корректный поступок с моей стороны, но, похоже, многие неприятные темы в жизни наших семей сразу закроются. – И Линда протянула ему листок с медицинским заключением.

Он взглянул на бумагу, и лицо его сразу поскучнело.

– Ах вот оно что... Да, я это уже давно знал, И даже доволен этим обстоятельством. Джуди врачи не рекомендуют заводить детей, как выяснилось...

Наверно, они просто кого-нибудь усыновят в недалеком будущем.

Линда не ожидала такой реакции. Впрочем, это могла быть и игра. Я сижу с одним из самых влиятельных людей в мировом бизнесе. Я беседую с самым опасным противником для любого конкурента. Это акула, собака-убийца... А он мне так сладко и доверительно улыбается, словно мы в детстве вместе крестиком вышивали по одной канве. Зачем я только ему звонила? Все эти мысли быстро промелькнули у Линды в голове. Но раз она с ним встретилась, то назад пути нет.

– Тогда объясните мне, зачем вы морочили голову Эдварду вашими семейными проблемами? Я никогда не собиралась даже просто встречаться со своим бывшим мужем. Вашей семье с моей стороны ничто не угрожало.

Торн перестал скучать и снова оживился. Он опять нежно и заговорщицки улыбнулся Линде и вдруг, протянув через стол руку, взял руку Линды в свою.

– Со стороны моего зятя это был, так сказать, пиаровский ход. Их отношения с Джуди переживали кризис. И он решил ее немного встряхнуть. Ему это удалось, и теперь они снова счастливы. Ну а я...

Вы поймете меня, Бланш. Мы всегда соревновались с Эдвардом. Иногда он обгонял меня, иногда я его. Как в теннисе: его подача – моя подача... Ну и у кого больше очков... И вдруг он меня обходит – у него появляется потрясающая женщина. Не роскошная шлюшка для тонуса, как у меня, а настоящая женщина с большой буквы – красивая, тонкая, умная, остроумная, да еще и так любящая его.

Мне было обидно, честное слово. А вот я при всех своих огромных возможностях не могу найти себе ничего подобного. И как только мне представился случай слегка дать Эдди по носу, я это с удовольствием сделал. И теперь я в выигрыше, потому что ужинаете вы со мной, а не с ним. Знаете, Бланш, я был почему-то уверен, что вы мне позвоните.

Забудем об Эдварде. Он вас недостоин. Я могу дать вам большее. Сейчас мы выходим из ресторана и садимся в мой личный самолет. Мы летим на остров, где находится моя резиденция. Еще ни одна женщина не была там. Это место моих медитаций.

Вы будете там первая. И, если захотите, последняя...

– Это невозможно.

– Почему? Бланш, я ведь, по сути, делаю вам предложение руки и сердца...

– Позвольте мне рассказать вам исторический анекдот. Когда Наполеон проплывал мимо одного острова, он был очень удивлен и возмущен тем, что его не приветствуют салютом из пушек.

И тогда он грозно спросил губернатора острова: в чем дело? Тот ответил: «Сир, на это есть тысяча причин. Во-первых, у нас нет пороха...». «Достаточно», – прервал его Наполеон. Позвольте, Винсент, мне сказать вам то же самое. Я никуда не полечу с вами. И на это есть тысяча причин.

Во-первых, я люблю другого мужчину... По-моему, достаточно...

Торн внимательно смотрел на Линду. Его лицо чуть побледнело, но взгляд был спокоен.

– Я вижу, на этот раз победа за Эдвардом. Мы с ним квиты. Но с чем осталась ты? Как говорится, в приличный дом два раза не приглашают. Больше я тебя не позову. Но у тебя есть еще время подумать.

За десертом.

– Я не ем десерта после восьми вечера. Вы правы, «Флери» прекрасное вино. Обязательно попрошу Эдварда заказать его из Бургундии. А вот мы с ним очень любим «Сент-Амур».

– Бланш, вы меня восхищаете. Из-за вас я поменял свое мнение о сильных женщинах. Раньше я считал, что именно слабая женщина нужна мужчине. Но выяснилось, что, как только мужчина начинает переживать тяжелые времена, это очаровательное создание, утирая слезы, легко перелетает к другому мужчине, более удачливому. А вот сильная женщина никогда не оставит своего спутника, что бы с ним ни случилось.

С ней бывает иногда трудно жить, но она того стоит.

– Поверьте, вы обязательно встретите женщину, достойную вас. И хотя я очень на вас сердита, не хочу желать вам зла. Расстанемся друзьями.

Торн пожал Линде руку и отвез ее в отель.

Линда снова вернулась на ферму. Сбор вишен шел полным ходом. Оливер бегал по саду, перемазанный красным соком, и как зачарованный смотрел на Барри, управляющего очистительной машиной.

Когда она вспоминала Эдварда, сердце ее начинало болеть и слезы набегали на глаза. Она любила его, он был ее родной мужчина, в котором ей все нравилось и все привлекало. И как он может не быть с ней рядом? Не чувствовать, что происходит в ее сердце? Не отзываться на ее мысленный призыв? Значит, он ее не любит. И она плакала ночью, а утром вывешивала подушку сушиться на солнце.

В одно очень жаркое утро Линда вышла в сад, где под навесом стоял столик и где они с тетей любили завтракать, но Лин нигде не обнаружила.

Сара, жена Барри, ответила Линде, что мисс Хоппер уехала куда-то на несколько дней. Барри рано утром отвозил ее на автобусную станцию в Вашингтон. Линда удивилась и села пить кофе. На ферме шумел народ, шел сбор вишен. И она не могла понять, что за событие могло сорвать тетку с фермы в самое горячее время.

Тетя Лин больше не могла сидеть сложа руки.

И смотреть, как ее любимая племянница превращается в робот-скелет, генерирующий слезы.

Она решила действовать. Сложив на всякий случай в сумочку копию злополучного анализа, визитки с адресами Эдварда и его папаши, Лин отправилась наводить мосты. В свои пятьдесят четыре года тетя Лин не только хорошо выглядела, но и чувствовала себя молодой и способной свернуть горы.

От Вашингтона до Бостона Лин доехала на автобусе. Самый дешевый вид транспорта.

Лин решила начать все же с папаши. Надо надавить на его любовь к внуку. На этот случай она везла с собой маленький альбомчик с фотографиями Оливера. Она сравнила детскую фотографию Эдварда, которая была у Линды в серебряной рамочке, с фоткой внучатого племянника в том же возрасте – одно лицо! Это надо же быть таким идиотом, чтобы заподозрить обман! Она так и скажет этому Эдварду. Или лучше ничего не говорить? Может, наоборот, поплакать и взять на жалость? Ладно, приедем – разберемся на месте.

До Шервуда ходила электричка. А вот от Шервуда до Фелтона единственным транспортом могла быть только своя машина. Но Лин смело подошла на бензоколонке к парню-дальнобойщику и договорилась, что он довезет ее.

В Фелтоне Лин решила явиться к сэру Уильяму без всякого звонка.

Она постучала в бронзовый диск таким же бронзовым молоточком в виде маленького льва. Дверь ей открыл какой-то латинский мужик с тряпкой.

Вдалеке гудел пылесос.

– Хозяин в саду. Тут уборка. Идите направо в калитку. Он там сидит, читает.

Лин пошла, куда ей указали. В саду были заросли, словно на подступах к замку заколдованной принцессы. Где я его тут буду искать? Ладно, посижу на скамеечке. Передохну. Авось и сам найдется.

Она села на каменную скамью и решила съесть сандвич, купленный еще на вокзале. И вдруг за спиной раздался взволнованный голос:

– Линда! Ты вернулась? Какое счастье!

Лин вздрогнула, соображая, кому из ее бывших бойфрендов мог принадлежать этот бархатный голос. И вообще, кто ее здесь знает.

– Да, вот приехала... – Она обернулась и увидела высокого седовласого джентльмена.

Он очень растерялся и какое-то время не мог вымолвить ни слова.

– Простите, я вас принял за другую женщину.

Вы со спины очень похожи.

– Вы меня приняли за Линду Хоппер? Обознались, да не совсем. Я ведь тоже Линда Хоппер, ее родная тетушка. Только она Линда Бланш. А я Линда Хоуп.

– Очень приятно. Уильям Верстрейт, можно Билл. У меня сейчас закончат уборку, и мы пойдем в дом. А пока, не хотите ли погулять по саду?

– Сад тут одно название. У вас настоящие джунгли. Я ведь специалист по сельскому хозяйству. У меня диплом садовода. – Они пошли по дорожке. Но что я тут болтаю. Я не за этим приехала. Вот что, я человек простой и скажу прямо, без экивоков. Чем это вам не угодила моя племянница?

То, как я слышала, вы сами готовы были на ней жениться и усыновить чужого ребеночка. А потом оказалось, что ребеночек-то и не чужой, а ваш собственный внучок. Вот посмотрите – одно лицо с вашим сыном... И началась свистопляска.

Перед самой свадьбой ваш сыночек ее бросает из-за того, что ему кто-то что-то сказал! Он у вас такой нервный с детства или решил от женитьбы увильнуть?

– Подождите. Я ничего не понимаю. Это Линда его бросила! Выгнала из дома, а сама уехала без объяснений. Я пытался выяснить подробности, но мой сын как обезумел. Мы и раньше были не особенно близки, а сейчас он вообще меня игнорирует. А Линде я оставил три сообщения на автоответчике, но она мне не отзвонила. Я не знаю, что делать в таких случаях...

– Тогда я вам расскажу, что было на самом деле.

У вашего сына есть очень хороший в кавычках друг – Винсент Тори. Он увидел нашу Линду и запал на нее. И, чтобы наших голубков разлучить, наговорил Эдварду разные гадости – а главное, что сын это не его, а ее первого мужа. Хотя отлично знал, что у ее бывшего детей быть не может. Вот, кстати, вам и справочка. У меня все бумаги под рукой. Ее бывший тут тоже сыграл плохую роль. Задумал к ней вернуться... Короче, девка у нас стала нарасхват. А ей, кроме Эдварда, и не нужен никто. А ваш сыночек закатил ей скандал и заявил, что, дескать, при таком раскладе он не знает, стоит жениться ему или нет. Ну, я точно не знаю, что он сказал, но явно не серенаду спел под окном. Вот Линда и уехала с горя от всех своих женихов. Теперь она сидит на моей ферме и тает как свечка.

Боюсь, скоро наш с вами внук сиротой останется. И тут Лин начала плакать по – настоящему.

Сэр Уильям всплеснул руками.

– Я всегда знал, что Торну нельзя доверять.

А если бы вы имели счастье видеть его папашу!

Это был такой мерзавец. Говорят, он даже бил свою жену и детей.

– Да Бог с ними со всеми! Нам надо теперь думать, как нашим детям помочь. Вы мне скажите, Эдвард еще любит нашу Линду или нет?

Сэр Уильям вздохнул.

– Мне кажется, да. Но он такой упрямый и... ранимый. Послушайте, Линда, я решил взять ситуацию в свои руки. Поедем к нему. Я никогда ни во что в его жизни не вмешивался, но час пробил.

Я с ним сам поговорю по-мужски!

– Какой же вы молодец, Билл! Я вас расцелую за это! – Лин поднялась на цыпочки и, взяв сэра Уильяма за голову двумя руками, расцеловала его в обе щеки.

Он невольно обнял ее и вдруг рассмеялся.

– Какая вы забавная, леди! Такая непосредственность так редко встречается теперь в людях и меня просто восхищает!

– Вы лучше скажите, когда мы с вами выезжаем?

– А когда вы планируете?

– Да прямо сейчас!

– А вы не хотите перекусить, выпить чашечку чаю?

– А еще переодеться, принять ванну, написать воспоминания, сделать ремонт... Ладно, не смешите меня! Заводите вашу машину, сэр!

Через полчаса они уже ехали по дороге на Бостон.

– Я ему позвонил и сказал, что хочу приехать.

К счастью, он в городе. И, самое удивительное, даже не выразил никакого неудовольствия или изумления. Он, по-моему, так подавлен, что даже обрадовался мне.

– Билл, вы один идите. А я погуляю возле дома.

А если нужна вам стану как группа поддержки, позвоните мне на пейджер. И я сразу приду. Хорошо вы водите машину, сэр. Так надежно. Говорят, как мужчина водит машину, такой он и любовник...

Сэр Уильям чуть не выпустил руль из рук.

– Ой, я, кажется, что-то не то сказала. Я иногда сболтну что-то лишнее. Но вы как-то располагаете к откровенности.

– Нет, нет, ничего страшного. Это даже интересно. Просто я немного старомоден. А знаете, Линда, с вами удивительно легко себя чувствуешь. Вы мне напомнили одну девочку из моего класса. Она была такая же заводная. Мы однажды тоже с ней ехали вместе на машине – это было в десятом классе... Это была замечательная поездка.

Я так много больше никогда не смеялся и не дурачился.

– Ну и куда она делась?

– Уехала учиться в Европу. Там она вышла замуж, и я ее больше не видел. А потом я влюбился в свою будущую жену, мать Эдварда, женился на ней, и других женщин у меня больше не было. Так что ваша теория о связи вождения с сексом в моем случае, боюсь, не сработает.

– Как будто от количества «женщин зависит качество мужской доблести. Да все эти донжуаны самые слабаки и есть. Они почему женщин меняют?

Выкладываются в одну ночь и исчезают. Чтобы она, бедняжка, думала: ах какой мужчина! А если бы он с ней еще остался, тут бы и выяснилась его несостоятельность. А такие, как вы, любят одну женщину и всегда для нее стараются. Это гораздо труднее.

– Ну, вам виднее. Я в мужчинах не разбираюсь. В этом плане, разумеется... А что вас еще интересует кроме того, что мы обсудили?

– Какой вы обходительный мужчина. Мне нравится, как вы выражаете свои мысли... Я обожаю свою племянницу, она у меня одна. Маленького Оливера. Еще у меня три собаки. Люблю послушать музыку. Любую – джаз, кантри, Фрэнка Синатру и даже классику. Особенно я обожаю «Вальс цветов».

Я часто слушаю его по радио в машине. Вот уж настоящая музыка счастья. Хотелось бы на свадьбе его услышать. Я еще танцами занимаюсь. Хожу в клуб любителей танго. Хотела бы заняться парашютным спортом и освоить брейк-данс.

– Чего освоить?

– Ну, такие танцы на полу. Очень здорово смотрится.

– Да-да, вспомнил, я как-то случайно видел это на студенческой дискотеке. Простите, а сколько вам лет?

– Какое это имеет значение? Я не старая.

– Я вижу. Но просто, без обид. Мне интересно.

– Около пятидесяти. Пятьдесят с небольшим.

– И вы хотите освоить брейк-данс? Это не опасно?

– Послушайте, когда появились первые печатные машинки, то это считалось таким тяжелым делом, что нанимались здоровые мужики на них печатать... Все относительно.

– Вы прелесть, Линда! А готовить вы умеете?

– А то! Я закончила курсы экзотической кухни.

Но моя фишка – это мексиканская еда! Вы любите бурито?

Сэр Уильям весело засмеялся.

В квартире у Эдварда царил идеальный порядок.

Судя по всему, хозяин вообще ни к чему здесь не притрагивался. Сам Эдвард, мрачный и осунувшийся, сидел за компьютером и не стал его выключать, даже когда отец позвонил ему снизу.

– Эдди, мой мальчик, что у тебя за вид? Совершенно оловянные глаза. Послушай, у меня в машине сидит очаровательная забавная женщина. Я просто влюбился в нее, пока мы ехали к тебе.

– Я рад за тебя, папа. Ты нас хочешь познакомить? А можно не сегодня?

– Тебе придется с ней познакомиться рано или поздно. Это тетя нашей Линды, тоже, кстати, Линда.

И мы приехали за тобой, сын. Ты должен ехать к Линде и помириться с ней.

– Папа, это невозможно. Все слишком далеко зашло. Она меня не простит.

– Послушай, все объяснилось. Торн ей предлагал руку и сердце. Она ему отказала. Это все его интриги. Я тебе всегда говорил, что он тебя когда-нибудь подставит. Правда, я думал о деловых контактах. Оливер твой сын, я видел бумаги. Что еще тебе нужно?

– Я все знаю. И бумаги получил. Папа, я вел себя как последняя свинья. Я сам от себя не ожидал, что я такая сволочь. И мне от всего этого не легче. Я боюсь, прежних отношений уже не вернуть. Она всегда будет помнить тот наш разговор... И...

– Послушай, сынок. Мы были не лучшими отцом и сыном. Но я тебя всегда очень любил и люблю. А помнишь, как ты меня посылал куда подальше и не один раз? А однажды сказал, что ненавидишь меня...

– Ну это было еще в школе...

– Но я же знаю, что все это только слова. Просто не придумано в мире новых слов для обозначения плохого настроения, нервного срыва. Вот все и говорят слова, за которыми ничего не стоит. Но судить-то надо по делам. Мы придаем слишком большое значение тому, кто чего сказал. Говорить, общаться необходимо. Но нельзя заменять словами поступки. Если между вами есть любовь, то все обиды забудутся, как будто их и не было. Она отказала одному из самых богатых людей в мире, сказав, что любит другого мужчину. То есть тебя. Ну и что, ты будешь еще сомневаться в ней? И сутками сидеть, уставившись в свой компьютер! Собирайся, едем в Виргинию. Я без тебя не уйду отсюда.

Линда сидела на крыльце дома и смотрела, как Оливер прыгает с собаками и кидает им игрушки. Четыре собаки с визгом и лаем носились за резиновым мячиком, маленькой лопаткой и плюшевым кроликом. Дом стоял на холме, и прямо с крыльца была видна дорога. Вернее ее съезд к ним на ферму. Рядом с Линдой стояла миска вишен и пластиковый стаканчик для косточек.

Линда так объелась ими за эти дни, что брала вишню из миски просто по инерции. Вдруг она увидела, как какая-то незнакомая машина свернула к ним.

Для покупателей поздновато, подумала она.

Может, тетка вернулась на чужой машине?

Машина въехала в ворота и остановилась. Из нее действительно вылезла тетя Лин, потом сэр Уильям, потом... Эдвард!

Линда соскочила с крыльца и побежала к ним навстречу. Она случайно задела ногой за пластиковый стаканчик, и по крыльцу разлетелись восемь вишневых косточек.

Линда лежала рядом с Эдвардом в своей маленькой комнатке под крышей. Они только что оторвались друг от друга, все еще не веря, что снова вместе.

– Ты не представляешь, как мы неслись. Машина, самолет, машина. Я в прокате чуть не убил парня, который очень долго выписывал страховку.

Хорошо, Билл был рядом и все уладил. Мне вдруг стало казаться, что включился часовой механизм и через несколько минут все будет кончено. Я словно спал все это время – и вдруг проснулся.

– А мне кажется, я наоборот сейчас сплю и вижу волшебный сон!

В это время за столиком в саду сидела другая компания. Сэр Уильям держал на коленях Оливера и просил тетю Лин больше не потчевать его плодами ее райского сада.

– Линда, я так много вишен не ел никогда в жизни. Это может плохо кончиться для меня.

– Вы что, это самое полезное для организма.

У вас никогда не будет подагры, склероза, высокого давления и импотенции.

– Линда, я пока ни на что это не жалуюсь. О Боже, я не так хотел выразиться. Не так неприлично и самонадеянно. С тобой я становлюсь каким-то другим человеком.

– А может, наоборот, я тебя освобождаю от твоих комплексов. И ты превращаешься в свободного дикого зверя!

– Нет, Линда, ты не женщина, а сплошной Вальс цветов!

Бракосочетание между Линдой Бланш Хоппер и Эдвардом Фредериком Верстрейтом состоялось восьмого августа в маленькой церкви Фелтон-колледжа. Народу было много, церковь всех не вмещала. И большая часть людей толпилась на улице. Когда молодые показались в дверях – Линда в платье цвета слоновой кости с маленькими чайными розами по глубокому декольте корсета и Эдвард в элегантном светлом костюме, – все в восторге зааплодировали. Молодые спустились по ступенькам.

Линда оглянулась, раздумывая, кому бы кинуть свой букет. Ее лучшие подруги Мэг и Кора были уже замужем. Чтобы выдать замуж Джованну, нужно было еще лет десять ходить на демонстрации к Капитолию. Линда улыбнулась и запустила букетом в тетю Линду.