В комнате генерала, освещаемой единственным канделябром со свечами, царил полумрак. В камине горел неяркий огонь, окно было приоткрыто, и свежий ароматный воздух долины свободно вливался внутрь. Мужчина у окна совсем не походил на согбенного старца. Он сидел очень прямо, слегка повернув голову при звуке шагов.
      – Мег, это ты? – спросил генерал. При звуке его голоса, такого знакомого и родного, у Грегора закружилась голова. Казалось, он идет по неровной шаткой поверхности и вот-вот сорвется в зияющую пропасть.
      – Да, отец, это я. Капитан Грант тоже здесь.
      – Очень хорошо. Пусть он подойдет ближе.
      Мег обернулась и вопросительно посмотрела на Грегора, который остался стоять у двери.
      – Капитан Грант?
      – Ваша дочь говорила мне, что вы нездоровы последнее время, – сказал он, подходя к генералу. – Мне очень жаль, сэр.
      Генерал обернулся, и Грегор увидел его взволнованное лицо, которое осветила радостная улыбка.
      – Грегор, мой мальчик! Я не забыл твой голос.
      – Надеюсь, он стал немного мужественнее, сэр.
      Приблизившись к генералу, капитан ожидал увидеть изнуренного, сломленного болезнью человека, но перед ним был все тот же бравый вояка, только немного постаревший. Его удивительные голубые глаза смотрели прямо на него.
      – Я благодарен судьбе, что ты вернулся в Глен-Дуи с моей дочерью. Мег? Ты рассказала Грегору о наших проблемах?
      Он обернулся к дочери, склонив голову набок, скорее прислушиваясь, нежели пытаясь разглядеть ее. Это показалось Грегору странным, и он нахмурился, с тревогой глядя на старика.
      Мег подошла к отцу и провела рукой по его плечу.
      – Я здесь, папа. Да, я все ему рассказала.
      – Это хорошо, – сказал генерал и тяжело вздохнул. Он опять взглянул на Грегора, но на этот раз его глаза смотрели куда-то мимо него.
      – Я не понял, – хрипло сказал Грегор. – Простите, я не сразу понял, что вы не видите…
      Генерал остановил его, подняв руку.
      – Ничего не поделаешь, Грегор. Все началось с того, что глаза стала застилать легкая дымка, но со временем туман становился все гуще. Теперь сплошная мгла окружает меня, но я в здравом уме и помню все так живо, словно это произошло вчера.
      – Отец, ты хотел поговорить с капитаном Грантом, – деликатно напомнила Мег. – Уже очень поздно. Этот день был таким долгим и утомительным.
      – Понимаю. Хорошо, Мег, но не будь так нетерпелива. Я хочу поговорить с Грегором наедине.
      – Думаю, я имею право знать, что ты хочешь ему сказать, – упорствовала Мег.
      – О каком праве ты говоришь? – Генерал нетерпеливо фыркнул. – Ты пока еще моя дочь, Мег, и должна слушаться отца. Я буду говорить с Грегором наедине. У нас будет сугубо мужской разговор.
      Краска мгновенно залила ее лицо, глаза гневно сверкнули, губы задрожали, предвещая поток горьких слов или рыданий. Грегор искренне сочувствовал Мег в эту минуту. Ему казалось, что генерал поступает слишком жестоко, выпроваживая дочь из комнаты, как малого ребенка.
      – Может, вы позволите леди Мег остаться? – предложил он.
      – Нет, – отрезал генерал и упрямо поджал губы, став удивительно похожим на свою дочь. Мег бросила на Грегора быстрый взгляд, но он лишь пожал плечами. Разве есть у него право указывать, кому что делать?
      Мег не оценила такую вялую поддержку. Гневно взглянув на капитана, она решительно вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Мужчины слышали, как быстро удаляются ее шаги.
      Генерал усмехнулся, восхищаясь крутым нравом дочери.
      – Какая задира моя Мег! Настоящий боец! Не безвольная кукла моя девочка, а, Грегор?
      – Это правда, сэр, ее трудно назвать бесхарактерной мисс.
      Генерал опять хохотнул, уловив в тоне Грегора некоторую сухость.
      – Мне кажется, тебе по нраву бунтарки. Не могу представить тебя с женщиной, которая будет заглядывать тебе в рот и исполнять все желания. А, Грегор? Так уж лучше взять в жены одного из твоих солдат!
      – Абсолютно с вами согласен, генерал Макинтош, – сказал Грегор, придвигая стул и усаживаясь поближе к генералу. У него все кости ломило от усталости; пульсирующая боль в раненой руке не утихала ни на секунду; голова кружилась. Если генерал не перейдет к делу прямо сейчас, то он просто свалится со стула, а слугам придется выносить его из комнаты ногами вперед.
      – Подожди, Грегор, не садись, возьми-ка там виски, оно вполне приличное, – сказал генерал с тонкой проницательностью слепого. – Его до сих пор делают на винокуренном заводе, недалеко от Крейган-Дуи, да ты и сам знаешь. Налей-ка нам по стаканчику. Мег разбавляет его водой и думает, что я ничего не замечаю. Она считает, что я пью слишком много, и пичкает меня этим отвратительным чаем, это теперь модно, видите ли. Фу, гадость! Может, она права и я действительно пью больше, чем нужно, но чем же мне занять себя в долгие бессонные ночи?
      Грегор принес две порции виски и сел напротив старого джентльмена. Напиток был неразбавленный и крепкий, тепло от него разлилось по всему телу, придав бодрости и освежив голову. Наблюдая, как генерал уверенно взял бокал и поднес его к губам, он никогда бы не подумал, что перед ним слепой. Какое-то время они сидели молча у окна, как два старых приятеля, будто никогда и не расставались.
      – Итак, тебе известно о герцоге Аберколди? – начал генерал.
      – Да, со слов леди Мег.
      – Представляю, что она тебе наговорила. – На губах генерала заиграла улыбка, но тут же погасла. Он помрачнел, низко склонив седую голову и опустив плечи. – Поначалу он казался мне милым и приятным молодым человеком. И лишь теперь я понимаю, что все это время он лицемерил и притворялся. Ах, Грегор, какой же легкой добычей оказался Я в когтях этого хищника! Жалость к себе размягчила мой разум: я стал чувствовать себя старым, больным, никчемным. А этот паук умело плел свою паутину из лести и сладких речей, тешил самолюбие старика. И за это я согласился отдать ему свою дочь в жены! Я убедил себя, что действую ей во благо, Что она со временем успокоится и будет меня благодарить. – Он печально покачал головой и продолжил свой рассказ: – Я постоянно думал о том, как устроить судьбу дочери – это Мое единственное, хотя и слабое, оправдание. Я места себе не находил оттого, что она останется одна на свете, когда меня не станет, как отбившаяся от стада овечка в окружении волков. И я убедил себя, что герцог будет для нее заботливым мужем, защитником и даст ей все, чего она так заслуживает. Я всей душой хотел, чтобы она была счастлива и довольна, Грегор. Разве это преступление?
      – Нет, сэр, я вас прекрасно понимаю.
      – И ты меня не осуждаешь? – с волнением спросил старый генерал.
      – За что? Это вполне нормальное желание для отца.
      – Но Мег так рассердилась, что не разговаривала со мной целых две недели, – продолжал генерал, его голос задрожал, и лицо омрачилось печалью. – Она рыдала в своей комнате ночи напролет, и это разбивало мне сердце. Поверь, Грегор, я никогда не был строгим и тем более жестоким отцом, никогда ни к чему ее не принуждал. И вот единственный раз, когда я попытался принять волевое решение…
      И вдруг Мег уступила. Я понимаю, что она сделала это ради меня и герцог здесь совсем ни при чем. Бедная девочка поняла, что мы с ней оказались в ловушке, и встретила беду лицом к лицу, моя отважная птичка. Через некоторое время мы услышали рассказ Шоны о злодеяниях герцога, и хотя я пытался убедить себя, что это ложь, что я не верю ни единому ее слову… – Он начал с силой бить рукой по ручке кресла в такт каждому слову. – Но… это… оказалось… правдой!
      – Шона – очень честная женщина.
      – Вот именно. Искренними были не только слова, но даже ее голос. Позже мы узнали, что не только Шона знает правду о герцоге Аберколди. И вот тогда наступила моя очередь рыдать по ночам. Ибо я понял, что подписал дочери смертный приговор, отдав ее в руки убийцы.
      – Вы сказали герцогу, что изменили свое решение?
      – Конечно, но он и слышать об этом не захотел. Мег тоже недвусмысленно отказала ему в очень резкой манере, но, кажется, его это странным образом привлекает в ней. Он весь во власти какой-то нездоровой страсти. Мег говорит, что, когда они встречаются где-нибудь, он не спускает с нее глаз и следит за каждым движением. Он обезумел, Грегор. Что бы мы с Мег ни говорили, он не откажется от этой свадьбы. Он ведет себя так, будто ничего не случилось и все мы одна счастливая семья. В этом есть что-то противоестественное, страшное.
      Рассказ старого генерала потряс Грегора. В голосе старика звучала такая горечь, сожаление, боль разочарования, что капитану Гранту не составило труда понять весь ужас их положения. Но генерал, мучимый раскаянием, еще не осознавал, что их жизни угрожает смертельная опасность. Грегор решил не торопить его – он сам должен это понять. Капитан сделал глоток виски, наслаждаясь разливающимся по телу теплом. Боль в руке почти утихла, и хотя рана еще ныла, это было вполне терпимо.
      – Помнишь, Грегор, я спас тебя тогда от рабства на плантациях?
      Грегор взглянул на старика, удивившись резкой перемене темы разговора.
      – Конечно. И очень вам за это благодарен, сэр.
      – Правда? – Взор генерала был устремлен прямо на капитана, как будто пелена спала с его невидящих глаз. – Потом я часто думал об этом, ведь по моей милости ты остался в Шотландии. Что толку от свободы, когда тебе некуда идти, – ты лишь пополнил ряды безземельных лэрдов. Иногда мне кажется, что я помешал тебе начать новую жизнь. Многие из тех, кто попал в Америку, разбогатели, нажили состояния!
      Грегор задумался. Генерал Макинтош прав: не раз ему хотелось оказаться где-нибудь очень далеко, даже мысли о смерти посещали его. Но он сумел преодолеть трудности и выжил, чем очень гордился.
      – Все, о чем я думал тогда, уже в прошлом, но сейчас я вам действительно очень благодарен. И я бы не сказал, что моя жизнь была невыносимой.
      – Должно быть, так и есть. – Генерал вздохнул. – А ты знаешь, я ведь из-за тебя оказался в Глен-Дуи. Ты много рассказывал мне об имении, и вот однажды, оказавшись по делам в этих краях, я почувствовал непреодолимое желание увидать его. Ничего не мог с собой поделать, – Он улыбнулся. – Не буду притворяться, что думал о тебе, Грегор, когда покупал имение. Просто как только я его увидел, сразу же понял, что хочу здесь жить. Лучше, если Глен-Дуи достанется мне, чем какому-нибудь равнодушному дельцу, которого волнует только прибыль, а не судьба землевладения и живущих здесь людей. Ты, наверное, тоже слышал рассказы о том, как бедных фермеров сгоняли с насиженных земель, чтобы превратить их в пастбища для черномордых овец? Но, понимаешь, я влюбился в эту долину. – Грегор попытался заговорить, но генерал жестом остановил его. – Надеюсь, я был хорошим хозяином. Думаю, обязанности владельца земли я исполнял куда лучше, чем роль отца.
      – А зачем вам понадобился я?
      Вот и прозвучал самый главный вопрос. Генерал медлил с ответом, барабаня пальцами по ручке кресла. Грегор наклонился и накрыл ладонью руку старика, поразившись ее хрупкости. Но то, что он услышал, повергло его в глубокий шок.
      – Я хочу, чтобы ты женился на Мег. Обвенчался с ней и дал ей свою фамилию. Это защитит ее от герцога Аберколди. Конечно, он придет в ярость, но больше не сможет делать вид, что все идет так, как он планировал. Ему придется смириться с очевидным фактом. Я очень надеюсь, что с течением времени герцог образумится и оставит нас в покое.
      Это неожиданное предложение было удивительно созвучно собственным мыслям Грегора – именно об этом он думал час назад, стоя у камина в голубой гостиной. Обвенчаться с Мег? Жениться на Мег Макинтош? И кем он станет в этом случае? Вновь лэрдом Глен-Дуи?
      Кровь бешено стучала в висках, голова кружилась. Лэрд Глен-Дуи. Он вновь обретет дом, вернется навсегда. Или до тех пор, пока герцог Аберколди не снарядит армию, чтобы выкинуть его отсюда. Или убить.
      – Грегор?
      Генерал пошевелил рукой под его ладонью и крепко сжал ее, вновь возвращая Грегора в полумрак своей комнаты.
      – Со мной все в порядке. Просто… я очень устал. И по том в Клашеннике я дрался на дуэли. И моя рука…
      Генерал нахмурился и наклонился к капитану:
      – Ты был ранен? Мег мне ничего не сказала!
      – Я… ничего страшного. Вы действительно хотите, что бы я женился на Мег, сэр?
      – Конечно. Я всегда говорю только то, в чем абсолютно уверен.
      Помимо своей воли Грегор рассмеялся:
      – Да, это правда! Но, сэр, мне кажется… я не гожусь для этого. Ваша дочь не захочет…
      – Но в данной ситуации ей придется выйти замуж за кого-нибудь. Ты же понимаешь, Грегор, что это единственный выход. Аберколди не сможет претендовать на замужнюю женщину. Возможно, это не лучшее решение проблемы и мы не сможем избежать неприятных последствий, но сейчас меня волнует только безопасность Мег, и ради этого я готов на все. Я не хочу, чтобы ее мужем стал кто-нибудь из местных, какой-нибудь Дункан Форбс или Джейми Фаркуарсон. И так же не хочу, чтобы она стала женой изнеженного щеголя из Эдинбурга или предводителя клана шотландских горцев, у которого больше волос, чем ума. Я долго думал и все тщательно взвесил, прежде чем принять это решение. Ты единственный подходишь на эту роль. Конечно, прежде всего, меня беспокоила судьба Мег, но я также подумал о том, что двенадцать лет назад ты потерял Глен-Дуи, а теперь у тебя появится шанс вернуть его.
      Итак, наживкой был Глен-Дуи. Не Мег. Не Мег с ее огненно-рыжими волосами, светло-голубыми, как небо, глазами и нежно-розовыми сладкими губами. И ее соблазнительными формами. Генерал был уверен, что самое заветное желание Грегора – вернуть имение и ради этого он женится на Мег. Но в этот момент капитан не думал о Глен-Дуи. Все его мысли занимала дочь генерала.
      – А что, если Мег откажется выйти за меня? – спросил Грегор, сам удивляясь, что всерьез обсуждает эту тему. Значит ли это, что он готов жениться? Что эта идея пришлась ему по душе?
      – Она согласится, – уверенно и сурово сказал генерал.
      – Она должна сама сказать мне, что согласна, сэр. Я не пойду на это против ее воли. Я вообще не думал о женитьбе. Но при данных обстоятельствах я… я должен поговорить с леди Мег.
      Генерал сильнее сжал его руку.
      – Еще не время, Грегор. Сначала я сам с ней поговорю. Я найду нужные слова, чтобы убедить дочь, – говорил он, не обращая внимания на смех Грегора, – а потом ты сможем и обсудить с ней этот вопрос. Согласен? Ты готов жениться на Мег и вернуть свои земли?
      Грегор закрыл глаза. Он как бы со стороны услышал свои голос:
      – Да, сэр, я готов. Только если она не возражает.
 
      Приняв ванну, Мег сидела, уставившись в пустоту, пока Элисон расчесывала ей волосы. Пышная огненная масса расплескалась по плечам, топорщась непокорными завитками Нежная забота Элисон помогла ей отвлечься от чувства обиды, которая острой занозой засела внутри, когда отец так грубо выставил ее из комнаты.
      – Леди?
      Мег посмотрела в темные глаза подруги. Элисон была очень бледна, и леди Макинтош почувствовала неловкость, вспомнив, какие переживания выпали на долю этой женщины.
      – Я сожалею по поводу Малькольма Бейна, – сказала она мягко. – Почему ты мне никогда не рассказывала? Только когда Дункан сообщил мне, я…
      – Дункану следовало помолчать.
      – Я думала, мы подруги.
      Элисон нервно поежилась.
      – Он знает об Ангусе? – спросила Мег.
      Элисон устремила на Мег взгляд, полный боли и ужаса.
      – О нет! Он не знает и не должен узнать! Я не хочу этого, леди Мег. Умоляю!
      Мег нежно обняла подругу:
      – Не бойся, я не скажу ему. Но ему все равно станет известно, Элисон, пусть и через некоторое время… Ты сама должна сказать ему, так будет лучше, поверь мне.
      Элисон отвернулась, пытаясь остановить слезы. Мег вздохнула и встала, кутаясь в теплую шаль, наброшенную поверх простой белой ночной рубашки. Ступив с толстого ковра на холодный, как лед, каменный пол, она поторопилась запрыгнуть в кровать. Элисон засуетилась, убирая и складывая разбросанную одежду.
      – Миледи, – наконец заговорила Элисон. – Может, это прозвучит глупо, но я хотела сказать вам кое-что.
      – Ну что ты, Элисон. Ты можешь говорить мне что угодно и в любое время.
      – Лэрд… Я имею в виду капитана. Он навлечет беду на нашу долину.
      Мег прищурилась, пытаясь понять, что кроется за этими словами.
      – Почему ты так решила, Элисон?
      – Я это чувствую, миледи. – Элисон нервно пожала плечами.
      Местные жители, все без исключения, прекрасно знали, что к предчувствиям Элисон надо относиться очень серьезно; ее не без основания считали ясновидящей. Мег мрачно кивнула и поблагодарила ее.
      – Я буду начеку и не допущу этого.
      Элисон проницательно посмотрела на хозяйку, затем удовлетворенно кивнула:
      – Хорошо. Спокойной ночи, миледи.
      – Спокойной ночи, Элисон…
      Дверь затворилась, и Мег осталась одна. Темная комната освещалась единственной свечой. И опять нахлынули тревожные мысли, лишив покоя усталый мозг. О чем ее отец секретничал с Грантом и почему ей не разрешили присутствовать при разговоре?

      Малькольм Бейн шел по коридору второго этажа, погруженный в свои мысли. Он провел эту ночь на конюшне на куче далеко не ароматной соломы в обществе фыркающих беспокойных лошадей. У него болела спина, и даже кувшин холодной воды, который он вылил себе на голову во дворе, не помог снять накопившуюся усталость.
      «Я уже слишком стар для походной жизни, – думал он. – Надо было остаться в Клашеннике, там хоть кровати есть».
      «Если бы ты тогда остался в Глен-Дуи, – нашептывал ему внутренний голос, – у тебя сейчас был бы уютный дом, дети и заботливая жена».
      Да, у него был выбор, но чувство долга оказалось сильнее.
      И вот он идет, чтобы найти Грегора Гранта, поднять его с постели и провести с ним еще один долгий день. Со всех уголков долины шли бесконечным потоком мужчины, сгибаясь под тяжестью амуниции и оружия. Это Дункан Форбс, арендатор Мег, как всегда, не дожидаясь указаний, оповестил всех о сборе оружия.
      В полумраке Малькольм Бейн не заметил пухленькую темноволосую женщину, которая неожиданно вышла из комнаты в коридор, преградив ему путь. Не успев остановиться, он с такой силой толкнул бедную женщину, что она отлетела в сторону. И тут он узнал ее.
      – Что за… – начала было она выговаривать, устремив на обидчика гневный взгляд. Темные волосы, темные глаза, округлившиеся при виде Бейна. Элисон Форбс вся дрожала от ярости.
      – Прости, я не заметил тебя, – осторожно сказал Малькольм Бейн.
      – Тогда ты так же слеп, как и глуп! – завопила она. – Ты что, лунатик? Как можно идти и не видеть, что происходит у тебя под носом? А если бы я упала и сломала что-нибудь?!
      Еще по дороге в Глен-Дуи Бейн решил, что при встрече с Элисон будет вести себя исключительно вежливо, отвечать на все вопросы степенно и уважительно, но при этих ее словах чуть не расхохотался. Он, правда, быстро взял себя в руки, но было слишком поздно.
      – Ну-ка сотри эту глупую ухмылку со своего лица, Малькольм Бейн! – прошипела Элисон, задыхаясь от гнева. – Смешно тебе, да?!
      – Я… я просто представил, как ты падаешь но ничего не ломаешь, а подскакиваешь, как мячик. Ты такая вся кругленькая.
      Ее черные глаза метали молнии, уголки губ побелели, что, как он знал по опыту, предвещало бурю. Быстрее ветра Бейн проскочил мимо разгневанной женщины и отчаянно забарабанил в дверь комнаты Грегора. Сонный голос разрешил ему войти, что он и сделал с превеликой радостью.
      – Это ты там кричал? – спросил Грегор, зевая.
      – Нет, не я, – мрачно признался Бейн. – Я случайно наскочил на Элисон Форбс.
      – О! – Грегор Грант колебался некоторое время, сгорая от любопытства, но не стал задавать вопросов. – Рассвет только занялся. Что тебе нужно?
      – Дело в том, что во дворе уже начали собираться мужчины, они ждут вас. Дункан всех оповестил о вашем возвращении и предупредил о возможном сражении. Они все принесли оружие и амуницию.
      Грегор застонал и начал тереть руками лицо.
      – Боже! Я же не говорил, что это надо делать с утра пораньше! Ну хорошо, я сейчас оденусь. Будь добр, принеси мне воды. Надо умыться, чтобы немного прийти в себя.
      – Во дворе есть колодец, – лукаво предложил Малькольм.
      Хозяин бросил на него недобрый взгляд.
      – Я хочу подогретую воду, если можно. Найди служанку, и пусть она принесет мне большой кувшин с теплой водой.
      Но Малькольм Бейн переминался с ноги на ногу и не торопился покинуть комнату, с опаской поглядывая на дверь. Грегор улыбнулся:
      – Малькольм Бейн, да ты боишься?
      – Нет!
      – А я думаю, ты напуган до смерти. Ты боишься, что Элисон Форбс поджидает тебя за дверью. С огромным кухонным ножом.
      – Ох, не поздоровится мне как пить дать! – Малькольм содрогнулся.
      – По-моему, она до сих пор не простила, что ты уехал и оставил ее.
      Бейн понурил голову и опустил плечи, признавая поражение.
      – Нет, не простила. Она считает, что я поступил бесчестно.
      – Ты должен был остаться здесь. Мне надо было заставить тебя это сделать. Если бы только я тогда мог рассуждать здраво…
      Малькольм удивленно посмотрел на него:
      – Но, Грегор, вам было только семнадцать, и я был вашим камердинером, а до этого верой и правдой служил вашему отцу. Разве мог я бросить юношу на произвол судьбы? Меня бы совесть замучила, я бы лишился сна и покоя.
      – И ты предпочел заботу обо мне личному счастью? – сказал Грегор, вздыхая и потирая руку в том месте, где была наложена повязка. – Только не думай, что я не ценю этого, Малькольм, я очень тебе благодарен, но твоя жертва слишком велика. Если бы я догадался… Могу ли я как-нибудь помочь, чтобы помирить тебя с Элисон?
      Малькольм задумчиво поскреб щетину на подбородке.
      – Честно говоря, я не знаю, – сказал он с грустью. – Мне кажется, она ненавидит меня и хочет, чтобы я умер. Я прочел это в ее глазах.
      – Подожди немного. Дай ей время успокоиться.
      Малькольм кивнул, но печаль, омрачавшая его лицо, говорила о том, что Грегору не удалось заронить в его душу надежду на счастье. Он глубоко вздохнул и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. Убедившись, что путь свободен, Бейн вышел из комнаты.
      Грегор откинулся на подушки, пытаясь настроиться на долгий, полный событий день. Он никак не мог поверить, что генерал действительно попросил его жениться на Мег. Ради нее самой и ради Глен-Дуи… Неужели он получит назад имение, о котором тосковал долгие двенадцать лет, не надеясь вернуться сюда даже в самых смелых мечтах?
      Но жениться на Мег… на Мег!
      Грегор сильно сомневался, что она одобрит грандиозный план отца. Ведь Мег дала ясно понять, что вообще не собирается замуж за кого бы то ни было, что согласилась на брак с герцогом Аберколди лишь потому, что ее отец попал в безвыходное положение. И только любовь к генералу вынудила ее пойти на этот шаг. Что изменится в ее теперешнем положении, если она выйдет замуж за Грегора? Что сулит ей этот брак? Возможно, она освободится от притязаний герцога на какое-то время, но никто не знает, каковы будут последствия. Здесь, в горах Шотландии, междоусобные войны вспыхивали по малейшему поводу…
      Существуют ли более веские доводы, помимо ее личной безопасности и защиты имения, которые могли бы убедить Мег выйти за него замуж? Грегор отчетливо вспомнил, как она смотрела на него в то утро на озере возле дома Шоны, когда он, полуобнаженный, стоял по колено в воде. В ее глазах он видел страсть и вожделение, а в таких вещах капитан никогда не ошибался. Ее влекло к нему, но она боялась поддаться эмоциям, потерять над собой контроль. Сильные чувства пугали ее. Может ли страсть стать основой брака и укрепить его?
      Мег была для него главным искушением. Сумеет ли он убедить ее сказать «да»? Хочет ли он сам, чтобы она согласилась? Стоит ли ему вообще принимать предложение генерала? Несмотря на тревожные предчувствия, Грегор понимал, что план старого генерала был слишком хорош, чтобы от него отказываться.
 
      Мег выглянула из окна верхнего этажа замка и посмотрела на лужайку. Внизу собралось множество мужчин. Она знала их, так как все они жили в Глен-Дуи: некоторые надели праздничные наряды, другие пришли в повседневных килтах. Явившись по зову Грегора Гранта, они принесли оружие и амуницию и теперь ждали его появления.
      Чего тут только не было: старые, местами покрытые ржавчиной палаши и мечи, видавшие виды мушкеты и пистолеты, пики и кинжалы. Они принесли все, что у них было, желая доказать Грегору, что они готовы сражаться за свою землю. Прикрывая рот рукой, чтобы не расхохотаться, и блестя озорными глазами, Мег наблюдала, как старый Джейми Фаркуарсон, выхватив меч, спотыкаясь, бежал по лужайке, издавая победные крики.
      Если бы для победы над герцогом Аберколди было достаточно одного энтузиазма, то жители Глен-Дуи, несомненно, взяли бы верх.
      Но ее веселье длилось недолго – вскоре взгляд потух, улыбка растаяла, и Мег с тяжелым вздохом присела на подоконник. Для радости не было повода. Проснувшись поутру, она решила пойти к отцу и потребовать, чтобы он рассказал ей о беседе с Грегором. Но вместо этого почему-то пришла в эту маленькую комнатку, где обычно занималась счетами и принимала местных жителей. Она пыталась убежать от самой себя, она сдалась, у нее не хватило решимости.
      Мег боялась услышать то, что ее отец сказал Грегору. Но в то же время она злилась на отца, который доверился практически незнакомому человеку, а не своей дочери. А ведь Мет сделала все, как он просил, и даже больше! Это она разыскала Грегора Гранта и привезла его сюда, что было совсем не просто, и после этого ее выставляют из комнаты! Это нечестно.