Грегор тоже пришел к этому выводу. Специально она не спрашивала, но за обедом они перекинулись несколькими словами. Прежде чем он покончил с едой, Мег придумала массу отговорок, чтобы уйти раньше. Он посмотрел на нее терпеливым всезнающим взглядом. Неужели он так быстро охладел к ней? И хотя Мег решила не торопить события и все обдумать, именно сейчас ей больше всего хотелось его внимания и любви.
      Она поднялась к отцу и провела у него часа два. Генерал не мог нарадоваться, что все так хорошо устроилось.
      – Теперь остается позаботиться о счастливом конце для нашей сказки – заставить герцога поступить по-джентльменски и мирно удалиться со сцены, – не удержалась Мег от сарказма. – Папа, неужели ты действительно думаешь, что так и будет?
      Генерал тяжело вздохнул и проговорил с грустной улыбкой:
      – Я не знаю ответа на этот вопрос, Мег. Если бы речь шла о нормальном человеке, я бы ни секунды не сомневался, что так и будет. Обычный человек просто отошел бы в сторону. Ибо кому захочется прослыть глупцом и неудачником? Но речь идет о герцоге Аберколди, а его трудно назвать уравновешенным. Он опасен, и это пугает меня, дочка, а меня не так-то легко заставить бояться. Аберколди хочет получить тебя любой ценой, Мег, и единственный способ отделаться от него, который я вижу, – это убийство.
      – Сегодня утром Грегор отпустил Лоренцо.
      Мег при этом не присутствовала, но Элисон рассказала ей подробности, которые услышала от Ангуса, а тот еще от кого-то. Любимый слуга герцога поклялся жестоко отомстить им всем.
      – Лоренцо не так опасен, как он о себе возомнил, – сухо заметил генерал. – Его нечего бояться, Грегор раздавит этого червяка одним пальцем. – Он опять улыбнулся и вдруг сгорбился и постарел прямо на глазах. – Я очень рад, что ты вернула Грегора домой. Ты сделала меня самым счастливым стариком на свете, Мег, спасибо.
      – Тогда я тоже счастлива, папа, – прошептала она, и ее глаза наполнились слезами.
      – Жаль, что твоя мать не может порадоваться вместе с нами, – пробормотал генерал и отвернулся к окну.
      Генерал редко говорил о жене, и Мег решила, что это дурной знак.
      Она уложила отца в постель и удалилась в свое убежище наверху. Но, оставшись одна, Мег долго сидела за большим деревянным столом и не торопилась приступить к делам. Ей было чем заняться: надо было сделать учетные записи, заметки, кое-какие расчеты. Мег часто сожалела, что родилась женщиной, – она могла бы очень толково вести дела какого-нибудь лорда. Она знала, как вести хозяйство в имении, чтобы оно приносило прибыль, и в то же время умела заботиться о простых арендаторах.
      Как было бы хорошо вести обыкновенную жизнь, записывать цифры в колонки и считать доходы! Почему у нее все так запутанно?
      У Мег было много работы, но сейчас ей не хотелось подсчитывать доходы или думать, как уговорить фермеров сажать на своих участках неизвестные им растения. Это был первый день ее супружеской жизни, который, казалось, ничем не отличался от обычных будней. Но на самом деле все теперь было по-другому.
      Она полюбила Грегора Гранта, лэрда Глен-Дуи. Она вышла замуж за юношу из своих девичьих снов, который превратился в мужчину. Именно его она ждала всю жизнь, мужчину, который вскружит ей голову. Не хватало только одной детали – он не любил ее.
      Мег была уверена, что Грегор принадлежит к тому типу неотразимых мужчин, которые без труда могут увлечь любую женщину. Никто не смог бы устоять перед гипнотическим взглядом его золотистых глаз. Что же говорить о ней? И вряд ли он мог стать таким искусным любовником, проводя ночи в холодной одинокой постели. Конечно, у него были женщины, и не одна.
      Он был очень красив и не встречал особого сопротивления со стороны слабого пола. Имея богатый выбор, разве мог он полюбить ее, невзрачную простушку с веснушками на лице? Возможно, она ему нравилась, забавляла его, привлекала прямотой и острым языком… Но поверить, что он по-настоящему любит ее, Мег не могла. Надо смотреть правде в глаза и научиться жить с этим, прежде чем ее погубит страсть к этому человеку.
 
      Грегор уютно устроился в голубой гостиной с листом белой бумаги на коленях и угольным карандашом в руке – ему предстояло вспомнить о своем таланте художника. Сначала руки, привыкшие держать меч, не слушались его, но постепенно давно утерянные навыки возвращались. Он не забыл уроков рисования, которому посвящал все свободное время в юности. Грегор не торопился сразу приступать к сложному рисунку, собираясь для начала сделать несколько простых набросков. Однако он не удержался и нарисовал небольшой шарж на Эрди Кэмпбелла в память об их последней встрече, изобразив его нетрезвым, с диким взглядом, верхом на серой лошади. Затем запечатлел генерала, который сидел у окна, глядя на мир, от которого его отделяла темная завеса слепоты.
      Грегор остался доволен результатом – он еще не потерял способности видеть детали и схватывать выражение лиц, чтобы потом несколькими точными штрихами передать увиденное на бумаге. Ему захотелось поделиться радостью с Мег, и он отправился искать ее. Элисон сказала, что она работает в маленькой комнатке наверху и просила ее не беспокоить.
      – Но думаю, вас это не остановит, капитан… сэр.
      – Почему ты так уверена?
      – У вас такой вид… – фыркнула Элисон.
      – Что ты хочешь этим сказать, Элисон Форбс?
      – Вы и сами знаете, – ответила она.
      Такой вид? Грегор улыбнулся, взбираясь вверх по лестнице, чтобы поймать Мег в ее мышиной норке. Раз у него все на лице написано, значит, он безнадежно влюблен. Утром, когда он отпускал Лоренцо, тот был вне себя от бешенства, а это означало только одно – у них с Мег почти не осталось времени для счастья. Поэтому надо торопиться.
      Пусть Мег выжидает, но Грегор не собирался отказывать себе в удовольствии, он хотел ее каждую секунду. Он ощущал ее груди в своих руках, пышные нежные холмики цвета слоновой кости, не мог забыть прикосновение ее языка к его возбужденной плоти. Ему нравилось, как поддается ее тело, когда он с силой входит в ее лоно, и прелестный ротик приоткрывается навстречу страстным поцелуям. А ее взгляд, затуманенный негой, такой чувственный, когда ее тело бьется в конвульсиях экстаза…
      Когда Грегор добрался до убежища Мег, его чресла были тверды под килтом и горели огнем нестерпимого желания. Он ворвался в комнату, забыв постучать. Грегор с такой силой распахнул дверь, что она ударила по шкафу, отчего ящики выскочили, ставни захлопали, лампа на столе зашаталась и бумаги разлетелись по полу.
      Мег сидела за простым удобным столом – никаких лишних деталей или украшений, как она любила. В одной руке у нее было перо, другую она в испуге поднесла к губам; в широко открытых голубых глазах, устремленных на него, застыла тревога.
      – Грегор? – вскрикнула она. – Что с тобой? Что случилось?
      Он проклинал себя за то, что так напугал жену. Она наверняка подумала, что он принес дурные вести и что у ворот стоит Аберколди с сотней своих людей. Грегор попытался изобразить на лице улыбку, но подозревал, что вид у него был жалкий.
      Мег, наоборот, была очень красива в этот момент. Каждый раз, когда он смотрел на нее, его взгляд неизменно приковывал к себе необычный пламенный цвет ее волос, и только потом он замечал все остальное: милую улыбку, длинные ресницы, маленький вздернутый носик и очаровательную щербинку между передних зубов.
      – Ничего не случилось, моя прекрасная русалка. Я просто очень хотел тебя увидеть. Прости, что устроил здесь такой беспорядок.
      Мег положила перо, посадив огромную кляксу на чистый белый лист. Она откашлялась и, судя по тому, как краска медленно заливала ее лицо, была не очень рада его неожиданному вторжению.
      – Я просила меня не беспокоить.
      – Боже, Мег, я не думал, что это распространяется на меня, – сказал он, прикидываясь удивленным.
      Мег только плотно сжала губы. Искоса взглянув на мужа, она сомневалась, стоит ли ей и дальше сохранять серьезный вид. Конечно, она могла рассердиться, но его появление в этой комнатке, где он еще не бывал, слишком взволновало ее. Грегор вторгся в ее святая святых. А капитан решил, что сегодня выдался особенный день, когда им позволено делать все.
      Он улыбнулся и тихо прикрыл за собой дверь. Мег запаниковала:
      – Грегор. Я не…
      – А ты испачкала лицо чернилами.
      Недоверчиво взглянув на мужа, она нахмурилась и схватилась рукой за щеку.
      – Это правда?..
      Грегор осторожно подкрадывался к жене, медленно огибая стол. Она затаила дыхание. Нет, эта женщина опасалась не его, она боялась себя – Грегор был почти уверен в этом. Пора положить конец ее страхам.
      Грегор, как пружинку, растянул рыжий локон, спускавшийся ей на плечо, затем намотал его на палец.
      – Я соскучился, Мег.
      – Я занята, – сказала она, не двигаясь с места. Застыв как изваяние, с напряженным лицом, она смотрела прямо перед собой. Но от внимания Грегора не ускользнула маленькая жилка, стремительно пульсирующая под гладкой кожей на изящной шее. Он наклонился и припал к ней губами.
      Мег подскочила, будто он приставил нож к ее горлу.
      – Грегор!
      – Тебе не понравилось? – спросил он тихо и нежно провел губами по ее ключице, лаская языком ложбинку. – А как насчет этого?
      – Дело не в том, нравится мне это или нет…
      – Мег, детка, все дело именно в этом.
      Он взял ее за подбородок и заглянул в лицо. В ее глазах застыл страх и что-то еще. Это было отчаяние – она из последних сил пыталась сохранить самообладание, скрыть страсть и желание под маской практичной, разумной леди Глен-Дуи. Про себя Грегор решил, что ему не составит труда разрушить этот карточный домик. Он наклонился и прильнул к ее губам.
      Не было ласковых прелюдий и нежности. Это был горячий влажный поцелуй – его язык с дикой страстью вонзался внутрь; сильные ладони, обхватившие ее лицо, не давали возможности увернуться. Правда, Мег и не пыталась. Она задохнулась, но скорее от неожиданности, чем от неприязни. Через мгновение она с тихим стоном обняла мужа и прижалась к нему всем телом.
      Грегор поспешил воспользоваться моментом, чтобы расстегнуть несколько крючков на ее платье и добраться до пышной груди. Оторвавшись от ее губ, он прильнул к набухшим соскам.
      Оставшиеся на столе бумаги слетели на пол, увлекая за собой перо.
      К великому удивлению и восторгу Грегора, он почувствовал, как ее рука забралась под килт и начала осторожно двигаться вверх по бедру. Он затаил дыхание, прислушиваясь к нежным пальцам, которые дюйм за дюймом прокладывали себе путь к его чреслам. И вот она коснулась его твердой разгоряченной плоти, сначала робко и неуверенно, а затем крепко обхватила грозное орудие рукой и сжала его.
      – О Боже, Мег, Мег! – простонал Грегор. – Ты убьешь меня.
      – Прости, ради Бога! – вскрикнула она и разжала руку. – Я не думала, что это так больно.
      – Больно? – насмешливо сказал он. – Девочка моя, я умираю от удовольствия.
      Мег некоторое время недоверчиво смотрела на мужа, затем улыбнулась. А Грегор просто не мог оторвать глаз от молодой жены. Она была неотразима: небесно-голубые глаза искрятся от смеха, соблазнительные розовые губы приоткрылись в улыбке. Ему хотелось съесть ее целиком.
      И вдруг Грегор подхватил ее на руки и усадил на стол, прямо на кипу хозяйственных книг и бумаг. Чернильница опрокинулась, покатилась и упала на ковер, забрызгав все вокруг. Мег попыталась вырваться, в отчаянии глядя на беспорядок, который они устроили, но Грегор не собирался отпускать ее и ждать, пока она положит все на место. Ведь эта трусиха просто сбежит от него! Он поднял ворох юбок наверх, обнажив стройные бедра. Его опытные пальцы отыскали влажный горячий источник удовольствия и мгновенно проникли внутрь.
      Мег забыла о чернилах, цифрах и обо всем на свете. Она не отрываясь смотрела в янтарный пламень его глаз и вдруг опустила густые ресницы, пытаясь скрыть нарастающее удовольствие. Но это было бесполезно. Грегор чувствовал, как накаляется их страсть и растет желание, готовое вырваться на свободу, унося их в океан блаженства и неги.
      Мег чутко отвечала на его ласки, и Грегор не заставил себя ждать. Он впился в ее губы горячим поцелуем. Она не уступала ему, и на этот раз ее рука смело скользнула под килт и крепко обхватила его жаждущую, плоть. Грегор прерывисто засмеялся и, взяв ее за ягодицы, резко притянул к себе, чувствуя, как стройные ноги в шелковых чулках мгновенно обвились вокруг его бедер.
      Мег пробуждала в нем необузданную страсть, которая была выше всякого понимания. Ни одна женщина не имела над ним такой власти. Ошеломленный, сбитый с толку тем, что не может владеть собой, Грегор остановился на секунду, сгорая от безумного желания войти в нее сильно, резко, грубо. Он сделал глубокий вздох и медленно выдохнул, пытаясь охладить свой пыл.
      Мег застонала, приподнимая бедра ему навстречу, и сжала его ягодицы под килтом, привлекая мужа к себе.
      – Ты так сильно хочешь меня, Мег, – сказал он без тени насмешки или иронии. Все было так очевидно.
      Ее губы дрожали, в небесно-голубых глазах сверкали слезы.
      – Да, хочу, безумно. Грегор, да, да…
      – Тсс, тихо, Мег, – пробормотал он. – Все в порядке. Мне нужно было услышать это от тебя, что-то вроде клятвы верности, понимаешь?
      Мег с трудом выдавила улыбку, затем ее взгляд стал отрешенным, когда он вошел в нее нежно и медленно, пытаясь не обращать внимания на сильную дрожь в руках.
      – Мег, – прошептал он. – Впусти меня, прелестная русалка, моя морворен.
      – Да, – шептала она срывающимся голосом. – Да, Грегор, я твоя.
      Немного подтянув ее к себе, он начал атаку, вонзаясь в ее лоно сильно, ритмично, глубоко, каждый раз пытаясь проникнуть еще глубже. Мег судорожно сомкнула ноги вокруг его бедер, не выпуская желанного захватчика. Легкие конвульсии пробежали по ее телу. Никогда Грегор не встречал женщин, которые так быстро достигали оргазма. Он чуть не поддался искушению прерваться, чтобы продлить удовольствие, но его пик наслаждения был уже близок. И он вошел в нее радостно и сильно, добираясь до самых глубин ее лона, сбросив со стола бумаги и чашку Мег с ее бесценным чаем.
      Экстаз вырвал сдавленный крик из ее груди; изогнувшись всем телом, она запрокинула голову, разметав расплавленную лаву роскошных волос. И вдруг затихла, обмякнув в его руках. Но Грегор не собирался останавливаться на этом. Оставаясь внутри, он приподнял жену и, не выпуская ее из рук, сел в кресло, усадив ее к себе на колени. Она с трудом подняла отяжелевшие веки и посмотрела на него сияющими от счастья голубыми глазами.
      – Я чувствую тебя внутри, – сказала она и сделала легкое волнообразное движение бедрами, упираясь в грудь Грегора для равновесия.
      Он тихо застонал и попытался удержать ее, обхватив ягодицы руками.
      – Подожди немного, – пробормотал он. – Дай мне остыть, тогда удовольствие продлится дольше.
      Но Мег хитро посмотрела на мужа, дразня его улыбкой.
      – А я хочу по-другому, – шепнула она и начала энергично двигать бедрами, наблюдая за выражением его лица.
      Грегор плавился, погружаясь в огонь ее желания. Еще мгновение он сопротивлялся, сжав зубы, но она легко одолела его. Не прекращая чувственных волнообразных движений, Мег прильнула к его губам. Властно раздвинув их, розовый нежный язычок вовлек его язык в безумный танец, сопротивляться которому не было сил.
      Она победила. Грегор взорвался внутри ее, обильно извергаясь семенем; его мощное тело содрогнулось в конвульсиях, и громкий крик извергся из самых глубин его души. Мег, испугавшись, что кто-нибудь может услышать, закрыла ему рот ладонью. Но она смеялась. Хохотала от души, до слез, складываясь пополам и падая ему на грудь. Грегор покачивал ее на коленях и терпеливо ждал.
      – Думаешь, они знают? – спросила она, успокоившись и тихо прильнув к мужу.
      – Кто и что знает? – пробормотал он, целуя ее макушку.
      – Слуги. Как ты считаешь, они знают, чем мы тут занимаемся?
      – Господи, Мег! Ну почему тебя так волнует, что они думают о тебе?
      Мег гордо вздернула подбородок и серьезно посмотрела на мужа:
      – Может, тебе все равно, но для меня это важно. Ты слишком самонадеян, Грегор Грант.
      – Да, наверное, я самоуверен. Вернее, был таким. Теперь меня действительно не волнует, что скажут люди. В этом мире так мало удовольствий, Мег. Поэтому надо наслаждаться счастливыми моментами, когда и где можешь, и не бояться мнения других.
      Некоторое время Мег обдумывала это откровенное заявление, затем, вздохнув, положила голову ему на плечо.
      – Может, ты и прав, – согласилась она.
      На лице Грегора заиграла улыбка.
      – Значит ли это, что ты больше не будешь убегать и прятаться от меня?
      – Я и не думала убегать, тем более прятаться!
      – Неужели, Мег? А я уверен в этом. Не надо этого делать, я все равно тебя найду.
      Он замолчал, ожидая язвительного ответа. Но Мег опять удивила его. Она улыбнулась и нежно провела пальчиком по изящному контуру его губ.
      – Обещаешь?
      Ответ Грегора развеял все ее сомнения.
 
      Генерал спустился к ужину. За столом царила радостная атмосфера, но когда ужин подошел к концу, генерал почувствовал такую слабость, что не смог встать из-за стола. Грегор помог ему подняться наверх и дойти до кровати. Мег смотрела вслед этим двум мужчинам, которых любила.
      Грегор вернулся задумчивым и расстроенным.
      – Генерал сказал, что теперь я несу за тебя полную ответственность, – сказал он, когда Мег спросила об отце.
      – Ты прекрасно знаешь, Грегор, что я сама могу о себе позаботиться.
      – О да, я это знаю, моя маленькая злючка. Но твой отец воспитан по другим правилам. Он свято верит в то, что мужчина обязан заботиться о своей женщине и защищать ее. Он отдал мне дочь в полной уверенности, что она будет за мной как за каменной стеной.
      – Боже мой, Грегор! Теперь, когда ты здесь, он больше не будет бороться. – У Мег дрожали губы.
      Она разразилась рыданиями, Грегор обнял и прижал ее к себе. У него было тяжело на сердце, но для Мег это было невыносимо. Каждый день она видела, как угасает ее отец, как капля за каплей уходит из него жизнь.
      Через некоторое время она вытерла глаза и, взяв протянутый Грегором белоснежный платок, высморкалась.
      – А ты, Грегор, вспоминаешь отца? – спросила она. – Ты по нему скучаешь?
      – Да, очень. Когда он был жив, у нас было много разногласий, но он был моим отцом и лэрдом. Можно спорить е человеком, даже ссориться, но все равно любить его больше жизни. С любовью все не так просто – она часто осложняет людям жизнь.
      Она стояла не шевелясь, побледнев от горя, – его отважная, прекрасная Мег. Грегор протянул ей руку.
      – Пойдем спать, – сказал он. В его тоне не было иронических намеков.
      Мег внимательно посмотрела на мужа и, убедившись в его искренности, доверчиво вложила в его ладони свои пальчики.
      Мег спала, когда почувствовала легкие нежные прикосновения Грегора. Он подержал в руках ее груди, положив бедро между ее ног, лаская языком изящный изгиб шеи. Она прижалась к нему, погрузив руку в его длинные волосы. Теперь ей было все равно, что он подумает о ней. Грегор был прав. Жизнь слишком непредсказуема и коротка, чтобы отказывать себе в удовольствиях.
      – Мег, – прошептал он. – Моя морворен.
      Мег закрыла ему рот ладонью и, обхватив лицо мужа руками, заглянула ему в глаза.
      – Что это значит? – спросила она тихо. – Это слово, которым ты меня называешь? Оно ласкает слух.
      – Морворен? – Грегор улыбнулся. – Это значит «русалка».
      Скольких женщин он так называл? Ей было больно сознавать, что она не является для Грегора особенной, неповторимой.
      – Моя прекрасная русалка, – шептал он. – Унеси меня с собой в глубины океана неги. Утопи в своих жарких поцелуях.
      Задыхаясь от его пылкой страсти, Мег отдалась любви, забыв обо всем на свете, позволив ему терзать нежные губы, ласкать ее тело, пока он не дошел до эпицентра ее чувственного наслаждения.
      Если он хочет утонуть в океане страсти, она пойдет за ним. Остальное не имеет значения. Всю жизнь она ждала его. И даже если им отпущено всего лишь несколько дней счастья, она возблагодарит за это судьбу и будет жить воспоминаниями о неземном блаженстве, которое он ей подарил.

Глава 22