Спанглер быстро залопотал:

— Нет, сэр, нет… Да нет же!

— Что ты бормочешь?! — заорал Майлз, надвигаясь на матроса.

Постепенно Алекс стала приходить в себя. Шум голосов медленно, словно издалека, доходил до ее сознания. Она не вполне понимала, что происходит, лишь чувствовала, что кто-то кричит, кто-то гневается. В голове сильно гудело. Кто же мог кричать? Должно быть, кто-то близкий. Отец? Отец сердится на нее?

— Папа? — нежно прошептала она.

Конечно же, это папа. Он держит ее на руках. Наверное, она опять уснула в кресле, не дождавшись его. А теперь он несет ее спать. Но почему он так злится?

Чувствуя себя виноватой из-за того, что расстроила отца, Алекс обняла его за шею, прижалась щекой к его широкой крепкой груди и, потершись ласково о рубашку, снова шепнула:

— Папочка, хороший…

— Господи, — пробормотал Майлз.

Ни разу еще он не чувствовал себя таким идиотом. Между тем, когда женщина зашевелилась, капюшон упал с ее головы, и Майлз увидел перед собой ангельское личико в обрамлении золотых кудряшек. Сбитый с толку, лишившись от удивления дара речи, Майлз лишь тупо смотрел на приходившую в себя женщину.

Алекс чуть повернулась, чтобы заглянуть отцу в глаза, и едва не вскрикнула от боли. Каково же было ее удивление, когда она увидела совершенно незнакомого мужчину. Желтые тигриные глаза, казалось, прожигали ее насквозь. Боже, это лицо не имело ничего общего с милым, добрым лицом отца. Ее держал на руках незнакомец. Очень красивый незнакомец. Золотистые глаза будто освещали загорелое бронзовое лицо с правильными аристократическими чертами. Волевой, достаточно широкий подбородок, прямой нос, темные брови над миндалевидной формы глазами и полные, красиво очерченные губы совсем близко от ее губ. Густые и довольно длинные пшеничного цвета волосы трепал ветерок.

«Быть может, это и есть тот высокий красавец, которого предсказала мне Касси, и он пришел за мной во сне, чтобы увезти в свой замок?» Однако эта шальная мысль улетела столь же внезапно, сколь и возникла. Здравый смысл одержал верх. К Алекс вернулась способность анализировать. Легкий ветерок с чуть солоноватым привкусом, легкое покачивание — все это свидетельствовало о том, что она находится на корабле. И тут Алекс все вспомнила и с ужасом поняла, что не спит.

Майлз не менее пристально разглядывал девушку. Гладкая, без единого изъяна кожа, чудные черты лица и глаза… синие сапфиры в безупречной оправе. Легкая, почти невесомая, она все же была по-женски округлой. Он злился на себя из-за того, что не мог сдержать в узде желание, дававшее о себе знать достаточно остро. К тому же она еще вздумала прижиматься к нему. Майлз заметил, что незваная гостья приходит в себя, и опять злость взяла верх над остальными чувствами. Злился он на всех: на Спанглера, притащившего сюда эту девчонку, на нее за то, что она будила в нем чувства, пришедшиеся не ко времени и не к месту, а в первую очередь на себя за то, что не может справиться с собой. Между тем ласковую мечтательность в глазах девушки сменила ярость.

— Пустите меня, — хриплым от страха и гнева голосом проговорила Алекс. — Кто вы такой?

— Не ваш папочка, это точно.

— Я и сама вижу! Немедленно уберите руки! — приказала она. — Вы что, глухой? И не пяльтесь на меня так! Пустите меня, я сказала!

— Ладно, — примирительно ответил Майлз, неохотно опуская девушку на палубу.

Алекс решительно оттолкнула руку, нежно поддерживающую ее за талию, и тут же поплатилась за резкое движение — ее качнуло, и она чуть было не упала. Тот же мужчина с дерзкими желтыми глазами учтиво протянул руку, но Алекс лишь презрительно хмыкнула. Несмотря на головокружение, ей удалось устоять на ногах без посторонней помощи.

— Держите подальше от меня ваши поганые лапы, — процедила она сквозь зубы, с ненавистью глядя на возвышавшегося над ней красавца.

Действительно, при иных обстоятельствах она, возможно, отдала бы должное его привлекательности. Высокий рост, безупречное сложение, мускулистое, крепкое тело. Однако во взгляде незнакомца было что-то внушавшее ей если не страх, то беспокойство. Что-то завораживающее. Она вспомнила книгу, в которой читала о гипнозе. Алекс захотелось отвести глаза. Обернувшись назад, она встретилась взглядом со Спанглером.

— Вы! — воскликнула она, задыхаясь от возмущения. — Вы тот самый! Зачем вы притащили меня сюда?

— Простите, мэм. — Спанглер переминался с ноги на ногу, виновато глядя на женщину. — Мы не хотели… но капитан велел нам…

— Ах да! Ваш капитан! Где это чудовище? Я хочу, чтобы он знал, что меня доставили сюда против моей воли!

Алекс обвела взглядом столпившихся на палубе мужчин.

— Вы не там ищете, милая, — раздался голос у нее за спиной. — Чудовище здесь.

Алекс быстро обернулась и оказалась лицом к лицу с тем самым мужчиной, на руках у которого очнулась. Золотистые глаза его смотрели на Алекс насмешливо и дерзко. Наглость этого человека превосходила все мыслимые пределы, и Алекс готова была убить его от злости.

— О да, мне следовало бы сразу догадаться. Значит, это вы посылаете своих матросов охотиться за ни в чем не повинными женщинами! Я вас не боюсь! Немедленно верните меня домой!

Делая вид, что гневная проповедь Алекс не имеет к нему никакого отношения, Майлз задал пленнице вопрос по существу:

— У вас есть какие-нибудь медицинские познания?

— Да, но… — растерянно ответила Алекс, меньше всего ожидавшая услышать этот вопрос.

— Помимо акушерства?

— Да, но…

— Хорошо, тогда пойдемте со мной. Для вас есть работа.

Майлз галантно предложил Гостье руку, но она лишь фыркнула.

— Никуда я с вами не пойду, вы, грязное животное. Я требую…

— Мадам, вы не в том положении, чтобы предъявлять претензии, — перебил ее Майлз, которому вся эта возня начинала надоедать. — У меня внизу двое раненых, и один из них при смерти. Я уже потерял троих, включая корабельного врача, и не намерен терять еще. Так что вы пойдете со мной, причем немедленно.

Майлз разозлился не на шутку. Что за дурацкое упрямство!

Глядя прямо в глаза капитану, Алекс спросила, четко произнося каждое слово:

— Почему вы считаете, что я должна помогать вам или вашим людям?

— Потому что, если вы мне не поможете, пойдете на корм рыбам.

— Не путайте меня, — спокойно произнесла Алекс. — Я не ребенок. Меня не испугаешь угрозами.

— Да, вы не ребенок, — помедлив, согласился Майлз и сделал шаг навстречу девушке, впившись в нее своими тигриными глазами.

На этот раз на дне синих глубин предательски задрожал огонек страха.

— Вы не ребенок, — еще раз повторил он. — Вы взрослая женщина. Я тут подумал о другом способе убеждения. Быть может, для юной леди этот способ окажется более действенным. Как вы отнесетесь к тому, если я предоставлю вас в полное распоряжение своей команды? Они уже давно в море, знаете ли…

За спиной Алекс матросы принялись перешептываться. Они не понимали, что происходит с их капитаном, Алекс же видела только горящие глаза и читала в них смертельную решимость. Она вдруг поняла, чем грозит ей пребывание на этом корабле, среди голодных чужих мужчин, для которых она была всего лишь предметом наслаждения. Облизнув пересохшие губы, Алекс чуть отступила назад. Надо было что-то делать. Нельзя выказывать страх, если она хочет выжить.

Надеясь на то, что капитан не понял, насколько она испугана, Алекс спросила:

— А если я помогу вам, что со мной будет?

— Даю вам слово, что, как только вы сделаете все, что можете, для людей, ждущих внизу, вас невредимой вернут домой.

— И чего стоит слово разбойника и вора?

Майлз болезненно поморщился.

— Разбой — не моя профессия, мадам.

— Не разбой, так контрабанда. Немногим лучше. Нарвались на королевский патруль, да?

Майлз помрачнел.

— Чем меньше вы будете знать о цели нашего пребывания здесь, тем безопаснее будете себя чувствовать, — спокойно ответил он, и по выражению его лица Алекс поняла, что лучше не высказывать дальнейших догадок.

— Хорошо, — кивнула Алекс. — Я не буду больше задавать вопросов. Остается только надеяться, что ваше слово чего-то стоит. Хоть вы и ведете себя развязно, вы, как мне кажется, джентльмен, и, поскольку другой гарантии я все равно не получу, придется положиться на ваше слово. Договорились, ведите меня к раненым.

Майлз вновь предложил даме руку, и вновь она ответила отказом. Сделав несколько шагов в направлении, указанном капитаном, она вдруг остановилась.

— Где мой саквояж?

— Где сумка, Спанглер? — спросил Майлз.

— Вот, капитан.

Деп протиснулся к капитану, распихивая товарищей локтями, и протянул большой кожаный саквояж, а как только Майлз взял его, юркнул обратно в толпу.

Алекс выхватила сумку из рук капитана раньше, чем тот успел возразить.

— Так куда идти, капитан?

— Вниз по ступеням, — ответил Майлз и, обернувшись к своим людям, добавил: — Что стоите как стадо баранов! Расходитесь по местам! Не пропустите сигнала. Как только появится Рассел, дайте мне знать.

Толпа быстро рассеялась, и Майлз догнал Алекс на последней ступеньке лестницы, ведущей к каютам. Проскользнув мимо нее, Майлз пошел впереди, показывая дорогу.

— Касуэл здесь, — сообщил он, указывая на одну из дверей, — но он может подождать.

Майлз остановился возле другой двери и распахнул ее, пропуская Алекс вперед.

Характерный запах разложения ударил в нос. Здесь правила бал смерть. Каюта оказалась уютной и хорошо обставленной. Алекс почему-то сразу решила, что она принадлежит ее провожатому. Окинув взглядом большой письменный стол, книжные полки по левой стене, большой платяной шкаф, Алекс вдруг заметила в дальнем углу комнаты седого матроса, который не спускал с нее изумленных глаз. Кивком ответив на приветствие пожилого моряка, почтительно отступившего в сторону при ее приближении, Алекс подошла к постели своего пациента.

Первое, что она отметила, — вид больного: у него явно был жар, на лбу выступили бисеринки пота. На плечо была наложена повязка не очень умело, но с явным старанием. Сняв плащ, Алекс принялась разбинтовывать рану. С каждым снятым слоем бинта тошнотворный запах становился все сильнее. Александра особенно не удивилась, когда, обнажив рану, увидела гной.

— Когда это случилось? Сколько времени он провел без надлежащей медицинской помощи? — раздраженно спросила Алекс, зло глядя на Майлза, молча стоявшего у постели раненого.

— Около пяти часов.

Алекс нахмурилась и вновь осмотрела рану.

— Этого не может быть. Прошло не меньше суток.

— Уверяю вас, мадам, не более пяти часов. Вы можете ему помочь?

Не отвечая, Алекс склонилась над больным. Осторожно нажав на воспаленный край, она принюхалась к исходящему от раны едкому запаху.

— Белена, — пробормотала она, догадавшись наконец, что могло вызвать столь быстрое разложение и лихорадку.

— Что вы сказали?

— Белена, — повторила Алекс, закатывая рукава платья. — Смертельно ядовитое растение, в соке которого солдаты иногда вымачивают пыжи. Если стрелять с близкого расстояния, кусочки набивки, прилипшие к пуле, попадают в рану. Яд отравляет организм. — Алекс посмотрела Майлзу в глаза. — Вы должны знать, капитан, что, каким бы серьезным ни было ранение, яд куда опаснее. Он убивает почти всегда.

— Так он будет жить или нет?

— Я сомневаюсь, что он выживет.

Майлз рассмеялся коротким циничным смешком:

— Как мило с вашей стороны так меня обнадежить. Успокоили, нечего сказать. Спасибо.

— Вы бы предпочли, чтобы я солгала?

— Я бы предпочел, — зарычал Майлз, — чтобы вы внушили мне уверенность в том, что по крайней мере попытаетесь ему помочь.

— Но это и так ясно!

— Откуда мне знать? Может быть, вы просто выдумали все это. Решили убить его и тем самым ускорить возвращение домой!

— Как вы смеете! — Алекс отшатнулась. — Как можете вы, — задыхаясь прошептала она, — говорить мне такое. Никогда я еще не лишила жизни ни одно существо. Не было случая, чтобы я не сделала все, что в моих силах, чтобы спасти человека!

— Сладко поешь! Но, чтобы получить гарантии, я ставлю свое условие. — Одним прыжком Майлз оказался рядом с Алекс и, больно схватив ее за руку, прорычал: — Имейте в виду, если этот человек умрет, вы никогда не увидите дома! Я ясно выразился?

Седой матрос по имени Оги едва не вскрикнул от удивления: с капитаном творилось нечто странное, но для Алекс эта сцена являлась логичным продолжением их знакомства. Она смотрела в искаженное гневом лицо капитана, не сомневаясь ни секунды в том, что он способен осуществить угрозу. Запястье, сдавленное могучими пальцами, казалось, вот-вот расплющится, но Алекс мужественно терпела.

— Опять за старое, капитан? Угрозы не помогут спасти члена вашей команды.

— Моего друга, — поправил ее Майлз.

Обнадеженная тем, что капитан способен испытывать человеческие чувства, такие, как дружба, она немного поостыла.

— Отпустите меня и дайте мне спокойно заняться делом.

Майлз медленно разжал пальцы. Алекс сердито растирала онемевшую руку, исподлобья глядя на капитана.

— Мне потребуется много воды, — бросила она. — И еще, вон та плита, она работает? Надо, чтобы вода все время была горячей.

— Я сейчас растоплю ее, мэм, — с готовностью откликнулся пожилой моряк.

— Пожалуйста, поспешите, — попросила Алекс.

Оги не замедлил воспользоваться случаем, чтобы улизнуть.

У Алекс было мало времени, нужно было все делать очень быстро. Под пристальным взглядом капитана она выложила на столик у кровати инструменты и лекарства в нужном порядке, чтобы во время операции не тратить драгоценных минут на поиски того или иного.

Вновь и вновь проверяя, все ли готово, Алекс бросила взгляд на раненого. Каково же было ее удивление, когда тот открыл глаза. Она улыбнулась, заметив тревогу и смущение на лице пациента.

— Я сплю? А может, я уже в раю?

Голос Джудсона звучал слабо, но он попробовал улыбнуться, глядя в лицо склонившейся над ним красавицы.

— Святой Петр вернул тебя к нам, Тернер! — поспешил ответить Майлз. — Врата рая пока закрыты для парней вроде нас с тобой, так что Создатель решил, что тебе лучше пока пожить среди нас, смертных, чтобы было время искупить грехи.

Джудсон неохотно отвел глаза от ангельского лица.

— Значит, моя судьба, — тихо проговорил раненый, — торчать тут с тобой. Но в качестве награды Господь послал мне ангела-хранителя. Или, — Джудсон вновь обратил взор на Алекс, — вы мне все-таки снитесь?

— Не снюсь, поверьте, — ласково улыбаясь, ответила девушка, присев на постель. — Ваш капитан послал за мной, чтобы я помогла вам.

— Тогда я, должно быть, одной ногой уже в могиле. В противном случае Майлз ни за что не поделился бы со мной такой красавицей.

— Это доктор, и у меня с ней строгая договоренность, так что можешь не беспокоиться, мы не дадим тебе умереть.

Майлз говорил веселым голосом, но его многозначительный взгляд означал, что угрозы остались в силе. Александра отвернулась, чтобы приготовить больному отвар. В это время в каюту вошли Оги и подросток с небольшим жестяным тазом.

— Прекрасно. Налейте в таз немного воды и поставьте возле меня, а остальную, чтобы не остыла, на растопленную плиту, — распорядилась Алекс, пропуская Оги к плите.

Майлз как завороженный смотрел на Джудсона, вновь впавшего в беспамятство. Бодрая улыбочка сползла с лица капитана: больше не было нужды притворяться. Взгляд Майлза говорил о такой боли и отчаянии, что Алекс подумала, не братья ли они, но тут же отказалась от этой мысли: между двумя мужчинами не было никакого внешнего сходства. Джудсон скорее походил на цыгана, и в его облике не было утонченности.

Алекс подошла к раненому.

— Вам придется подержать его, — обратилась она к капитану, беря в руки скальпель. — Если он очнется и дернется…

— Можете мне не объяснять, — перебил ее Майлз, усаживаясь на постель рядом с Джудсоном. — Оги, мне может понадобиться твоя помощь, а плитой займется Курт.

Алекс вдохнула поглубже, успокаиваясь и сосредоточиваясь. Пора начинать операцию.

Она удалила участки омертвевшей плоти и тщательно промыла рану, перед тем как сделать надрезы, чтобы найти пулю. Джудсон дернулся, но опийная настойка притупляла боль и не давала ему проснуться. Майлз, одной рукой надавливая на здоровое плечо друга, прижимал его к кровати, другой удерживал за предплечье. Вытащив пинцетом пулю из раны, Алекс продолжала работать. Джудсон вздрагивал от боли, и Майлз гаркнул:

— Какого дьявола вы его мучаете? Вы уже достали свинец.

— Пуля раздробила кость, и эти кусочки необходимо удалить, — не глядя на Майлза, ответила Алекс. — И еще я хочу отыскать кусочки отравленной набивки.

Майлз с сомнением покачал головой, но говорить ничего не стал. Как бы ни хотелось ему, чтобы Джудсона оперировал настоящий врач, судьба не оставила выбора. Надо отдать должное этой деревенской повитухе — она работала удивительно профессионально. Вроде бы у него не было основания не доверять ей, но почему-то он не мог смотреть на нее как на настоящего доктора. Может, дело было в ее возрасте — едва ли ей исполнилось двадцать, — а может, в ее внешности, в ее необычной красоте. Майлз был и смущен, и раздражен. Раздражен главным образом тем, что эта красавица хорошо знала свое дело. Она могла стать украшением двора короля Георга, а живет в такой глуши и ко всему прочему занимается делом, которое требует мужской выносливости и силы. Загадочная женщина… Ему вдруг стало жаль, что судьба свела их не в то время и не в том месте. У нее был характер, спору нет. Во многом она напоминала Майлзу его мать. Как и леди Кэтлин, эта девушка была не из тех, кого можно легко смутить или сбить с толку. И, как и его мать, Алекс вела жизнь более под стать мужчине, чем юной леди.

Джудсон вновь застонал, и Майлз отвлекся от своих размышлений. Взглянув на руки, работавшие ловко и уверенно в открытой ране, Майлз вдруг подумал о том, что эти тонкие пальчики должны перебирать цветы для букета.

А Алекс тем временем заканчивала операцию: аккуратно наложила швы и туго забинтовала плечо. Ничем не выказывая страшной усталости, навалившейся вдруг, она спокойно посмотрела на Майлза и мужественно выдержала его дерзкий взгляд.

— Вы довольны?

— Я подожду с выводами до полного выздоровления Джудсона.

Не будь Алекс так измотана, она, наверное, рассмеялась бы Майлзу в лицо. Вежливость явно не была в числе добродетелей этого самонадеянного наглеца. Не проронив ни слова, Алекс отвернулась от капитана и начала собирать инструменты.

— Вы прекрасно справились, мадам, — тихо сказал ей Оги. — Чудесная работа, честное слово.

Алекс улыбнулась:

— Благодарю вас, только, боюсь, это еще не все. Будьте добры, налейте в чашку горячей воды, я хочу приготовить нашему больному настой. И еще… если не трудно, бренди.

— С удовольствием, мадам.

Оги нашел чашку, и, пока он наливал в нее кипяток, Майлз занялся бренди.

— Вот, держите, — сказал он, протягивая бокал своего самого лучшего бренди Алекс в полной уверенности, что она попытается напоить Джудсона.

Каково же было его удивление, когда Алекс залпом осушила бокал.

— Любим выпить, доктор Уайком? Кажется, случайно обнаружилась маленькая женская слабость.

— Капитан, сегодня был очень длинный и трудный день, — со вздохом принялась объяснять Алекс, сознательно не поддаваясь на его провокации. — Еще рассвет не занялся, как я отправилась по тряской дороге в Тейтон принимать роды, кстати, очень тяжелые. Потом еще шесть пациентов, а между делом пришлось отказать двум претендентам на мое сердце. Вернулась я домой к полуночи, только села поужинать, пожаловали визитеры и не придумали ничего лучшего, как огреть меня по голове и потащить на корабль. Здесь со мной тоже не особо церемонятся: человек, называющий себя капитаном, не соизволил даже поблагодарить меня за помощь. Ей-богу, сэр, еще один такой денек, и мне, чтобы прийти в себя, и бутылки окажется мало, и никто не смеет меня за это осудить!

Впервые с момента их знакомства Алекс показалось, что она увидела в глазах Майлза что-то похожее на доброжелательное любопытство. Впрочем, когда он заговорил, Александра поразилась его беспардонности.

— Почему такая красивая женщина выбрала столь необычный образ жизни?

— Мне не из чего было выбирать! И вообще, что знаете вы о моей жизни?..

— Я делаю выводы из ваших же слов, — сказал, пожав плечами, Майлз. — Вы ухаживали за раненым не как барышня из благотворительного общества. Вы не боитесь испачкать руки, не брезгуете черной работой и ко всему прочему предпочитаете оставаться не замужем на пороге того возраста, за которым молодую леди называют старой девой. Вот это, моя дорогая, действительно весьма необычно. И поэтому я спрашиваю только из любопытства: почему? Вы питаете органическое отвращение к мужчинам?

Вопросы капитана были более чем бестактными, к тому же с явным издевательством, насмешкой. Алекс посчитала, что с нее довольно. Надо было положить конец этому допросу.

— Я ни к кому не питаю ненависти, или, как вы это называете, органического отвращения, ни к мужчинам, ни к женщинам. Хотя, должна признаться, у меня есть серьезный повод возненавидеть вас. Никто не давал вам права задавать мне такого рода вопросы, впрочем, как и похищать меня. Смею напомнить, что я была доставлена сюда не для удовлетворения вашего извращенного любопытства, так что прошу меня простить, мне нужно заняться раненым.

Крыть Майлзу было нечем. Оказавшись в неловком положении, он не знал, как ему теперь выкрутиться. К счастью, в дверь постучали.

— Войдите, — откликнулся капитан.

Вошел матрос и сообщил о прибытии «настоящего доктора».

Майлз, с облегчением вздохнув, вышел из каюты, оставив Алекс одну.

Александра была в равной степени обижена и встревожена. Брошенные вскользь слова о «настоящем докторе», безусловно, задели ее, но, кроме этого, оставалось загадкой, кто же такой этот «настоящий доктор». Неужели они имеют в виду Иезекииля Копели? А вдруг они и его украли? Непонятно, зачем тогда было тащить сюда ее. Алекс с печалью посмотрела на пациента.

— Да поможет вам Бог, если Иезекииль Копели приложит к вам руки, — прошептала она и принялась готовить лекарства, которые могли понадобиться Джудсону в ближайшие дни. Дальнейшее уже мало зависело от нее, еще меньше — от Копели. Алекс лишь молилась о том, чтобы капитан сдержал свое слово и отправил ее домой. О том, что будет, если он не выполнит обещания, Александра старалась не думать.