Глава 3

Полнейшая темнота скрывала коридор, когда Адриан вышел из комнаты. В одной руке он сжимал тростниковую свечу, а в другой – огниво с кремнем; конечно, было бы намного проще сразу зажечь свечу, но он не собирался выставлять напоказ пламя там, где его мог увидеть призрак. Он крался вперед, сам удивляясь той радостной силе, которая переполняла его. Аура опасности манила; в глубинах души что-то пробуждалось и искало выхода, словно откликаясь на зов неведомого горна.

Сделав два шага по коридору, он остановился, напрягая слух, чтобы уловить направление, откуда исходил звук. Он стоял неподвижно, затаив дыхание, и в это время одна из дверей, выходящих в узкий коридор, тихо скрипнула и приоткрылась. Торжествуя в душе, Адриан прижался к стене и притаился – и вот колеблющийся огонек свечи разогнал тьму.

В сияющем круге, окруженная облаком легкого светлого одеяния, плыла тонкая фигура со свечой в высоко поднятой дрожащей руке. Из-под ночного чепца выбивались длинные темные локоны. Не призрак, не злобный преступник, нет – это была мисс Дафна Селвуд во всем блеске очаровательного дезабилье. Адриан шагнул к ней навстречу, и она, невольно вскрикнув, отпрянула назад. Когда же он вступил в освещенное пространство, она бессильно прислонилась к дверному косяку и возмущенно прошептала:

– Вы меня испугали!

– Хорошо, что я вас не стукнул. – Он также постарался приглушить голос: это было больше похоже на вздох, чем на речь.

Он зажег свою свечу от ее свечи и засунул огниво в карман.

– Вы тоже что-то слышали?

Она кивнула.

– Я твердо решила выяснить, что это такое. Это было так жутко. И тут у меня на пути оказались вы. – Она прижала руку к вороту своего ночного одеяния, только сейчас осознав, сколь не соответствует ее вид правилам приличия. – Вам следовало бы вернуться к себе в комнату. Незачем нам обоим…

Ее прервал протестующий скрип, раздавшийся в дальнем конце коридора. Пальцы Дафны вцепились в руку Адриана. Успокаивающим движением он положил ладонь свободной руки на эти дрожащие холодные пальцы и испытующе взглянул ей в глаза.

– Почему бы вам не подождать здесь, пока я буду разбираться, в чем там дело?

Она встряхнулась, как будто отбрасывая прочь нервный приступ, который заставил ее окаменеть, и тут, видимо, до нее дошло, что она цепляется за руку мистера Карстейрса. Она отшатнулась, как ужаленная, и расправила плечи.

– Разбираться буду я.

С этими словами она двинулась по коридору и не стала возражать, когда Адриан последовал за ней. Дойдя до двери помещения, которое было рядом с ее спальней и напротив комнаты Адриана, она остановилась и подалась назад. Адриан приблизился к двери и приложил ухо к замочной скважине. Это кладовая, вспомнил он: вечером он уже побывал здесь.

Дафна прижалась щекой к плечу Адриана, снова ухватившись за его рукав. Ощущение ее близости будоражило его, возбуждая мысли, совершенно не подобающие духовному лицу. Он не без сожаления отогнал их прочь. Эти мысли он проанализирует потом, на досуге.

А сейчас его задача – охота за привидением. Из кладовой не доносилось ни звука. В лучах двух свечей блестела дверная ручка, и он повернул ее. Старинная дубовая дверь отворилась внутрь, издав лишь едва слышимый скрип. Он высоко поднял свой подсвечник, и они вместе вошли в кладовую.

Заплясали тени, отступая к потолку и углам, по мере того как он проходил к середине помещения, загроможденного обломками минувших веков. Нахмурясь, Адриан обводил кладовую взглядом; он был начеку и пытался уловить любое движение, любую ускользающую форму, любой обманчивый звук. Ничего. Во всяком случае, ничего подозрительного. Мерцающий свет порождал бесчисленные эфемерные очертания, но все они оказывались совершенно невинными.

Вдруг позади него – в коридоре или в дальних комнатах – раздался звук, словно по полу волокли что-то тяжелое, царапая половицы. Дафна охнула; Адриан выбежал в коридор. Лишь мгновение поколебавшись, он распахнул противоположную дверь – и остановился, прикованный к месту, вглядываясь в светящийся образ, который возник перед ним.

Казалось, что это некая колеблющаяся форма, заполненная переливающимся сиянием. Контуры ее непрерывно изменялись. И вдруг с душераздирающим стоном видение медленно поднялось в воздух и словно затрепетало в налетевшем порыве холодного ветра.

Ветер задул свечу Адриана, и помещение погрузилось во тьму. Адриан почувствовал, что кто-то со слабым стоном схватил его за руку и прижался к нему. Дафна. Он обнял ее за плечи, удерживая ее подле себя, но не отрывая глаз от светлого туманного образа, который парил на высоте примерно трех футов от пола. В темноте опять что-то скрипнуло, и снова воцарилась тишина. Еще мгновение – и мерцающая фигура исчезла. Все еще удерживая Дафну одной рукой, Адриан умудрился извлечь огниво из своего вместительного кармана и высечь язычок пламени. Мягкий свет снова отогнал мрак.

На этот раз никакое призрачное видение уже не парило перед их глазами.

Бережно – и не без сожаления – он высвободил свою руку из руки Дафны.

– Я хочу посмотреть.

Она вздрогнула.

– Это… было… это действительно было?

– Очень даже действительно, должен сознаться. Настолько действительно, что духи здесь ни при чем.

Она взглянула на него широко открытыми потемневшими глазами; даже в слабом свете было видно, как она побледнела.

– А вы когда-нибудь видели настоящее привидение?

Адриан усмехнулся.

– Ну как же, – немедленно признал он. – Даже два. Первое – это Серый Монах в Галлифордском замке, а второе – бедный старый архиепископ Лод в Оксфордском колледже святого Иоанна.

– Архиепископ… – ее голос замер, но глаза не отрывались от его лица.

– Он был архиепископом Кентерберийским, пока его не обезглавили. Середина семнадцатого столетия, если я правильно помню. Он любит погонять шар в библиотеке.

– Погонять шар? Вы имеете в виду мяч?

– Нет, нет. Свою собственную голову. Он, видите ли, катает ее по полу.

– Как спокойно вы это все воспринимаете! Я, наверно, завопила бы во весь голос и убежала куда глаза глядят, если бы когда-нибудь увидела подобную сцену!

Адриан возразил, улыбнувшись:

– Ну, Серый Монах совершенно безобиден. Я сомневаюсь, чтобы он хоть раз выкинул что-нибудь действительно зловредное; в крайнем случае, он может укоризненно покачать головой в капюшоне тому, кто попадется ему на пути. По-моему, он страдает от одиночества и слоняется по земле просто в поисках компании. Что же касается архиепископа, то, мне кажется, его единственная цель – нагнать страху на студентов-новичков, так чтобы они его боялись больше, чем преподавателей. Ну как, вы чувствуете себя уже получше?

Ее негодование было неподдельным.

– Вы просто морочили мне голову?!! – Немного подумав, она добавила неохотно, но честно: – Но, похоже, ваш трюк сработал. И я думаю, что вы совершенно правы насчет нашего посетителя. Может быть, ему и удалось напуг… встревожить меня… совсем чуть-чуть… но он не вызвал во мне того ощущения, какое, как мне кажется, мне полагалось бы испытать при виде настоящего призрака.

Несмотря на это заявление, она все еще дрожала.

– Подержите, – сказал Адриан, передавая ей свою свечу. Затем он зажег вторую и шагнул в длинную чердачную кладовую.

Она не отставала от него.

– Куда он пропал?

Адриан покачал головой.

– Точно не знаю. Должен признать, – добавил он спокойно, – этот некто явно сумел добиться своего. Я был так поражен увиденным, что не успел заметить ничего существенного: ни где он стоял, ни как он умудрился устроить этот порыв холодного ветра.

Дафна плотнее закуталась в свой широкий капот.

– Здесь и без него очень холодно.

Он присмотрелся к ее неуместному здесь наряду, угадывая мягкие округлые очертания под складками ткани. Совсем не к лицу священнослужителю заниматься такими наблюдениями, напомнил он себе, и усмехнулся, а вслух произнес:

– Вам лучше вернуться к себе в комнату. Но не беспокойтесь, ничего интересного вы не пропустите. Розыски отложим до утра, когда будет достаточно светло – тогда мы сможем разглядеть какие угодно секретные приспособления для открывания люков.

Дафна колебалась.

– Подождите меня до конца ленча, хорошо? Вы не станете заходить сюда, пока я буду занята с девочками? Я не хочу оставаться в стороне.

Против этого он не мог возражать. В сущности, такая перспектива была ему приятна и не только потому, что вдвоем можно управиться куда быстрее. При свете дня, под его неусыпным наблюдением Дафне не грозили никакие опасности, а для ее гордости целебным бальзамом было бы сознание, что она – полноправная участница расследования. Он с удовольствием отметил, что теперь она, как видно, не возражает против его присутствия столь яростно, как вчера. Так что, в общем, ночь прошла не зря.

И все же, после того как он проводил девушку до двери ее комнаты и удостоверился, что она благополучно вошла в нее и заперлась изнутри, он почувствовал беспокойство. Кто-то затратил немало усилий, чтобы добиться одного: любой случайный наблюдатель непременно должен был проникнуться убеждением, что ему явился настоящий призрак, и от этого впасть в замешательство. Такая ситуация могла бы оказаться крайне опасной.

А он решительно не хотел допустить, чтобы мисс Дафне Селвуд был причинен хоть какой-нибудь вред.

Дафна изучала рисунок, который с вызывающим видом подала ей мисс Марианна Сноудон, и с трудом удерживалась, чтобы не выдать свои чувства по поводу этого творения. Если поискать очень усердно, то в отдельных частях рисунка можно было угадать – но только угадать – хоть какое-то сходство с вазой и канделябром, которые Дафна искусно расположила на столе, предложив девочкам нарисовать эти предметы.

– Очень мило, – выдавила она из себя. Девочка хмуро взглянула на нее, наморщив маленький носик, покрытый веснушками.

– Ничего подобного, мисс Дафна. Это просто ужас что такое. – Она умоляюще смотрела на Дафну, но в темных глубинах ее глаз притаилось расчетливое ожидание. – Художник из меня никогда не получится, так что нечего и пытаться. Вы же должны видеть, что у меня совсем нет способностей.

– Ты хочешь сказать – желания. Ты проявляешь незаурядные способности, когда делаешь то, что тебе нравится. Нет, не спорь. Твоя мама особенно настаивала на том, чтобы преподать тебе основы, и я буду учить тебя. Когда ты покажешь мне, что приложила хоть какие-то старания, тогда я тебя отпущу. Но не раньше.

С выражением негодования и незаслуженной обиды мисс Сноудон вернулась на место.

Дафна тоскливо выглянула в окно, за которым виднелся сад в снежной пелене. Этим утром – в отличие от вчерашнего – сияло солнце, и сугробы искрились в его лучах. Идеальный день для охоты за привидениями. А она сидит здесь, с этими своенравными ученицами, мысли которых все еще полны воспоминаниями о радостях рождественских каникул.

За ее спиной послышался голосок мисс Луизы Тревельян, которая засмеялась, а потом объявила:

– Он красивее всех мужчин, которых я видела.

Руки Дафны сжались. Девочки и раньше судачили про мистера Карстейрса, хотя эта маленькая кокетка провела в его обществе совсем немного времени. Тем не менее, услышанные слова удивили Дафну: классическое совершенство черт должно больше соответствовать вкусу Луизы, чем грубоватое обаяние нового священника. Она сама скорее сказала бы, что его лицо поражает взгляд и приковывает к себе внимание. Конечно, если вспомнить, как играли лучи от свечей в густых волнах его темных волос… Она мысленно прикрикнула на себя, с испугом осознав, как занимает ее этот человек.

– Я буду так элегантно одеваться, просто всем на зависть, когда выйду за него замуж, – хвастливо продолжала Луиза. – Подумать только, в семнадцать лет я стану виконтессой, а когда он унаследует графский титул своего папеньки – графиней!

Речь идет не о мистере Карстейрсе. Щеки Дафны разгорелись, и она встала лицом к окну, чтобы девочки этого не заметили. Во время каникул состоялась помолвка Луизы Тревельян, и было очевидно, что она всецело поглощена матримониальными планами. Что же заставило Дафну вообразить, будто Луиза говорила о мистере Карстейрсе?

Потому что ее собственные мысли сосредоточены именно на нем.

Нет, конечно, не он сам занимает ее ум, а то дело, которое привело его в пансион. Он здесь, чтобы быть ее сторожевым псом, ее нянькой. Она вовсе не жаждала сегодня днем увидеться с мистером Карстейрсом; ею руководило исключительно стремление начать задуманное расследование. Она даже считала постыдным, что мистеру Карстейрсу приходится принимать участие в этих раскопках. Было бы даже интересней самой покопаться в старой чердачной кладовой.

На этой последней мысли она задержалась подольше и сочла, что слегка погрешила против истины. Что ни говори, поиски пойдут быстрее, если заниматься ими вдвоем, а не в одиночку.

Она взглянула на часы, стоявшие на каминной полке, от души желая, чтобы стрелки ползли поскорее. Время тянулось медленно, как бывает при утреннем визите непрошенного гостя. Скорей бы прибывали другие девочки: тогда прибавится хлопот и она будет больше занята. То есть, лучше бы они все-таки вернулись завтра – а сейчас их возвращение никакой пользы не принесет.

Дафна решительно открыла альбом и приступила к работе. Однако, проведя карандашом лишь несколько быстрых штрихов, она поймала себя на том, что мысли ее снова блуждают где-то наверху, в чердачной кладовой. Ночью мистер Карстейрс ее удивил. Он не колебался ни единого мгновения; он не обнаружил ни малейшего следа не только страха, но и простого замешательства. Более того, могло показаться, что он получает от всего этого удовольствие – а она повела себя как трусливая овца.

С некоторой долей удивления она призналась себе, что не очень хорошо знает его. Их визиты к дядюшке Тадеусу совпадали редко; когда же они встречались она видела в нем студента-книжника, полностью поглощенного каким-нибудь греческим текстом, который недавно откопал ее дядя. А тут мистер Карстейрс открылся ей совершенно с другой стороны, обнаружив незаурядный запас юмора и смелости, неожиданных для оксфордского преподавателя.

Но вот, наконец, наступило время ленча, и Дафна отпустила девочек. Луиза вышла из класса величавой поступью, как подобает юной леди и будущей виконтессе. Джейн, на лице которой явственно читалось завистливое благоговение, последовала за подругой, упрашивая ту рассказать еще что-нибудь о молодом вельможе. Другие девочки окружали их и тараторили так, что Дафна была от души рада возможности избавиться от них хоть ненадолго.

В дверях она задержалась. За завтраком вокруг ее кузин теснилось слишком много учениц, и у нее не было ни малейшей возможности рассказать сестрам Селвуд о ночной встрече с призраком. И сама она едва ли хотела этого. Они надеялись – и как часто высказывали эту надежду вслух! – что за время каникул, когда Дауэр-Хаус был почти пуст, призрак соскучится и покинет их. Известие, что дух все еще обитает здесь, было бы для милых старушек ужасным ударом.

Мисс Элспет провожала девочек в столовую; ее вид не оставлял сомнений, что она чем-то огорчена. Дафна остановилась в ожидании.

Элспет подняла глаза, встретилась взглядом с Дафной и отвела ее в сторонку.

– Мистер Карстейрс рассказал нам, что вам пришлось испытать ночью. Ужасно! И на сей раз прямо в доме! Это еще больше осложняет дело. Софрония просто места себе не находит!

– Я тоже предпочла бы, чтобы он оставался за стенами дома, – согласилась Дафна. – А где мистер Карстейрс?

– Он забрал свою тарелку к себе в комнату; боюсь, это для того, чтобы не обедать в обществе девочек. И он просил постучать ему в дверь, как только ты освободишься. – Элспет пребывала в нерешительности. – Ты знаешь, у меня такое ощущение, что он предвкушал это не без удовольствия.

Дафна беспечно махнула рукой.

– У мужчин бывают странные причуды, правда? По-моему, он и бровью не повел, когда это мерзкое привидение завыло перед нами! Я едва не лишилась чувств!

Легкая улыбка мелькнула в газельих глазах мисс Элспет и заиграла в уголках ее благородно очерченного рта.

– Мне сейчас пришло в голову, что я тоже смогу подняться на чердак и осмотреться там. При дневном свете, конечно. Я очень хочу понять, как устраивается этот трюк с исчезновением.

Значит, Дафне не придется провести остаток дня вдвоем с мистером Карстейрсом. К ее досаде, это не доставило ей должного удовольствия. Она прогнала неуместную мысль и сосредоточила внимание на ленче, который быстро проглотила. Затем она извинилась, вышла из-за стола и поднялась по лестнице.

Мистер Карстейрс сразу отозвался на ее стук. Долгим показалось ей мгновение, когда она смотрела ему в лицо. От ее внимания не ускользнули ни непокорные волны его густых темных волос, ни серьезное выражение серых глаз, которое – это она уже знала – могло мгновенно растаять и уступить место мальчишеской беззаботности. Ну почему, почему он явился сюда играть роль ее няньки, отняв у нее шанс доказать, что она может принимать разумные решения без посторонней помощи? В других обстоятельствах она могла бы проникнуться к нему симпатией.

Она снова отогнала свои сожаления.

– Не помешала ли я вашим ученым занятиям?

Он взглянул на нее поверх бумаг, разбросанных на столе, и просто сделал гримасу.

– Почему бы вам не переодеться в какое-нибудь старое платье? Такое, чтобы не жалко было запачкать его? А потом присоединяйтесь ко мне – я буду вас ждать в соседней комнате.

А ведь ей следовало бы самой подумать о платье. Ее раздражало, что она оказывалась в его глазах непрактичной и несообразительной. Она быстро переоделась и пошла по коридору.

Кладовая была открыта, и из нее доносился мелодичный голос кузины Элспет. Вот и прекрасно, решила Дафна и снова приуныла оттого, что на самом деле это ее не слишком обрадовало. Втроем заниматься поисками гораздо легче, и вторжение в их мир мистера Карстейрса будет менее ощутимым.

Когда она вошла, они стояли рядышком. Мистер Карстейрс, как башня, возвышался над кузиной Элспет, которую Дафна всегда считала очень рослой женщиной.

Дафна сделала несколько шагов по направлению к ним, умышленно отводя взгляд от широких плеч присутствующего джентльмена, одетого в сюртук безупречного покроя.

Они раздвинули занавески, чтобы в помещении стало как можно светлее, но на смену яркому свету солнечного утра уже пришло унылое ненастье. Все теперь выглядело темным и угрожающим, К вечеру начнется снегопад, подумала Дафна.

В холодной кладовой она сразу почувствовала озноб и закуталась в шаль.

– Вы уже что-нибудь выяснили?

Мистер Карстейрс оглянулся через плечо.

– Только то, что ночью наш призрак не оставил никаких следов. В помещении удивительно чисто. Ни на полу, ни на мебели нет пыли.

Дафна провела рукой по ближайшему сундуку и внимательно осмотрела безупречно чистые кончики пальцев.

– Как странно.

Кузина Элспет сообщила:

– По мнению мистера Карстейрса, наш призрак не желает оставлять никаких ощутимых улик своего визита – ни следов, ни пятен. Но все-таки, – добавила она, помрачнев, – я теряюсь в догадках: какая у него может быть цель?

– И вообще, – подхватила Дафна, – почему он появился именно здесь? Шансы, что мы его увидим, были просто ничтожны.

– Скорее всего, это означает, что он и не собирался никому попадаться на глаза, а явился совсем с другой целью. Давайте попробуем выяснить, что могло привести его сюда?

Мистер Карстейрс пробрался среди нагромождения всяческих предметов, которыми была завалена кладовая, а затем принялся наугад открывать дверцы и крышки.

Платяные шкафы, сундуки, комоды – все вышедшее из моды или поломанное – накапливались здесь, по мере того как сменялись поколения обитателей дома. Чувствуя, как нарастает в ней любопытство, Дафна присоединилась к остальным. И все-таки, что за предмет они ищут? Или, если не отвлекаться от сути, что мог искать здесь призрак?

В течение двух часов они обследовали все, что могло открываться, и, наконец, Элспет, хотя и неохотно, предложила прервать это занятие.

– Нам уже скоро надо будет вернуться к девочкам, Дафна, – сказала она.

Дафна с сожалением отошла от старинного комода, набитого платьями, какие носили дамы, жившие за сотню лет до нее.

– Но мы же ничего не нашли!

Да, они не нашли ничего. По крайней мере, ничего такого, что могло бы хоть как-то объяснить таинственные явления прошлой ночи, независимо от того, удостоились ли они посещения человека или посланца потустороннего мира.

Мисс Элспет встала с кресла-качалки, на котором восседала.

– Я тоже предпочла бы остаться здесь, но Софрония и Беатриса рассчитывают на нашу помощь. И потом, разве можно показаться на глаза людям в таком виде – мы же все в грязи.