Сама торопится и козу за собой на веревке тащит. А коза упирается... - Вот скажи, Сигисмундс, мне - родичу своему, - в упор спросил Вамба, - звал ли ты сюда Вавилу? Я Вавиле ничего не стану передавать из нашего разговора. Это между нами, между родичами, останется. Истинно ли хотел ты Вавилу у себя в гостях видеть? Сигизмунд не ответил. По правде сказать, сейчас он сомневался в том, что хотел видеть у себя дома даже Лантхильду. * * * Вамба замолчал. Из-за стены доносился голос Вавилы. Вел нескончаемый монолог видимо, излагал рабу, за неимением других слушателей, свою версию истории. Вика выжидающе смотрела на Сигизмунда. Он сказал: - Похоже, Анахрон и впрямь агонизирует. Железный монстр заплутал во времени. У нас: сперва исчезает бак, потом появляется Лантхильда, потом она исчезает. Потом меня проецирует в ихний овраг, едва не убив при этом... У них: сперва исчезает Лантхильда, затем она возвращается - заметь, через несколько дней, а не месяцев; потом появляюсь, так сказать, "я", следом - мусорный бак... - Ты хоть понимаешь, теоретик, к чему тебе Вамба все это тут рассказывал? неприязненно осведомилась Вика. Сигизмунд тупо посмотрел на нее. - К чему? - Домой хочет. Спрашивает, как это устроить. Они с Вавилой думают с товаром в село вернуться. Организуй товарищам, раз просят. Можешь меня с ними направить, кстати... Сигизмунд, в принципе, ожидал чего-то неприятного. И все-таки ему стало хуже, чем он даже предполагал. - Так. Клятвами верности, говоришь, с ихним Лиутаром обменяться?.. Вот что. Пойди-ка позови Вавилу. И раба. Его также касается. Вавила вошел в гостиную один. Был высокомерен и замкнут. - Дидиса тоже! - рявкнул Сигизмунд. Вавила пожал плечом. Свистнул, не оборачиваясь. Дидис бочком вошел, уселся на корточках у двери. Тревожно поглядывал то на Сигизмунда, то на Вавилу. Чуял, что дело хреново. Сигизмунд прошелся взад-вперед, помолчал и наконец выговорил - будто в воду прыгая: - Значит так, мужики. Не знаю, есть ли вам отсюда ход домой. Не могу я Анахроном управлять. Этим чудищем никто управлять не может - все перемерли... * * * От этих каменных систем в распухших головах теоретических пророков, напечатанных богов, от всей сверкающей, звенящей, пылающей хуйни - домооооооой! аааааааааа!..[5] - Анастасия, хорош выть! Достала, - сипло сказала Вика. Всемером они потерянно сидели в гостиной, остывая после недавней бурной сцены в духе Ф.М.Достоевского. Обхватив живот руками, раскачиваясь взад-вперед и глядя в одну точку опухшими глазами, Аська немелодично завывала страшненькую янкину песню. Вика расхаживала взад-вперед. Тоже зареванная. Вавила потерянно следил за ней глазами. Сигизмунд потирал скулу. Аспид с фотографии взирал с холодной кривой усмешкой. Да. Услышав последнюю реплику Сигизмунда, Вика каменно замолчала. Несколько раз сглатывала. - Чего молчишь? Переведи им! - сказала Аська. Не глядя ни на кого, Вика заговорила. Вандалы не понимали. Вика что-то им яростно втолковывала. То и дело мелькало слово "Анахрон". Один раз проскочило "Тро-оцкис". Вавила недоверчиво переводил взгляд с Аськи на Вику и обратно. Вамба угрюмо уставился в пол. Скалкс хмурил брови, покусывал губу. Наконец Вика зло посмотрела на Сигизмунда. Процедила: - Я объяснила им, что все мы - пленники злого бога по имени Анахрон. Иначе бы они не поняли. Вамба спросил о чем-то. Вика ответила ему и показала на фотографию Аспида. Вамба глянул на фотографию, встал и резко вышел. Вавила посидел молча, шевеля губами, и вдруг с ревом бросился на Сигизмунда. Опрокинул Аську. Полез драться. Все, чему обучали когда-то в тренажерном зале Сигизмунда, в данной нетабельной ситуации показало себя полной ерундой. Здоровенный вандал попросту опрокинул С.Б.Моржа и дал ему в рыло. Лантхильда с боевым кличем вцепилась Вавиле в волосы. Вика отчаянно завизжала. Вопли покрыл голос Аськи: - Всем, блядь, лежать! Руки за голову! Сигизмунд и насевший на него Вавила осторожно повернулись. Схватив с пианино меч, Аська стояла, широко расставив ноги, упирая рукоять меча в бедро, а левой рукой держа за середину ножен. Переводила "ствол" с Сигизмунда на Вавилу и обратно. Робокопу с М-16 подражала. Вавила пошевелился. Аська тряхнула мечом и проорала: - Ни с места! Лагьянд, падлы! Лежать! - Аська, не дури! - крикнул Сигизмунд, полупридавленный Вавилой и наседающей на Вавилу Лантхильдой. Вавила оторвал от себя Лантхильду, метнулся к Аське. Та визгнула и отпрыгнула, но наскочила на пианино. Вавила легко отобрал у нее меч и ткнул Аську в грудь кулаком - больше для порядка. Аська закашлялась. Вавила что-то назидательно сказал и положил меч обратно на пианино. Скалкс из угла вдруг подал голос: - Ми тепер вся дорога драца. Вика разрыдалась. Сигизмунд даже испугался - не задохнулась бы. Потом сквозь рыдания понесся словесный поток: - Я же не верила!.. Я думала, ты... Я думала, ты можешь! В самом деле можешь туда... К ним!.. Посмотреть, одним глазком!.. Темные Века, понимаешь?.. Все, все увидеть самой, понимаешь? Я поэтому... Поэтому и не уехала... Думала, ты можешь!.. Ты сделаешь!.. Что тебе стоило?.. Думала... Ой. Я ве-едь им да-аже объясни-ить не могла-а... у них концепции вре-емени не-ет... У них время цикли-ическое... сезо-онное... по урожаям считают... - Видишь, скотина злобная, до чего девушку довел? - сказала Аська Вавиле. Вавила слегка пожал плечами. Вика продолжала убиваться, точно деревенская баба по покойнику: - У-них-про-стра-анстве-енное-мышле-е-ение-е... А вре-емя цикли-и... Как они попадут теперь домо-ой?.. - А никак, - сказал Сигизмунд зло. - Будут здесь жить. Вкушать блага цивилизации. Стекло-бетон, телики-видики, мудаки-шмудаки. Вика вдруг разом осушила все свои слезы. - Ты, Морж, что - по уши деревянный? - Да нет, - сказал Сигизмунд, дивясь собственному спокойствию. "Глаз тайфуна", да и только! - Просто я уже давно с этим дерьмом живу. Привык. Вика замолчала. Сидела несчастная, с покрасневшим носом. В углу зашевелился скалкс. Неторопливо подошел к Вике, погладил ее по плечу. Затем, не спеша и с достоинством, встал на голову. Подергал в воздухе ногами, поглядывая на Вику снизу вверх. Завалился набок. Сел на полу, улыбнулся. Еще раз погладил Вику по плечу. Вавила бросил что-то насмешливое. Скалкс, судя по тону, в ответ надерзил. Вавила стерпел. Понимая, что фракиец желает ее утешить, Вика слабо улыбнулась. * * * И вот Аська раскачивается на стуле и завывает на все лады "домоооой!", а все прочие маются и не знают, как жить дальше. Впрочем нет, не все. Похоже, скалкс как-то исключительно быстро свыкся с новым положением. Изворотливый ум, точно горная речка весной, помчался по новым руслам, изыскивая наилучших проходов к полноводным равнинным водоемам. Не впервой, видать, Дидису-из-хорошего-рода изыскивать способ существования в новом для него месте. Во всяком случае, раб не выглядел сильно опечаленным. Угнетенным и расстроенным выглядел его хозяин. Вавила совсем раскис. Бравость утратил напрочь, даже воинственно торчащие рыжеватые волосы уныло обвисли. Вика цивильно сморкалась в кружевной платочек и тихонько щелкала косметичкой пыталась подкрасить распухшие губы. Аська таращила глаза, силясь понять: хорошо или плохо быть в пленниках у злого бога Анахрона. Конечно, не хило бы сгонять на реку Быстротечную, там можно было бы такого кайфа словить - да и раки там, должно быть, водятся... Но нет так нет, можно ведь и на Вуоксу всей компанией податься - тоже неплохо. Вамба хмуро посмотрел на Сигизмунда и заговорил, резко обрубая фразы. - Я убить тебя хотел. Ты обманул нас. Завлек в западню. Потому я и ушел. Не хотел быть рядом, пока желание убить не избыл. Нежданный родич - тоже родич. Для Лантхильды ты хороший муж. И добра у тебя много. Вика переводила суровые речи вандальского воина Вамбы, пудря нос и всхлипывая. От себя добавила: - Если они тут и вправду навсегда, то имей в виду, Морж: для твоих детей Вамба самый близкий родственник. По их законам. - Почему? - растерялся Сигизмунд. - Пережитки матриархата. Дядя со стороны матери ближе отца, понял? Это по германскому праву. - А для Ярополка? Тоже Вамба - самый близкий родственник? - При чем тут Ярополк? У твоей Натальи есть брат? - Она не моя... и брата у нее нет. У нее жених есть. Евгений. - Да ладно, мне-то что, сами разбирайтесь, - еще раз обиделась Вика. Убрала косметичку. Вздохнула. - Пойду-ка я водки куплю да с ближайшим родственником моих детей потолкую, сказал Сигизмунд. Порылся по всем карманам. Денег не обнаружил. Сказал бесстыдно: - Виктория, дай на водку, а то у меня кончились. Вика снова щелкнула косметичкой. Протянула полтинник. - Держи. Только дерьмовую не покупай. - Да, Вика, и помоги мне с переводом. - Знаешь что, Морж? - сказала Вика, пристально глядя на стоящего перед ней Сигизмунда снизу вверх широко раскрытыми глазами. - С завтрашнего дня интенсивный курс русского языка для вандалов. Задергал ты меня своим "переведи, переведи". Я бы на твоем месте давно уже по-вандальски шпарила! - А ты и шпаришь. На своем месте. - Иди уж, - сказала Вика устало. И зевнула. - И закуси возьми. Не могу же я просто так голую водку жрать... - Курева не забудь! - всполошилась Аська. - Может, сразу весь супермаркет на полтинник скупить? - осведомился Сигизмунд. * * * Разговор с Вамбой получился на удивление теплый и сердечный. Сигизмунд даже не ожидал. Разговаривали Сигизмунд и Вамба через Вику; остальные присутствовали, но молчали. Аське было отдельно растолковано, что вклиниваться неприлично. По германскому праву. Аська погрузилась в какие-то свои аськины думы. Лантхильда притащила с собой рукоделие, прилаживала треугольнички и квадратики. Знала: мужчины и без нее все обрешат. В лучшем виде. Безутешный Вавила безмолвно жрал водку, когда наливали. Заботливый скалкс отдавал скорбящему хозяину свои стопки. Беседа Сигизмунда с Вамбой свелась к следующему. Жить нам теперь, братцы, одной семьей, так что надо как-то притираться. Выживать. И быть готовыми ко всему. Вдруг Анахронище еще как-нибудь харкнет? Это тоже надо учесть. И не бояться. Как там Федор Никифорович покойный говорил? Страшиться - да, но - не бояться. Вамба с таким решением в принципе соглашался. Уточнил: женой или наложницей берет Сигисмундс Лантхильду. Чтобы с имуществом определиться. Сигисмундс ответил, что женой. Вамба сказал, что коли они с Вавилой здесь не в гостях, то надобно установить, какую долю работы и какую долю имущества выделит им Сигисмундс. Ибо совместным трудом можно любое имущество изрядно приумножить. С точки зрения Вамбы, Сигизмунду повезло заполучить в хозяйство трех крепких работников. Да и воины они с Вавилой не из последних. - Может, не все так уж и плохо обернулось, - заключил Вамба. - Завтра пойдем, покажешь нам твои поля и покосы, Сигисмундс. * * * Спал Сигизмунд тревожно. Со сновидениями. Виделось ему, как серым промозглым утром в город Петербург бесконечным потоком входят варвары. Они появились вдруг и стали повсюду входить. Силовые структуры были парализованы. Даже не высовывались. Стоял Сигизмунд на углу Владимирского и Невского, у "Сайгона". Работал "Сайгон". Сигизмунд подпирал стену среди нечесаного вялого хипья. И пялился. А варвары шли, ехали. Скрипели громадные арбы, кое-где уже полыхали пожары - отчетливо тянуло гарью. А варвары все шли и шли. Ехал мимо Лиутар - вождь. Весь страшный, в звериных шкурах. В плечах косая сажень, бородища лопатой, глаза белые. Хищные. Увидел хипье, стену подпирающее, заржал, с седла наклонился, ногами в лохматых стременах качнув. Стал куски сырого мяса в раззявленные хиповские рты совать. Как птенцов кормил. Потом вдруг оказался Сигизмунд дома. Телевизор был включен. Перед нацией выступал Президент. Это был Лиутар. Втулял сперва готской мовой, потом фракийской, затем и вовсе запел, выкатив бешеные белые глаза. В какой-то момент Сигизмунд понял, что это сон ему снится, но даже и осознав, проснуться никак не мог. Повсюду преследовали его вандалы. А заправлял безобразием Аспид - в долгополой шинели, метя снег, открывая двери подъездов ударом сапога, в каракулевой шапке, съехавшей на ухо. На погонах - непонятные зигзаги. Аспид ругался по-польски. Лиутар уважал Аспида. На бедре у Аспида висела длиннющая кавалерийская шашка. Сигизмунд кричал Лиутару сквозь тяжелые метельные хлопья: - Это не Аспид! Это партайгеноссе Шутце, старый пердун! Остановите Анахрон! Но никто не останавливал Анахрон. Аспиду повели коня. Поручик Стрыйковский ловко вскочил в седло, расправил длинную шинель, поехал по Невскому, сопровождаемый дикой ордой. Разбили витрины. Выбросили на асфальт и снесли голову золоченому манекену из "Пассажа". Разграбили "Север", обкидали тортами друг друга и окна близлежащих домов. Потом лизали стекла и морды друг друга. Нет, никто не останавливал Анахрон. И знал Сигизмунд, нет, видел, как посреди заснеженного поля, далеко в Тамбовской губернии, из оврага все лезли и лезли варвары. * * * Под впечатлением этого сна Сигизмунд проходил весь следующий день. Уже к вечеру посетила безотрадная мысль: наладить бы, в самом деле, эту адскую машинку да махнуть в родимые восьмидесятые годы на часок-другой! Попить кофейку в "Сайгоне", потусоваться. Отдохнуть. И тотчас же в уши с нехорошей готовностью ломанул надсадный янкин вой: - ДОМОООООЙ!.. Глава четырнадцатая Сигизмунд ошибался, тоскливо думая о том, что обучить счастливо обретенных родовичей российской речи будет невозможно. Бездарность ли его как педагога, отсутствие ли способностей к языкам у Лантхильды - Сигизмунд даже разбираться не стал. Факт оставался фактом: Лантхильда по-русски почти не говорила. И не стремилась. Сейчас она носила ребенка. Все остальное ее мало интересовало. Она уже начала толстеть. Лантхильда похорошела, обзавелась румянцем во всю щеку, чем разительно отличалась от большинства знакомых Сигизмунду дам, пораженных беременностью. Урбанистическая беременная дама истерична, токсикозна, сварлива и бестолкова. От Лантхильды же исходил неземной покой. Больше от нее, правда, ничего не исходило. После достопамятного разговора Вавила злобился на Сигизмунда еще с неделю. Даже жить ушел к Аське. И скалкса увел. Через пару дней позвонила Вика. Уксусным голосом осведомилась: - Как вы считаете, гражданин Морж, я нанялась вам тут бегать по всему городу репетиторством с вандалами заниматься? - Каким репетиторством? - опешил Сигизмунд. - Русскому языку твоих дружков кто обучать будет? Пушкин? - мрачно сострила Вика. - И вообще, у тебя Высоцкий есть? - Что? - Кассеты, говорю, есть? Высоцкий нужен. - Нет Высоцкого. - Тогда купи. Лирические купи. И о войне. Про спорт и шуточные не бери, не поймут. - Кто не поймет? - Дед Пехто. Морж, ты совсем отупел? Я их русскому языку обучаю. Может, тебя тоже обучить? Высоцкий лучше всего подходит, он самый простой, без зауми. Прост как правда. Вамба вкупе с двумя кассетами Высоцкого был послушно доставлен к Виктории. Сигизмунду было дозволено поприсутствовать на уроке. Виктория применяла к вандалам дифференцированный подход. То есть каков ученик, таков и подход. Вавила с Вамбой принуждались ею к диалогам. Скалкс, с которым высокомерные воины вести диалогов категорически не желали, обучался с помощью Высоцкого. Вика растолковала Дидису содержание песен, после чего напялила ему на голову наушники и нажала кнопку PLAY. Учись, Дидис! Рабу Высоцкий сразу понравился. Дидис тряс головой, дергал себя за бороду, гримасничал, шевелил губами, пытался подпевать - все, процесс пошел. Вавила с Вамбой сидели на стульях, оба красные и напряженные. Молчали, сверля друг друга глазами. Вика расхаживала между ними, преувеличенно жестикулировала, толкала их к диалогу - как показалось Сигизмунду, преискусно ссоря вандалов между собой. Затем хлопнула в ладоши и посмотрела на Вамбу. Вамба вытужил: - Йа-а Вам-ба! Ти кто? - Молодец, - подбодрила Вика, кивая и улыбаясь, - правильно. Вавила? - Йа-а Вави-ла! Ти кто? - Йа-а Вамба! - Стоп, - сказала Вика. - "Мне тридцать лет". Мне - трид-цать - лет. Начали! Вамба! - Мне-е три-ицат лет! - Вавила? - Мне-е три-и... тсат лет... йа-а... му-зик... Вика заулыбалась, желая поддержать инициативу ученика. Вамба подумал-подумал и высказался: - Йа-а крут! Ти-и эта... иди-на-хер. Вика нахмурилась. Похоже, Анастасия также успела приложить руку к обучению. Вавиле русская речь сородича была вполне внятна. Насупившись, Вавила отвечал вполне достойно: - Са-ам эта... на хер, мудо-дзон! Вамба приподнялся на стуле. - Йа-а, - обрадованно повторил Вавила, - зу ис зата мудо-дзон! Йа казал! Я знат! Ти знат! Ассика знат! И вызывающе захохотал. Вамба молча ударил его кулачищем в переносицу. Скалкс неожиданно пропел: - В очесвеном париском туалетэ ист натписи на роском ясике. * * * Таким образом, адаптация вандалов была отдана в крепкие педагогические руки Виктории. Хотя бы на этот счет Сигизмунд мог быть спокоен. Он и был спокоен. Впрочем, окружающие заботились о том, чтобы жизнь С.Б.Моржу на тридцать восьмом году медом не казалась. В частности, позвонила Наталья. - Сигизмунд? Еще не забыл нас? Или мне уже пора представляться? - Всех не перезабудешь, - неудачно ответил Сигизмунд. - Ты вообще-то отец или кто? Ты знаешь, что дети обычно растут? - Ну, - дипломатично отозвался Сигизмунд. - "Ну!" Ярополк из всего вырос. Ботинки нужны, резиновые сапожки на лето, все такое дорогое... - Притормози, Наталья. А Евгений-то что? - Евгений - не отец. Отец - ты! Ярополк тебя уже забывать начал. Скоро "дядей" станет звать. - Наталья, нет у меня сейчас денег. Бизнес стоит. - У тебя вечно все стоит где не надо. Нам-то что прикажешь делать? - Да я сам ночами извозом занимаюсь. Тем и живу. - Да ты хоть тараканами питайся. Эгоист ты все-таки, знаешь ли. Махровый. А лысую свою на что содержишь? - Какую лысую? - Ну эту, актерку погорелого театра. Я видела вас на улице. Парочка! Мы с Ярополком сразу на другую сторону улицы перешли. Чтобы хоть ребенок не видел. Позорище. - Высказалась? - разозлился Сигизмунд, готовясь бросить трубку. - Только не бросай трубку! Есть у тебя такая милая привычка. И не молчи. Не выношу, когда молчат в телефон. - Да я не молчу. - Нет, молчишь! Отвечай! - Что отвечать? - Я тебя только что спрашивала. - Повтори еще раз. Я не помню. - Хорошо. Повторю. Ярополк вырос из старого. Ему на дачу ехать не в чем будет. Ты о ребенке хоть думаешь? - Иногда. - Оно и видно. Сигизмунд решил, что настала пора поговорить с Натальей о чем-нибудь приятном. - Ну, а как дела у Евгения? - А тебе-то что? - Да так. Симпатичный дядя. - Не издевайся! - подозрительно сказала Наталья. - Получше тебя будет. - Так я и говорю: симпатичный. Чем он сейчас занимается? - Евгений пишет книгу. Кстати, у тебя сохранилась "Кама-сутра"? Помнишь, фотографии в коробке? - Что-о?! - Не для ЭТОГО, не думай. Я спрашиваю: сохранилась или ты выбросил? - Сохранилась, вроде... - Ну, тебе она явно не нужна. Твоя лысая и без "Кама-сутры"... - А тебе-то она зачем нужна? - На пару месяцев дай. - Приезжай, - сказал Сигизмунд, пожав плечами. - Ты не думай только. Это Евгению, для работы. Сигизмунд громогласно заржал. Наталья разозлилась. - Для книги. Просто сейчас все очень дорого, если покупать. А денег НЕТ. - Да ладно, ладно. Приезжай. Если хочешь, приезжай с Евгением. Дам я вам "Кама-сутру". Считай, свадебный подарок. * * * Наталья и впрямь приехала с Евгением. Дядя Женя оказался еще более нелеп, чем сохранилось в воспоминаниях Сигизмунда. Вошел, застрял на пороге, разинул рот, начал озираться, поворачиваясь всем грузным туловищем. Наталья впихнула его в квартиру. Навстречу гостям выплыла Лантхильда. Толстая, как вертолет. Заважничала. Дабы дорогая супруга от спеси не лопнула, Сигизмунд спровадил ее в "светелку". Лантхильда степенно удалилась. Наталья стояла прямая, как столб, с поджатыми губами. - Может, все-таки поможешь пальто снять? - процедила она. Кобель с любопытством обнюхивал ботинки дяди Жени. Дядя Женя стоял оцепенев остерегался, видать, не хватил бы его кобель зубами. - Он не кусается, - напомнил Сигизмунд, снимая с Натальи пальто. Дядя Женя хохотнул. С опаской погладил пса. Из "светелки" доносилось монотонное пение. - Что, так и живешь с этой? - осведомилась Наталья неприязненно. - А лысая твоя где? - Ее Анастасия зовут. - Чаю дашь? МЫ замерзли. Дядя Женя уже протоптанной дорожкой побрел в гостиную. Осмотрелся, забубнил что-то под нос - видать, вел нескончаемый диалог с самим собою. А затем узрел меч. Топоча, устремился к пианино. Бесцеремонно общупал ножны, попытался извлечь клинок. Клинок не выходил. Ножны были завязаны на ремешок. Этого дяди-женин мозг уже не вмещал, поэтому дядя Женя легко отказался от идеи обнажить меч. Повернулся к Сигизмунду сияющий. Заговорил взволнованно: - Самое... ну, самое... это... и-и-и... значит, ну оружие - это самое у меня, значит, было тоже... я собираю. Наталья нахмурилась. - Что это у тебя там такое? Сигизмунд подошел к пианино. Взял меч. Развязал ремешок, извлек из ножен. - Ну вот, - сказал он, - полуавтомат. Поднимаешь руками, опускается сам... - Купил? - агрессивно осведомилась Наталья. - Да вроде того, - сдуру брякнул Сигизмунд. Евгений потянулся к мечу трепещущими руками. - Настоящий? - Да. - Двенадцатый век? - Пятый. Евгений осмотрел клинок из рук Сигизмунда - тот не на шутку опасался, что дядя Женя порежется - и засмеялся. Толстым пальцем погрозил, будто шалуну. - Самое... Новодел, самое, видно... Я обучался, самое, металловедению, это... знаю... Да и в музее видел. Пятый век - они корявые, ржавые, закалка у них не та. У них закалка была примитивная, в землю закапывали да потом счищали, это самое, не настоящий закал. Вот у самураев - катаны... самое... настоящий закал. Наталья каменно молчала. Сигизмунд без труда слышал ее безмолвный монолог. На Ярополка, значит, денег нет! А на всякую ерунду деньги, значит, есть! Какой-то бутафорский меч купил, да еще поддельный! Скоро по лесам начнет бегать с подростками, в хоббитов играть! - Да нет, - сказал Сигизмунд со вздохом, - настоящий он. Пятый век. - И завел с вамбиных слов: - Представляешь, Наталья, думал я даже обоерукому бою научиться, инструктор мне хороший попался. Вот, меч... Представляешь, он говорит: поверье есть, будто иной раз в обличьи обоерукого воина божество скитается. Был у них в соседнем селе один такой, левой рукой бился не хуже, чем правой, а глаз у него всего один - другой враги выбили. На Наталью это не произвело ни малейшего впечатления. Дядя Женя воспользовался тем, что Сигизмунд отвлекся, завладел мечом и попытался залихватски взмахнуть. Не совладал с "полуавтоматом" - выронил. Меч тяжело воткнулся в пол и с низким гулом, дрожа, затих. Расщепил паркетину. - Что ты мне тут всякие глупости рассказываешь! - накинулась Наталья на Сигизмунда. - Убери эту железяку. Нам некогда. Давай сюда "Кама-сутру", и мы пойдем. Сигизмунд все-таки заставил гостей выпить чаю. Ему страх любопытно было выяснить, что же за книгу ваяет дядя Женя и для чего ему "Кама-сутра" понадобилась. Наталья безучастно смотрела в окно. Дядя Женя возбужденно булькал: - Оргазм, самое... Два часа должен быть! Нормальный оргазм, значит, два часа. У меня один раз... два с половиной было, самое, оргазм был. - И вдруг заревел, стуча кулаком себя по колену: - Ненавижу, эта извращенная цивилизация, извращенная, самое, пять минут - и все! - Иногда и меньше бывает, - поделился опытом Сигизмунд. - А иногда не бывает и вовсе. И нестояк случается. - У меня, самое, страх кастрации, самое, вы про это не говорите мне, разволновался дядя Женя. - С детства, значит, вбитый страх. Потом только открыли, самое, вывели с глубинного уровня на сознательный. Я ведь по жизни десантник. Воин! Мне надо завоевывать! Горизонты! Высадиться и завоевать! Деньги, самое, власть, секс!.. На этом, самое, все стоит! На этом! На этом! ярился безобидный, как головастик, дядя Женя и сильно бил себя по колену. В дверь позвонили. - Что сидишь? - холодно спросила Наталья. - Открой. К тебе же пришли. Сигизмунд открыл. Влетела Аська, следом за нею - Вамба. Оба ржали. Сигизмунд похолодел. Аська с ходу сунула ему в руки какой-то мягкий зеленый пакетик и затарахтела: - Представляешь, Морж! Там на Невском какой-то хрен зеленый надули, воздушный, такую штуку рекламную! И две девки стояли как вареные, у них еще мешок был, они из этого мешка вот эти херовины всем раздавали! И мне дали! Ты гляди, гляди, чего тут написано! Сигизмунд машинально глянул на пакетик. Это была рекламная пробная упаковка шампуня какой-то иностранной фирмы. Укрепляет волосы, питает от корней... - Здесь, здесь гляди! - выплясывала вокруг Аська. - Ты здесь читай! Во "шампунь с глюкасилом"! Слово-то какое! ГЛЮКАСИЛ! - Она повернулась к Вамбе. Глюкалово! А? Помыл башку - и неделю глюки бродят! - Иди в зад! - с готовностью отозвался Вамба. И заржал. Будто невесть какую удачную шутку отмочил. Тут Аська наконец заметила Наталью и дружески поздоровалась. - Приветик! - Привеетикс, - поддержал и Вамба. Наталья не ответила. - А это кто у нас такой хороший? - заблажила Аська, завидев гигантского дядю Женю. - Ой, Морж! Где ты это нашел? Ой, кончу! Ой, умру! Вамба!.. Дядя Женя испугался. Съежился, переполз поближе к Наталье. Вамба для пробы рыкнул. Гулко захохотал. От Вамбы сильно пахло пивом. Пояснил дружески: - Махта-харья! Унзара скурин! - Это мой шурин, - представил Вамбу Сигизмунд. - Собственно, это его кореша меч. - Так ты шурину меч купил? - Да нет, дружку... То есть, он сам его купил. Оказалось, что Вамба сделал довольно большие успехи в русском языке. Выслушав диалог Сигизмунда с бывшей супругой, "скурин" ухмыльнулся и пояснил: - Нэй купил. Убил - забрал! Так. Вавила - меньял. Многа авизьос - меньял. Так. Вавила - муди-дзон. - Проводи нас, - процедила Наталья. - До двери. Из окна Сигизмунд видел, как они идут по двору. Наталья явно пилила дядю Женю. Тот невозмутимо вышагивал впереди, задрав бородищу и счастливо держа под мышкой коробку с "Кама-сутрой". * * * Наконец-то великая битва "Зима - Весна - 97" завершилась вялой и малоубедительной победой Весны. Вместе с грязноватым снегом растаяла в городе и последняя наличка. Денег у населения не стало вовсе. Замерло все. Создавалось странное впечатление, будто все федеральные, муниципальные и Бог еще знает какие бюджеты, что еще оставались в городе, были вброшены в эту битву, подобно тому, как два года назад все государственные деньги сожрала чеченская война. По ого день-деньской толстомясые дяди жевали тему "недоимок". Мол, все оттого, что собираемость налогов дерьмовая. Мол, поднимем сейчас собираемость - и завтра-послезавтра, максимум через месяц, наступит райская жизнь. Только бы собираемость поднять. Настойчиво убеждали обнищавший народ: в этом, мол, все дело. Город угрюмо смотрел "Историю любви", "Девушку по имени Судьба", "Санта-Барбару", "Даллас" и прочие бессмысленные тележвачки. Из навороченных кафе по утрам выносили на помойку скисшие пиццы и прочую невостребованную снедь. Там их находили и разогревали на костерках нищие. Любопытствующих домашних псов и алчущих бездомных собак нищие отгоняли палками и ножами. Сигизмунд знал об этом не понаслышке - кобель что ни день обеспечивал все новые прецеденты. Повсюду на рекламных тумбах воздвиглись принципиально новые щиты. На них самодовольные хлыщи с лакейской улыбочкой изнемогали от желания поделиться деньгой с родимой налоговой инспекцией. И призывали граждан следовать примеру. Проезжая мимо дома Натальи, Сигизмунд в который раз пожалел, что нет с собой видеокамеры - кадр глазам представал блестящий: вечно пьяная пожилая бомжиха в необъятном сером платке - известная обитательница станции метро "Горьковская" как раз похмелялась пивком с чебуреком, сидя на тумбе под хлыщом. Вообще народ к идее "недоимок" относился более чем прохладно. Как-то утром, выйдя из арки, Сигизмунд невольно глянул на самодовольного хлыща - раздражало его все это без меры. И не сумел сдержать удовлетворенного смешка. Кто-то не поленился - забрался на двухметровую высоту и приложил немало усилий, дабы вогнать ржавый железнодорожный костыль плакатному ублюдку прямо в радостный рекламный ярко-синий глаз. Не оскудела еще земля Русская! На Вербное воскресенье с утра пораньше к Сигизмунду явилась Вика. Была странно возбуждена и одновременно с тем смущалась. Попросила разрешения поработать на компьютере. - Только, Морж... Можно, ты пока в ту комнату ходить не будешь? - Что это на тебя вдруг нашло? - Просто. Одна идея. Потом расскажу. Сигизмунд пожал плечами и отправился в гараж. Полдня возился. Когда вернулся домой, Виктория все еще бойко молотила по клавишам. На Сигизмунда не обратила внимания. Видно было - очень увлечена. К вечеру явилась Аська, а с нею - весь вандало-фракийский кагал. Все были с веточками вербы и немного навеселе. Едва завидев на вешалке куртку Виктории, Аська возопила: - Так вот она где! - Она просила ее не беспокоить, - предупредил Сигизмунд. Аська повернулась к Вавиле. - Представляешь, Вавилыч? Беспокоить ее нельзя! "Вавилыч" солидно отозвался: - Обзверет! Вандалы явились не пустые. С собой у них было. Сигизмунда охватило совершенно сюрреалистическое ощущение, когда Вавила подмигнул ему голубым глазом и медленно развел в стороны полы куртки. В каждом из внутренних карманов плотно сидело по бутылке "Агдама". - У тебя зажрать чем есть, Морж? - деловито осведомилась Аська, пока Вавила выставлял бутылки. - Хлеб есть, колбаса... Вы что, целыми днями теперь пьете? - Да нет, это мы празднуем. - Вербное воскресенье? - Куда там, круче! Вавилу на работу взяли! - Что?! - Ну, к нам, в театр. Точнее, не к нам, а к тому старому режу, я еще ушла от него... Старый реж, как явствовало из аськиного рассказа, оказался на диво необидчивым. Будешь тут необидчивым. Встретил он Аську на улице, начал ей ныть: вот, мол, послезавтра премьера, совершенно улетная новая трактовка "Идиота", реклама уже есть, деньги твердые. Сорвется спектакль - все, труба. Спонсор серьезный, сил нет - если что, сразу его, режа, в асфальт закатает. А Рогожин, сука такая, запил. Шел пьяный по парку Лесотехнички, получил от кого-то в чавку, от кого непонятно, за что - тоже. Может, перепутали его с кем, а может, и за дело. Теперь валяется в "скорой" на Будапештской - с проломленной башкой, похмельный и под капельницей. Играть не в состоянии... В общем, Анастасия, нет ли у тебя, мол, актеришки подходящего типажа для Рогожина? Это реж так говорит. Насчет бабок, мол, не беспокойся - не обижу. С золота хавать будете - я ж говорю: спонсоры крутые. В общем, мать, не сомневайся. Аська, естественно, тут же набила три мешка крутого плана и потащила к режу Вавилу. Мол, вот вам гений из Швеции. Улав Свенссон. По-нашему почти ни бум-бум, кроме "Ленин", "перестройка" и "водка", ничего не знает. - И не надо! - завопил мокрогубый реж. - Так оно стремнее! Рослый, голубоглазый, патлатый Вавила произвел на режа с первого же взгляда неизгладимое впечатление. Затем от Вавилы потребовалось продемонстрировать гениальность. Подученный Аськой Вавила слегка ткнул режа под ложечку локтем и вымолвил: - Мудо-дзон! Реж пришел в неописуемый восторг. Аська сообщила, что гений только что испытал сатори.