Индия повеяла на него непередаваемым запахом, похожим на аромат жирных, слегка забродивших сливок. Где-то хлопнула дверь, и эхо пронеслось по аэропорту Бангалора, вспугивая предутреннюю тишину.
       С тех пор как независимое государство Бомбей отделилось от Индии, Бангалор превратился в международный аэропорт. Но безликая стерильность, присущая всем международным аэропортам, здесь была словно насыщена теплой влагой, придавая холодному эмалевому свету флюоресцентных ламп необычную теплоту.
       Влажный ветер коснулся Роберта Клэя, словно чужая потная ладонь. Его обволакивал густой пахучий воздух континента, проникая в ноздри, наполняя легкие и оставляя какой-то беспокойный привкус. Клэй поставил ручную кладь на пол и предъявил паспорт контролеру. Тот цепко окинул его проницательным взглядом, молча стукнул резиновым штампом поперек страницы и вернул паспорт.
       Кто-то схватил Клэя за локоть, когда он направился в багажное отделение.
       -  Профессор Клэй?
       Худое смуглое лицо с обтянутыми скулами, умные глаза. Клэй кивнул, и лицо озарилось беглой белозубой улыбкой.
       -  Замечательно. Я профессор Сударшан Патил. Сюда, пожалуйста.
       Профессор Патил произнес это с изысканной вежливостью, но тут же весьма бесцеремонно потащил Клэя за собой, прочь от медленно продвигавшейся очереди, к обшарпанной деревянной боковой двери. Охранники с сонными глазами, заложив руки за спины, старательно таращились в другую сторону. Видно было, что им хорошо заплатили, чтобы этот странный маневр не привлек их внимания. Клэй все еще не пришел в себя после тщетных усилий поспать в самолете во время перелета из Лондона. Он встряхнулся, когда Патил привел его в полумрак багажного отделения.
       -  Ваша одежда, - отрывисто произнес Патил.
       -  Что?
       -  Она сразу выдает, что вы с Запада. Живее!
       Руки Патила замелькали, как птицы, в приглушенном свете помещения, стягивая с Клэя пиджак и рубашку. Клэй был ошарашен таким стремительным напором. Он поколебался, но потом, пожав плечами, скинул грязную одежду и стянул широкие брюки, не снимая обуви, и вручил всю охапку Патилу. Тот схватил ее, не говоря ни слова.
       -  Пожалуйста, - в недоумении сказал Клэй.
       Патил не обратил на это внимания и молча сунул ему в руки сверток рыжевато-коричневой хлопчатобумажной одежды. Его глаза так и рыскали по всему помещению, с подозрением разглядывая кучу пыльных мешков и озираясь на каждый шорох.
       Клэй неловко натянул на себя штаны и грубую рубаху. В тусклом желтоватом свете лампочки, висевшей в дальнем углу склада, чужая одежда выглядела поношенной и неопрятной.
       -  Н-да, такой встречи я не ожидал, - хмыкнул Клэй, оправляя на себе мешковатые штаны и затягивая жесткую тесьму на поясе.
       -  Теперь в нашей стране ученым приходится нелегко, профессор Клэй, - с горечью произнес Патил. В его голосе медлительность местной речи причудливо сочеталась с кембриджским акцентом.
       -  Вы кого-то опасаетесь?
       -  Тех, кто ненавидит Запад и его науку.
       -  Я слышал в Вашингтоне…
       -  У нас большие проблемы, профессор Клэй. Пожалуйста, слушайтесь меня, прошу вас.
       Патил так стиснул зубы, что на его худом лице острые скулы так выделялись, как будто жили сами по себе. Желваки выступили под пергаментной, покрытой пигментными пятнами кожей. Он не сказал больше ни слова и двинулся к дальней двери, держа в руках дорожную сумку и пиджак Клэя.
       -  Но скажите, куда мы…
       Патил распахнул тяжелую металлическую дверь и жестом пригласил Клэя. Клэй скользнул через порог во влажный ночной сумрак. Их шаги зашуршали по грязному тротуару вдоль черной асфальтовой дороги. Позади них скрипнула дверь, и этот звук привлек внимание группки мужчин, стоявших под уличным фонарем неподалеку.
       Аэропорт с его белесым светом флюоресцентных ламп превратился в далекий мир, а здесь стояли темные бесформенные громады тяжелых грузовиков, под которыми, свернувшись, спали люди. В тусклом свете уличного фонаря Клэй разглядел припаркованный у обочины зеленый джип.
       -  Залезайте! - шепнул Патил почти беззвучно. Мужчины, стоявшие под фонарем, двинулись к ним, выкрикивая что-то грубыми голосами.
       Клэй дернул дверцу джипа и пробрался на заднее сиденье. Незнакомый острый запах защекотал ноздри. Водитель, худой человек, сгорбился за рулем. Патил запрыгнул на переднее сиденье, и джип рванул с места так, что взвизгнули задние шины.
       Позади раздались крики. В крышу джипа ударил камень, булыжники помельче забренчали по задней дверце.
       Джип набрал скорость, мотор натужно взвыл. Один из преследователей обогнал остальных и швырнул ком дерьма в окно у заднего сиденья. Клэй отшатнулся с омерзением:
       -  Проклятие!
       Они пронеслись прямо по большой грязной луже. Мотор зачихал, и на мгновение Клэю показалось, что он вот-вот заглохнет. Он оглянулся и сквозь заднее стекло увидел, что преследователи по-прежнему бегут за ними. Но мотор все же заработал снова, и джип умчался прочь.
       Два квартала они проехали в окружении беспорядочно движущегося транспорта. Клэй все пытался рассмотреть Индию, но видел только плохо освещенную улицу и водоворот трехколесных такси и колясок с рикшами. Даже в этот ранний час вокруг кипела жизнь. Свет фар выхватывал из темноты экипажи, и они снова пропадали во влажной тьме, превращаясь в неясные тени.
       Внезапно джип свернул за угол, в тень громадных деревьев. Машина запрыгала по выбоинам и рывком остановилась.
       -  Выходим! - скомандовал Патил.
       Клэй едва разглядел другой джип, припаркованный впереди. Синий, забрызганный грязью, он все же заметно отличался от их машины даже при тусклом освещении. Когда Клэй выбрался из джипа, ему ударило в нос такое зловоние, как будто куча овощных отбросов гнила где-то рядом. Патил впихнул его во второй джип, и через несколько секунд они уже ехали по узкому, обрамленному кирпичом переулку.
       -  Послушайте, что…
       -  Пожалуйста, помолчите, - отрывисто произнес Патил. - Я слежу, не увязался ли кто за нами.
       Несколько минут они петляли среди тесно лепившихся друг к другу лачуг. Свет фар время от времени выхватывал испуганные глаза, моргавшие из-под тряпья, которое Клэй вначале принял за кипы мешков, валявшихся перед хибарами. Фигурки, закутанные в тряпье, казались крошечными даже для детей. Лежавшие под шаткими навесами, смутно различимые фигуры иногда и вовсе не шевелились, даже если на них выплескивалась грязь из-под колес, когда джип попадал в выбоину.
       -  Послушайте, я понимаю, что надо… - не выдержал Клэй.
       -  Прошу извинить за такую бесцеремонность, профессор Клэй, - сказал Патил и указал на водителя. - Позвольте представить вам профессора Сингха.
       Сингх тоже выглядел мрачным и настороженным и отличался от Патила только густой копной волос и тонким острым носом. Он слегка повернул голову в сторону Клэя и дважды кивнул, словно марионетка на веревочках, но тут же уставился на дорогу перед собой. Он вел машину на высокой скорости, резко входя в повороты. Как-то от них шарахнулась деревянная тележка, и ее хозяин пробубнил им вслед неразборчивое ругательство.
       -  Добро пожаловать в Индию! - провозгласил Сингх торжественно. - Правда, боюсь, обстоятельства складываются неблагоприятно.
       -  Да ладно. В ННФ мне сказали, что вы вдвоем руководите проектом.
       -  Да уж, - не без иронии заметил Патил, - проектом, который официально не существует, а неофициально дал блестящие результаты. Потрясающе!
       -  Ну, - осторожно сказал Клэй, - там увидим.
       -  Вот именно, увидите, - взволнованно произнес Сингх. - Такие события! Чем дальше, тем больше.
       Патил высказался напрямик:
       -  Мы бы не предлагали вашему Национальному научному фонду прислать инспектора для подтверждения открытия, если бы не сознавали его исключительной важности.
       -  И вы наблюдали распад протона?
       -  Вне всякого сомнения, - широко улыбнулся Патил.
       -  Черт побери!
       -  Вот именно.
       -  И в какой форме?
       -  Непосредственные продукты распада - пи-мезон и позитрон.
       Клэй улыбнулся и воздержался от оценок. Что-то в чопорной точности формулировки Патила заставляло его поверить, что, возможно, эта маленькая группка индийских физиков во враждебном окружении действительно сумела добиться невероятного. В самом общем виде, конечно, но вполне возможно. Существовали гораздо более мощные коллективы, изучающие физику элементарных частиц, в Европе и США, и все они пытались отследить распад протона, используя подземные резервуары очищенной воды. В этих экспериментах применялись новейшие достижения электроники. Сам Клэй работал в таком коллективе на соляных копях штата Юта в США, пока недостаток средств и отсутствие положительных результатов не привели к закрытию проекта. Было бы весьма обидно, если эти ребята в Индии, практически не располагая ни людьми, ни средствами, действительно добились результатов. В ННФ попросту никто не верил в эту историю.
       Патил улыбнулся в ответ на молчание Клэя, и его белозубая улыбка сверкнула во тьме. В свете фар иногда поблескивали маленькие окошки, неисповедимыми путями оказавшиеся в той или иной лачуге, и отбрасывали желтоватые блики на джип. Ночь выдалась туманной, и только передние фары джипа прорезали двумя длинными лучами, как ножницами, царящий мрак. Клэю показалось, что заморосил мелкий дождь, но выяснилось, что это мириады крошечных мошек пляшут в свете фар. Иногда в ветровое стекло ударялись насекомые покрупнее.
       Патил осторожно сменил тему:
       -  Я… надеюсь, что вы не привлечете особого внимания.
       -  Я похож на индуса?
       -  Полагаю, что вы не сочтете за оскорбление, если я скажу, что вы не похожи на индуса. Мы просили у ННФ прислать индуса, но они сказали, что у них нет никого достаточной квалификации.
       -  Совершенно верно. Никого не было под рукой, во всяком случае кто смог бы сразу вылететь. «Или захотел бы*, -добавил он про себя.
       -  Понятно. Вы что-то вроде компромисса. Если вы наденете вот это… - Патил вручил Клэю мягкую шляпу защитного цвета. - Это прикроет курчавые волосы. К счастью, нос у вас потоньше, чем я предполагал, когда из ННФ сообщили, что посылают негра.
       -  В этом носе сказались белые гены, - невозмутимо заметил Клэй.
       -  Ради бога, не подозревайте меня в расизме. Я просто хочу свести до минимума возможность того, что в сельской местности вас примут за представителя Запада.
       -  Думаете, сойдет?
       -  На некотором расстоянии.
       -  Вести себя поувереннее, если кто покажется?
       -  Вот именно. Там, на прииске, есть такие люди, они называют себя проповедниками.
       -  И как же мы проберемся?
       -  Да придумали кое-что.
       -  Вроде побега из аэропорта? Ловко вышло.
       Сингх вывел машину на разбитую дорогу, всю в колдобинах. Деревья с пожухлой листвой сиротливо тянулись вдоль стандартных двухэтажных домиков, напоминавших детские кубики.
       -  Таможенники обязательно сообщили бы кому надо. Если бы вы проходили вместе со всеми, вас бы встретили совсем другие люди.
       -  Понятно, а как быть с багажом?
       Патил пристально вглядывался в темные очертания домов. Он сверкнул глазами на Клэя:
       -  Вам не следовало брать с собой ничего, кроме дорожной сумки!
       -  Послушайте, не могу же я обойтись без всего. Черт возьми, мне нужна хотя бы одежда на смену…
       -  И много там у вас багажа?
       -  Ну, в общем, один… - Клэй запнулся, увидев выражения лиц своих спутников.
       Патил спросил, тщательно выговаривая слова:
       -  Ваш багаж, там ведь есть наклейки с именем?
       -  Конечно, авиакомпании требуют обязательно…
       -  Это привлечет внимание. Начнется расследование. «Преданные» неизбежно пронюхают и сообразят, что вы приехали.
       Клэй нервно облизнул губы:
       -  Черт, я и не думал, что это так серьезно. Индусы обменялись взглядами: их лица выражали тревогу и озабоченность.
       -  Профессор Клэй, - сухо сказал Патил, - наши «преданные» убеждены, как, впрочем, и большинство народа, что именно из-за происков Запада, с его биотехнологиями, пропал урожай.
       -  По-моему, это работа японских биологов, - вежливо возразил Клэй.
       -  Может, и так. Но те, кто беспокоит нас на золотом прииске в Коларе, не отличают физиков от биологов. Они уверены, что мы тревожим святая святых земли, способствуем ее дальнейшему разрушению и вообще готовим конец света. Вам должно быть понятно, что в Индии, на родине религиозной философии, такие настроения чреваты самыми серьезными последствиями.
       -  Но, черт возьми, ведь то, чем вы занимаетесь, никак не связано с жизнью или смертью или чем-то в этом роде.
       -  К несчастью, распад протонов, безусловно, связан с проблемой смерти.
       Клэй откинулся на спинку сиденья и озадаченно уставился в бархатную тьму ночи, придающую неясным теням деревьев и зданий таинственные и причудливые очертания.

       Клэй заявил, что ему обязательно надо позвонить. Бледное зимнее солнце прошло уже половину пути по небу, когда он проснулся, и оба индуса хотели тут же ехать дальше. Им пришлось остановиться все еще в пределах Бангалора и переночевать в тесной квартирке одного из аспирантов Патила. Пока Клэй завтракал, появились двое других аспирантов и принесли его багаж. Клэй так и не узнал, какую цену пришлось заплатить за него в аэропорту. Клэй сказал:
       -  Понимаете, я обещал, что позвоню домой. Моя семья беспокоится. Они ведь читают газеты и знают, что тут не все ладно.
       Медленно покачав головой, Патил продолжал жевать краюшку черствого черного хлеба - весь его завтрак. В его движениях ощущалась какая-то вялость, как будто влажная утренняя жара, подобно желе, обволакивала его. Они сидели за низким трехногим столиком, до того шатким, что чай то и дело выплескивался на блюдце. Клэй поискал что-нибудь, что можно было бы подложить под ножку стола, но комната была абсолютно пустой, словно в ней вообще никто не жил. На полу лежало только три соломенных тюфяка, а с потолка свисала лампочка без абажура. Окнами служили просто отверстия в стене, без рамы и стекла. Клэй бегло обозрел окрестности: беспорядочно разбросанные лачуги; облупленная штукатурка, обнажавшая тонкие металлические ребра перекрытий; мутные стекла, размалеванные изображениями многоруких богов, выцветшими и потрескавшимися на солнце. Где-то визжали и плакали дети, и их голоса странным эхом отдавались среди причудливых изгибов и поворотов улицы, сплетаясь с грохотом телег и шлепаньем босых ног по каменной мостовой. Когда они приехали прошлой ночью, аспиранты Патила наверняка стояли на страже, но Клэй уловил только едва заметное движение теней под деревьями.
       -  Вы слишком многого хотите от нас, - сказал Патил. Его смуглое лицо с морщинами и напряженным взглядом выглядело изможденным и усталым в утреннем свете.
       Клэй отхлебнул чаю, прежде чем ответить. В окна вливался незнакомый сладковатый запах. Они сидели в глубине комнаты, так чтобы никто не увидел их из соседних домов. Внизу Сингх возился с мотором.
       -  Согласен, может, это немного рискованно. Но мне надо сообщить своим, что я добрался благополучно.
       -  Здесь мало телефонов.
       -  Но мне нужен всего один.
       -  Очень часто линия вообще не работает.
       -  Попробуем хотя бы.
       -  Может, вы не вполне понимаете…
       -  Я очень хорошо понимаю, что если я не смогу связаться с семьей, то уж никак не задержусь здесь надолго. А если я не увижу своими глазами, что ваш эксперимент удался, вам никто не поверит.
       -  И ваше мнение зависит от?.. Клэй начал загибать пальцы:
       -  От осмотра аппаратуры - раз. От проверки ваших данных - два. От пробного запуска аппарата - три. Затем нулевой цикл, чтобы проверить пороговый уровень на каждом датчике. - Он загнул пятый палец. - Оборудование.
       Патил серьезно ответил:
       -  Прекрасно. Мы рады возможности подтвердить свое открытие.
       -  У вас будет такая возможность.
       В глубине души Клэй надеялся, что они ошиблись, но он заставил себя не думать об этом. Он представлял передовые технологии в физике элементарных частиц, и его смущала сама мысль о том, что какой-то захолустный небольшой научный коллектив обогнал мировую науку. С другой стороны, он окажется экспертом по программе Колара, и это само по себе обещает неплохую карьеру.
       -  Ладно. Я попробую организовать звонок. Но я еще раз…
       -  Организуйте. Потом мы займемся делом.
       Пройдя через два кабинета и три двери министерства контроля, они добрались до телефона. Предварительно там побывал Патил, вручил взятки кому следовало, а затем привел Клэя, который все это время провел лежа на заднем сиденье джипа, чтобы никто с улицы не заметил его.
       Телефон представлял собой допотопный пластмассовый аппарат с диском, который жужжал, как назойливое насекомое, пока набиралась каждая цифра. Патилу уже доводилось использовать его для международных звонков. Сначала Клэй дважды попал не на тот номер, потом соединение не прошло. Наконец с четвертой попытки он услышал слабый звонок. Потом раздался далекий, глухой щелчок.
       -  Энджи?
       -  Папочка, это ты? - В трубке слышалась рок-музыка.
       -  Я. Я просто хотел сообщить, что благополучно добрался до Индии.
       -  Ой, вот мама обрадуется! Вчера по телевизору передавали, что там беспорядки.
       Клэй обеспокоенно переспросил:
       -  Что? Где мама?
       -  Пошла в магазин. Ужасно расстроится, что пропустила твой звонок!
       -  Скажи, что у меня все хорошо. Но что за беспорядки?
       -  Какой-то штат отделяется от Индии. Там столкновения всякие. Джон Тримбл сообщал в «новостях».
       Клэй никогда не запоминал имена телевизионных ведущих; они все казались ему на одно лицо, просто дикторы, читающие заранее заготовленные тексты, но дочь относилась к ним с полным уважением.
       -  Где беспорядки?
       -  Ну, где-то на юге.
       -  Здесь ничего подобного нет, солнышко. Я в безопасности. Так и передай маме.
       -  А там есть мороженое?
       -  Да, но я еще не пробовал. Передашь маме, что я сказал, запомнила? Я в безопасности.
       -  Да, она беспокоится.
       -  Не беспокойтесь, Энджи. Все, заканчиваем, мне пора идти.
       На линии что-то свистело и трещало.
       -  Папочка, я по тебе скучаю.
       -  Я по тебе скучаю в два раза больше. Нет, в квадрате. • Она захихикала:
       -  Я сегодня коленку ободрала на перемене. Кровь текла, даже пришлось пойти к медсестре.
       -  Смотри, чтобы грязь не попала. И передай маме, что я ее люблю.
       -  Ой как она расстроится, что не поговорила с тобой.
       -  Я скоро вернусь.
       Она снова хихикнула и ввернула модное словечко, которое недавно усвоила:
       -  Пока, папочка. Было очень реально.
       Последнее, что донеслось до него из ясного и понятного мира, который находился за тридевять земель, был этот легкий смех, и линия разъединилась. Клэй сам хихикнул, когда клал трубку на место. Вместо того чтобы закончить фразу «очень приятно», она повторила услышанный, наверное по телевизору, модный оборот. Старо как мир. Все повторяется, и модные словечки и обороты приходят, уходят и снова возвращаются.
       Клэй улыбнулся, надвинул шляпу на лоб и быстро вышел на улицу, где Патил ждал его. Он видел Индию как бы уголком глаза, так, нечто вроде декораций.

       Они выехали из Бангалора на двух джипах. В зеленом джипе, на котором они удирали из аэропорта прошлой ночью, ехали аспиранты. Клэй с Патилом и Сингхом ехали в синем. Клэй опять лежал на заднем сиденье, подальше от любопытных глаз. Вокруг них дрожало знойное марево.
       Они проезжали мимо выжженных полей, лишенных всякого цвета. Повсюду торчало только серое высохшее жнивье. Деревья стояли поникшие и голые, ветви свисали, как усталые руки. Закутанные в лохмотья фигуры прятались в тени. Некоторые шевелились, провожая взглядами джип, и белки глаз неожиданно посверкивали в полумраке навесов. Клэй заметил большие наросты на ветвях деревьев, похожие на грубо связанные узлы, покрытые бурой оболочкой.
       -  Это какая-то фитопатология? - спросил он. Сингх поджал губы:
       -  Боюсь, что это гнезда, вроде осиных, как сообщали в прессе. - Он не отрывал взгляда от серых, засохших деревьев, пока Патил не сбросил скорость.
       -  Это опасно? - спросил Клэй, заметив желтый сок, сочащийся из-под бурых оболочек.
       -  Нет, пока они не вырастут, - сказал Сингх. - Тогда они становятся смертоносными.
       -  Выглядят уже довольно большими.
       -  Говорят, это крупные твари, но, разумеется, о них мало что известно.
       Патил надавил на газ, и они помчались дальше. Мотор изредка чихал, когда случался перебой в зажигании. Клэй надеялся, что у них есть запасные свечи. Поля по обеим сторонам дороги производили безрадостное впечатление.
       -  Это все из-за генной инженерии и биоэкспериментов? - спросил Клей.
       Сингх кивнул:
       -  По-моему, все началось с европейских исследовательских программ. Вначале они посадили экспериментальные формы растений, но вредители взяли свое. Тогда стали изобретать новые способы защиты от вредителей - и в результате появились эти «осы». Мне кажется, что какая-то ошибка в эксперименте или мутация привели к тому, что эти твари стали опасными для людей и даже коров.
       Клэй нахмурился:
       -  Эти «осы», они ведь появились в ходе японских программ?
       Патил загадочно усмехнулся:
       -  Вы довольно хорошо осведомлены о наших проблемах, сэр.
       Все замолчали. Клэй теперь отчетливо представлял, что в Вашингтоне его инструктировали главным образом по части технических подробностей, но ни слова не было сказано о том, как смотрят на свои проблемы сами индусы. Ни Сингх, ни Патил не проявляли особой озабоченности, но, может, они просто смирились? Их высказывания словно исходили из какого-то скрытого -центра, как сейсмические волны из земных недр.
       -  Не стоит беспокоиться по поводу этих гнезд, - сказал Сингх, когда они уже проехали значительное расстояние. - Они поспеют не раньше, чем мы закончим нашу работу. В любом случае в Коларе поля полностью поражены эрозией, и только в нескольких местах созревают эти гнезда.
       Клэй махнул рукой вперед, указывая за ветровое стекло:
       -  А вон те пузыри на стенах - это не гнезда?
       К его удивлению, оба спутника расхохотались. Отдышавшись, Патил посоветовал:
       -  А вы присмотритесь к ним, профессор Клэй. Обратите внимание на знаки, изображенные на них.
       Патил замедлил ход, и Клэй с любопытством оглядел круглые пухлые нашлепки тускло-бурого цвета на беленых стенах вдоль дороги. Они были покрыты узором радиальных линий. Клэй нахмурился было, но потом отругал себя за глупость: узоры представляли собой отпечаток ладони.
       -  Сушатся, - весело хихикнул Патил.
       -  Сушится что?
       -  Навозные лепешки, коллега. Мы используем коровий навоз.
       -  Для чего?
       -  Топливо. Когда лепешки высыхают, их складывают в кучу - видите, вон там?
       Они проезжали мимо такой груды; женщина закончила укладывать ровный слой сухих навозных лепешек поверх остальных и аккуратно прикрывала кучу полиэтиленом.
       -  Зимой они хорошо горят.
       -  Значит, для отопления?
       -  Ну да, и пищу можно готовить.
       Заметив выражение лица Клэя, Сингх нахмурился и поджал губы. Его брови буквально сошлись на переносице, узлом стянув две вертикальные морщины.
       -  Старый добрый способ, ничуть не хуже новомодных выдумок.
       «Да уж, - подумал Клэй, - и старый добрый источник холеры, чумы, детской смертности». Но вслух вежливо спросил:
       -  Например?
       -  Три года назад в главную реку страны были запущены разные породы рыб, в том числе крупная рыба с Амазонки, чтобы увеличить поголовье.
       -  В Ганг? Я считал, что это священная река.
       -  Что может быть священнее, чем спасение голодающих?
       -  Тоже верно. Ну и что из этого вышло?
       -  Крупная рыба расплодилась. Очень вкусная. Настоящий деликатес.
       -  Надо будет попробовать, - заявил Клэй, вспомнив очень постное овощное жаркое, которое ел за завтраком.
       Сингх продолжал:
       -  Но в этих крупных амазонских экземплярах находились икринки рыб-паразитов, которые сохранились, несмотря на тщательную обработку. Маленькие такие рыбешки. Кажется, называются кандиру, или Hemicetopsis,да? - обратился он к Патилу.
       -  Совершенно верно, - ответил Патил, - мелкие рыбы-паразиты, кормятся главным образом мочой крупных рыб. По мнению специалистов, икринки содержались внутри взрослых особей и потому не были обнаружены.
       Голос Патила звучал невозмутимо и размеренно, хотя он в то же время выполнил весьма рискованный маневр, чтобы не сбить случайно выбежавшую на дорогу козу. Клэй ударился о дверцу машины, а Патил заложил новый крутой вираж, чтобы не угодить в грязную лужу, откуда ни возьмись возникшую прямо перед ними. Они с грохотом выскочили на обочину, а затем вернулись на дорогу, не снижая скорости. Патил сидел за рулем прямой как палка, небрежно поворачивая руль и явно не обращая внимания на эффектность виража.
       -  Представьте себе, профессор Клэй, что вы один из «преданных», - сказал Сингх, - и вы скопили денег, чтобы поселиться у Ганга лет на десять, а то и на двадцать. Может, вообще на всю жизнь.
       -  Ну? - Клэй не понимал, куда он клонит.
       -  И вот вы в полном восторге входите в реку, чтобы омыться. Может, даже в экстазе. Событие в духовной жизни. И вы просто сливаетесь с рекой. И совершенно неумышленно мочитесь в воду.
       Сингх развел руками, как бы подтверждая, что такое происходит само собой.
       -  Но моча тут же привлекает кандиру. Столько пищи, поистине она исходит из очень большой рыбы! Кандиру принимает вас за очень крупную рыбу. Кандиру стремится вверх по потоку мочевой кислоты, проникает к вам в уретру, словно змея, пробирается по ходу как можно глубже. И чем мощнее ваша струя, тем сильнее стремится внутрь уретры кандиру. Когда эта тварь добирается до предела и не может двигаться дальше в силу игры эволюции, она высовывает наружу целую кучу шипов. Причудливое создание!
       Сингх помолчал, улыбаясь такой шутке природы. Клэй покачал головой, во рту у него пересохло.
       -  Эти шипы глубоко вонзаются в стенки уретры, позволяя кандиру держаться возле желанного источника питания.
       Сингх слегка повел пальцами. Клэй открыл было рот, но промолчал.
       Патил объехал упряжку волов, тянувших деревянную повозку, и добавил свое слово:
       -  Боль ужасная. Практически никакого лекарства. Женщин, простите за нескромность, приходится вскрывать, чтобы добраться до этой рыбки-малютки, прежде чем она обожрется и разбухнет настолько, что полностью перекроет проход. А некоторым мужчинам приходится и того горше. Их мочевой пузырь переполняется, потому что обычно не полностью опорожняется к тому времени, когда туда заберется кандиру и начинает кормиться. Им остается только применить медленную процедуру отравления этой твари и ждать, пока она сморщится и втянет свои шипы. Однако мочевой пузырь может не выдержать и лопнуть, и тогда моча зальет брюшную полость, отчего человек, естественно, погибнет. Если времени мало…
       -  Да? - напрягся Клэй.
       -  Тогда остается только отрезать пенис, - сказал Сингх, - вместе с кандиру.
       Последовало долгое молчание. Машину потряхивало и подкидывало на выбоинах; дорога петляла между бесконечными высохшими полями, кирпичными руинами и белеными хибарами. Наконец Клэй хрипло произнес:
       -  Я… понимаю, что вы справедливо возмущаетесь теми, кто… кто навлек на вас все эти беды. «Преданные»…
       -  Они убеждены, что все зло происходит от мировоззрения, на основе которого развивалась современная наука.
       -  Но послушайте, тот, кто развел эту рыбу-паразита… Сингх широко раскрыл глаза от удивления. Он даже
       слегка улыбнулся:
       -  О нет, нет, профессор Клэй! Мы не виним за ошибки, а то нам пришлось бы винить и за успехи!
       Клэй был полностью обескуражен, когда Патил глубокомысленно покивал в знак согласия.
       Клэй решил промолчать. Инструкторы в Вашингтоне предупреждали его о нежелательности каких бы то ни было политических дискуссий, и, хотя он не был уверен в том, что эта тема носила политический характер или что Патил и Сингх выразили свое действительное отношение к тому, о чем рассказывали, было ясно, что слова здесь неуместны. Клэй вновь испытал странное ощущение от того, что здесь, в Индии, простые факты западной биологической науки как будто растворялись, деформировались, становились сложными, запутанными, неподвластными привычным для него меркам внешнего мира. Оловянно-серое небо простиралось над мертвой равниной. Масштабы разложения воздействовали на него гораздо сильнее, чем те абстракции, с которыми он привык иметь дело, вроде графика, отражающего процесс распада протонов.

       Пыльная дорога от Бангалора до золотых приисков Ко-лара казалась бесконечной. Джип покачивался, Клэй дремал на заднем сиденье, изредка словно ныряя в сон, где перемешивались глухие голоса, темные лица и неясные мысли. Он то и дело просыпался и снова ощущал резкие запахи, видел выжженные зноем поля до самого горизонта, а потом опять погружался в забытье, уткнувшись лицом в импровизированную подушку из свернутой в комок рубашки.
       Они проезжали мимо бесчисленных деревень, похожих друг на друга как две капли воды, с тощими детьми, ветхими лачугами, жестяными кровлями. Общий дух сонного отупения витал над ними. Однажды они застряли в пробке на узкой улочке городка. Дорога была запружена рикшами и повозками, а поперек пути неподвижно стояла чахлая корова с розовыми бумажными кисточками на рогах. Крики и гудки на нее не действовали, но никто даже не пытался подойти к ней, чтобы увести с дороги.
       Пренебрегая предостережением Патила, Клэй выбрался из машины, чтобы немного размять ноги. Вокруг коровы собралась целая толпа, взывая к ней криками и увещеваниями, но никто не прикасался к животному. Корова встряхивала головой, обильно мочилась на дорогу и тоскливо озиралась в поисках травы. На дорогу выбежала женщина в красном сари, упала на колени и опустила ладонь в лужу коровьей мочи. Другой рукой она изобразила священный знак и побрызгала мочой лоб и щеки. За ней уже выстроились в очередь три женщины и проделали тот же обряд. Корова помотала головой и двинулась прочь с дороги. Движение транспорта возобновилось, и Клэй вернулся в машину. Пока они выезжали из пыльного городка, Сингх пояснил, что священная коровья моча считалась исключительно полезной для здоровья.
       - Люди верят, что она помогает от желудочных колик, успокаивает головную боль и даже способствует плодовитости, - сказал он.
       -  Да уж, с плодовитостью здесь все в порядке. - Клэй указал на толпы народа, заполнявшие узкие пешеходные дорожки.
       -  Хоть я и индус, но не могу не согласиться с вами, профессор Клэй, - ответил Сингх.
       -  Прошу прощения за сарказм. Я просто устал.
       -  Мы с Патилом состоим под подозрением, так как мы физики, а потому, безусловно, заражены идеями Запада.
       -  Трудно винить индусов в том, что они плохо относятся к нам. Дела здесь действительно обстоят неважно.
       -  Но вы чернокожий. Такие, как вы, тоже подвергались преследованиям на Западе.
       -  Это было очень давно.
       -  Тем не менее вы занимаете профессорскую должность.
       -  По работе и должность.
       Клэй снял шляпу и вытер лоб. Зной стоял немыслимый.
       -  В общем, вы не ощущаете, что идеалы Запада вам чужды? - спросил Патил.
       -  Нет, конечно. Видите ли, я не из бедной семьи и мне не пришлось выбиваться в люди из нищеты. Я вырос в городе Фоллз-Черч, штат Виргиния. Отец - крупный государственный чиновник. Так называемый средний класс.
       -  Понятно, - сказал Патил, не отрывая взгляда от неровной колеи. - Ваша раса имеет иные культурные корни, но вы исповедуете современный рационализм.
       Клэй взглянул на него с любопытством:
       -  А вы нет?
       -  Разумеется, как все ученые. Но наука - это еще не вся жизнь.
       Клэй только хмыкнул в ответ.
       Сотни раз ему доводилось ощущать, как глаза белых впиваются в него с подспудным любопытством. Независимо от темы разговора, они, так или иначе, пытались косвенно определить, что он на самом деле чувствует, каковы его подлинные ощущения. И как он ни отмахивался от любопытствующих взоров, в этих полуприкрытых глазах всегда таилась некая доля сомнения в его истинной природе. Мало кто из белых принимал его за стандартного американского обывателя только с более темной кожей, за человека, разделяющего с ними одни и те же моральные ценности. Да, черт возьми, его фамилия произошла от рабов, которые приняли ее в честь Генри Клэя 1. Вот уж не ожидал, что и здесь, в Индии, он столкнется со стереотипированием.
       И все же у него всегда хватало здравого смысла, чтобы непринужденно перевести разговор на простые, житейские мелочи, вроде цветной капусты, сладкого горошка или джаза. Наверняка и здесь это поможет.
       -  По-моему, немножко здравого смысла не повредит.
       -  Хм. - Сингх скривил тонкие губы. - Может, вам, профессор, стоит представить Индию как огромную шахматную доску. Наше начало коренится в глубокой древности, откуда мы унаследовали и свою землю, и своих богов. А потом явились британцы и навязали нам свои ценности и свой образ мыслей. Теперь их не стало и мы зависли между мрачными пророчествами прошлого и несостоятельными идеями настоящего.
       Клэй отвернулся к запыленному окну и с трудом спрятал усмешку. Здесь даже физики склонны к бессмысленным разглагольствованиям. Они даже проявляют явное уважение к своим фанатикам, а ведь те по большому счету просто ненормальные, как женщины, почитающие коровью мочу. Откуда может в этой трясине появиться что-то стоящее? Сомнения в успешности их эксперимента росли по мере того, как машина продвигалась по разбитой сырой колее.
       Наконец они добрались до холмистой гряды, за которой располагались прииски Колара. Над выжженными солнцем остатками травы струился знойный влажный воздух. Они проезжали мимо деревушек под равнодушными взглядами отощавших людей, которые укрывались от зноя в тени навесов, амбаров и полотняных тентов. На исхудалых лицах мелькало лишь мимолетное любопытство, и Клэй засомневался, так ли уж необходим здесь его камуфляж, спасавший его в Бангалоре.
       На ходу они съели скудный обед, состоявший из сушеных фруктов и черного хлеба. В горном городке Патил остановил машину, чтобы набрать воды в колодце. Клэй выглянул из машины и заметил несколько мальчишек, гонявших собаку. Они окружили ее, и животное отчаянно металось и тявкало внутри кольца, бросаясь из стороны в сторону. Дважды собака спотыкалась и падала на камни, но потом снова поднималась и из последних сил пыталась выбраться из кольца. Игра выглядела странно жестокой, потому что никто не смеялся. Собака начала уставать, и круг смыкался все теснее.
       Кто-то прикрикнул на мальчишек, и Клэй, пошире распахнув дверцу машины, выглянул наружу. Несколько мужчин, стоявших в тени покрытого ржавым железом сарая, в изумлении уставились на Клэя. Они торопливо заговорили между собой. Мальчишки в конце проулка окончательно загнали собаку. Она в последний раз бросилась на них и попыталась укусить. Тогда они схватили ее и обмотали челюсти бечевкой. Собака умолкла. Они подняли ее и направились прочь.
       Клэй вздохнул и захлопнул дверцу. Мужчины выбрались из-под навеса. Один из них постучал в окно машины. Клэй молча смотрел на них. Кто-то ударил кулаком в дверцу. Все махали руками и кричали.
       Подбежали Сингх с Патилом, крича на бегу. Сингх оттолкнул мужчин от машины и принялся что-то втолковывать им, пока Патил заводил мотор. Сингх захлопнул дверцу прямо перед человеком с безумными глазами. Патил нажал на газ, и они стремительно рванулись с места.
       -  Они увидели меня и…
       -  Здесь не доверяют чужакам, - сказал Сингх. - Кроме того, они могут быть связаны с «преданными».
       -  Похоже, надо мне натянуть шляпу.
       -  Весьма желательно.
       -  Я не понял, эти мальчишки… Я собирался заставить их прекратить издевательство над собакой. Глупо, конечно, но…
       -  Вам придется отказаться от сентиментальности в таких случаях, - жестко заметил Патил.
       -  Э-э, что значит «сентиментальности»?
       -  Мальчики вовсе не развлекались.
       -  Я не…
       -  Они ее съедят. Клэй заморгал:
       -  Индусы - и вдруг едят мясо?
       -  Времена трудные. Удивительно, что собаке удавалось так долго выжить, - рассудительно заметил Патил. - Теперь собак почти не встретишь. Наверное, это бродячий пес, жил где-нибудь в сельской местности и пробрался в город за объедками.
       Дорога поднималась вверх, и Клэй наблюдал, как горные склоны, казалось, раскачивались в знойном мареве.

       На прииске они предприняли еще один маневр. Зеленый джип с аспирантами направился прямо к главному входу рядом с группой строений и транспортерами. Физики в синем джипе издали наблюдали, как небольшая толпа оборванцев облепила машину еще до того, как она остановилась.
       -  «Преданные», - рассеянно заметил Сингх. - Обыскивают каждую машину в надежде найти какие-нибудь преступные следы научной деятельности.
       -  А ваши аспиранты? Эти фанатики пропустят их? Патил наблюдал за происходящим в бинокль.
       -  Похоже, толпа ведет себя довольно настойчиво,- сказал он в своей необычной манере, в которой изысканный британский акцент странным образом сочетался с индийской напевностью.
       -  Черт возьми, разве работники прииска не могут…
       -  Полагаю, что в толпе найдутся и работники прииска, - без всякого выражения заметил Патил. - Началась драка.
       -  Может, нам…
       -  Нельзя терять времени. - Сингх велел им садиться в машину. - Воспользуемся случаем.
       -  Но мы могли бы…
       -  Аспиранты пошли на это ради вас. Не забывайте об этом.
       Клэй не отрывал взгляда от дерущихся, пока машина не перевалила за гребень холма. Патил объяснил, что они уже много месяцев совершают такие набеги на главный вход, чтобы отвлечь фанатиков от бокового.
       - Это было необходимо для того, чтобы облегчить прибытие иностранного инспектора, - закончил Патил.
       Клэй неловко поблагодарил его за такое внимание к деталям. Он хотел также выразить озабоченность в связи с тем, что аспирантам приходится переживать побои, чтобы обеспечить ему прикрытие, но что-то в небрежном отношении индусов к этому заставило его прикусить язык.
       Боковой вход на прииск Колар представлял собой широкий сарай, покрытый жестяной крышей и похожий на приплюснутый ангар. Внутри его металлические конструкции выглядели так причудливо, что казались Клэю порождением фантазии строителей, а не законов механики. Между покрытыми ржавчиной стальными подпорками небрежно свисали провода и мерно гудели. Легкий ветерок шевелил волосы Клэя и наполнял ноздри уже привычным зловонием.
       По стойкам прыгали и верещали обезьяны. В сарай вошли при «еловека с ящиками. Провода зажужжали. Конструкция над головой начала потрескивать и пощелкивать. Внезапно Клэй понял, что все это невообразимое сооружение, «лялось не чем иным, как сложно устроенной лебедкой, которая пришла в движение и начала тянуть откуда-то из глубин шахты подъемную клеть. Стальная решетка стонала, как будто догадывалась, какую тяжесть ей предстоит поднять.
       Когда клеть появилась на поверхности, Клэй увидел, что она представляет собой огромный ящик, который страшно дребезжал и распространял вокруг запах машинного масла. Клэй втащил туда свой багаж. Стенки клети были сколочены из широких досок, обтянутых проволочной сеткой. От них исходил жар. Патил нажал кнопку на приборном щитке, и они стремительно понеслись вниз. На дисплее мелькали номера уровней. Одинокая лампочка едва светила, и на проволочных стенках плясали причудливые тени. На пятьдесят третьем уровне, лампочка погасла. Клеть продолжала опускаться.
       В кромешной тьме Клэй ощутил некую невесомость, как будто клеть разгонялась еще быстрее.
       - Не волнуйтесь, - сказал Патил. - Такое частенько случается.
       Клэй так и не понял, имел ли он в виду лампочку или ускорение спуска. Ему начали представляться какие-то голубые фантомы, выпрыгивающие из мрака.
       Внезапно он почувствовал собственную тяжесть - и тут же вспомнил мысленный эксперимент Эйнштейна, в котором человек, находящийся в свободно падающем лифте, приравнивался к твердо стоящему на земле. Не видя за пределами клети мелькающих горных пластов, по мере того как клеть стремительно уходила в недра земли, в принципе он мог представить себя стоящим на твердой поверхности. Он попытался вспомнить, как Эйнштейн обосновывал сходство между лифтом и искривлением пространства-времени вокруг тел, но так и не сумел.
       Элегантное доказательство Эйнштейна существовало невообразимо далеко от потрясающей реальности этого лифта. Здесь Клэй был погружен в кромешную тьму, и густой поток воздуха щекотал ему ноздри, а капли пота стекали по лицу. Маслянистая влажная жара проникала глубоко в носовые пазухи.
       К тому же он погружался куда-то в первозданный, беспросветный мрак - прямо противоположно Эйнштейнову образу. Обеспеченная кондиционерами прохлада больше не ограждала его от воздействия дикого, непредсказуемого мира. Европейское мировидение: жесткие цилиндры Галилея, послушно катящиеся по наклонным плоскостям, бесстрастные наблюдатели Эйнштейна, изучающие геометрию пространств, подобно невозмутимым банковским служащим, - все они испарились здесь, как вчерашнее шампанское. Внезапно Клэя охватил страх. Он почувствовал спазмы в желудке и горле. Он открыл было рот, чтобы закричать, но в этот момент его колени подогнулись, внезапно испытав силу тяготения, - физика вернулась на свое место.
       Удар, скрежет - и они остановились. Он услышал, как Патил с треском распахнул дверцу. Позади нее тусклый свет озарял резное изваяние индуистского божества. Они вышли в помещение, высеченное прямо в скале. Клэй ощутил легкое дуновение более прохладного воздуха, исходящее из картонного раструба трубопровода.
       - Мы вынуждены закачивать воздух сверху. - Патил указал на потолок. - Иначе здесь стояла бы шестидесятиградусная жара. - И он не без гордости махнул рукой в сторону допотопного английского термометра: ртутный столбик стоял на отметке тридцать пять градусов.
       Они миновали целый ряд туннелей, спустились еще на пару сотен метров по пандусу, а затем пошли вдоль рельсового пути. Рельсы слабо светились в темноте. Через каждые десять метров путь освещала яркая лампа, отбрасывая вокруг неровные тени. Под потолком висел картонный знак с надписью:
       «В АПРЕЛЕ 1965 ГОДА ЗДЕСЬ ВПЕРВЫЕ НАБЛЮДАЛОСЬ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ НЕЙТРИНО В КОСМИЧЕСКОМ ИЗЛУЧЕНИИ».
       Более сорока лет коллективы преданных своему делу индийских физиков терпеливо трудились в глубине золотых приисков Колара. В течение полувека высокие горы и глубокие шахты Индии позволяли сравнительно дешево осуществлять сложнейшие эксперименты с космическими лучами. Клэй припомнил, как совместная англо-индийско-японская группа впервые обнаружила нейтрино, выделив его из бесконечного космического потока, проникавшего даже на такую глубину. Он подумал о безвестных индийских физиках, которые исходили здесь потом, оттачивая инструменты и отсекая невообразимое число источников фоновой ошибки. Да и сами они служили всего лишь фоном для исходной цели этих мрачных штолен. Мимо, дребезжа, проползли две вагонетки с дробленым камнем.
       - В этой части шахты еще ведется разработка. - Отчетливый голос Патила раздался в душном воздухе. - Полагаю, однако, что добыча весьма скудная.
       Вагонетки толкали Четыре жилистых человека; тела их были так залиты потом, что напрягшиеся мышцы в свете электрических лампочек казались ожившим камнем. Они обмотали головы тряпками, не столько спасаясь от жары, сколько стремясь смягчить удары об нависающие потолки. То и дело спотыкавшийся Клэй подумал, что в этом есть нечто символическое, поскольку вся неизмеримая тяжесть камня над их головами угрюмо таила в себе непредсказуемую опасность. Чеканные формулировки Эйнштейна, отчетливая ясность мысленного эксперимента не имели ничего общего с этим затхлым воздухом.
       Они завернули за угол и наткнулись на аккуратно огороженную цепью нишу с надписью:
       «ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ ПО ИСПЫТАНИЮ УСТОЙЧИВОСТИ ПРОТОНА. ИНСТИТУТ ФУНДАМЕНТАЛЬНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ TATA, БОМБЕЙ. 80-й УРОВЕНЬ ШАХТЫ ХИТКОУТ, КФГ. ГЛУБИНА 2300 МЕТРОВ».
       Так они вступили на территорию экспериментальной лаборатории. Клэй ожидал увидеть сборочные цеха, кабинет, охлаждаемые помещения для оптических приборов. Вместо этого туннель впереди них просто разветвлялся в разные стороны. Здесь же они стояли перед огромным резервуаром, грубо высеченным в буром камне.
       Все это громадное пространство заполнялось чем-то напоминавшим по массивности горную породу. Это была целая сеть покрытых ржавчиной труб. Трубы имели форму не круглую, а квадратную и сужались к концу. Каждая была покрыта пыльным слоем изоляции, снабжена редуктором и номером, нанесенным белой краской. По прикидкам Клэя, это сооружение имело в диаметре по меньшей мере метров тридцать. Вся конструкция напоминала штабель бревен на лесоповале. Он подошел к краю проема и заглянул вниз. Узкими концами трубы уходили глубоко к полу, освещенному прожекторами, а широкими вздымались под серый потолок.
       -  Вот это да! - сказал он.
       -  Мы потратили много усилий на создание своей первой установки, - с воодушевлением заявил Сингх.
       -  Громадная, как дом.
       -  Ну, это если американский дом. Наши-то будут поменьше, - пошутил Патил.
       Рядом прозвучал женский голос:
       -  И в этом доме нет никого и ничего живого, профессор Клэй.
       Клэй обернулся и увидел стройную, гибкую индуску; она разглядывала его с усмешкой. Женщина напоминала привидение, возникшее из мрака, смуглое привидение в шортах и безупречно белой блузке, выросшее, как цветок, там, где еще за секунду до того было пусто. Она подняла густые брови в изумлении.
       -  О, это миссис Були, - представил ее Патил.
       -  Я приглядываю тут за всем, пока мои коллеги отваживаются выйти в мир, - сказала она.
       Клэй пожал церемонно протянутую руку. Женщина ответила коротким крепким рукопожатием и шагнула назад.
       -  Возможно, я смогу вам помочь.
       -  Да уж, мне понадобится вся ваша помощь, - искренне ответил он.
       Увиденное заставило его усомниться в том, что. он вообще в состоянии будет что-то оценить.
       -  Много труда, - пояснила она. - Мало оборудования.
       -  Я привез кое-какие программы контроля, - сказал он.
       -  Замечательно, - заметила миссис Були. - Вам помогут мои аспиранты, и я сама, разумеется, в вашем распоряжении.
       Клэй улыбнулся, отметив ее чопорное обращение. Она повела его вниз по проходу к освещенной лампами дневного света комнате, где обрабатывались данные. Помещение было заставлено мониторами и процессорами, повсюду змеились кабели.
       -  Для компьютеров мы отвели помещение прохладнее, чем для людей, - с легкой улыбкой заметила миссис Були.
       Они спустились по пандусу, и Клэй почувствовал, как от породы исходит ровное тепло. Наконец они спустились на самое дно пещеры. Толстые двутавровые балки служили перекрытием в каменном мешке.
       -  Вырубить это пространство стоило двенадцати жизней, - сказал Сингх.
       -  Да что вы?
       -  Хотели сэкономить на взрывных работах, - сурово пояснил Патил.
       -  ,В конечном счете это не так уж важно, - возразил Сингх.
       Клэй предпочел не развивать эту тему.
       Множество болтов торчало в каменных стенах, поддерживая контрфорсы, которые укрепляли сооружение из труб. Часть труб загораживала строительные леса. Сверху на них внезапно подул сжатый воздух из воздуховода, раздувая рубашку на Клэе.
       Миссис Були пришлось кричать, и ее лицо исказилось от напряжения.
       -  Эти трубы мы достали через правительственную программу улучшения канализации в городах. С канализацией дело обстоит по-прежнему плохо. Но для нас эти трубы просто дар Божий.
       Патил показывал электрооборудование, когда воздуховод внезапно затих.
       -  Надеюсь, не насовсем, - в наступившей тишине произнес Клэй.
       -  Должно быть, мелкая поломка, - сказал Патил.
       -  Такое частенько случается, - честно добавил Сингх. Клэй сразу же почувствовал, как весь покрывается потом.
       Он засомневался, можно ли в такой жаре что-то серьезно проверять, если это происходит часто.
       Миссис Були продолжала лекторским речитативом:
       -  Мы нанимали студентов-строителей, проходивших практику - их было достаточно много, даже с избытком, - чтобы заварить каждую трубу сверху донизу единой проволокой. Затем мы изолировали каждую трубу, затем сварили их вместе по тридцать метров. Потом мы заполнили их аргоном и соединили под током высокого напряжения. Мы обнаружили, что напряжение в двести восемьдесят килоэлектронвольт…
       Клэй кивал, отмечая детали и те места, где ее описание расходилось с тем, что он получил от ННФ. Эта группа десятилетиями модифицировала условия эксперимента, и последние важные изменения были весьма скудно документированы. Впрочем, принцип сам по себе был достаточно прост. Каждая труба находилась под током высокого напряжения, и, когда через нее проходила заряженная частица, возникала искра. Прохождение частицы отслеживалось по сегментам трубы. Это гигантское сооружение из труб, в сущности, оказывалось просто очень большим счетчиком Гейгера.
       Он откинулся назад, кивая в ответ на слова Були и наблюдая за группой мужчин на самом верху. Сквозь отверстие донесся громкий лязг. Посыпались искры, синие и рыжие. Ослепительные вспышки освещали силуэты сварщиков и каскадом искр низвергались сквозь решетки труб. На мгновение Клэй представил себе, что он наблюдает, как космические лучи проникают сквозь эту железную башню из труб, освещая ее на краткий миг, который им отведен, прежде чем они распадутся.
       -  …и я абсолютно уверена, что мы наблюдали пятьдесят таких событий, - заключила миссис Були, самоуверенно вздернув подбородок.
       -  Что? - Клэй с трудом оторвался от мечтаний. - Так много?
       Она рассмеялась, словно колокольчик:
       -  Не верите!
       -  Ну, это очень много.
       -  Наша контрольная масса еще увеличилась, - сказала миссис Були.
       -  Последнее, что мы получили, это. пятьсот тонн, - осторожно заметил Клэй. Доклады, направленные в ННФ и Королевское научное общество по телеграфу, содержали мало подробностей.
       -  Несколько лет назад, - сказал Патил. - С тех пор мы удвоили усилия, как видите.
       -  Чтобы наблюдать такое число случаев протонного распада, надо обработать черт знает сколько материала, - усомнился Клэй.
       -  Мы обработали пять тысячтонн, профессор Клэй, - сообщила миссис Були.
       -  Похоже на то, - кратко заметил Клэй, скрывая удивление.
       Нельзя же в самом деле позволить им заморочить ему голову огромными числами. Главное, действительно ли имело место пресловутое расщепление протонов?
       Снова с шумом и стуком начал поступать прохладный воздух. Клэй глубоко вдыхал его, повернувшись к железному сооружению, где, может быть, погибали протоны, и вместе с воздухом втягивал миазмы высохшей равнины, раскинувшейся поверх многокилометровой толщи горной породы.

       С самого начала он знал, что никаких озарений не будет. Определенность - это детище скучной рутины.
       Он изучал замысловатую схему два дня и только потом начал ей доверять.
       - Развяжите мешок, чтобы я убедился, что в нем действительно находится кот, - заявил он миссис Були, а потом принялся объяснять, что это просто шутливый оборот речи.
       Затем пришел черед трехдневному пробному пробегу по замерам точных порогов распада согласно имеющимся радиоактивным данным. Система действовала на удивление эффективно. Их технология показалась ему по-восточному восточной, но вполне реализуемой. Нулевая проверка датчиков внутри труб показала абсолютную чистоту.
       Действовать надо было очень осторожно. Распад протона - явление редкое. Теории великого объединения, с успехом предсказавшие открытие новых частиц, содержали в себе печальную ноту. Материя смертна. Конечно, не так быстротечно смертна, как смертен человек.
       Человеческое тело состоит примерно из 10 29нейтронов и протонов. Даже если малая часть из них распадется, человечество погибнет от рака. Выживание даже простейших форм жизни подразумевает, что протоны внутри каждого ядра должны существовать в среднем миллиарды миллиардов лет.
       Так что даже до появления теорий великого объединения физики знали, что протоны живут долго, но все же конечны. Английский акроним для теорий великого объединения GUTs совпадает с разговорным значением выражения he has по guts -«у него кишка тонка», и лет десять назад аспиранты вроде Клэя носили футболки с надписью, понятной только посвященным: «С тонкой кишкой нечего делать в физике частиц». Но от посторонних делу физики людей тонкий смысл этой незамысловатой шутки безнадежно ускользал.
       Простейшая из теорий GUTs предсказывала срок существования протона примерно в 10 31лет, что гораздо дольше, чем установленный срок существования живой материи. В сущности, это значительно превышает возраст Вселенной, который составляет всего-навсего 2x10 10лет.
       Чтобы проверить эту теорию, достаточно было бы понаблюдать за одним протоном в течение 10 31лет. Правда, учитывая краткость срока жизни, отпущенного человеку, было бы эффективнее собрать в одном месте 10 31протонов и наблюдать за ними в течение года.
       Физики в США, Японии, Италии и Индии наблюдали за протонами в таком режиме с 1980-х до 1990-х годов. Ни один протон не скончался за это время.
       Ладно, сказали теоретики, применим более сложные математические подсчеты. Они отказались от одних групп симметрии и сосредоточились на других. Получалось, что срок существования протонов должен быть 10 32лет.
       Преимущественный метод улавливания протонов состоял в использовании для этого воды- В соляных копях западные физики оборудовали бассейны глубиной с шестиэтажный дом и приступили к ожиданию характерного синего импульса распадающейся материи. Отслеживание длительного существования требует либо длительного ожидания, что никого не устраивало, либо увеличения численности протонов. Бассейны углубили, эксперимент сосредоточили в США и Японии, но протоны по-прежнему не желали распадаться. Значит, срок их существования превышал 10 32лет.
       Суровые 1990-е годы положили конец амбициозным исследованиям на Западе. Мало кто помнил о забытой богом экспериментальной лаборатории в Коларе, преданной делу наблюдения за железными электродами в надежде уловить краткую вспышку распада. Когда из-за политических осложнений контакты с Индией прервались, разочарованные к тому времени западные физики решили, что лаборатория в Коларе прекратила свое существование.
       Но шахта в Коларе была самой глубокой, а значит, более защищенной от потока космических лучей, которые осложняли протекание экспериментов на Западе. Клэй оценил эту глубину, когда изучал бесчисленные графики, фиксирующие расщепление частиц, на мониторах компьютеров в Коларе.
       Всего было зафиксировано 9x10 9случаев распада всех типов. Система отсеивала очевидные искажения, но оставалось много неясных моментов. Согласно теории протоны распадаются, потому что составляющие их кварки меняют свою структуру. Из-за произвольных изменений в состоянии кварков протон разлетается на множество мелких фрагментов. Нейтроны не зависят от этого, потому что в открытом космосе они расщепляются сами по себе на электроны и протоны. Существование материи в конечном итоге напрямую зависит от устойчивости протонов.
       Клэй сразу же заметил, что коларекая группа годами разрабатывала программное обеспечение. Они отсеяли тысячи фантомных фактов, которые только имитировали подлинный распад протона. Протон может распадаться восемнадцатью способами, для каждого из которых характерны свои признаки вспышки и фрагментов распада.
       Тончайшие траектории частиц фиксировались в виде вспышек и искр внутри металлической конструкции. Клэй изучал бесконечные распечатки графиков, филигрань цифровых данных.
       -  Вы убедитесь, что мы тщательно рассматривали каждый подходящий случай, - терпеливо заметила миссис Були на шестой день инспекторских усилий Клэя.
       -  Да, анализ скрупулезный, - серьезно ответил Клэй. Высокий уровень работы поразил его, но он пока воздерживался от выводов.
       -  Если возникало малейшее сомнение, мы исключали результат.
       -  Я вижу.
       -  Некоторые пи-мезоны не обнаруживали достаточной энергии, поэтому мы, разумеется, пропускали их.
       -  Прекрасно.
       Миссис Були наклонилась, чтобы показать ему некоторые особенности программы контроля, и он уловил пряный цветочный аромат. Внезапно ее духи привлекли его внимание к тому, что сари облегало зрелые, пышные формы. Вместе с тем она отнюдь не отличалась рыхлостью или уродливыми подушками жира в неподходящих местах. Ее овальное лицо и пухлые губы свидетельствовали о тонкой, чувственной натуре…
       Он постарался сосредоточиться на физике и уставился на экран. Вершины графов напоминали замедленную съемку дорожно-транспортных происшествий, взрывов, разлетающихся обломков. Кристально математическая упорядоченность физики подводила к раскаленному беспорядку. И Клэю предстояло судить, насколько упорядочен этот беспорядок.

       Он настоял на том, чтобы самому проанализировать несколько тысяч предполагаемых кандидатов на научные факты независимо от электронной обработки данных. Через девять дней он выделил шестьдесят семь случаев, похожих на истинные.
       Шестьдесят пять из них совпали с данными анализа миссис Були. Два других почти совпали, как пришлось признать Клэю.
       -  Почти как счет в банке, - задумчиво произнес он, разглядывая таблицу данных.
       -  Деньги, - сказала миссис Були, - у вас всегда финансовые аналогии.
       -  Просто оборот речи.
       -  И все же исключим два спорных случая.
       -  Ну, я бы…
       -  Нет-нет, мы оставляем только шестьдесят пять.- В ее миндалевидных глазах не было ни намека на лукавство.
       -  Вообще-то у них хорошие шансы на выигрыш. - Она вопросительно подняла брови. - Просто речевой оборот.
      - т Значит, они отвечают требованиям теории. Аккуратность формулировки заставила Клэя склониться к экрану, чтобы оправдать инспекторский статус.
       -  Мне еще надо просмотреть подробности всех остальных режимов распада. Проверить какие-нибудь неясные случаи, похожие на настоящий распад.
       Она кивнула:
       -  Да, конечно, это надо проверить.
       Протоны ведь могут погибать и под воздействием внешних причин. Например, от нападения фантомных нейтрино, извергаемых солнцем, проникающих даже сюда, или смертоносных мю-мезонов, притворившихся космическими лучами и оставивших после себя цепочки взорванных ядер.
       В целом все выглядело вполне достоверно. Клэя поражали результаты, добытые в таких немыслимых условиях.
       -  Я постараюсь закончить побыстрее.
       -  Мы можем обеспечить радиосвязь, если вам понадобится.
       -  А? Зачем?
       -  Ну, вдруг вам захочется связаться с коллегами в Америке.
       -  Ах да.
       Чтобы объявить о результатах проверки, понял он. Обнародовать их. Но к чему такая спешка?
       И тут до него дошло, что, возможно, они сомневаются в том, что ему удастся выбраться отсюда.

       Они обычно ночевали под навесами, сооруженными в овраге. Когда-то в лучшие времена там спали работники прииска, а теперь физикам удавалось хотя бы на час подключать водоснабжение. Мужчины спали в длинном открытом сарае, а Клэю отвели отдельную деревянную хибару. Каждый вечер он ел вместе со всеми постную мучнистую кашу и неукоснительно дезинфицировал питьевую воду, что защитило его от расстройства желудка. В шахте стояла такая невыносимая жара, что он сильно похудел, но по ночам было прохладно и дул свежий, влажный ветер.
       На пятый вечер, когда они сидели возле пузатой железной печки в сарае, Патил показал ему металлическую будку в некотором отдалении от них и сообщил:
       -  Там у нас спутниковая антенна. Можно снять крышу и установить связь, когда вам понадобится.
       Клэй обрадовался:
       -  Можно связаться с домом?
       -  В случае крайней необходимости.
       Что-то в тоне Патила заставило его понять, что они не собираются потворствовать его личным прихотям.
       -  Завтра, например?
       -  Возможно. Надо будет позаботиться, чтобы не заметили «преданные».
       -  Они считают вас работниками прииска?
       -  Ну, мы их убедили в этом, во всяком случае я надеюсь.
       -  А меня?
       -  Вам лучше не показываться лишний раз.
       -  Хм, не найдется ли здесь чего-нибудь выпить? Патил нахмурился:
       -  Что, водопровод не работает?
       -  Нет, я имею в виду, ну, в общем, выпивку. Джин с тоником, например. По-моему, англичане это употребляли?
       -  Алкоголь - это моча дьявола! - сурово отчеканил Патил
       -  Ну, это моему интеллекту не повредит.
       -  Кто знает. Мозги - штука тонкая.
       -  Вы боитесь, что окружающие могут заподозрить что-нибудь?
       -  Разумеется, это нежелательно, - вмешался Сингх.
       -  Тогда не стоит беспокоиться, - пробурчал Клэй. Жара и долгие часы тяжелого труда утомили его. - Как только я проверю все данные, я тут же уеду.
       -  Но вы склонны считать, что мы действительно наблюдали распад протонов?
       -  Скажем так, данные впечатляют.
       Даже такое косвенное одобрение далось Клэю с трудом. Он ожидал, что его встретят всеобщим ликованием. Но Патил и Сингх молча сидели и смотрели на мерцающие угли через открытую дверцу печи.
       Наконец Патил сказал:
       -  Новости быстро распространятся.
       -  Да, если вы передадите по радио. Сингх тихо пробормотал:
       -  Тогда многое изменится.
       -  Конечно, вы можете уехать отсюда, сделать доклад, написать статью…
       -  О нет, мы, безусловно, останемся здесь, - не задумываясь ответил Сингх.
       -  Эти «преданные», они могут причинить вам неприятности, если обнаружат…
       -  Мы уверены, что это открытие, как только оно будет осознано, вызовет большие перемены, - торжественно заявил Патил. - Я предпочитаю стать свидетелем этого у себя на родине.
       Тональность этого разговора показалась Клэю весьма странной, но он отнес это на счет тяжелых условий труда. Ведь они многим пожертвовали, чтобы построить и запустить эту лабораторию среди всеобщего упадка.
       -  Результаты этого открытия заставят мир постепенно отказаться от материалистического мировоззрения, - сухо произнес Сингх.
       -  Как это?
       -  Наблюдая за существованием элементарных частиц, мы пользуемся редукционистским инструментарием, - пояснил Патил. - Но ведь природа не саламандра, она не восстановится, если без конца расчленять ее.
       -  Если саламандру урезать так сильно, что она уже не сможет отрастить конечности и снова стать саламандрой, - добавил Сингх и осветил ночь белозубой улыбкой.
       Клэй нахмурился. Он смутно помнил теорию квантовой механики, где используется понятие «подразумеваемый порядок», суть которого заключается в том, что за поверхностной неопределенностью волновой механики скрывается глубинный слой теоретической физики. Волны, которые вдруг начинают вести себя как частицы, - и наоборот - все это только иллюзия, возникающая на почве нашего научного невежества. Поскольку осязаемых воплощений эти понятия не имели, вся эта научная абракадабра высоколо-бых теоретиков представлялась Клэю всего лишь напыщенными словесами. Но он должен был соблюдать дипломатию.
       Он глубокомысленно кивнул:
       -  Да, конечно. Но ведь если погибнут частицы, с ними вместе погибнет и весь мир, так?
       -  Да, через десять в тридцать четвертой степени лет, - согласился Патил. - Но само осознаниесмертности материи распространится со скоростью света, стоит только оповестить мир об этом.
       -  Ну и что?
       -  Вы экспериментатор, профессор Клэй, а потому - да простится мне такое выражение - склонны препарировать саламандру. - Патил сложил кончики пальцев, на лице его плясали тени от догорающего огня. - Наше мировоззрение обусловлено родом наших занятий. Подразумеваемый порядок - это отчасти наша собственная схема.
       -  Разумеется, квантовое измерение, принцип неопределенности и все такое.
       Клэй отсидел свое на всех этих лекциях и отнюдь не жаждал повторения. Во всяком случае не в этом грязном сарае, да еще когда в желудке урчит от голода. Он отхлебнул из чашки слабо заваренный чай и зевнул.
       -  Осложнения в замерах отражают глубинные проблемы, - продолжал Патил. - Даже один из основоположников западной философии, Платон, понимал, что мы воспринимаем только собственные несовершенные суждения вместо подлинной сути.
       -  В чем же подлинная суть? - Клэй вздохнул.
       -  Мы не знаем. И знать не можем.
       -  Послушайте, мы проводим измерения и готовим доклад. Точка.
       Озадаченный Сингх спросил:
       -  А потом что, конец? Патил гнул свое:
       -  Консенсуальная реальность, вот что означает ваш «реальный мир», профессор Клэй. Но известия о наших результатах могут разнести вдребезги этот обманчивый, бездумный консенсус.
       Клэй пожал плечами. Все это напоминало ему ночные дебаты подвыпивших неофитов физики в университетском кампусе. Поверхностный пантеизм, болтовня о квантах, доморощенная философия. Одно дело - восприимчивость к новому и совсем другое - завихрение в мозгах. Неужели на этом континенте все склонны к бесплодному философствованию? Нет, пора убираться отсюда.
       -  Послушайте, я не пониманию, какая разница…
       -  До тех пор пока завеса ложной гарантии не будет сорвана… - начал Сингх.
       -  Гарантии?
       -  Этот мир - Вселенная - достаточно долго существовал в условиях иллюзии собственной устойчивости.- Сингх развел руками, желтые отблески огня на лице придавали ему несвойственную живость. - Пусть мы смертны, даже Солнце может погаснуть, но Вселенная вечна. И вот мы доказали обратное. Реакция может быть очень сильной.
       Клэю показалось, что он понял, в чем дело:
       -  Ну, разумеется, вплоть до Нобелевской премии, К его изумлению, оба физика весело расхохотались.
       -  Да нет же, - возразил Патил. - Это мелочи по сравнению с тем, что может произойти!

       Тесный конференц-зал рядом с информационным отсеком был переполнен. Оттуда доносился приглушенный говор, казалось наполненный предвкушением чего-то.
       Снаружи кто-то поставил белую статуэтку улыбающегося слоника. Клэй машинально погладил ее. Несмотря на жару в шахте, слоник был прохладным на ощупь.
       -  Его только что привезли рабочие, - с улыбкой пояснила миссис Були. - Это индуистское божество, которое покровительствует благоприятным начинаниям.
       -  Или благополучному завершению, - добавил Патил. - В общем, успеху.
       Клэй кивнул и прошел в зал, где от спертого влажного воздуха перехватывало дыхание. Там собралось много народу, от аспирантов до рабочих, и на одежде у всех проступили пятна пота. Клэй увидел троих аспирантов, которые претерпели побои фанатиков ради него, и уважительно раскланялся с ними.
       Ощущая потребность в некоторой торжественности, он начал с хвалебной речи, отметив их беспредельное трудолюбие и пророча восторг, с которым мир воспримет известие о достигнутых результатах. Затем он долго распространялся о всех проанализированных случаях, о проверке и перепроверке данных, об уточнении графов, о цифровых недочетах, тупиковых следах, об уровнях ионизации, искусном программировании, которое позволило отследить возможное множество ошибок. Он почувствовал, как нарастает напряжение, по мере того как он показывает данные на большом экране, выводя их с компьютерных файлов. Некоторые из данных он вывел в объемной форме, чтобы продемонстрировать, как протон проходит по железной клетке, возвещая о конце бесконечности.
       В завершение он тихо сказал:
       -  Вы обнаружили это. Срок существования протона составляет около десяти в тридцать четвертой степени лет.
       Аудитория взорвалась аплодисментами, криками и радостными улыбками. Каждый из присутствующих стремился пожать ему руку.

       Сингх вручил ему послание для ННФ. Клэй составил сжатый, но подробный доклад и отправил его в Международный астрономический союз для распространения по обсерваториям и университетам всего мира.
       Клэй сознавал, какое значение это событие имеет для его карьеры. Поскольку коллектив коларской лаборатории оставался здесь, он станет их единственным представителем для мировой прессы. А новость была из ряда вон выходящая - поистине лакомый кусок для средств массовой информации.
       Результат имел фундаментальное значение для физиков и астрономов, поскольку судьба всех их исследований в конечном итоге решалась тихой кончиной невидимых глазу частиц. Через 10 34лет где-то в глубинах космоса начнут гаснуть галактики - величайшие скопления материи во Вселенной. Последние раскаленные звезды замигают, вспыхнут в последний раз и взорвутся. Может быть, жизнь на какое-то время приспособится к остыванию планет. В конце концов жалкие островки живой материи уступят последнему врагу - не жесткой хватке энтропии, а едва уловимому распаду протона.
       Клэй уже видел заголовки в газетах: «КОНЕЦ ВСЕЛЕННОЙ». Как этовоспримут пассажиры, торопящиеся на работу?
       Он иаблюдал за тем, как Сингх отправлял сообщение с воамЩью огромной спутниковой антенны, для чего была саяша жестяная кровля ангара, позволяя созерцать золоти-стожелтые сумерки, которые разливались по небу. Клэй не испытывал никаких эмоций, ощущая себя пустым, как высохший конденсатор. Он занялся физикой, поскольку она позволяла прикоснуться к таинственным глубинам вещей. Например, при взгляде на мост он мог представить векторы его устойчивости. Когда дочь спросила его, почему небо голубое, он дал ей точное и простое объяснение, потому что знал его. Он не боялся летать, потому что знал уравнение Бер-нулли для давления, которое удерживает самолет в воздухе.
       Но этот эксперимент с его результатами…
       Даже праздничный вечер в честь этого события не затронул его. Аспиранты явились в своих лучших хаки. Звучание ситара 1сливалось с запахами, разлитыми в воздухе, и ритмы рати 2сплетались в сложный узор. Его тело само покачивалось в такт музыке.
       -  Жаль, что вам не удалось узнать нашу страну поближе. - Миссис Були наблюдала за ним с любопытством.
       -  В данный момент меня больше всего привлекает идея поспать.
       -  Сон не всегда сладок. - Она казалась отчужденной и далекой в ночных сумерках. - Один из наших богов, Брахма, спит, а мы - это то, что он видит во сне.
       -  Если он видит вас, ребята, то в последние годы ему, должно быть, снятся сплошные кошмары.
       -  О да, наши проблемы. Но не отождествляйте их с Индией как таковой. Это все преходящее.
       -  Я убежден в этом. - Клэй по-прежнему соблюдал дипломатию.
       -  Вас удивили результаты проверки? - спросила она проницательно.
       -  Пожалуй, да. Я был настроен скептически.
       -  Понятно, для ученого естественно сомневаться, прежде чем обрести уверенность.
       -  Как сказал однажды мой папа, в торговле продавай все и всем, но не забывай считать сдачу.
       Она засмеялась:
       -  Пожалуй, мы обеспечили вам неплохую сделку, а? Он убедился, что его сомнения были для них очевидны
       с самого начала. Но больше всего его беспокоил не сам успех этого, казалось бы безнадежного, дела, а их отношение к этому успеху.
       К ним подошли аспиранты и попытались обучить его какому-то индийскому танцу. Он более или менее достойно прошел это испытание, и один из аспирантов по имени Вен-катраман принес ему в качестве утешительного приза стакан запрещенного напитка - пива. Ему внезапно пришло в голову, как нелепо, что правительство Индии тратит столько усилий, запрещая алкоголь, но не обращает внимания на слишком высокий уровень рождаемости. Аспиранты посмеялись его неуклюжей шутке насчет алкоголя, но он сомневался, что шутка им действительно понравилась. Темп музыки ускорился, и его сердце быстрее забилось в унисон. Они обращались к нему уважительно и спрашивали, каковы, по его мнению, перспективы лаборатории. Он пожал плечами, подумав про себя: «Что прикажете делать дальше, сахиб?» - и предложил использовать оборудование для регистрации нейтрино со сверхновых звезд. В 1987 году первое поколение улавливателей нейтрино с успехом обнаружило одну такую сверхновую.
       Он поежился, подумав, что атомная бомба, открытие сверхновой в 1987 году, а теперь и физика элементарных частиц - все они тесно связаны со смертью. Ситар звучал не умолкая, миссис Були отпускала игривые шутки и потчевала его пряным, острым салатом. И все же он рано улегся спать.

       И проснулся от легкого дуновения. Шорох, шелест одежды… Ее сари светилось во тьме, как туман. Лунный свет струился в распахнутое окно и просвечивал сквозь ее одежду, когда она склонилась над ним. Коснулась его. Отбросила простыни.
       - Я…
       Мягкая рука зажала ему рот, напоминая аромат прогретой солнцем земли. Все мысли унеслись прочь, в ночную тьму, когда он ощутил вес ее тела. Она оказалась удивительно легкой, хотя и пухлой, и округлость ее груди соперничала с пышностью бедер. Его руки скользили по ее телу, стискивали его. Ее кожа была слегка влажной и трепетала от его прикосновений. Сари куда-то улетучилось. Лунные блики упали на ее лицо, и он заметил на нем лукавое, манящее выражение, как будто она ожидала чего-то, мягко прижимаясь к нему. Ее губы не столько целовали, сколько касались его, вызывая в нем ощущение множества мелких ручейков, пронизавших его насквозь. Она оказалась на нем, умело стиснула его бедра, и он легко и незаметно вошел в нее, повинуясь тайному требованию тела. Он закрыл глаза, но лунный свет проникал сквозь веки, и он видел, как ее волосы развевались в воздухе, словно под водой, и ощущал восхитительную тяжесть ее тела, напрягшегося и трепещущего, а ее ногти царапали ему плечи, и мускусный запах поднимался от их тел. Он ощущал ее упругое, шелковистое нутро. Ее бархатистое тело то взлетало, то почти невесомо опускалось, не нарушая их слияния, и он вспомнил медные изображения и живописные картины индийских божеств и представил себе, что над ним парит сама Кали, наполняя тьму дивной музыкой. Она охватила его ногами, стиснула его плоть, вобрала в себя, сжимая, поднимая вверх и толкая вниз. Она вскрикивала, с силой выдыхая из легких воздух, расслабив рот и прикрыв глаза тяжелыми веками, и он, содрогаясь, мощно излился в нее, как будто все, что давно наболело, вышло из него и впиталось в разверстую, исходящую страстью почву…

       …а потом они оба бежали, спотыкаясь по оврагу под косым лунным светом.
       -  Что… что там…
       -  Тихо! - Она шикнула на него, как учительница в школе.
       Он распознал местность перед шахтой. Неясные фигуры мелькали в отдалении. Отчаянные крики будоражили ночь.
       -  «Преданные», - шепнула миссис Були, пока они карабкались наверх. - Они напали на вход в шахту.
       -  Как мы…
       -  Разбудить тебя было нелегко, - сказала она, скользнув по нему взглядом.
       Она еще пыталась кокетничать? Внезапный переход от мистической, могучей чувственности к строгому, сухому профессионализму озадачил его.
       -  Часть наших сотрудников разгулялась вовсю. Кое-кто считает, что именно это празднование привлекло внимание «преданных». Пока ты спал, я поговорила с одним из сотрудников, и он сказал, что «преданные» давно знают о твоем присутствии. Они спрашивали о тебе.
       -  Обо мне? Но почему?
       -  Это как-то связано с твоим багажом и звонком домой.
       Клэй скрежетнул зубами, пробираясь вслед за ней по тропинке, петлявшей по крутому склону оврага. Вскоре они уже увидели вход в шахту. Темные фигуры сновали вокруг него, как туча мошкары. Оттуда слышились отрывистые возгласы. Странный треск доносился от ангара, и Клэй не сразу сообразил, что свисавшие со стропил темные цепи, которые раскачивались в унисон, состояли из людей.
       -  Они разрушают ангар, - прошептал он.
       -  Меня больше беспокоит, что они натворили внутри.
       Он инстинктивно потянулся к ней и ощутил то'податливое тепло, которое стискивал в объятиях, казалось, всего несколько мгновений назад. Она повернулась и ответила на его поцелуй.
       -  Мы… там… почему ты пришла ко мне?
       -  Такой момент. Испытать радость освобождения от всего, профессор Клэй.
       -  Оно, конечно, так… - Клэй чувствовал себя несколько скованно, обнимая женщину, все еще сохранившую мускусный запах любовных игр и при этом называвшую его формальным титулом. - Но как я очутился здесь? Вроде бы…
       -  Ты был в трансе. Не в себе.
       -  Нет, все было потрясающе, но я ничего не помню. Она засмеялась:
       -  Лучшие мгновения нашей жизни не оставляют следа. Это признак подразумеваемого порядка.
       Клэй глубоко вдохнул ночной воздух и попытался прийти в себя. «Снова ученая абракадабра, - подумал он, - и этот убежденный лекторский тон». Он не сразу заметил, что женщина перебежала на другую тропинку.
       -  Куда мы направляемся? - спросил он, когда, порядком запыхавшись, догнал ее.
       -  Надо добраться до джипов. Они припаркованы в нескольких километрах отсюда.
       -  Но мои веши…
       -  Забудь про них.
       Он поколебался, затем последовал за ней. Ничего особенного он там не оставил. Во всяком случае такого, ради чего стоило сражаться с оголтелой толпой фанатиков.
       Они петляли среди выжженных склонов, усеянных валунами. В небе полыхали странные зарницы. С запада надвигались кучевые облака, изредка вспыхивали молнии. Земля слегка подрагивала.
       -  Землетрясение? - спросил он.
       -  Да, случаются, несколько раз бывали. Может, заставит «преданных» убежать.
       Никого из физиков не было видно. Из-под башмаков изредка выскакивали камешки. Он мимоходом подивился тому, как ему удалось натянуть туфли, если он этого не помнит, и снова в памяти ожила завораживающая чувственность женщины. Камни скатывались в высохшие промоины вдоль склона. Тучи закрыли луну, и им теперь приходилось отыскивать дорогу едва ли не на ощупь.
       Мысли Клэя метались, перемешанные с тревогой и попытками понять происходящее. Единственным звеном, связывающим его с цивилизацией здесь, в Индии, оставалась теперь только миссис Були, но даже и ее он едва различал во мраке. Она двигалась с естественной грацией, сари развевалось, босоножки легко шлепали по камням. Внезапно она присела:
       -  Люди.
       По тропе шли несколько человек с фонарями. Люди шагали молча, едва различимые в слабом лунном свете. Спрятаться было негде, и их с миссис Були, конечно, уже заметили.
       -  Стой спокойно, - сказала она.
       «Снова жесткий британский выговор», - подумал он, хотя движения ее пышных бедер одновременно напомнили ему о ее скрытой сущности.
       Клэй жалел, что у него нет никакого оружия: дубинки, ножа - чего-нибудь. Он стоял рядом с ней, стиснув кулаки. Ладно хоть в этой тьме его черная кожа может обернуться преимуществом.
       «Преданные» проследовали мимо с сосредоточенным выражением лиц. Клэй ожидал, что они будут распевать мантры или перебирать четки, но они просто еле-еле переставляли ноги, как будто шли на казнь. Они едва взглянули на него. Он надеялся, что в своих мешковатых штанах и бесформенной рубахе ничем не привлечет внимания. Мимо прошла женщина, неся что-то за спиной. Клэй заморгал. Ее окровавленные ладони были прибиты гвоздями к брусу, как на распятии, и она несла его молча и горделиво. Ее просветленный взгляд был направлен к затянутым тучами небесам. Позади нее шел мужчина с большим блюдом в руках, и поначалу Клэю показалось, что на блюде лежат мраморные шарики, но, приглядевшись, он обнаружил, что это глазные яблоки. Он судорожно вздохнул, и лица повернулись в его сторону. Человек с блюдом прошел мимо, и Клэй затаил дыхание от зловонного запаха, которого не мог распознать. Некоторые что-то бормотали себе под нос, другие несли изображения богов, обереги и статуэтки, но религиозного рвения, как у фанатиков, которых он видел раньше, здесь не было. Земля снова вздрогнула.
       И тут во тьме послышалось жужжание. Что-то поразило одного из мужчин в колонне, и он схватился за горло и хрипло закричал. Клэй не раздумывая ринулся к нему. Он отвел его руки в стороны. Прямо на шее сидело какое-то черное насекомое с вибрирующими крыльями. Оно уже вонзилось в кожу и теперь изо всех сил упиралось паучьими конечностями, чтобы поглубже проникнуть в тело. Человек кашлял, задыхался и слабо вскрикивал, как будто тварь забралась ему в глотку.
       Клэй схватил насекомое за задние конечности и сильно потянул. Тварь сопротивлялась с неожиданной силой. Клэй слишком поздно заметил заднее жало. Резкая боль в большом пальце привела его в ярость. Он вскипел и, несмотря на боль, резко вырвал насекомое из шеи. При этом раздался какой-то хлюпающий звук. Клэй фыркнул от омерзения и отшвырнул эту тварь подальше.
       Человек отшатнулся, всхлипывая, и бросился вслед за остальными, даже не взглянув на ученых. Миссис Були схватила Клэя, который топтался на месте, встряхивая руку.
       -  Надо вырезать это! - воскликнула она.
       Клэй стоял смирно, пока она, сделав крестообразный надрез, выжимала несколько капель крови.
       -  Что? Что этобыло?
       -  Это осы, они вырастают в гнездах на деревьях.
       -  А-а, одна из этих биомутаций.
       -  Они все еще над нами.
       Клэй прислушался к монотонному жужжанию над головой. Еще один из фанатиков вскрикнул и хлопнул себя по шее. Клэй тупо наблюдал, как мужчина ринулся прочь. Боль в руке еще давала о себе знать, но уже не такая резкая. Миссис Були оторвала полоску от своего сари и обмотала Клэю палец, чтобы остановить кровотечение.
       Все это время фанатики проходили мимо них во тьме. Никто не обращал внимания на Клэя. Некоторые разговаривали вслух сами с собой.
       -  Западная наука, похоже, мало беспокоит их, - прошептал Клэй.
       Миссис Були молча кивнула. Последней мимо них прошла женщина, хромая и придерживая руку, которая заканчивалась не ладонью, а ложкой, прибитой гвоздем через пробку.
       Он шел вслед за миссис Були в темноте.
       -  Что это за люди?
       -  Не знаю. Они мало что говорили, только повторяли одни и те же слова. Дхарма 1и сансара 2, в общем, это означает «судьба».
       -  Они не обратили на нас внимания?
       -  Похоже, они испытывают что-то вроде решимости, настроя. - В тусклом лунном свете ее глаза казались загадочными.
       -  Но они разрушили лабораторию.
       -  Насколько я могу понять, известие о твоем присутствии здесь послужило чем-то вроде укуса этой осы. Внешний раздражитель, а не причина.
       -  Но что их заставило…
       -  У нас нет времени. Надо идти.
       Они почти бегом добрались до купы оголенных, безлиственных деревьев, росших по берегам неглубокого ручья. Пыль забила ноздри, и Клэй, задыхаясь, дышал ртом. Облака стремительно неслись по небу, словно убегая с запада. Деревья раскачивались на ветру и тянулись к беспокойному небу.
       -  Погода портится, - сказала миссис Були. - Плохо. По дороге они прошли мимо небольшого костерка,
       вокруг которого скучились темные фигуры. Клэй хотел было обойти их, но миссис Були двинулась напрямик. Вокруг костра на корточках сидели женщины, держа над огнем длинные прутья. На прутьях что-то шевелилось, и в лунном свете Клэй разглядел насаженные на прутья извивающиеся змеиные тела, вылезшие из орбит глазки, поблескивающие, как кристаллы, широко раскрытые пасти, которые еще шевелились. Женщины пристально наблюдали за тем, как змеиная кожа чернела и пузырилась,- медленно поджариваясь, и поворачивали прутья над огнем. Пламя потрескивало, как будто в него падали капли дождя, но в воздухе не ощущалось влаги, и Клэй чувствовал на разгоряченной коже только порывы суховея. Дым обволакивал сидевших у костра женщин, и миссис Були торопливо миновала их.
       Столько всего произошло за такой короткий срок! Сердце Клэя наливалось свинцовой тоской под тяжестью впечатлений. В этой стране было слишком много народу и слишком много страданий - какой в этом смысл? Согласно западному мировоззрению личность ценилась превыше всего, человек считался краеугольным камнем морали. Именно поэтому западный мир испытал глубокое потрясение от нацистской бойни, когда людей уничтожали в таких количествах, что отдельная человеческая жизнь вообще утратила ценность. Подобное впечатление произвела на Клэя Индия. Разве стоило беспокоиться о таких пустяках, как гуманность, в мире, где рождается столько тел и столько душ корчится от страданий? Бесконечное бессмысленное воспроизводство мучений…
       Ветер донес низкий звук, похожий на басовую ноту, словно из глубины пересохшего колодца.
       Миссис Були воскликнула что-то, но он не расслышал. Она бросилась бежать, и Клэй с трудом поспевал за ней. Если он потеряет ее из виду, то вообще пропадет здесь.
       Они быстро выбежали из рощи и пересекли поле, изрытое глубокими бороздами и поросшее сорняками. Над обширной равниной сверкнул невиданной силы электрический разряд, ветвистый, как могучее дерево. Казалось, потревоженные им тучи подхватывали сине-желтые искры и передавали их дальше, подобно бесчисленным трансформаторам и конденсаторам, и перепад напряжения создал целую сеть коммуникаций, разнося отрывистые сообщения и перемежая их вспышками пунктуационных знаков.
       - Джипы, - запыхавшись, выдохнула она.
       Три темные машины стояли под укрытием небольших деревьев, за которыми прятались защитного цвета палатки, сливаясь с пыльно-бурой поверхностью земли. Миссис Були лихорадочно шарила рукой в поисках стартера.
       -  Нет ключа, - отрывисто бросила она.
       -  Почему? - Во рту у него пересохло.
       -  Они всегда были на месте.
       -  Да, конечно. Проверь в остальных.
       Она кинулась к другим машинам. Клэй опустился на колени и принялся обшаривать днище машины. От почвы исходили внутренний жар, как будто от раскаленной печи, и странная пульсация. Он ощупал одну сторону и прополз под джипом к задней оси. В это время он услышал далекий жалобный зов, призрачный, словно крик птицы в тумане.
       -  Клэй-джи, в других джипах тоже нет ключей. Клэй наткнулся на гладкую коробочку, прикрепленную
       высоко на задней оси. Он оторвал ее от магнитной присоски и выкатился из-под машины.
       -  Если мы доберемся до шахты, то сможем найти остальных, - сказала миссис Були.
       -  Черт, да, остальные… Но мы наверняка напоремся на «преданных».
       -  Ну, я…
       Между деревьями мелькнули неясные фигуры. В полном молчании и быстро подкрадывались к фургону.
       -  Быстро в машину!
       -  Но…
       Он втолкнул ее в машину и принялся включать зажигание. По полю к ним бежали темные фигуры. Наконец с третьей попытки мотор завелся. Они стремительно рванулись с места. Что-то ударило в заднее стекло, и по нему расползлась паутина трещин, но Клэй несколько раз вильнул из стороны в сторону, и больше в них не попали.
       Через несколько минут Клэй почувствовал, что сердце забилось ровнее, и включил передние фары, освещая дорогу. Они ехали по песчаным бороздам, и он побоялся застрять и нажал на газ.
       Внезапно желтые вспышки пламени полыхнули одна за другой по небу, пронзая облака.
       -  Господи, это еще что?
       -  Что-то пострашнее грозы.
       Встревоженный ее отчужденным, спокойным голосом, он взглянул на женщину:
       -  Не шути так.
       -  Таких побочных эффектов от землетрясения не бывает.
       В свете приборного щитка он разглядел лазуритовые бусы на ее шее. Он вспомнил, что они были на ней, когда она пришла к нему ночью. Теперь этот глубокий синий цвет казался единственным ярким пятном в непроглядной ночи.
       -  Это должно быть нечто более серьезное.
       -  Что именно?
       Дорога сузилась и теперь шла по плато среди искривленных деревьев и причудливой формы валунов. В ветровое стекло, казалось, колотил град, но Клэй ничего не видел.
       -  Мы часто обсуждали между собой то, что главным требованием квантовой механики является взаимосвязь между субъектом и объектом исследования.
       Размеренный лекторский тон снова заставил его взглянуть на нее. Скрытая тенью, она держала свои тайны при себе.
       -  Мы постоянно отделяем от себя природу, - продолжала миссис Були, словно в трансе, - и все же мы связаны с ней. Что из того, что мы наблюдаем, действительно открывается нам, а что мы навязываем самим себе под влиянием телесной ограниченности или под воздействием воспитанного в нас мировоззрения?
       -  Послушай, это небо вовсе не абстракция. Оно настоящее.Слышишь?
       В дверцу ударилось что-то большое и мягкое, и фургон покачнулся.
       -  И вот мы здесь завершили эксперимент по исследованию материи, так? Да еще льстили Западу, принимая это всерьез. «Преданные» тоже принимают это всерьез.
       Против воли Клэй усмехнулся. Хороша лесть, когда тебе приходится удирать, спасая собственную жизнь.
       Миссис Були томно потянулась, словно отдавая влажной жаркой ночи свою усталость.
       -  Итак, мы доказали конечность материи. Что это дает нам?
       -  Ха! - Клэй сердито сплюнул. - Мы просто сообщили о результатах, отправили доклад. Как…
       -  И теперь миллионы, а может, миллиарды людей знают, что сама Земля, которая служит основой жизни, неизбежно погибнет.
       -  Ну и что? Это ведь всего лишь теоретический аргумент субъядерной физики, при чем тут?..
       -  Кто знает? Какова следующая аватара? 1Всё дело в том, что нам верили. Твердое знание^универсальные истины, конечно, влияют на…
       Джип накренился. Внезапно машина затряслась и запрыгала на ровной дороге. Огромный сноп искр вспыхнул позади них, выделяясь во мраке.
       -  Задняя ось сломалась! - воскликнул Клэй.
       Он остановил машину. Мотор заглох, и наступила полная тишина.
       Они выбрались наружу. Вокруг в туманной мгле жужжали и гудели насекомые.
       Дорога по-прежнему выглядела ровной и прямой, но по обе стороны ее вспухали громадные водяные пузыри, переливаясь всеми цветами радуги, и лопались, взлетая вверх гигантскими каплями. Дрожащие полусферы колебались в тусклом лунном свете. Беззвучно, невесомо пузыри отделялись от затянутой туманом земли и мягко уплывали вверх. Перистые облака светились отраженным светом, и их края развевались, словно крылья, на ветру. Эти трепетные разноцветные края цепляли огромные капли, уплывавшие в небо.
       -  Я… не понимаю.
       Миссис Були повернулась к Клэю и обняла его. Ее влажные губы раскрылись, увлекая его в мир, полный неведомых ароматов, обещающий щедрость и изобилие, и онс трудом заставил себя остановиться на краю и не улететь туда подобно дрожащему серебристому пузырю, уплывающему в глубину черного небосвода.
       -  Окружность исчезает как категория, - спокойно заметила женщина.
       Клэй взглянул на машину. Колеса приняли форму овала. На глазах меняя очертания, они оторвались от осей, и те пробороздили землю, оставляя длинные следы мазута.
       Он шагнул в ту сторону.
       -  Поскольку мы способны двигаться, значит, такие понятия, как ось и рычаг, а также мышцы, управляющие костями, сохранились.
       -  Но как?.. Что это?..
       -  Любопытно, зависят ли наши тела от окружности? - Миссис Були осторожно легла на дорогу.
       Дорога отчетливо распрямлялась, треща сочленениями, как позвоночник суставами.
       Углы являли пространство сечений, словно примеры из Евклида.
       Тучи теряли мягкие очертания и, позвякивая, превращались в строгие шестиугольники.
       -  Отрадно видеть, что какие-то свойства сохраняются. Может, это и есть те абсолютные идеи, лежащие, по Платону, в основе всего.
       -  Что?! - заорал Клэй.
       -  Бессмертные образы,-задумчиво сказала миссис Були. - Может, это единственное из всех понятий западной науки в конце концов подтвердилось.
       Клэй в отчаянии ухватился за машину, но тут же отдернул руку, когда металлический кожух начал изгибаться и менять очертания.
       Прямо из грубой, развороченной земли повсюду начали возникать гладкие, блестящие формы. Над всем этим буйным беспорядком сияла луна в виде латунного куба. На ее поверхности то и дело, словно молнии, прорезались глубокие черные трещины.
       Где-то в невообразимой дали то же самое переживали его жена и дочь. Пока, папочка. Было очень реально.
       Снизу вверх пошел тихий дождь. Капли стремились в свинцово-серый туманный небосвод, словно освежая его. Неспешные потоки влаги из древних океанов изливались в бесконечность.
       Его голос с трудом прорывался сквозь оцепеневший воздух:
       -  Это… Брахма?..
       -  Просыпается? - Ее глухой голос звучал так, словно шел из дальнего ущелья.
       -  А что… происходит… с нами?
       Слова отделялись от него. Он видел акустические волны, скопления сжатых безмолвных атомов в буйных потоках воздуха. Из-под глиняных черепков его былых убеждений рождались пышные, богатые образы.
       - Идем, - донесся сквозь рубиново-красный взбаламученный воздух ее голос.
       Пока он поворачивался, прошли века. Сквозь прозрачный воздух он бессознательно различил некое создание.
       Женщина. Это была она. И она медленно плыла в потоках воздуха. Они оба состояли из подвижных геометрических элементов, молекулярных цепочек строгой формы. Он почувствовал себя по-настоящему счастливым.
       Время остановилось, ибо времени больше не было, а их вместе с миллиардами других элементов связало между собой силовое напряжение в единое целое - навечно.
 

This file was created

with BookDesigner program

bookdesigner@the-ebook.org

01.07.2008