ГЛАВА 13

Когда друзья остались втроем в преддверии выходного дня, Хмиши повернулся к Льешо с широкой улыбкой.

– Ну что, прогуляемся? – спросил он. – Нас защитит Льинг, если на кухне встретятся убийцы-наемники.

Льинг задрала нос с важным видом и последовала за друзьями. Они прошлись по мощенной каменными плитами дороге, вившейся среди папоротника и бамбукового кустарника, вдоль одного из узких каналов, исполосовавших весь лагерь. Сначала Льешо отвели на кухню. Там какой-то тощий тиран палочкой давал указания поварам с точностью военачальника. Друзья-фибы совершили налет на его кладовую за булочками с корицей. Наемных убийц там не оказалось, зато Льешо был под впечатлением от самой личности шеф-повара.

Перекидывая горячие булочки из руки в руку, чтобы не обжечься, Хмиши и Льинг показали Льешо тренировочную арену – маленький островок, окруженный восхитительным прудом с цветками лилий и лотосов. Попасть туда можно было по одному из пешеходных мостиков. Гвардейцы правителя тренировались с копьями. Льешо узнал фигуры, и его мускулы стали синхронно напрягаться в такт сыпавшимся от бойцов ругательствам и проклятиям.

– А вот этот выпад нас учили делать по-другому, – прокомментировал Льешо движение одного из гвардейцев, – хотя я лучше разбираюсь в бою с трезубцем, чем с копьем.

Хмиши фыркнул так, что изо рта полетели брызги липкой булки:

– Каду говорит, что я лучше владею граблями и мотыгой, но пытается обучить меня трезубцу и копью. А вот Льинг стоит опасаться. Она бьется как дьявол.

– Только в сравнении с тобой, – парировала девушка. Затем обратилась к Льешо: – Что это за ощущение драться на настоящей арене?

– Скоро ты и сама узнаешь.

Льешо пытался выглядеть уверенней, хотя не был высокого мнения о своей показательной схватке.

– Нет, не узнаю, – сказала Льинг. – На арену выходят только рабы. Поскольку правитель не держит рабов, то и гладиаторов на арену не поставляет.

– Но я же дрался с Каду на соревновании, – напомнил им Льешо, слизывая с пальцев остатки корицы.

Хмиши пожал плечами:

– То было показательное выступление. Настанет момент, когда она испытает и нас. Я не думаю, что именно проверкой в бою, иначе меня бы здесь не было. Она колдунья, как и ее отец.

Льешо и сам это знал, а сомневался лишь насчет добрых намерений ее светлости. Он приподнял серебряную цепочку на шее:

– А это зачем?

Хмиши пожал плечами, хотя и понял вопрос: на его шее висела такая же цепочка, как, впрочем, и на Льинг.

– Цепочка как-то связана с законом о том, что нам нужен опекун или хозяин, пока мы не достигнем совершеннолетия.

– Когда нас сюда привели, по этому поводу был большой спор, – добавила Льинг, пытаясь поймать ускользнувшую изюминку из булки. – Ее светлость требовала документ об усыновлении или опекунстве на несколько лет. Правитель, конечно, и слышать об этом не хотел. Он сказал что-то насчет недоделанных фермеров и грязных бродяг из Фибии, которые могут запятнать честь его дома. Хабиба был на стороне правителя, ее светлость, кстати, часто прислушивается к его советам.

– Он колдун правителя, – напомнил Льешо. Хабиба не казался таким уж страшным, если б не данная ему сила. – Даже супруга правителя, должно быть, боится, что он воспользуется магией в случае несовпадения мнений.

Юноша не был в этом до конца уверен. Та манера, с которой держала себя женщина, испытавшая его в оружейной, подсказывала, что она не отступит даже перед колдуном. Льинг словно прочла его мысли.

– Я думаю, что на самом деле он колдун ее светлости, – сказала девушка. – Она не боится его, это точно.

Немного подумав, Льинг продолжила мысль:

– Она, видимо, понимает, что рабство на Фаршо – слабость с политической точки зрения. Оно делает ее мужа уязвимым. Хабиба тоже не поддерживает рабство, хотя на словах говорит совсем другое. Между ними происходят дела посерьезнее, чем философские разногласия.

Хмиши смиренно кивнул в знак согласия. Они не знали, что такое месяцы, проведенные в мастерской Марко, или ночь в постели господина Чин-ши, борющегося с уничтожающим Жемчужный остров Кровавым Приливом. Их не испытывал леденящий взгляд ее светлости, они не видели, как Хабиба убил хорошего человека со скорбью в глазах, но без промедления.

– Ее светлость ведет более сложную игру, чем мы можем догадываться, – сказал Льешо друзьям, не зная, вызовет ли этим досаду или поможет им осознать правду. – И Фаршо в ее планах занимает не самое важное место. Я не понимаю, почему мы все же заботим ее и отчего остаемся рабами, если уж наша свобода так ценна, чтобы взять трех почти никчемных ловцов жемчуга под опеку самого правителя.

– Мы рабы лишь формально, – возразил Хмиши. – Его превосходство показал нам подписанные бумаги, заверенные датой, когда нам исполнится семнадцать.

Льешо мог бы возразить, что правитель имеет право порвать их в любой момент. Что бы ни замышляла ее светлость со своим колдуном, он до сих пор жив, что превосходило все его ожидания.

Марко сжег бы Кван-ти на костре на Жемчужном острове с одобрения господина Чин-ши. Теперь же сам хозяин мертв, а Кван-ти исчезла, испарилась, что дано лишь богам. Имей Льешо право, он взял бы колдуна в плен и расспросил обо всем. Хотя что бы это изменило? Серебряные цепочки правителя все равно отягощали бы их шеи, а ее светлость строила свои козни.

– Что бы нас ни ожидало в семнадцать, на данный момент мы рабы, – разъяснил положение дел Льешо. – Они могут использовать нас и даже выставить на арену.

– Только не на арену, – настаивала на своем Льинг. – Каду готовит из нас солдат. Я слышала, как она разговаривала с отцом, когда тебя привели. Правитель выкупил и освободил мастера Якса, чтобы тот подписал контракт о нашем обучении. У Каду нет времени тренировать новичков, она обучает караульных.

Льинг не стала рассказывать, откуда ей это известно, и Льешо решил не спрашивать. Она показала на бойцов, которые разбились на пары и бились на мечах. Некоторые из них, как заметил юноша, были женщинами, но старше его самого. Их оружие загибалось иначе, чем то, к которому привык Льешо. В левой руке они держали по круглому щиту. Выпады и движения были те же, разве что по-другому комбинировались.

Полный любопытства, он поднялся на ноги и юркнул на узкий мостик, обвивающий поле тренировки по периметру. Льешо добрался до цели – подставки с мечами и щитами и небольшим набором ножей. Он подобрал себе парочку и прошелся по основным движениям. Юноша так увлекся, что не заметил, как его обступили опытные гвардейцы. Вскоре на тренировочной арене был слышен только свист оружия, мелькавшего в неистовом танце: удар, защита, сверху вниз, сбоку, снизу вверх.

Он закончил упражнение, застыв на пальцах правой ноги, левая согнута, как у журавля перед полетом, меч – высоко над головой, направленный вниз для удара, а нож, сверкнув в круговом взмахе, остановился, защищая область живота. Льешо замер в апогее приема. Вскоре он заметил тишину вокруг. Полгода назад внезапное осознание, что за ним пристально наблюдает большое количество людей, неимоверно смутило бы юношу, и он убежал бы в какое-нибудь укромное местечко. Или же напустил бы на себя самодовольный вид, наклонив голову и устремив холодный взор вдаль: он нередко делал так в семилетнем возрасте. Шесть месяцев тренировки с Яксом и мастером Деном привили ему новые инстинкты: Льешо осмотрелся вокруг с суровым вызовом истинного воина.

Сначала показалось, что вызов никто не принял, и юноша расслабился. Вдруг сама Каду предстала перед ним, с мечом и ножом, как и Льешо, и с таким же выражением лица. Юноша поменял позу, изогнув позвоночник таким образом, чтобы его живот находился как можно дальше от правой руки девушки. Нож он держал горизонтально, словно забор между собой и противницей. Потом повернул запястье, развернул корпус боком, представляя наименьшую площадь для атаки. Лезвие по извилистой траектории настигло цель и остановилось под ее подбородком.

Каду уставилась на Льешо с широко раскрытыми глазами, правая рука разжалась сама по себе. Юноша кинул взгляд вниз, проследив, как выскользнул ее нож. Только когда девушка осталась безоружной, он убрал нож от ее горла. Внезапно Каду достала потайной нож и взмахнула им, но встретила отпор: Льешо тотчас отреагировал и, не задумываясь, мог бы откромсать ей руку, а затем перерезать глотку. Его остановил мастер Якс, резко схватив юношу за кисть.

– Льешо! – крикнул учитель, и парень услышал, что тишина сменилась низким гулом, увидел, что друзья уставились на него с открытыми ртами, а Якс смотрел ему прямо в глаза, словно пытаясь обуздать его. Тут он заметил, что до сих пор держит нож мертвой хваткой, и разжав кулак, ошеломленно вздохнул.

– Она хотела убить меня, – стал оправдываться юноша, борясь с подступающей тошнотой.

– Я проверяла тебя, – сказала Каду, потирал запястье.

Ее трясло не меньше, чем Льешо. Якс испепелил ее взглядом.

– Я же предупреждал тебя не испытывать его ножом, – напомнил Якс угрожающим тоном. – Он не может преодолеть рефлексы, прочно в нем закрепленные. В лучшем случае ты потеряла бы руку. Возможно, он и на этом бы не остановился.

Каду посмотрела на Льешо, борясь с адреналином в крови. Юноше было знакомо это состояние, оно охватило его самого.

– Что ты сделала со мной? – закричал он, пораженный своим поступком и напуганный возможными последствиями, о которых прямо заявил Якс. Мастер качал головой.

– Это не наших рук дело, – сказал он. – Мы не могли изменить навыки, привитые ему в прошлом, поэтому только оттачивали их. Твои схватки с ножом всегда будут заканчиваться смертельно. Мы лишь хотели научить тебя выходить из них победителем.

– И, кажется, вам это удалось, – сказала Каду более спокойным тоном, чем смог бы Льешо в подобной ситуации. – А меня вы так обучить сможете?

– Я не стал бы этого делать, – ответил Якс, – даже если бы мог. Твой отец убил бы меня, если б я попытался.

– Почему? – почти фыркнула Каду, наткнувшись на такую секретность.

Мастер Якс многозначительно улыбнулся и покачал головой.

– Спроси отца, – посоветовал он, неодобрительно взглянув на гвардейцев, замерших в разных боевых позах.

Каду покорно опустила глаза и поклонилась Льешо, следуя освященной веками традиции выражения уважения.

– Рядом с тобой учитель становится учеником.

Льешо кинул на мастера Якса взгляд, давший понять, что ему не уйти от вопросов. Но сначала надо было успокоить воинов, наблюдавших за схваткой, чтобы они потом не испугались тренироваться с ним в паре.

– Однако, – сказал юноша, – ученик владеет трезубцем и копьем не лучше, чем граблями и мотыгой.

Кто-то в толпе хихикнул, вспомнив оскорбление в адрес фибских ловцов жемчуга. Льешо с напускным шутовством улыбнулся и поклонился тренирующимся гвардейцам и их учителю. Когда он повернулся, мастер Якс уже исчез. Через узкую гладь воды Льинг и Хмиши наблюдали за ним с серьезными лицами. Льешо не посчитал нужным улыбнуться им, утешить их ему было нечем, а его тайны только еще больше напугали бы друзей. Поклонившись вновь, юноша удалился по пешеходному мостику к своим товарищам.

– Где здесь лечебная палата? – спросил он.

– Вон там.

Льинг показала на просторное здание с белыми занавесками на окнах. К нему вела дорога по еще одному маленькому мостику. Льешо подумал, что как бы красиво ни выглядели здешние пейзажи, ему скоро изрядно надоест вода, как неотъемлемая часть любого пути.

– Нам проводить тебя? – спросил Хмиши, встав рядом с Льинг и не скрывая нежелание следовать за юношей.

Было больно видеть, что старые друзья смотрят на него со страхом и непониманием. Однако Льешо не мог придумать, что сказать, чтобы вернуть все на свои места. Он покачал головой и выдавил из себя:

– Нет. Я просто хочу навестить товарища.

Они не спросили, кого именно и когда он успел с кем-то познакомиться в лагере правителя, если находится тут лишь два дня, да и те проспал. Юноша решил, что они просто боятся получить абсурдные ответы, поэтому молча проводил их взглядом и отправился в лечебницу.

Лечебница напомнила ему больницу брата: он почти почувствовал холодный воздух гор, щиплющий щеки, и вес большого веника в руках. Адар слишком уж буквально понимал служение своему народу. В Фаршо, конечно же, не было гор, и ветер дул теплый, полный цветочной пыльцы. Однако каждый уголок говорил о душевной заботе и старании целителей. Пол и стены были из светлого дерева, окна распахнуты для света и свежего воздуха. Терпкий запах лечебных трав и сладких успокоительных лекарств перемешался с парами кипяченого белья. Льешо показалось, что он встретит там самого брата за работой. От осознания невозможности увидеть Адара подступили слезы.

Просунув голову в открытое окно, юноша обнаружил Бикси, сидящего на кровати с обезьяной Каду, свернувшейся калачиком у его ног.

– Наконец-то ты появился! – сказал златовласый. – Я уж подумал, что ты умер.

– Нет, не умер, просто спал.

Льешо запрыгнул через окно, не утруждая себя поиском двери, и вмиг очутился у кровати Бикси, вздрогнувшего от вскочившей обезьяны, которая словно пружина взлетела вверх и теперь выкрикивала ругательства на своем языке с балки под крышей.

– Извини, – сказал Льешо.

– Да ничего, – ответил Бикси. – Тебе, однако, придется попросить прощения у Маленького Братца, если не хочешь, чтобы он по ночам бросался в тебя своими экскрементами через окно.

– Манеры прямо как у хозяйки.

Бикси схватился за повязку. Не дождавшись от Льешо вопроса, он пожал плечами и пожаловался, шмыгнув носом:

– У Хабибы есть девушка-подмастерье. Все ее лекарства пахнут цветами.

– Маловероятно, что она хочет отравить тебя. А это уже хорошо, – сказал Льешо, и Бикси рассмеялся.

– Ее лечение, конечно, не столь болезненно, как у Марко. Однако у нее ужасный характер. Я слышал, как она спорила с мастером Яксом. Он затих, словно ребенок, от ее острого языка. Как она закончила, тотчас ускользнул, посрамленный. Я не доверил бы ей твое лечение, что бы ни произошло.

Льешо понял намек, но не знал, что ответить:

– Я просто спал. За мою жизнь вовсе не надо было сражаться.

– Юная Малышка Феникс, как зовут ученицу Хабибы, сообщила, что над тобой в прошлом сильно издевались и тебе нужна забота. Якс сказал, что тебе не обойтись без своих фибских друзей, если ты хочешь вернуть душевное спокойствие. Мол, они должны быть рядом.

Бикси внимательно ждал, как отреагирует Льешо, но ответной реплики не последовало.

– Так где же они, твои фибские друзья?

– Рядом.

А, черт . Он держал себя в руках, не думал об этом, не позволял себе раскиснуть, но вдруг Льешо оказался не в силах подавить дрожь. Юноша крепко обвил руки вокруг живота и уставился в пустоту, борясь со слезами.

– Что он сделал с тобой?

Бикси, разумеется, имел в виду Марко и месяцы, проведенные в мастерской. Льешо покачал головой: слишком много откровений за один день. Он до сих пор не был уверен, враг перед ним или друг, и поверит ли он ему. В сравнении с последними событиями пребывание у надзирателя казалось ерундой…

Несмотря на стремление сохранить самообладание, Льешо заплакал. Слезы медленно струились по бронзовым щекам.

– Я боялся, что он не рассчитает дозу и убьет меня своими ядами. А если не убьет, то мне опять придется пройти через все это, опять будет выворачивать кишки, а он сделает запись, сколько времени мне понадобилось, чтобы выпрямиться из скрученной позы… Иногда он угрожал, что сожжет меня, если я не выдам ему целительницу Кван-ти. Я даже не знал, где она.

Льешо ни за что не передал бы Кван-ти в руки Марко. Никогда.

– Я подозреваю, – сказал он, прошлое словно прокручивалось перед его глазами, – что мастер Марко сам вызвал Кровавый Прилив для своих коварных целей. Может, это с самого начала была лишь игра, чтобы разорить господина Чинши. Кван-ти никогда не интересовала его, он только хотел перекинуть свои преступления на ее плечи.

– Я тоже побаивался его, – признался Бикси, пытаясь хоть как-то утешить юношу. Глаза его округлились от удивления: он и не думал, что Льешо пришлось так тяжко. – Мы не стали от этого слабее.

Воспоминание о распростертом в грязи арены господине Чин-ши, покончившим жизнь самоубийством, навело Льешо на размышления.

– Это делает нас умнее.

Тут со стороны окна, через которое пробрался юноша, послышался голос Якса, решившего наконец дать знать о своем присутствии.

– Думаю, ты прав, – сказал учитель, облокотившись о подоконник. – Бикси, наверно, опять рассказывал сказки.

– Половина лагеря говорит о твоих пререканиях с Maлышкой Феникс, – парировал Бикси. – Ты так громко орал. Удивительно, что этим криком ты не вывел Льешо из транса.

Яксу стало неловко:

– Транс – это тебе не шутка, так что не упоминай его, пожалуйста.

Бикси повесил голову, то ли послушно, то ли от негодования. Якс в примирение решил сообщить новость:

– Мастер Марко исчез.

– Он был шпионом господина Ю? – спросил Льешо.

– Ю, может, так и думает, – ответил Якс, – но сомневаюсь, что Марко считает себя чьим бы то ни было слугой. Госпожа Чин-ши тоже пропала. Вряд ли она в живых.

Льешо сделал вывод: госпожа была союзницей надзирателя в заговоре против мужа. Мастер Марко не собирался отвечать преданностью хозяйке, ставшей лишь неудобством и препятствием после исполнения задуманного.

– А вот и мой второй больной. Вы все же привели его ко мне, мастер Якс?

Маленькая загорелая женщина с прямыми темными волосами зашла в палату через дверь и цыкнула обезьяне, не умолкающей на высокой балке. На ней была простая накидка ученицы-целительницы, поэтому в представлении она не нуждалась. Все же Якс произнес:

– Это Малышка Феникс. Она помогает Хабибе в приготовлении лекарств в доме правителя.

– Я не причиню тебе вреда, – притронулась она к лицу Льешо и внимательно посмотрела ему в глаза. – Не слышала, чтоб господин Чин-ши пытал своих рабов, – прокомментировала Малышка Феникс, обращаясь к Яксу, явно желавшему уклониться от этой части разговора.

Далее она попросила, чтобы Льешо открыл рот и высунул язык.

Юноша стиснул зубы, вспомнив о черной жемчужине. Мастер Якс с неловкостью сказал:

– Его светлость, к сожалению, поздно понял, что пригревший у себя на груди такую змею, как мастер Марко, подвергает опасности все, что ему дорого.

Льешо навострил уши: Якс знал, какому мучению подвергся юноша при экспериментах надзирателя, хотя ранее об этом не упоминал.

– Если повезет, он запомнит этот урок и перенесет в свою следующую жизнь, что, надеюсь, ему пригодится. Где твой язычок, парнишка?

Она словно улыбалась им обоим, нетерпеливо постукивая ногой. Льешо высунул язык, сжимая зубы как можно сильней. Она воспользовалась небольшим отверстием, вставив деревянный клин и широко открыв ему рот.

– Большое счастье, что мозг и сердце на месте, да и вообще что он на ногах стоит. Судя по блеклому цвету неба, негодяй травил его ядами. – Она указала палочкой в рот Льешо, но убрала ее до того, как мастер Якс успел заглянуть. – У него есть собственная защита. Работа Дена?

Якс помотал головой.

– Тогда кто-то оказал ему хорошую услугу. Доверь он свою судьбу вам с Деном, давно был бы мертвым. Не знаю, о чем думал Марко, но этот парень выжил чудом.

Убрав палочку изо рта Льешо, она приподняла его подбородок, не стала задавать вопросов ни об умыслах надзирателя, ни о происхождении жемчужины между его зубов.

– Ему нужна диетическая еда, тепло и покой, и, может, специальный раствор, чтобы вывести яды из организма. Я хочу, чтоб он находился здесь, под моим присмотром, по крайней мере сегодня.