- Все же я думаю, что ван Барен ужасный мерзавец!..
      Затем он неожиданно задул лампу. Их обступила непроницаемая темнота, но вход был уже близко, и Жиль посчитал действия Тима простой предосторожностью. Они покинули пещеру и с чувством облегчения очутились на вольном воздухе.
      После давящей тьмы в шахте ночь показалась им светлой и восхитительно пахнущей всеми лесными ароматами. Жиль с наслаждением вдохнул свежий воздух ночи, затем, горя желанием поскорее вновь ощутить своими коленями знакомое тепло сильного тела лошади, вскочил в седло.
      Не взглянув более на дом Якоба ван Барена, чтобы не поддаться искушению вернуться к двум покинутым ими женщинам, товарищи въехали в лес и поскакали по покрывающему почву мху, заглушавшему стук копыт. Дождь наконец перестал...
      ТРАГЕДИЯ УЭСТ-ПОЙНТА
      День подкрался как вор, осторожно скользя своими серыми туманными щупальцами между насквозь промокших стволов сосен, скупо отмеривая бледный свет мрачного неба, все еще набухшего дождем. Двое всадников ехали в молчании всю ночь, ведомые верным инстинктом Тима; несмотря на трудную дорогу, они уже проделали длинный путь, но все еще не выбрались из заболоченного леса.
      - Я бы дорого дал, если бы смог позволить себе хоть легкий галоп, проворчал Жиль. - Это проклятое болото никак не кончится.., ты хоть знаешь, где мы сейчас находимся?
      - Довольно смутно... - ответил Тим не оборачиваясь. - Мы где-то в графстве Салливан... Вон та речушка там, внизу, это Тен-Майл-Ривер. Мы проделали немалый путь.
      - Во всяком случае, нам не повстречались знаменитые пугала ван Варена! Что-то не видать этих ужасных "ковбоев"!
      Он еще не договорил, как над их головами раздался пронзительный свист, и пустынный лес внезапно ожил. Всадники оказались окруженными людьми весьма сурового вида, одетыми по большей части как крестьяне.
      Трое встали, перегородив тропинку, и прицелились в путников из ружей. Человек, который выглядел как их предводитель, был наряжен в мундир солдата Гессенского полка <Чтобы бороться с инсургентами, Великобритания наняла около 30 тысяч солдат у Великого герцога Гессеского.>.
      - Ну вот, - сказал Тим, - у тебя и вправду дурной глаз. Тебе бы лучше было промолчать... Вот они, твои "ковбои".
      - Приветствую вас, благородные путешественники! - провозгласил человек в гессенском мундире. - Какое счастье, что мы повстречали вас, вас и этих великолепных коней, на которых вы так изящно сидите! Не окажете ли вы мне честь, сойдя с них, чтобы я...
      - Чтобы тебе было удобнее осмотреть наши карманы? - усмехнулся Тим. Ну что ж, ковбой, ты будешь разочарован: наши карманы пусты, и ты не найдешь в них ни гроша, даже если очень хорошо поищешь.
      - Жаль! В таком случае мне придется удовольствоваться лошадьми...
      - Только-то! А что же ты оставишь нам, ковбой?
      - Жизнь.., при условии, конечно, что ты перестанешь называть меня ковбоем. Я не люблю, когда меня оскорбляют.
      Жиль и Тим переглянулись, и Жиль заговорил:
      - Извини, друг! Нас предупредили, что мы обязательно встретим здесь большую шайку ковбоев, и мы подумали, что ты и есть тот человек, которого называют Эвенджер.
      Человек в мундире гессенца опустил ружье и приблизился к обоим всадникам, хмуря брови.
      Оба его товарища оставались на прежнем месте, не опуская оружия.
      - Где ты слышал про Эвенджера? Вот уже три месяца, как он исчез, и я ищу его. У меня с ним свои счеты...
      - Тогда, - прервал его Тим, - если ты не Эвенджер, не ковбой, то кто же ты? Скиннер?
      - Да, и я горжусь этим! - вскричал незнакомец, ударив себя кулаком в грудь. - Это у нас семейное. Меня зовут Сэм Поулдинг, и никогда еще ни один из Поулдингов не служил королю Георгу, по крайней мере, добровольно. Мы служим делу Независимости.., и от ее имени я требую ваших лошадей, потому что нам их, к сожалению, не хватает. Ну, поживее! Слезайте! Я буду огорчен, если мне придется убить вас, - прибавил он, наводя свое ружье в грудь Тиму, который, впрочем, не обратил на это большого внимания.
      - А мы-то как огорчимся, - вздохнул он. - Но тебе следует подумать хорошенько, прежде чем убить нас, если ты служишь делу Свободы, конечно, или же тебе придется отказаться от наших лошадей и дать нам продолжить наш путь, ведь мы должны найти генерала Вашингтона. Генерал дал нам поручение и ждет нас. Если ему придется ждать слишком долго, а он ждать не любит, и ему доложат, что это Сэм Поулдинг задержал нас в пути, отобрав лошадей, то вряд ли он будет тебе благодарен... А рука у него тяжелая, у нашего генерала...
      Скиннер улыбнулся широкой улыбкой, открывшей двойной ряд великолепных зубов. Его тело под военным мундиром было грязным, но он не был ни уродлив, ни вульгарен, и его живые глаза смотрели твердо.
      - Ты небось думаешь, что ты здесь самый умный? Конечно, вы служите при Генеральном штабе, это сразу видать! Может, и ваши лошади служат в виргинской кавалерии? Только... Только не принимайте меня за идиота! рявкнул скиннер. - Я знаю толк в лошадях, а эти, пусть меня повесят, если это не лошади Красных Мундиров! - Вдруг его глаза сузились, он швырнул ружье одному из своих людей, бросился к лошади Жиля, умело заставил ее встать неподвижно и принялся тереть ладонью лоб животного.
      - Эй, вы! - запротестовал юноша. - Что это вы делаете?
      - Вас сильно поливало дождем в горах, и эта скотина вся промокла... Она теряет масть! - ответил скиннер, показывая пальцы, ставшие темно-коричневыми.
      Продолжая удерживать коня, он порылся в своем кармане, достал оттуда какую-то тряпку неопределенного цвета, некогда бывшую, наверно, носовым платком, поплевал на нее и стал тереть коню лоб с еще большим усердием, затем отступил на шаг, как это делает художник, который закончил свой шедевр и хочет оценить его.
      Его лицо озарилось улыбкой.
      - Черт возьми! - воскликнул он, довольно вздохнув. - Пусть меня поразит чума, если это не Виннер, конь Эвенджера! Вот это здорово! - Затем он обернулся к своим людям и приказал:
      - Эй, вы там! Схватите этих сладкоречивых мерзавцев! Бьюсь об заклад, что они из банды негодяя Эвенджера! Мы поговорим с ними по-нашему... Мы будем судить их!
      Как Тим и Жиль ни пытались сопротивляться, силы были неравны, им пришлось спешиться и последовать за шайкой оборванцев, которая потащила их к лощине. Вскоре они очутились в месте, служившем, по всей видимости, укрытием для напавших на друзей бандитов: перед ними предстала полуразвалившаяся лачуга на берегу Тен-Майл-Ривер, которая была когда-то мельницей. Их втолкнули внутрь, в единственную уцелевшую комнату, где толпилось множество мужчин и женщин разного возраста и вида.
      Сэм Поулдинг уселся на бочонке и приготовился начать судилище, а его люди выстроились позади него, опустив свое оружие.
      - Господа! - объявил он, обведя всех повелительным взглядом. - Сейчас мы будем судить этих подозрительных людей, но прежде следует задать им несколько вопросов, на которые мы советуем им отвечать по всей совести, ежели они хотят избежать.., и дать также избежать нам, цивилизованным людям, применения некоторых процедур весьма неприятного свойства. Первый вопрос будет таков: где находится Эвенджер?
      Напыщенный тон Сэма и его поза натолкнули Жиля на мысль. Этот человек явно пытался придать себе значительности... Выпрямившись во весь рост. Жиль приблизился к нему и склонился в поклоне, достойном посланника, вручающего верительные грамоты.
      - Боюсь, сударь, что мы оба - жертвы досадного недоразумения. У меня и вправду нет никаких причин отказываться осведомить вас о том, что я и сам бы узнал очень охотно: этот Эвенджер - мой враг, так же как и ваш. Мое имя Жиль Гоэло, я француз и личный секретарь Его превосходительства генерала графа де Рошамбо, командующего экспедиционным корпусом, который послан инсургентам Его христианнейшим Величеством Людовиком Шестнадцатым, милостью Божьей королем Франции и Наварры. А поскольку мы прибыли сюда как друзья, то я думаю, господин Поулдинг, что моей наилучшей защитой будут гостеприимство и учтивость настоящего американского джентльмена.
      "Американский джентльмен" покраснел от удовольствия и с большим достоинством поклонился в ответ. Жиль продолжал:
      - Что касается этих лошадей, которых, как мне кажется, вы хорошо знаете, то я осмелюсь признаться вам, что мы.., их попросту украли там, в горах, у некоего Якоба ван Барена, который прятал их в старой угольной шахте.
      Сэм Поулдинг посмотрел на него с видом крайнего изумления.
      - Ван Барен? Прятал лошадей в старой шахте? Что это еще за выдумки? Старый Якоб столько поработал на своей земле, что его всего скрючило, и он не может даже поднять ногу, чтобы вставить ее в стремя. А что до шахты, так бедняга уже давно в нее не спускается! Зачем ему лошади?
      - Секунду! - перебил его Тим. - Могу ли я попросить вас, господин Поулдинг, - сказал он, подражая нарочитой вежливости своего друга, соблаговолить сказать нам, давно ли вы видели Якоба ван Барена и как он выглядит?
      - О, это самый строгий и самый набожный из всех меннонитов, что я знаю! Это старичок, сморщенный как старое яблоко, с седой бородкой лопатой и длинными волосами, выстриженными на затылке. Он важен и серьезен, как Библия, которую он цитирует по любому поводу и без повода, и у него только одна слабость: его жена Марикье, маленькая старая голландка, пухлая и еще довольно свежая, живая как ртуть и несомненно, наилучшая хозяйка во всем графстве. Вот уж с полгода, как я их не видел. Но не хватит ли вопросов?!
      - Позволь мне задать еще один! Эвенджер - высокий, худой, но сложен почти так же, как я, с седыми, чуть рыжеватыми волосами, и холодными серыми глазами, не так ли?
      - Если ты из его шайки, то должен знать, что это - его точный портрет! - усмехнулся Сэм Поулдинг. - Но я не понимаю...
      - Зато понимаю я! - отозвался Тим спокойным голосом. - Теперь мы ответим на вопрос, который ты нам задал: если ты хочешь найти того кого ищешь, отправляйся к Якобу ван Барену и ты найдешь в его доме твоего врага он скрывается под его именем. Что же до четы стариков, которых ты нам описал, то поищи их в галерее шахты, по левую руку, в сотне шагов от входа там их тела закопал Эвенджер.
      После речи Тима наступило гробовое молчание. Сэм Поулдинг побледнел, а в глазах окружавших его людей сверкала с трудом сдерживаемая ярость. Жиль возмущенно взглянул на Тима.
      - Ты увидел это в шахте, перед тем как задул лампу? Почему же ты мне сразу не сказал?
      - Потому что тогда я еще не был уверен.., а еще потому что нам нужно было уходить.
      - Но мы оставили женщин у этого бандита! У убийцы!
      - Мы не могли поступить иначе.
      - Знаю и не упрекаю тебя. Но теперь ты отправишься к генералу Вашингтону один.
      - А ты?
      - Я?.. - И Жиль повернулся к Сэму Поулдингу. - Верни мне моего коня, дай мне оружие, и я клянусь, что принесу тебе голову твоего врага...
      - Я сумею сделать это и сам, - мрачно сказал Сэм. - Это удовольствие я не уступлю никому. Теперь я начинаю вам верить. Расскажи мне о том, что произошло в доме ван Барена, и мы посмотрим.
      Как можно яснее и короче Жиль изложил события, которые привели их с Ситапаноки и Гуниллой к маленькой ферме меннонита. Он честно рассказал обо всем, что они там увидели, что там было сказано и что произошло. Он сказал, наконец, о том, как, торопясь встретиться с Вашингтоном, которому угрожала великая опасность, они были вынуждены покинуть своих спутниц. Инстинктивно, сам не зная почему. Жиль понял, что может довериться главарю скиннеров. В нем было что-то такое, что отличало его от заурядного бандита, взять хотя бы манеру прямо глядеть в глаза людям.
      Сэм слушал слова Жиля, не перебивая. Когда Жиль закончил, Сэм вопросительно посмотрел на окружавших его людей. Все сделали одно и то же: молча утвердительно кивнули. Тогда Сэм встал со своей бочки и подошел к Тиму и Жилю.
      - Где вы собирались встретиться с Вашингтоном? - спросил он.
      - Мы рассчитывали найти его в Пикскилле, там, где расстались с ним, ответил Жиль.
      - Его там больше нет. Он продвигается вперед. Его новая штаб-квартира сейчас находится в Тэппене, в двадцати милях к югу и на правом берегу Гудзона, на самой границе с Нью-Джерси.
      Но может так случиться, что и там вы его не найдете. Я слышал, что он собирался отправиться в Хартфорд в штате Коннектикут, чтобы встретиться там со старшими офицерами французской армии, генералом де Рошамбо и адмиралом де Тернеем, и держать с ними военный совет.
      - Черт побери! - восхитился Жиль. - Вы хорошо осведомлены.
      Поулдинг улыбнулся. Тон его стал гораздо более дружелюбным, лицо преобразилось.
      - Здесь кишмя кишат шпионы, - сказал он, - но и наша осведомительная служба поставлена не хуже, чем у Красных Мундиров. Однако если я правильно понял, крайне необходимо, чтобы вы как можно скорее встретились с Виргинцем?
      - От этого может зависеть судьба всей войны, - мрачно ответил Тим.
      - В таком случае вы не можете позволить себе гоняться за Вашингтоном по всей стране, а он перемещается с места на место со скоростью молнии... Мне нужно поразмыслить, а пока я приглашаю вас выпить пива и съесть кусок дичины.
      - Так мы больше не пленники? - спросил Жиль.
      - Когда люди сражаются за общее дело, они должны помогать друг другу. Даже скиннеры об этом знают! Вы отправитесь туда, куда призывает вас ваш долг, а я - я поквитаюсь с Эвенджером и попробую помочь вашим подружкам.
      Жиль без колебаний протянул Сэму руку.
      - Как мы сможем отблагодарить вас?
      - Выступив в мою защиту перед генералом Вашингтоном, когда ему надоест моя манера воевать. Ни я, ни мои люди не хотели бы закончить жизнь, болтаясь в петле...
      - Клянусь в этом всеми бретонскими святыми!
      Руки Жиля и Сэма соприкоснулись, сжали друг Друга на краткий миг, но с силой, которая лучше всяких слов выражала чувства, владевшие ими обоими. Вокруг них вся шайка захлопала в ладоши. Тим также пожал руку Поулдингу, затем все устроились за столом, где, как по волшебству, появился зажаренный целиком кабан, и стали держать совет, пока двое скиннеров открывали бочку пива, недавно еще служившую креслом их предводителю.
      На закате Жиль и Тим покинули мельницу на Тен-Майл-Ривер. До самого выхода из лощины их сопровождал лично Сэм Поулдинг и один из его приспешников. Друзья получили в подарок от Сэма карабин, любимое оружие Тима, и пару пистолетов для Жиля. Они получили также точные инструкции и, конечно, своих лошадей.
      - Но я даю их только взаймы! - уточнил Сэм. - Заполучить Виннера - моя давняя мечта. Так что не обессудьте... Когда вы выполните ваше поручение, найдите моего брата Неда, он тоже возглавляет отряд скиннеров, действующий к северу от Уайт-Плейнс, ближе к Кроттон-Ривер.
      Вы передадите ему лошадей, а он уж сумеет доставить их мне. Удачи!
      Несмотря на разбойничьи ухватки, Сэм оказался хорошим советчиком. Его новые союзники так сильно поверили в него, что, не колеблясь, поведали о том, почему так спешили увидеть генерала Вашингтона. Но поскольку определить место возможной встречи с ним представлялось неразрешимой задачей, Сэм посоветовал разыскать дом своего двоюродного брата, фермера Джошуа Смита, чей дом находился у Теллерс-Пойнт на правом берегу Гудзона, недалеко от крепости Уэст-Пойнт.
      - Идите к Джошуа! - сказал им Сэм. - Если вы так сделаете, то выгадаете вдвойне: во-первых, если вы пойдете оттуда прямо, то дойдете почти до Теллерс-Пойнт, во-вторых, мой брат, несомненно, самый осведомленный человек на сто миль вокруг. Наконец, если в Уэст-Пойнте произойдет что-нибудь подозрительное, он сразу же узнает об этом и сможет помочь вам, позвав хотя бы брата Неда на выручку.
      Итак, поблагодарив Провидение за то, что оно привело на их путь бандита по имени Сэм Поулдинг, Жиль и Тим продолжили свое опасное путешествие; они решили больше не останавливаться разве что для того только, чтобы дать лошадям отдых.
      Сорок восемь часов спустя, на исходе дня, они увидели блеск вод Гудзона под последними лучами заходящего солнца. Несмотря на усталость, это зрелище исторгло у них вздох облегчения, которое Тим выразил следующими словами:
      - Теперь нам рукой подать до Теллерс-Пойнт.
      Остается только найти Джошуа Смита: я надеюсь, у него найдется кровать или хотя бы охапка соломы для нас.
      - Кровать? А если он скажет нам, что Вашингтон сейчас в сотне миль отсюда? Учти, нам, несомненно, придется отправиться туда пешком: лошади слишком устали. Правда, мы всегда можем украсть других лошадей, - добавил Жиль с великолепной небрежностью.
      - Для бывшего кандидата в кюре ты делаешь успехи! - заметил ему Тим. Но поспешим! Что-то сегодня быстро темнеет.
      Они поскакали вверх по течению реки. Вдруг Жиль, следующий за Тимом, придержал лошадь и тихо позвал своего друга.
      - Гляди! - прошептал он. - Что это там такое?
      Это был военный корабль, который тоже поднимался вверх по Гудзону, зарифив паруса, в полной тишине похожий на грозный призрак, скользящий, подобно густой тени, в слабом свете сумерек.
      - Корвет, - прошептал Жиль, - настоящий линейный корабль в миниатюре... Посмотри на эти каронады на носу и корме! Прибавь сюда штук двадцать пушек, которые стыдливо прячутся за тяжелыми веками пушечных портов, и ты поймешь, что он может натворить. Но что корвет делает здесь? - прибавил он, пытаясь совладать с нахлынувшим на него чувством тревоги.
      - Раньше они появлялись довольно часто, - откликнулся Тим, - они курсировали между Нью-Йорком и фортами на озере Шамплейн, Тикондерогой и Пойнт-Куроном. Однако с начала боевых действий, а особенно с тех пор, как в Уэст-Пойнте выстроили новые укрепления, а реку перегородили цепью, ни одно английское судно не приходило сюда.
      - Ты думаешь, это английское судно?
      - Ну да! Я уверен в этом! Пусть на нем и нет флага, сейчас еще достаточно светло, и я узнал его. Это "Гриф", на нем обычно сэр Генри Клинтон совершает инспекционные поездки вокруг Нью-Йорка.
      В мрачном голосе Тима слышалось нечто зловещее. Стоя на обочине под прикрытием большого дерева, два друга рассматривали изящный корабль. Оба были охвачены одинаковой тревогой, но ни один из них не осмеливался вслух сказать о своих подозрениях. Может, уже слишком поздно? Может, форты Уэст-Пойнта уже выданы неприятелю их бесчестным защитником? Куда мог плыть "Гриф", как не в Уэст-Пойнт, даже если и предположить, что путь к озеру Шамплейн не был еще свободен...
      - Нужно все выяснить! - сказал Жиль еле слышно. - Найдем Джошуа или же отправимся прямо в Уэст-Пойнт...
      - Секунду! Давай спустимся ближе к воде, чтобы лучше видеть, что делается на реке. Нужно прежде всего выяснить, один ли "Гриф" здесь находится или же он идет в авангарде флотилии.
      В последнем случае эта флотилия как раз и может быть предназначена для захвата Уэст-Пойнт...
      - Или, если крепость уже пала, для захвата Тикондероги и Пойнт-Курона. Однако корабль слишком уж старается пройти незамеченным, как будто прячется.
      - Тогда последуем его примеру, и как можно тише! Звуки на воде разносятся далеко...
      Привязав лошадей к дереву, за которым они прятались, Тим и Жиль спустились по откосу вниз, укрываясь за кустами, затем сквозь заросли травы и камыша пробрались к самой кромке воды. Отсюда они могли видеть корму корвета, на котором не горел ни один фонарь, даже сигнальные огни были погашены. Они увидели изгиб реки вверх по течению, и стало ясно, что "Гриф" пришел один: больше кораблей на реке не было.
      Внезапно корабль почти растворился в темноте: паруса были полностью убраны. Лязг цепи, скользящей в клюзе, нарушил спокойствие тихой реки.
      - Они становятся на якорь, - шепнул Жиль.
      - Тише! Слушай!
      За плеском брошенного якоря друзья услышали раздавшийся тотчас же другой, более тихий: плеск двух весел, с осторожностью погружаемых в воду. Вскоре показался силуэт лодки, направлявшейся к корвету. Темнота сгущалась, но глаза стали к ней уже привыкать. Друзья увидели, как лодка подошла к кораблю, какой-то человек встал в ней, а другой, закутанный в плащ, спустился по веревочной лестнице, сброшенной с борта корабля в лодку, которая тут же повернула обратно к берегу и исчезла в его тени. Плеск весел слышался еще некоторое время, постепенно стихая. На корвете вновь наступила тишина, едва нарушаемая еле слышным скрипом уключин.
      Жиль, пригнувшись, отступил к кустам и там выпрямился во весь рост.
      - Странно все это. Что, если мы пойдем и посмотрим?
      Они решили не идти по дороге, откуда их было бы слишком хорошо видно, а направились по берегу реки вверх по течению так быстро, как это позволяла им осторожность. Очень скоро вновь послышался плеск весел, а когда они увидели саму лодку, то пришлось замедлить шаг, чтобы держаться от лодки на безопасном расстоянии.
      Вдруг лодка свернула к берегу и исчезла из виду. Через минуту друзья услыхали, как плеск весел сменился хрустом песка под деревянным корпусом: лодку вытаскивали на берег.
      - Похоже, они прибыли на место, - шепнул Жиль Тиму, - но я ничего не вижу, только большое черное пятно.
      - Это ельник! Он растет в ложбине между двумя холмами. Я знаю это место, оно называется Лонг-Клов. Мы войдем вслед за ними в лес, но, ради Бога, постарайся идти тише!
      Уже не впервые Жиль восхищался той непринужденной грацией, с которой Тим, лесной следопыт, передвигался в лесу, не производя никакого шума, но сегодня Тим превзошел самого себя. Его внушительных размеров тело потеряло, казалось, свой вес: ни одна ветка не хрустнула под его ногой, ни один лист не зашелестел, когда он пробирался через подлесок, где ни зги не было видно. Жиль попытался последовать его примеру, и благодаря индейским мокасинам, это ему более или менее удалось.
      Вдруг Тим остановился, схватив своего друга за руку: в нескольких туазах <Старинная французская мера длины, равная двум метрам.> от них зажегся огонек. Поставленный на пень фонарь освещал троих мужчин. Один из них, одетый как крестьянин, был, несомненно, лодочник; поставив фонарь, он отошел в сторону, чтобы не мешать разговору своих спутников. Это были офицеры, что явствовало из их мундиров, полу скрытых одинакового покроя просторными черными плащами.
      На этом их сходство кончалось, так как один был офицер английский, а другой - американский.
      У англичанина были белокурые волосы; молодой, красивый, изящный, с нежными чертами лица, открытым взглядом светлых глаз и мальчишеской улыбкой, он, должно быть, привлекал всеобщую симпатию и надолго удерживал ее.
      Американский офицер представлял собою полную противоположность своему собеседнику - это был маленький человечек лет сорока, возбужденный и нервный, который, несмотря на негнущуюся ногу, не мог, казалось, и минуты простоять на одном месте. В желтом свете фонаря вырисовывался профиль хищной птицы, и был особенно заметен нервный тик, который с регулярными промежутками подергивал его худое лицо.
      Жиль услышал, как стоящий рядом с ним Тим задышал часто и прерывисто.
      - Боже! - выдохнул следопыт. - Тот, поменьше ростом, это Бенедикт Арнольд! Негодяй!..
      Пылкий патриот, Тим Токер в свое время стойко принял известие о возможном предательстве героя Саратоги, но теперь Жиль, увидев, как потрясен его друг, понял, что тот до сих пор не вполне в него верил. Однако с этой минуты измена Арнольда стала несомненной.
      - Твоя страна велика, - прошептал юноша. - На одного предателя сколько приходится героев? Попытаемся подойти поближе: ничего не слышно!
      Порыв ветра, яростно завертевшегося между деревьями, завывая и шурша листьями, облегчил им задачу. Приблизившись к собеседникам, друзья убедились, что те еще только обменивались обычными любезностями, но тут американский генерал плотнее запахнул свой плащ и принюхался к принесенным ветром запахам.
      - Похоже, сейчас начнется буря. Лучше бы нам уйти отсюда. Вы сказали на судне, когда вас ждать, майор?
      - Нет, генерал. Полковник Беверли, который ждет меня там, знает лишь, что я пробуду здесь долго. Может быть, всю ночь.
      - Отлично! В таком случае не стоит здесь оставаться. Джошуа!
      На зов из темноты выступил лодочник. При свете фонаря можно было увидеть, что хотя он и одет как крестьянин, но вовсе не похож на такового. Это был человек с тонкими чертами энергичного и холодного лица, производивший впечатление некоторой изысканности.
      - Генерал звал меня?
      - Погода портится, а нам еще предстоит обсудить множество деликатных вопросов. Можете ли вы обеспечить нам безопасность и приют на эту ночь? Ваш дом ведь близко?
      - Мой дом в вашем распоряжении. Я уже принял меры предосторожности и распорядился на этот счет. Я знал, что погода испортится... В доме все спят, а кое-кого я отослал.
      - Великолепно! В таком случае берите фонарь и проводите нас к себе.
      Затем Арнольд повернулся к английскому офицеру и объявил:
      - Вы можете полностью довериться Джошуа Смиту и его жилищу, майор. Он честнейший человек, и гостеприимство для него - священная обязанность.
      Англичанин поклонился и улыбнулся своей обаятельной улыбкой.
      - Я не сомневался в этом, генерал, и готов следовать за вами.
      Все трое направились к дому Смита. Снова поднялся сильный ветер, и тут же упали первые капли дождя. Жиль и Тим подождали, пока троица не удалилась от них на некоторое расстояние: им нужно было прийти в себя после того, что они услышали. Жиль подумал вслух:
      - Здесь ведь есть только один Джошуа Смит?
      - Вне всяких сомнений! - ответил Тим. - Я не могу понять, что же происходит, но, наверное, Арнольд здесь не один. Пойдем за ними, а там посмотрим, что делать.
      - И попытаемся разузнать побольше. Думается мне, что те деликатные вопросы, которые они собираются обсудить, это и есть план сдачи Уэст-Пойнта. В каком-то смысле - весьма добрая весть: значит, еще не все потеряно и мы прибыли вовремя!
      Желтый огонек фонаря плясал между деревьями, удаляясь. Внезапно он исчез, но и без него преследователи могли различить сквозь пелену дождя постройки фермы с низкими крышами, окруженные изгородью. Все было погружено в полную темноту, но когда они подошли к самой изгороди, то увидели, как в доме на первом этаже зажглись два окна.
      - Они там, - прошептал Тим. - Подойдем ближе, и молись Богу, чтобы здесь не было собаки...
      Сквозь калитку в изгороди они бесшумно прошли по тропинке, ведущей к задней стене дома.
      Ничто не выдало их присутствия. Подойдя ближе к дому. Жиль и Тим остановились, ожидая услышать собачий лай или встретить засаду, но все было тихо.
      - Только бы не наткнуться на собаку, - сказал Жиль еле слышно. - Но если у Смита и есть собака, то он, должно быть, ее запер, чтобы она своим лаем не выдала присутствия чужих.
      Без помех друзья приблизились к освещенным окнам и спрятались в кустах смородины, растущих рядом с домом. Из своего укрытия они увидели, что офицеры снимают насквозь промокшие плащи, а Смит стоит наготове, чтобы их унести.
      В комнате по обе стороны большого камина, где пылал жаркий огонь, стояли два кресла-качалки. На железном треножнике кипел котелок, а на маленьком столике перед огнем расположился большой поднос с оловянными кубками, бутылкой причудливой формы и весьма почтенного вида миской с поблескивающим сахаром и горшочками с пряностями. Чуть подальше на столе стояла лампа, которую зажег Джошуа Смит, и письменный прибор. Арнольд положил на стол белый сверток - это, несомненно, была карта.
      Пока офицеры устраивались в креслах, Джошуа, продолжая сохранять на лице выражение холодного достоинства, приготовил кипящий грог, затем слегка поклонился и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь со скромностью, достойной слуги из хорошего дома.
      - Эх! - проворчал Тим. - Мы сможем смотреть на них сколько влезет, сидя тут под дождем, но так ничего и не узнаем. Хорошо было бы разбить стекло...
      - Я, кажется, придумал, - откликнулся Жиль и, не ожидая ответа, исчез в темноте, оставив Тима одного сидеть в кусте смородины и ругаться про себя на чем свет стоит.
      Вид предателя, мирно и с удобствами расположившегося со своим сообщником перед огнем и попивавшего дымящийся грог, сваренный из старого, выдержанного рома, тогда как он сам сидит под потоками воды, изливающейся с неба, был совершенно невыносим для Тима, честного американца. Однако, всецело доверяя изобретательности своего французского друга, он решил терпеливо перенести все невзгоды.
      Действительно, через несколько минут он увидел, как мирная картина, открывающаяся его взору, переменилась. Камин, до того исправно горевший, задымил, сначала чуть-чуть, а затем все сильнее и сильнее. Черное облако дыма наполнило комнату, и оба офицера раскашлялись. Тим едва успел спрятаться в смородину: генерал Арнольд бросился к окну и настежь отворил его.
      - Мы задохнемся! - услышал Тим голос генерала. - Я позову Смита...
      - Не нужно! - кашляя ответил ему англичанин. - Это все погода... Должно быть, в трубу попала вода. Оставьте окно приоткрытым, и не надо никого звать, чтобы не терять времени. Не так уж сейчас и холодно! Однако вернемся к нашим делам... Британское правительство через посредничество сэра Генри Клинтона готово высоко оценить ваше возвращение к здравому смыслу и дает вам чин бригадного генерала английской армии, а также сумму в тридцать тысяч фунтов стерлингов. Корвет "Гриф" будет, разумеется, держаться поблизости, чтобы отвезти вас и миссис Арнольд в Нью-Йорк, как только в крепости все будет подготовлено для сдачи. Корвет нашел превосходное место для стоянки, где мы, кстати, и провели прошлую ночь в ожидании вашего сигнала...
      Тут рядом с Тимом появился Жиль, еще более мокрый, чем раньше. Вода текла с него ручьем, но он улыбался.
      - Что скажешь? - прошептал он, указывая на все еще сильно дымящий камин. - Правда, здорово?
      - Как ты это сделал? Налил туда воды?
      - Нет. Я положил на трубу большой плоский камень. Теперь камин будет дымить до тех пор, пока Смит не залезет на крышу, чтобы посмотреть, в чем дело... Ну, что? Интересный у них разговор?
      - Просто захватывающий! Слушай же...
      В комнате заговорщики продолжали обсуждать цену предательства в несколько нервном тоне. Арнольд говорил, что суммы в 30 тысяч фунтов стерлингов недостаточно, указывал на огромное преимущество, которое получат англичане, когда он выдаст планы обороны крепости Уэст-Пойнт, количество солдат и пушек, вплоть до неисправных.