– А третий вопрос, который тебе зададут уже в процессе кусательной экзекуции (ибо волчий образ кое-кому гораздо более к лицу!): «Ты еще здесь?!» Все, я выдохся… Ваши контраргументы?

Возразить было нечего, при всей парадоксальности ситуации он был абсолютно прав. Скорее всего, моя жена поступит именно так. Я не боюсь ее. Просто не хочу огорчать. Потому что когда она огорчается – это страшно…

Анцифер, поймав мой бегающий взгляд, попытался спасти положение:

– Сереженька, я тоже вынужден признать… м-м… некоторую справедливость доводов нашего идеологического противника. Хотя если он кругом прав, то это уже черт знает что! Прости меня, Господи… Но я готов пойти на разумные уступки и согласиться с вашим предложением насчет поясняющей записки.

– Принимается, – великодушно кивнул Фармазон, – прошу занести галочку в мое личное дело. Серега, строчи предсмертное письмо, только коротко и без лирических отступлений.

Я вырвал лист из той же тетради, где писал стихи, ангел и черт пристроились рядом, заглядывая мне через плечо. Что же ей написать? Надо, наверное, примерно так: «Любимая, не волнуйся! Банни пропала неизвестно куда, потому что надевала твой медальон и читала мое стихотворение. Я быстренько разыщу ее и вернусь…» Нет, не пойдет. Наташа с ума сойдет от беспокойства и сию же минуту сама бросится нас разыскивать, мы можем разминуться по дороге. Надо как-то иначе: «Дорогая, Банни ушла погулять, а я вышел ее встретить. Ты только жди, мы скоро…» Стоп, а вот это уже просто вранье! Если ваша жена ведьма, то вы можете многое себе позволить, но заклинаю – никогда, ни за что, ни при каких условиях не лгите ей! Просто из соображений личной безопасности. Все равно узнает… Как же быть? «Наташа, мы с Банни скоро вернемся. Не переживай, если задержимся. При первом же удобном случае я тебе позвоню». Пожалуй, вот так. Это и не откровенное вранье, и не прямолинейная правда. Все, теперь надо действовать быстро…

– Куда отправляемся?

– Куда хочешь… А че вы сразу на меня уставились?! – подозрительно вскинулся нечистый. – Думаете, я знаю, куда эту фифу забросило? Так нет же вам! И понятия не имею! Махнем не глядя, шансы сто к одному, глядишь, и зацепим наудачу…

– А если заручиться советом сэра Мэлори? – вовремя предложил я.

– Конечно! – радостно просиял Анцифер, но тут же впал в сомнения. – Хотя… мне по-прежнему не нравится то место, где он квартирует. Этот ваш Город буквально переполнен нечистью, и без защиты Натальи Владимировны нам будет небезопасно.

– Да брось! Хозяин там давно свой, его, поди, каждая собака знает как бегающего нудиста и мужа ведьмы. Серега, пошли!

– И все-таки я бы не настаивал…

– А тебя, белобрысый, никто и не спрашивает! Мы сами с усами, у нас на плечах тоже не парик с опилками. Вот, записочку Наталь-владимирне передай. Обскажи, если что, на словах, а мы пойдем, пока не похолодало.

– Вы что же, хотите оставить меня здесь одного?! – вытаращился на меня ангел, а деловитый Фармазон уже бухнул ему большую чашку теплого кофе:

– На, Циля, пей! Веди себя хорошо, не скучай, жди жену хозяина. Будет совсем хреново – там, в шкафу на верхней полке, есть газетка «Интим» с картинками, тебе понравится. А мы быстро – сестренку в корзинку и домой!

– Но… я… я не могу! Что я тут без вас буду делать?!

– Стиркой займись.

– Какой еще стир… – договорить Анцифер не успел, широким рукавом Фармазон совершенно «нечаянно» подтолкнул чашку, и густой бразильский кофе выплеснулся на белоснежные ризы ангела! Светлый дух едва ли не взревел от обиды и негодования.

– Серега, линяем! Циля в гневе неуправляем… Зашибет за милую душу!

Не дожидаясь моего ответа, черт вытолкал меня из нашей кухоньки и вовремя прикрыл дверь… Отродясь не подозревал в лексиконе белого ангела таких непарламентских выражений. Столь целостно и витиевато объединить в одном предложении проклятый Ад, долбаную Америку, нетрадиционные сексуальные отношения, маму Фармазона, сивого мерина, ручной тормоз, апостола Петра с самым большим ключом, чью-то хвостатую задницу и клятвенное обещание полной кастрации на месте… Честное слово, я бы остался и послушал еще, но нечистый не мог позволить себе такой роскоши:

– Давай, давай, не останавливайся! Ох и пропаду я с тобой… На курточку вот, шляпенцию свою не забудь, ботинки надевай быстро!

– Фармазон, – наконец и мне удалось вставить слово, – сейчас же прекратите весь этот балаган! Я в курсе, что вы можете легко отправить меня в Темные миры, но обратно-то возвращает исключительно Анцифер.

– Ну так занят он! – суетливо огрызнулся черт: – Слышишь, какими эпитетами замахивается? Не тревожь его сейчас под горячую руку, стирка… она успокаивает.

– Фармазон! – еще строже напомнил я, прикидывая, взять зонт или нет. – Без Анцифера я никуда не поеду!

Нечистый долгим оценивающим взглядом посмотрел мне в глаза, хмыкнул, сплюнул и беззлобно поинтересовался:

– А раньше ты не мог этого сказать?

Видимо, я не заметил перехода. Обычно в голливудских фэнтезийных сериалах его изображают гораздо более красочно, например, как беспорядочный полет в изогнутой трубе с гибкими разноцветными стенками. С чего они это взяли? Сколько ни путешествовал по мирам, переходы практически мгновенны. Успеваешь в лучшем случае моргнуть, да и то не всегда. Вот буквально только что я стоял в прихожей собственной приватизированной квартиры, а теперь нахожусь посреди ночной улицы незнакомого города. Хотя нет… Виноват, вот город-то как раз и знаком. Его следовало именовать с большой буквы – Город, ибо иных имен у него было без счета, и ни одно из них не прижилось. В Городе навеки прописались все виды нечистой силы или магических меньшинств, как кому удобнее называть. Вампиры, оборотни, маги, колдуны, ведьмы, упыри и прочая, прочая, прочая… Обычных людей не было. До настоящего момента. А впрочем, и в настоящий момент не было, ведь здесь я не Сергей Александрович Гнедин, известный питерский поэт, а грозный муж ведьмы! Очень серьезное звание, смею вас уверить…

– Фармазон? – Я безуспешно осмотрелся, темная половина моей души исчезла в неизвестном направлении, бросив меня одного. Стоило внимательно оглядеться… Пустынный сквер на углу, два высотных здания, знакомый перекресток… Так это же в двух шагах от дома сэра Томаса! Очень удачное перемещение, через пять минут я буду на месте. Подозрительную тишину вокруг я заметил далеко не сразу, только когда переходил улицу на красный свет. Не было прохожих, ни одного… Нигде не мелькали автомобильные фары, не слышалось музыки, не горели неоновые огни реклам. Странно… Даже более чем странно, если вспомнить, что большинство здешних жителей ведет ночной образ жизни и обычно после полуночи на улицах куда оживленнее, чем днем. На долю секунды я вдруг ощутил приступ острого, беспричинного страха и… споткнувшись о чью-то ногу, кубарем покатился по асфальту.

– Извиняй, Серега, иначе не мог – положеньице экстремальное…

Я попытался приподняться на локтях и, кривясь от боли в боку, припомнить весь монолог прозорливого Анцифера, но не успел.

– Ложись! – не своим голосом завопил подскочивший Фармазон, обеими руками буквально впечатывая меня носом в мокрый тротуар. Что-то свистнуло… Я скосил глаза: прямо у моего уха покачивалась красивая красная роза на длинном стебле. Мгновение назад ее здесь не было…

– Беги! Вставай и беги, дубина! Ох и навязался ты на мою голову… Я ж тебе не ангел-хранитель, а очень даже наоборот! А потому не обязан… беги-и-и!

Если мои прошлые приключения чему-то меня и научили, так это умению повиноваться беспрекословно. Иногда в нужное время, при чрезвычайных обстоятельствах… как вот сейчас. До ближайшей подворотни было метров пятьдесят, держу пари – я покрыл это расстояние за пять секунд. Шесть, максимум! Над головой что-то звонко царапнуло по стене, а потом я упал за угол. Тревожная тишина нарушалась лишь бешеным стуком моего сердца.

– Что, взял, фраер беспонтовый?! Да мы с Сергуней и не таких на финише делали… Накась, выкуси! На тебе, на тебе, на… Ой! Мама дорога-а-я…

Я вскочил на ноги как раз вовремя для того, чтобы подхватить падающего под арку Фармазона. Глаза нашего беса были мутными, взгляд – несфокусированным, а тело тяжелым до невозможности. Он почти придавил меня к стене, прерывисто дыша в ухо:

– Вот и все, все… Открякала последняя волынка, прощай навек, шотландский мой пейзаж! Не поминай лихом, друг… Я не хотел, меня заставили… Отомсти, Серега-а!

– Господи Иисусе, да что же с вами?!

– Не произноси имени Господа хотя бы из уважения к умирающему! – возмущенно пробурчал черт. – Ты бы еще стаканчик святой воды выпить предложил… Дай, что ли, помереть спокойно, я все-таки в Ад собираюсь…

– Фармазон, да объясните же наконец!

– Тс-с-с… не мельтеши и ничего не бойся. Он… уже ушел. А я… я твою спину своей прикрыл, за что и…

Я честно попытался ощупать рукой неширокую спину нечистого. Между крыльев ничего не было, выше тоже, на пояснице нет, а вот ниже… Мои пальцы осторожно нащупали длинный шипастый стебель с листочками – роза?!

– Не елозь руками по интимному, без толку… Лучше почеши под лопаткой напоследок. Да не под этой, под левой! Вот, хорошо… ага… да, да, еще… Тьфу, черт! Совсем забыл, что помираю…

– Фармазон! Вы не можете умереть – вы дух!

– Много ты знаешь о нас, духах! – рявкнул бес и вновь перешел на трагический полушепот: – Если… увидишь Цилю, передай ему… Ну, что я… Короче… поцелуй его за меня, знаешь куда…

– Куда? – кротко спросил мелодичный голос, и в проеме арки засияла белая фигура светлого ангела.

Анцифер, – все еще держа на себе нахально обвисшего Фармазона, попытался предупредить я. – Осторожно! Вы в зоне обстрела…

– Не волнуйтесь, Сереженька, слуги Зла не могут причинить вред носителю Добра и Истины. Того, кто на вас напал, здесь уже нет. Но я бы очень хотел знать, куда именно вы должны были бы меня поцеловать, по мнению нашего рогатого искусителя?

– А… он, по-моему, уже и… как бы… не дышит?

– Ну что вы?! – Ангел ласково улыбнулся и шагнул к нам. – Сейчас так задышит, так задышит, вы даже удивитесь. Минуточку, и…

– Вау-а-а-а!!!

От дикого вопля черта у меня буквально отключилось левое ухо. Фармазон взвился вверх, схватившись за задницу и подпрыгивая, как отбойный молоток. Анцифер невозмутимо протянул мне извлеченную из тела Фармазона розу. Внешне цветок почти ничем не отличался от обыкновенного. Почти… У этой розы нижняя часть стебля была железной и острой, как игла. Живая плоть цветка непостижимо естественно переходила в холодный металл. Я ощутил легкую дрожь в коленях…

– Там, на улице, еще две такие же, – кивком головы показал светлый дух. – Одна в тротуаре, другая в стене. За вами кто-то охотится. И должен признать, он избрал для этого весьма странное оружие… Фармазон?

– Даже не подходи ко мне, Айболит недоделанный! Чтоб у тебя все перья на фиг повылазили… Разве можно так драть?! Не предупредив, без анестезии…

– А что такого?

– Что такого-о?!! Да она же с шипами! – едва не плача, взвизгнула черная жертва стальных роз, и я поспешил примирить близнецов:

– Ребята, будьте благоразумны! Начинать ссору именно сейчас – преступно и нелогично. Фармазон прикрыл меня собой, это хороший поступок. Анцифер избавил Фармазона от постороннего предмета… в неподходящем месте, и это тоже хорошо. Я очень благодарен вам обоим, но давайте поспешим к сэру Мэлори, и, может быть, ему удастся пролить свет на эти странные происшествия…

Черт и ангел немного потоптались, потом нечистый выругался сквозь зубы и хлопнул меня по плечу:

– Ладно, у меня отходчивый характер, пошли.

– Не ходите, Сергей Александрович.

– Почему? – не понял я.

– Пусть сначала этот тип сам объяснит нам, что, собственно, происходит. И клянусь муками Спасителя, он знает обо всем гораздо больше вашего сэра Мэлори…

Нам надо было спешить, и в иное время мне вряд ли понравилась бы идея проводить служебное расследование в неизвестно чьем проходном дворе. Анцифер и Фармазон, две противоположные половинки моей души, вечно собачатся. Но, с другой стороны, по той же причине совершенно не могут существовать друг без друга. Поэтому разбираться, кто прав, а кто виноват, просто бессмысленно. Традиционно – прав ангел, не прав черт, так вас устраивает? Фармазон, по природе своей, создан для того, чтобы толкать меня на все смертные грехи. Вот и сейчас, упорно избегая смотреть в глаза праведному Анциферу, наш темный дух насвистывает какую-то попсовую мелодию и явно выискивает возможность незаметно слинять…

– Фармазон!

– Да? Елы-палы, сколько себя помню – вечно был крайним! Чуть что – сразу все в крик, в амбиции, в обвинения, пальцем в нос тычут, коленом в грудь стучат…

– Фармазон, мы ждем!

– Так я тебе прямо в лицо, открыто и честно, принципиально и бескомпромиссно заявляю – не жди! Мне твои ожидания до балды! Не нравится – могу уволиться, ищите себе более покладистого черта… Я, между прочим, за нашу прошлую одиссею по сей день объяснительные пишу, доволен?!

– Фармазон, не надо… – Я приобнял взбунтовавшегося беса за плечи и подтолкнул ангела. – Успокойтесь, пожалуйста, не думайте, что мы вас не ценим. И я, и Анцифер прекрасно понимаем, что вы делаете все возможное, чтобы вредить моей душе как можно меньше. Просто у вас такая паскудная работа… Но мы к вам привыкли и не хотим никого другого, правда?

– Истинная… – вздохнул Анцифер, возводя очи к небу. – Пусть уж будет знакомое Зло, чем подсунут неизвестно какого активиста.

– Вы серьезно? – недоверчиво буркнул черт. Мы кивнули. Фармазон вытер нос шелковым рукавом и поочередно пожал нам с ангелом руки. – Без обид, братаны… Я ведь тоже не сволота распоследняя, понимание имею. Был у меня на днях разговорчик с шефом нашим, из особого отдела… Короче, нужные намеки я получил, ошибки осознал и добрые наставления принял к сведению.

– Получили испытательный срок за добрые дела?

– Что-то вроде того… Кроме шуток, парни, мне вам правду говорить, ну… заметут же! И так личное дело в сплошных выговорах, а тут еще Циля… всегда во всем белом. Не могу…

– Ну, в смысле, правду говорить не можете. Это нам привычно, а лгать?

– Обязан! – мрачно хмыкнул нечистый. – Это моя наипервейшая обязанность, так сказать, руководство к действию – лгать, обманывать, мошенничать…

– Кажется, я понял вашу мысль, Сереженька… – задумчиво протянул Анцифер. – Что ж, заботиться о благе ближнего – самое богоугодное дело. Даже если твой ближний принадлежит к противоположному клану…

– Это комплимент или наезд? – не понял черт.

– Не волнуйтесь, это всего лишь точка зрения, – пояснил я. – А теперь, пожалуйста, ответьте на пару наших вопросов. Да, да, именно так, как от вас требует начальство… Служба превыше всего, вы меня понимаете?

– Угу… иезуитом бы тебе быть, Серега… Уважаю! Валяй допрашивай.

– Кто на нас нападал?

– Арабский террорист из группы Хаттаба, имя знаю, но не скажу. Рост средний, брит наголо, борода лопатой, крив на один глаз, при чтении Корана слегка заикается!

– Так, значит, доподлинно не знаете… А почему такие странные розы?

– Их специально выращивают в секретных лабораториях Ирака. Стреляют из спортивных луков, а черенки мажут ядом амазонской кобры, чешется – жуть!

– Ладно, он и не может знать этого мерзавца со смертельно опасными цветами. Спросите лучше, не был ли он в курсе готовящегося покушения на вас?

– Не был, не знал, не участвовал… – повесил голову обличенный Фармазон. Анцифер примерился и, приподняв подол, смачно пнул братца ногой в… раненое место. Нечистый не остался в долгу, и мне вновь пришлось встревать между драчунами.

– Не мог я его предупредить, не мог! Права не имел, чтоб ты знал! – орал вырывающийся Фармазон. – Но ты спроси, кто ему подножку вовремя подставил?! Кто его из-под обстрела в подворотню затолкал?! Кто собственный зад не пожалел, хозяина прикрывая?! Ты спроси его, спроси, спроси, а уж потом бей!

– Да я тебя, мозготрепа рогатого, сейчас здесь же, в асфальте, закопаю! Твоим же хвостом удушу и в канализацию рылом засуну! Я ж из тебя… Господи! – Неожиданно опомнившись, белый ангел медленно опустился на колени. – Господи, прости меня, грешного… В слепой любви и заботе о Сергее перешагнул я границы кротости и смирения, осквернил уста свои грязной руганью, а разум недостойными помыслами. Прости мне, Господи! Ибо сказано, что лишь Словом твоим всех врагов повергавши… Словом Божьим, но не кулаком и оскорблениями! Друзья мои, я нижайше прошу у вас прощения… Дайте мне пять минут, я должен помолиться.

– Давно бы так, а то взял моду… Ты ему слово – он тебе два, ты ему аргумент – он тебе в ухо! Пойдем, Серега, нехай наш чистоплюйчик в одиночку покается.

– Фармазон, – тихо спросил я, когда мы отошли на пару шагов, – скажите, если можете, то, что произошло с Банни, – это из-за меня?

– Нет, из-за моей троюродной бабушки! – отмахнулся черт. – В этом мире все, всегда и везде – из-за тебя! Даже если ты в этом абсолютно не виноват…

Ну что ж, Фармазон и не мог бы сказать мне большего. Честно говоря, у меня самого были кое-какие подозрения, но говорить о них вслух казалось несколько несвоевременным. По крайней мере, сейчас… Не стоит отвлекаться на пустые теории, слишком рискованно руководствоваться непроверенными данными. Пора наконец делать то, зачем пришли. То есть отважно пройти к соседнему дому, подняться на последний этаж и позвонить в квартиру старого рыцаря сэра Томаса Мэлори. Он известнейший в городе маг, писатель, историк и архивариус, если кто и способен мне помочь, так это он…

Дождавшись, пока Анцифер закончит молитву, мы дружно вышли из-под арки и направили свои стопы к памятному дому. К памятному в том смысле, что именно здесь мне впервые пришлось доказывать свое право называться мужем ведьмы. Да… катаклизм получился еще тот! А ведь всего лишь прочел одно небольшое лирическое стихотворение… После чего асфальт в двух близлежащих кварталах пришлось класть заново. До дверей квартиры сэра Мэлори добрались без приключений. Звонка не было; как поклонник старых традиций, хозяин дома предпочитал молоток. Я дважды ударил в металлическую табличку с надписью «Стучите».

– Кто там? – строго спросила дверь.

– Сергей Гнедин, муж ведьмы, – без малейшей запинки ответил я.

Дверь подумала и распахнулась:

– Заходите.

Вошел я один, мои личные духи легко растворились еще на пороге. Расположение комнат было мне знакомо, хозяин, скорее всего, ожидал в рабочем кабинете. Хотя, зная его щепетильность в вопросах дружбы и гостеприимства, я был удивлен, что меня не вышли встречать с распростертыми объятиями. В жилище мага и писателя не заметно никаких изменений. По-видимому, он все так же жил один, старательно оберегая свой холостяцкий быт. Много книг, коллекционное оружие, масса сувенирчиков со всех миров и измерений и… какой-то сугубо больничный запах лекарств. Пройдя в обшей сложности восемь комнат, я наконец остановился перед старинными дверями рабочего кабинета, здесь стоило постучать еще раз…

– Глюкотам зум?

– Гнедин Сергей Александрович, – погромче доложил я.

– Входите. – Дверной замок тускло щелкнул, а дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы можно было протиснуться боком. – Входите медленно, держите руки на виду и не делайте резких движений.

Я почувствовал, что попал не туда… Сэр Мэлори сидел в инвалидном кресле-каталке, до пояса прикрытый треугольным щитом с грифоном, в рогатом самурайском шлеме на голове. Из-под нижнего края щита в мою сторону смотрело черное дуло укороченного автомата Калашникова.

– Сэр Мэлори… что случилось?!

Несколько бесконечно долгих мгновений колючие глаза старого рыцаря пристально смотрели на меня. Я не отводил взгляд. Волшебник облегченно вздохнул и опустил оружие:

– Ради всего святого, простите меня, мой юный друг! Я бесконечно рад вас видеть, но увы… обстоятельства таковы, что в последние дни жизнь любого порядочного джентльмена упала до стоимости медной монетки. В Городе становится по-настоящему опасно… Эта гнезиус Сейлор Мун, бурбунус з нифт и з рузболтомт, сокрямо шпынгают сля?! И сля навершим под эгидой извечной борьбы со Злом! Видите ли, она утверждает, что мы все здесь – демоны! Как будто демоны, фозиум фик фляк фук фикус…

– M-м… если можно, не так быстро! – взмолился я.

Сэр Мэлори помрачнел, но вовремя вспомнил о своем долге хозяина:

– Почтеннейший Сергей Александрович, я вновь вынужден просить вашего прощения. Все время забываю, что вы у нас человек приезжий. Так сказать, постоянно-изменчивая магическая единица… Плидаун сид! – Из противоположного угла ко мне резво подбежало высокое дубовое кресло, я сел, с удовольствием вытянув ноги. – Чибос? Липтос? Цукарин млеко энд сушкер на глинуриум бель де шин?

– Не откажусь. – Как оказалось, я его правильно понял.

В воздухе мгновенно появился серебряный поднос с дымящимися чашечками ароматного бразильского кофе. Сгущенное молоко и крекеры дожидались в отдельных вазочках. Опустив щит и уложив на прикрытые пледом колени свой автомат, мой хлебосольный хозяин первым взял чашку. Кофе был растворимый, но довольно приличного качества. Я понял, что разговор будет насыщенным, и решил не торопить события. Когда сэр Мэлори волнуется, периоды на непонятном языке в его речи становятся втрое длинней, а я и так не всегда улавливаю общий смысл его «клюкотаканья»… Мы перебросились парой вежливых светских вопросов. Он поинтересовался здоровьем Наташи и успехами Фрейи, я рассказал о переиздании его книги в питерском университете и слегка коснулся воспоминаний о битвах с волком-оборотнем. Сэр Мэлори хлопнул в ладоши, приказывая коньяку появиться на столе. Это означало, что время для серьезной беседы наступало. На мгновение мне даже показалось, что в темно-янтарной жидкости отразилась завистливая физиономия Фармазона, но видение тут же исчезло.

– Она появилась в Городе дня два тому назад… – медленно заговорил волшебник, покачивая в руке пузатый бокал с многолетним коньяком. – Девушка, совсем юная, но полная праведного гнева. Ее одежды сияли белым и красным, а волосы отливали расплавленным золотом. Вне сомнения, она являлась светлой феей иного мира, где Добро так давно победило Зло, что люди воспринимают лишь одну половину реальности. Как вы знаете, наш Город находится вне времени и вне пространства. В него легко попасть из любого измерения, он всегда открыт для всех, и все сущее здесь насыщено магией. Магия же не бывает плохой или хорошей, черной или белой, это зависит лишь от того, кто ее использует. Белые маги черпают вдохновение из законов природы, черные подчиняют себе потусторонние силы, но все это условности, и границы меж ними могут быть весьма зыбкими. Согласитесь, ведь вроде бы Город наполнен нечистой силой, а основной закон поведения в нем очень светлый: «Живи и дай жить другим!»

Я молча кивнул. Коньяк обволакивал дурманящим теплом, и перебивать старика, когда он произносил такие длинные речи без «замыкания», явно не стоило.

– Так вот, эта прекрасная фея, бесспорно, была самым чистым и добрым существом. Говорят, что когда она впервые возникла на улице, то даже попыталась поиграть с маленькими вампирчиками в сквере. Дети всегда невероятно милы, а у этих крошек длина клыков еще не достигла и двух сантиметров… Трагедия произошла в момент возвращения родителей малышей. Уверен, что они лишь искренне хотели поблагодарить фею за доброту, но та внезапно поняла – кто, собственно, перед ней стоит! Ее лицо исказилось гневом, алый камень диадемы вспыхнул кровавым пламенем, а в руках заиграл золотой жезл с полумесяцем. Что-то крича о защите добра и справедливости, она обрушила на несчастных настоящий торнадо! Ураган просто смел обомлевших родителей, бедные вампиреныши взахлеб рыдали от горя… Кое-кто из прохожих деликатно попытался объяснить девушке нецелесообразность такого поведения, но в тот же миг рядом с ней возник высокий юноша в черном смокинге и маске. В его руке блеснула алая роза со стальным стеблем, и первый же сердобольный оборотень получил тяжелую рану в плечо! Эта парочка «во имя Луны» терроризировала Город до самой ночи…

Я поперхнулся коньяком. Нет, только не это… Это не может быть наша Банни! Наверное, просто кто-то похожий, дублер, подделка, грубый оттиск с оригинала… Не может же наша сестренка на самом деле физически уничтожать живых существ?! Предательский голос внутри меня сообщил, что очень даже может. Особенно если все эти существа – демоны, вампиры, колдуны и оборотни. Но… если это и так, откуда она взяла Силу? Ведь мы-то знаем, что на самом деле никакая она не Сейлор Мун… Меж тем сэр Мэлори, словно бы и не замечая моего задумчивого состояния, продолжал в том же духе:

– Наутро меня попросили переговорить с ними. Видите ли, мы мирно сосуществуем уже не одно столетие, и опасные сумасшедшие феи с уголовными кавалерами нам не нужны. Но я даже не успел раскрыть рта, как шипастый стебель насквозь прошил мне бедро! От гнева и от боли я был вынужден ударить очень сильным заклинанием, однако им удалось бежать. Еще несколько жителей были жестоко ранены этими безумными розами. Многие боятся выходить на улицу… Кто знает, когда смертоносная парочка решит нанести следующий удар?! Мы не хотим рисковать…

– Она, эта девушка, называла свое имя? – кое-как выдавил я.

– О, еще бы! «Сейлор Мун!» – кричала она. Такое не забывается… «Я – Сейлор Мун! Борец за Добро и Справедливость! Я несу возмездие во имя Луны!» Вот так… да, именно так она и кричала.

– Хрюкотам ляпе!

– Что вы сказали?! – поразился седой маг. А что я сказал? Так это, оказывается, я сказал…

Сэр Мэлори любезно предложил мне остаться ночевать у него, сотворив для этой цели отдельную комнату. Я постарался с максимальным удобством разместиться на жесткой солдатской кровати. При всем своем гостеприимстве старик придерживался твердых спартанских правил – рыцарей положено содержать в строгости! Ну а если что не так, то я ведь вроде муж ведьмы, следовательно, сам способен о себе позаботиться. Несмотря на изрядное количество алкоголя в крови, мне не спалось. У моего изголовья неслышно возник белый ангел. Это хорошо, я как раз хотел задать ему несколько несложных вопросов…

– Сереженька, вы не забыли помолиться на ночь?

– Каюсь, забыл. А вы не забыли кое-что мне сообщить?

Анцифер долго делал недоуменное лицо, старательно хлопая глазами, понял, что отступать некуда, и шумно всплеснул руками:

– Ну конечно! Господи, ну как же я мог забыть?! Вы имеете в виду вашу записку Наталье Владимировне…

– Именно, – строго подчеркнул я. – Ту самую записку, которую вы, по идее, должны были вручить ей из рук в руки. Так вы дождались Наташу?

– А… э… в смысле, вашу супругу?

– Анцифер, не стройте из себя идиота, у Фармазона это лучше получается. Естественно, мою супругу, кого же еще?!

– Ах, ее… Ну как же иначе, дождался, разумеется! Хотя эта свинская выходка моего братца с кофе, это… скажу я вам… Он ведь горячий был, и пятна не так легко отстирываются!

– Анцифер, прошу вас…

– А что? Да вы знаете, сколько сейчас рекламируют стиральных порошков и как трудно выбрать среди них единственный, действительно полезный товар?! О-о-о! Истинно говорят: реклама – суть игрище бесовское!

Я почувствовал, как меня охватывает совершенно непростительное раздражение вкупе с искушением наколдовать сию же минуту еще одну чашку кофе, применив ее по методу Фармазона. Ангел это как-то уловил и бочком, бочком отодвинулся в сторону.

– Сергей Александрович, я прошу вас выслушать меня спокойно и без эксцессов. На самом деле все не так уж и плохо… Когда ваша жена, немного усталая, пришла домой, я как раз развесил свои ризы на балконе. Для всех они невидимы, места много не занимали, ну и… Все! Не делайте такие глаза, я уже перехожу к главному. Наталья Владимировна прочитала вашу записку и крикнула… Нет, правильнее будет сказать, закричала… А если совсем честно, то заорала во весь голос, выражаясь о вас и о своей родственнице такими словами, которые я никогда не решусь повторить. Поверьте на слово – я покраснел так, что меня стало видно!

– Однако-о…

– Вот именно! А когда ваша супруга поняла, кого она перед собой видит, то потребовала немедленного и подробнейшего отчета о произошедших событиях. Что я мог?! Это от обычной женщины еще можно попытаться удрать (проблемно, но можно), а ведь Наташенька у вас – ведьма! И ведьма – во всех смыслах этого слова.

– Что-что? Не понял…

– Тысяча извинений! – тут же спохватился увлекшийся Анцифер. – Я вовсе не имел в виду, что она страшная, как Баба Яга. Просто… ей быстро удалось вытрясти из меня душу. Она, знаете ли, умеет убеждать! Когда мне сквозь зубы пообещали, что сейчас со мной сделают, если я сию минуту не признаюсь, где вы… Откровенность порой бывает более чем спасительна.

– Итак, Наташа где-то здесь, в Городе?

– Не знаю, не факт… Я предельно коротко изложил всю суть проблемы. Наталья Владимировна выслушала молча, потом ушла в комнату, закрыла дверь, а потом… когда я постучал… В общем, ее там уже не было.

– Исчезла, как Банни?

– Вряд ли… По-моему, она просто куда-то ушла, без всякого давления и по своей воле.

– Все ясно, – важно подтвердил я, хотя ясности не было ни на грош. Сколько знаю мою Наташу, она не будет сидеть дома сложа ручки, когда с ее близкими случилась беда. Речь не обо мне. У меня есть опыт путешествий по Темным мирам. В конце концов, рядом Анцифер и Фармазон, которые всегда выручат в трудную минуту (либо потопят окончательно). А вот за пропавшую сестренку действительно стоит поволноваться. Особенно если учесть, каких дел она здесь успела наворотить…

– Сереженька, я что-нибудь сделал не так?

– Нет, нет… все в порядке, все правильно, спасибо. Вот только… почему вы сразу не пошли за Наташей? Вы могли бы вместе прийти сюда, ведь вам всегда известно, где я нахожусь.

– А-а… ну, я говорил, кажется… – вновь потупился белый ангел. – Мои одеяния сохли на балконе. Наталья Владимировна буквально прижала меня к стенке, а на мне было только… м-м-м… нижнее белье. Я поэтому так легко и сдался!