…Из тьмы небес спустилась гигантская вилка, более похожая на ковш экскаватора, с длиннющими зубьями толщиной в монорельс, и, для виду поковыряв грешников то тут, то там, одним невероятно ловким движением подхватила еврейку и казака!
      – Ваня-а! – только и успела пискнуть израильтянка, удобно устроившись перпендикулярно зубьям.
      – Рахиль!
      – Ваня, вы где? Ой, шо-то мне совсем плохо, так давит пузо… И ещё раз спрашиваю: вы где?!
      – Под тобой, – глухо раздалось снизу, и Рахиль всё поняла, потому что именно в критической ситуации умела мобилизоваться быстрее всего. Бравый подъесаул, видимо, соскользнул с вилки, но падать не стремился точно. Он повис на руках, мёртвой хваткой вцепившись в солдатский ремень лежавшей на спине девушки.
      – Таки ясно. Неудивительно, шо оно меня так жмёт, а удивительно, если вы мне передавите чего-нибудь жизненно важного. Как говорила моя двоюродная тётя Роза – девочка, если мужчина жмакает тебя за талию ладонями, радуйся! Плакать ты успеешь после сорока, когда на твою талию ему не хватит полного размаха рук… Я радуюсь, Ваня! Вы чуете? Тогда, может, перевеситесь на шо-нибудь ещё? Почему опять нет? Хорошо, я радуюсь дальше…
      Иван не отвечал принципиально. Во-первых, не та ситуация, когда вообще стоит трепать языком, а во-вторых, он следил за дорогой. То есть, образно выражаясь, за тем местом, куда их должна вынести эта гигантская вилка. Наверное, на какую-нибудь тарелку? Тогда ситуация разворачивается согласно бессмертным романам священника Свифта, и можно попробовать копировать сюжетную линию, ведя себя соответственно.
      Как вы помните, казак Кочуев был очень начитанный юноша, с хорошим филологическим образованием, а знания редко бывают бесполезными. Ну, исключая тригонометрию и синтез белка в клетках инфузории-туфельки…
      Однако ожидаемой тарелочки с голубой каёмочкой впереди не нарисовалось. Один миг, и нашу блистательную парочку просто стряхнули вниз. В самый банальный мусорный бак! Это было горько и унизительно…
      – И шо они этим хотели нам доказать? Шо мы таки хуже грешников?! Тех оставили блаженствовать на сковороде, а нас загребли и выбросили, как невкусную муху из полезной манной каши… Вам что как, а мне обидно!
      – Да уж, просто выкинули, без объяснений и извинений. – Первым привстал недожаренный подъесаул, протягивая руку любимой. – Но нет худа без добра, мы живы, мы вместе, и я тебя сейчас…
      – Так, нет! – твёрдо остановила его Рахиль. – Никаких поцелуев, покуда вы меня не убедите, шо за нами не следят, шо нас здесь тока двое и шо потом нам за это ничего не будет… А чем это пахнет?
      – В мусорнике? – не понял молодой человек, тихо обнимая девушку за плечи и сводя голос к интимному полушёпоту: – Тебе в целом или хочешь, чтоб я идентифицировал все составляющие тухлых ароматов?
      – Ша, Ваня, он рядом!
      – Она права, я рядом, дети мои, – раздалось из соседнего бака. После чего вверх плавно воспарил желтоватый дымок с непередаваемой гаммой запахов. Видимо, на этот раз в самокрутку пошло то, чем был набит мусорник – от рыбьей чешуи до предметов интимной гигиены.
      – Убил бы за «всегда не вовремя», – обречённо пробормотал астраханский казак, одним элегантным прыжком покидая мусорный контейнер.
      Рахиль столь же грациозно выпрыгнула следом, а вот для того, чтобы извлечь курящего эльфа, бак пришлось попросту перевернуть.
      Вставать на ноги седой толкиенист отказался категорически, на прямо поставленные вопросы не отвечал, на пинки и оскорбления не реагировал, а стереть блаженствующее выражение полной нирваны с его тощей морды нельзя было даже крупной наждачной шкуркой. И, самое обидное, что у молодых людей складывалось чётко обоснованное предположение, что этот остроухий тип здесь уже был!
      Где здесь? Да вот прямо тут, у ржавого забора из прорванной сетки-рабицы, двух мусорных баков и… небольшого бара, сияющего остатками неоновой рекламы. Всё прочее пространство занимала уже привычная тьма, плотная и густая, как гуталин дяди кота Матроскина. То есть эту тьму можно было резать ножом, но почему-то не хотелось. Она казалась слишком живой и наверняка состояла из чьих-то стонов и боли. Ад есть Ад, что вы хотите…
      Существует ряд весьма противоречивых теорий по поводу того, что же это за место. Не будем перечислять все, нашей парочке довелось на собственной шкуре испытать прелести почти всех версий. Я веду речь исключительно в том смысле, что если каждый человек получает райскую жизнь сообразно вере своей и своим достоинствам, то что мешает нам прозондировать альтернативную линию от обратного? Ведь в этом случае вполне логично предположить, что и Ад воздаётся за безверие и конкретно определённые проступки, сообразно фантазии самого человека. Получается, выбор проступков и вид наказания исключительно за вами! Вы сами определите свой Ад по собственным страхам и комплексам…
      Хотя, замечу, здесь многое всё же зависит от того, каким прилагательным лично вы обозначаете индивидуальную сущность Бога – Господь милосердный или Господь справедливый. От этого уже и пляшем или плачем, выбор опять-таки за вами…
      – Ваня, я вас умоляю, сразу открывать дверь ногой невежливо, шоб меня так учила мама!
      …В чём-то Рахиль, несомненно, была права, но руки у обоих были заняты, ребята дружно держали на весу умудрённого жизненными обстоятельствами эльфа, который свернул сапожки кренделем и категорически отказывался перебирать конечностями.
      – Есть такое понятие, как ситуационная этика, – терпеливо пояснил умный подъесаул. – Короче, либо я ногой, либо ты лбом? Выбирай, любимая!
      – Вы меня буквально мучаете за самое родное. Ладно, открывайте ногой, и, может быть, им всем будет нескучно!
      Иван Кочуев от души размахнулся, и под мощным казачьим пинком узкая старая дверь едва не сорвалась с петель. Открылся роскошный вид на грязное помещение в латиноамериканском стиле: тусклые лампы, замызганные столы, дешёвая публика и нудное музыкальное оформление. Большего на первый взгляд разглядеть не удалось, так как снабжённая неслабой пружиной дверь мстительно полетела обратно. Казак и еврейка чисто автоматически выставили вперёд беспробудного Миллавеллора…
      Бау-у-мс-дзы-н-ньг! Звук был такой, словно в голове старого наркозависимого вдребезги разбилось стекло и отдалось глубоким эхом. Несчастный церемонно открыл левый глаз, важно подтвердив:
      – Зеркало Великого духа разбилось в пустоте Бесконечности! Мир совершенен, лишь когда лишён возможности видеть себя со стороны, изнутри и в целом. А если кто-то чего и не понял, то пусть продолжает спать, даже когда путь Дао проложат караванной дорогой меж его ушей…
      – Рахиль, рот закрой, – тепло посоветовал молодой человек. – Ты, главное, не вслушивайся во всю эту фигню. Верь на слово и заноси, заноси его…
      Кое-как втиснувшись в полутёмную залу, все трое мелкими шажками добрались до занюханного столика в углу и бухнулись на скрипучие табуретки. Лысый низкорослый бармен, небритый, как синюшное киви, молча наполнил три непромытых кружки тёплым пивом. Щепетильная израильтянка повела носом и твёрдо решила пожертвовать пойло эльфу. Казак оказался менее требовательным, глотнул, подумал, выплюнул, и довольный Миллавеллор заграбастал себе все три сосуда…
      – Это, конечно, не «Месть хоббита» бочковая, но и не «Балтика-12» на денатурате, пить можно! Ваше здоровье, дети мои…
      – Ваня, и шо, мы тут проведём кучу интересного времени от заката до рассвета?
      – Ага, ценю твой изощрённый юмор, – нервно согласился подъесаул. – Мне тут тоже ни капли не комфортно. Но, между нами говоря, один серьёзный вопрос у нас даже не обсуждался.
      – Я вся оттопырила уши!
      – Мы так и не определились, куда идём и зачем, – весомо поднял палец Иван.
      Рахиль осмотрела палец со всех сторон, подумала, согласилась и кивнула.
      Действительно, если уж они в Аду, то куда, собственно, идут: искать свой Рай обратно? И зачем идут, ведь из такого места выйти нельзя. Раз попали, значит, есть за что, и лезть наперекор Божьей воле чревато. Уж в чём в чём, а в этом аспекте у них личный печальный опыт был…
      – Не парьтесь, ребятишки, – вдруг радостно вскинулся эльф, выныривая из второй кружки. – Тяжёлый рок изгнанника заставал меня в разных землях, и эти чёрные края не исключение. Выберемся!
      – Казак Кочуев, таки этот тощий симбиоз знает дорогу!
      – Угу.
      – И что, вы будете за него так спокойны? – не поверила шумная израильтянка. – Таки он имеет в голове маршрут и, возможно, в чемодане карту местности. Давайте по-быстрому отыщем ему тётю Нюню, и домой, в прежний Рай, я даже согласна (какое-то время!) пожить отдельно на предмет проверки чувств.
      – Угу.
      – Ваня, я с вас тускнею и вяну! Пока вы бдите мне за спину, я сама нашла полный ответ на оба вопроса, а вы даже угукаете через раз. Шо вы там открыли интереснее, чем меня послушать, на что позарились?
      – Девочка, – улыбчиво поднял взгляд всем довольный Миллавеллор, – твой муж, герой и книгочей, лишь пытается тонко намекнуть, что все уже сбросили маски, отрастили клыки и идут вас убивать. Бармен, ещё пива! Желательно за счёт заведения…
      – Таки оно всё так?!
      – Угу, – в последний раз как можно спокойнее подтвердил бывший подъесаул, медленно-медленно вытягивая из ножен проверенную шашку. Серебристая сталь беззвучно покидала ножны, её улыбка была ослепительно смертельна…
      – Я даже не успела толком разбежаться на покушать, – горько вздохнула еврейка, резко встала и, нырнув под стол, перевернула его на пол, в мгновение ока соорудив более-менее сносную баррикаду. На счёт «раз-два» «галил» щелкнул затвором и взял на мушку первую мишень. Игры кончились… – Как говорила моя мама: я вся ваша-за-рубль-двадцать-берите-даром-не хочу!