— А я каким стану? — Гринер не мог позволить, чтобы в момент, когда решается его судьба, маги отвлекались на междоусобицу (как он подозревал, наигранную), поэтому он даже подпрыгнул, чтобы привлечь внимание магички.
      — Понятия не имею. Пока непонятно… А нам пора. Шустренько давайте… — Последние слова Тео договаривала уже на бегу, устремившись по улочке вниз.
      Гринер тоже побежал. Когда с ним поравнялся Дерек, юноша подавил порыв отскочить в сторону и мысленно поздравил себя со все начинающей возрастать сдержанностью.
      — Так что… имей в виду… если выяснится, что ты тоже Черный… — маг зловеще хохотнул, — то пойдешь в ученики ко мне, хе-хе…
      Гринер сумел вежливо улыбнуться и припустил вслед за Тео. Что-то подсказывало ему, что Дерек специально пугал его, ради шутки… Ну не может же он быть действительно таким уж страшным? Хотя юный ученик и Тео, и Дерека знал одинаковое время, а именно — несколько дней, он все же думал, что учиться у них будет даже интересно. Гринер задумался и не заметил, что Тео убавила шаг; он бы пролетел по инерции мимо, но она успела схватить его за ворот камзола и дернула назад. Раздался треск. "Ну и к лучшему", — подумал Гринер, — "он все равно жал подмышками".
      — Ш-ш-ш, чего ты так трещишь? — сердито зашептала Тео.
      — Это не я, это камзол…
      К ним приблизился Дерек, внимательно осматривающий улицу и ближайшие дома. Те как будто вымерли. Низкие, приземистые, скособоченные — да и жил ли в них кто? Свет не горел ни в одном из окон, и тишина стояла такая, что хруст рвущихся ниток гринерова камзола разлетелся по улочке почище грома.
      — Давай залепим ему, — Тео кивнула на Гринера; тот затаил дыхание. Странное словечко… Совсем интересно стало, когда Дерек достал кинжал из-за пояса. Тео, правой рукой все еще держа ученика за шиворот, протянула магу ладонь левой.
      — Больно не будет, — улыбнулся Дерек и полоснул по пальцам Тео кинжалом. — А вот неприятно — да.
      — Повторяй за мной: "Видящий суть — невидим".
      Юноша повторил.
      Магичка оставила на лбу Гринера кровавые отпечатки и отошла в сторону, сунув пальцы в рот, чтобы остановить кровь, видимо; потом ту же процедуру с отпечатками проделал Дерек. Только вот пальцы Тео показались Гринеру необыкновенно холодными, а Дерека, наоборот, горячими, да настолько, что он чуть не отдернулся, боясь обжечься.
      — Это твоя защита, — пояснила Тео. — Ни в коем случае не вздумай вытирать! — зашипела она, когда Гринер инстинктивно потянулся рукой ко лбу — жидкость стекала шустрыми струйками по крыльям носа, к губам, и было действительно неприятно. Тем более что и кровь магов между собой отличалась температурой.
      — Я… не буду, — пообещал Гринер.
      — Умница, — в голосе Дерека явственно слышна была улыбка. — А теперь посмотри во-о-он туда… Видишь старый особняк?
      Юноша повернулся и поглядел вперед, туда, куда показывал маг — а там стоял самый мрачный дом, который ему приходилось видеть. На фоне черного неба он, казалось, был еще темнее; слабый свет месяца едва-едва заливал крыльцо, и однако, каким-то необъяснимым образом, Гринер видел и дверной проем, и разбитые пустые окна, и даже знал, в каком из них все еще колышется занавеска. Ему не было страшно, он просто почувствовал, что в этом доме кто-то живет, и этот кто-то — не человек.
      — Не Геккелины, конечно, но тоже навевает… — пробормотал Дерек, — Тей, расскажи ему, что надо делать.
      — Сидеть у входа, не слишком близко, так, чтобы тебя не было видно… — Тео приобняла ученика за плечи и повела к дому, шепча указания на ухо. — Если увидишь человека, заходящего в дом, не пытайся ему помешать… Рассмотри подробнее. Дождись, пока он окажется внутри, и только потом тихонько обойди здание… там ты увидишь подвальное окошко — посвисти в него три раза. Все понял?
      Гринер кивнул. Подойдя к крыльцу, он осмотрелся и вскоре нашел подходящее место для наблюдения: высохший куст справа, под окном. На нем лежала глубокая тень от карниза, и, если не двигаться, можно там сидеть абсолютно незамеченным хоть до утра. Юноша, не медля, зашел за куст и сел там, скрестив ноги. Проверил, как просматривается крыльцо: видно было не идеально, но он был уверен, что человека, заходящего в дом, он точно заметит.
      Маги тем временем тихо переговаривались, стоя перед входом. Гринеру показалось странным, что голоса их звучат гулко, будто бы из бочки; и еще он заметил, что фигура Дерека на фоне неба стала как будто бы глубже и рельефнее, а Тео, наоборот, потеряла четкие очертания, словно Гринер видел ее сквозь колышущуюся воду.
      Магичка кивнула в сторону куста и они вместе с Дереком двинулись в обход дома, направляясь, видимо, к тому самому подвальному окошку. Гринер прислонился спиной к стене и стал наблюдать за улицей, стараясь дышать ровно и неслышимо.
      Маги крались в темноте совершенно беззвучно, даже, казалось, лунный свет не мог коснуться их. Вышли на задний двор: Дерек присел на корточки рядом с разбитым окошком на уровне земли, не спуская глаз с месяца, а Тео скользнула вниз, в подвал. Через некоторое время раздался ее голос:
      — Давай, чисто…
      Дерек последовал за ней. Если на улице было просто темно (жиденькое молочко лунного света не в счет), то в подвале — глаз выколи. Черный маг сжал плечо подруги.
      — Заметила, как подпрыгнул Гринер?
      — Взлетел, как птичка, — послышался сдавленный смешок Тео.
      — Я не о том. Он прыгнул к тебе, за спину, ища защиты. От страшного меня… Это в определенном смысле успех.
      — Ничего особенного, — пожала плечами Тео.
      — Я все равно удивлен. Ты же с ним практически не общалась, дружбу не заводила… откуда такое доверие? Как тебе это удается?
      — Я тренировалась, Дер… На четырех предыдущих. Еще есть вопросы?
      По ее жесткому тону маг понял, что лучше смолчать. Что он и сделал — воцарилась тишина, нарушаемая лишь писком крыс где-то в углах подвала.
      — Пора, — шепнула Тео минуту спустя и тяжело задышала. — Я чувствую, кто-то приближается… Пища.
      Гринер отнесся к своему заданию со всей возможной серьезностью, но нельзя же предусмотреть все… Всего пять (или десять, время так странно растянулось) минут спустя после того, как ушли маги, он вдруг почувствовал странную резь в животе. Еще через пять минут она стала невыносимой — сил терпеть не было, и Гринер, сдавленно ругая на чем свет стоит рябчиков с прочими изысками, которыми он прельстился на бардовской вечеринке, аккуратно привстал и окинул взглядом улочку, а также дома на противоположной ее стороне. Справлять нужду тут, прямо на пути у загадочного посетителя дома, кем бы он ни был, Гринер не собирался. А между тем боль все усиливалась, и живот стал издавать характерные звуки.
      "Так я привлеку всю нечисть в округе", — с отчаянием подумал Гринер и пригнувшись, стараясь оставаться в тени, двинулся к небольшому проулку как раз напротив мрачного дома. "Я и оттуда смогу разглядеть, придет кто или нет", — успокаивал себя он. Добежав до проулка, он обернулся проверить, не видно ли чего интересного, и еще раз ругнул рябчиков и стал дергать завязки штанов.
      Птички, между прочим, были тут абсолютно не при чем. Виноваты были бабкины пирожки.
      Дерек стоял в полной темноте, крепко прижимая магичку к своей груди.
      — Идет… идет… приближается… близко… близко… — монотонно шипела Тео, вяло пытаясь освободиться из его объятий.
      — Насколько близко? — приблизив губы к самому ее уху, спросил маг.
      — Почти здесь… Я хочу кушать… — вдруг жалобно простонала Тео, и тут же голос ее изменился, в нем опять появились шипение и хрипы: — Есть… да… пища…
      — Кто это? Мужчина или женщина? Кто?
      Тео обмякла. Дерек осторожно подул на ее лоб.
      — Тш-ш-ш… Успела увидеть?
      — Нет… — хрипло, но уже своим голосом ответила магичка. — Только фигуру. Но, раз к нейсмогла присоединиться я, а не ты, вероятнее предположить, что она— самка.
      — Ты же знаешь, оно непредсказуемо и хитро… Может ОНА собирается стать ИМ и ведет жертву женского пола про запас? Я за то, чтобы пойти обоим.
      — Хорошо, — сдалась Тео. — Но плакать я на твоей могилке не буду.
      — Будешь, будешь… специально завещаю туда лука настрогать… Где же твой ученик?
      Если бы Гринер остался сидеть там, где сидел, а именно — за кустом, он бы нипочем не заметил посетителя дома. Но, подавшись требованиям организма он, сам того не зная, способствовал успешному выполнению своего задания.
      Сначала все было тихо — лишь со стороны порта изредка раздавался треск бьющихся о причалы лодок. Гринер, только-только успел застегнуть штаны и привстать, как заметил темное пятно у стены дома. Оно двигалось.
      "Вот так-так…", — сказал он себе, — "неужели это то, что нам нужно? Пойти предупредить наставницу? А вдруг я ошибаюсь?". Он вгляделся в медленно ползущую к окну фигуру, стараясь определить, кто или что это; в конце концов, это могла бы быть бродячая собака или кошка… Но фигура распрямилась, подняла руки, чтобы вцепиться в подоконник — и Гринер абсолютно точно удостоверился, что это человек. Он подождал, пока ночной гость залезет в окно и со всех ног припустил к заднему двору.
      — Если твой ученик — где его черти носят? — не появится сию же минуту, мы пойдем одни, слышишь?
      — Ой, что-то мне нехорошо, — пробормотала Тео, но так тихо, что Дерек ее не услышал.
      — Ну не могли же его сожрать? Даже если попытались — подавились бы, полагаю… Он что, свистеть не умеет?
      Словно в ответ на слова мага со стороны окошка раздался задушенный сип.
      — Не умеет, — констатировал Дерек и утробно зарычал: — Спускайся сюда, парень! Быстро!
      Гринер на удивление шустро нырнул в подвал и пошел на голос черного мага. Остаточное ночное зрение, возникшее после того, как его «припечатали» (или незадолго до этого, он так и не понял), помогло ему сориентироваться в темноте.
      — Я тут, — прошептал он. — Что дальше?
      — Ты видел?
      — Человека? Да.
      — И кто это был? Какого пола?
      — Я не разглядел.
      — Дерьмо, — ругнулся Дерек и задумался. — Так… Идем все вместе, и там уже решаем, что делать. Да уж, как тактик я на высоте… Тей?
      — М-м-м… — страдальчески отозвалась магичка.
      — О Боги, ну что с тобой… куда идти? Вверх, вниз?
      — Вни-и-из…
      Стараясь шуметь поменьше, маги и Гринер направились в сторону большого разлома в стене напротив окна. Чернильная дыра словно манила к себе, завлекала — и, хотя из нее не доносилось ни единого звука, казалось, что она слегка вибрирует. Гринер, изо всех сил пытающийся подавить испуганный писк, который рвался с его губ помимо воли, зажмурился, шагнул вперед… И будто вошел в кипу черного бархата, отсекающего все посторонние шумы, все, кроме отчаянного стука сердца.
      Дерек, рассказывая позже об этой эскападе, всегда требовал от окружающих признания своего геройства. С недомогающей магичкой, висящей на одной руке, и зеленым учеником в другой, он бесстрашно вошел в логово опаснейшей твари, и бесспорно, это был самый великий его поступок. Или самый идиотский — это уж как посмотреть.
      Толчки крови в ушах поутихли, и Гринер осмелился робко протянуть руку вперед, рассчитывая, что через какое-то время натолкнется на стену, свидетельствующую об окончании коридора. Но стены все не было — он шел, растопырив пальцы, и думал о том, что всего два дня назад он протирал столы в задрипанной таверне и даже предположить не мог, что окажется в подобной ситуации. С одной стороны, было даже забавно — вот уж точно, как говорят в народе — "Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь", думал Гринер, а с другой стороны, знал бы он, во что вляпывается, трижды подумал бы, прежде чем предлагать себя в ученики этой странной, даже подозрительной женщине. Сказать по правде, она с самого начала ему не понравилась, да она не нравилась ему и сейчас — он с удовольствием бы задушил ее, прямо здесь, благо все звуки тонут в этой мягкой и приятной темноте…
      — Не слушай ее, — хриплый голос Дерека частично вернул юноше разум. — Она знает, что мы идем, и пытается… вот черт! Пой песню!
      — Что-о? — губы не слушались и шлепали одна о другую. — Какую?
      — Любую! Пой!
      — На рассвете ты вы-ы-ыйдешь и меня на пороге разбу-у-удишь, — путая слова, затянул Гринер, — необутая, э-э-э, неодетая и неумытая…
      — Дальше, — простонал Дерек, — пой дальше, хотя только Боги знают, что с тобой сделал бы Талли, будь он здесь…
      Гринер продолжил петь, хотя голос его дрожал от страха. Но вскоре, как ни смешна и жалка была его песня, он почувствовал, что ужас отступает, и сердце больше не колотится в грудную клетку, да и мысли об убийстве наставницы исчезают без следа. Закончив, он запел следующую, уже куда как бодрее — и чуть не пропустил тот момент, когда вокруг стало светлеть.
      — Поднажми! — крикнул Дерек, и Гринер побежал вперед. Через пять шагов он уже смог различить древние своды высокого коридора, которым они шли; через десять двигаться стало значительно легче, а через пятнадцать — черный маг с Тео на руках и ученик ввалились в круглую залу серого камня, освещенную яркими синеватыми факелами.
      Прямо перед ними, в центре залы, стояла гигантская кровать — столбики, поддерживающие ее, толщиной были с бедро взрослого мужчины, накрыта она была покрывалом, сшитым из квадратиков, которые сами были как человеческое одеяло; здоровенная подушка лежала в изголовье, а рядом с кроватью стоял стол, под которым Гринер мог бы пройти, не пригибаясь. Под стать столу было и кресло, а уж огромная, чрезвычайно толстая женщина-великанша, восседавшая в нем, и вовсе поражала воображение: необъятные телеса ее, мертвенно бледные, колыхались в такт дыханию, груди были словно две груды теста, поддерживаемые раздавшимся во все стороны лифом; толстые пальцы, прижатые к пышному животу, мелко подрагивали в предвкушении поглощения пищи, а мясистые губы, влажные и ярко красные, сладострастно причмокивали.
      — Мечта поэта, — процедил Дерек и встряхнул Тео, которую тащил за собой, зажав буквально под мышкой. — Золотко, очнись, тут работа для тебя…
      Гринер, ставший как вкопанный, с трудом смог отвести глаза от странного и страшного зрелища и повернул голову к магу.
      — Э-э-э… — выдавил из себя он. Но Дерек, будто не слыша, тормошил повисшую у него в объятиях магичку, и по выражению его лица Гринеру стало ясно, что еще чуть-чуть — и Тео достанется не одна, а целый град оплеух. Юноша сглотнул и покосился на великаншу, проверяя, заметила ли она их; но та, судя по всему, была всецело поглощена тем, что лежало у нее на столе. Вернее, тем, ктолежал.
      Теперь то Гринер ясно видел, что «гость» этого жуткого дома — мужчина. Абсолютно голый, он лежал на большом блюде перед великаншей, стонал и странно подергивался. Гринер пригляделся — и вместе с пониманием волна стыда и омерзительного, липкого, маслянистого желания окатила его: мужчина не просто дергался, он извивался в экстазе, двигаясь в одному ему слышном ритме; бедра его с каждым разом поднимались все выше, а эрегированный член был готов вот-вот извергнуть семя в воздух. Юноша, чувствуя противную дрожь в коленях, сделал два шага назад и уперся спиной в Дерека.
      — Уйди с дороги, мальчишка… — зашипел Дерек, — а лучше сделай что-нибудь!
      — Что?
      — Спой!
      Шальная, абсурдная мысль посетила Гринера в этот миг — что на том самом расхваленном Талли Состязании бардов наблюдалось куда как меньше выступлений музыкального рода, тогда как тут уже прозвучали две песни и сейчас, судя по всему, будет исполнена третья. Но — удивительная, безумная ночь! — он глубоко вздохнул, набрал в грудь воздуха, развернулся к горе плоти, что восседала на кресле-троне и начал:
      — Ой а в поле во лесочке, росли два колосочка, ой да налитые, ой да золотые-е-й-ух! — Гринер так залихватски ухнул в конце, что сам удивился. — Ой пойду их собирати, колотить, колотить до вечерней до зори!
      Песню он эту слышал, когда жил в замке — ее пели крестьяне, возвращавшиеся то ли с покоса, то ли с пахоты, да и не суть дело; главное было то, что юноша, попав под власть народного, удалого и протяжного напева, по-молодецки притопнул и запел еще громче, с изумлением замечая, что голос его, отражающийся от стен, не становится глуше — наоборот, он набирал силу, становился звонче.
      — Будет колос наливаться, будет песня распеваться, песня звонкая, развеселая!
      Заплывшие жиром глазки огромной женщины запылали гневом; она затрясла подбородками и в ярости стала осматривать залу в поисках наглеца, посмевшего прервать ее трапезу — но никого не видела, только песня лилась, будто из ниоткуда. Гринер, ободренный успехом, разошелся не на шутку: пристукивая каблуками, он протанцевал сначала вправо, потом влево, и каждый куплет заканчивал громким уханьем.
      Дерек, прячущийся в тени у стены, мельком глянул на скачущего по зале парня и покачал головой; потом вернулся к насущной проблеме, которая кулем висела у него на руках и едва слышно стонала.
      — Тей… Ну Тей… очнись. Приди в себя, а то нас слопают — меня вторым блюдом, а тебя на закуску… А когда наша защита кончится, то и ученичка твоего проглотят, не поморщатся. Мать твою за ногу, Серая, что ты раскисла, как кисейная барышня?!
      — С-с-сам ты барышня, — едва слышно ответила Тео, и лицо Дерека засветилось от облегчения. — У меня желудок будто наизнанку выворачивают… А бабку ту с пирожками я самолично засуну в печь и…
      — Потом, потом, сначала разберись вот с этим… этой. — Дерек поднял на ноги Тео и развернул ее лицом к середине зала, дабы она могла «насладиться» картиной в целом.
      Мужчина, лежащий на блюде, прекратил дергаться и приподнял голову, осматривая вслед за хозяйкой залу; он не меньше нее желал поскорее найти нарушителя спокойствия. Но Гринер выплясывал под двойной защитой крови магов, и находился в безопасности, пока пот от усердных прыжков и коленец не смыл бы ее со лба. Он был для великанши и ее «деликатеса» невидим; а вот пара магов…
      — Вот они!
      Визг голого мужчины пронзил воздух, огромная туша вздрогнула, как кисель, и пошла волнами удовлетворения — добыча была обнаружена. Губы чмокнули, пальцы протянулись вперед… Дерек, морщась и скрипя зубами, упал на колени — волна противоестественного удовольствия прошлась по его телу.
      — Вот шлюха, — застонал он, — Тей, врежь ей, суке, чтоб пятнами пошла… врежь, пока я тут не скончался… во всех смыслах…
      Магичка, чуть пошатываясь, глянула на друга, валяющегося на полу.
      — Дер, у этой шутки во-о-от такая борода… Но я врежу.
      Гринер, раскрасневшийся от танца, наконец понял, что происходит кое что помимо его героического выступления; он остановился, усталые ноги отказывались держать его, и ему пришлось с размаху плюхнуться на задницу. Он тяжело дышал.
      "Сейчас моя наставница выйдет, и… все будет хорошо", — подумал он.
      Тео действительно вышла. Стала перед огромной женщиной, морщась и держась за живот. Лицо у нее было того нежно-зеленого оттенка, что бывает лишь у утренней дымки, что ранней весной видится меж листвы. Или у людей, которых сейчас стошнит.
      — Ты, мразь, — начала магичка и запнулась. — Мразь… вот черт. Дер, я сейчас блевану…
      И через секунду, скорчившись, рухнула на четвереньки, избавляясь от несвежих пирожков добродушной старушки.
      Гринер подумал, что, умри он сейчас — жалеть ему будет не о чем. Хотя бы потому, что жизнь была безвозвратно испорчена, а вера в добро и справедливость подорвана так основательно, что уже все равно — подыхать или продолжать жить. Таким бесславным концом можно было бы огорчить даже Создателя, который, как известно, пребывает в вечной и нерушимой благости там, в Запределе.
      Великанша затряслась в приступах смеха, ее рыхлое тело колыхалось, толстым пальцем она указывала на магичку и громоподобно хохотала, самозабвенно пуская пузыри восторга.
      Тео вытерла губы и поднялась сначала на одно колено; потом встала на ноги и облегченно улыбнулась.
      — Вот теперь порядок. Старая ведьма еще поплатится за свои проклятущие пирожки, а тебе, мразь, я сейчас врежу.
      Тео развела руки в стороны, выгибаясь вперед, и загудела на одной, низкой ноте. Смех великанши тут же оборвался и тень беспокойства промелькнула на ее мучном лице. Она попыталась приподняться в кресле, но собственное тело не слушалось ее; глаза заметались, будто в поисках выхода. Тео пошла вперед, по направлению к мерзкой твари, сводя руки вместе, медленно и неотвратимо. Огромная женщина зажмурилась в непритворном страхе и завизжала.
      Сверлящий звук проникал, казалось, в самые дальние уголки мозга — Гринер скрючился, зажимая уши ладонями, и желал только одного — чтобы толстая дама замолчала. А Тео все шла, размеренно впечатывая шаг в влажные камни пола, не отрывая взгляда от вьяллы, что на древнем языке означает «жрущая», и глаза магички сверкали, предрекая скорую гибель. Великанша затряслась сильнее — глаза ее выкатились из орбит, рот округлился, пальцы шарили по телу, сминая плоть складками. Она сжималась, оседая на кресле, булькая и теряя форму. Сила мага, женщинымага давила на тварь, не давала ей ни малейшего шанса на спасение — крик постепенно стихал, и Гринер уже мог наблюдать с омерзением, как туша, на глазах превращающаяся просто в груду плоти, свешивается с кресла на пол, бледнея с каждой секундой.
      — А-а-агрх, — последние жалкие всхлипы со свистом вылетели изо рта, розовеющего в центре белой массы. Последним усилием она собралась в комок и с жутковатым плеском обрушилась на голого мужчину в центре блюда, погребая его под собой.
      Тео остановилась, устало моргая. Гудеть она перестала.
      — Дер… — сипло позвала она. — Ползи сюда, надо ее связать заклинанием.
      — Уже ползу, спасительница моя, — послышалось от стены и действительно, из тени, шатаясь, как пьяный, вышел Дерек.
      — Даже ночь в борделе "Тридцать три удовольствия", помноженная на оргию Синих Дамочек не сравнится с… этим, — нашел в себе силы пошутить маг. — Однако я, пожалуй, откажусь от дальнейших экспериментов…
      Тео повернулась к нему и улыбнулась.
      Лучше бы она не отвлекалась.
      Только Гринер успел увидеть, как обнаженный мужчина поднялся с блюда и диким, безумным взглядом оглядел комнату; увидеть то Гринер увидел, да сделать ничего не успел — пища вьяллы, взвизгнув, одним большим прыжком соскочил со стола и кинулся к противоположной стене залы.
      Реакция магов была молниеносной — но они не успели. Две огненные молнии, шипя, разбились о темноту.
      — За ней! — заорала Тео, и, хотя едва стояла на ногах, бросилась вслед удирающей твари, или тем что от нее осталось, и сейчас, вселившись в свою жертву, удирало неизвестно куда.
      — За ним! — почти одновременно с подругой крикнул Дерек и рванулся туда же.
      — Опять бегать… — простонал Гринер, но — делать было нечего — последовал за магами, стараясь не отставать. Краем глаза он заметил, что и кровать, и стол с креслом тают в воздухе, превращаясь просто в груду камней.
      Бег по второму коридору отличался от предыдущего в лучшую сторону: никакого черного бархата, сковывающего движения и смущавшего мысли, не было. Просто все были выжаты почти до предела, но все равно неслись вперед, ежеминутно рискуя свернуть шею, споткнувшись о разбросанные тут и там обломки мебели и кирпичи. На бегу Гринер вслушивался в перепалку магов, у которых, оказывается, еще оставались силы, чтобы собачиться между собой, выясняя, кто упустил тварь.
      — Она вселилась… теперь… если не догоним…
      — Догоним, Дер… да и она будет гораздо… слабее…
      — Он, Серая, теперь уж точно ОН!
      — Хорошо, пусть будет кто угодно… быстрей!
      Они побежали быстрей… и вылетели на улицу, в серый предрассветный туман, поглощающий тяжелое дыхание людей, и растворяющий в безмолвии… Тео завертела головой, пытаясь понять, куда свернула вьялла, но теперь уже Дерек чувствовал врага: он уверенно ткнул пальцем налево, к реке:
      — Туда!
      Погоня продолжалась, но маги выдыхались. У Гринера закололо в боку, и бежать становилось все труднее. Однако, когда впереди замаячила еле различимая в тумане фигурка человека, он поднажал, так же как и его старшие товарищи: победа была близка. До фигурки осталось двадцать шагов… десять… грязная, потная спина мужчины мелькала перед глазами впереди, стало слышно, что он с присвистом дышит… пять… Тео протянула вперед руку… ну!
      Внезапно из тумана вынырнула еще одна фигура, двинувшаяся наперерез беглецу; фигура эта взмахнула чем-то большим и увесистым и со странным дребезжащим звуком влепила этим предметом в лицо убегающему мужчине. Удар был таков, что тот отлетел назад, прямо в «объятия» магов.
      Гринер, как бегущий последним, отделался просто падением на спину. Подняв голову, юноша увидел, что прямо перед ним лежит куча-мала из Тео, Дерека и бесчувственного голого мужика. Над ними стоял давешний рыжий бард, ухмыляясь во весь рот, и в руке сжимал гриф от лютни с сиротливо висящими струнами. Кругом валялись щепки.
      — Ох, лешего мать… — сдавленно ругнулся Дерек, откидывая бесчувственное тело вьяллы в сторону. Потом прищурился, вглядываясь в внезапного "спасителя". — Рик?
      — Собственной персоной, — расшаркался бард, одетый с иголочки, будто только что с банкета. — А где же несравненная Тео, которой я обещал посвятить свою лучшую оду?
      Магичка, кряхтя, поднялась с земли, отряхивая штаны. Она смерила Рамболя исключительно недоброжелательным взглядом.
      — Я, пожалуй, не буду спрашивать, как ты тут оказался, — буркнула Тео.
      — И правильно, — похвалил ее рыжий. — А то узнаешь еще что-нибудь страшное, спать потом не сможешь…
      — Я итак ночами не сплю, все о тебе думаю, стихоплет…
      — Эй, прекратили ядом плеваться! — скомандовал Дерек. — Успеете еще. Рик, у тебя есть веревка?
      Бард только развел руками, мол, не догадался прихватить на утреннюю прогулку…
      — Гринер?
      — Я? Что? Э-э-э… то есть нет.
      — Свяжем поясами, — решил маг.
      Когда незадачливый беглец был связан, маги склонились над ним, решая, кто потащит тело.
      — Давайте я заберу, — медовым голосом предложил бард.
      — Вот еще, — фыркнула Тео. — Я тебе и свои старые носки не доверю, Рик…
      — Они мне и не нужны. Отдайте беглеца, и разойдемся. В конце концов, я сломал об него первоклассный инструмент, а он денег стоит… кто мне за него заплатит? Может ты, Тео?
      Магичка фыркнула громче.
      — Давай ты не напишешь про меня оду, так уж и быть; а я прощу тебе лютню. Идет?
      — Ну уж нет, она была мне дорога как память, именная лютня, ее мне подарил…
      — Тихо! — рявкнул черный маг. — Рик… Уж извини, но он наш. Умори себе другого бродягу, коли так хочется.
      Дерек и рыжий с секунду буравили друг друга взглядами, потом бард нехотя отвел глаза.
      — Твоя взяла, чернобородый…
      Гринер, который наблюдал за этой сценой со жгучим интересом, вклинился в разговор, не испытывая ни малейшего смущения — после событий сегодняшней ночи ему все было нипочем. В конце концов, он видел, как древнее создание пожирало человека заживо, или что там она делала; а еще он видел свою наставницу блюющей, и ничто в этом мире, по крайней мере сейчас (он не сомневался, что завтра все будет казаться ему просто страшным сном), не могло умерить его решимости.
      — А что вы, Мастер Рамболь, делали тут, в такой час?
      Тео метнула в его сторону тяжелый взгляд, но говорить ничего не стала.
      — Искал вдохновение, — лукаво улыбнулся бард, — Мы с Талли все спорим, кто из нас первый сочинит оду этому славному городу, а где ж еще подыскивать рифмы, как не в порту… — он подмигнул набычившейся Тео.
      У Гринера почему-то осталось впечатление, что, задай подобный вопрос его наставница, он не остался бы без ответа. Без обстоятельного, едкого и ядовитого ответа, возможно, приоткрывающего некие тайны. А так — рыжий бард просто улыбнулся.
      Дерек взвалил на плечо тело вьяллы и кивнул Рамболю, рассеянно поглаживающему остаток лютни.
      — Не смеем задерживать…
      — Да я уже уходил, — легкомысленно махнул рукой бард. — На самом-то деле меня тут вообще не было. До встречи, друзья мои… — и он растворился в тумане.
      Тео сплюнула на мостовую.
      — Рик когда-нибудь дождется, что я… — она осеклась и посмотрела на ученика. — А ты что расселся? Нам пора в таверну.
      — Но Дерек… вьялла…
      — Он найдет, что с ней сделать.
      — С ним, — поправил черный маг и тоже шагнул в туман, исчезнув в нем без следа.
      Тео посмотрела ему вслед, прищурившись.
      — Помыться и спать, — твердо сказала она. — Именно в таком порядке.
      Утро следующего дня выдалось свежим, ясным и сверкающим на солнце, как бриллиант. Как и предполагал Гринер, ночные ужасы будто подернулись дымкой, часть самых омерзительных подробностей забылась совсем, часть поблекла… Он встал рано, в отличном настроении и голодный, как волк.
      Спустившись вниз, в общую залу, он застал там таких же бодрых магов, придирчиво разглядывающих меню. Через полчаса к троице присоединился Таллиесин, неизвестно как проведавший о том, что маги и ученик вернулись и в добром здравии наслаждаются в «Гузке» всякими вкусностями.
      Маги рассказали Талли о своих приключениях, кое-где убавив, кое-где приукрасив. Бард охал, ахал и потрясенно кривился. При упоминании рыжего барда он скорчил особенно недовольную физиономию, но потом, видимо, решил не расстраиваться, благо день обещал быть прекрасным, да и к тому же:
      — Состязание все-таки состоится! — объявил он, радостно потирая руки. — И уж там-то я отыграюсь за вчерашнее…
      — Обязательно отыграешься, сладкий мой! — пообещала Тео, приобнимая его одной рукой; в другой она держала куриную ножку и периодически откусывала от нее здоровенные куски. Как ни странно, несмотря на те ужасные, судьбоносные пирожки, вкуса к курятине магичка не потеряла. — Мы пойдем с тобой, вот только мне надо забежать в замок, закончить там кое-какие дела… Кстати, чем окончилась вчерашняя потасовка?
      — А-а-а, вы про Большую Рыбную Ловлю?
      — Что? — засмеялась Тео.
      "Видимо, это название о чем-то ей говорит", — подметил Гринер, — "да и Дерек заулыбался"…