Книга для детей No2

      ДРОТИК ДЛЯ ИГРЫ В ДАРТ
      Все точно так же, как с брызгалкой. Только в отверстие вместо шарика вставляется иголка, а с обратной стороны нужно засунуть перо.
      РОГАТКИ
      Рогатки бывают двух видов: стреляющие пульками и стреляющие камнями.
      Рогатка, стреляющая пульками, делается в считанные минуты из алюминиевой проволоки и тонкой резинки. Пульки тоже делают из проволоки, и они бывают простыми и белыми. Белые пульки - из проволоки в белой пластмассовой изоляции. Стрелять такими пульками в человека считается жестокостью.
      Самая простая рогатка, стреляющая пульками, делается при помощи двух пальцев. С такой рогаткой удобно охотиться за воздушными шарами во время народных гуляний и демонстраций.
      Рогатки, стреляющие камнями - грозное оружие. Смастерить такую рогатку не у всякого получится. Для этого нужны классные деревянные рожки, настоящий медицинский жгут, кусочек кожи и умелые руки.
      При известной сноровке из такой рогатки можно насмерть убить взрослого человека.
      Еще бывают самострелы. Они бывают двух видов: со спусковым механизмом из бельевой прищепки и с настоящим курком.
      Еще бывают маленькие самострелы из прищепки. Эта совершенно безобидная игрушка бьет метра на два-три. Убойной силы никакой, к тому же спичка все время падает.
      Еще делали различные взрывные бумажные устройства, в основном устрашающего действия. Хлопушки, которые хлопают при резком взмахе, и хлопушки, которые надуваются через дырочку и взрываются при ударе. А также бумажные водяные бомбы. Из тетрадного листа складывается что-то вроде пакета или, точнее, коробочки. Туда наливают воду, а потом бросают эту штуку из окна кому-нибудь на голову. К сожалению, как именно нужно складывать листок, чтобы получилась хлопушка или бомба, папа не помнил. Но, возможно, чьи-нибудь родители помнят и вполне могут научить своих детей этим невинным развлечениям.
      Самую главную часть в домашнем арсенале занимало огнестрельное оружие. Элементарный взрыв можно устроить буквально голыми руками. Выдолбите в асфальте неглубокую ямку, начистите туда серы примерно с одного коробка спичек, вставьте гвоздь и стукните по гвоздю кирпичом. Шарахнет очень солидно.
      Того же эффекта можно добиться, если поместить серу между двумя болтами, стянутыми гайкой: стукните такой штукой об асфальт или о стену и послушайте. Если недостаточно громко, в следующий раз положите серы побольше.
      Ну и, наконец, самопалы или еще их называют - поджиги. Это уже самое что ни на есть настоящее оружие.
      Для самопала прежде всего нужна тонкая медная трубка с толстыми стенками. Один конец трубки нужно сплюснуть молотком и немного загнуть. Потом сантиметрах в двух от сплюснутого конца напильником надо пропилить маленькую дурочку. После этого привязать ствол изоляционной лентой к прикладу и самопал готов. В ствол забивается сера от спичек или порох, если его удастся раздобыть, затем туда же надо затолкать пыж и свинцовое рыболовное грузило весом 4 грамма. После этого к стволу нужно привязать годную спичку так, чтобы головка находилась как раз напротив дырочки. Теперь для того, чтобы выстрелить, нужно лишь провести спичечным коробком по спичке и грянет выстрел.
      На самом деле самопал опасное оружие в первую очередь для самого стрелка. Если натолкать в ствол слишком много пороха или серы, трубку может разорвать и тогда стрелок рискует остаться без пальцев или без глаз. Слава Богу, сейчас продается столько всяких стреляющих устройств, что самопалы никто уже не делает.
      Мальчика папин рассказ заинтересовал. Он срисовал в свой блокнот чертежи самострелов и дал папе обещание никогда не делать самопалов.
      - У меня было несколько отличных самострелов, - сказал папа. Даже когда я жил с твоей мамой, у меня еще хранился один самострел.
      - А почему ты бросил его маму? - спросила девочка.
      - Что значит - бросил? - сказал папа.
      - Может, это она тебя выгнала?
      - Во-первых, никого я не бросал, - сказал папа. - А во-вторых, никто меня не выгонял. Мы просто расстались. Так бывает. Мне совершенно не хочется об этом вспоминать, да и тебе этот разговор, наверное, не доставит удовольствия? - спросил он мальчика.
      - Да нет, - сказал мальчик, - ничего. Мне даже интересно.
      - Нет тут ничего интересного, - сказал папа. - Просто я был очень молод. Нельзя заводить семью, пока не стал взрослым.
      - Но ты же ее любил? - сказала девочка.
      - Конечно, любил! Но любовь дело непростое. Например, она бывает сильной и не очень сильной. Или она может кончиться.
      - Ты что, ее разлюбил? - спросила девочка.
      - Ну, - сказал папа, - вроде того. Но на самом деле мы тогда не умели любить по-настоящему. Просто понравились друг другу и стали жить вместе. А любить по-настоящему, оказывается, надо еще научиться. Некоторые всю жизнь проживут и не научатся.
      - А ты научился? - спросила девочка.
      - Думаю, да, - сказал папа.
      - Понятно, - сказала девочка. - Когда ты встретил мою маму, то полюбил ее по-настоящему, а его маму разлюбил.
      - Ничего тебе не понятно, - сказал папа. - Когда я встретил твою маму, то очень испугался. Я сразу понял, что такую женщину я могу встретить один раз в жизни. Это не потому, что она лучше твоей мамы, - сказал папа мальчику. - Они обе замечательные. Просто, каждому мужчине идеально подходят не так уж много женщин. А каждой женщине идеально подходят не так уж много мужчин.
      - А мама тебе идеально подходит? - спросила девочка.
      - Почти, - сказал папа. - Кое-что, конечно, можно было бы подправить.
      - Подумаешь! - сказала девочка. - У нее к тебе тоже есть претензии!
      - Я же не говорю, что я ангел! - сказал папа. - Сейчас речь не об этом. Я хочу сказать, что как только познакомился с твоей мамой, то сразу в нее влюбился. А когда я в нее влюбился, и она в меня, в общем, тоже влюбилась, я испугался. Мне было страшно бросать вас с мамой, - папа посмотрел на мальчика. - И было страшно потерять твою маму, - он посмотрел на девочку. Потому что я был уже не очень молодым и понимал, что такое любовь. Но нужно было решать. И тогда я решил: у меня ведь всего одна жизнь, верно?
      - И выбрал мою маму? - спросила девочка.
      - Получается так, - сказал папа. - И она ведь тоже меня выбрала. Мне было очень тяжело оставлять вас, - сказал он мальчику, - но если бы я этого не сделал, то потом жалел бы всю жизнь. Я очень надеюсь, что ты на меня не очень обижаешься.
      - Да ладно, - сказал мальчик, - я не обижаюсь.
      - Да, - сказал папа, - ну, слава Богу! Знаешь, я честно скажу, с женщинами много мороки, но все-таки они украшают жизнь. И вообще, семейная жизнь - это, пожалуй, единственное, чем я доволен. Может быть, больше ничего и не нужно? Жить долго и умереть в своей постели, в окружении детей и внуков...
      - А ты бы хотел, чтобы из тебя сделали мумию? - спросила девочка.
      - Причем здесь мумии?
      - Ни при чем, просто в голову пришло. Ты бы не хотел?
      - Я как-то об этом не задумывался, - сказал папа. - Нет, не хотел бы. К тому же у нас мумий не делают. Их делали в древнем Египте.
      - Но Ленин же мумия? - спросил мальчик.
      - В каком-то смысле мумия, - сказал папа.
      - Но не египетская?
      - Нет, конечно.
      - Вот видишь! - сказала девочка. - А ты б хотел?
      - Не хотел! - сказал папа. - Я бы не хотел, чтобы из меня делали мумию, не хотел, чтобы меня кремировали. Я бы хотел, чтобы меня похоронили на самом обычном кладбище и на могиле посадили березку или куст сирени.
      - Как это - кремировали? - спросил мальчик.
      - Сожгли в крематории. Там человека сжигают, а пепел кладут в специальную урну - такую вазочку с крышкой. На ней обычно пишут:"Ты тихо жил на радость близким! Покойся с миром, милый прах!" И печатают фотографию покойного.
      - А потом эту вазу куда девают? - спросил мальчик.
      - По желанию родных покойного. Ее можно закопать, можно сдать на хранение в специальный музей при крематории, а можно забрать домой и поставить в буфет. Кто как захочет. Некоторые завещают развеять свой прах над каким-нибудь местом, например, над родным городом.
      - Лучше забрать домой, - сказала девочка. - Поставить на полочку и урасить цветами. Если тебя сожгут, мы тебя лучше заберем домой. Можно будет высыпать тебя в какое-нибудь комнатное растение, и ты потихоньку впитаешься и станешь цветком. Мы бы за тобой ухаживали, и я бы не разрешала Котику жевать на тебе листики.
      - И мне бы отсыпали половину, - сказал мальчик. - Что я, лысый?
      - Половину тебе, половину нам, - согласилась девочка. - По-честному!
      - Але! - сказал папа. - Вы что, обалдели? Я пока умирать не собираюсь.
      - Да мы просто, - сказала девочка, - на всякий случай.
      - Ничего себе - случай! - сказал папа. - Вы бы на всякий случай лучше полы подмели. Случай!
      x x x
      Мальчика отправили в магазин, а папа с девочкой стали мыть посуду. Девочка мыла, папа вытирал чистые тарелки полотенцем и ставил их на полку.
      - Что ты можешь рассказать о сексе? - спросила девочка, оттирая от тарелки засохшую яичницу.
      - Не понял! - сказал папа. - Что тебя интересует конкретно?
      - Ну, родители ведь должны рассказывать детям о сексе, когда у детей наступит подходящий возраст.
      - А у тебя уже наступил подходящий возраст?
      - Конечно, - сказала девочка.
      - Не знаю... - сказал папа. - Если ты так считаешь... Мне, например, никто ничего не рассказывал. Все выяснилось как-то само собой.
      - Я тоже кое-что знаю, - сказала девочка, - но может быть, я не все знаю. Ты начинай, а я, если это уже знаю, то скажу.
      - Ничего я не собираюсь начинать!- сказал папа. - Только этого не хватало! Девочкам об этом должны рассказывать матери. Пусть тебе мама и рассказывает.
      - А ты не будешь?
      - Нет.
      - Мама тоже не будет, - сказала девочка, подумав. - Если я ничего не буду знать, то когда вырасту, у меня может быть психическая травма.
      - Особенно не переживай, - сказал папа, - Я куплю тебе детскую энциклопедию сексуального воспитания.
      Из магазина вернулся мальчик. Он принес свежих булок, и все опять уселись пить чай.
      - Ты и с ним беседовала на эту тему? - спросил папа, делая бутерброды.
      - Нет еще, - сказала девочка.
      - О чем? - спросил мальчик.
      - О сексе, - сказала девочка.
      - А, - сказал мальчик, - нет, не беседовала.
      - Слава Богу! - сказал папа. - Впрочем, мы живем в свободной стране.
      - Он же мой брат, - сказала девочка. - Мы с ним можем беседовать на любые темы.
      - Конечно, - сказал мальчик. - Мы же родственники.
      - Родственники, - согласился папа, - но, между прочим, не кровные.
      - Как это? - спросил мальчик.
      - Так, - сказал папа. - Ты мой сын, в тебе течет моя кровь. А ты - моя дочь, но моя кровь в тебе не течет. В тебе течет мамина кровь и кровь твоего отца. Вот если у нас с мамой кто-нибудь родится, он будет вам обоим кровным братиком или сестричкой.
      - Значит, мы не совсем родные? - спросил мальчик.
      - В этом смысле не совсем.
      - А брат и сестра могут пожениться? - спросила девочка.
      - Нет, - сказал папа, - настоящие брат и сестра пожениться не могут.
      - А мы можем?
      - В принципе, можете, - папа задумался. - В принципе, и мы с тобой можем пожениться. А мама может выйти замуж за мальчика. В принципе, жизнь очень запутанная штука!
      - Подумаешь, - сказала девочка, - ничего особенного.
      - Не умничай, - сказал папа. - Ты умничаешь, потому что глупая. Человек всю жизнь совершает ошибки. И самые главные ошибки он совершает именно в молодости. К сожалению, так будет всегда. Но кое-каких ошибок можно все-таки избежать, если вовремя посоветоваться с людьми умудренными и прислушаться к их советам. Я, например, всегда готов поделиться опытом.
      - Ну, поделись! - сказала девочка.
      - Поделюсь, - сказал папа. - И надеюсь, что мой опыт пойдет вам на пользу!
      Вечером к двери в девочкину комнату папа приколол два листочка бумаги. Вот что на них было написано:
      В ЧЕМ Я ЗАБЛУЖДАЛСЯ
      ПО ПРИЧИНЕ ЮНОГО ВОЗРАСТА,
      И ЗА ЧТО БЫЛ ЖЕСТОКО НАКАЗАН
      БЕЗЖАЛОСТНОЙ ЖИЗНЬЮ
      1. Я считал себя умнее всех, и эта уверенность стала причиной многих слез и разочарований.
      2. Я многое откладывал на потом. Потом бывает только суп с котом.
      3. Я не любил чистить зубы. Что из этого вышло? Вы бы это поняли, если бы я позволил заглянуть мне в рот. Но этого я не позволю никогда!
      4. В детстве я начал курить. Только очень глупый человек, совершенно не знающий жизни, уверен, что можно бросить курить. Бросить курить нельзя!
      5. В глубоком детстве я считал себя образованней своих товарищей, которые говорили "ирактивные самолеты". Я говорил: "аэроктивные самолеты". Я заблуждался. Правильно говорить "реактивные".
      7. Я долгое время думал, что раз муж и жена родственники, то должны походить друг на друга. Это не так. Муж и жена совершенно разные люди и могут быть непохожи. Например: у толстого блондина жена может быть хрупкой брюнеткой. И наоборот.
      8. Я очень сильно заблуждался, когда думал, что можно жениться из интереса, а не от большой любви. В результате мой сын называет папой какого-то дядю и любит его. Правда, меня он тоже называет папой и тоже любит. А девочка, с которой я живу, вообще не моя и иногда выпендривается, хотя я люблю ее, и она, кажется, любит меня тоже.
      КОЕ В ЧЕМ Я ВСЕ ЖЕ ОКАЗАЛСЯ ПРАВ
      1. Как я считал чепухой бисквитные пирожные, так и до сих пор считаю.
      2. Купаться приятно только когда вода очень теплая.
      3. Цельное мясо всегда вкуснее рубленого.
      - Заблуждений у тебя было больше, - сказала девочка, когда прочитала оба листочка.
      - Так устроена жизнь, - сказал папа. Но во многом я оказался прав.
      - Ты оказался прав только про еду.
      - Разве? А про воду? Я еще не все записал. Вот вспомню и допишу.
      - Ты бы пока рассказал нам что-нибудь устно, - попросила девочка.
      - Не могу, - сказал папа. - Сейчас я занят.
      - Чем же ты занят? Ты же ничего не делаешь!
      - Я думаю.
      - А о чем ты думаешь?
      - О деньгах, - сказал папа.
      - А что ты о них думаешь?
      - Я думаю, что у нас их нет.
      - Совсем нет?
      - Совсем.
      - Но мы же покупаем еду? Значит, у нас есть деньги.
      - Да ну, - сказал папа, - я имею в виду совсем другое. Я имею в виду много денег.
      - Миллион?
      - Больше.
      - Сикстиллион?
      - Не знаю. Столько, чтобы хватило на всю жизнь.
      - А сикстиллиона не хватит?
      - Не знаю, - сказал папа. - Сикстиллион - это сколько?
      - Это очень много! - сказала девочка.
      - Тогда, возможно, хватит.
      - А что ты хочешь купить?
      - На сикстиллион? - спросил папа. - Но у меня его нет. Это просто мечты. Люди должны мечтать. Ты о чем-нибудь мечтаешь?
      - Я мечтаю, чтобы скорее было лето, и мы бы поехали в Италию.
      - Но мы не собираемся в Италию, потому что у нас нет денег.
      - Ты мечтаешь про сикстиллион, а я мечтаю про Италию.
      - А ты про что мечтаешь? - спросил папа мальчика.
      - Про воздушку, - сказал мальчик.
      - Да, - сказал папа, - получается, что мы все мечтаем об одном и том же. Но твоя мечта не такая недостижимая, как наши.
      - Моя тоже недостижимая, - сказал мальчик.
      - Да ну, - сказал папа, - теоретически даже я могу купить тебе воздушку.
      - Ну, - сказал мальчик. - Вообще конечно...
      - А что, - сказал папа, - Я могу. В конце концов, если у моего сына есть мечта... Правда, я собирался купить... Но с другой стороны, почему бы и нет?
      БЕДНАЯ ВОРОНА
      Новенькое пневматическое ружье действительно походило на мечту. Еще папа купил две коробки патронов. Нужно было срочно пострелять. Девочка предложила устроить тир в большой комнате, но папа не решился.
      Балкон выходил в парк. Голые деревья росли в нескольких метрах от дома. Парк уходил вдаль, становился гуще, и вдали за путаницей веток почти не виден был кирпичный забор какого-то завода.
      Стрелять с балкона было удобно, но не во что. Они расстреляли полкоробки, целясь в стволы деревьев и в яркие банки из-под колы, валяющиеся кое-где под деревьями. Потом папа увидел ворону.
      Она сидела на ветке, вобрав голову в плечи, равнодушно поглядывая на шумную компанию на балконе, и не подозревала о тучах, которые собирались над ее носатой головой. Возможно, она вспоминала прошедшую зиму и ежилась от воспоминаний. Может быть, она жалела, что вороны не перелетные птицы, и, наверное, стоило в октябре напрячься и махнуть куда-нибудь в Африку. А вернуться, когда окончательно потеплеет, отъевшейся и загорелой, в отличной форме.
      Недолго думая, папа прицелился и выстрелил. Наверное, пуля просвистела очень близко от вороньего уха (если дырку в голове можно считать ухом), потому что ворона подняла голову и посмотрела по сторонам.
      - Ты хочешь ее убить? - спросил мальчик.
      - Из этого ружья нельзя убить, - сказал папа и выстрелил второй раз.
      Ворона вдруг подпрыгнула на ветке и камнем свалилась с дерева.
      - Черт! - удивленно сказал папа. - Черт!
      - Ты ее убил? - шепотом спросила девочка.
      - Я не собирался ее убивать! - сказал папа. - Черт! Правда, как-то само собой я целился ей в голову. Неужели я ее застрелил?
      Через две минуты они уже бежали вокруг дома к месту трагедии. Девочка на бегу тихонько подвывала.
      Бедная ворона без признаков жизни лежала на куче гнилых листьев. Папа взял ее в руки и послушал сердце. Увы, оно не билось.
      - Сдохла! - сказала девочка шепотом. - Ты же говорил, что из этого ружья нельзя убить!
      - Я правда так думал, - сказал папа. - Мне очень жаль эту ворону.
      - Интересно, а кошку из него можно застрелить? - спросил мальчик.
      - Не знаю, - сказал папа. - Теперь не знаю. Надо похоронить ее, пока не вернулась мама. Бедная ворона!
      Бедную ворону хоронили по первому разряду. Ее завернули в огромный кусок фольги, в которой мама пекла в духовке рыбу, и положили в коробку от маминых сапог. Девочка положила туда же несколько пластмассовых цветочков от старой заколки для волос.
      Погребение бедной вороны состоялось в том же парке, где прошла вся ее жизнь. Могильный холмик мальчик выложил камешками. Все сняли шапки. Девочка принесла из дома свою любимую музыкальную открытку и несколько раз открыла ее над могилой. Открытка проиграла музыку, и получились настоящие похороны. Правда, открытка играла "Хеппи бездей!", но это никого не смутило.
      По дороге домой папа с мальчиком пообещали друг другу больше никогда ни в кого не стрелять, если, конечно, от этого не будет зависеть человеческая жизнь.
      x x x
      И вдруг до отъезда мальчика остался один день. Как же это случилось? Собирались всюду побывать, посетить музеи и, может быть, театры, посмотреть Царь-пушку с Царь-колоколом и вообще культурно провести время. А в итоге три дня просидели дома, посетили ближайший гастроном, съели два килограмма печенья и застрелили ни в чем не повинную ворону!
      Папа очень расстроился, но девочка с мальчиком сказали, что ничего страшного. Во-первых, погода все время была отвратительная, во-вторых, они сэкономили кучу денег, и все равно мальчик летом приедет надолго, тогда они все и посмотрят.
      Папа послушал их и успокоился.
      - Ладно, - сказал он, - но ведь завтра еще целый день. Мы все-таки могли бы куда-нибудь сходить.
      Никто не возражал. Оставалось только решить куда. Девочка предложила Палеонтологический музей. Там огромные скелеты динозавров плюс чучело мертвого мамонтенка, плюс "бездна". Это такой балкон. Смотришь с него вниз, а там при помощи зеркал сделан бездонный колодец. А посмотришь вверх - там тоже бездонный колодец, только в космос. Дух захватывает.
      Мальчик был не против, хотя больше склонялся к Бородинской панораме. Но папа решил, что оба варианта не подходят. Это все не то! Раз у них всего один день, нужно выбрать самое главное. Поэтому он предлагает Третьяковскую галерею. Там они приобщатся к великому искусству, увидят шедевр русской живописи - картину "Явление Христа народу" и так далее. Это оставит в их душах неизгладимый след на всю жизнь.
      Нельзя сказать, что девочка с мальчиком обрадовались папиному решению, но и возражать не стали.
      На следующий день они отправились в Третьяковскую галерею. Погода была ужасной: дул ветер, дождевые капли летели почти горизонтально и неприятно разбивались о щеки. По тротуарам текла вода, и девочка сразу же промочила ноги.
      - Зачем ты обула туфли?- сказал папа. - Надо было обуть ботинки.
      - Ты что, больной? - спросила девочка.
      - Папе так нельзя говорить, - сказал папа.
      - Извини, - сказала девочка, - Кто ходит в музей в ботинках?
      - Там все равно дают тапки, - сказал папа. - А ты теперь простудишься и точно заболеешь.
      У Третьяковской галереи не было ни души, а на дверях висела табличка "Выходной".
      - Привет! - сказал папа. - Раз в жизни выбрались - и выходной! Что же делать?
      - Может, домой поедем? - предложил мальчик.
      - Нет, - сказал папа, - раз мы решили культурно провести время, то уж треснем, но проведем его культурно!
      - Может, не надо? - сказала девочка. - Я уже есть захотела.
      - Сегодня ты будешь питаться духовной пищей, - сказал папа, - терпи.
      - Я не хочу духовной пищи, я хочу нормальной. Пошли в "МакДональдс"?
      - В эту низкопробную американскую забегаловку? - сказал папа. - А духовная пища?
      - Закрыто же, - сказала девочка.
      - А ты что думаешь? - спросил папа мальчика.
      - Вообще-то я никогда не был в "МакДональдсе", - сказал мальчик.
      - Ладно! - сказал папа. - Раз все закрыто, раз нам отказали в духовной пище, мы вынуждены пойти на поводу у низменных инстинктов. Пусть потом на нас не обижаются. Вместо того, чтобы заронить в две юные души семена прекрасного, мы набьем два молодых желудка американскими котлетами.
      - А ты что, есть не будешь? - спросила девочка.
      - Буду, - сказал папа. - Мы набьем американскими котлетами три желудка - два юных и один постарше.
      И они пошли в "МакДональдс".
      x x x
      Наступил день отъезда. Позавтракав, все стали собирать мальчика в дорогу. Папа сходил в магазин и купил два кольца копченой колбасы и свежий батон. Мама достала с антресолей огромную банку, выловила оттуда три средних размеров соленых огурца и завернула их в целлофановый пакет. Потом сделала несколько бутербродов с сыром и сложила их в жестянку из-под печенья. Туда же она положила три куска яблочного пирога, которые остались от завтрака.
      Девочка помогла мальчику уложить в рюкзак вещи. Им обоим взгрустнулось, и мальчик подарил ей на память чучело головы собаки, которое она сразу же повесила над своим письменным столом между портретом Серафима Саровского и открыткой с изображением черепахи. Потом девочка полезла в свои запасы, долго что-то перекладывала, шуршала оберточной бумагой и наконец отыскала то, что хотела: свою фотографию, сделанную прошлым летом в Крыму. На фоне пальмы в плетеном креслице сидела сама девочка в желтом купальнике, белой панаме и с распущенными волосами. В одной руке одна держала веер, а в другой маленькую сумочку, вышитую разноцветным бисером. Вдали голубело море и розовели горы, а сбоку на маленьком стульчике сидела живая обезьянка. Девочка получилась очень симпатичной, и все вокруг походило бы на райский сад, если бы у обезьянки не было такой неприятной морды. Этой обезьянке до смерти надоело все на свете. Она не обращала внимания на фотографа, а кричала что-то сердитое куда-то в сторону, куда тянулась длинная тонкая цепочка.
      Девочка подарила фотографию мальчику, предварительно написав на обратной стороне красивым почерком "На память о Крыме".
      До обеда время пролетело незаметно, пришла пора собираться на вокзал.
      x x x
      На вокзал долго ехали в метро. Папа, мальчик и девочка сидели рядком в полупустом вагоне. Мальчик с рюкзаком за спиной, ружьем на плече и Жезлом Дьявола в руках выглядел очень романтично. Девочка с грустным лицом и пакетом с припасами на коленях дополняла картину. Папа ехал налегке. Он сидел задумавшись, засунув руки глубоко в карманы пальто. Глядя на все семейство, можно было подумать: вот юношу из хорошей семьи провожают на англо-бурскую войну.*
      Каждый думал о своем. Девочка думала: жаль, что они не живут все вместе. Может быть, мама мальчика и не такая уж противная, раз папа ее когда-то любил. Хотя, конечно, вряд ли мама согласилась бы, чтобы она к ним переехала. Опять же, пришлось бы выгнать нового мальчикиного папу, а мальчик к нему наверняка привык. Нет, это невозможно. А вообще иметь брата приятно. Если бы мальчик жил с ними, ей не было бы скучно оставаться дома одной. Конечно, это он в гостях такой вежливый и милый, а когда освоится, наверняка обнаглеет и начнет командовать. Но это не страшно - она тоже не подарок. Вообще, всегда можно договориться, что-то поделить поровну, а что-то оставить общим. И покупали бы им тогда все на двоих. Короче говоря, грустно, что мальчик уезжает.
      Мальчик думал: жалко, что у нас не одна семья, а две. Но, видно, взрослые действительно не могут жить нормально. И теперь уже невозможно ничего изменить. Зато я смогу приехать летом на целый месяц. За это время я соскучусь, и они тоже соскучатся. Летом можно будет поехать за город с ночевкой и взять с собой ружье. Раз из него можно убить ворону, то и утку тоже. А может быть, и зайца.
      А папа думал: конечно, в молодости мы часто делаем ошибки, но эти ошибки приносят не только огорчения. Если бы у меня когда-то не родился сын, то и сейчас не было бы сына, уже такого большого и самостоятельного. Печально, что он не может жить с нами, но тут уж ничего не поделаешь. Говорят, что мужчины больше любят тех детей, с которыми живут, и забывают о тех, которых подолгу не видят. Нельзя сказать, чтобы в этих словах не было ни капли правды. Слава Богу, что мальчик растет и скоро будет большим и умным, и совершенно самостоятельным. Он сможет приезжать чаще, и они будут болтать и проводить вместе гораздо больше времени.
      x x x
      Мама мальчика стояла возле вагона и вглядывалась в толпу пассажиров и провожающих. Мальчик, девочка и папа подошли к ней и остановились напротив.
      - Привет! - сказала мама мальчика. - Кого я вижу!
      - Привет! - сказал папа. - Ты видишь меня!
      И девочка тоже сказала:
      - Привет!
      А мальчик подошел к ней, и они поцеловались.
      - Что это на тебе? - спросила мама мальчика.
      - Ружье, - сказал мальчик, - и еще Жезл Дьявола.
      - Понятно, - сказала мама, - Это называется: вернуться с гостинцами. Ты похож на охотника за черепами.
      - Летом мы пойдем на охоту, - сказал мальчик. - Из этого ружья можно убить утку.
      - Я очень рада за утку, - сказала мама. Она посмотрела на папу.
      - Как поживаешь?
      - Хорошо, - сказал папа. - Иногда просто отлично, иногда похуже.
      - А как тебе твой брат? - спросила мама девочку.
      - Нормально, - сказала девочка. - Если бы он жил с нами, я бы согласилась.
      - Да ну! - сказала мама. - Вы бы подрались через неделю.
      - Ну и что, - сказала девочка, - мы бы потом помирились.
      - Тоже верно, - согласилась мама, - Он не очень бесчинствовал?
      - Никаких претензий! - сказал папа. - Ты отпустишь его летом?
      - Посмотрим, - сказала мама. - Почему бы и нет?
      x x x
      Папа с девочкой шагали от метро к дому. Настроение у обоих было немного печальное, поэтому оба молчали. Потом девочка сказала:
      - А она ничего, симпатичная.
      - Кто же спорит! - сказал папа. - Вполне симпатичная.
      - Ведь не все женятся по два раза?
      - Да нет, - сказал папа, - некоторым хватает одного, некоторым и трех раз мало.
      - Взрослые совершенно не думают о детях, - сказала девочка, - может, потому что все взрослые эгоисты?
      - Да, - сказал папа, - а все дети - дураки.
      - Ну и что, - сказала девочка. - Это потому, что дети плохо образованы. Зато потом они вырастут и станут умными, а взрослые так и останутся эгоистами.
      - А дети, когда вырастут умными, не станут эгоистами?
      - Да, - сказала девочка, - получается черт-те что.
      Они остановились у подъезда, подняли голвы и посмотрели на свои окна. Там горел свет. Значит, мама уже пришла с работы.
      НЕ КОНЕЦ