…Я находился внутри клетки, сплетенной из толстых длинных побегов растений, наверное, местных аналогов лианы. Клетка была достаточно просторная – пять на пять шагов и такой высоты, что, подпрыгнув, я не смог бы ухватиться за ее потолок. Пол также был сплетен из веток, так что о подкопе нечего было и думать. Но даже если бы я и нашел способ выбраться из своей новой тюрьмы, то немедленно столкнулся бы с другой проблемой: клетку окружал высокий частокол, полностью закрывавший обзор.
      Ловушка была надежная. По высохшим до стальной прочности веткам было видно, что построена она довольно давно. Похоже, местные жители позаботились о своей безопасности и надежно защитили место выхода из Портала. Их можно было понять: на тюремную планету ссылали не только мелких нарушителей вроде меня, но и садистов-маньяков, серийных убийц, опасных для общества психопатов, а также негуманоидов, кое-кто из которых мог воспринимать людей исключительно с гастрономической точки зрения.
      Я так был занят осмотром клетки, что не сразу заметил, как над частоколом появились головы нескольких человек. Должно быть, какое-то время они молча наблюдали за моими попытками найти в клетке какуюнибудь дверь, потому что негромкий окрик оказался для меня полной неожиданностью.
      – Эй, там, внизу, – спросили меня, – ты понимаешь общий язык Перекрестка?
      – Понимаю, – ответил я, поднимая голову и разглядывая людей.
      Первый осмотр меня несколько успокоил. Лица людей были серьезны и сосредоточены, но не несли на себе печатей злобы и ненависти, как полагалось бы обитателям планеты-каторги. Даже то, что двое людей нацелили на меня арбалеты, положив их на частокол, ничуть меня не испугало: я понял, что это такая же мера предосторожности, как и клетка, закрывающая выход из Портала Прямого Перехода. Теперь мне нужно было доказать этим людям, что я не представляю для них опасности, и могу оказаться им полезным.
      – Ты с какой планеты? – Поинтересовался самый старший из людей, носивший большую окладистую бороду, наполовину черную, как смоль, наполовину седую, как серебро.
      – С Земли, – ответил я, придерживаясь выдуманной легенды, – мой мир не входит в Сеть. Меня в раннем детстве забрала с родной планеты экспедиция эльфов, а спустя много лет, снабдив достаточными запасами знаний и денег, выпихнула в Сеть. Я некоторое время бродил по разным мирам, нигде подолгу не задерживаясь, пока не решил осесть на Перекрестке Измерений. Но там я не поладил с судьей Шестой Составляющей… и оказался здесь.
      – Складно, складно, – покачал головой черно-седобородый. – Если ты говоришь, что твоя родина – планета с названием «Земля», то почему ты так… м-м-м, приспособлен к жизни в воде?
      Я сделал вид, что этот вопрос обидел меня, и с вызовом ответил:
      – Надо мной поработали эльфы-биологи. Я же сказал, что провел у них много лет, но не собираюсь никому докладывать, что мне пришлось пережить за это время! Ни в одном мире не нашлось людей, готовых поддержать мой иск к эльфам. Никто даже не помог мне вернуться домой, не говоря уже о возвращении первоначального облика!
      – Ладно, не горячись. Мы знаем, что к жителям планет, не входящих в Сеть, многие относятся, как к дикарям-полулюдям. Но у нас здесь не так. Тут мы все равны, все одинаковы. Если ты не будешь нарушать наших нехитрых законов, то тебе тут должно понравиться. Давай, вылезай из клетки и поднимайся наверх.
      Черно-седобородый подал знак кому-то, кого я не видел за частоколом, и в то же мгновение одна из стен клетки, казавшаяся ранее сплетенной с другими в единое целое, с грохотом рухнула наружу. Одновременно со стены мне сбросили веревочную лестницу.
      Выходя на волю, я осмотрел место, где выпавшая стена соединялась с остальными частями клетки. Там поблескивали искусно замаскированные пластины электромагнитных замков. Теперь мне стало ясно, почему стенка мгновенно упала: достаточно было только нажать на кнопку, меняющую полярность запоров, чтобы притяжение превратилось в отталкивание. И еще я понял: местные жители маскируют современные механизмы под кустарные изделия. Если они скрывают свои возможности от спутников-сторожей, то, значит, они к чему-то готовятся. А если они к чему-то готовятся, значит, у меня есть надежда вырваться отсюда, или хотя бы подать весточку своим друзьям.
      Едва моя голова поднялась над частоколом, как меня подхватили подмышки и перевалили через край ограждения, твердо поставив на ноги. Двое хмурых мужчин, похожих друг на друга одеждой из грубой ткани и загорелыми квадратными лицами с большими ртами и носами, продолжали нацеливать на меня арбалеты. Еще пара таких же суровых и неприветливых созданий стояла чуть поодаль. Молодой светловолосый парень, примерно мой ровесник, ловкими, быстрыми и, видимо, привычными движениями расстегнул мою одежду и осмотрел практически каждую пядь моего тела. Вынув из кармана пакет с разноцветными пищевыми шариками, он бросил его стоящему поодаль охраннику.
      – Половина рациона – твой вступительный взнос. – Объявил черноседобородый, стоящий рядом и внимательно меня разглядывающий.
      Пока они бесцеремонно проводили свои исследования, я получил возможность оглядеться вокруг. Правда, увидеть что-либо полезное мне не удалось. Со всех сторон меня окружали высокие отвесные буро-красные скалы. Скалы были очень странные: похожие на ломти сыра, ажурные, все в больших сквозных дырах. Удивительно, как они вообще держались и не разваливались, ведь их подножия были изрыты многочисленными пещерами, так что создавалось впечатление, будто скалы стоят на арочных опорах. Почва под ногами была безжизненная, состоящая из продуктов эрозии скал: щебня, камней, полузасыпанных крупных обломков. Завершало мертвый пейзаж огромное желто-красное светило, которое давало много света, но не слишком-то много тепла.
      Вокруг не было видно ни малейших признаков человеческого жилья. Даже насыпь вокруг частокола, на которой мы сейчас стояли, выглядела бы издалека, как естественное образование горного ландшафта. В общем, первый взгляд на тюремную планету привел меня в некоторое уныние. И только клетка из лиан да толстые бревна частокола утешали тем, что, по-крайней мере, хоть где-то здесь есть растительность.
      – Сними ботинки! – Прервал течение моих мыслей черно-седобородый.
      Я подчинился, разулся и по очереди показал ступни.
      – Он чист. – Неожиданным гулким басом объявил светловолосый парень, чьи большие зеленые глаза, как я теперь заметил, имели зрачок не человеческий – круглый и черный, а крестообразный и золотой.
      – Одевайся!
      Застегивая костюм из кожи анакванды, из-за которого начались мои злоключения, я поинтересовался:
      – Это был медосмотр, обыск или проверка половой принадлежности?
      – И то, и другое, и кое-что еще. – Исчерпывающе разъяснил начальник встретившей меня делегации.
      – Вижу, такую процедуру проходят все прибывшие?
      – Естественно. К счастью для тебя, у нас есть он, – черноседобородый кивнул на светловолосого парня, – известный на Перекрестке вор-волшебник Мародер. Он помогает нам быстро оценивать потенциальную опасность новых ссыльных. А у выходов из других Врат процедура встречи гораздо более длительная и менее приятная. На, получи свою порцию тюремных таблеток.
      Запихивая в карман куртки пакет с остатками пищевых шариков, я постарался перевести разговор в более практичное русло:
      – Меня зовут Рен. Могу ли я теперь надеяться на то, что Вы будете настолько любезны, чтобы поведать мне, где я нахожусь, по каким законам я теперь должен жить и что я обязан здесь делать?
      – Законы у нас, как я уже говорил, простые. И подходящую работу для тебя быстро найдем. Что же касается твоего местонахождения, так это вообще легко объяснить: ты на тюремной планете, сынок, и этим все сказано. Пойдем, по дороге я тебе все покажу. – Потом черно-седобородый обратился к своим помощникам. – Подготовьте клетку к новому прибытию и возвращайтесь в поселок.
      Он поманил меня за собой, мы спустились с насыпи и двинулись в путь, то петляя вокруг скал, то проходя через пещеры под скалами. Постепенно у меня складывалось впечатление, что мой спутник нарочно запутывает дорогу. Все-таки я обладал врожденным чувством направления и неплохо ориентировался на местности, будь то родное Болото Подсолнечной, или этот мир скал. Но я не подал вида, что разгадал хитрость черноседобородого и все также наивно-внимательно слушал его рассказ.
      – Как тебе, наверняка, уже разъяснили на Перекрестке Измерений, на тюремную планету ссылают всех нарушивших законы их мира: от злостных нарушителей правил дорожного движения до садистов-убийц. Единственное, что делают судьи, это сортируют преступников по расам: людей отправляют сюда, в умеренную зону; эльфов, лаолов и вадагов ссылают южнее; гномов, троллей, эрков и прочих геоморфов – севернее. Негуманоидов отправляют на другие континенты. Но судьи Перекрестка иногда изволят пошутить, присылая нам какого-нибудь гроана-людоеда, так что клетка вокруг выхода из Портала – это необходимая предосторожность.
      Сбежать с отсюда невозможно, по крайней мере, так принято считать. Сеть спутников-сторожей не дает приблизиться к планете ни одному космическому кораблю. Кроме того, сканеры магической активности пресекут всякую попытку открыть Врата в другой мир. Наказание за любую попытку бегства немедленное – энергетический луч в голову провинившегося. Все остальное – это наши внутренние дела. Наши тюремщики не вмешиваются в нашу жизнь ни при каких обстоятельствах. Уяснил?
      Я согласно кивнул головой. Пока мы шли, я заметил, что между нагромождениями камней все чаще и чаще встречаются ползучие плети растений ярко-зеленого насыщенного цвета. Такие же кустики виднелись на почти отвесных дырчатых скалах. Проследив направление моего взгляда, черно-седоборотый объяснил:
      – Это цеплялка – одно из местных растений. Оно тут повсюду. Чем ближе мы будем подходить к болоту – тем больше их будет.
      «К болоту!» – эти слова бальзамом пролились мне на душу. Что может быть приятнее, чем среди мириада миров найти хоть что-то родное и знакомое.
      Мой провожатый тем временем продолжал свой рассказ:
      – Меня зовут Старшой – с ударением на последнем слоге. Я принадлежу уже к пятому поколению ссыльных. Да, да, не удивляйся – я не преступник. Я родился здесь. Сюда ссылают и мужчин, и женщин, так что дети тут не редкость. Другое дело, что выживают тут не все… Но нам до сих пор везло: наш поселок расположен на полуострове. С трех сторон его окружает Гиблое болото, с четвертой – Красная пустыня, по которой мы сейчас идем. Через пустыню есть лишь несколько троп, по которым мы обмениваемся товарами с более густонаселенными краями. Мы исправно платим положенные налоги, и до сих пор крупные банды не наведывались к нам.
      – Банды? – Переспросил я.
      – А ты что думал, Рен, тут все сразу же превращаются в невинных овечек? Это тюремная планета, и правят тут тюремные законы. Там, за пустыней, за болотом идет постоянная война банд против банд. Образуются королевства, строятся укрепления, потом приходят противники, и все это рушится, и вновь отстраивается.
      – Ну, такое происходит не только на тюремной планете. – Усмехнулся я.
      – Да ты, Рен, философ. В чем-то ты прав. Но помни: тут-то все преступники. Тут нет мирных граждан. Тут каждый ежедневно воюет за свою жизнь и честь. Кто не борется – становится рабом какой-нибудь банды и быстро погибает. Кто борется плохо – погибает сразу. Кто борется хорошо – живет какое-то время, пока не встретит более сильного, и все равно погибает.
      – Мрачная перспектива.
      – Но есть тут и островки мира. Как наш поселок, например. Но за мир приходится платить постоянным трудом. Мы заготавливаем съедобный тростник и платим им за спокойствие, ведь даже самым отчаянным головорезам хочется есть. А еще в рудниках мы добываем изумруды. Это пропуск обратно на Перекресток.
      При этих словах я насторожился. А Старшой продолжал:
      – Если тебя сослали сюда с правом возвращения, то ты должен заработать его, представив стражам Обратного Портала достаточное количество местных драгоценностей: изумрудов из Красной пустыни, золота из Паучьих гор, урана из Хищного леса, или еще чего-нибудь, что даст тебе возможность войти в Портал. На этой планете много природных богатств, но без современной техники, копая примитивными ломами и лопатами, не просто собрать нужное количество. А, собрав, не просто сохранить и донести до Портала сквозь владения враждующих банд. Ведь вернуться хочешь не только ты.
      – Что же тогда надо делать, чтобы добиться возвращения?
      – Можно пересечь пустыню, вступить в банду, и если повезет, грабежами и боями с другими бандами скопить нужную сумму. Это путь быстрый, но весьма ненадежный. Тебя убьют с вероятностью девяносто девять и семь десятых процента. Причем, наиболее вероятно, убьют члены твоей же банды. Другой путь – вступить в одну из мирных общин, мою, например. Ты будешь трудиться от зари до зари, но при этом получишь право воспользоваться Дорогой На Свободу.
      – А это что такое?
      – Дорога На Свободу – старинный уговор между бандами и мирными общинами. Если община предоставляет банде количество драгоценностей, достаточное для возвращения десяти человек, то один член общины получает право на беспрепятственный проход к Обратному Порталу.
      – И как часто такое происходит?
      Старшой замялся:
      – Скажу честно: не часто. Ведь набрать сумму такого выкупа непросто. Тем более, что нам постоянно приходиться отдавать большую часть добытых изумрудов, чтобы избежать набега ближайшей банды. И еще надо, чтобы жребий пал на тебя. Ведь вся община будет участвовать в соревновании за право пользования Дорогой На Свободу.
      – То есть, я могу и не дожить до такого счастья? – Иронично переспросил я. – Я буду работать всю жизнь, а выбираться на свободу смогут только избранные счастливчики?
      Старшой пожал плечами:
      – Зато ты не погибнешь в кровавом сражении, а умрешь от старости. Я не тороплю тебя с принятием решения. Осмотрись, подумай… А потом или уходи, или включайся в работу общины. Просто так кормить тебя мы не будем. Проешь свой паек из концентратов – и все, конец. У нас недавно возникли проблемы… Так что на счету каждый кусок пищи и каждая пара рук.
      – Проблемы?
      – Да, – нехотя сознался Старшой, – не в моих правилах скрывать правду. Дней сто-сто двадцать назад нас посетила банда Шутника Гия. Им что-то не понравилось, едва не началась бойня. Часть наших мужчин погибла, и откупиться от бандитов мне удалось лишь тогда, когда я отдал Шутнику запас изумрудов, предназначенный для Дороги На Свободу. Еще несколько мужчин ушли вместе с бандой, поняв, что их шанс на Дорогу оказался слишком ничтожен. Так что сейчас у меня в общине остались практически одни женщины – двадцать восемь человек. У Портала же только что ты видел всех имеющихся у меня мужчин, да и то, Мародер едва ли может к ним относиться. Женщины сейчас работают и на сборке тростника, и в рудниках. Большинство тех, кто проходил через наш Портал, предпочитало примкнуть к бандам. Нам просто жизненно не хватает и мужских рук… и свежей крови. У меня как раз подросли две дочки-красавицы, так что ты бы мог…
      – Что это? – Прервал я сватовство Старшого, указывая на открывшийся за поворотом скалы вид.
      – Это Гиблое болото. А вот там, правее, наш поселок.
      Но я не отрывал глаз от тянущейся до самого горизонта бурозеленой растительности. Болото. Знакомое и родное пространство! Но первое впечатление оказалось обманчивым. Приглядевшись повнимательнее, я понял, что Болота Подсолнечной и эта дурнопахнущая жижа различаются как небо и земля. Лишь вблизи берега виднелась полоса тростника, а затем начиналось месиво грязи и подозрительных на вид чахлых растений. А главное – запах. Отвратительнейший аромат гниения, разложения, умирания показал, что болото не зря называют Гиблым. В отличие от моей планеты, на поверхности не сновали бесчисленные пасущиеся животные и охотящиеся на них хищники, болото было мертво и безжизненно, как и Красная пустыня за нашими спинами. Да и болотом это пространство назвать можно было лишь условно – скорее, я назвал бы его океаном густой грязи или морем вонючей жижи.
      Теперь мое внимание переключилось на поселок. Он вполне соответствовал окружающему ландшафту. Хлипкие тростниковые хибары были выстроены прямо внутри огромных скальных пустот на высоте десяти – тридцати человеческих ростов. К нижним пещерам вели сплетенные из лиан лестницы, выше в скалах были прорублены ступени и галереи. Внизу, у подножия скал, находились лишь немногочисленные хозяйственные постройки.
      – Почему вы живете так высоко? – Спросил я у Старшого.
      – Иногда по ночам на берег выходят твари из болота. Поэтому каждый вечер мы поднимаем лестницы и выставляем часовых. – Состроив жуткое выражение лица, сообщил тот.
      К его удивлению, на моем лице расплылась довольная улыбка. Он едва ли понял бы мою логику: если в болоте есть хищники, значит, есть и их жертвы, значит, там есть жизнь, следовательно, найдется место и для человека. Едва ли местная фауна окажется более опасна, чем крокотамы, тритонники или леотигры Подсолнечной.
      Тем временем мы вошли в поселок, вернее, подошли к лестницам, ведущим в него. Я ничуть не удивился, увидев Мародера и одного из арбалетчиков возле домика на нижнем ярусе. Наверняка, они добрались сюда короткой дорогой, тогда как Старшой водил меня кругами и пытался уговорить примкнуть к его общине. Я не очень-то большой мастер лазать по веревочным лестницам, поэтому подъем одолел с трудом.
      В огромной пещере оказалось на удивление уютно. Даже тростниковые хижины показались вблизи не такими убогими и примитивными. Все-таки, в сравнении с Перекрестком Измерений, подобная обстановка больше напоминала родной остров Белой Скалы. Прямо возле подъема на карнизе стояли большие столы и скамьи. Не дожидаясь приглашения, я уселся за самый крайний, откуда открывался вид на болото. Наверное, было в моем лице что-то такое, что заставило Старшого не приставать ко мне с дальнейшими уговорами.
      – Посиди, подумай, когда все соберутся, поговорим. – Бросил он мне и удалился в темноту пещеры.
      Огромное светило клонилось к горизонту, и вдалеке, на границе камней и тростника, я разглядел человеческие фигурки, бредущие к поселку с огромными охапками растений в руках.
      – Женщины возвращаются. – Хитро подмигнул мне Старшой, появляясь из глубины пещеры и присаживаясь рядом. – Приготовься, они любят засыпать новенького горой вопросов.
      Увидев меня, женщины побросали собранный тростник на камни и шумной вереницей полезли наверх по плетеным лестницам. Они, действительно, едва не оглушили меня своим щебетом. Их интересовало все: от моего имени и расположения родной планеты до мнения о танцоре Джилорно, который выступал с единственным концертом на Третьей Составляющей Перекрестка Измерений два с половиной стандартных года назад.
      Я старался отвечать вежливо, слегка шутливо, но, по мере возможности, коротко, чтобы под градом вопросов невзначай не выболтать какуюлибо важную информацию. Кто знает, может быть спутники слежения прослушивают из космоса все здешние беседы?
      Естественно и легко приветствия перешли в ужин. Несмотря на строгие взгляды Старшого, на столе передо мной выставили грубые деревянные миски с местными деликатесами (которые при других обстоятельствах я не рискнул бы даже использовать как наживку для ловли крокотама). На запах пищи подтянулись и остальные мужчины. А появившиеся на столе кувшины с забродившим соком какого-то местного растения заставили их повеселеть и еще более развязали языки женщинам.
      Никого не смущал мой внешний вид, скорее, это я был поражен многообразием человеческих трансформаций. Большинство, как Старшой и остальные мужчины, принадлежали к расе Перекрестка Измерений. Но были тут и изящная юная бронзовокожая леди с серебряными волосами и огромными – в пол-лица – раскосыми зелеными глазами; и коротконогая и длиннорукая дама с огромным носом-хоботом и маленьким ртом-присоской; и похожая на юркую ящерицу девушка, чья кожа выглядела как мелкая сероватая чешуя; и огромная розовая женщина, шумное появление которой объяснило мне, почему плетеные лестницы изготовлены с таким запасом прочности, что, наверное, могли бы выдержать и тушу лягуха.
      Тут собрались женщины всевозможных рас и разных возрастов: от совсем юных девушек (интересно, за какие преступления их сослали сюда?) до весьма пожилых (но не дряхлых, такие тут долго не задерживаются). Единственное, что делало всех этих людей похожими – это явные признаки продолжительной тяжелой работы: сухая, обветренная кожа, короткие растрепанные волосы, мозоли на ладонях, крепкие мышцы.
      – А вот и мои дочурки, – подтолкнул ко мне Старшой двух хихикающих девиц, – Черука и Чиона.
      Да, они были довольно красивы, по крайней мере, с точки зрения болотника: высокие, загорелые, жилистые – просто прелесть, а не девушки. Единственное, что их портило, это слишком округлые животики… Минуточку! Кажется, Старшой рассказывал о том, что банда наведывалась к ним примерно сто дней назад? Я посмотрел вокруг повнимательнее и заметил, что практически всех молоденьких и более-менее симпатичных дамочек объединяет одно интересное положение.
      Ай да Старшой, ай да хитрец! Его община больше не нуждается в свежей крови. Скорее, ей срочно необходимы кормильцы и добытчики. Ведь большая часть общины скоро выпадет из производственного процесса, занятая своими новорожденными детьми. Я понял, что как можно скорее я должен покинуть этот поселок. Я не мог оставаться здесь и брать на себя какие-либо обязательства перед этими людьми. Увы, не в моих силах помочь всем нуждающимся. Я должен найти выход с этой планеты, я должен соединиться со своими друзьями, я должен вновь увидеть Дилл!
      «Боги, – первый раз в жизни взмолился я, – хотя бы кто-нибудь, услышьте меня! Где ты, Дилл? Где ты, Яманубис? Где ты, Бог, отправивший нас в этот путь, где ты, Трисмегист? Помогите мне. Или подайте знак, что делать, чтобы выбраться отсюда.»
      Я не знаю, услышал ли меня какой-нибудь Бог, или так распорядился случай, но внезапно Мародер, который сидел напротив меня, перестал есть и как-будто к чему-то прислушался. Его золотые зрачки-крестики, слегка покосившиеся от крепкого напитка, начали быстро вращаться.
      – Еще один, – объявил он, – новенький.
      На мгновение над столами повисла тишина, быстро сменившаяся новой волной женских голосов. Я был забыт. Теперь их интересовало, кто же окажется в клетке. Лишь Черука и Чиона, занявшие места по обе стороны от меня, продолжали преданно глядеть на меня и подливать в кружку хмельной напиток.
      – Собирайтесь, – приказал Старшой мужчинам, которых, как я уже знал, звали Крион, Бабник, Секач и Ноор, – пойдем встречать новенького.
      На мой вопросительный взгляд он ответил:
      – А ты сиди… пока. Думай.
      Считая, что я уже достаточно опьянел, чтобы плохо соображать, Старшой перед уходом подозвал к себе дочерей и тихо прошептал им:
      – Если я вернусь, а он еще не будет спать с одной из вас… или, лучше, с двумя – выпорю колючим плющом!
      Нужно ли говорить, что после такого обещания они начали обхаживать меня с утроенным пылом и напором. Мне же все это стало глубоко отвратительно. Если они считали меня дикарем, грубым самцом, теряющим голову от вина и смазливых бабенок, то здорово просчитались. Мое желание покинуть этот засасывающий гостеприимством поселок утром следующего дня окончательно окрепло.
      После захода желто-красного светила пещеру освещали лишь немилосердно чадящие смоляные факелы. Они давали мало света и, если бы не огромные размеры скальной ниши, давно уморили бы всех присутствующих угарным газом. Женщины не расходились по своим хижинам, ожидая появления новичка, и изредка бросали на меня недвусмысленные взгляды. Но, видимо, Старшой уже определил для меня невест – собственных дочерей – и остальным поживиться было нечем. Впрочем, тут могли существовать более свободные отношения, и я был «занят» лишь на первую ночь.
      Меня же не брали ни алкоголь, ни женские ласки, ни сон. Мой мозг продолжал напряженно работать, искать выход из тюрьмы, куда я добровольно отправился. Мои размышления прервали голоса внизу у подножия скалы. Вскоре в пещеру взобрались Старшой со своими людьми и еще один человек, закутанный в темный длинный плащ.
      Старшой бросил косой взгляд на меня и на дочерей, не выполнивших порученное задание. Впрочем, он не так уж и рассердился. Когда новичок распахнул свой плащ и сел за стол, я понял причину этого. Поняли и Черука с Чионой, мгновенно оставившие меня и подсевшие к вновь прибывшему.
      Хотя я не большой ценитель мужской красоты, особенно красоты иномирян, мужчина сразу же поразил меня изысканным благородством лица и атлетической статью фигуры. Его кожа отливала золотом, глаза светились умом, черные волосы спадали густыми локонами из-под черного берета с маленькой золотой кокардой, аккуратные усики были подстрижены с тщательной небрежностью.
      – Холодно тут у вас, – произнес он бархатным голосом, и его слова прозвучали как комплимент всему этому миру, – чересчур холодно.
      Дочери Старшого мгновенно сомлели. Отцу не надо было угрожать им, как в случае со мной – простым ластоногим болотником. Перед златокожим мужчиной не устояло бы ни одно женское сердце.
      Он сказал правду: по всему было видно, что его мир гораздо теплее. Золотокожий заметно мерз. От ночной сырости, идущей от болота, его плохо защищали даже плотный черный костюм с золотыми застежками и плащ, подбитый тонким густым мехом.
      – Командор Чи-Ге, профессиональный революционер. – Просто представился золотокожий.
      – Восстание на Кси-Лодердолисе – это твоя работа? – Поинтересовалась бронзовокожая серебряноволосая леди по имени Вилендика, занявшая освободившееся место рядом со мной.