Белов Андрей
      "Neutral Tones" Томаса Харди
      (опыт имманентного анализа текста с заданным автором)
      Предварительные замечания
      Выбор для анализа именно стихотворения "Neutral Tones" был предопределен рукою Пола Драйвера, составителя "пингвиновской" антологии "Early Twentieth-Century Poetry" (Penguin Books, ISBN 0 14 06.2210 1). Дело в том, что текст этот был напечатан прежде других произведений Томаса Харди, уже на третьей странице, и мне ни к чему было листать дальше листать было незачем, так как никакого личного пристрастия к тому или иному стихотворению Харди я, по крайней мере, до прочтения "Neutral Tones", не имел.
      Анализ, который нам предстоит (мне - написать, а вам - оценить) имманентный, а потому не надейтесь встретить в нем занимательных фактов ни из биографии Харди, ни из британской истории. Более того, в использованном и уже упомянутом мною издании из серии "Penguin Popular Poetry" не был указан даже год написания стихотворения, так что сама судьба - конечно, вкупе с вездесущим Полом Драйвером - призвала нас направить все исследовательские усилия непосредственно на текст "Neutral Tones".
      Итак, придумав хоть какое-то оправдание своей лени (обычно это называется "выбором метода исследования"), перехожу далее.
      Полагаю, что теперь вам хотелось бы взглянуть на текст стихотворения. Для этого нужно проделать нехитрую операцию - перевернув несколько страниц, добраться до приложения к работе. Помимо самого "Neutral Tones", в приложении найдется и его перевод, основная цель которого состоит в том, чтобы передать ход поэтической мысли Харди (т. е. это не собственно буквальный подстрочный перевод, а скорее перевод-интерпретация).
      Помните, что вы сможете перейти к прочтению основной части лишь после того, как ознакомитесь со стихотворением. Я бы вообще советовал вам не спешить и для начала разобрать "Neutral Tones" самостоятельно.
      Основная часть
      1
      Первое (и, кстати, последнее), на что мы обращаем внимание при чтении - это, конечно, название. Слова Neutral Tones создают у нас некоторое предположительное представление о том, какими окажутся просодия и цветовая гамма следующего за ними стихотворения (tone, как и русское тон, может обозначать и тон голоса, музыкальный тон (тон звуковой), и цветовой оттенок (тон цветовой)). Принимая во внимание определение neutral, мы ожидаем, что фоническая (и, конечно, ритмическая) инструментовка стихотворения, а также его колорит будут нейтральными, т. е. неяркими, ненавязчивыми, монотонными.
      Все эти предчувствия оправдываются, но лишь отчасти. В стихотворении имеется колоссальный диссонанс между внешне бесстрастной речью лирического субъекта и внутренней, смысловой стороной его речи (между формальным выражением чувства и его действительным наполнением).
      С целью создания монотонной интонации из всего арсенала поэтических средств Харди использует "тяжелую артиллерию" - опоясывающую рифмовку (не могу поручиться в этом отношении только за вторую строфу - не знаю, рифмовал ли Харди "rove" и "love"). Далеко не самая распространенная, такая рифмовка придает течению стихотворной речи медлительность, плавность и даже, я бы сказал, торжественность.
      Еще одно средство достижения требуемой интонации - ритм, с которым Харди управляется просто блестяще. Начать хотя бы с того, что стихотворение написано редким 4-иктным тактовиком. Вот схема первой строфы ( _ - сильный слог, о - слог слабый):
      о_ оо_ о_ о_
      оо_ о_ оо_ о_
      ооо_ _ оо_ о_
      оо_ ооо_ о_ _
      Впечатляет? Еще бы!
      Несмотря на то, что тактовик - это переходная форма, лежащая на границе между силлабо-тоникой и тоникой, Харди удается не допустить никакой ритмической расхлябанности. Так, в первой строке ощущается очень сильная инерция четырехстопного ямба (ср. эта же строка, но без артикля: "We stood by <...> pond that winter day" - чистый ямб)*. Организованность второго стиха создается за счет его симметричности (это своеобразный мини-логаэд), а в стихах третьем и четвертом в роли ритмического "тормоза" выступают, главным образом, паузы между словами leaves и lay, ash и and, were и gray.
      ______________
      * Можно сказать, что все стихотворение в целом построено на инерции четырехстопного ямба. Так, в нем встречается и несколько чистых ямбических строк. Напр.: "Since then, keen lessons that love deceives, / And wrings with wrong, have shaped to me..."
      Но можно ли говорить о нейтральности той интонации, которая создается за счет такого ритма? Скорее да, чем нет. Наверное, все поэтические размеры (ритмы?) можно распределить по степени нейтральности той интонации, которую они выражают. Конечно, характеристика эта очень условна и, говоря о конкретном произведении, всегда нужно учитывать огромное количество дополнительных факторов (тот же способ выражения авторской позиции). Кроме того, сложность разговора о поэтической интонации обусловлена и тем, что интонация - это понятие больше психологическое и лингвистическое, нежели собственно литературоведческое.
      Тем не менее, должны существовать некие объективные критерии, на основании которых мы бы могли заявлять о большей или меньшей нейтральности интонации. Взять, к примеру, такой параметр, как длина строки. Ведь наверняка стихотворения, длина строки в которых равна десяти слогам ("Neutral Tones") или превышает десять, будут восприниматься как более монотонные по сравнению с теми, в которых строка короче. А монотонность это, без сомнения, одно из средств достижения нейтральности*.
      ______________
      * В этом смысле поэтическая речь в целом более нейтральна, чем речь прозаическая, так как монотонность в принципе присуща ей по определению (см. работы Т. М Николаевой, интервью И. А. Бродского).
      Но довольно об ритме и интонации, ведь, как мы уже говорили, Neutral Tones имеют не только просодическое, но и цветовое выражение. Вряд ли вы не согласитесь с тем, что более нейтрального цвета, чем белый, не найти. Цвет же зимнего дня ("winter day"), картина которого дана в стихотворении белый в высшей степени. Он настолько преобладает над всеми остальными, что даже солнце оказывается выкрашенным им: "the sun was white". В слове white в данном случае сочетаются два значения: во-первых, собственно "белый", а, во-вторых, очень яркое, метафорическое значение - "бледный" (отношения солнца и Бога здесь уподобляются отношениям ребенка и жестокого родителя Бог выругал солнце, и оно побледнело от страха). Также в "Neutral Tones" мы найдем и еще один цвет - серый, который, конечно, не нарушает, а, напротив, еще усиливает "бесцветность" описанного автором пейзажа.
      Итак, интонация, по-видимому, нейтральна, цветовая палитра нейтральна. А содержание нейтрально ли? Вот тут-то Харди и выкидывает главный фокус (но, правда, не самый эффектный): стихотворение, называющееся "Neutral Tones", начинается со слова we!!! (Если вы мне скажете, что местоимение "мы" не ассоциируется у вас, прежде всего, с любовной лирикой, то я вам, простите, не поверю.) Сразу, с первого слова, становится ясно, что все те попытки, которые автор наверняка предпримет в дальнейшем, желая убедить нас в бесстрастности своего голоса (и которые мы частично обозначили выше) - не более, чем игра. Кажется, что Харди даже не пытается запутать нас и с самого начала раскрывает карты, однако диссонанс между внешней нейтральностью и внутренним надрывом, безусловно, сохраняется, ведь 4-иктный тактовик и охватная рифмовка - они и Африке... Да, против лома, каковым в поэтическом тексте являются формальные средства*, приема действительно еще не изобрели (добавлю - и не изобретут).
      ______________
      * Имею в виду здесь поэтические паралингвистические средства (ритм).
      2
      Первая строфа "Neutral Tones" - эпична. В ней перед нами предстает воспоминание лирического субъекта, в котором тот воссоздает в своей памяти определенную ситуацию, имевшую место в его прошлом. Для этой ситуации достаточно четко заданы пространственно-временные границы. Уже в первой строке встречаем указание на конкретное место и на время года: "We stood by a pond that winter day". На то, что это именно воспоминание, а не, скажем, просто выдумка, недвусмысленно указывает местоимение that (тем самым зимним днем).
      В первом стихе задается базовая модель вспоминаемой ситуации (ее хронотоп и герои), к которой во втором и третьем стихах добавляются дополнительные, самые значимые (поскольку именно они запечатлелись в памяти), элементы. Средством присоединения этих элементов в тексте служит союз and, имеющий здесь семантику не столько присоединения, сколько дополнения и уточнения (блестящий пример уточнения - в четвертой строке: "They had fallen from an ash, and were gray").
      Нужно отметить, что ситуация, изображенная в первой строфе, не слишком радует нас. Первый стих, однако, предельно нейтрален - ни весел, ни грустен, однако уже второй вызывает некоторое (а на самом деле - огромное) смятение. Вот вообразите - перед вами бледное зимнее солнце. С чем бы вы могли его сравнить? Как бы вы объяснили для себя его тусклый свет? Представьте теперь, в каком мрачном расположении духа нужно находиться, чтобы сказать: "...the sun was white, as though chidden of God". Произнесено это, конечно, без тени иронии - глагол chide в английском языке принадлежит к книжной, высокой лексике, да и сама конструкция "of God", вероятно, архаична (дословно можно было бы перевести "выбранено от Бога") и, как мне кажется, прототип ее надо искать в Библии.
      Вера во всесильного, карающего Бога незримо присутствует в "Neutral Tones" - вот та главная информация, которую мы почерпнули из второго стиха. Кроме того, с идеей о карающем Боге часто связываются фаталистические представления о мире, и, похоже, что представления эти в какой-то мере отразились и в "Neutral Tones". И вообще, скажу я вам, все это очень смахивает на кальвинизм...
      Третий стих первой строфы тоже вряд ли поднимет вам настроение: "And a few leaves lay on the starving sod". Изможденная, истощенная, умирающая от голода земля - вот что такое "starving sod". Некому утолить ее голод, ведь даже листья, лежащие на земле (которых и так-то всего лишь "a few"), мрачны и серы*.
      ______________
      * Grey может переводиться и как "серый", и как "мрачный".
      И это все происходит (пейзаж, но происходит! - единственные "бездействующие", не снабженные глаголом, предметы - это пруд и ясень) на фоне мерного, спокойного ритма и опоясывающей рифмовки - создается впечатление, будто хладнокровный гробовщик заколачивает свое изделие с находящимся в нем еще живым человеком. Фраза же "an ash, (пауза) and were (пауза) gray" вгоняет последний гвоздь в крышку гроба лирического субъекта. Гроба, из которого тому уже не выбраться.
      Да, вот вам и "Neutral Tones".
      Есть в первой строфе еще одна любопытная деталь, касающаяся распределения в ней нейтрального и, условно говоря, мрачного. Так вот, начала всех стихов в строфе* - нейтральны: "And the sun was white...", "And a few leaves lay...", "They had fallen from an ash...". Нагнетание же мрачности ситуации происходит за счет второй их половины: "...as though chidden of God", "...on the starving sod", "...and were gray", а потому от строфы этой создается крайне противоречивое ощущение. Базовая модель ситуации нейтральна, однако, в элементах, ее дополняющих, явно преобладают мрачные тона (преобладают, поскольку правая часть стиха по смысловой и перцептивной нагрузке обычно перевешивает левую - главным образом, благодаря рифме).
      ______________
      * О первом стихе здесь речи не идет - у него совершенно особая роль (см. об этом выше).
      3
      Вторая строфа также начинается с местоимения - с местоимения your. Подготовив в первой строфе фон, изобразив задний план картины, автор переходит к рассказу о чувстве, испытываемом лирическим субъектом. И потому естественным является выделение объекта этого чувства.
      Отметим сразу, что объект этот не персонифицирован. Харди не только дает нам портретов своих персонажей, он даже не дает указания на их пол избыточным оказывается все, помимо самого переживания. Он говорит: "Your eyes", но не уточняет, какого цвета эти глаза, важно лишь то, что они "were as eyes that rove / Over tedious riddles of years ago" (главный прием здесь, как и в стихотворении в целом - сравнение).
      Почему Харди говорит именно "your eyes", а не, например, "her"? Видимо, ему важно показать непосредственную включенность лирического субъекта в его собственное воспоминание. Герой стихотворения, вспоминая, заново переживает случившееся в прошлом событие, он будто бы снова видит ее (будем считать, что это все-таки она) и к ней обращается.
      Всю информацию, которую мы получаем из этой строфы можно разделить на две части: на описание некого события и на этого события интерпретацию, на тему и рему, если угодно. В первых двух стихах строфы данное - "Your eyes on me", новое - "were as eyes that rove / Over tedious riddles of years ago". Также и во второй части второй строфы мы видим, во-первых, событие, имевшее место в действительности: "And some words played between us to and fro", и, во-вторых, его интерпретацию: "On which lost the more by our love".
      Более интересна здесь интерпретация, а, в первую очередь, то, что в ней совмещаются два разных временных пласта оценки. Первый пласт синхронен событию, второй синхронен времени повествования (что обусловлено самой природой воспоминания). Конечно же, эти два пласта отличаются по своему смысловому и эмоциональному наполнению, однако вся сложность в том, что выражены то они одними и теми же языковыми средствами, а потому восприятие второй строфы несколько затрудняется и становится оттого более интересным.
      Взгляните на приведенную ниже незамысловатую таблицу. В ней я попытался отразить ту информацию, которая, на мой взгляд, соотносится с каждым из временных пластов.
      Время события Время рассказа
      О событии
      "...were as eyes that rove / Ты смотришь меня и все обо мне знаешь Over tedious riddles of years ago" (все загадки давно разгаданы).
      Ты смотрела на меня, и тебе было скучно
      (т. к. ты не находила во мне ничего нового).
      "On which lost the more by our love" Мы так влюблены, что даже не
      разбираем смысла собственных слов
      (акцент на слове love).
      Мы были влюблены и, к сожалению,
      не слышали того, что говорили друг
      другу (акцент на слове lost).
      Иными словами, во время того любовного свидания лирический субъект вряд ли обращал внимание на те факты, которые теперь ему кажутся роковыми (это касается и первой строфы), он просто наслаждался встречей с возлюбленной. Теперь же, вспоминая тогдашнее состояние, он добавляет к его описанию свою рефлексию.
      Практические такое же "раздвоение" мы видим и в первых двух стихах третьей строфы - самых пронзительных во всем "Neutral Tones": "The smile on your mouth was the deadest thing / Alive enough to have strength to die". "Улыбка на ее губах" погубила рассказчика. Ясно, о чем речь - она была так красива, что он полюбил ее безумно и любит до сих пор. На основании всего предшествовавшего текста мы понимаем*, что любовь эта вряд ли оказалась удачной, однако теперь находим тому прямое подтверждение.
      ______________
      * Здесь я, конечно, лукавлю, потому что сам понял это, лишь прочитав стихотворение раз двадцать. Думаю, однако, что более компетентный читатель смог бы разобраться во всем гораздо быстрее.
      Улыбка действительно убийственна, все ее силы направлены на достижение одной цели - смерти. Она убивает героя стихотворения (и здесь слово deadest выступает больше в прямом, чем в метафорическом значении - мы уже сравнивали лирического субъекта с мертвецом), но не это для него по-настоящему гибельно. Трагедия в том, что у "улыбки" хватает сил для того, чтобы умереть самой. На чем воспоминание обрывается.
      В третьей строфе мы единственный раз в "Neutral Tones" встречаем то, что называется "голосом автора". В третьем и четвертом стихах Харди комментирует состояние своего героя и дает небольшую визуальную зарисовку: "And grin of bitterness swept thereby / Like an ominous bird a-wing..." Здесь мы видим реакцию лирического субъекта на его собственные раздумья: усмешку, полную горечи (усмешка в ответ на улыбку).
      Усмешка прерывает ход воспоминания и на некоторое время останавливает внутренний монолог героя (о чем нам говорит многоточие). Лирический субъект замыкается в себе, и мы вдруг осознаем, что таково, наверное, его привычное состояние - теперь. Недаром усмешка касается губ, "как зловещее птичье крыло". Зловещее, а значит, навсегда обрекающее героя на подобное существование.
      4
      Композиция "Neutral Tones" - кольцевая. Стихотворение заканчивается повторным перечислением примет вспоминаемой ситуации, к которым, правда, добавляется "ее лицо"*: "Your face, and the God-curst sun, and a tree, / And pond edged with grayish leaves". В четвертой строфе лирический субъект, наконец-то, сам поясняет, почему именно эта ситуация настолько укоренилось в его памяти - потому, что он так никогда и не был счастлив в любви. И, без сомнения, он никогда не был счастлив в любви так.
      ______________
      * Понятно, что "лицо" по замыслу* Харди не могло появиться в первой строфе, ведь иначе дальнейшее воссоздание отдельных черт этого лица (глаза, потом - улыбка) стало бы уже не так интересно: ощутимо бы снизилась напряженность поэтического сюжета.
      * Замысел здесь понимается не только как предпосылка творческой деятельности, но и как ее результат. Более того - как дальнейшее функционирование этого "результата" в сознании читателя (от чего он не перестает быть замыслом Харди).
      Вот почему он постоянно воссоздает в своем воображении картину некогда идеальной любви, и вот почему она со временем приобретает мрачную окраску.
      5
      Жизнь героя фактически кончена, однако обвиняет ли он кого-нибудь в этом? Вряд ли... Герой Харди живет в том мире, где властвуют жестокая судьба и суровый Бог, а потому винить ему некого. И в голосе его звучат лишь Neutral Tones.
      Белов Андрей,
      Череповецкий ГУ
      Приложение
      Neutral Tones
      We stood by a pond that winter day,
      And the sun was white, as though chidden of God,
      And a few leaves lay on the starving sod;
      -They had fallen from an ash, and were gray.
      Your eyes on me was as eyes that rove
      Over tedious riddles of years ago;
      And some words played between us to and fro
      On which lost the more by our love.
      The smile on your mouth was the deadest thing
      Alive enough to have strength to die;
      And grin of bitterness swept thereby
      Like an ominous bird a-wing...
      Since then, keen lessons that love deceives,
      And wrings with wrong, have shaped to me
      Your face, and the God-curst sun, and a tree,
      And pond edged with grayish leaves.
      Мы стояли у пруда тем зимним днем,
      И солнце было бледным, как будто Бог выбранил его,
      И несколько листьев лежало на истощенной земле
      - Они опали с ясеня и были серы.
      Твои глаза, наблюдавшие за мной, казалось, разгадывали
      Загадки, которые были им уже давно знакомы;
      И какие-то слова проносились между нами туда и обратно,
      Но мы почти не разбирали их, мы были влюблены.
      Улыбка на твоих губах была не только убийственна,
      Но и достаточно жива для того, чтобы ей хватило сил умереть самой;
      И мучительная усмешка промелькнула,
      Как зловещее птичье крыло...
      С тех пор любовь лишь обманывает меня
      И терзает ложью, а потому в памяти моей запечатлелись
      Твое лицо, и проклятое Богом солнце, и дерево,
      И пруд, обрамленный сереющими листьями.