Он смотрел, как морщинистые, покрытые сеткой вен руки матери сматывают шерсть в клубок и думал о своем.
      Чеченские друзья Пчелы предложили Бригаде новое дело. Мало того, что оно сулило солидную прибыль, причем не только Бригаде, но и Пчеле лично. В случае его реализации Витя рассчитывал встать во главе крупного проекта, вырваться из-под надоевшей опеки Белова и зажить, наконец, своим умом. Но даст ли этому делу ход Саша? Сегодня должно произойти главное - будет принято окончательное решение.
      Рядом за столом сидел отец Пчелы. Перед ним была расстелена старая немецкая карта Берлина. Карта давно дышала на ладан - протертая до дыр на сгибах, местами прожженная и надорванная, она выглядела настоящим музейным экспонатом. Василий Викторович, низко склонившись над столом, самым тщательным образом перерисовывал фрагмент карты на вырванный из тетрадки в клеточку листок.
      - Бать, ты скоро? - поторопил его Пчела. - У меня времени впритык.
      - Успеешь, - не отрываясь от своего занятия, пробурчал отец. - Мне семьдесят, и то не тороплюсь. Вот смотри.
      Пчела, покачивая руками, вполоборота повернулся к отцу.
      Василий Викторович показал ему свой рисунок и немецкую карту. Поочередно тыкая пальцем в обе бумажки, он объяснял сыну, где на них что.
      - Это - Рейхстаг. А вот это, - вот, видишь? - та самая улица, где меня осколком жахнуло. Вот она... Ну, теперь там все по-другому, конечно. Но ты, Витя, все равно разыщи эту улицу и положи там цветок. Красную гвоздику.
      - Может, розу? - предложил Пчела.
      - Ну зачем розу? - отец терпеливо улыбнулся ему, словно неразумному малолетке. - Я же сказал - гвоздику. Только купи ее в Москве, да смотри, импортную не бери, бери нашу, подмосковную... Сделаешь?
      Пчела кивнул. Шерстяная нитка описала последний виток, и его руки словно освободились от пут. Валентина Степановна опустила клубок в картонную коробку и робко предложила:
      - Витюш, может, еще моточек?
      - Мам, времени нет, серьезно... - покачав головой, Пчела приложил руку к груди и встал с дивана. - У меня ведь до самолета две встречи еще. Список лекарств где?
      - В серванте, внизу, - показала мать. Пчела открыл створку серванта и взял еще один тетрадный листок, исписанный круглым материнским почерком. Он повернулся к родителям и улыбнулся:
      - Ну все, давайте прощаться...
      Ему и в самом деле нужно было спешить - до решающего разговора с Белым предстояло еще встретиться с Вахой и Асланом, чтобы обсудить все нюансы нового проекта. К тому же Пчела оказался без машины, поскольку Фила, доставившего его к родителям, срочно вызвали на съемки. К Аслану ему предстояло добираться самостоятельно.
      Да, разговор с Сашей обещал быть трудным, при этом Пчела мог рассчитывать только на себя. Филу большинство коммерческих предприятий Бригады были, в общем-то, по барабану, ну а Кос - как это случалось в последнее время постоянно - наверняка встретит любое предложение Пчелы в штыки.
      Так что убеждать Белого в перспективности нового дела, предложенного чеченцами, предстояло ему одному.
      XXXX
      После нескольких дней почти непрекращающегося снегопада наконец-то выглянуло солнце. Оно отражалось тысячами искорок в свежевыпавшем снеге, в широких окнах и на блестящих оцинкованных крышах окрестных домов.
      Оля вышла на крыльцо их загородного дома на Рублевке и зажмурилась после затянутого в шторы и занавески помещения неудержимый водопад солнца ее буквально ослепил.
      С тех пор, как она вернулась из Америки, Оля почти постоянно находилась в подавленном состоянии. Виной тому был ее муж - Белов совсем перестал таиться и практически в открытую крутил роман с наглой и развратной актриской. То, что до отъезда во Флориду было для Оли лишь смутным подозрением, по возвращении в Москву оказалось отвратительным, гнусным и очевидным для всех без исключения фактом.
      Ее душила обида и злость, поэтому первым ее порывом было - немедленно уйти. Но по зрелому размышлению Оля пришла к выводу, что открытый разрыв с Беловым - не в ее интересах. Во-первых, Саша был ей по-прежнему дорог, и терять его навсегда она не хотела. Зная крутой характер мужа, Оля вполне резонно опасалась, что стоит ей громко хлопнуть дверью - и Белов запросто может закрыть для нее эту дверь навсегда. А во-вторых, к своему удивлению и даже некоторому стыду, Оля поняла, что ей совсем не хочется жить прежней жизнью - в крохотной бабушкиной квартирке или на старой даче, без охраны, без прислуги, но зато с постоянной заботой о хлебе насущном. Оказалось, что она настолько от этого отвыкла, что сама мысль о ежедневной работе (где? кем?) оказалась пугающе недопустимой.
      После мучительных колебаний Оля поделилась своей бедой с бабушкой. Совершенно неожиданно для Оли бабушка не возмутилась, не стала призывать на голову изменника все кары небесные. Ее реакция на слова внучки оказалась куда более спокойной и взвешенной. Тихим, бесцветным голосом бабушка выложила серию избитых советов, смысл которых сводился к одному: "Терпи, Оленька, перебесится - снова твой будет".
      И Оля решила терпеть. Она старалась гнать прочь мрачные мысли, но проходили день за днем, а настроение у нее оставалось неизменно плохим. Вот и сегодня с утра она ходила как в воду опущенная - до той минуты, когда окатило ее с ног до головы светом не по-зимнему яркое, щедрое и праздничное солнце.
      Мгновенно вспомнилось пушкинское "мороз и солнце - день чудесный!", невесть откуда на ее губах появилась чистая, радостная улыбка, и Оле с кристальной ясностью стало понятно, что все ее беды преходящи, и в конце концов все непременно будет хорошо.
      - Ванечка! - обернувшись назад, позвала она сына. - Иди скорей, посмотри, какая прелесть!
      Мальчик колобком выкатился на крыльцо и, тоже зажмурившись, спросил:
      - Где плелесть?
      Оля рассмеялась:
      - Да вот же, везде...
      Ваня разлепил глаза, сбежал по ступенькам и начал прыгать по квадратам плитки, которой был вымощен внутренний двор их усадьбы.
      - Тили-тили, тлали-вали... - восторженно горланил он.
      Оле тоже было и радостно и легко, и она тихонько подтянула сыну:
      - Это мы не проходили, это нам не задавали! Парам-пам-пам!
      Они весело пропели припев раза три (других слов песни не знали ни мать, ни сын), не обращая внимания на искоса поглядывавшего на них громилу-охранника. Вдруг створки ворот, погромыхивая, поползли в стороны, и во двор с неторопливой грацией гиппопотама въехал черный "Мерседес" Фила.
      Он выскочил из машины и, раскинув руки в стороны, вразвалочку направился к ним навстречу.
      - Здравствуй, Валерочка! - Оля с улыбкой чмокнула Фила в щеку. - А Макса где потерял?
      - Привет, Оль. У него дела там какие-то. Я вас до больницы подкину, а он уже заберет, хорошо? - Фил присел на корточки перед мальчиком и сделал ему козу. - Привет, Вано, как делищи?
      - Во! - Ваня с лукавой улыбкой показал большой палец.
      - Молоток, пацан! - Фил с хохотом подхватил парнишку на руки, подбросил высоко вверх и, подхватив подмышку, потащил к машине.
      Они быстро расселись по местам, "Мерседес" так же неторопливо вырулил на улицу. До шоссе дорога шла сосновым лесом, и Ольга невольно залюбовалась величественной красотой наряженных в снежные шапки деревьев. Ваня, встав на коленки, рассматривал, как вьется, закручиваясь в бурунчики, снежок вслед за автомобилем.
      Тишину нарушил Фил:
      - Как, Оль, после Америки проклятой, трудно здесь?
      - Да ты знаешь, я как будто и не уезжала, - улыбнулась Ольга. - Первую неделю, правда, чудила - проснусь и никак не въеду: где я, что я...
      А потом ничего, привыкла...
      - А мы после выборов вроде спокойно зажили, так пацаны меж собой перегрызлись, - пожаловался Фил. - Ты, наверное, в курсе?
      - Ну я так, больше догадываюсь, Сашка же не говорит ничего... - пожала плечами Оля. - Это Витя с Космосом, да?
      - Не только. Они ж упрямые все, как ослы египетские! - Фил расстроенно махнул рукой. - Все основными быть хотят...
      "Мерседес" вылетел на Рублевское шоссе и, резво набирая скорость, полетел к столице.
      Снежные круговерти за машиной исчезли, и Ваня стал искать себе новое занятие. Передергав все ручки на двери машины, он полез в лежащую рядом с ним сумку Фила. Ольга привычным жестом одернула сына:
      - Ваня, нельзя! Это чужая сумка, ясно? Ваня! Я что сказала?! Ну-у, папочка родимый!
      - Папоська лодимый... - заулыбался мальчик. - Папоська Сяся...
      Фил с улыбкой следил в зеркало заднего вида за маленьким непоседой.
      - И на фига ему, Оль, в больницу? Он же здоровее всех нас вместе взятых. Правильно, Вано?
      - Сплюнь, - махнула на него рукой Оля. - А прививки?
      Фил послушно поплевал через левое плечо и легонько постучал по иконке у лобового стекла.
      А маленький Ваня, воспользовавшись, что о нем на минутку забыли, снова полез в сумку Фила. Он откинул незастегнутый клапан баула и запустил руку вовнутрь.
      - Ваня! - снова одернула его мать. - Нельзя, ты же слышал! Это что за безобразие, а?!
      Она потянула сумку из рук сына, клапан откинулся, и глазам Оли открылось содержимое Фи-ловой сумы. Она вскрикнула и рывком пересадила Ваню к себе на колени.
      - Валера! - в ужасе прошептала Ольга. - Там голова!
      Фил глянул на перепуганную Олю в зеркало и прыснул:
      - Да это муляж, для кино. Я ж со съемок еду.
      Глянув на дорогу, он быстро дотянулся до сумки и за волосы выдернул из сумки резиновую голову, один в один повторяющую его черты.
      - Похож красавчик? - не без гордости спросил он. - А ты чего подумала?
      Ваня потянул ручки к муляжу, но его одернула еще не отделавшаяся от шока Оля.
      - Ой, Валер, убери эту гадость! - ее передернуло от отвращения.
      Еще раз хохотнув, Фил сунул голову обратно в баул и переставил его вперед. Оля, наконец, пришла в себя и с улыбкой покачала головой:
      - Ну, ребята, с вами не соскучишься!
      Мальчик, похныкивая, все еще тянулся к сумке, и Фил тут же пришел Ольге на помощь:
      - Вано, хочешь поглядеть, как дядя Валера в кино снимается? Оль, на задней полке камера, там бой на мечах - как раз сегодня снимали. Покажи Ваньке, только перемотай назад.
      Оля занялась камерой, а Фил принялся рассказывать о фильме.
      - Картина будет типа "Горца". Видела? Ну, с Ламбертом...
      - Французы говорят - Ламбёр, - заметила Оля.
      - Да какая разница! - отмахнулся Фил. - Так вот, там типа бессмертные пацаны действуют, а убить их можно, только если башку отрубишь...
      Едва удерживая ерзавшего сына на коленях, Оля умело управилась с камерой: откинула портативный монитор и включила воспроизведение. На маленьком цветном экранчике появилась картинка.
      - Вот, а действие на Урале происходит, на военных заводах, прикинь? продолжал свой рассказ Фил. - В общем, ерунда полная! Но трюки - класс! А в красном плаще - я...
      Ваня, словно завороженный, следил, как на мониторе сражались средневековые рыцари. Бой близился к концу, и вот уже отрубленная голова Фила полетела в котлован. Муляж упал на расстеленный мат и подкатился к ногам оператора видеокамеры. За кадром кто-то громко крикнул "Стоп!".
      Вдруг Ольга напряглась - голову Фила подобрала хохочущая Анна, любовница Саши. С отвратительной смесью стыда и гадливости Оля смотрела, как артистка небрежно подбросила резиновую голову, ловко поймала ее и впилась в губы муляжа наигранно-чувственным поцелуем. За кадром послышался голос оператора: "Аня, твоя камера? Забирай, материальчик дикий..." Анна, протянув руку к оператору, двинулась к камере. Она кокетливо улыбалась, и эта улыбка показалась Ольге издевательской.
      Сдвинув брови и закусив губу, Оля остановила камеру и отвернулась к окну. В висках тут же отдалось тяжелой и тупой болью. От превосходного настроения не осталось и следа.
      - Ну как? Сила? - спросил ничего не замечавший Фил. - Ты перемотай дальше назад, там еще круче есть!
      Тут у него зазвонил мобильник.
      - Алле, кто это? Да, я... Камера? Со мной. А при чем здесь Кордон и камера? - Фил нахмурился. - Слушай, а сразу нельзя было сказать, что это его камера? Я бы тогда и брать не стал! Ну давай тогда минут через пятнадцать. Я сейчас еду на Пресню, как раз на Кутузовском пересечемся... Все, давай...
      Оля догадалась, с кем разговаривал Фил. И оттого, что соперница опять напомнила о себе, влезла и сюда, к ним в машину, ей стало и вовсе паршиво. Она перевела камеру на перемотку и невидящим взглядом следила за мельтешащими на экране лицами и событиями.
      Отчего-то Ольге ярко и отчетливо вспомнилась первая и пока единственная ее встреча с пассией мужа - в модном боулинг-клубе неделю назад...
      * * *
      О том, что Саша будет днем в боулинге, она узнала совершенно случайно - из услышанного краем уха телефонного разговора Макса с мужем. По некоторым репликам охранника - и, главным образом, по его двусмысленному и несколько игривому тону она догадалась, что Белов, по всей видимости, будет там не один.
      Ольге давно уже не терпелось взглянуть на свою соперницу. Вдобавок ее вдруг охватило мстительное желание поставить в неловкое положение мужа и посмотреть, как он станет из него выкручиваться.
      С Максом, понятное дело, своими намерениями она делиться не стала. Просто попросила отвезти ее в косметический салон по соседству с боулинг-клубом, а когда машина проезжала мимо него, приказала остановиться. Для Макса это оказалось полной неожиданностью, он растерялся, замешкался, и Ольга, воспользовавшись этим, первой устремилась к дверям клуба.
      Влетев в игровой зал, она остановилась и быстро окинула его цепким, внимательным взглядом. За ее спиной Макс предупреждающе сигналил Белову, но Ольге все-таки удалось увидеть Сашу раньше, чем муж заметил ее.
      Белов сидел за столиком с высокой крашеной блондинкой, лица ее видно не было - она сидела к входу спиной. Ольга двинулась к ним. Саша, наконец, увидел жену, легкомысленная улыбочка сползла с его лица. Он что-то коротко сказал своей спутнице, та недоуменно оглянулась и удивленно округлила губы.
      Взгляды женщин скрестились. Мрачный и решительный - Ольги и вызывающий, нагловатый - Анны. Подчеркнуто неторопливо артистка поднялась с кресла и, послав напоследок Ольге снисходительно-торжествующую улыбку победительницы, направилась к стойке бара.
      От игровой дорожки к Белову метнулся Пчела. Он склонился к нему и зашептал что-то - горячо и торопливо.
      Ольга шла как на дуэль, как на главный в жизни поединок - собранная, решительная, напряженная, как натянутая струна. Все ее чувства были обострены до предела, и поэтому она сумела расслышать, как прошипел мужу сердитый Витя Пчелкин:
      - Развяжись с этой сукой, Саша! Что ты делаешь? Жена вернулась!
      А уже через секунду он проворно развернулся ей навстречу и с преувеличенной радостью воскликнул:
      - Привет, Оль! Какими судьбами?!
      Белов с некоторым удивлением посмотрел на друга.
      - Здравствуй, Витя, - улыбнулась ему - и только ему - Ольга и мельком чмокнула его в щеку. - Так, ехала мимо...
      Она опустилась в кресло, где только что сидела Анна. Кожа спинки еще хранила тепло ее тела. Пчела, помявшись у столика, виновато развел руками:
      - Пойду поиграю...
      Белов проводил его долгим взглядом и нехотя повернулся к жене.
      - Что случилось? - хмуро спросил он.
      - Ничего, - покачала головой Ольга. - Пока меня не было, у тебя появились новые увлечения... Боулинг, что еще?
      Белый поморщился словно от зубной боли и снова отвернулся к дорожкам боулинга.
      - Оль, ты знаешь поговорку: "Не буди спящую собаку"? Ну на черта обострять?
      - Не говори мне о собаках.
      - Ты же понимаешь, о чем я. - Белов коротко, исподлобья взглянул на жену.
      - Понимаю... - с горечью кивнула Ольга.
      Она взяла со стола бокал с недопитым шампанским - его края были испачканы яркой губной помадой. Повертев бокал в руках, Оля поставила его на место.
      - Странно жизнь оборачивается, правда? - задумчиво и печально сказала она. - Я ведь так по тебе скучала! И Ванька год без отца прожил... Если не считать твоего единственного приезда.
      Белов ничего не отвечал. А Ольга словно ждала чего-то от него, каких-то простых и ясных слов, которые разрядили бы эту тягостную тишину, не дали бы разразиться грозе и вернули бы спокойствие в их маленький мир.
      Но Саша, свесив голову, упрямо молчал. Все, что слышала Оля - это бешеный галоп своего загнанного сердца и дробный перестук сбитых шарами кеглей.
      Она подавила рвущийся из груди тяжкий вздох и постаралась улыбнуться:
      - Ладно, Саш, не бери в голову. Я действительно просто ехала мимо...
      Белов и на этот раз ничего не ответил. Оля встала.
      - Ты будешь сегодня? - тихо спросила она. В последнее время Белов ночевал дома нечасто, и этот странноватый вопрос вовсе не был риторическим.
      По-прежнему не поднимая глаз, Саша утвердительно кивнул. Помедлив у столика еще секунду, Оля развернулась и быстро направилась к выходу.
      - Макс! - крикнула она на ходу. - Поехали! Но раньше Макса к ней подскочил Пчела.
      - Оль, подожди!
      Он поднял на нее виноватые глаза и замялся. Вите было больно за ее унижение - это Оля видела ясно. Он осторожно коснулся ее плеча ладонью.
      - Ты это... не парься, - наконец, выдавил он и постарался улыбнуться, - все будет нормально!
      - Угу... - кивнула Оля. - Пока...
      - Пока.
      Поверх плеча Пчелы Оля бросила последний взгляд на свою соперницу. Рядом с артисткой, положив руку ей на талию, отирался Фил. Он приветственно помахал Ольге, всем своим видом демонстрируя ей, что девушка рядом - его. Даже на секунду прижался щекой к ее крашеным волосам. Анна вызывающе улыбалась, держа в руке тяжелый шар для боулинга.
      Оля постаралась взглянуть на нее беспристрастно - нет, не получалось, артистка напоминала ей отвратительную скользкую ящерицу, ощерившую в наглой ухмылке свой безгубый рот.
      Ольге страшно захотелось поставить на место эту игуану: проходя мимо Анны, она мягким, но сильным движением выбила шар из руки соперницы. Маленькая, но бесполезная победа!
      Переступая порог, она заметила, как Витя Пчелкин обернулся к Саше и в ярости постучал себя кулаком по лбу.
      XXXXI
      Доставив Ольгу с сыном до поликлиники, Фил встретился с Аней, вернул ей камеру и поехал в модный клуб в центре Москвы, принадлежавший их чеченским партнерам. Там должна была состояться важная встреча хозяев клуба с руководством Бригады, собирались обсуждать какой-то новый проект. Фил заметно опаздывал, но это его нимало не беспокоило - в коммерческих делах Бригады он мало что понимал и не особенно ими интересовался, предпочитая заниматься своим делом - вопросами безопасности.
      Несмотря на относительно ранний час, в клубе уже было довольно много народу. Гремела музыка, сверкали разноцветные огни, у своих шестов вовсю трудились девочки-стриптизерши.
      Фил пересек просторный зал, открыл служебную дверь и нос к носу столкнулся с одной из них.
      - Валерочка! - радостно промурлыкала девица и ласково провела по его щеке затянутой в шелк ладонью.
      Она только-только закончила свой номер, поэтому из одежды на ней были только длинные красные перчатки, такого же цвета туфли и некая конструкция из шнурков и тесемок, едва прикрывающая гениталии девушки.
      Расплывшийся в улыбке Фил с готовностью полез в карман. Зеленая бумажка с портретом президента Гранта в мгновение ока перекочевала из бумажника Фила за одну из тесемочек в самом низу живота стриптизерши. Девица еще раз погладила довольного Фила по щеке и, соблазнительно покачивая обнаженными бедрами, отправилась к себе в гримерку.
      А Фил, проводив ее откровенно похотливым взглядом, свернул за угол и открыл дверь небольшого, малоприметного кабинета.
      Там вокруг овального стола расположились Белый, Космос, Ваха и Аслан. Взвинченный Пчела, размахивая руками, метался по всему кабинету - от стены к стене. Филу хватило одного взгляда, чтобы понять, что ситуация здесь успела накалиться до предела. Он присел в кресло рядом с Сашей, но его появления, похоже, так никто и не заметил.
      - Космос, ты что, обалдел?! - вытаращив глаза, кричал Пчела. - Я ж туда вылетаю сегодня!
      - Да лети! Кто тебе мешает?! - орал в ответ Космос. - Ты ж орел у нас!
      - Тихо, тихо... - пытался успокоить их Белый, но это удавалось ему плохо.
      - Как кто мешает?! - подскочил со своего места Ваха. - Ты!
      Его немедленно поддержал Аслан:
      - Э, Космос, почему так говоришь?! Ты почему...
      - Аслан, погоди! - оборвал его Пчела. Сердито покачав головой, Аслан повернулся к Вахе и беззвучно пробормотал что-то себе под нос. Нервно расхаживающий по кабинету Пчела остановился, навис над невозмутимым Белым и вперил в него тяжелый взгляд.
      - Саша! Давай определяться, или я выхожу из игры, к чертовой матери! медленно и значительно произнес он.
      За его спиной презрительно фыркнул Космос - Пчела и ухом не повел, продолжая буравить взглядом Белова.
      Тот неторопливо сделал глоток минералки и сдержанно ответил:
      - Я не совсем знаю вопрос. Изложи еще раз схему, как ты ее видишь.
      Белов лукавил. Он прекрасно понял суть предложения Пчелы. Понял он и то, что при таком раскладе распоряжаться всеми средствами станут в основном чеченцы. Контролировать их там, в Чечне, было просто нереально. Кому был выгоден этот проект - Белову было абсолютно ясно. Неясно было другое почему так яростно бьется за эту авантюру его друг?
      - Хорошо, - кивнул Пчела. - Есть германцы, которые готовы инвестировать двести миллионов в кавказскую нефть. Наш банк входит в долю кредитами. Деньги идут с той стороны. Аслан дает поддержку в горах. Что здесь сложного?
      - Ничего, - Белов задумчиво покачал головой. - Я только не врубаюсь причем здесь гансы? Я понимаю, если бы все это шло через Кипр, Мальту, через любой оффшор... А так, извини, не вижу изюма.
      Пчела быстро переглянулся с кавказцами.
      - Саша, все это так, - упрямо набычился он, - но тут есть другое преимущество...
      - Нет, Витя, так не покатит, - решительно перебил его Белый.
      Он поднял руку, и тут же рядом с ним появился официант.
      - Еще чаю с лимоном.
      Официант исчез, и за столом повисла тягостная тишина. Всем было понятно - Белый уже вынес свой вердикт, и все дальнейшие разговоры станут пустой болтовней.
      - Пчела, раз уж ты туда летишь, обсуди вариант с промежуточной фирмой где-нибудь на теплом острове... - с примирительной улыбкой предложил Белый. - Я б тогда на переговоры с тобой слетал, кости погрел. Секретарш бы взяли, а?
      Пчела не ответил. Не дожидаясь чая, Белый встал.
      - Ну что, Аслан, я считаю, что мы все обсудили и вопрос решен по справедливости.
      - Да, Саш, все ровно, - чеченец выдавил кривую улыбку.
      - Тогда все, погнали...
      Белов направился к выходу, за ним, переглядываясь, потянулись и все остальные.
      На улице уже сгустились ранние декабрьские сумерки. У зеркальных дверей клуба Белый повернулся к провожавшим его чеченцам.
      - Давай, Аслан... - он протянул старшему чеченцу руку.
      - Счастливо, Саша.
      Вслед за ним с Белым попрощался и Ваха.
      - Витя, ты идешь? - спросил он Пчелу.
      - Сейчас... - бросил тот и шагнул к друзьям.
      Аслан вернулся в клуб, Ваха отошел к своей "Вольво" и наклонился к водителю, тоже кавказцу. Возле "мерина" Фила остались невеселые Пчела, Белый, Космос и Фил.
      - Сань, ты бы подумал еще... - с тоской в голосе попросил Пчела.
      Белов усмехнулся:
      - Пчелкин! Мы ведь все здесь неглупые пацаны, да? Мой тебе совет - не тяни одеяло на себя...
      - Ладно... - совершенно расстроенный Пчела грустно покачал головой. Ты это... только не подумай чего-нибудь. По любому, ты мне брат.
      - Знаю. Давай мы тебя в Шереметьево подбросим.
      Слегка смутившись, Пчела мотнул головой в сторону "Вольво":
      - Да вон - ребята подкинут...
      Глядя туда же, Белый понимающе кивнул:
      - Ну-ну...
      - Сань, ну я ж сказал тебе... - Пчела обиженно поджал губы.
      Белов протянул ему руку и, задержав его руку в своей, пристально посмотрел ему в глаза.
      - Живи своим умом, Пчела, - медленно и раздельно произнес он. - Удачи тебе.
      Пчела пожал руку Филу и повернулся к Космосу. Тот демонстративно задрал голову вверх, якобы рассматривая красочную рекламу над входом в клуб. Секунду помявшись, Пчела развернулся и с опущенной головой направился к "Вольво". Простившись с Вахой, он сразу забрался в машину.
      - Отвезешь Витю в Шереметьево, оттуда мне позвонишь, - приказал водителю хмурый чеченец.
      - Хорошо, Ваха, - смиренно и уважительно ответил бородатый шофер.
      Аккуратно вырулив на проспект, "Вольво" быстро затерялась в сплошном потоке машин.
      Проводив взглядом уехавшего друга, Белов повернулся к "мерину" и наткнулся на возмущенного Космоса.
      - Ну, бобик! А, Сань? Пчела-то?! - злобно щурился он. - Братанов кидает, на черных работает - и не краснеет! Вот жук! Он не Пчела, он жук!
      - Завязывай, Кос, - поморщился Фил. - Не дело так про друга говорить... Хотя, по большому счету, ты прав, - после короткой паузы грустно добавил он.
      - Еще неизвестно, чем все это закончится, - продолжал кипятиться Космос. - Вот попомни мои слова, Саня...
      - Ну, запели! - раздраженно оборвал его Белый и веско отчеканил: Пчела наш брат. А если кто это забыл, то я могу и напомнить...
      Он с силой рванул дверцу "мерса" и плюхнулся на заднее сиденье машины. Фил с Космосом переглянулись и молча последовали за ним. "Мерседес" выехал на проспект, следом за ним тронулся джип с охраной.
      Какое-то время в машине было тихо. Когда они свернули на набережную, сидящий за рулем Фил негромко включил радио.
      Молчание прервал Белов. Он с недоумением рассматривал свой стильный хронометр "Радо" - в золотом корпусе, с бриллиантами на циферблате. Часы вели себя как-то странно: секундная стрелка вдруг начала судорожно дергаться, словно пыталась начать движение в обратном направлении.
      - E-мое...Что это у меня с часами, вообще? - обескураженно пробормотал Саша.
      Сидящий рядом с Филом Космос перегнулся назад. Ничего не понимающий Белов показал ему запястье - секундная стрелка уже сорвалась с места и, набирая скорость, начала вращаться вспять. За ней последовала и минутная сначала медленно, а потом все быстрей и быстрей.
      - Зато "Радо"! - с ехидцей хохотнул Космос. - Говорил тебе - покупай "Луч" или "Полет"!
      Саше было совсем не до смеха - он нутром почувствовал неладное.
      Вдруг разом у всех троих синхронно заверещали мобильники, и, следом, автомобильный приемник завыл на высокой и тоскливой ноте...
      - Что такое? - потянулся к нему Фил.
      - Фил, тормози! Из машины! Живо!!! - вдруг истошно проорал Саша и первым рванул ручку "мерса".
      Он вывалился на покрытый снегом асфальт и покатился под встречные машины. Пронзительно завизжали тормоза. Нива, прямо под колеса которой выпал Саша, каким-то чудом успела вывернуть в сторону. Следом за ним из "мерина" выпрыгнул Космос. Фил попытался резко затормозить, но по накатанному снежку автомобиль понесло юзом.
      Саша поднял голову. Он видел сразу все, словно в фантастическом кино.
      Как приподнялся на обочине Космос. Слава богу - жив! Как Фил, приоткрыв дверцу, пытался остановить потерявшую управление машину. Да прыгай же, дурак! Как ударил по тормозам встречный МАЗ-панелевоз. Намертво вцепившись в наст шестью своими колесами, тягач сумел остановиться, но его огромный прицеп занесло, и он медленно разворачивался поперек дороги навстречу летящему на него черному "Меседесу". Господи, еще и это!
      - Прыгай! - разрывая легкие, завопил Саша.
      Фил уже понял - столкновения не избежать. Он шире распахнул дверцу, подался вперед и...
      И в этот миг в "Мерседесе" грянул оглушительный, чудовищной силы взрыв!
      Фила выбросило из машины как щепку. От взрыва "Мерин" вздыбился, подскочил и, объятый пламенем, врезался в самую середину прицепа. Громыхнул еще один взрыв. Но Саша его не заметил - он уже мчался к распростертому на асфальте Филу.
      Он с разбегу бухнулся перед ним на колени и в ужасе замер. Вся голова Фила была в крови, а под ней на снегу все шире и шире - прямо на глазах! расплывалось ярко-алое пятно.
      - Фил... - простонал Саша. - Фи-и-и-ил...
      Белов осторожно запустил руку ему под голову и чуть приподнял ее. Что-то было не так. Вместо твердокаменного боксерского затылка его ладонь ощущала что-то горячее, липкое и... мягкое.
      Внезапно Саша понял, что это такое. И, поняв, похолодел.
      Это был мозг его друга.
      XXXXII
      По вечерней Москве, пронзительно завывая сиреной, на огромной скорости мчался реанимобиль. Следом за ним, не отставая ни на метр, летел черный джип с охраной.
      В "скорой помощи" на носилках с кислородной маской на лице лежал Фил. Возле него суетились врач и медсестра - осматривали раны, ставили капельницу, подключали какие-то приборы...
      У дверей сидели Белый и Космос. В окровавленных руках Саша держал по мобильнику. Чуть дрожащим от напряжения голосом он разговаривал сразу по обоим телефонам:
      - Борис Моисеевич? Это Белов. Сколько вам нужно, чтобы собраться?... Хорошо, через десять минут за вами заедут, ждите. Секунду! - он приложил к уху другую трубку. - Гена, все понял? Адрес знаешь? Давай, жми!
      В тот же миг джип позади "скорой" принял влево и пошел на обгон.
      Нажав кнопку отбоя, Белый сунул трубку Космосу, коротко приказав:
      - Пехоту на уши...
      В другой телефон он повторил:
      - Да, Борис Моисеевич, собирайтесь, за вами уже едут... Диагноз? Саша растерянно взглянул на Фила и сглотнул подступивший к горлу комок. Да хрен его знает... У него мозги наружу! А? Даю...