Никитин тут же подхватил песню и, взяв на манер эстрадных погремушек в одну руку пистолет-зажигалку, а в другую - табельный "Макаров", принялся отплясывать посреди комнатушки.
      В кабинет вошел Макс. Он присел к столу и начал выгружать из объемистой сумки новые бутылки и банки. Саша отложил гитару, плеснул в стакан водки, протянул его охраннику.
      - Макс, выпьешь?
      - Саш, ты же знаешь - я не пью.
      - Вот, Витек, какая у меня охрана! - с пьяной хвастливостью воскликнул Белов. - Не пьют, не курят, понял?! Ну, Макс, что нового?..
      - Пацаны отзвонились - с банкиром все в поряде, - деловито доложил Макс. - Еще Виктор Петрович три раза звонил... Что хоть ему сказать, Саш?..
      Белов поморщился:
      - Ой, ну нет меня, на Луну улетел. Все, у меня День пограничника! - он чокнулся с Никитиным и выпил.
      - Саш, День пограничника - летом... - возразил охранник.
      Саша помотал головой, усваивая выпитое, и с уморительной беспомощностью развел руками:
      - Ну что ж поделать?! Вот такое хреновое лето, Макс!..
      - Да, еще этот паренек, режиссер с Мосфильма, звонил, - вспомнил Макс.
      - Что надо?
      - Деньги на кино просил, что ж еще?
      - Дадим, какие проблемы? - кивнул Саша. - Творцам надо помогать... Все?..
      - Угу... Ладно, я в машине. - Макс поднялся, окинул взглядом прокуренное помещение. - Окошко открыть?
      - Не, мы и так задохнемся, - ухмыльнулся Белов.
      Макс вышел. Саша задумчиво посмотрел ему вслед. Помолчал, о чем-то невесело размышляя, потом повернулся к осоловевшему Никитину.
      - Лейтенант, а ты Валеру Филатова помнишь? - вдруг спросил он. - Да должен помнить!.. Ну?! Боксер, актер, каскадер... Он еще в кино много снимался?!..
      - Н-н-нет... - медленно покачал головой Никитин. - А что?
      - Да так... - неопределенно пожал плечами Саша. - Понимаешь, ведь все могло быть иначе, лейтенант!.. Мог быть и большой ринг, и вулканы, а стало... Стало так, как стало. Обидно...
      - Да уж, не вернешь... - грустно пробормотал милиционер.
      Белов снова взял гитару и тихо, очень тихо, запел:
      Не жалею, не зову, не плачу,
      Все пройдет, как с белых яблонь дым,
      Увяданья золотом охваченнынный,
      Я...
      Вдруг голос его дрогнул беспомощно, сорвался, и он умолк, низко опустив голову.
      - Сань, ведь полжизни уже прошло... Полжизни... - чуть слышно промолвил Никитин.
      - Извини, брат... Я... - Саша шмыгнул носом и протянул лейтенанту руку, в его голосе звенели слезы. - Получается, что из-за меня вся жизнь у тебя наперекосяк пошла. Ты меня прости, брат, прости...
      - Да я не в обиде, Сань... - Никитин ответил ему крепким рукопожатием. - Нормальная жизнь, что ты...
      - Все! Вот в любой момент!.. - с хмельной пылкостью обещал Белов. - Я оставлю тебе свой мобильник - звони... В любой момент! Все сделаю! Приеду любому башку оторвем на хрен!.. Ты мне веришь?..
      Никитин кивнул и вдруг улыбнулся с загадочной хитрецой:
      - Сань, а у меня для тебя сюрприз есть...
      - Да ты что? Давай!..
      Милиционер встал и, слегка пошатываясь, вышел в смежную комнатушку. Через минуту он вернулся с какой-то мятой бумагой. Торжествующе улыбаясь, Никитин, развернул ее перед Беловым.
      - Узнаешь, а?
      Саша пригляделся и ахнул - это была листовка из серии "Их разыскивает милиция" с его портретом. Та самая - из восемьдесят девятого года.
      - Е-мое!.. - протянул он, расплывшись в улыбке. - Ну и рожа!.. Бли-и-ин... Вить, подари мне ее...
      - Не-е-е... - ухмыляясь, покачал головой чрезвычайно довольный произведенным эффектом Никитин. - Не могу, это ж память!
      - Ну дай на время, я ксеру сниму и верну.
      - Да у меня есть ксерокс... - лейтенант вернулся в смежную комнату. Сейчас...
      - Побольше сделай, - Саша пошел за ним следом. - Штук пять... Или шесть...
      Он вошел в комнатушку, где стоял ксерокс, и замер как вкопанный. Прямо напротив входа висел предвыборный плакат. На фоне строящегося дома был запечатлен мужчина в белой строительной каске. Его улыбающееся лицо как две капли воды было похоже на фас сгинувшего в Чечне опера Володи. В довершение всего, словно специально, чтобы рассеять все сомнения Белова, поверху плаката было крупно напечатано:
      "Он воевал. Теперь он строит. Голосуйте за КАВЕРИНА!"
      - Тебе сколько экземпляров?.. - Никитин повернулся к Саше и увидел его застывшее лицо. - Что с тобой?
      - Первый раз в жизни призрак вижу, - совершенно ошеломленно пробормотал тот.
      Проследив за его взглядом, лейтенант повернулся к плакату.
      - Ты что, знаешь его? - спросил он.
      - Трудно сказать... - Белов стремительно трезвел. - А куда голосование?
      - Да в Думу довыборы, по нашему округу. А что? Достойный мужик, с биографией, - пожал плечами Никитин. - Тоже в органах служил, потом Чечня, ранение, плен, госпиталь... Так тебе сколько экземпляров-то делать?
      Не сводя глаз с плаката, Белый медленно покачал головой.
      - Ни одного.
      XV
      Закончив бриться, Владимир Евгеньевич Каверин обильно смочил лицо одеколоном и с наслаждением похлопал себя своей единственной - левой ладонью по щекам. Просторная ванная наполнилась терпким ароматом ".Хьюго Босс". Каверин улыбнулся и подмигнул своему отражению.
      Да, не зря он столько лет гнил в горах Чечни. Не зря якшался со всяким бандитским отребьем. Не зря стоял на карачках во время намазов и бормотал чужие молитвы. Все было не зря. Не будь всего этого - не всплыл бы он из небытия в Москве солидным бизнесменом.
      Не было бы этой шикарной квартиры, не было бы немецкого протеза, не было бы крепких связей и внушительного банковского счета. И всемогущая Контора не сделала бы на него ставку и не двинула бы его в депутаты.
      Последнее обстоятельство Каверину было особенно приятно. Еще бы - ведь в подручные ему ФСБ приставила подполковника Введенского. Ситуация трехлетней давности перевернулась с ног на голову - теперь его бывший куратор превратился в некое подобие мелкого порученца. Отдавать ему распоряжения, называть Леонидычем и покровительски похлопывать Введенского по плечу доставляло Володе огромное, неизъяснимое удовольствие.
      Впрочем, что там Введенский! Да и эта надоедливая избирательная возня - все это было только началом! Планы Каверина простирались куда как далеко, надо было только во что бы то ни стало влезть сперва в думское кресло.
      Каверин еще раз подмигнул своему отражению и принялся натягивать на протез черную лайковую перчатку. Протез, что и говорить, был замечательный - металлические пальцы могли даже двигаться, - и все же каждый раз, глядя на это устройство, он мрачнел от досады. Потерянная в Чечне рука - память о предательстве Белова - была все еще не отомщена.
      Из кухни донесся до приторности ласковый голос жены Светланы:
      - Володя, тебе кофе черный или с молоком?!
      "Сука, - без особой злости подумал Каверин. - Кувыркалась здесь по чужим койкам, пока я в этой долбаной Чечне парился!.."
      Он надел роскошный шелковый халат и, выйдя из ванной, сухо ответил:
      - Черный.
      В столовой был уже накрыт чайный столик, Света наливала в затейливую фарфоровую чашечку дымящийся кофе. Не взглянув на жену, Каверин молча сел за стол.
      - Ты какой-то другой вернулся, - с осторожной обидой посетовала жена. - Не обнимешь, не поцелуешь, с добрым утром не скажешь...
      - С добрым утром, - все так же сухо сказал Каверин.
      Он развернул на столе утреннюю газету и принялся помешивать ложечкой кофе. Света встала за его спиной, начала осторожно массировать мужу шею.
      - Я знаю, - невесело усмехнулась она. - Ты меня не можешь простить, да? Володь, но ведь у тебя за эти годы тоже были женщины?!..
      - Нет, только мужчины, - он ответил без всякой интонации, с абсолютно каменным лицом, так, что невозможно было понять - он говорит серьезно или шутит.
      Света оставила его шею, села напротив и порывисто вздохнула:
      - Послушай, ну давай куда-нибудь уедем! Давай возьмем и просто уедем, а?
      - Хватит, наездился, все только начинается, - еле заметно усмехнулся Каверин. Он сделал маленький глоток кофе и приказал: - Подай сахар.
      Жена протянула ему сахарницу, пытаясь перехватить его взгляд.
      - Зачем тебе это, Володя? Ну не представляю я тебя в политике, никак не представляю. Что, мало тебя жизнь трепала?..
      - Вот именно, трепала, - Каверин, наконец, поднял на нее глаза и жестко припечатал: - Пора теперь долги отдавать.
      Его ледяной взгляд смутил Свету, она опустила голову и быстро забормотала:
      - Забудь ты о Белове, Володенька... Христом Богом прошу, забудь... Ведь убьет...
      - А вот это мы еще посмотрим - кто кого! - оборвал ее Каверин. Он взглянул на свой протез и неожиданно широко улыбнулся: - Верно, черная рука?!..
      И тут вдруг он с низким звериным рыком выбросил руку в перчатке к самому лицу Светы. Та отпрянула в испуге, а Каверин, довольно рассмеявшись, пояснил:
      - Шутка...
      Да, такие у него теперь были шутки...
      XVI
      Неожиданная встреча с призраком Каверина ошеломила Белова. Она задвинула на второй план и все текущие дела, и странный наезд на ребят, и даже болезненный разрыв с женой. Несколько дней он не мог думать ни о чем другом, кроме как о своем внезапно ожившем враге.
      Разумеется, ему вспоминалась вся история их непростых отношений, но не только. Белов пытался понять - как и почему Володя Каверин, с его полууголовным прошлым, оказался в числе кандидатов в народные избранники. Кто состряпал ему новую биографию, кто снабдил средствами, и с какой целью все это было сделано? Белов навел справки и узнал, что ближайшим помощником и доверенным лицом новоявленного политика оказался другой его знакомый Игорь Леонидович Введенский. Картина прояснилась, Саше стало ясно, что Каверина в Думу двигает Контора.
      Как ни странно, но именно это обстоятельство стало для него одним из главных раздражителей. Цинизм, с которым лезли во власть его "приятели", вывел его из себя. И тогда он впервые всерьез задумался - если это можно Каверину, то почему бы не попробовать и ему? Вспомнились и давние разговоры с люберецким старшаком Валентином Сергеевичем о судьбе гангстерских синдикатов в Америке. Не настало ли время и ему, признанному авторитету Саше Белому, превращаться в сенатора? Тем более что даже нынешнее его положение - вполне легального бизнесмена - не защищало, как показал наезд СОБРа, от произвола властей.
      Кроме всего этого было еще одно существенное соображение в пользу новой авантюры. Если дело выгорит, сбудется давняя заветная мечта Оли - ее муж порвет с криминалом. И Белов действительно готов был пойти на это передать все дела Пчеле и Космосу и целиком и полностью переключиться на новый, обещавший сказочные перспективы проект. Конечно, его шансы на победу в выборной гонке были неочевидны, но тем интереснее попробовать добиться-таки своего!
      Словом, все складывалось одно к одному - и утереть нос "сладкой парочке", и начать новую жизнь, и наладить отношения с Ольгой, и позаботиться о своем будущем и будущем своей семьи. Обдумав и взвесив все за и против, Белов решил - он сделает это!
      Еще несколько дней ушло на то, чтобы подготовиться к передаче дел. Многое в их бизнесе было завязано лично на Белова, и ему пришлось изрядно попотеть, чтобы предусмотреть все до мелочей. Наконец, схема управления всеми делами Бригады - и черными и белыми - была готова, и Саша собрал друзей на совет.
      В своем кабинете он повесил огромный лист ватмана - плод своих трудов. В центре листа был изображен большой кельтский крест, вокруг него располагались пчела, стилизованный Сатурн с кольцом, буква Ф и женская фигурка рядом с ней.
      Схему довершала разветвленная система стрелок, связывающих основные персоны с рисунками автомашины, пачки долларов, пистолета, многоэтажного здания, цветка мака, элемента таблицы Менделеева А1, загородного коттеджа и многого другого. От этих значков, в свою очередь, также отходили стрелки к кружкам с различными инициалами. Рядом со всеми стрелками стояли цифры. Эта паутина указателей и стрелок и была самым главным - Беловскими связями, которые он намеревался передать друзьям.
      Пчела с Космосом с недоуменным любопытством рассматривали Сашины художества.
      - Ну и что это значит? - усмехнулся Кос.
      - А это значит, что с этого дня заправлять всеми нашими делами будете вы! - огорошил их Саша.
      Не дав друзьям опомниться, Белов принялся за комментарий своей схемы. Разжевывать то, что им и так было известно, Саша не стал. Он сосредоточился только на общих принципах управления и распределения доходов, а потому завершил свою лекцию довольно скоро.
      - Значит так, братья, что касается доли Фила, то она по всей схеме неизменна. Пчел, ты за это дело отвечаешь. Оружие, транспорт, недвижимость... Ну, и Тамаре долю. Разберетесь, в общем, да?
      Закончив, Саша склонил голову набок и отстранился от ватмана.
      - Красота, а? Прямо Репин, блин!.. - рассмеялся он. - Две ночи подряд рисовал, как дурак.
      Пчела подошел к схеме поближе.
      - Я хорошо получился... - заметил он.
      - Так я ж с натуры, Пчелкин! - усмехнулся Саша. - Кстати, я только сейчас понял, какую махину мы создали.
      Пристально разглядывая схему, Пчела с задумчивым видом почесал макушку и вздохнул.
      - Красиво - это да, - согласился он. - Только теперь все заново раскидывать нужно?
      - Ну так... - развел руками Белов. - Глаза боятся, руки делают...
      Космос поднялся с дивана и подошел к Саше.
      - Сань, давай теперь начистоту, - он исподлобья взглянул на беспечно улыбающегося Белова. - Что это все значит? Ты что, просто так возьмешь и соскочишь?
      - Ну, во-первых, не просто так, - покачал головой Саша. - Моя доля она так и останется моей долей. А во-вторых, ты разве не рад? Вы же с Пчелой только этого и хотели. А, Пчела, ты рад?
      Тот смущенно улыбнулся:
      - Да рад я, рад...
      Космос недоуменно покачал головой.
      - Погоди, Сань, а ты сам-то чем будешь заниматься?
      - Вы смеяться будете... - лукаво улыбнулся Белов. - Меня Саша Киншаков пригласил в кино сниматься - на главную роль.
      Пчела с Космосом, действительно, прыснули со смеху.
      - Фигню сморозил... - тоже рассмеявшись, признался Саша. И после небольшой паузы добавил: - Ну а если серьезно... Есть, братья, у меня одна идея. Есть.
      Часть 2
      ЧЕРНАЯ PYKA
      XVII
      По раздолбанным улочкам небольшого подмосковного городка с ветерком летела кавалькада из трех черных иномарок. В первой - новехонькой, шикарной "бээмвухе" - за рулем был Игорь Леонидович Введенский. Рядом с ним с важным и несколько утомленным видом сидел кандидат в депутаты Владимир Евгеньевич Каверин. Следом за ними ехала "вольво" с группой информационной поддержки и джип с охраной.
      Команда возвращалась со встречи с избирателями на местной птицефабрике. Володя до сих пор недовольно фыркал, вспоминая чудовищные ароматы, которые он вынужден был терпеть битых два часа. Он долго отказывался от этой поездки, но педант Введенский сумел-таки настоять на своем. Пришлось тащиться в эту дыру, хотя настроение его, ясное дело, было испорчено напрочь. Оживлялся Каверин только тогда, когда видел свои избирательные плакаты. Тогда он пихал в бок Введенского и радостно восклицал:
      - О! Глянь-ка - я!..
      Игорь Леонидович искоса поглядывал на надутого Каверина и тоже хмурился. Причиной его недовольства был сам Владимир Евгеньевич, а точнее его невыносимое поведение. Похоже, этот пройдоха и авантюрист возомнил себя пупом земли. Он обращался со своим бывшим куратором как со слугой, и самое отвратительное заключалось в том, что до поры до времени подполковник Введенский вынужден был все это терпеть.
      Потом, после выборов, зарвавшегося хама с помощью вожжей компромата быстро приструнят и стреножат, но пока - увы... Пока Игорь Леонидович в полном соответствии с полученным приказом своего фээсбэшного начальства добросовестно исполнял все хлопотные обязанности по ведению предвыборной кампании такого ничтожества, как Володя Каверин.
      Машины выехали на центральную площадь города и остановились. Здесь Каверин должен был пересесть в машину охраны и отправиться домой, а Введенскому предстояло еще несколько встреч с нужными людьми в районной администрации. Каверин вышел из "БМВ", протяжно зевнул и похлопал Введенского по плечу.
      - Ну что, Леонидыч, я, пожалуй, поеду...
      - Ну, вообще-то, я должен вас еще с одним доверенным лицом познакомить, - мягко улыбнулся Игорь Леонидович. - Но главное не это. У меня для вас сюрприз есть.
      - Ты же знаешь - я сюрпризов не люблю... - нахмурился Каверин.
      - Я, честно говоря, тоже, - согласился Введенский, подумав: "А уж как тебе не понравится этот!.."
      Он быстрым взглядом окинул площадь, словно искал чего-то, и взял Каверина под локоть. Корректным, но твердым движением он развернул его и легким кивком головы указал куда-то вперед.
      - Да вот, собственно... Взгляните.
      Каверин посмотрел туда, куда кивнул Введенский, и, пораженный, замер.
      На противоположной стороне площади стоял большой, даже слишком большой для этого городка, баннер. На нем был изображен серьезный, сосредоточенный Белов. Он смотрел в объектив строгим взглядом, сложив перед собой кончики пальцев. Под снимком шрифтом "под рукопись" был набран текст: "Я НАУЧУ ВЛАСТЬ ОТВЕЧАТЬ ЗА СВОИ ДЕЙСТВИЯ. Александр Белов".
      - Твою мать... - ошеломленно прошептал Каверин.
      - Конкурент, Владимир Евгеньич, - не без злорадства заметил Введенский.
      Впрочем, Каверин не обратил на его тон никакого внимания. Он вообще, похоже, не слышал своего помощника. Прямо по лужам он, как завороженный, шагал прямиком к плакату Белова. В нескольких метрах от него Каверин остановился и поднес к глазам свой протез. Неживые пальцы черной руки медленно, с легким скрипом сжались в кулак. На его скулах катались желваки, а тонкие губы змеились в злой усмешке.
      - Ну, сука, сам напросился... - злобно прошептал он.
      XVIII
      Белов готовился к новоселью. Под свой избирательный штаб Саша снял офис в новомодной стеклянной башне в центре Москвы. Конечно, он мог разместиться в любом из зданий Фонда (недвижимости в Москве, слава богу, хватало), но, определившись со своим участием в выборах, Белов решил сразу максимально дистанцироваться от Бригады.
      При этом все - от Виктора Петровича Зорина до последнего братка из охраны - были абсолютно уверены, что это всего лишь обычный предвыборный ход. О том, что Саша уже передал все свои дела, знали пока только Космос и Пчела, но даже им не было известно главного - того, что Белов действительно решил кардинально изменить свою жизнь.
      Он, разумеется, не был настолько наивен и глуп, чтобы быть на все сто процентов уверенным в своей победе. Борьба против Каверина с его "героической" биографией предстояла нешуточная, и Белов понимал, что ее итог вполне может оказаться не в его пользу. Но сложность стоящей перед ним задачи только подстегивала Сашу, его уже захватил азарт соревнования.
      Белов с нетерпением ждал начала схватки со своим давним врагом, и причиной тому была не только личность его основного оппонента. Просто он ясно понял - будущего у Бригады нет, рано или поздно им всем прижмут хвост, а значит, настало время искать новые возможности и новые пути. И даже если ему суждено проиграть Каверину, он сможет набраться необходимого опыта и со второй попытки взять реванш.
      Вообще, чем больше он думал о карьере политика, тем яснее понимал это то, что ему надо. Не в плане личных амбиций, не с целью еще полнее набить и без того тугую мошну и не для гарантий собственной безопасности. Это, прежде всего, - шанс хоть как-то изменить жизнь к лучшему.
      Да, мир устроен несправедливо, думал Белый, и в политике тоже полным-полно жулья и хапуг. Но если все будут сидеть по своим норам и как хомяки набивать щеки, жизнь никогда не изменится к лучшему. И все больше вокруг будет несправедливости, бардака, беспредела и жестокости, а ведь в этом мире жить его сыну!..
      Такие мысли и ему самому порой казались верхом наивности, но в глубине души Саша верил - он и в самом деле способен повлиять на окружающий мир. Вот почему он ночи напролет корпел над книгами, просматривал кипы газет и часами не вылезал из Интернета. Он верил в свои силы и готовился к грядущим боям.
      В новом офисе кипела работа. Одни рабочие расставляли мебель, другие таскали коробки с новой оргтехникой, третьи распаковывали ее и подключали.
      Космос настоял на самой полной и тщательной проверке помещения на предмет прослушки и привел с собой специалиста по этим делам - тщедушного рыжего очкарика Антона, чем-то похожего на известного мальчишку-актера из "Ералаша".
      Парень сразу взялся за дело - нацепил наушники, подключил их к какой-то странной штуковине и принялся водить ею поверх панелей декоративной обшивки стен в будущем кабинете Белова. За его действиями с уважением наблюдали Космос и Макс.
      Белов с Пчелой нашли себе место потише - они перебрались в соседнюю комнату и погрузились в бумаги, что-то вполголоса обсуждая. При этом между ног Пчелы стояла приоткрытая коробка из-под ксерокса, доверху наполненная банкнотами.
      Рыжий Антон на минутку прервался и с деловито-озабоченным видом повернулся к Космосу и Максу.
      - Так, мужики, запоминаем все, что нужно делать, - слегка заикаясь, сказал он. - Насчет "жучков" я все здесь сейчас проверю. А вам надо будет проверять всю сувенирную продукцию, которая приходит в здание - блокноты, ручки, брелоки, зажигалки...
      Кос тут же сунул ему свою зажигалку. Антон повертел ее в руках, откинул крышку, заглянул в глазок горелки, зажег и вернул хозяину.
      - Нормально, - важно кивнул он и пояснил свои рекомендации: - Просто в любой мелочевке может быть передатчик. Батарейки ему хватает на полгода, и шарашит он в радиусе двухсот метров.
      - Макс, если что надо - помоги, - распорядился Космос и пошел к выходу.
      - Да, Космос, еще насчет телефонов... - окликнул его рыжий. - Я пришлю тебе людей - все аппараты в офисе они поставят на защиту.
      Космос кивнул ему и вышел в соседнюю комнату - туда, где за большим столом для переговоров ждали завершения проверки кабинета Пчела и Белый.
      - Полный пакет, пацаны, - не удержавшись, похвастался он. - Видали? Проверено электроникой!..
      Космос кивнул в проем приоткрытой двери на очкарика Антона, который успел взгромоздиться на стремянку и с самым серьезным видом обследовал стены офиса слегка похожим на крышку от кастрюли детектором.
      - Кос, ты про Джеймса Бонда смотрел? - скептически усмехнулся Пчела. Там одному черту в глаз лазер вмонтировали.
      - Причем здесь лазер?! - возмутился Космос. - Антон у отца в институте электроникой занимался, потом работал не где-нибудь, а в Федеральном агентстве правительственной связи и информации, понял?.. Девяносто пять процентов гарантии защиты от прослушки - это тебе не хухры-мухры!..
      - За такие бабки можно было бы и все сто, - брюзгливо заметил Пчела.
      - А сто тебе и Господь Бог не даст, - Космос плюхнулся на диван рядом с Белым и взгромоздил ноги на столик.
      - А! - недовольно поморщился Пчела, перелистывая какие-то бумаги. Баловство все это...
      Саша и Космос быстро переглянулись. Космос фыркнул, Саша сдержался.
      - Да ладно, перед выборами не помешает, - примирительным тоном сказал он и многозначительно процитировал: - "Скрой то, что говоришь сам, узнай, что говорят другие, и станешь подлинным Государем". Никколо Макиавелли...
      - Слышь, ты, Никола, - Пчела оторвался от документов и неодобрительно покачал головой. - Если ты так с избирателями будешь разговаривать пролетишь, как фанера над Парижем. Проще надо быть, тогда к тебе потянутся люди.
      - Куда уж проще, еханный бабай?.. - хмыкнул Саша.
      В двери переговорной появился озабоченный Макс, не говоря ни слова, он быстро подошел к Белову.
      - Саша, нас это... слушают, - наклонившись к самому уху Белова, еле слышно прошептал он. - Антон там на стене нашел заклепку...
      Все сразу вскочили на ноги и гуськом, на цыпочках прошли в кабинет. Стоящий на стремянке Антон повернулся к подошедшим ребятам, приложил палец к губам и показал наверх. Там, под снятой панелью декоративной обшивки, в верхнем углу стены поблескивал "жучок" подслушивающего устройства. Саша с усмешкой взглянул на крайне озадаченного Пчелу. В ответ тот лишь развел руками и молча сунул спустившемуся вниз Антону пачку зеленых банкнот.
      На освободившуюся стремянку тут же поднялся Белов. Он внимательно осмотрел устройство и вдруг с мальчишеским лукавством подмигнул друзьям.
      - А я вот думаю: может, ну к черту эти выборы?!.. - с наигранной задумчивостью произнес он прямо в "жучок".
      - Ты что, Сань, охренел?! - тут же подыграл ему Пчела.
      - Ну а что, в натуре? - продолжал дурачиться Белов. - На выборах ведь кто побеждает?.. Сильнейший! А кто у нас сильнейший?.. Во-ло-дя...
      Космос и Пчела прыснули, а Белов легонько щелкнул ногтем по блестящему кругляшу "жучка" и язвительно улыбнулся:
      - Володенька! Кончай пакостить, слышишь?..
      XIX
      В Москве весь снег давно уже стаял, а здесь, в подмосковной рощице, в низинках еще сохранились островки ноздреватого, голубовато-серого весеннего снега. На фоне одного из них суетливый и словоохотливый фотограф распорядился выкопать яму.
      Пока двое хмурых рабочих ковыряли лопатами землю, Каверина готовили к съемке. Его облачили в прорезиненный армейский комбинезон и военный бушлат, обильно заляпанный грязью. После этого миловидная девушка-гримерша принялась за его лицо. Володе приклеили недельную щетину, нарисовали синяки, кровоподтеки и темные круги под глазами. Физиономия получилась жутковатая, но фотограф, заправлявший всем на съемочной площадке, остался доволен.
      - Хорошо, Юленька! - проблеял он на бегу. - Займись теперь абреками, киска...
      Чуть поодаль, у микроавтобуса стояли пятеро мужчин - в зимних камуфляжных куртках, с зелеными повязками на головах и с автоматами в руках. Другая девушка приклеивала им черные усы и бороды. Возле ямы расставляли свою аппаратуру осветители, а фотограф беспрестанно метался от одной группы к другой и всех поторапливал.
      Сверху, с высушенного апрельским солнышком пригорка, за всей этой суетой наблюдал подполковник Введенский. Вообще-то идея подготовить серию снимков о страданиях Каверина в плену у чеченских боевиков принадлежала ему, Введенскому. Он вполне резонно полагал, что публикация их в прессе добавила бы его подопечному немало голосов сердобольных старушек-избирательниц.
      И, тем не менее, такая низкопробная фальсификация была Игорю Леонидовичу не по душе. Мышиная возня внизу была ему отвратительна, впрочем, лицо его оставалось абсолютно беспристрастным.
      Фотограф тем временем начал выстраивать мизансцену - расставил бородачей с автоматами по периметру ямы и с подобострастием препроводил туда главного героя - Каверина. Кандидат в думское кресло с недовольным видом спустился в яму, но оказалось, что ее края едва достают ему до пояса. Этого, безусловно, было мало.
      - Идиоты! - напустился на угрюмых землекопов фотограф. - Я же говорил: по грудь надо! Это что, по-вашему, - грудь? - он не глядя ткнул пальцем в сторону ворочавшегося в яме Каверина, оказалось - точнехонько в его оттопыренное мягкое место.
      - Так это... Вода же там... - оправдывались рабочие. - Как он в воде-то?..
      Яма действительно была подтоплена талой водой. У Каверина, обутого лишь в туфли и резиновые бахилы, стали замерзать ноги.
      - Послушайте, как вас там!.. - раздраженно окликнул он фотографа. Давайте скорее, я же здесь окоченею!
      Тот сразу забыл о землекопах и кинулся к клиенту.
      - Владимир Евгеньевич! - затараторил он, в отчаянии заламывая руки. Так снимать невозможно! Понимаете, очень неудачный ракурс, да и общая композиция... Владимир Евгеньевич, вам надо опуститься ниже... А что если встать на колени?! - вдруг осенило его.
      - Что?! - возмутился Каверин.
      - Всего на одну минуту, Владимир Евгеньевич, на одну только минуточку! - взмолился фотограф.
      Володя скривил разрисованное гримом лицо и нехотя согласился:
      - Ладно, только быстро... И коньяку приготовьте!
      Опершись руками о края ямы, Каверин опустился на колени. Фотограф метнулся к штативу, припал к камере и заверещал:
      - Владимир Евгеньич, протез спрячьте вниз - вы же еще с рукой! И взгляд, пожалуйста, жестче и мужественней. Как у Брюса Уиллиса в "Твердом орешке". Вот так!.. Отлично!.. Абреки, больше жестокости! Дайте звериный оскал!.. Автоматы ближе!.. Так!
      Один из бородачей с ухмылкой приставил к голове Каверина ствол автомата. "Узник", уставившись на него снизу вверх, сделал благородно-несгибаемое лицо. Одна за другой засверкали фотовспышки.
      - Есть!.. Отлично! Снято! - радостно воскликнул фотограф.
      Бородач тут же убрал автомат, протянул Каверину руку и вытащил его из ямы.
      - Фу, замерз, черт, - раздраженно пробормотал "узник".
      - Ничего, Владимир Евгеньевич, сейчас коньячку!.. - фотограф энергично замахал кому-то рукой и, извинившись, убежал.
      Осветители принялись шустро сматывать шнуры и раскладывать аппаратуру по кофрам. Абреки, переговариваясь и отклеивая на ходу фальшивые бороды, направились к автобусу.
      К Каверину подлетела девушка-гримерша с пластиковым стаканчиком коньяка. После того как Володя залпом проглотил коньяк, она стала снимать грим. Через четверть часа умытый и благоухающий Каверин поднялся к поджидавшему его у машины Введенскому.
      - Чуть не околел, блин! - пожаловался Володя.
      Игорь Леонидович сочувственно кивнул и протянул ему несколько листов машинописного текста.
      - Владимир Евгеньевич, вот ваша героическая биография. Выучите, как "Отче наш".
      Неспешно шагая к машине, Каверин рассеянно пробежал глазами по тексту.
      - В принципе, это реальная история одного офицера-вэвэшника, - пояснил Игорь Леонидович. - В январе он попал в плен под Курчалоем, потом его расстреляли.
      - Курчалой? - оживился Каверин. - Я там на свадьбе гулял. У меня друзья там.