Александр БЕЛОВ
      БРИГАДА - 4
      ПОСЛЕДНИЙ ВЫСТРЕЛ
      Книга четвертая
      1997-1998
      Часть 1
      НАЕЗД
      Анонс
      Дорога криминала, которую выбрал Александр Белов, привела его на край пропасти. Все понты "красивой жизни", власть и деньги не сделали его счастливым. Он потерял все, что было ему дорого лишился матери, пережил убийство друзей. Что делать, смирится с положением вещей или отомстить негодяям и погибнуть? Как говорили древние: судьба - это необходимость...
      I
      Больше года минуло с того дня, когда Фил очутился в палате реанимации. Больше года проливала слезы у постели неподвижного мужа Тамара. И больше года Белый искал возможности отомстить Кордону.
      Это желание оказалось настолько сильным, что даже оттеснило на второй план беспокойство о судьбе друга. Нет, Белов навещал Фила в больнице, беседовал с врачами и делал для него все необходимое. Но, стоя у постели Фила, он постоянно думал о том, как поквитаться с продюсером. Его неотступно преследовала одна навязчивая мысль - пока подонок Кордон топчет землю, Филу не выкарабкаться!
      Но убрать продюсера оказалось непросто. Сразу после взрыва он исчез из Москвы. Белову удалось выяснить, что он удрал в Штаты, впрочем, в своем доме в Калифорнии он не появился. Можно было, конечно, поставить всех на уши и отыскать гада хоть в преисподней, но Белый рассудил иначе.
      Он решил переждать. Все надо было сделать чисто, а для этого нужно дать Кордону время убедиться, что он вне подозрений. Его враг должен успокоиться, вернуться домой, расслабиться, перестать даже думать о возможной мести - вот тогда его можно устранить без лишнего шума.
      Было еще одно обстоятельство в пользу этого плана. Убрать Кордона сразу - значило в какой-то степени подставиться самому, поскольку о романе Белого с бывшей любовницей Кордона знало пол-Москвы. Прежде надо было свернуть все отношения с Анной и сделать их разрыв достоянием гласности, чтобы мотив ревности не пришел на ум ни одному, даже самому дотошному, следователю.
      Разумеется, Белый не боялся того, что его упекут в кутузку - уж такую мелочь, как алиби для себя, Пчелы и Космоса, предусмотреть было проще простого - он опасался за свою репутацию. Слишком много сил и времени было потрачено им на то, чтобы уйти от одиозного образа "братка". В итоге Белов добился своего - в глазах многих он превратился в добропорядочного легального бизнесмена, его Фонд исправно платил налоги, и такое положение Сашу более чем устраивало. В структуре его бизнеса еще оставалось немало черных схем, но все они были самым строгим образом законспирированы, так что в целом он походил теперь на рядового нового русского, разве что заметно более удачливого и предприимчивого, чем большинство его коллег. Вот почему светиться в числе прочих подозреваемых в предстоящем убийстве Кордона ему было совсем не с руки.
      Белов набрался терпения и ждал. А точнее сказать - готовился. Весной он расстался с надоевшей актрисой, причем постарался сделать это открыто. Он пообещал Анне отпуск на Багамах, она раззвонила об этом всем подружкам, а вместо этого Саша устроил публичный скандал в популярном ночном клубе и, что называется, хлопнул дверью. Наутро Аня сама позвонила Белову (размолвка-то произошла из-за ерунды), но тот с необъяснимой решительностью и холодностью объявил ей, что между ними все кончено.
      А в конце лета в Москву вернулся Кордон. Саша подождал еще месяц и только тогда дал команду начать наблюдение за продюсером. Прежде чем приступить к делу, к клиенту надо было как следует присмотреться. Поначалу Кордон предпочитал оставаться в тени, на люди особенно старался не лезть, и наблюдения за ним почти ничего не давали. Но к зиме он успокоился окончательно, стал появляться на тусовках, чаще всего - все с той же Анной.
      Впрочем, Белов прекрасно знал, что артистка была для продюсера всего лишь прикрытием - нечто вроде маскхалата. На самом деле Кордона куда больше интересовали молодые мужчины вполне определенного толка. Причем пресыщенного продюсера неудержимо тянуло на авантюры - он легко сходился с самыми сомнительными личностями и так же легко с ними расставался.
      Столь неосмотрительным поведением врага грех было не воспользоваться. Убийства гомосексуалистов случайными партнерами происходили довольно часто, и еще одно преступление из этого ряда вряд ли кого-нибудь удивило бы. Белый приказал Шмидту начать подготовку именно в этом направлении.
      Подгонять его не требовалось - Шмидт давно уже, как говорится, бил от нетерпения копытом. Желание отомстить за Фила у него было настолько сильным, что обычно невозмутимый Шмидт почти oi крыто выражал свое неудовольствие медлительностью и нерешительностью Белого в данном вопросе.
      Наконец Шмидт доложил - все готово. В тот же день Белов поехал в больницу к Филу.
      Ему хотелось просто посидеть с другом, посмотреть на него, коснуться его теплой руки... Но дело обернулось иначе. Его встретил лечащий врач Фила и, пряча глаза, пригласил в свой кабинет.
      Разговор получился тяжелым. Доктор не стал тянуть резину и сразу выложил суть дела - никаких положительных сдвигов в состоянии его друга нет и, что хуже всего, нет никаких оснований рассчитывать на улучшение ситуации в будущем.
      - Понимаете, фактически Филатов мертв, - негромко, но твердо говорил врач. - Функционирование его организма поддерживает система жизнеобеспечения, но жизнью, как вы понимаете, это назвать нельзя. Если б у нас оставалась надежда, можно было бы ждать и дальше, но...
      - Короче, что вы предлагаете? - оборвал его помрачневший Белов.
      - Александр Николаевич, такое положение не может длиться бесконечно, доктор решительно покачал головой. - По закону, для того чтобы отключить больного от жизнеобеспечения, требуется согласие родственников, и жена Филатова фактически такое согласие дала. Но я хотел бы узнать и ваше мнение...
      Белый встал и, глубоко засунув руки в карманы, смерил молодого врача тяжелым взглядом.
      - Знаете, доктор, я ни черта не понимаю в медицине, но одно я знаю точно: даже если у Фила не осталось ни одного шанса, ваша аппаратура жизнеобеспечения все равно будет работать. И мне плевать - можете вы назвать это жизнью или нет. Если моему другу не суждено поправиться, он умрет в вашей больнице. Но только от старости, ясно?!..
      Белов развернулся и, не попрощавшись, вышел из кабинета. Из машины он позвонил Борису Моисеевичу Боркеру - нейрохирургу, оперировавшему Фила. Оказалось, что молодой лечащий врач из больницы советовался с ним, прежде чем говорить с Тамарой и Беловым. И Боркер, в целом, его поддержал. Впрочем, в голосе опытного доктора Саша не услышал той абсолютной убежденности, которая была у его молодого коллеги.
      - Как же так, Борис Моисеич, - нажимал на него Белов. - Ну неужели никакой надежды?..
      Врач замялся.
      - Видите ли, Саша, мы ведь, в сущности, так мало знаем о человеческом мозге, что утверждать что-либо с уверенностью очень трудно... Вот послушайте. В шестьдесят втором году, сразу после института, я работал на зоне под Котласом, и там У меня имел место быть один прелюбопытнейший случай. Зек пытался бежать на машине, которая привезла в лагерь продукты. У него, понятно, ничего не вышло - врезался в стальной шлагбаум, и все. А шофер этой машины подбежал к зеку и пробил ему голову этой, как ее... монтировкой. Она вошла в левый висок, а вышла справа за ухом. Мне принесли бедолагу прямо с этой самой монтировкой в голове. Я мельком его осмотрел травма тяжелейшая, признаков жизни не подает - и велел отнести его в морг. К вечеру за трупом пришла машина, и тут вдруг обнаружилось, что зек-то жив! Перевели его в больничку - помирать, а он возьми и выживи! Его и лечить-то толком не лечили - нечем было, - но он выкарабкался и восстановился почти полностью. Только ногу стал приволакивать и немного ухудшилось зрение. Вот так, Саша... Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?..
      - Да, Борис Моисеич, вполне. Спасибо вам... - Белов выключил мобильник и поехал домой.
      II
      В просторной гостиной дома Беловых был накрыт чайный столик. Пара изящных чашек на тонких фарфоровых блюдечках, высокий чайник с длинным и узким носиком, хрустальная вазочка с печеньем, открытая коробка конфет все это стояло нетронутым. Чай в чашках давно остыл и успел подернуться мутноватой пленкой.
      За столом, на низеньком диванчике, плечом к плечу сидели Оля Белова и Тамара Филатова. Тамара плакала - и уже, судя по всему, давно. Теребя в руках совершенно мокрый платок и ежесекундно всхлипывая, она потерянно бормотала:
      - Вот я сижу, сижу... и на него смотрю... Час смотрю, два смотрю - не шелохнется... У него щетина... Господи, у него даже щетина поседела! Я Бога молю, чтобы он очнулся... Я бы ему ребеночка родила... - и она не выдержала, зарыдала в голос, горестно качая головой. - Никаких надежд не остается... Никаких, Оля, никаких... Все...
      - Подожди, Том, сейчас Саня придет, - вздохнула Ольга, поглаживая подругу по вздрагивающему плечу.
      Она не представляла, что можно сказать в такой ситуации. Посоветовать набраться терпения и ждать? Но ведь прошло уже больше года, а силы Томы не беспредельны... Подруга и так уже дошла до крайности, насколько еще ее может хватить?.. А как же Валера? Неужели и правда - никаких надежд ?!..
      - Понимаешь, Оль... - Тамара, чуть успокоившись, уткнулась носом в мокрый платок и простонала: - Я... я уже не верю...
      "Господи, да где же он?.." - растерянно подумала Ольга. Она не сомневалась, что муж наверняка нашел бы для Тамары нужные слова - те самые, которые вернули бы ей веру и придали сил.
      И тут снизу послышался голос Белова. Он поднимался по лестнице, разговаривая на ходу по телефону:
      - Да добрался, там снегу намело... Короче, я пока дома буду. Ну все, давай!..
      Он вошел в зал и приветливо улыбнулся обеим женщинам, словно и не заметив ни заплаканных глаз Тамары, ни растерянного вида жены.
      - Здравствуй, Томочка. Привет, Оль... - Белов наклонился к жене и мельком обозначил поцелуй.
      Поцелуй был более чем формальный. Разрыв Белова с артисткой, которого так ждала Ольга, почти ничего не изменил в их отношениях с мужем. Ситуация была странной: уйдя от Анны, Белов к жене фактически не вернулся - их жизнь, вполне благополучная внешне, изнутри напоминала сосуществование вполне корректных, но при этом абсолютно равнодушных друг к другу соседей в коммуналке.
      Саша прошел к окну, задернул шторы и только после этого, уже точно зная, о чем пойдет речь, спросил:
      - Ну что, Том, какие дела?
      Тамара отняла ладони от лица. Саша поразился - какие страшные темные круги были у нее под глазами. Как у вампира в каком-нибудь голливудском ужастике.
      - Саш, я уже не знаю... Понимаешь, я так устала... - она смотрела на него с жуткой смесью боли, вины и отчаянья, как побитая собака. - Я больше ничего уже не понимаю... Врачи говорят, бесполезно ждать. Чудес не бывает...
      Смотреть в ее глаза было трудно, и Белов снова повернулся к окну поправить и без того ровно висевшие шторы.
      - И что они предлагают? - все тем же ровным, почти равнодушным, голосом спросил он.
      - Они предлагают сделать эвтаназию... - еле слышно проговорила Тамара.
      - Как это делается? - продолжал свою игру Белов.
      - Отключают... отключают систему жизнеобеспечения...
      Голос Тамары дрогнул и беспомощно угас. Ольга молча накрыла ее руку ладонью. Они обе выжидающе смотрели на Сашу.
      Белов повернулся к ним и, медленно покачивая головой, потянул узел галстука. Он выглядел все таким же невозмутимым, но внутри у него все кипело от негодования. Как только Тамара дала себя уговорить! Эх, бабы, бабы...
      - Тома, если хочешь знать мое мнение, я против, - изо всех сил стараясь скрыть клокочущий в груди гнев, сказал он. - Поверь, мне тоже больно, что мой друг стал как растение. Но! Если есть хоть один шанс из тысячи... Да что там - из миллиона, из миллиарда! Если этот шанс есть, то его надо использовать!
      Тамара попыталась что-то сказать, но Белов остановил ее движением руки.
      - Все будет нормально, Томочка! Мы переведем Валеру в Бурденко, Пчела подтянет спецов по нейрохирургии - немецких, американских... С завтрашнего дня сиделка при нем будет круглые сутки. Так что тебе станет полегче, Том.
      Не прекращая говорить, Белов подошел к бару, плеснул в стакан немного виски. Потом внимательно взглянул на Тамару и долил стакан почти до краев.
      - Дальше. Тебе надо отдохнуть, - он протянул виски Тамаре, та, низко опустив голову, беззвучно плакала. - Вот, выпей и ложись спать. Пока поживешь у нас, а завтра люди займутся, отправим тебя на время в теплые страны. Отдохнешь, придешь в себя...
      Тамара не двигалась, Саша опустился перед ней на корточки и вложил бокал в ее безжизненную руку. Она подняла на него красные от слез, измученные глаза. Белов ободрительно кивнул.
      - И будем просить Господа, чтобы Валерка выкарабкался, - он говорил так убежденно и проникновенно, что не поверить ему было невозможно. - А он выкарабкается, Томочка, я в него верю! Он же у нас боец!..
      Саша неожиданно улыбнулся и взял ее за руку.
      - И запомни: все, что было, - это только первый раунд! - он сжал ее ладонь в кулак. - Ты верь мне, Тома, верь...
      III
      Премьерный показ нового фильма закончился. Отхлопав положенное, зрители бурлящей рекой потекли из зала в фойе. По широкой лестнице Дома кино спускалась оживленная, веселая толпа, в которой было немало знаменитостей. Впрочем, сегодня основное внимание было приковано не к ним, а к главным виновникам торжества.
      В эпицентре людского круговорота находился продюсер фильма Андрей Кордон. С плохо скрываемым выражением надменной скуки он принимал сыпавшиеся на него со всех сторон поздравления. Лишь изредка на губах появлялась вежливая полуулыбка, куда чаще он только сдержанно кивал. Рядом с ним, под руку, гордо шествовала Анна.
      - Смотри, а народу-то нравится!.. - будто бы даже с удивлением озиралась по сторонам сияющая Анна.
      Кордону вручали один букет за другим. Он уже с трудом удерживал огромную охапку цветов.
      - А что это все цветы - тебе? - капризно поджала губки артистка, ткнув его локтем в бок. - А мне?..
      - На!.. - продюсер не глядя небрежно свалил ей на руки груду разномастных букетов.
      Анна довольно заулыбалась, окинула величественным взглядом толпу поверх голов и заметила Киншакова, стоящего внизу, у колонны. Тот по случаю премьеры был облачен в изящный смокинг и галстук-бабочку.
      - Слушай, Александр Иваныч у нас - ну прямо Зигфрид! - шепнула она Кордону.
      Тот проследил за ее взглядом и тоже увидел нарядного Киншакова. Рядом с ним с микрофонами в руках толкались несколько корреспондентов и оператор с телекамерой на плече. Суетливая девчушка в простецком свитерке и потертых джинсах торопилась задать свой очередной вопрос:
      - Александр Иванович, если можно, ваши впечатления от премьеры?
      - Хороший фильм, талантливый режиссер, - спокойно отвечал Киншаков. Главное, что в картине есть искренность и романтика. Поэтому мне кажется, что сегодняшняя премьера удалась.
      - Скажите, а что означает ваше участие в картине в качестве актера? спросил долговязый парень в очках. - Значит ли это, что вы оставляете продюсирование и снова возвращаетесь на экран?
      - Ну почему же? - сдержанно улыбнулся Киншаков. - Согласитесь, не могу же я продюсировать все снимающиеся фильмы, правда? В этой картине мне предложили одну из главных ролей, и я согласился. О чем, кстати, ничуть не жалею.
      Доброжелательно кивнув журналистам в знак окончания интервью, Александр повернулся к лестнице и нос к носу столкнулся с взмыленным администратором киногруппы - круглым, как колобок, лысым толстячком.
      - Александр Иваныч, банкет, банкет!.. - озабоченно выпалил тот. - Ждем вас на банкет...
      - Спасибо, не голоден, - холодно бросил Киншаков и, отодвинув администратора в сторонку, шагнул навстречу Кордону.
      - Ох, Александр Иваныч, вижу, вам что-то опять не по нраву!.. - с шутливой укоризной покачал головою продюсер.
      Киншаков взглянул на него без тени улыбки.
      - Куда делись все сцены с Филатовым? - сухо спросил он.
      - А куда их теперь? - равнодушно пожал плечами Кордон. - Вырезал. Погоды они не делают, так что... - он отвернулся и кивнул кому-то в сторону: - Да-да... Спасибо...
      - Я хочу выкупить все негативы с Валерой, - все так же сухо сказал Киншаков. По всему было видно - разговор с продюсером ему неприятен.
      - Для вас даром, Александр Иваныч! - с добродушным видом развел руками Кордон. - Нет проблем - обращайтесь в любое время!..
      Киншаков кивнул и тут же ушел.
      Кордон остался один. Большинство окружающих ему улыбались, но это продюсера не слишком радовало - он знал истинную цену и этим улыбкам, и нескончаемым комплиментам. Ему было скучно, он с трудом сдержал зевок и неторопливо огляделся.
      Вдруг его взгляд остановился на длинноволосом смазливом пареньке, одиноко стоявшем в сторонке. Его стройную фигуру обтягивала ярко-красная водолазка и узкие джинсы. В руке юноша держал белую лилию. Их взгляды скрестились, и в тот же миг они все поняли друг о друге. Поколебавшись секунду, Кордон шагнул к незнакомцу, тот немедленно двинулся ему навстречу. Паренек трогательно смущался, его щеки покрылись нежным румянцем, необыкновенно красиво контрастирущим с кипенно-белыми лепестками лилии. Кордон почувствовал сладкую ноющую тяжесть в паху - он уже хотел этого мальчика.
      Они сошлись. Юноша поднял на продюсера изумрудно-зеленые глаза и протянул ему цветок. Кордон поднял руку, но вместо того чтобы взять лилию, легко коснулся кисти парнишки и с бесстыдной откровенностью ухмыльнулся. Молодой человек зарумянился еще сильнее, похлопал чуть подкрашенными ресницами, но взгляда не отвел.
      Кордон медленно повел глазами в сторону выхода, юноша в знак согласия опустил глаза и сразу же пошел к дверям.
      Настроение продюсера взлетело до заоблачных высот. Он немедленно направился в банкетный зал, чтобы предупредить о своем внезапном отъезде. Анна, исподтишка наблюдавшая за этой душещипательной сценой от начала и до конца, понимающе улыбнулась и тут же принялась высматривать в толпе подходящую кандидатуру для нескучного времяпрепровождения на сегодняшний вечер, а, может быть и ночь...
      В полупустом банкетном зале сновали официанты, завершая подготовку к пиршеству. К подошедшему к столу Кордону бросился администратор.
      - Андрей Андреич, еще четверть часа, и можно начинать! - утирая мокрую от пота лысину, доложил он.
      - Мне наплевать, я уезжаю... - процедил Кордон.
      - Как?.. - ужаснулся администратор.
      - Так. Голова разболелась...
      - Но, Андрей Андреич, как же без вас?.. Может быть, таблеточку? предложил толстяк, суетливо обшаривая карманы.
      - Я не нуждаюсь в вашей помощи, Куперман, просто хотел предупредить, чтоб не искали, - осадил его продюсер. - Хотя... Знаете, налейте-ка мне коньяка.
      Администратор схватил со стола бутылку, наполнил рюмку, подал ее Кордону. Тот смерил его презрительным взглядом и, взяв бутылку, плеснул себе почти полстакана. Коньяк он выпил одним махом, сунул в рот дольку лимона и, дожевывая на ходу, вышел из зала.
      На улице, у дверей Дома кино, толпились те, кто не был приглашен на банкет. Увидев продюсера, к нему снова потянулись поклонники с цветами и комплиментами. Не обращая на них никакого внимания, Кордон прямиком двинулся к своей "БМВ", около которой его поджидал молодой человек с лилией.
      К машине продюсер подошел с новой охапкой цветов - их ему успели насовать по дороге. Он небрежно бросил их на капот и взял из рук юноши лилию.
      - Андрей Андреич, чудная картина, очень живая, страстная... взволнованно залепетал парень. - Поздравляю вас с очередным успехом...
      Кордон усмехнулся и сразу перешел к делу:
      - Чистые натуралы - фашисты, а ты как считаешь? - спросил он.
      Молодой человек замялся:
      - Ну почему?.. По-моему, и среди них есть очень приятные люди...
      - А!.. - Кордон презрительно взмахнул рукой. - Кунц... кунтс... кунсткамера.
      Он распахнул дверь машины и кивнул парню вовнутрь. В голове продюсера приятно шумело от выпитого коньяка и от предчувствия веселой ночи. Он сел в машину, вставил ключ в замок зажигания и повернулся к сидящему рядом пареньку.
      - Как хоть тебя зовут, подарок судьбы?
      - Роберт, - слегка кокетничая, ответил юноша.
      Кордон не сдержал нервного, возбужденного смешка.
      - Ну что ж, Бобби, поедем в "Шанс"! Как в том анекдоте, знаешь? "К цыганам!" - "Ага, в метро".
      Ехать пришлось недолго. Попетляв по улочкам центра столицы, "БМВ" остановилась в безлюдном переулке. Кордон выключил зажигание и, чуть приглушив сладкоголосое пение Марка Алмонда, повернулся к парню.
      - Ну что, Робертино, пойдем, зажжем огня? Может, ты еще и споешь мне? Ты вообще-то бывал здесь? - продюсер легонько похлопал соседа по коленке.
      - Нет, что вы! Здесь очень дорого. Только вот я забыл кое-что... юноша смущенно опустил глаза и принялся озабоченно шарить по карманам.
      "Нет, он просто прелесть!.." - с неожиданным умилением подумал Кордон.
      - Да у меня есть все... - он наклонился к пареньку и коснулся губами его розовой щечки.
      - Да нет, я не про это, - Роберт, казалось, смутился еще больше и вытащил из кармана что-то похожее на спутанную леску. - Я вам привет забыл передать. От Саши Белого.
      Мгновенно изменившись в лице, Кордон схватился за ручку дверцы, рванул ее, но было уже поздно. Удавка захлестнула его горло, он мучительно захрипел, засучил ногами. Изо всех сил он пытался разжать ставшими стальными руки парня - бесполезно! С каждой секундой он слабел, сознание затягивала мутная, грязная пелена...
      В его угасающем мозгу, как испуганный чижик в тесной клетке, беспомощно трепыхалась, постепенно затихая, одна-единственная мысль "Суки!.."
      Спустя минуту-другую его муки закончились, Кордон был мертв.
      Дверь "БМВ" открылась, тот, кто представился своей жертве Робертом, вышел из машины и, внимательно оглядевшись, неторопливо скрылся в ближайшей подворотне.
      IV
      Ольге опять приснился странный и тягостный сон. Будто идет она по лесной тропинке от своей дачи к станции, а следом за ней, то и дело выглядывая из-за деревьев, крадется Саша. Ей беззаботно и весело, игра, затеянная полузнакомым дачным соседом, доставляет ей неизъяснимое удовольствие. И вдруг сзади раздается громкий звук, похожий на хлопанье крыльев взлетевших разом десятков птиц. Ольга мгновенно оборачивается - и никого! Нет ни птиц, ни Саши, ни даже леса. Она стоит одна-одинешенька посреди совершенно пустого и ровного, как стол, пространства...
      Ольга проснулась и повернулась на бок. Подушка рядом снова была несмятой - значит, Саша опять ночевал в кабинете. В последнее время это стало почти нормой. Муж рано уезжал и поздно возвращался, а вернувшись, подолгу засиживался в кабинете, зачастую там же и ночуя.
      Вообще ситуация в их семье сложилась более чем странная. Они жили вроде бы вместе и в то же время - врозь. Разговаривали редко, да и то только по делу. Ольга надеялась, что что-то изменится после разрыва мужа с артисткой, но все осталось по-прежнему - непонятно, тягостно и беспросветно.
      Вероятно, причина такого охлаждения крылась в истории со спасением Вити Пчелкина, в той жуткой сцене, что разыгралась между Олей и Сашей в кабинете главврача больницы год назад. Хотя, если вспомнить, то с артисткой-то Саша закрутил гораздо раньше. Странным было и то, что Ольга практически смирилась с таким положением вещей. Никакой вины за собой она не чувствовала, а объяснить поведение мужа не могла, как ни старалась. Просто в их отношениях что-то кончилось, оборвалось, исчезло, и Ольга приняла это как данность. Она словно впала в спячку, не в силах решиться на какие-то радикальные действия.
      Ольга встала и, на ходу запахивая халат, направилась на кухню. У двери кабинета окликнула негромко:
      - Саша...
      Тишина. Она приоткрыла дверь - в кабинете было пусто, а рядом с диваном лежала аккуратная стопочка постельного белья. Ольга вздохнула и пошла дальше.
      - Тома, Ваня, все вставайте! Будем завтракать!.. - громко позвала она. - Тома, Ваня!..
      Ольга коротко постучала в дверь спальни Тамары и свернула к детской. Вдруг навстречу ей выскочил Ваня.
      - Р-р-р-р!.. - зарычал он.
      - Ах ты мой тигр, ты уже встал?! - Оля засмеялась и подхватила сынишку на руки.
      - Мам, испугалась?.. - спросил он.
      - Ну конечно, испугалась, - пряча улыбку, подтвердила Ольга. - Даже поджилки затряслись...
      Они вошли в кухню. Ваня тут же вскарабкался на свой высокий стульчик, а Ольга подошла к холодильнику.
      - Кашку будешь, Вань? - спросила она. - Какую? Манную, гречневую?..
      Достав из холодильника пакет с молоком, Оля поставила его на стол, повернулась за кастрюлькой, снова взяла молоко и замерла как вкопанная...
      Под пакетом лежала свежая газета. В глаза бросился крупный заголовок "Убийство в день премьеры". А ниже - фотография Кордона и снимок его машины с трупом.
      Оля непроизвольно ахнула, едва не выронив при этом из рук кастрюльку. Она схватила газету и отошла в сторону, торопливо глотая строчку за строчкой.
      Из коридора послышался голос Тамары:
      - Оля, ты где? Доброе утро!..
      Она вошла в кухню и сразу обратила внимание на мрачную, взволнованную хозяйку с газетой в руке.
      - Что случилось? - встревожилась Тамара. Ольга не отвечала, поглощенная чтением. Тома перевела растерянный взгляд на Ваню и вскрикнула - в руках у мальчика был самый настоящий пистолет!
      В тот же миг Тамара опрометью кинулась к нему и выхватила из рук ребенка оружие.
      - Оля! Ты что?! - воскликнула она.
      Ольга с нескрываемым раздражением взяла пистолет и сердито объяснила:
      - А это игрушки у нас такие, Тома! - она нажала на курок, и точная копия "Кольта" выбросила тоненькую струйку воды. - Видишь?! Вот так мы играем... Фонтаны строим и играем! - Ольга сделала несколько нервных шагов в сторону и вдруг резко обернулась. - Как вызвать такси, ты не знаешь?..
      Тамара никак не могла взять в толк - что же здесь происходит?
      - Что?.. - растерянно переспросила она.
      - Пойдем! - решительно кивнула подруге Ольга. - Поможешь нам собраться.
      И она вышла из кухни, в сердцах швырнув газету на стол.
      V
      Такая же точно газета лежала и на столе в кабинете Белова в офисе Фонда. Сам хозяин кабинета, откинувшись в кресле, внимательно и неторопливо читал статью о загадочной гибели Кордона.
      Главная версия, которую предлагал автор статьи - убийство продюсера случайным гомосексуальным партнером. Уже нашлись свидетели, утверждавшие, что Кордон уехал от Дома кино с неким молодым человеком, которого, впрочем, толком никто не разглядел. В общем, все вышло именно так, как и планировалось.
      Закончив со статьей, Белый поднял глаза на сидящего напротив него Пчелу.
      - Привет от меня передали? - деловито осведомился он.
      - Я не в курсе пока... - пожал плечами Пчела.
      Он посмотрел на часы и повернулся к развалившемуся на кожаном диване Космосу.
      - Кос, во сколько у нас встреча-то с этим перцем?
      - В час... - лениво ответил тот, пуская в потолок колечки табачного дыма.
      - Ну вот, сейчас поедем и все узнаем, - Пчела опять повернулся к Белому.
      На лице друга он не заметил и тени радости, и этот факт его удивлял и несколько настораживал. Что ему не понравилось? Неужели Шмидт и его люди что-то сделали не так?.. На языке вертелся вопрос, но Пчела счел за лучшее промолчать.
      Белов еще раз посмотрел на фотографии в газете и задумчиво покивал.
      - Передай Шмидту, что он молодчина, - попросил он. - Все сделал хорошо, чисто.
      - Сань, а ты что это такой грустный? - вдруг спросил со своего дивана Космос.
      Он, оказывается, тоже заметил, что известие о смерти врага не слишком обрадовало Белова.
      - А?.. - рассеянно переспросил Саша.
      - Что грустный такой, спрашиваю.
      - Разве? - поднял брови Белов. - Нет, я веселый...
      - Ладно, поехали, - Пчела встал со стула и шлепнул по коленке Космоса.
      Тот нехотя, с ворчанием поднялся, и друзья вышли. Белов проводил их взглядом до двери и опять уткнулся в снимок мертвого Кордона на газетном листе.
      Запрокинутая назад голова, остановившийся взгляд, след удавки на горле... Все. Кордона больше нет. Дело, о котором Белов думал едва ли не ежедневно в течение целого года, сделано. Так почему же, черт возьми, нет тогда в душе ни искорки радости?!.. Откуда эта мучительная, ноющая, как больной зуб, тоска?.. И как, в конце концов, от нее избавиться?
      Белов обхватил руками голову, задумался. И вдруг вспомнил о своем тезке - Киншакове. Он звонил вчера - приглашал в гости, в свой новый загородный дом.
      "Съездить, что ли?.." - без особого энтузиазма подумал Белов.
      VI
      Встреча со Шмидтом и его человечком, так ловко убравшим Кордона, должна была состояться в тихом переулке неподалеку от Тверской. Был там один небольшой неприметный ресторанчик, давно облюбованный Шмидтом для такого рода конфиденциальных встреч. Место было спокойное и обычно малолюдное.
      Но когда туда приехали Космос с Пчелой, там происходило что-то необычное. Улочка была перегорожена милицейскими машинами, у оцепления толпились зеваки, а чуть поодаль, около своего автобуса стояли крепкие ребята в камуфляже и масках с автоматами в руках.
      Пчела остановил машину метрах в двадцати от ресторана.
      - Мама родная... - озадаченно протянул он. - А в другом месте стрелку забить было нельзя?
      - А я откуда знал?.. - нахмурился Космос.
      Они напряженно всматривались вперед, пытаясь разглядеть там Шмидта, но его не было видно ни около ресторанчика, ни среди толпы у оцепления.
      - Может, поехали отсюда, а? - неуверенно предложил Космос.
      Но тут стеклянные двери ресторана распахнулись и на пороге, посверкивая бритой головой, с сигаретой во рту появился Шмидт.
      Пчела коротко стукнул по клаксону. Услышав сигнал, Шмидт обернулся и, увидев знакомый "мерин", совершенно спокойно поманил их рукой.