А на даче Царевых к тому времени уже было тихо. Пчела, Фил и Космос, выбрав себе по пловчихе, разбрелись кто куда - предаваться нехитрым утехам "синхронного плаванья". Белов остался один. Вернее не один, а вдвоем с последней, четвертой, пловчихой - той самой блондинкой, что отплясывала голышом на столе.
      Хмель у него отчасти выветрился, и Саше снова стало немного грустно. Он сидел на диване и наигрывал на гитаре нечто меланхолическое. Вокруг него, как кошка вокруг сметаны, отиралась оставшаяся без пары девица.
      Намерения блондинки были совершенно очевидны, а вот Саша никак не мог определиться, как же ему поступить. Понятно, что прелести младой спортсменки не остались им незамеченными, и перенасыщенный взбунтовавшимися гормонами молодой организм требовал своего. Да и девушка была хороша стройная, гибкая, все, как говорится, при ней, и все же...
      Нескрываемая, откровенная, навязчивая похотливость блондинки каким-то загадочным образом напоминала Белову о Ленке Елисеевой, и это сходство ему было крайне неприятно. Было еще одно довольно неприятное обстоятельство близкое, всего-то через дорогу, соседство Оли.
      Странно - он едва ее знал, к тому же после Олиного знакомства с его физиономией на "доске почета" он вряд ли мог рассчитывать на какое-либо дальнейшее развитие отношений с этой девушкой. И, тем не менее, Саше было неловко - так, словно сейчас, с пловчихой, он обманывал Ольгу.
      Блондинка подсела к нему на диван, молча провела рукой по его волосам.
      - Ты... еще выпить хочешь? - преодолевая неловкость, спросил Саша.
      - Потом... - многообещающе прильнув к нему грудью, жарко прошептала девушка Саше на ухо.
      Ее рука соскользнула вниз, легла на его бедро и тут же сноровисто поползла вверх, к его мгновенно вздувшемуся паху... Саше стало душно, сразу зашумело в голове и пересохло во рту. Белов понял, что еще немного - и он запросто может потерять над собой контроль.
      Отстранившись от нетерпеливой пловчихи, он потянулся к бутылке с вином.
      - Слушай, ты первый раз, что ли? - несказанно удивилась блондинка.
      - Ну почему первый? - скрывая смущение, криво ухмыльнулся Белов. Второй.
      - Ах второй!.. - понимающе кивнула девушка. Она поднялась с дивана и, встав лицом к Белову на пороге спальни, начала медленно раздеваться. Стащила через голову майку - Саша снова увидел ее маленькие упругие груди потом расстегнула молнию на брюках и, покачивая бедрами, неторопливо спустила их вниз. На девушке остались лишь узенькие и легкие как паутинка трусики.
      - Ну, иди, иди же ко мне... - томно прошептала она и шагнула к кровати.
      Саша, не отрывая глаз от блондинки, поднес горлышко бутылки ко рту и двумя жадными глотками допил все, что в ней оставалось. Плохо соображая, что делает, он поднялся с дивана и, как сомнамбула, направился в спальню.
      Девушка лежала в кровати. Увидев Сашу, она, извиваясь змеей, стянула с себя трусики и призывно подалась ему навстречу:
      - Ах ты мой сладенький...
      И Белов не выдержал, рывком сдирая с себя рубашку, он кинулся на девицу...
      Возле дачи Царевых стояла незнакомая иностранная машина, а вот музыки, пьяных криков и прочего дикого шума не было и в помине. В доме кое-где горел свет, еле слышались чьи-то приглушенные голоса - и все. Это показалось лейтенанту Никитину подозрительным. "А вдруг - воры?.. - подумал он. - Сигнализацию отключили и..." Милиционер слез с велосипеда и, достав из кобуры пистолет, осторожно перебрался через невысокий заборчик.
      Согнувшись в три погибели, он подкрался к окнам. Первое было освещено, там лейтенант увидел накрытый стол, порядком уже разоренный, груду пустых бутылок около него, опрокинутый стул, гитару на диване... Людей в комнате не было, и Никитин двинулся дальше.
      Следующее окно было темно, и оттуда доносились какие-то странные звуки - нечто напоминающее тихий женский плач... Или стон?.. Лейтенант поправил очки, крепче сжал в руке пистолет и медленно приподнял голову над подоконником. Прямо напротив окна двое занимались сексом. Парень лежал на спине, а верхом на нем с неподдельным энтузиазмом скакала совершенно голая девица. Она-то и издавала те самые странные звуки, которые не слишком искушенный в любовных делах Никитин принял за плач.
      Краска ударила в лицо юному милиционеру. Он торопливо присел, но уже через несколько секунд, не в силах совладать с собой, снова приподнялся и заглянул в окошко. Впрочем, вдоволь полюбоваться волнительным зрелищем ему не довелось. Девушка навалилась на своего дружка и, всхлипывая, забилась в конвульсиях. Мгновение - и оба любовника утомленно затихли. Лейтенант тоже опустился вниз.
      Никитину бы отползти сразу, но он замешкался, пытаясь засунуть своего "Макарова" в кобуру. И тут окно над его головой с треском распахнулось это была запыхавшаяся. девушка. Лейтенант перестал дышать.
      "Елки зеленые! Стыд-то какой!.. - трепетала под милицейской фуражкой беспомощная мысль. - Они ведь могут подумать, что я это специально..."
      - Ну что - все?.. - обернулась девица к своему приятелю.
      - Не-а... - донесся из комнаты молодой мужской голос. - Я еще хочу!
      - Ты с ума сошел?.. - радостно засмеялась девица.
      - Я просто недавно из армии вернулся, - объяснил парень.
      Девушка вернулась в комнату, Никитин дернулся было уползти, но тут в окне как назло появился парень. Лейтенант снова вжался в стену.
      - Ну ты что? - капризно спросила из глубины комнаты девица.
      - Сейчас, погоди, перекурю маленько... - парень сунул в рот сигарету, чиркнул спичкой, и Никитин отчетливо разглядел его довольно улыбающееся лицо.
      Но ему удалось сделать всего лишь три-четыре затяжки - девушка подошла к окну, обхватила дружка за плечи и со смешком потащила назад:
      - Пойдем-пойдем, сладенький, курить вредно...
      - А ты-то что такая ненасытная? Что, тоже из армии пришла?.. хохотнул парень, отшвырнул недокуренную сигарету и захлопнул окно.
      Сконфуженно улыбаясь, лейтенант торопливо ретировался к заборчику, неслышно перемахнул через него и, оседлав свой служебный транспорт, резво закрутил педалями.
      "Вот елки зеленые - чуть не влип!.. - смущенно думал он. - Вот было бы позору! Сотрудник органов подглядывает, как... Ужас! А все эта бабка, чтоб ей!.. Ну повеселились ребятки, ну пошумели немного... Да и я хорош подкрался, оружие приготовил... Вот глупость какая! Ну откуда здесь преступникам взяться?!"
      Никитин вернулся к своей сторожке, затащил велосипед в дежурку и поставил на привычное место - под "иконостасом" с бандитскими фотографиями. И вдруг его взгляд зацепился за одну из этих физиономий. Что-то она ему напоминала, но что?..
      Лейтенант в задумчивости достал сигарету и чиркнул спичкой. Сера вспыхнула маленьким факелом и с абсолютной ясностью высветила в его памяти то, что он видел каких-то десять минут назад. Точно так же чиркнул спичкой голый парень в окне - и этим парнем был, без всякого сомнения, он! Никитин сорвал со стены листовку и впился в нее глазами.
      Да, это, безусловно, был он - Белов Александр Николаевич, подозреваемый в совершении убийства!
      Лейтенант бросился к телефону и непослушной рукой набрал номер.
      - Алло! Алло!.. Это Никитин из пятнадцатого, - возбужденной скороговоркой зачастил он. - По сегодняшней оперативке обнаружен преступник. Несколько человек. Предположительно вооружены. Высылайте автоматчиков. Да! Точно!.. Сейчас, - он взглянул на будильник, - час двадцать две!
      Горящая сигарета дрожала в его взволнованно трясущихся губах, и пепел с нее падал в брошенную на стол фуражку. Лейтенант снова взглянул на листовку и, раздражаясь, крикнул в телефон:
      - Да точно Белов!.. Да! Без сомнений... Жду!
      Он бросил трубку и нахлобучил на голову фуражку. Пепел из нее просыпался ему на погоны, но Никитин этого не заметил. Ему было не до мелочей - начиналось то самое главное, ради чего он пошел в милицию!
      XXXVI
      Из спальни, где со своей белокурой подружкой кувыркался Саша, слышались нескончаемые страстные стоны девушки. А к разоренному столу тем временем собирались его друзья. Первым в куртке на голое тело спустился сверху Фил, следом вышел замотанный в простыню Пчела. На звуки, долетавшие из соседней комнаты, они не обращали никакого внимания. Им было не до того - после жарких утех с пловчихами обоих мучила страшная жажда. Пчела пошарил среди пустых бутылок и начал жадно пить воду из литровой банки.
      - Пчела, а что, у нас выпивки нет больше? - облизнув пересохшие губы, спросил Фил.
      - У-у... - не отрываясь от банки, помотал головой тот.
      Напившись, он громко икнул и крикнул:
      - Кос! Бухало кончилось, ехать надо!! Через минуту появился пьяный в дым Космос.
      - Я один. Не поеду. Железно, - не без труда, едва ли не по слогам выговорил он.
      - Белому тоже нельзя!.. - поднял мутноватый взгляд на Пчелу Фил.
      - Разыграем?.. - ухмыляясь, предложил тот. Он взял со стола коробок, вынул оттуда две спички и, проделав с ними какие-то манипуляции, протянул их Филу для выбора.
      - Да что с тобой играть? - фыркнул он. - Я ж все равно проиграю!..
      - Короткая едет, тяни, - кивнул Пчела. Фил протянул руку и вытянул из его пальцев сразу две спички - обе оказались короткими.
      - Жулье... - укоризненно усмехнулся Фил. Все трое лениво рассмеялись.
      В это время стоны и жалобный скрип кровати в соседней комнате достигли апогея, и вдруг там что-то с невероятным грохотом рухнуло. Смех друзей перешел в хохот.
      Из спальни вышел смущенно улыбающийся Саша, на ходу застегивая брюки.
      - Ты что ее там - убил что ли?.. - спросил его Пчела.
      - Ань, ты там живая?! - задрав голову, крикнул Фил.
      - Да-а-а... - протяжно и томно промурлыкала явно довольная жизнью девица.
      - А вы что не ложитесь-то? - сделав наигранно-удивленное лицо, спросил Белов и вдруг расплылся в улыбке - абсолютно счастливой, как у ребенка, получившего долгожданный подарок. Продолжая улыбаться, он окинул беглым взглядом стол и спросил: - А что, кира нет больше?
      - Едем уже, едем... - Фил встал и пихнул Космоса. - Иди одевайся!
      Спустя пять минут они выбрались на улицу. Первым, пошатываясь, брел Космос.
      - Эй, Кос, подожди! - окликнул его Фил.
      - Ну куда ж я без тебя-то!.. - остановился он, обшаривая карманы.
      - Дай сюда ключи.
      - Да иди ты!.. - отпихнул протянутую руку друга Космос. - Какие тебе ключи?
      - Я поведу! - Фил был явно трезвее.
      - Да я гонщик формулы-1! - Космос плюхнулся за руль.
      - Слышь ты, гонщик, смотри - машина твоя! - предупредил его Фил, усаживаясь рядом. - Разобьешь - не будет у тебя машины... как у Майкла Джексона.
      - Сейчас до города долетим, возьмем бабки - бухала купим... - пьяно бормотал Космос, заводя машину. - По-е-е-е-хали!!! - по-гагарински крикнул он и вдавил педаль газа в пол.
      Взревев как раненый зверь, "Линкольн" рывком тронулся с места.
      XXXVII
      Когда в квартире Беловых прозвенел звонок члена-корреспондента Холмогорова, дело шло к полуночи. Сухо извинившись за черствость своей супруги, Юрий Ростиславович посочувствовал Сашиной маме и предложил свою материальную помощь в любое удобное для нее время. Преодолев неловкость, Татьяна Николаевна спросила, не может ли она приехать за деньгами сейчас же.
      - Ну разумеется! - немедленно согласился членкор. - Хотите, я вам привезу их сам?
      - Нет-нет! Не стоит... - испуганно отказалась Татьяна Николаевна. - Я сама... Я уже еду!..
      Она бросила трубку и, торопливо одевшись, выскочила из дома. "Ночной бомбила" заломил неслыханную цену, но она, не торгуясь, согласилась. Катя говорила, что адвокату вперед можно было заплатить только половину, поэтому важно было собрать деньги сегодня, чтобы уже завтра постараться с ним встретиться и обо всем договориться.
      Дверь ей открыл сам Юрий Ростиславович, его молодая жена к гостье не вышла. Хозяин провел Татьяну Николаевну в гостиную и, извинившись, вышел.
      Он вернулся через минуту и положил на стол перед Сашиной мамой несколько пачек в банковской упаковке и тонкую стопочку сторублевок россыпью.
      - Вот, - хмуро сказал он. - Пока все. Остальное завтра сниму с книжки...
      - Спасибо вам, Юрий Ростиславович, - глядя на эту невероятную гору денег, Татьяна Николаевна едва сдерживала слезы благодарности.
      - А, бросьте... - с досадой дернул плечом членкор и, опустив голову, глухо спросил: - Таня, вы можете мне сказать, что произошло с нашими сыновьями?.. Когда это началось?
      Женщина беспомощно теребила платок на груди, она сама хотела бы найти ответ на этот вопрос.
      - Я не знаю... Саня всегда был такой... такой справедливый, понимаете?
      Негромко хлопнула входная дверь. Оба родителя встревоженно переглянулись. Разом помрачневший Юрий Ростиславович поднялся и быстро вышел в прихожую.
      Там, разя перегаром и пошатываясь, как былинка на ветру, его единственный и бесконечно любимый сын Космос пытался развязать на ботинке шнурок.
      - О, папа... - изо всех сил стараясь казаться трезвым, широко улыбнулся Космос.
      - Ты где был? - сдерживая закипающий гнев, спросил отец.
      - Пап, дай денег, а?.. - продолжая довольно глупо улыбаться, попросил сын.
      - Что?!
      - Ну дай пару сотен до послезавтра, пап, - повторил Космос. - Ну дай, а?..
      - На! - не выдержал Юрий Ростиславович и наотмашь отвесил сыночку звонкую пощечину!
      От неожиданной оплеухи парень отлетел в угол и юркнул оттуда в столовую.
      - Ты никуда не пойдешь! А ну, раздевайся немедленно! - с яростным ревом кинулся за ним членкор.
      - Опять, да?! У меня дела, ты что?! - еще громче кричал Космос, отступая от взбешенного отца за огромный круглый стол.
      - Я никуда тебя не пущу, мерзавец! - Холмогоров, потеряв голову от охватившего его бешенства, гонялся за сыном вокруг стола. - Ты останешься дома! Ты слышишь, что я тебе говорю?! Я отец тебе или кто?!!
      - Какой ты мне отец, ты даже денег дать не можешь! Отец называется! истошно вопил сын.
      Космосу удалось выскользнуть из столовой. Он бросился в кабинет, обшарил один за другим ящики стола, где отец обычно хранил деньги - пусто. Он метнулся в гостиную, к старинному бюро, но и там денег не оказалось. Раздраженный неудачей Космос развернулся и... столкнулся взглядом с изумленной, испуганной, ошеломленной тем, что ей довелось увидеть и услышать, Сашиной мамой.
      - Здрасьте, теть Тань... - опешил в первую секунду он.
      - Здравствуй, Космос, - еле вымолвила Татьяна Николаевна.
      - Извините, теть Тань... - он быстро пришел в себя, наклонился к столу и взял из денежной стопки две сторублевых бумажки. - С Сашей все в порядке... - конспиративным тоном добавил Космос и выскочил в прихожую.
      Но там, у дверей квартиры, стоял, перекрыв ему проход, мрачный и решительный, как Печорин перед дуэлью, Юрий Ростиславович. Отец.
      Папа.
      Он схватил Космоса за плечи и с холодной яростью спросил:
      - Белов на даче?
      - Тебе какое дело! Пусти! - дернулся Космос.
      - Как это - какое дело?! - свирепо прошипел сыну в лицо членкор. - Я твой отец, негодяй!.. Я дал тебе ключи! А он убил человека! Его ищут!
      Внезапно Космос перестал дергаться, тоже взял отца обеими руками за плечи и приблизил к нему лицо.
      - Он мой друг, - неожиданно тихо и твердо сказал он. - И я дам ему защиту. Понял, папа?..
      Заглянув в его глаза, Юрий Ростиславович вдруг отчетливо увидел, что его сын совсем не так пьян, как кажется. И ему стало совершенно ясно, что его слова - не пьяный треп, не дешевая мальчишеская поза. Это - стойкое убеждение, приумноженное максимализмом молодости, некоторым романтизмом и несокрушимой верой в святость уз мужской дружбы.
      Отец опустил глаза и прижался щекой к плечу переросшего его почти на целую голову сына.
      - Сынок, тебя посадят!.. - тоже тихо, с болью, сказал он.
      - Мне все равно, - ответил Космос. - Пусти. Юрий Ростиславович, не поднимая глаз, шагнул в сторону. Он услышал, как за Космосом захлопнулась тяжелая входная дверь. Отец вытер выступившую на лбу холодную испарину, поднял голову и прокричал:
      - Надя! Сигару, кофе и все мои записные книжки! Срочно!
      XXXVIII
      Стылая осенняя ночь накрыла поселок тишиной и покоем. Шалый ветерок, заблудившийся среди кустов сирени и смородины, охлаждал тяжелую от хмеля голову, выдувал пьяный кураж и навевал легкую, необременительную грусть.
      Пчела сидел на крылечке, нацепив на голову маску и трубку для подводного плаванья. С методичностью автомата он глубоко вдыхал сигаретный дым и с силой выпускал его в трубку. Впрочем, это занятие его, похоже, забавляло не сильно. Угар веселья сменился вялой апатией. Ему было спокойно и скучно.
      Позади него скрипнула дверь - из дома вышел зябко поеживающийся от ночной прохлады Белов.
      - Пчел, дай огонька, а?
      - На... - протянул ему свою сигарету Пчела. Белов прикурил и присел на ступеньки рядом с другом. Пчела глубоко затянулся и снова выпустил тугую струю дыма из трубки.
      - Знаешь, я всю жизнь мечтал быть аквалангистом... - задумчиво сказал он.
      - Будешь, - уверенно кивнул Саша и добавил: - А я - вулканологом...
      - Будешь.
      - Не факт... - с сомнением покачал головой Саша.
      - Ну что, как она? - показал взглядом назад Пчела.
      - Замаялась, маленькая... спит, - небрежно бросил Белов.
      - Махнемся не глядя? - без всякого энтузиазма предложил друг. - Я к твоей, а ты мою бери.
      - Да ну, с меня хватит, - поморщился Саша. - И так башка уже трещит.
      - Нет так нет, - легко согласился Пчела и вздохнул. - Космос чего-то не едет...
      И тут вдруг ночную темень вспороли лучи от мощных прожекторов, и в полночной тишине прогремел усиленный мегафоном жесткий, какой-то металлический, словно и не человеческий голос:
      - Приказываю всем оставаться на своих местах! Дом оцеплен. Белов, ты под прицелом!
      От неожиданности Пчела выронил сигарету. Парни коротко переглянулись.
      - Пчел, ты со мной? - быстро спросил Саша. - Угу...
      - За домом - забор, за ним - лес...
      - Белов! Повторяю: ты под прицелом. Руки за голову и два шага вперед! - гремел мегафон.
      Оба поспешно подняли руки, но с места не двинулись. Пчела еле слышно выматерился.
      - Белов, повторяю: два шага вперед!.. Считаю до трех и открываю огонь на поражение.
      - На счет "раз"... - шепнул Саша.
      - Мамочка... - выдохнул рядом Пчела.
      - Раз!.. - громыхнуло из мегафона.
      Оба разом бросились на землю, и тут же ночь взорвалась яростной канонадой. Десятки пуль, со свистом пролетая над их головами, впивались в старые дощатые стены, крошили кирпич фундамента, били стекла, срезали уже облетевшие ветки кустов и деревьев. В доме заполошно, в голос, завизжали насмерть перепуганные девчонки.
      Белову сразу удалось укрыться за перевернутой лодкой, Пчеле повезло меньше - сумасшедшим огнем его прижало к земле, и он полз вдоль фундамента, укрываясь в мелкой водосточной канавке. Саша увидел торчащую плавательную трубку - ее густо осыпала кирпичная крошка, сыпавшаяся от пуль.
      - Пчела, сюда! - перекрывая грохот пальбы, крикнул Саша, бросаясь к другу.
      Он схватил его за руку и выдернул за лодку. Оттуда они, согнувшись в три погибели, юркнули за угол дома. Молнией перемахнув через забор, парни что было мочи рванули вниз по склону - к темной стене леса.
      - Ходу, Пчела! Ходу! - орал на бегу Белов.
      Здесь, за забором, стрельба была реже, а спасительная кромка леса с каждым шагом была все ближе и ближе. Но сзади еще лупили, захлебываясь от ярости, два автомата.
      В какой-то момент выстрелы за спиной стихли. До густого подлеска оставалось всего-то два-три метра - и Саша поверил, что уже все, ушли!.. Он развернулся на бегу и, выставив в сторону дачи согнутую в локте руку, ликующе выкрикнул:
      - Вот вам!
      И в этот миг молодой автоматчик хладнокровно совместил прорезь прицела с мушкой на стволе своего "Калаша" и плавно надавил на спуск.
      Пуля впилась Саше в бок, обожгла невыносимой болью и, прошив насквозь его молодую плоть, унеслась в лесную темень.
      Белов схватился за бок, крутанулся на месте юлой и медленно завалился на спину.
      - Белый!!! - страшно завопил Пчела, кинувшись к другу.
      Он подхватил Сашу под руки, приподнял и, не мешкая ни секунды, они скрылись за живой изгородью густого подлеска.
      XXXIX
      Космос гнал свой "Линкольн" по пустынной ночной дороге. Рядом с ним, свесив голову на грудь, дремал Фил, на заднем сиденье позвякивала купленная в ресторане выпивка.
      Космос был хмур - он думал о недавней стычке с отцом и о том, какие у нее могут быть последствия. Нет, он не боялся, что отец настучит на Сашку в ментуру - Юрий Ростиславович был хоть и вспыльчивым, но умным человеком (членкор, как никак!). Он не мог не понимать, что, сдав Белова, он тем самым сдаст и собственного сына. Зная его характер, отец наверняка поверил - Космос не оставит в беде своего лучшего друга, он пойдет за ним до конца, каким бы страшным этот конец не оказался!
      Беспокоило Космоса совсем другое. Еще днем ему стало ясно, что своими силами отмазать Сашку, видимо, не удастся. Что, как бы он ни противился этому, ему все равно придется обратиться за помощью к отцу. Придется, как ни крути - придется!.. И как это сделать теперь - после сегодняшней оплеухи, после скандала на глазах у Сашкиной матери - Космос не представлял совершенно...
      А может?.. Он вдруг подумал, что Сашкина мать оказалась у них дома явно неспроста. И эти деньги на столе... Может, они уже все решили - с кем поговорить, кого попросить, кому дать? Эх, хорошо бы, если б так оно и было! Не было бы тогда тяжелого разговора с отцом, не надо было бы виниться, и, главное, не надо было бы ничего просить!..
      Вдруг он увидел впереди неяркий свет фар. Вообще-то это было довольно странно - с оживленного шоссе они съехали давно, а на этом глухом проселке в такую пору сроду никто, кроме его самого, не ездил. На всякий случай Космос сбросил скорость. И вовремя, потому что встречный автомобиль вдруг вильнул в сторону и остановился поперек дороги. В свете фар Космос разглядел в машине напротив милицейский "Жигуль".
      - И откуда ты здесь взялся, урод?! - зло пробормотал Космос и ударил по тормозам.
      Фил, едва не въехав головою в лобовое стекло, мигом продрал глаза:
      - Что такое? А, Космос?..
      - Приплыли, - мрачно буркнул он. - Не видишь - менты!
      Но из "Жигулей", к немалому удивлению Космоса и Фила, выскочил вовсе не милиционер, а... Пчела! Его слепил свет фар "Линкольна", поэтому Пчела шел к ним как-то боком, угрожающе выставив вперед руку с пистолетом. Лишь оказавшись у самого капота, он узнал машину и опустил оружие.
      - Космос, твою мать, где вас черти носят?! - рявкнул он.
      Космос вылез из машины и недоуменно взглянул на друга:
      - А ты что это со стволом?..
      - Сюда быстрее, Сашка ранен! Быстрей, чего встали?! - выпалил Пчела и кинулся назад, к "Жигулям". - Облава, мусора кругом - мы еле вырвались!
      Космос и Фил бросились за ним. На заднем сиденье милицейского "Жигуля" полулежал окровавленный Белов, а на переднем сидел, неподвижно глядя прямо перед собой, перепуганный дачный участковый, упакованный, как любительская колбаса, в несколько слоев бельевой веревки.
      - А это кто? - бросил Фил.
      - Мент, он там на стреме сидел. Мы его вместе с тачкой взяли - на ней только и ушли, - торопливо объяснил Пчела. - Саню выгружайте. Только аккуратней... Аккуратней, говорю, - у него бочина навылет прострелен!
      Фил склонился к тихо постанывающему Белову:
      - Братуха, ты чего?..
      - Что случилось-то? - спросил Космос.
      - Налетели в масках, с автоматами, шмалять начали - еле ушли! - Пчела осторожно приподнимал Сашу за плечи.
      - Давай его сюда! На меня!.. Полегоньку... - Фил подсел пониже и подхватил Сашу на руки.
      - Братья, вы-то что? Сваливайте отсюда... - прошипел сквозь стиснутые зубы Белов.
      - Тихо-тихо, Саня, - успокаивал его Фил. - Потерпи... Ничего, бог терпел и нам велел!.. Эй, аптечку там захватите! - крикнул он назад через плечо и бережно понес друга к "Линкольну".
      Пока Фил переносил и укладывал Сашу в их машину, Пчела, покусывая ногти, задумчиво смотрел на затаившегося как мышка милиционера. Его тяжелый взгляд не предвещал тому ничего хорошего. К поигрывающему пистолетом другу подошел Космос с аптечкой из "Жигулей".
      - А с этим что делать, Кос? - озабоченно спросил его Пчела.
      - Я сейчас... - тот хмуро взглянул на мента и пошел к "Линкольну".
      Милиционер неотрывно смотрел в их сторону с все нарастающей тревогой. А тем временем Фил уложил Сашу в машину и начал расстегивать на нем рубашку.
      - А теперь потерпи, братишка, надо посмотреть, - он осторожно раскрыл рану. - Е-мое!.. Мать твою!... Как же тебя угораздило-то, братуха?!..
      - А, пуля дура... - тяжело, с придыханием, постанывал Белов. - И я дурак...
      - Сань, сейчас будет больно, терпи... - Фил зубами разорвал пакет с бинтом и стал сноровисто обматывать им рану. - Ничего, терпи, терпи, братишка... - приговаривал он.
      Космос вернулся от "Линкольна" с ножом и направился прямиком к милиционеру. Следом подошел Пчела с пистолетом. Он открыл дверь машины и рывком выдернул из нее полуживого от страха участкового.
      - Ребята, вы п-понимаете, что за сотрудника вам конец?! - испуганно таращился на них лейтенант.
      - Понимаем, понимаем, не волнуйся, - абсолютно спокойно ответил Космос.
      Он отодвинул в сторону ствол пистолета, который сунул под нос менту Пчела, медленно поднял нож и разрезал на несчастном парне веревку.
      - Слушай меня внимательно, брат. Мы с тобой ровесники. Я мамой тебе клянусь, что этого пацана... - Космос показал ножом в сторону "Линкольна", - этого пацана и всех нас подставили. Ты знаешь меня, отца моего... Не надо тебе в это ввязываться. Если ты нас сдашь, нам терять нечего, мы тебя на куски порежем, понимаешь? А если не сдашь, послезавтра получишь пять штук. Ты понял меня? - пять, - растопырил пятерню перед лицом лейтенанта Космос. - Посмотри на меня, лейтенант. Я тебя не обману... Так что решай.
      До встречи.
      Он сложил нож и спрятал его в карман. Следом за ним и Пчела вытащил из пистолета обойму и молча положил "Макара" на крышу "Жигуленка".
      Космос хлопнул лейтенанта по плечу и, подтолкнув Пчелу, торопливо пошел с ним к "Линкольну". Лимузин взревел, развернулся и умчался в сторону Москвы.
      XL
      В гостиной квартиры Холмогоровых, несмотря на глубокую ночь, горел свет.
      Юрий Ростиславович с телефоном в руках нервно расхаживал по комнате. Раз за разом он набирал номера людей, которые, по его мнению, могли бы помочь Саше Белову. Между разговорами он пил кофе, курил сигары и задумчиво перелистывал страницы своих записных книжек.
      Татьяна Николаевна, окаменев от переживаний, сидела все в том же кресле и с неослабевающей надеждой следила за каждым его звонком.
      - Да, понятно... А у вас Мельбурне сейчас что? Полдень?.. Ладно-ладно, Петр Мефодьевич, не сердись, - мрачно говорил членкор в трубку. - Дай тебе Бог не знать таких проблем в жизни. Ну, будь здоров...
      Отрицательно покачав головой Сашиной маме в ответ на ее немой вопрос, он шумно вздохнул и вновь начал листать старую записную книжку.
      - Ну ты же генерал, ты же можешь помочь! Что, я так часто обращаюсь к тебе с такими просьбами?! - раздраженно упрекал своего очередного собеседника Юрий Ростиславович, - Спасибо тебе, дружище, огромное...
      И снова - кофе, снова - сигара, снова - потрепанные страницы записных книжек... И опять мерные шаги по гостиной, и змеящийся за аппаратом черный шнур...
      - Хорошо, ты не можешь - я это понял. А кто тогда может? Кто?.. Ах, господь бог?!. Ну-ну, низкий поклон тебе за помощь, Сергей Сергеич...
      Ночь таяла, как шоколадка на солнцепеке. Край неба посерел, наступало безрадостное утро.
      Членкор шмякнул трубку на телефон и, шумно выдохнув, достал носовой платок. Он неторопливо вытер губы, промокнул взмокший лоб и так же неспешно спрятал платок в карман. Сашина мать с замиранием сердца ждала, что он скажет на этот раз.
      Тремя стремительными шагами Холмогоров пересек гостиную и, откинув крышку пианино, взял несколько громких бравурных аккордов.
      - Все, - повернулся он к Татьяне Николаевне. - Отмазал.
      - Как отмазали? - боясь поверить в удачу, дрожащим голосом спросила Сашина мать.
      - Э-э-э, Татьяна Николаевна, где мы с вами живем?.. - Юрий Ростиславович налил себе хорошую дозу коньяку и, крякнув, лихо его опрокинул. - Все сразу, конечно, не образуется, но люди помогут и постепенно, плавно спустят это дело на тормозах. Вы пока своего Сашку куда-нибудь к родне спрячьте, подальше от Москвы. А через полгода-год, когда все утихнет, сможет вернуться.
      Он сдержанно улыбнулся - с тайной гордостью и сознанием выполненного долга мужчины и отца. На глазах у измученной Татьяны Николаевны выступили слезы.
      - О, Господи... Как мне вас благодарить, Юрий Ростиславович?
      - Никак, - накрыв ее руку своей, покачал головой членкор. - Вы же понимаете - я тоже боюсь потерять своего сына. Так что давайте будем считать, что наши интересы совпадают. А ваш Сашка, я думаю, все-таки возьмется за ум.
      XLI
      Что делать с раненым Сашей не знал никто. Понятно, что надо было искать врача, но знакомых медиков не было ни у кого, а соваться в первую попавшуюся больницу с пулевым ранением - означало сдать друга своими собственными руками.
      Отъехав подальше от злополучных дач, они остановились и сделали Белову качественную перевязку, обмотав его бок всеми бинтами, что нашлись в аптечках. Только после этого "Линкольн" направился в Москву.
      Друзья бесцельно колесили по предрассветной столице, тщетно стараясь придумать выход из создавшегося положения. Саше хуже не становилось, даже наоборот - то ли от новой, более тугой перевязки, то ли оттого, что успел свыкнуться с болью, - он почувствовал себя бодрее.
      Белов, конечно, видел, что его друзья не знают, как с ним поступить. Он и сам не знал этого. Но зато он знал другое - нельзя, ни при каких обстоятельствах нельзя поддаваться унынию и опускать руки. И, как часто случалось в их компании в затруднительных ситуациях, решил взять инициативу на себя.