Сергей Михайлович Белоусов
      Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным
      Повесть-сказка С.М.Белоусова "Сердце дракона, или Путеше ствие с Печенюшкиным" продолжает цикл его книг о приключени ях сестер Зайкиных в стране чародеев и магов Фантазилье. Юные читатели вместе с героями книги Лизой и Аленкой, домовым Федей и, конечно, с Печенюшкиным, наделенным Богами безграничными волшебными способностями, совершат путешествие во времени, разгадают великую тайну, вступят в бой со всемирным злом·
      СОДЕРЖАНИЕ
      Часть первая
      Облава на рыжих
      Глава первая. Перелетные сестры
      Глава вторая. Факелы Феервилля
      Глава третья. Домик забытых фей
      Глава четвертая. Телефон коровы. Заговор
      Глава пятая. Архив Печенюшкина
      Глава шестая. "Твой брат Финделябр"
      Глава седьмая. Огурец, которого сторонились
      Часть вторая
      Миссия в Портфей
      Глава первая. Имя зла
      Глава вторая. Печенюшкин строит блиномет
      Глава третья. "Найденная в капусте"
      Глава четвертая. Красное дерево
      Глава пятая. Исповедь Базилевса
      Глава шестая. Тыщенция Кувырк
      Глава седьмая. Спектакль с сюрпризами
      Часть третья
      Перстень Елизаветы
      Глава первая. Косоголовый пришелец
      Глава вторая.Одиннадцать сабель
      Глава третья. Тарантул и тарантелла
      Глава четвертая. Пещерные страсти
      Глава пятая. Воскресение во вторник
      Глава шестая. Станция перед преисподней
      Глава седьмая. Роза, сердце, корабль
      ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
      Перед вами третья по счету книга о приключениях Печенюшкина. "Третья? А как же предыдущие? Ведь мы, наверное, не поймем, о чем эта сказка?" --подумаете вы, но не торопитесь откладывать книгу. Каждая повесть-сказка Сергея Белоусова совершенно самостоятельна. Их можно читать отдельно, погружаясь в сказочный мир, созданный фантазией автора, испытывая радостное изумление от калейдоскопа событий, в которые оказываешься втянут. Иногда бывает даже чуточ-ку страшно: ведь не каждый же день мы встре-чаемся с домовыми, чародеями, магами, феями, драконами. А чего стоит знакомство с самим Печенюшкиным! Несколько сот лет назад в бразильских джунглях в водовороте необыкновенных приключений маленькая голубоглазая обезьянка Пичи-Нюш, пожертвовавшая своей жизнью ради спасения друга, получила в дар от Богов не только новую жизнь, но и безграничные волшебные свойства. С тех пор живет на свете и борется со злом во всех его обличьях Великий Воин Справедливости, рыцарь без страха и упрека -- Печенюшкин.
      Великий чародей, существо с тысячью обличий, история которого уходит глубоко в века, могучий и грозный защитник, -- и в то же время озорной, веселый мальчишка, хвастун, фанфарон, клоун, верный и неистощимый на выдумки друг. Таков он -- Печенюшкин -- главный герой трех сказочных повестей.
      Но даже, казалось бы, всемогущий Печенюшкин нуждается в помощи друзей. И самое удивительное, что его помощниками оказываются не волшебники и тролли, не гномы и колдуньи, а обыкновенные девочки, сестры Зайкины, Лиза и Аленка. И уж совсем здорово, что живут они в нашем городе, на улице Весенней.
      Читателей книг Сергея Белоусова захватывает безудержная фантазия автора, они попадают в радостный, карнавальный плен, сказочно-детективная интрига вовлекает их в яркое, динамичное действо. Где только вместе с героями сказок не побывают читатели: в волшебной стране Фантазилье, в заколдованных пещерах Бразилии, на Совете Объединенных Наций и даже в далеком прошлом.
      А тем, кто уже читал "Вдоль по радуге, или Приключения Печенюшкина" и "Смертельная кастрюля, или Возвращение Печенюшкина", предстоит новая встреча с уже полюбившимися героями. Вы, конечно, помните, что в схватке с вероломным негодяем Очистком погиб доверчивый, благородный и бесстрашный Великий Маг Фантазильи кот-дракон Дракошкиус. Пробито сердце воина, воскресить его невозможно· Но Печенюшкин -- мастер невозможного!
      О том, удалось ли Печенюшкину и его друзьям воскресить Дракошкиуса, о новых приключениях -- веселых, страшных, удивительных, загадочных, о потрясших Фантазилью событиях, в центре которых опять оказались сестры Зайкины, вы узнаете, прочитав книгу "Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным".
      Итак, путешествие начинается!..
      Часть первая
      Облава на рыжих
      Глава первая
      Перелетные сестры
      -- Все! -- повторила Лиза, не замечая от волнения, что сжимает Аленкину ладонь в пушистой варежке слишком сильно. -- Мы договаривались ждать еще три дня, последние, до начала каникул. Вот, они прошли, и ничего не изменилось! Что ты все молчишь, молчишь?.. Мы же решили!..
      Конец марта в этом году выдался странным. Небывалый холод сдавливал город по ночам. Утром же всходило алое незамутненное солнце и поднимался ветер, гудел, как в топке, нагоняя температуру до плюсовой, потом стихал через час-полтора, словно по команде. День стоял теплым, сияющим, вовсю лепетали капели, но лишь только пряталось солнце, ледяное дыхание темноты мигом замораживало вновь улицы, деревья, дома.
      Настроение у горожан портилось, синоптики разводили руками, не в силах предсказать даже ближайшее будущее, а сестры Зайкины среди дня парились в шубах, поскольку родители настрого запретили им надевать весеннюю амуницию.
      Сейчас на центральной улице наблюдалось приятное оживление. Прохожие в распахнутых куртках, без шапок жадно дышали синевой и бензином. Двери магазинов были раскрыты, продавцы, вынеся наружу бесчисленные лотки с товарами, подставляли лица солнцу.
      Алена с трудом высвободила ладошку, решительно сняла рукавички и расстегнула верхнюю пуговицу на шубе.
      -- Страшновато мне, Лизка, -- тихо сказала она. -- Там произошло плохое несчастье. Я точно чувствую.
      -- Тем более надо действовать! -- Лиза говорила громко, почти кричала, на них оглядывались. -- У нас есть план, мы же специально из дому вышли. Пойдем и купим немедленно!
      У Центрального Дома Книги движение проходящих замедлялось. Кое-кто входил в магазин, но большинство останавливалось перед уличными прилавками, щуря глаза от глянцевой пестроты обложек.
      -- "Анжелика в дрейфе"... "Анжелика в Хайфе"... "Анжелика в кайфе"... -- медленно читала Аленка. -- "Хороший мертвый негр"...... "Ужасающий ужас"...... Ой!.. "Мертвые смеются навзрыд"...... Бр-р!.. А где про нас-то?
      -- Вот они! У, ты, моя прелесть! -- Лиза, безошибочно ориентируясь в пространстве, уже невоспитанно тыкала пальцем в знакомые сестрам переплеты. -- Скажите, пожалуйста, почем "Печенюшкин"? Вот эта! А эта? Сколько?!!
      -- Цены скачут, просто жуть какая-то, -- вздохнула Алена, как взрослая, и, распахнув полу шубы, достала потертый кошелечек.
      Лиза вечно все теряла, поэтому общее достояние, сэкономленное на школьных завтраках, сладостях и жевательной резинке, хранилось у Аленки. Лиза даже не спорила. Последние приключения с картоморами, пещерами, бриллиантами и заточением на острове Люгера сильно укрепили ее доверие и уважение к сестре.
      Кстати, бриллиант Коломбы, оцененный в абсолютно фантастическую по российским понятиям сумму, Лиза отдала. Правда, перед расставанием она два вечера плакала украдкой, любуясь на подарок Печенюшкина. Зато на вырученные деньги был построен сказочный городок для Центрального парка, почти как Диснейленд, да еще с Незнайкой, Буратино и Крокодилом Геной. Бриллиант, конечно, сестренки жалели -- все-таки память, но уж главный прибыток, вернее, убыток, оставался при Лизе. Убыток носа. Теперь ее красоте завидовали в школе, но редко узнавали на улицах...
      Сестры, путаясь, долго пересчитывали разнокалиберные бумажки и монеты. В обрез, едва-едва, но денег хватило. Обе книги, "Вдоль по радуге" и "Смертельную кастрюлю", Алена надежно упрятала в зеленый рюкзачок. Пора было возвращаться домой -- подступал полдень, а дел еще предстояла уйма.
      К автобусной остановке они шли молча, крепко держались за руки, думая об одном и том же: а вдруг не получится? То и дело навстречу попадались лихие подростки, мальчишки, а порой и девчонки, в специально расстегнутых пальто. Под верхней одеждой у них на свитерах, а у самых морозоустойчивых даже на майках красовались изображения рыжей голубоглазой обезьянки. В народе такие майки и свитера именовались "печенюшками", а их обладатели получили устойчивое прозвище "пиччифаны". В каждом уважающем себя населенном пункте мира существовали теперь клубы поклонников Печенюшкина.
      В большинстве своем клубы дружили, переписывались, и даже носилась в прессе, на телевидении и радио идея создать единый, всемирный "Пиччи-клуб". Однако же некоторые клубы враждовали с остальными, считая, что только они поклоняются Печенюшкину правильно. Рассудить их было некому. Вот уже четвертый месяц обитатели Фантазильи никак не давали о себе знать. Никому. Даже сестрам Зайкиным.
      Сначала дамы-патронессы, то есть Клара-Генриетта и Фантолетта, появлялись у сестренок по очереди, примерно каждые три недели. И всегда, как назло, родителей во время визита не оказывалось дома. Лиза подозревала, что деликатные волшебницы просто стесняются взрослых, хоть гостьи и утверждали обратное.
      Все же на отсутствие внимания к себе мама и папа Зайкины пожаловаться не могли. Маленькие подарки, всегда оставляемые для них, привели бы в восторг кого угодно. Чего стоила одна только помада в серебристом футлярчике! Касаясь губ, она всегда оказывалась именно того цвета, что идеально подходил под сегодняшний наряд и косметику. Эта помада была вечной, светилась в темноте, могла служить ночником, отзывалась на малейший свист и вежливо смеялась даже неудачным папиным шуткам. Или носовой платок для папы -- он мигом вылечивал насморк, с легкостью оттирал любые пятна с любой поверхности и сам при этом никогда не пачкался и не мялся...
      В последний раз, перед Новым годом, волшебницы появились с поздравлениями вдвоем. Они принесли сестренкам елку -- настоящую, чудесную, да еще и складную. Хвойный аромат плыл по всей квартире. Девчонки ходили у елки кругами, млея от подарка.
      -- Конфеты, орехи, яблоки можно снимать и есть, -- объясняла Фантолетта. -- Они тут же вырастут снова. А когда праздники закончатся, достаточно снять -- вот, видите, сбоку -- голубую звездочку.
      Фея поднесла руку к игрушке, звезда оказалась в ее ладони, и тут же благоухающее чудо пропало. Аленка с Лизой не сразу и различили на полу маленькую -- с авторучку -- пластмассовую елочку ядовито-зеленого химического цвета.
      -- Складная, -- напомнила Фантолетта. -- В таком виде ее легко спрятать до следующей зимы. Повесите звездочку -- оживет снова.
      -- А это что? -- Лиза проворно подняла с пола, из-под елки, резную деревянную шкатулочку размером со спичечный коробок и силилась открыть ее, близко поднеся к глазам.
      -- С-с-сюрприз...... -- прошелестела кобра. -- Пропус-с-ск в Фантазилью. Приедете к нам в гос-с-сти, прос-с-сто отдохнуть. Давно ждем.
      -- Но сейчас еще рановато, -- подхватила фея. -- Спрячьте куда-нибудь. Шкатулка, кстати, пока и не откроется. Печенюшкин грозился вскоре навестить вас, он объяснит правила.
      -- Солидно! -- восхитилась Лиза. -- А когда? До Нового года успеет? Как он там?!
      -- Вес-с-сь извелс-с-ся...... -- Клара-Генриетта жалостливо вздохнула. -- Не с-с-спит Ес-с-сть вообще брос-с-сил. Полнос-с-стью. Легенды, волшебные книги, с-с-старинные хроники. С-с-с головой зарылс-с-ся. Надеется вос-с-скресить Мурлыку Баюновича, но ничего не может нащупать, бедный. Да еще эти командировки. То Венера, то С-с-сахара, то аж на дне океанс-с-ском что-нибудь да с-с-стряс-с-сетс-с-ся. К Новому году, пожалуй, и не ждите......
      Новый год. Рождество. День рождения мамы. Восьмое марта... Дни шли один за другим со своими радостями и неудачами. Вестей из сказки больше не было. И постепенно становилось ясным -- в Фантазилье что-то случилось. У сестер, сникших от неизвестности, в долгих ночных спорах вызрело тайное решение --надо пробиваться на выручку.
      Волшебные колечки, сколько ни крутили их на пальцах Лиза с Аленой, не помогали. Видимо, на кольца не стоило рассчитывать -- они действовали, только если девочки сами оказывались в беде. Надежда оставалась лишь на подаренную шкатулку -- загадочный пропуск в Фантазилью.
      -- Взламывай! -- Лиза махнула рукой. -- Хуже не будет! Сами обещали и не едут. Может, им там какое-нибудь чудище зверское уже руки-ноги пооткусывало!
      Аленка еще раз оглядела приготовленное на диване снаряжение. Термос с чаем. Сверток с бутербродами. Толстая шоколадка: если придется туго, съедая в день по дольке, можно продержаться немало времени. Отдельный сверток --две книжки в хрустящей бумаге -- подарок фантазильцам, вклад наземного автора в летописи Волшебной страны.
      По экземпляру обеих повестей с дарственно-благодарственными надписями сочинителя сестрам, изрядно помогавшим в их создании, давно стояли на книжной полке в детской. Автор почти не привирал, был в освещении событий довольно честен, но Лиза втайне считала, что можно было достичь и большей художественной яркости. Не забывайте, она ведь и сама была начинающей писательницей. Последний образец Лизиного словотворчества, придавленный резинкой-слоненком, лежал на виду в гостиной, на журнальном столике.
      "Любимые мамочка и папочка!
      Пожалуйста, не волнуйтесь, мы отправляемся погостить в Фантазилью, а то сильно соскучились. Во-первых, у нас каникулы и почти все пятерки, во-вторых, мы везем в подарок книжки. За нас не беспокойтесь, скоро вернемся. Мамочка, твои сердечные капли в холодильнике сбоку на второй полке, а то ты их вечно теряешь.
      Целуем, Лиза, Алена".
      ...Аленка с трудом просунула в щель деревянной шкатулки, между крышкой и основанием, самое тонкое из лезвий папиного складного ножа. Крак! Покореженная крышка откинулась на петлях. Внутри на белом бархате лежала... крохотная луковичка. И все. И никаких инструкций, на которые так надеялись сестры...
      -- Давай разломаем пополам и съедим, -- несмело предложила Алена после затянувшейся паузы.
      -- И окажемся в Фантазилье? -- ехидно спросила Лиза. -- Получается, что пропуск разовый? Нет уж, по всем сказочным законам луковицу надо посадить. В землю.
      -- Где ты землю возьмешь?
      -- Наковыряем из цветков на подоконнике! -- Лиза, захваченная идеей, зарылась по локоть в ящик с игрушками сестры и, вывалив на пол добрую половину содержимого, извлекла кукольную пузатую кастрюльку. -Ой! --спохватилась она, виновато глядя на Алену. -- Сложишь все, ладно? Я мигом!
      -- Когда Буратино нашел луковку, он ее, между прочим, съел... --ворчала сестренка, прибираясь. -- От тебя, Лизка, в доме одно разорение.
      Не переставая бормотать, она, тем не менее, живо навела порядок и даже принесла из кухни полстакана воды. Тут вернулась и Лиза с кастрюлькой. Осторожно упрятав сказочный сюрприз в землю и как следует полив его, юные натуралистки затаили дыхание.
      Зеленый росток появился сразу же и, утолщаясь, быстро пополз вверх. Два узких стрельчатых листа появились, вытягиваясь, по бокам его. Достигнув полуметра в высоту, стебель остановился, зеленый бутон на его вершине полиловел, белые прожилки возникли на лиловом, и лепестки раскрылись.
      -- Тюльпан! -- воскликнула Лиза. -- Ленка, вот здорово! Какой огромный!
      Аленка с интересом следила за превращениями цветка, однако эмоций своих покамест не проявляла.
      Между тем чашечка цветка наклонилась, каждый лепесток слегка повернулся под углом, и все вместе, как лопасти пропеллера, они принялись вращаться.
      Поток воздуха прилепил к оконной раме пестрые прозрачные шторы.
      Так продолжалось с минуту, затем вращение замедлилось, прекратилось, тюльпан вновь поднял головку вверх и застыл.
      -- Ну и что теперь?.. -- голос Алены дрогнул. -- Вот и весь сюрприз? Приехали!
      -- Да замолчи ты! -- Лиза больше не могла владеть собой. -- Мы же хотели как лучше! Тюльпан-хулиган! Цветочки-василечки! Ломай теперь умную голову! Что нам его -- на базаре продавать за два билета до Фантазильи?!.
      Злые, неудержимые слезы брызнули у нее из глаз. Девочка яростно мотнула головой, стряхивая капли, и солнце отразилось в них радужными искрами. Сияющие капельки затанцевали в воздухе, сливаясь, вырастая, растягиваясь, и вот уже под ноги сестрам Зайкиным легла широкая семицветная лента. Второй ее конец упирался в окно и подрагивал от натуги.
      Словно подхваченные веселым вихрем, Лиза с Аленой собирались в путь. Быстро, слаженно, не делая ни одного лишнего движения, как в танце. Санки. Палка от швабры -- мачта. Новая Аленина простынка -- парус. Форма одежды --походная: старые удобные куртки, лыжные шапочки, джинсы, короткие сапожки, варежки.
      -- И все равно, -- возмущалась Лиза, пристраивая за спиной рюкзак, --это не дело! Движемся вслепую, методом проб и ошибок...
      -- Сквозь бури и насморк! -- поддержала Алена и распахнула окно.
      Радуга вытянулась в небо, пропадая за девятиэтажками. Зябкий ветер выметал из комнаты тепло. Сестры уселись в санки -- первой Алена, Лиза с рюкзаком сзади. Между Аленкой и шваброй с простынкой был водружен чудесный цветок.
      Лепестки завертелись, сливаясь в полупрозрачный круг, вздулся цветастый парус, и санки с перелетными сестрами заскользили по радуге в небо.
      Семицветное полотнище свернулось кольцом, вытягиваясь из комнаты, и створки окна захлопнулись за ним. Сами собой упали в гнезда и повернулись шпингалеты. В углу дивана блестели очки, второпях забытые Лизой.
      Поток воздуха от чудо-цветка гасил встречный ветер. Весеннее солнце даже сквозь вязаные шапочки ощутимо припекало макушки сестер. Сани неслись по широкой зеленой полосе радуги настолько плавно, что девочки едва ощущали бешеную скорость движения. Далеко впереди зеленая дорога, окаймленная по бокам голубым и желтым, сливалась с синим окоемом неба. Дрема окутала путешественниц как-то вдруг, оборвав вереницу тревожных неотвязных мыслей. Покрепче прижав к себе Аленку, Лиза откинулась на пологую спинку саней, безуспешно попыталась приподнять левую руку -- взглянуть на часы -- и уснула окончательно.
      -- Ну и пускай я взломщица, зато ты -- подстрекательница! -- защищалась Алена. -- Звали нас сюда?! Звали?!! Не надо было шкатулку ломать! Вернемся, пока не поздно. Вспомни, когда мы могли Фантазилью спасти, за нами Фантолетта сама прилетела. А мы, между прочим, почти на два года младше были. Зачем я только тебя послушалась?! Вернемся, Лизка, он же все равно не открывается...
      Час назад сестры очнулись от сна на заснеженной просеке. Место, где некогда происходил решительный бой с превосходящими силами картоморов, узнавалось сейчас не без труда. Санки стояли на краю радуги, ее ковровая дорожка, спускаясь с темного вечернего неба, аккуратно вписывалась в ширину просеки. Попытавшись ступить за семицветный ковер, Лиза едва не провалилась в снег и второй попытки не делала.
      Нестандартного поведения тюльпан по-прежнему стоял на санках. Чашечка цветка была опущена, наклонный конус света исходил из нее. Там, куда он падал, за самым концом радуги, в снегу протаял круг. На небольшом возвышении в центре его, в полуметре от радужного ковра, хмуро торчал каменный гриб-боровик, стороживший вход в Фантазилью.
      Лиза с Аленой, успевшие продрогнуть до костей, грелись поочередно, забираясь в конус света. Время от времени тюльпан поводил головкой в сторону радуги, приглашая сестер вернуться.
      -- П-п-помнишь, как П-п-печенюшкин за-заставил л-люк открыться? -- Лиза приплясывала от холода, язык слушался ее с трудом. -- Он этот ч-чертов гриб на-нап-напугал! Бр-р-р!! -- Она с трудом протиснулась в тепло, к Аленке, кусая омертвевшие губы.
      -- Откуда ты жнаешь? -- невнятно откликнулась та, жуя бутерброд. Промасленная полуразвернутая газета с провиантом лежала рядом. -- Мы же глажа жакрыли.
      -- Мне Фантолетта потом рассказала! -- Лиза больше не заикалась. -- Он прямо из воздуха страшную пасть сотворил, она на гриб зубами лязгнула -- а зубы, как вот такие сверла, и крутятся -- он и струсил, и пропал, и люк открылся. И было это вовсе не по правилам. Просто Пиччи проявил находчивость в походно-полевых условиях... Урр-р-гав!! -- Она скорчила боровику отвратительную рожу, растопырив, для пущей жути, синие скрюченные пальцы.
      -- В-вжж-х-хав!! -- Алена, как могла, поддержала сестру.
      Очевидно, в данном случае гриб счел запугивания неубедительными. Несколько повторов также не дали эффекта. Теперь и Лиза приуныла окончательно. Тусклый близорукий взгляд ее рассеянно блуждал в пределах светового круга: унылое лицо сестренки, санки, основание мачты с обвисшей простынкой, термос, газета с бутербродами...
      -- Ленка!.. -- У Лизы захватило дух. -- Знаешь, это кто?! Вот, на фото!
      -- А вот и представь себе, знаю! -- Рот у Аленки на миг оказался свободным. -- Генерал Бракомес. Мама вчера сказала за ужином, что он всю страну сумел напугать.
      Даже на черно-белом газетном снимке бывалая морда генерала с разъятым от уха до уха ртом внушала невольную брезгливую оторопь, а маленькие глазки горели яростным фанатичным огнем.
      -- Мракобес, а не Бракомес, -- поправила Лиза, и голос ее зазвенел, почти как у Печенюшкина. -- А ну, негодяй, раз в жизни сделай доброе дело!
      Одним движением стряхнув бутерброды, она взметнула газету вверх, мордой к каменному стражу.
      -- А-а-а-а-а!! -- Дикий внезапный вопль повис над заснеженной округой. -- Только без крови!! Ой-е-е-ей!!.
      Гриб-боровик затрясся, побелел, перерождаясь из гранита в мрамор, и растаял в золотом свете тюльпана вместе с черным земляным основанием.
      Цветная дорога, сужаясь, влилась в дыру, санки, накренившись, скользнули по радуге, и через миг сестры Зайкины, не успев испугаться, неслись по семицветной спирали вниз, к вершине Тики-Даг, уже в фантазильском предвечернем небе.
      -- Нам с тобой пока просто везет, Лизочкина, -- уверяла Аленка, вытирая пыль с приборной панели троллейбуса Печенюшкина. -- Я вообще хотела бутерброды в твой пакет сложить, который с черепашками-ниндзя.
      -- Ну и сложила бы. Кстати, почему в мой? У тебя такой же есть.
      -- Мой совсем новый, я его берегу за то, что он нетронутый. А твой грязный, ты в нем в школу кроссовки таскаешь.
      -- Могла бы и помыть.
      -- Тогда бы он стал влажный, и бутерброды бы скоро испортились.
      -- Могла бы и вывернуть.
      -- Там еще у тебя две дырки большие, а я всегда плачу, когда бутерброды теряются... Только они у меня сроду не терялись, -- вздохнула Алена.
      -- Ну и подумаешь... -- Лиза спорила вяло, явно думая о чем-то другом. -- Может, гриб и черепашек испугался бы...
      -- Уж если тебя не испугался!..
      -- Я же теперь красивая! -- удивилась сестра.
      -- Когда спишь. Или когда Леша твой приходит. Подумаешь, скрипач: пили-пили, пили-пили. Человек-лобзик.
      -- Ишь ты, -- Лиза улыбнулась. -- Помнишь, когда он в первый раз пришел, ты махом исчезла, как растаяла, и ровно через две секунды вернулась уже надушенная и с бантом.
      -- Я... Я от удивления!.. -- Аленка сморщила нос, что обычно предвещало слезы. Пряча лицо, она привстала в водительском кресле и запустила руку с тряпкой между выступом панели и ветровым стеклом. -- Ой! Бабочка!
      Пестрый мотылек выпорхнул из-за панели и тут же исчез за сиденьем у передней двери.
      -- Гони ее!.. -- завопила Лиза. -- Скорей! Вдруг она ко мне летит!
      -- Ну и что! -- Аленка, однако же, послушно шуровала тряпкой за сиденьем. -- Съест она тебя?
      Мотылек, возникнув вновь, пропал за открытыми дверьми.
      -- Ух!.. -- Лиза облегченно вздохнула. -- Конечно, издали они красивые. А когда на тебя сядет, лапками в нос вцепится, знаешь, как противно.
      -- Ладно, нет его уже. -- Младшая сестра, завершая уборку, вытряхнула пыльную тряпку вдогонку мотыльку. -- Ну и что? Ты у нас водитель, Лизка. Закрывай двери, включай свет. Пора. Куда летим?
      Незадолго до этого девочки приземлились на горной вершине рядом с потайным убежищем Печенюшкина, как и в первый раз когда-то. Дверь в комнату, замаскированная в скале, послушно открылась от нажатия потайной кнопки. Рядом на площадке стоял чудесный троллейбус, пустой, как и само убежище. Тонкий слой пыли везде говорил лишь о том, что некоторое время ни комнатой, ни машиной не пользовались. В открытом троллейбусе пыли оказалось больше, чем в наглухо задраенной "каюте" Печенюшкина. Однако же, два дня здесь не было никого, неделю или месяц, -- девочки, понятно, сказать не могли.
      Шкаф в комнате оказался набитым консервами -- мясными, фруктовыми, соками -- даже хлеб здесь находился в жестянках с ключами-кольцами, припаянными к крышкам. Ни радио, ни телевизора, ни хотя бы записки с информацией -- ничего.
      Некоторое время, до сумерек, сестренки просидели внутри, закрывшись, строя невероятные догадки и предположения. Затем было решено, что троллейбус, испытанный друг, не менее безопасен, чем комната в скале. К тому же для возможных врагов он вовсе невидим, да еще и обеспечивает свободу передвижения в воздухе, на земле, а то и еще где-нибудь, под водой, например. Девочки перетащили в машину санки со своим снаряжением и часть консервов из запасов Печенюшкина. Споря -- куда лететь? -- они все никак не могли определиться.
      -- Куда-куда?.. -- откликнулась Лиза, забираясь в водительское кресло. -- Летим в столицу, там покружим, разведаем обстановку, дальше видно будет... Та-ак... Знаешь, здесь на автопилот настроено... Нет уж, я его отключаю! До сих пор мы все делали сами и пока живы-здоровы. Дорогу я знаю. Вперед!
      Троллейбус взмыл над вершиной, сделал, как положено, круг и взял на юго-запад.
      -- ...Почему так темно внизу? -- беспокоилась Алена. -- Еще и не очень поздно. Что, все спят?
      -- Пролетаем Новоколдуново. -- Лиза сверялась с картой, извлеченной из планшета в пилотском выдвижном ящичке. -- Миновали Злат-Петушинск, Кисельный Брод и Финтикультяпинск. Двести верст до Семимильного, а там еще пятьсот --и Феервилль.
      -- Какой Феервилль?
      -- Ты что? Столица так называется -- Феервилль. Город фей, волшебства и карнавалов. Забыла?
      Алена потупилась.
      -- Да, -- вздохнула Лиза, -- два года прошло... А почему огней нет, я сама не понимаю. Включаю инф... -- как их Пиччи называл?.. Вот! -- невидимые инфракрасные суперпрожектора!
      Под машиной, летящей невысоко, метрах в трехстах от земли, возникли и понеслись вместе с ней два призрачных вертикальных световых потока. В тусклом их мерцании проплыл перед глазами сестер привычный, казалось бы, пейзаж небольшого провинциального городка. Одно- и двухэтажные домики под черепицей с флюгерами на крышах, палисадники с клумбами, парк в неясном розовом цветении. За околицей, близ одного из домов покрупнее, мелькнули мирно пасущиеся корова, мамонт и два бегемота. Потом строения кончились. По равнине, среди островков берез и магнолий, тянулось вперед ровнехонькое, как ниточка, шоссе.
      -- Точно, всех усыпили! -- волновалась Лиза. -- Только животных не тронули. Надо расколдовывать. Все банально, как в старых сказках. Но где Печенюшкин? Как допустил?! Алена! Форсируем скорость, подлетаем к столице, на окраине дожидаемся утра, проводим разведку и, если безнадежно, гоним к Драконьей пещере за живой водой. Если будет опасно, проникаем во дворец. Там у меня в хитром месте припрятаны волшебные таблеточки и перстень со скорпионом. Как планчик, солидный?! Ай да я!
      Перед Феервиллем встревоженная Лиза резко притормозила. Неясные багровые отблески колыхались внизу, разрастаясь. Очень медленно, невидимый, неслышный, троллейбус перемещался над городом, все ближе и ближе к пламени. Чуть слышное жужжание доносилось до сестер, постепенно нарастая. Порой в нем усиливались басовые ноты, но чаще побеждал нестройный визг, становясь все громче. Природа звука, наконец, прояснилась для девочек, задрожавших от страха, несмотря на надежную защиту.
      Это был шум разъяренной толпы.
      Глава вторая
      ФАКЕЛЫ ФЕЕРВИЛЛЯ
      Неизвестный скульптор поработал на совесть, возможно, даже перестарался.
      Судите сами: нижняя часть памятника представляла собой два обширных водоема с облицовкой из волнистого зеленого мрамора. Каменная перемычка меж ними расширялась, вырастала, и зеленый ее цвет переходил в коричневый. Таким образом, позади чаш бассейна, чуть нависая над водой, высились как бы горные отроги. Заканчивались они метрах в пяти над землей ровной широкой площадкой. Две бронзовые фигуры на постаменте изображали обнявшихся девочек -- одну поменьше, в кружевном коротком платьице, другую побольше, в свитере и джинсах -- с вдохновенными до глупости лицами.
      Свободной от объятия рукой каждая из фигур опрокидывала над своей чашей зеленую, резную, пятиведерную, приблизительно, склянку.
      "СЕСТРЫ--СПАСИТЕЛЬНИЦЫ" -- гласили огромные буквы, выбитые на облицовке двух смыкавшихся водоемов.
      В лучшие времена, очевидно, из склянок в чаши лилась вода, десятки фонтанных струй, подсвеченных лампионами, звенели над зеленью мрамора, и добрые фантазильцы бултыхались в бассейнах, символически повторяя подвиг любимых своих героинь.
      Однако сейчас Лизе и Аленке, повисшим в троллейбусе над Главной площадью Феервилля, было не до восторгов.
      Смрадные факелы, сами по себе висящие перед монументом, окутывали его подножие багрово-желтым, пульсирующим облаком. Будто птичья стая, садясь на площадь, разом занялась огнем, лишь чуть не достигнув каменной брусчатки. И казалось, сама ночь, простершаяся над городом, жадно заглатывает этот скудный огонь, не давая ему распространиться вверх.
      Лишь у площадки постамента отсвет факелов поднимался выше, доходя до пояса "сестрам-спасительницам". Пугающий, непонятный рокот вокруг то ослабевал, то снова и снова взвивался воем, улюлюканьем, беснующимися истерическими воплями.
      Никого на площади не было.
      Аленка прижалась к Лизе в тесном, не рассчитанном даже на двух тощих девчонок, водительском кресле.
      -- Я сама боюсь, -- шептала Лиза сестренке в ухо, тихонечко пятя машину из опасной зоны. -- Но дворец-то -- вот он. Когда мы его на воздушном шаре облетали, во время карнавала, я попросилась на минутку выйти, город посмотреть с крыши. Там, у основания шпиля с драконом, один камень неплотно пригнан. Я в углубление и перстень со скорпионом, и таблетки запрятала. Знаешь, как в море, уезжая, монетку кидают на счастье. Чтобы потом обязательно вернуться. Вот и вернулись...