Глава 15

Если лорд Иден и злился на то, что его планы были нарушены и ему не удастся побеседовать с Александрой наедине, то он быстро выкинул это из головы. Стоял прекрасный летний денек, рядом с ним ехала прелестная девушка, которая постоянно краснела, поскольку считала, что ей не стоило соглашаться на эту прогулку, ведь она не одета соответствующим образом. Лорду Идену удалось убедить Сьюзен, что она прекрасно смотрится в седле в своем легком муслиновом платье и соломенной шляпке. Впрочем, это целиком и полностью соответствовало истине. Нечего горевать, у него еще много времени в запасе, можно поговорить с мисс Парнелл в другой раз.

На петляющей меж деревьев дороге они со Сьюзен немного отстали от остальных.

— Ну, Сьюзен, — начал Доминик, — вчера у тебя от кавалеров отбоя не было. Мне даже не удалось потанцевать с тобой во второй раз. Я так расстроился!

— Все мужчины оказались такими любезными, — снова вспыхнула та.

— И ты еще будешь говорить, что мне не придется соревноваться с военной формой? — задорно улыбнулся Иден. — Думаю, капитан Форбес и лейтенант Дженнингс чуть не подрались, решая, кто из них поведет тебя на последний танец.

— Лейтенант приходится родным братом барону Ренфрю, — сказала Сьюзен. — Вы знакомы с ним, милорд?

— Никогда о таком не слышал.

— Он сказал, что я танцую лучше всех дам в «Олмаксе», — потупилась девушка. — Но я думаю, он просто хотел польстить мне.

— Я не имел чести танцевать со всеми дамами в «Олмаксе», но вот что я тебе скажу, Сьюзен. Я видел всех дам в «Олмаксе» и смею тебя заверить — ни одна из них не сможет сравниться с тобой. Ты самая красивая.

— О! — Сьюзен бросила на него кокетливый взгляд. — Вы смеетесь надо мной. Я не знатная леди. Платья мои не такие модные, как у леди Мадлен, и прическа тоже. Я всего лишь дочь простого фермера.

— Знаешь что, Сьюзен, — возразил он ей, — никакое воспитание, ни один портной или парикмахер в мире не могут сделать из девушки красавицу. Это только природа может дать. И я бы сказал, что природа хорошо о тебе позаботилась.

— И все же как здорово, наверное, иметь возможность посещать «Олмакс» и другие ассамблеи, куда ходят по-настоящему важные персоны.

— Слава об этих мероприятиях сильно преувеличена, уверяю тебя, — сказал Иден. — Вчерашний вечер прошел куда веселее, чем все балы, на которых я побывал в этом сезоне.

— О! — снова вырвалось у нее. — Я уверена, что вы говорите это только из вежливости, милорд.

— Вовсе нет, — покачал головой Доминик. — Видишь ли, Сьюзен, на тех балах тебя не было, а на вчерашнем ты была.

Они добрались до вершины холма. Впереди простиралась открытая соленым морским ветрам площадка, только трава да камни покрывали землю. Внизу, на сколько хватало глаз, зеленели луга, на которых паслись овцы. Лорд Иден улыбнулся, заметив, что его спутница пришпорила лошадь, чтобы догнать остальных.

Как же ему хотелось пофлиртовать со Сьюзен! Она сама красота и женственность. Ее так легко вогнать в краску нехитрыми комплиментами. Просто удивительно, как может измениться девчонка за каких-то два года! Из маленькой девочки, на которую он, бывало, смотрел снисходительно, она вдруг превратилась в юную леди, и с ней ему уже хотелось обращаться совершенно иначе. Ему хотелось прижать ее к себе и ощутить все изгибы ее стройного тела. И поцеловать — он просто сгорал от желания поцеловать ее.

Но он не может позволить себе ничего, кроме легкой шутливой лести. За последние несколько дней он три раза встречался с ней и старался вести себя именно так. Прежде всего быть аристократом значит не только иметь определенные привилегии, это положение в определенном смысле также ограничивало свободу его действий. Когда ему исполнилось восемнадцать, брат отвел его в сторонку и дал наставления насчет женского пола. Мужчина должен знать, с кем можно флиртовать, а с кем нет, говорил он. Нельзя сеять в сердцах надежду, если намерения твои несерьезны, это жестоко и недостойно джентльмена. Совращать целомудренную девушку вообще немыслимо, даже если она самого низкого происхождения. Не стоит думать, что он имеет право на любую понравившуюся ему девушку только потому, что он дворянин и у него есть деньги.

Лорд Иден всегда следовал совету брата. А потому такие девушки, как Сьюзен, были не для него. Когда ему требовалась женщина, он всегда обращался к таким, которые готовы добровольно сделать ему одолжение и не питают на его счет никаких иллюзий. И он щедро платил им за услуги. Но любовницу себе никогда не заводил. Его голова была постоянно занята мыслями о последней возлюбленной и мечтами о браке с ней.

Так что про Сьюзен придется забыть. Доминик прекрасно понимал, что соблазнить ее не составило бы никакого труда. Но имелась еще одна причина, по которой он не мог позволить себе сделать этого. Он посмотрел вперед, на мисс Парнелл, которая ехала рядом с его братом, такая элегантная, если не сказать ослепительная, в коричневой амазонке и шляпке с желтым пером.

К своему удивлению, Иден внезапно понял, что теперь уже мысль о том, чтобы освободить Эдмунда от ответственности за спасение ее репутации, не кажется ему столь непритягательной, как это было поначалу. Мисс Парнелл начинала нравиться ему. Правда, она была слишком далека от его представления о женском идеале. Обычно его привлекали девушки маленькие, застенчивые и милые, рядом с которыми он чувствовал себя настоящим героем и защитником. Но мисс Парнелл вовсе не безобразна. Даже наоборот. Если хорошенько к ней присмотреться, любой сочтет ее красивой. Если бы она захотела, могла бы стать настоящей красавицей.

Конечно, она далеко не нежное беззащитное создание, к которым его так тянуло. Она величественна и хладнокровна. И все же он не мог сказать, что она не привлекала его. Ему не хотелось взять ее под свое крылышко, и все же она словно бросала вызов его мужественности. Лорд Иден никогда не думал о том, что можно совместить армию и брак, или, вернее сказать, не думал об этом до прошлого вечера. Если бы он женился на любой другой девушке, ему пришлось бы остаться дома, заботиться о своей маленькой женушке. Он не стал бы смущать ее душевный покой и заставлять переживать за него, пока он рискует жизнью в бою,

Но вчера вечером мысль о браке с мисс Парнелл неожиданно засверкала новыми красками. Можно купить патент на офицерский чин, уплыть в Испанию и сражаться за победу во имя своей родины и жены. Ему хотелось произвести на Александру впечатление. Она из тех женщин, которые вдохновляют мужчину на подвиги. Кроме того, вчера она вроде бы даже поняла его намерения. И колебалась с ответом на его предложение. Он был уверен, что сможет завоевать ее.

Так что обо всем остальном надо забыть. Ни в коем случае нельзя позволить себе увлечься красотой Сьюзен и поддаться соблазну летнего флирта.

— Ты любишь прогулки по утесу, Сьюзен? — с улыбкой обратился он к ней.

— Мне не нравится подходить близко к краю, — ответила она. — У меня голова на большой высоте кружится. Когда мы там бываем, я все время цепляюсь за руку отца или Ховарда, только так я могу чувствовать себя в полной безопасности.

— Не переживай. Я вижу, остальные уже спешились. Лошади с радостью попасутся немного, а мы пешком прогуляемся. Позволь мне помочь тебе. Потом можешь взять меня за руку, обещаю, что ты будешь в полной безопасности.

— Надеюсь, что не испорчу вам удовольствие, милорд, — заволновалась девушка. — Мне действительно не хотелось бы подходить слишком близко к краю.

Сьюзен положила руки ему на плечи, Иден взял ее за талию и снял с седла. Но руки ее отчего-то разжались, и в результате она упала ему на грудь и скользнула по его телу, пока ее обутые в туфельки ножки не коснулись земли. Девушка залилась краской и опустила глаза. Теперь ему были видны только ее густые ресницы.

— Прости меня, пожалуйста. — Он отпустил ее, и девушка тут же принялась поправлять юбку. — Я такой неуклюжий!

— Это моя вина, милорд, — выдохнула Сьюзен, стрельнув в него глазами.

Лорд Иден предложил ей руку и еще раз пожалел, что она для него так же недосягаема, как девственница-весталка. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы выровнять дыхание.

Александра не держалась ни за чью руку, когда они подошли к обрыву. Она наслаждалась окружавшим их открытым пространством, жесткой травой под ногами, свежим морским бризом, которого несколько минут назад, за деревьями, и в помине не было. Все это напомнило ей ее родные вересковые пустоши, только здесь ветер нес с собой солоноватый привкус моря. Радостное возбуждение охватило ее. Ей хотелось снять с себя шляпку, отбросить ее в сторону, раскинуть руки и побежать.

Девушка подошла к краю, и тут сердце екнуло у нее в груди. Мир оборвался прямо у ее ног, и далеко внизу сверкало море, простиравшееся до самого горизонта. Ветер прижал юбку к ногам. Александра набрала полную грудь воздуха и на мгновение прикрыла глаза. Потом оглянулась и поискала взглядом Джеймса — ей хотелось разделить этот миг с братом.

Но рядом с ней оказался лорд Эмберли.

— С непривычки дух захватывает?

— Это просто великолепно! — Александра снова повернулась посмотреть на море и белую полоску пены там, где волны набегали на берег. Отсюда было прекрасно видно черную скалу, до которой она два дня назад скакала наперегонки с лордом Иденом. Хорошо, что лорд Эмберли молчал. Она была благодарна ему за это. Сейчас не время для пустой болтовни. А выразить свои чувства словами она не могла, так же как и днем раньше, когда стояла и смотрела на долину со склона холма. Оттуда тоже открывался потрясающий вид, хоть и совсем не похожий на этот.

— Ничто так не внушает благоговения, как дикая природа, — решилась она наконец нарушить молчание. — Сады и другие возделанные человеком уголки природы тоже прекрасны, ими можно восхищаться. Но это… — Александра снова сделала глубокий вдох. — Это чувствуешь здесь. — Она приложила руку к груди. — Чувство настолько глубокое, что не передать никакими словами. Оно сродни боли. Вы понимаете меня?

— Понимаю, — кивнул граф. — Отлично понимаю. После минутного молчания Александра снова повернулась к нему, на губах ее заиграла легкая улыбка.

— А еще я могу сказать, что здесь очень мило. Лорд Эмберли улыбнулся ей в ответ, в глазах его вспыхнули веселые искорки.

— Вы были правы вчера, найти нужные слова действительно трудно, а иногда просто невозможно, — признал он. — Глупо было надеяться, что вы подберете для моих излюбленных местечек выражения, которые я сам не в силах отыскать. Но с другой стороны, меня никто никогда не заставлял делать этого. Вы, наверное, уже поняли, Алекс, что я человек довольно замкнутый. У меня, конечно, очень хорошие отношения с родными, но своих глубинных чувств я никому не доверяю. Мне попросту не с кем разделить их.

Александра смотрела ему прямо в глаза. Но внезапно в лучах солнечного света они стали нестерпимо синими и такими теплыми, что она вдруг каждой клеточкой своего тела ощутила его присутствие, и непринужденный разговор оборвался.

— Утес отвесный? — резко отвернулась она от него. — Или по нему можно спуститься?

— Можно, хоть и опасно, особенно здесь, в этом месте, — ответил он. — Я впервые проделал это, когда мне исполнилось тринадцать, на пару с Перегрином Лэмпманом. Он на два года младше меня. Само собой, такие вещи были строго-настрого запрещены. Но нас никто бы не поймал, если бы Перри не застрял у самой вершины. Скорее всего он допустил ошибку и посмотрел вниз, а потом уже не мог двинуться ни вперед, ни назад, ни в сторону, сколько я его ни уговаривал. Он словно прилип к скале. Пришлось бежать домой за помощью. И надо сказать, я чувствовал себя настоящим героем, пока пыл не остыл и отец не увез Перри домой. После розог я уже и думать забыл о своем геройстве. Думаю, Перри тоже получил свое.

Александра обернулась и увидела, что граф по-прежнему улыбается.

— Ваши родители, должно быть, чуть с ума не сошли, представляя себе, что могло с вами случиться, — сказала она.

— Это верно, — согласился он. — Я уже тогда это понял. И дал себе зарок, что сам приведу сюда своих сыновей, когда они подрастут немного, и, быть может, даже дочерей, если они будут хоть чуточку похожи на Мадлен. Пусть спустятся с утеса под моим руководством. Возможно, тогда этот плод перестанет быть для них запретным и потеряет свое очарование.

Отцу даже в голову не пришло бы разрешить проблему подобным образом, подумала Александра. Нарушать запреты нельзя, это преступление перед Богом и моралью. Иначе дети станут думать, что иногда запрет можно нарушить и ничего страшного в этом нет. Вот что сказал бы на это папа. А порку непременно одобрил бы. И бесспорно, добавил бы к ней недельку-другую заключения в классной комнате или спальне.

Александра не была уверена в правоте своего отца. Она представила себе, какое удовольствие доставит детям лорда Эмберли это приключение. Оно наверняка сблизит их, ведь общее дело всегда сближает. Их будет связывать любовь, а не страх.

Но ведь это будут и ее дети! От этой мысли у Александры похолодело в животе, и она вдруг поняла, что до сих пор в упор смотрит на своего будущего жениха. Она снова отвернулась и уставилась на берег и линию прибоя.

— Есть другой путь вниз, — сказал он. — Чуть дальше отсюда. — Граф махнул рукой налево. — Скала там треснула, и эта трещина со временем превратилась в довольно безопасную тропу. Этот спуск хорош для волнующих кровь физических упражнений, но детей он, конечно же, не прельщает.

— Мы можем спуститься? — резка обернулась к нему Александра, глаза ее горели.

— Сейчас? — поразился он. — Когда я говорил, что тропа безопасна, я, скажем так, немного преувеличивал. Она очень узкая и довольно крутая. Спускаться нужно крайне осторожно.

— Я буду осторожна, — заверила его Александра. — Мы можем спуститься?

Ей очень хотелось сделать это. Похожее чувство охватывало ее дома, когда она молила Джеймса пустить коней вскачь по пустошам. Словно ее вот-вот разорвет на части, если она не даст волю своим эмоциям. Хотя Джеймса особо уговаривать не приходилось.

Лорд Эмберли испытующе заглянул ей в глаза.

— Лошадей придется оставить здесь. От подножия утеса до дома не меньше трех миль, возвращаться назад придется пешком.

— Я с радостью прогуляюсь, — легко согласилась Александра.

Казалось, его терзали сомнения и он никак не мог решиться. И вдруг лицо его осветилось улыбкой.

— Я отведу вас вниз, но только при одном условии. Вы пообещаете крепко держаться за мою руку и не выпускать ее ни на миг.

— Обещаю, — сказала Александра и открыто улыбнулась ему. Было видно, что девушка сгорает от нетерпения.

— Надо договориться с Домиником и вашим братом, пусть возьмут наших лошадей с собой.

Лорд Эмберли оглянулся в поисках остальных спутников.

Лорд Иден стоял поблизости, но довольно далеко от обрыва, Сьюзен Кортни обеими руками вцепилась в его рукав. Джеймс Парнелл и Мадлен направлялись к ним по самому краю, бок о бок, но не касаясь друг друга.

Утро у Мадлен выдалось не из легких. При таком раскладе ей ничего не оставалось, как составить пару Джеймсу Парнеллу. Она уже смирилась с этим. Когда появилась Сьюзен и ее уговорили отправиться с ними на прогулку, Мадлен заметила, что девушка была не прочь поехать и с мистером Парнеллом, и с Домиником, но Мадлен сразу же отмахнулась от этой возможности спихнуть с себя неразговорчивого гостя. Надеждам ее, конечно же, не суждено было сбыться. Вряд ли кто-то сочтет приличным оставить ее в компании брата. Кроме того, только слепой не заметил бы, что Доминик без ума от Сьюзен. Максимум через пару дней он наверняка уже будет по уши влюблен в нее.

Одним словом, Мадлен ехала рядом с мистером Парнеллом, потом несколько минут погуляла с ним по обрыву и вконец исчерпала все мыслимые и немыслимые темы для бесед. Не то чтобы он все время отмалчивался, нет. Однако сам он никогда разговора не заводил, его комментарии на предложенные ею темы были крайне немногословны, а ответы односложны. Он не давал ей возможности развернуть беседу. Говорил только то, что должно быть сказано, и точка. Неужели ему невдомек, что учтивая беседа требует от человека гораздо большего?

К тому времени как они вернулись к ее братьям, Мадлен еле сдерживала полыхавшую в груди ярость, а потому не смогла удержаться перед предложением брата спуститься вниз — Мадлен не проделывала этого трюка уже много лет.

— О, Эдмунд, я с вами! — просияла она. — Ничего лучше и придумать нельзя! Пойдем с нами, Дом. Мистер Парнелл проводит Сьюзен до дома.

Лорд Иден взглянул на свою спутницу — Мадлен заметила, что белая словно полотно девушка вцепилась в него обеими руками, — потом снова на сестру.

— Нет, — огорченно покачал он головой. — Ты иди, Мэд. Я останусь со Сьюзен. Она высоты боится.

Да ему и пары дней не потребуется, чтобы по уши влюбиться, подумала Мадлен, глядя на то, как брат погладил девушку свободной рукой, стараясь успокоить и немного приободрить. Похоже, Дом уже влюбился. Как знать, может, это и неплохо, несмотря на то что Сьюзен относилась к женщинам беспомощным и беззащитным, к которым постоянно тянуло Дома, а сестра была твердо убеждена, что такой типаж совершенно не для него. Но по крайней мере это отвлечет его от Александры. К тому же это увлечение наверняка долго не продлится, как и все остальные влюбленности Дома. Чувства его недолговечны. Впрочем, как и ее, философски подметила Мадлен.

— Здесь есть путь вниз? — поинтересовался Джеймс Парнелл. — И ты готова спуститься, Алекс? Тогда я тоже иду.

Мадлен со вздохом отвернулась от Доминика, пока тот с жаром уверял компанию, что проводит Сьюзен до дома и пришлет конюха за оставшимися лошадьми.

Мадлен и Парнелл отправились вперед. Он предложил ей руку, но она наотрез отказалась. По опыту она знала, что тропа только с виду опасна. Если держаться поближе к скале или даже касаться ее рукой, то до края будет довольно далеко. Со временем камушки притерлись друг к другу и поросли травой. И только высота да отвесный край по одну сторону создавали иллюзию опасности.

Примерно на полпути, чуть ближе к низу, тропа выходила на широкий выступ. С этого места она сужалась и становилась более крутой, но казалась не столь опасной, потому что берег был уже практически рядом. Мадлен наслаждалась каждым шагом. И хотя мистер Парнелл довольно часто оборачивался проверить, не нужна ли ей его помощь, необходимость поддерживать беседу временно пропала. Мадлен с сожалением вздохнула, когда спуск подошел к концу и ее спутник спрыгнул на песок с небольшого уступа в несколько футов высотой. Он развернулся и протянул к ней руки. И только тогда она вдруг поняла, что ей придется целых три мили идти с ним до дома пешком.

Она положила руки ему на плечи и спрыгнула на землю. Они одновременно посмотрели вверх: Эдмунд и Александра добрались только до середины.

— Как вы думаете, Александра справится? — спросила Мадлен. — Должна признать, я очень удивилась, что она позволила уговорить себя спуститься по этой тропе.

— Скорее всего Алекс сама это предложила, — возразил Парнелл. — Стоит ей выпустить себя на свободу, у нее появляются и сила, и храбрость.

Будто сам с собой разговаривает, подумала Мадлен. Джеймс Парнелл прищурившись смотрел вверх. Непослушный локон снова выбился из прически и упал на лоб. Шляпы на нем не было.

— Эдмунд в любом случае присмотрит за ней, — сказала она. — Говорят, отец был первым, с кем я спустилась вниз, но я помню себя только с Эдмундом. Я всегда чувствовала себя с ним в полной безопасности. Тогда мне казалось, что он не может упасть. Время от времени мы и наверх поднимались. Этот путь кажется куда безопаснее, хотя отнимает гораздо больше сил.

— Похоже, в детстве свободы вам было не занимать. — Парнелл развернулся и пошел вдоль берега.

— Это так, — согласилась с ним Мадлен. — Я не понимала этого, пока не начала встречаться с другими людьми и не узнала, что их воспитание было куда более строгим. Вы не одобряете подобные методы?

Парнелл заложил руки за спину. Мадлен была рада, что он не предложил ей руку.

— Вовсе нет, — ответил он. — Если бы у меня были дети…

Он запнулся, и Мадлен вопросительно поглядела на него. Парнелл поморщился и потупился.

— Если бы у меня были дети, — начал он снова, — я бы позаботился о том, чтобы у них было счастливое детство. То есть если бы я планировал завести детей.

— Вы не хотите иметь детей?! — удивилась она. — И жениться тоже?

— На оба вопроса ответ «нет»! — отрезал он. — Зачем позволять им появиться на свет, если знаешь наперед, какая судьба им уготована? Уж лучше пусть остаются там, в небытии.

— Но откуда вам знать, какая судьба им уготована? В жизни много приятного. Я встречала немало счастливых людей среди тех, которым, казалось бы, вообще радоваться нечему.

— Каждого рожденного ребенка впереди ожидает смерть, — резко бросил Парнелл.

— Но никто не может отрицать ценность жизни только потому, что смерть неотвратима, — возразила Мадлен. — Порой я начинаю думать о смерти, о том, что когда-нибудь умру, и меня охватывает ужас. Но Эдмунд научил меня справляться с этим. Оглянись назад, на свою жизнь, сказал он мне, и честно ответь, хотела бы ты отказаться от нее, будь у тебя такой шанс. Думаю, мне бы совершенно не хотелось совсем не родиться на свет.

— Ваша жизнь легка. Некоторым и оглядываться не на что, ничего приятного позади.

— Я не могу поверить в это. О да, я знаю, жизнь у меня действительно легкая. Но и очень бедные могут быть счастливы. Мне приходилось встречаться с такими людьми. Не могу поверить, что человеческая жизнь обязательно должна быть наполнена только горем и страданиями.

— Вы романтик. Так к жизни относятся только те, кто никогда не встречался с несчастьем.

— Это несправедливо! — взвилась Мадлен. — Да, мне действительно повезло. Может, даже слишком повезло. Но я тоже страдала. Мой отец умер, когда мне было всего двенадцать лет. Я была как раз в том возрасте, когда жизнь кажется морем безбрежного счастья, где не бывает штормов. И вдруг папа умер. И мама словно забыла про нас. Нет, все это время она, конечно же, была здесь, с нами, но она вроде бы как похоронила себя заживо. Окружающий мир внезапно показался мне таким темным, таким огромным, таким страшным! И все же жизнь стоит того, чтобы ее прожить. Горький опыт научил меня наслаждаться каждой минутой, радоваться от души, как только выпадает такая возможность. Мы не должны отказываться от того, что нам даровано. Эти моменты помогут нам пережить трудные времена.