Глава 1

– Мужчине следует самому выбирать себе невесту, – заявил матери Джек Фрейзер. Их карета направлялась к Портленд-Хаусу, расположенному в тридцати милях к югу от Лондона.

В течение последней недели он твердил об этом постоянно, однако сейчас покорно ехал в дом дедушки и бабушки праздновать Рождество. Джек уже давно выяснил, что его бабушка – герцогиня Портлендская – самая властная женщина на свете.

– В таком случае, полагаю, тебе давно следовало это сделать, дорогой, – ответила его мать. – Тебе тридцать один год, и ты моя единственная поддержка и опора. Нас пригласили провести праздники с остальными членами семьи. Разве в этом есть что-то странное или необычное? Никто не заговаривал о браке.

Джек покосился на мать. Неужели она так и не научилась понимать старую герцогиню? Нет, это невозможно, подумал он. Бабушка решила его женить, потому заставила приехать, хотя на Рождество у него были куда более приятные планы.

– Дорогой, ты уверен, – спросила мать, – что этот участок дороги нечасто посещается разбойниками?

Джек вздохнул, погладил ее по руке и пробормотал что-то успокаивающее. Он представил, сколько раз его матушка пересекала этот отрезок пути в Портленд-Хаус. Она всегда дрожала от страха, представляя грабителей в масках и с дымящимися пистолетами.

Джек подумал, что мог бы поехать на Рождество к Регги. Регги пригласил компанию друзей провести неделю или две в его охотничьем домике в Норфолке. Их сопровождали бы задорные куртизанки – Регги всегда очень тщательно отбирал девушек. Еще он мог остаться в городе, принять участие во всех вечеринках и развлечься следи Финли-Додд, с которой он провел увлекательную ночь неделю назад.

Однако Джек сидел в карете рядом с матерью, направляясь к дому дедушки и бабушки, чтобы провести праздники с ними, а также с дядюшками, тетушками, кузинами и выводком их малышей.

Похоже, он сошел с ума! Может, это временное помешательство – следствие утомительной работы?

– Джек! – приветствовала его бабушка месяц назад, когда приехала в город на свадьбу Конни – подагра удерживала дедушку в Портленд-Хаусе. – Джек, тебе пора жениться! Стюарты всегда женятся в тридцать лет.

– Но я не Стюарт, бабушка, – запротестовал он.

– Если твоя мать не замужем, так хоть ты женишься, – ответила бабушка.

Джек искоса взглянул на нее и похлопал по руке.

– Бабушка, если бы мама не побывала замужем, – с ухмылкой заявил он, – я был бы незаконнорожденным.

– Тебе пришло время жениться, – быстро повторила герцогиня. – Благодари Бога, что дедушка остался дома, бедняжка. Представляю, как бы он разгневался, услышав твое замечание.

– Ты – как гибралтарская скала, бабушка, и прекрасно защитила бы меня, – ответил Джек. – Конечно, очень маленькая скала, однако несокрушимая.

– Ты дерзкий мальчишка! – отрезала герцогиня. – Тебе нужна жена, которая научит тебя сдерживаться. Как ты думаешь, может, выбрать молодую щеголиху Констанс? Она единственный ребенок в семье, ей двадцать один год. В мое время посчитали бы, что она уже засиделась в девицах.

Вопрос о его браке поднимался трижды, вспомнил Джек, пока карета совершала резкий поворот – мать при этом привычно взвизгнула, вообразив в очередной раз нападение разбойников.

Неделю назад пришло приглашение, больше напоминавшее приказ. Дорогая Мод должна приехать и привезти Джека. Без него сбор семьи не может быть полным. Кроме того, ждут гостей, не принадлежащих к членам семьи.

Письмо герцогини Портлендской было, по обыкновению, длинным и витиеватым. Дедушка, как всегда, отмалчивался. Джек вообще сомневался, что он когда-либо высказывал собственное мнение. Долгое время бабушка поддерживала миф о его мощи великана-людоеда и не исключено, что сама поверила в это. Трижды подчеркнув в письме, что Джек должен сопровождать мать, она с пониманием отнеслась к тому, что у него найдутся более интересные занятия, нежели празднование Рождества в семейном кругу, однако выразила надежду, что он прислушается к ее просьбе.

Бабушка подыскала ему невесту, так же как пять лет назад кузену Алексу, который все испортил, женившись на Энн. Это произошло, прежде чем он обручился с девушкой, одобренной бабушкой. Герцогиня нашла невесту и Перри, а потом мужей для Прю и Хорти. Фредди – этот дурень – сделал выбор сам. Скорее, выбрали его – глядя на Руби, все вспоминали амазонок. Однако Джек признавал, что она очень подходила старине Фредди.

– Мы почти приехали, дорогой, – произнесла мать. – Я так рада, что мы избежали всех опасностей дороги.

– Конечно, мама. – Джек погладил ее по руке. – Но в любом случае я защитил бы тебя.

Однако как ему спастись? Кто защитит его? Джеку было любопытно – он признавался себе в этом, – какую девушку герцогиня сочла приемлемой для него. Несомненно, она совсем девочка – семнадцати или восемнадцати лет. Бабушка не одобряла женщин старше девятнадцати и даже на девушек этого возраста смотрела с подозрением, как будто они имели скрытые изъяны, удерживавшие потенциальных женихов от решительных действий. На мгновение Джек с интересом задумался о юных девушках, но только на мгновение. С каждым годом молоденькие девушки все больше теряли для него свою привлекательность. Без сомнения, эта будет красивой и очаровательной. Уж бабушка постарается отыскать для внука что-нибудь особенное – и приданое тут будет играть далеко не главную роль. Виноват бабушкин романтизм: до сих пор, несмотря на преклонный возраст – семьдесят с небольшим и пятьдесят четыре года брака, – она была неподобающе влюблена в дедушку.

Карета резко свернула на вымощенную булыжником площадку перед величественными двойными дверями, ведущими в холл Портленд-Хауса, и остановилась. Джек подождал, пока откроют дверцы и опустят лесенку, потом спрыгнул вниз и протянул руку, помогая матери выйти. Двери дома распахнулись перед ним. Теперь бабушка в любой момент могла появиться на лестнице. Она никогда не забывала приветствовать гостей лично.

Хорошо, обреченно решил Джек. Пусть прием начинается. Бабушка не сможет принудить его жениться.

– Мод, дорогая. Милый Джек, – прозвучал сзади знакомый голос еще до того, как мать покинула карету.

Гостиная Портленд-Хауса казалась переполненной. Сменив одежду и смыв дорожную пыль, Джек спустился вниз. Как обычно, все члены его семьи разговаривали одновременно. Прошло не много времени с того момента, когда они собирались вместе последний раз – свадьба Конни была месяц назад. Вопреки всему Джек с нежностью оглядел присутствовавших.

– Джек! – Его сестра Гортензия спешила навстречу. Не дав брату обнять себя, она положила руки ему на плечи и сердечно расцеловала в обе щеки. – Я только что выиграла пари. Зеб, глупый человек, поспорил, что ты не приедешь. Он до сих не может понять нашу семью, хотя женат на мне уже три года. Как твои дела? Выглядишь, как всегда, красавцем.

– Чувствую, будто мой шейный платок чересчур сильно затянут, – ответил Джек. – Где она, Хорти?

– Она? – Сестра вскинула брови и рассмеялась. – Ну да, бабушка упоминала, что ожидает гостей помимо членов семьи. Кого-то из дорогих ей друзей.

Джек скорчил гримасу и поцеловал сестре руку.

– То, что говорила мне мама, правда? – спросил он.

– Да, – сказала Гортензия, бросив взгляд на свое элегантное платье с завышенной талией. – Благодарю небеса за современную моду. Я думаю, что не будет заметно еще месяц или два. Только бы опять не тошнило по утрам. Ты видел близнецов?

– Близнецов? – Джек нахмурился. – Ты считаешь, я вскарабкался на третий этаж, в детскую, как только прибыл, Хорти? Между прочим, детская должна быть разумно заполнена детьми в этом году.

Гортензия снова рассмеялась,

– Мы все достаточно подготовлены, разве нет? – спросила она. – Ты отстаешь, Джек, и должен знать об этом.

– Никогда! – пылко ответил он, надеясь, что не краснеет. От мысли стать отцом его всегда коробило.

– Ничего ужасного, – усмехнулась сестра его стеснению. – Джек, бабушка – тиран, но ты знаешь, что она все делает из лучших побуждений. Она выбрала для меня Зеба, если ты помнишь, и я очень счастлива с ним. Близнецы заждались дядю Джека.

Двухлетние близнецы, его племянник и племянница, во время последней встречи повалили его на пол, уселись верхом, прыгали на нем и визжали, а в конце один из них намочил его. Джек скривился.

– Разрази меня гром, если это не Джек, – прозвучал с кресла возле камина голос, который невозможно было не узнать. – Поклонись дяде Джеку, Бобби.

Несомненно, это был Фредди, толстый и огромный – после женитьбы он еще больше располнел, – от его, по обыкновению, яркого и безвкусного плаща слепило глаза. В этот раз он был красно-коричневого цвета. Старина Фред, должно быть, перевернул весь мир в поисках фабрик, производящих ткани таких пронзительных оттенков. Можно было ожидать, что Руби, обладавшая достаточным вкусом, чтобы скрыть отсутствие красоты, обуздает чудовищную безвкусицу Фреда, но она решительно отказывалась управлять мужем.

Взгляд Джека остановился на их маленьком белокуром ребенке, сидящем на колене у Фредди. Малыш всегда удивлял его необыкновенной красотой и поразительным спокойствием. Он полагал, что и Фредди был не слабоумным, а просто медлительным. – Я не дядя Роберту, Фредди, – сказал он. – Мы кузены. Да и как он может поклониться в этих юбках? Ты не собираешься отправить его в детскую к остальным детям?

Нет, Фредди не собирался делать этого. Все знали, что старина Фред души не чает в сыне. Роберт же даже не попытался поклониться своему родственнику. Он был слишком занят, изучая отцовский кармашек для часов,

– Привет, Джек, – сказала Руби. Голос у нее был довольно резкий, почти мужской. – Фредерик боится, что Роберт почувствует себя чужим в детской и будет думать, что мы бросили его. Его страхи рассеются через день-другой.

– Страхи Фредди или Роберта? – спросил Джек с усмешкой. – У тебя красивая новая прическа. Руби.

– Благодарю. Фредерику нужно позволить заботиться о Роберте, как он считает нужным, – твердо пояснила она, беря Джека за руку и отводя от мужа и сына. – Фредерик постоянно страдает от тревоги, тебе этого не понять, Джек. Мой муж обладает повышенной чувствительностью.

Джек продолжал усмехаться. Он представил Руби и Фредди в постели, и эта мысль показалась ему забавной.

– Пойди и попроси Энн налить тебе чаю, – предложила Руби, направляя его к столу.

– О, Энн. – Взгляд Джека смягчился, остановившись на виконтессе Меррик, жене его кузена Алекса, сидящей возле подноса с чаем. Она была хороша собой и изысканна, как и четыре года назад, в их первую встречу, хотя за это время стала матерью двоих детей. Он был немного влюблен в нее тогда и пробовал ухаживать, когда между ней и стариной Алексом временами возникало отчуждение. Однако Энн оказалась в числе немногих женщин, не подпавших под его обаяние. Возможно, это и послужило причиной его увлечения.

– Джек! – Энн улыбнулась ему. – Хочешь чаю? Помню, однажды ты сказал, что чай не для твоей чашки, но либо это, либо ничего. Ты знаешь, что дедушка не позволяет пить в полдень ничего крепкого.

– Энн, – ласково проговорил Джек, – ты до сих пор рассказываешь сказки? Сказать по правде, дедушка предпочел бы стакан кларета.

Она ответила ему своей милой, спокойной улыбкой. Проклятие на старину Алекса. Даже во время размолвок она любила его так же сильно, как бабушка дедушку.

– Энн, – сказал Джек, наклоняясь к ней. – Я и сейчас хотел бы попасть с тобой в ту метель вместо Алекса и мечтал бы жениться на тебе в силу сложившихся обстоятельств.

– Ерунда, Джек, – ответила она. – Ты никогда не изменишься, верно? Однако становишься все красивее. – Она протянула ему чашку.

– Это самое игривое замечание, которого можно дождаться от Энн. – Александр Стюарт, виконт Меррик и наследник титула герцога Портлендского, встал рядом с женой и положил руку ей на плечо. – Я слышал, в этом году ты изменишь свое положение, Джек. – Он фыркнул, откровенно забавляясь.

И Джек скорчил гримасу.

– Похоже, все уже знают? – спросил он. – Но где же она? И, к слову, кто она?

– Полагаю, она наверху со своей свитой, – сказал Алекс. – Разве ты не заметил, что бабушка отсутствует? Они только что прибыли. Но имя гостьи – тщательно охраняемый секрет. Неужели ты думаешь, что бабушка, с ее любовью к театральным эффектам, разгласит имя девушки, до того как представит ее? Пей свой чай, пока можешь, Джек, он укрепит твой желудок.

– Бедняжка Джек, – мягко произнесла Энн. – Если это хоть как-то утешит тебя, вспомни, что именно бабушка помогла нам с Алексом обрести друг друга, после того как мы целый год отказывались вступать в брак. Возможно, она сделает для тебя наилучший выбор, Джек. Кроме того, ты свободен в своем решении.

Алекс расхохотался, Джек нахмурился. Милая Энн. Ей еще многое придется понять о семье, за члена которой она вышла замуж.

– Я в гостиной всего пять минут, – сказал Джек, – и еще не поздоровался с дедушкой. Лучше пойду и сделаю это, а то он испепелит меня своим гневом.

Двое мужчин переглянулись, снова ощутив себя мальчишками.

– Дедушка только выглядит свирепым, вы же знаете, – спокойно заметила Энн. – В действительности он покладистый барашек.

Друзья засмеялись.

Герцог Портлендский был крупным мужчиной. Массивная шея выступала над шейным платком. Глаза свирепо хмурились из-под кустистых бровей, несколько темнее его белых волос. Кашель, хрипы и гудение легко могли сойти за неодобрение и даже гнев для незнакомых с ним людей. Его многочисленные правнуки при первой возможности любили залезать на него, расчесывать ему волосы, отрывать пуговицы от камзола, и это доказывало, что все члены семьи знали – он овечка в волчьей шкуре.

– Ну, Джек, – сказал дед, приветствуя внука, – ты приехал. Твоя бабушка беспокоилась. Она бы очень расстроилась, если бы ты не навестил нас. – Он закашлялся. – Бабушку нельзя расстраивать в ее возрасте.

Следует добавить, что Джек понимал – дед любит бабушку не меньше, чем она его. Он вспомнил их портреты, висящие в картинной галерее, написанные вскоре после свадьбы, пятьдесят четыре года назад. Они представляли фантастически красивую пару. Дедушка выглядел почти как Алекс сейчас. Или как Джек. Они с Алексом очень похожи.

– Дедушка, твои слова имеют двойной смысл? – спросил Джек. – Ее не следовало расстраивать моим отсутствием? Или не стоит расстраивать ее планы на это Рождество относительно меня?

Дедушка взглянул на него и замолчал.

В этот момент Перегрин Рэйн, внучатый племянник герцогини, подошел и сердечно пожал Джеку руку, а его жена Лиса улыбнулась. Перри был женат уже три года, но лишь недавно успешно выполнил наиважнейший, по мнению бабушки, долг каждого женатого мужчины. В детской еще не было его детей, но создавалось впечатление, что они появятся со дня на день. Лиса выглядела вызывающе огромной. Джек поостерегся задерживать взгляд на ее лице во время приветствия.

Следующие пятнадцать минут Джек кивал и разговаривал с родственниками. Это были Зебедия, виконт Кларквелл, его зять; Стэнли Стюарт, племянник дедушки, с женой Селией; дядя Чарльз и тетя Сара Линвуд – родители Фредди; сестра бабушки Эмили Рэйн, ее неженатый сын Мартин, Клод, другой ее сын и отец Перри. А также Прю с мужем, сэром Энтони Вулфордом, и Конни со своим мужем Сэмюэлем Робертсоном.

Джек подумал, что все это должно было казаться головоломкой для вновь прибывших, незнакомых с членами семьи. Понадобилось бы несколько дней упорного труда, чтобы разобраться в именах и родственных связях.

Двери гостиной снова распахнулись, бабушка выступала впереди группы незнакомцев. Их было много, но взгляд Джека привлек только один человек. В группе гостей находилась очень юная леди.

Джеку казалось, что прошло не больше пары недель со дня ее шестнадцатилетия. Она не выглядела и на шестнадцать, но не могла быть моложе. Даже бабушка не представила бы более юную девушку.

Она была миниатюрной, черноволосой, с изящной фигурой – достаточно красивая, чтобы у любого мужчины забурлила кровь и перехватило дыхание, Джек решил, что она еще совсем ребенок. Неужели бабушка ожидает, что эту девочку он возьмет в жены? Проведет с ней остаток жизни? Что она родит ему детей?

Джеку вдруг захотелось очутиться за тысячу миль отсюда. С тоской он подумал о Регги с его искушенными куртизанками. Вспомнилась леди Финли-Дода с се зрелым женским телом и обольстительными манерами. Шейный платок, казалось, уменьшился уже на три размера.

Перри тихонько присвистнул у него за спиной.

– Она красотка, Джек, – сказал он. – Ты счастливчик, герцогиня выбрала красотку для тебя.

Джек не повернул головы, чтобы проверить, услышала ли Лиса это замечание. Перри намекал на то, что для него бабушка не нашла красавицы. Да, Лиса была сердечной, принесла Перри солидное приданое, но назвать ее хорошенькой можно было с большой натяжкой. Правда, Перри, похоже, привязался к жене.

Джек постарался сосредоточиться. Бабушка представляла герцогу своих добрых друзей – вдовствующую виконтессу Холиоук с сыном и его женой, виконта и виконтессу Холиоук, их сына и дочь, достопочтенных мистера Говарда Бекфорда и мисс Джулиану Бекфорд.

Разумеется, бабушка вела дела очень корректно. Сначала она представила гостей герцогу. Потом повернулась, чтобы познакомить их с остальными. Джек был в числе последних. Он сознавал, что частично это произошло из-за бабушкиного пристрастия к драматическим эффектам.

Джек нахмурился и резко повернулся к Перри.

– Бог мой, Перри! Почему я до сих пор не подумал об этом? Тебе не кажется, что бабушка собирается устроить очередное театральное представление? – Он поморщился.

Герцогиня всегда вовлекала всю семью в постановку пьес в Портленд-Хаусе. Последний раз, четыре года назад, – это было на годовщину се золотой свадьбы – их принудили ставить пьесу «Она склонилась перед завоевателем». Те праздничные дни, похоже, повторяются. У него тогда была большая роль, и его возлюбленной стала Прю. Его собственная кузина! Не Энн, как он надеялся – та была партнершей Алекса, – а Прю.

Перегрин усмехнулся, и Джек вспомнил, что Перри, единственный из них, конечно исключая Фредди, получал настоящее удовольствие от театрализованных постановок. Возможно, Перри лучший актер в их семье. Его трижды вызывали на поклон после спектакля, сыгранного на бабушкиной золотой свадьбе.

Вблизи мисс Джулиана Бекфорд оказалась более утонченной. Ее фарфоровая кожа была безупречна, длинные ресницы обрамляли большие красивые темные глаза. Но она была совершеннейшим ребенком! Джек ожидал, что она обратится к нему «дядя Джек», и был поражен, когда девушка сделала реверанс, мило покраснела и промурлыкала что-то вроде «мистер Фрейзер».

Джек ответил элегантнейшим поклоном и спохватился, что утратил хорошие манеры, поклонившись менее низко матери и бабушке Джулианы. Ничего страшного, гостьи будут только очарованы этим контрастом. Они и были очарованы, как и герцогиня.

Боже, неужели слуга повязал ему волшебный шейный платок, каждые полчаса затягивающийся все туже? Вдобавок кто-то выкачал весь воздух из комнаты.

Брат Джулианы выглядел неуловимо знакомым. Джек, сосредоточившись, вспомнил, что тот присутствовал на летней пирушке Регги и перехватил девицу, на которую Джек положил глаз.

– Итак, все в сборе, – возвестила бабушка. Она имела фантастическую способность создавать тишину вокруг себя, не прибегая к просьбам, когда хотела что-то объявить. – Или почти все. – Она улыбнулась герцогу. – Гости, которые прибудут завтра, – сюрприз его светлости и мой.

Гул недовольства поднялся со стороны тех, кто ненавидел сюрпризы, но Джек не был в их числе. Каким-то образом он очутился в компании своей предполагаемой невесты, сложил руки за спиной, улыбнулся и принялся очаровывать ее.

Глава 2

Изабелла Желле, графиня де Вашерон, направлялась на юг от Лондона в превосходной карете герцога Портлендского. У нее была своя карета, о чем она и написала герцогине, но ее светлость в ответном послании указала, что герцог желает послать за ней экипаж. Его светлость обычно не меняет своего решения.

– Еще далеко, мама? – спросила маленькая хрупкая черноволосая девочка, сидевшая напротив.

– Мы скоро будем на месте, – ответила Изабелла, ласково улыбаясь дочери, как обычно очень спокойно и терпеливо переносившей утомительную поездку. У окружающих вошло в привычку хвалить этого прекрасно воспитанного ребенка. Иногда Изабелле хотелось, чтобы Жаклин была более шаловливой и непоседливой, как и другие дети.

Раздались звуки сонного ворчания и жалоб, и Изабелла с улыбкой посмотрела на сына. Марсель повернул голову и пошевелился, пытаясь найти более удобное положение. Он не проснулся, вновь затих у нее на коленях, и Изабелла легонько провела рукой' по его белокурой голове.

Ее сын ворчал и жаловался, прыгал и ерзал, зевал и ныл на протяжении всего путешествия. Марсель плохо переносил поездки. Но наконец свернулся калачиком и уснул. Она надеялась, что мальчик проспит до прибытия в Портленд-Хаус.

Изабелла понимала, что достигла предела своих мечтаний – и даже более того. Утверждали, что она величайшая актриса своего времени. После возвращения из Франции она играла в переполненных театрах перед восторженными зрителями, стоя аплодировавшими ей каждый вечер и вызывавшими после спектакля на поклон по многу раз.

Сбылась мечта, за которую она боролась и ради которой жертвовала всем более десяти лет.

Неожиданно Изабелла обнаружила, что вслед за славой пришло уважение. Девять лет назад она бежала во Францию. Несчастная, напуганная, в смятении, она только начинала карабкаться по лестнице, ведущей к успеху. Тогда Изабелла почти свыклась с отсутствием уважения к себе. Даже когда Морис встретил ее и взял в жены, она поначалу была отвергнута его семьей и остальными членами французского аристократического общества, старавшимися сохранить старые условности вопреки круто изменившимся обстоятельствам. Однако во Франции она, в конце концов, добилась признания – частично благодаря своему таланту и напряженной работе, частично благодаря влиянию Мориса. Она играла перед самим императором Наполеоном и удостоилась его похвалы.

Изабелла не думала, что о ней знают в Англии. И разумеется, она не ожидала встретить здесь такое поклонение, хотя и вернулась с громким титулом и молодым наследником этого титула – Марсель именовался графом де Вашероном после смерти его отца, случившейся почти два года назад.

Она хотела провести Рождество с детьми, как в прошлом году – во Франции, но пришло два приглашения. Граф Хелвик звал ее в свой загородный дом как особую гостью. Он был красивым, богатым, влиятельным мужчиной, десятью годами старше ее. Изабеллу искушала возможность упорядочить свою жизнь. Разумеется, граф видел ее своей любовницей, но Изабелла знала, что сейчас, обладая славой, богатством и положением, она не вызовет осуждения. Что-то близкое к почитанию сквозило в поведении Хелвика, когда он обращался к ней, этим граф напоминал ей Мориса.

Герцог и герцогиня Портлендские также пригласили ее в свой загородный дом на Рождество в кругу семьи. Изабелла будет почетной гостьей – это герцогиня особо подчеркнула. Они сочтут за честь, если она сыграет что-нибудь – программа на ее усмотрение. Они надеются, что эта просьба ее не обидит. Если она предпочтет просто отдохнуть и развлечься, они прекрасно это поймут. Изабелла улыбнулась и придержала руками сына, когда карета резко повернула; она заметила, что они пересекли въездные ворота и ехали теперь по частной дороге.

– Видишь? – спросила она Жаклин. – Мы уже приехали. Ты была очень послушной девочкой.

Изабелла подозревала, что герцогиня окажется властной женщиной. Все сходилось к тому, что его светлость тоже был свирепым тираном. Теперь она начинала сожалеть о своем решении.

Изабелла вдруг очнулась, и впервые после отъезда из Лондона ее охватил страх. Что подтолкнуло ее выбрать одну из семей, где ее могли демонстративно отвергнуть? Изабелла снова подумала, что он может находиться в числе гостей. Он был членом этой семьи – внуком герцога и герцогини. Вероятность того, что он приедет, была очень велика, так как герцогиня объяснила, что соберется вся семья.

Ей не следовало приезжать, даже если его здесь не было. Но если он здесь…

Изабелла мягко похлопала Марселя по плечу и наклонилась, чтобы поцеловать его пухлую щечку.

– Просыпайся, сонуля, – сказала она. – Мы будем на месте через пару минут.

Марсель мгновенно сел, зевая и протирая глаза, потом окончательно пробудился и подпрыгнул на сиденье, разглядывая деревья и дом, показавшиеся в начале подъездной аллеи.

– Маман, а там будут другие дети, с которыми я смогу играть? – спросил он. – Нас отпустят погулять в парке? Посмотри на дом, Жаки.

– Полагаю, что да, – отозвалась Изабелла, пытаясь пригладить его взъерошенные волосы.

Марселю доставит удовольствие двухнедельное пребывание в деревне. Лондон тяготил энергичного мальчика. Именно поэтому Изабелла всерьез обдумывала возможную связь с графом. У того было загородное поместье.

Ей не следовало приезжать, подумала она снова, когда карета свернула на вымощенную булыжником площадку перед домом и замедлила ход перед величественными двойными дверями. Милостивые небеса, они были его дедушкой и бабушкой! Он мог находиться здесь!

Большую часть времени он проводил в Лондоне. Изабелла знала об этом, но ни разу не видела его, с тех пор как вернулась. Она ожидала, что он придет в театр посмотреть ее игру, но этого не произошло. Конечно, он никогда не получал удовольствия, видя ее на сцене. В течение прошедших месяцев Изабелла надеялась встретить его где-нибудь, но ей это не удалось.

Именно поэтому она здесь. Нет, нет, не то. Она не желала его видеть!

Тогда зачем она приехала? Почему вернулась в Англию, будучи признана во Франции, где могла остаться, наслаждаясь славой и успехом?

Дверцы кареты открылись, и один из ливрейных лакеев герцога помог Изабелле выйти. Миниатюрная, но величественная герцогиня Портлендская, с которой она познакомилась месяц назад в Лондоне, спускалась по лестнице дома. Изабелла улыбнулась и отошла от лакея, помогавшего детям выйти из кареты. Марселю его помощь не понадобилась.

– Моя дорогая, какую честь вы нам оказали, – любезно произнесла герцогиня. – Я надеюсь, путешествие было приятным. Какой восхитительный маленький мальчик и девочка с очаровательными манерами. Проходите внутрь, там тепло.

Итак, она здесь, подумала Изабелла, поднимаясь за хозяйкой по лестнице. Теперь ничего нельзя изменить. Она могла лишь надеяться, что его здесь нет.

Или она желает обратного?

Таинственного гостя герцогини не ждали раньше полудня. Хотя некоторые и упрашивали герцогиню открыть секрет, а Мартин даже отважился задать вопрос герцогу, как и следовало ожидать, ничего выяснить не удалось.

– О, как я ненавижу сюрпризы, – заявила Пруденс после завтрака.

Ее светлость лишь таинственно и самодовольно улыбнулась.

Все неохотно занялись своими делами.

Джек, предвидевший неизбежные атаки племянника и племянницы, кротко позволил сестре увлечь себя в детскую. В действительности он обожал их. Невольно Джек вспомнил, как мальчиком проводил в этой детской рождественские праздники, хотя он и его кузены были значительно старше в тс времена.

Достопочтенный Руперт и его сестра-двойняшка Рэйчел заковыляли к матери и дяде. Они визжали, разрываясь от желания сообщить новости, несмотря на ограниченные возможности в английском и прочих языках. Элис, дочь Прю, и Кэтрин, дочь Алекса, шли следом за ними, намереваясь выяснить возможности нового товарища по играм.

Джек ползал по полу на четвереньках, издавая ржание, словно раненая лошадь, с Кэтрин и Рупертом на своей спине, пока Рэйчел и Элис безуспешно пытались скинуть их. Тут на сцене появились Энн и мисс Бекфорд. Он не мог выглядеть более унизительно, даже если бы постарался. Однако Энн рассмеялась и отвела Джулиану в другой конец комнаты, где подхватила на руки сына, достопочтенного Кеннета Стюарта, до того с упоением качавшегося на лошадке. Однако он вырвался из ее рук, решив присоединиться к развлечению других малышей.

Три леди уселись понаблюдать за игрой.

К счастью, герцог и Алекс прибыли на место действия одновременно с Фредди, который только что вернулся с короткой утренней прогулки с сыном.

– Благодарю небеса за мужскую энергию! – сказала Энн со смехом, когда игра стала слишком буйной и четверо мужчин оказались в самом ее центре, включая герцога, которого уложили было вздремнуть.

– Джулиана, Гортензия, как насчет прогулки в саду? Погода замечательная.

После ухода дам Джек почувствовал огромное облегчение.

– В конце концов, – прокомментировал он, когда позже они с Алексом спускались вниз, – бабушка не созвала семью для подготовки к рождественскому спектаклю и распределения ролей. Может, мы и избежим этого, Алекс.

– Тише, – твердо произнес виконт. – Даже шепотом не упоминай об этом, Джек. Если бабушка попробует заставить нас всю следующую неделю репетировать пьесу для Рождества, я совершу убийство.

– Проблема в том, – ответил Джек, – что, если она запланировала это, мы покорно встанем в ряд, ты же знаешь.

– Не обсуждай это даже шепотом, – строго сказал кузен. – Не смей даже думать. В конце концов, она сделала что-то хорошее – мисс Бекфорд безупречно красивая и очаровательная юная леди. Ты доволен?

Джек искоса взглянул на него.

– А ты был доволен? – спросил он. – Я имею в виду, когда такое случилось с тобой?

– По правде говоря, да, – ответил Алекс. – Я заметил, что в Лоррейн было все, о чем я мечтал. Не подтолкни меня та пурга к свадьбе с Энн, я бы женился на Лоррейн и считал себя счастливым человеком.

– Но ведь ты не жалеешь о том, как все обернулось для тебя? – спросил Джек.

– Бог мой, конечно, нет, – проговорил Алекс. – Просто бабушка действительно делает подходящий выбор. Мисс Бекфорд похожа на награду.

– Верно, – вздохнул Джек. – И все же мне кажется, Алекс, что я краду ребенка из колыбели. Я не могу этого точно описать… Впрочем, я и не обязан ничего объяснять, верно?

– Подожди, – сказал кузен. – Гортензия выскочила утром из столовой по очевидной причине?

– Видимо, они с Зебом опять ждут прибавления, – ответил Джек. – Это выглядит так, точно в их семье рождение близнецов – обычное дело. Бедняжка Хорти!

– На мой взгляд, она счастлива, – сказал Алекс. – А также Зеб, которому придется поволноваться, организуя всем им свадьбы, когда придет время.

– О Боже, конечно, – согласился Джек. – Теперь ты понимаешь, почему любой мужчина оказывается в затруднении, произведя на свет детей, разве нет?

Кузен уставился на него и усмехнулся:

– Однажды, Джек, мой мальчик, ты, возможно, поймешь, что удовольствие, которое получаешь годами, может сделать следующий шаг более приятным.

– Правда? – Джек выглядел заинтригованным.

– Кое-кто не желает откровенничать с новичком, но я тебе скажу, – проговорил Алекс, кладя Джеку руку на плечо, – что это должно вырасти из зернышка, посаженного с намерением дождаться, чтобы оно пустило корни.

Джек отчаянно надеялся, что не покраснел.

– Кем может быть этот таинственный гость, которого мы ожидаем в полдень? – спросил Алекс. – Что бабушка подготовила для нас на этот раз?

Джека это не особенно заботило, его беспокоили другие мысли. Например, ухаживание.

– Да, мама, – сказала мисс Джулиана Бекфорд. Ее мать пришла, чтобы сопроводить дочь к вечернему чаю.

– Дитя, ты выглядишь восхитительно. – Леди Холиоук коснулась кончиками пальцев щеки дочери и наклонилась поцеловать ее. – Он чрезвычайно красив, как бабушка и рассказывала тебе, и чрезвычайно обаятелен. Тебя не должно волновать отсутствие титула. Он владелец большого и процветающего поместья, у него огромное состояние, а Фрейзеры – старинная и уважаемая семья. Если герцог и герцогиня Портлендские согласились выдать свою дочь за его отца, уверена, твой отец посчитает их сына достойной партией для тебя.

– Конечно, мама, – улыбнулась Джулиана. Однако сначала отец не одобрил кандидатуру мистера Фрейзера из-за отсутствия у него титула. На его мнение повлиял тот факт, что он всего лишь внук герцога. Все это ничего не значило для Джулианы. Она мечтала обрести доброго мужа, с которым чувствовала бы себя свободно. Ей исполнилось девятнадцать, и она была готова вступить в брак.

Мистер Фрейзер действительно оказался удивительно красивым. Он был высоким, черноволосым, обладал хорошей фигурой. Проведя с ним несколько минут наедине за чаем в первый день, а после – вечер в его компании, в гостиной, Джулиана не обнаружила никаких недостатков ни в его внешности, ни в его манерах. Ее бабушка и отец сделали мудрый выбор.

Только мистер Фрейзер не сумел ей понравиться. Нет, было бы нечестно говорить, что он ей совсем не понравился. Джулиана приложила немало сил, стараясь держаться достойно. Но он оказался слишком старым! Никто не упомянул о его возрасте. Она считала, что ему по меньшей мере лет тридцать. Конечно, это не много. Если она права, он всего на одиннадцать лет старше ее. Но одиннадцать лет разницы казались ей пропастью.

– Все развивается благополучно, – сказала леди Холиоук, когда они вместе спускались по лестнице в гостиную. – Он уделил тебе внимание, но не слишком подчеркнуто. Его манеры достойны восхищения. И твои тоже, моя любимая.

– Я стараюсь, мама, – ответила Джулиана. Выражение его глаз увеличивало пропасть между ними. Это был взгляд зрелого мужчины, в нем сквозили цинизм и искушенность. Джулиана почувствовала себя обнаженной, когда Джек посмотрел на нее, – складывалось впечатление, что он прекрасно знает, как она выглядит без одежды. Ей показалось, что Фрейзер имел продолжительный опыт общения с женщинами и их телами и пресытился этим.

Джулиана знала, что в данном случае ее невинность – недостаток. Достигнув девятнадцатилетия, она, к несчастью, была невысокой и выглядела моложе своих лет. В результате родители неохотно начали вывозить ее в свет, хотя уже год или даже два ей положено было выезжать. Она не особенно протестовала, довольствуясь спокойствием домашней жизни.

Ей не хотелось выходить замуж за человека, жившего так долго, что он пресытился этим: Но она должна была выйти за него,

Джулиана хотела иметь близкого друга, которому она могла бы выплеснуть все накопившиеся эмоции, заставлявшие ее страдать. Но такового не оказалось. Мать не поняла бы ее. Говард был другом, братом, но она чувствовала, что в данном случае не может открыть ему свое сердце. Любой другой тем или иным образом был связан с Фрейзером.

Джулиана вздохнула, затем улыбнулась, вспомнив, что они уже вошли в гостиную и на нее смотрят.

Возможно, таинственные гости герцогини изменят положение вещей. Не похоже, что прибудет еще один родственник. Джулиана и так чувствовала себя подавленной и совершенно не представляла, будет ли вновь прибывший мужчиной или женщиной, молодым или старым.

Она решила, что должна держать себя в руках. В конце концов, члены его семьи были приветливыми и добрыми – как и сам мистер Фрейзер. Джулиана немного приободрилась, вспомнив его забавы в детской с карабкающимися на него детьми.

Улыбаясь, она вошла в гостиную вместе с матерью. Мистер Фрейзер немедленно отделился от группы, стоявшей у камина, и быстро направился к ней.

Это доставило ей удовольствие. Она знала, что друзья позавидовали бы ей.

Глава 3

Таинственный гость герцогини прибыл, когда все пили чай в гостиной. Мартин Рэйн доложил, что это леди с двумя детьми. Он наблюдал приезд гостей, но находился слишком далеко, чтобы рассмотреть лицо.

– С двумя детьми, – задумчиво произнес Чарльз Линвуд, сведя брови. – Кто же это может быть? У нас в семье не осталось неженатых мужчин, исключая тебя, Мартин. Может, мама пригласила ее для тебя?

Он расхохотался, Фредди присоединился к нему. Но все остальные, кто слышал – и прекрасно слышал, – смутились так, что не знали куда деться, из-за Джека, мисс Джулианы Бекфорд и ее семьи. При сложившихся обстоятельствах это была недопустимая шутка.

В этот момент двери распахнулись, и все притихли, сосредоточившись на герцогине и леди, вошедшей вслед за ней. Расчет герцогини был точен.

– Видите, мои дорогие? – спросила она, хлопая в ладоши, хотя все и так внимательно смотрели на нее. – Видите, какой замечательный сюрприз я для вас приготовила? Знаю, все ждали, что я предложу вам разыграть рождественские сценки, и каждый надеялся, что я забуду об этом, капризные вы люди. Я приняла это во внимание и долго размышляла. Так родилась моя идея, Величайшая актриса нашего времени вернулась в этом году из Франции в Лондон. Я решила убедить ее провести с детьми Рождество здесь, с моей семьей, и продемонстрировать нам в день праздника, что такое настоящая игра. Разумеется, все вы знаете графиню де Вашерон. Она не нуждается в моем представлении. – Герцогиня повернула голову, любезно улыбаясь гостье.

Графиня де Вашерон действительно не нуждалась в представлении. Герцогиня наслаждалась произведенным эффектом. Все уставились на знаменитую красавицу, английскую актрису, уехавшую десять лет назад во Францию и вышедшую там замуж за французского графа. Она вернулась в Англию прошлой весной в ореоле славы. Более того – теперь она имела титул и положение. Она обрела социальный статус, столь редко достигаемый женщинами, избравшими актерскую профессию. Присутствовавшие в гостиной вежливо зааплодировали, точно знаменитая актриса только что играла для них. Графиня улыбнулась и наклонила голову в знак благодарности. Со своей поразительно красивой, высокой и стройной фигурой, золотистыми волосами и тонкими чертами лица, она предстала перед трепетной аудиторией, как богиня из другого мира.

– Проходите, моя дорогая. – Герцогиня сделала королевский жест. Она взяла гостью за руку и решительно ввела в комнату. – Мне следует представить вам членов моей семьи и гостей, чтобы вы чувствовали себя как дома.

Она повторила порядок представления, имевший место днем раньше. Джек, беседовавший с Джулианой и ее братом, отошел от них, беззаботно пересек комнату и в одиночестве остановился возле рояля. Таким образом он будет последним представлен великой де Вашерон. Могло показаться, что бабушка забудет о нем, но тетушка Эмили указала на него, и герцогиня с любезной улыбкой на лице повернулась к Джеку.

– Это мой третий внук, дорогая, – сказала она. – Джек Фрейзер, сын моей дочери, леди Мод.

Джек помнил, что графине около тридцати лет. Ее расцветшая красота была более живой и притягательной, чем у Джулианы. Ее внешность сформировалась под влиянием жизненного опыта и страданий, которые отсутствовали у юных. Она стала намного красивее, чем девять лет назад.

Джек слегка улыбнулся, когда их глаза встретились.

– Привет, Джек, – наконец произнесла Изабелла мягким, мелодичным голосом, чья сила полностью проявлялась лишь на сцене.

– Привет, Красотка, – ответил он также тихо.

– О, – оживленно отметила герцогиня, – вы уже встречались. Я поручаю тебе, Джек, развлекать графиню, пока я распоряжусь принести чай и блюдо с пирожными.

Джек почувствовал, что желает – горячо желает, – чтобы бабушка прибегла к старым уловкам и нашла пьесу для постановки на Рождество. И еще – чтобы она отдала ему главную роль и чтобы репетиции заняли все свободное время до праздника. Это было бы гораздо лучше той ситуации, в которой он оказался. В тысячу раз лучше.

– Прошло много времени, Красотка, – произнес он, по-прежнему улыбаясь.

– Верно, – согласилась она. Изабелла не сводила с него глаз, на что Джек и рассчитывал. Она смело встретила его взгляд. – Девять лет. Ты не видел ни одного моего спектакля, с тех пор как я вернулась?

– Нет, – ответил он. – У меня были более приятные занятия.

Изабелла не потеряла самообладания.

– Мне не следовало спрашивать, – заметила она. – Если бы ты был в зале, я бы почувствовала твое присутствие.

Почти минуту они стояли, глядя друг на друга, пока Энн не принесла чашку чая для графини и не присоединилась к ним. Джек пробормотал какое-то извинение и отошел.

Да, она стала еще красивее. Теперь она была женщиной, а не девушкой. У нее было положение – она звалась графиней де Вашерон и была матерью молодого графа, а не просто начинающей актрисой.

Его первая женщина.

Его первая любовь.

Его единственная любовь.

Он никогда не повторял подобного безумства.

Став известной, даже знаменитой актрисой, Изабелла поняла, что играть следует только на сцене. Между тем ее жизнь осложнилась, она пыталась бороться с этим и старалась быть самой собой на людях и с детьми. Однако это давалось нелегко.

Изабелла держалась с гостями герцогини любезно и с достоинством. Сначала хозяйка отвела ее и малышей в детскую, где познакомила их с детьми постарше. На лице Жаклин появилось выражение признательности, глаза Марселя сияли.

Затем герцогиня показала ее комнату и осталась поговорить, пока Изабелла быстро освежила руки и лицо и позвала горничную поправить прическу. Изабелла все время улыбалась и поддерживала разговор, не показывая, что сердце ее стремительно бьется в груди и ей хочется выскочить из комнаты и сбежать в Лондон.

Войдя в гостиную, она решила, что его там нет. Обведя комнату быстрым взглядом, Изабелла увидела лишь незнакомые лица. Однако вскоре она ощутила его присутствие и заметила, что он пересек комнату и остановился у рояля.

Все смотрели на нее сначала с вежливым интересом, а когда герцогиня представила ее, интерес сменился благоговением. Все эти люди были членами его семьи. А она – его бывшая любовница. Целый год она прожила под его покровительством, до того как уехала во Францию…

Изабелла возблагодарила Бога за свой сценический дар и способность не теряться в любых обстоятельствах. Теперь она окончательно поняла, что не следовало приезжать. С сожалением она вспомнила о графе Хелвике и его приглашении.

Джек возмужал и выглядел старше. Он больше не был двадцатидвухлетним юношей. Его фигура потеряла мальчишескую стройность, исчезла непосредственность, делавшая его удивительно привлекательными неотразимым.

Он стал еще красивее. Мощное тело свидетельствовало о недюжинной силе. Черты лица стали резче, волосы были темными и густыми, как Прежде. Однако его глаза – эти восхитительные черные глаза – изменились. Взгляд стал циничным и насмешливым. Он криво усмехнулся, приветствуя ее. Изабелла сразу почувствовала неискренность этой улыбки.

Она сумела спокойно поздороваться с ним, обменяться несколькими ничего не значащими замечаниями, однако потом не могла вспомнить, о чем они говорили. Все это время она ощущала, как гигантская рука сжимает ей желудок.

Она боялась признаться себе, что готова была на все – лишь бы его увидеть.

Джек!

Изабелла поняла, что любит его с прежним безрассудством. Нет, она никогда не смогла бы ненавидеть его!

Он вновь покинул ее, оставив с виконтессой Меррик. Виконт тоже подошел к ним – их с Джеком фамильное сходство бросалось в глаза, – а затем и леди Сара Линвуд, и мистер Мартин Рэйн. Изабелла улыбалась и разговаривала с ними, точно ничего в мире ее не заботило и она радовалась пребыванию в Портленд-Хаусе и подготовке к Рождеству.

Она потеряла Джека из виду. Изабелла могла бы подумать, что он вышел из комнаты, если бы не ее интуиция, всегда позволявшая ей определить, где он находится. Изабелла гадала, что он чувствует. Гнев? Огорчение от их новой встречи? А может, радость? Или полнейшее безразличие? Прошло девять лет, а она была всего лишь его любовницей.

Изящная маленькая рука коснулась ее руки, и Изабелла улыбнулась очень красивой девушке, чье имя она никак не могла припомнить.

– Я никогда не была в Лондоне, – сказала та, – и не видела вашей игры. Но Говард, мой брат, утверждает, что вы лучшая актриса, которую он когда-либо знал. Должно быть, восхитительно иметь такой талант, как у вас.

Изабелла разозлилась на себя. Она гордилась способностью запоминать имена, даже когда знакомилась с множеством людей.

– Благодарю вас, – ответила она. – Я всегда чувствовала, что игра – мое призвание. Вы планируете в ближайшее время посетить Лондон? Возможно, во время сезона?

– О, боюсь, что нет. – Юная леди покраснела. – Разве только после замужества. Отец нашел мне пару, поэтому мы здесь. Мистер Фрейзер… – Она покраснела еще больше и замолчала. – Ничего еще не решено, мне не следовало об этом говорить. Простите меня.

– Я ничего не слышала. – Изабелла тепло улыбалась, пока девушка отвечала ей удрученной улыбкой. – Здесь довольно шумно. Вы, как и я, не принадлежите к семье герцога Портлендского. Мы оказались в меньшинстве.

– Верно, – ответила Джулиана. – Я почувствовала облегчение, узнав, что таинственный гость герцогини – леди, м-молодая леди. Думаю, мы могли бы стать друзьями? – Она опять залилась румянцем.

Изабелла продолжала улыбаться, но в этот момент к ним присоединились мистер Говард Бекфорд – у девушки та же фамилия – и мистер Перегрин Рэйн.

Она почувствовала, как огромная рука снова нанесла ей удар. «Я заслужила это», – подумала Изабелла. Винить следовало только себя. Семейное празднование Рождества включало в себя торжество по случаю помолвки.

Помолвки Джека с мисс Джулианой Бекфорд – очень красивой, застенчивой и очаровательной девушкой, пожелавшей стать ее другом.

Да, она действительно заслужила это.

Джек наблюдал за ней во время ужина, а затем в гостиной, где она устроила представление для всей мужской половины его родни, начиная с дедушки. Дедушка кашлял и хрипел, Фредди хохотал и ругался, Перри забыл о хороших манерах, поставив оба локтя на стол и облокотившись на них, чтобы послушать, что она говорит, совершенно игнорируя тетушку Эмили, сидевшую по одну сторону от него, и Хорти, расположившуюся с другой.

Однако Джек отметил, что и женщины ловили каждое ее слово, точно она на самом деле была титулованной особой, выше любого из них, родственников герцога Портлендского. Словно она действительно являлась величайшей актрисой своего времени.

Изабелла была никем – дочерью деревенского учителя. Она приехала в Лондон в поисках удачи и постепенно кое-чего достигла, путешествуя из постели одного мужчины в постель другого. Она стала актрисой, а за тот год, что жила с ним, приблизилась к успеху. А потом – после их горькой ссоры – все бросила и уехала во Францию, где через год стала невестой графа де Вашерона в самый разгар наполеоновских войн. Она играла для самого императора, который был очарован ею, также как и его двор. Ничто не смогло бы поднять ее престиж на родине, в Англии, выше.

Сейчас она почетная гостья за столом его дедушки, вся семья с восторгом внимает ей, а некогда она была любовницей одного из внуков герцога. Изабелла удовлетворяла его сексуальные потребности. Но ему было неприятно видеть ее здесь, среди своей семьи. Как она посмела приехать? Не могла же она забыть, что герцогиня Портлендская его бабушка.

Возможно, он ничего не значил для нее. Не исключено, что за девять лет она забыла о нем. За это время Изабелла познакомилась с множеством других мужчин, включая своего мужа. Но она сказала ему, что в любой момент почувствовала бы его присутствие в зале на своих спектаклях.

Она превратилась в искусную льстицу!

Мужчины присоединились к женщинам в гостиной, а сестра улыбнулась и поманила его. Хорти сидела на маленькой софе рядом с его бывшей любовницей.

Джек притворился, что не замечает ее, и прошел через комнату к роялю, за которым сидела мисс Бекфорд. Джулиана являла собой очаровательное зрелище – одетая в белое, с выражением милой невинности на лице. «Я смогу влюбиться в нее, – опрометчиво подумал Джек, – нужно только правильно направить мысли». Он предпочел бы влюбиться в нее, ведь она должна стать его женой. В первый раз ему пришло на ум, что нужно начать ухаживать за ней.

Будущая жена и бывшая любовница находились в одной комнате. Джек подумал, что бабушку хватил бы удар, если бы она узнала правду. Но почему-то он не мог представить ее бьющейся в истерике.

Джек подождал, пока музыка стихнет.

– Превосходно, – сказал он улыбаясь. – У вас определенно талант, мисс Бекфорд. – На самом деле таланта у нее не было, и ее исполнение ничем не отличалось от обычной женской игры. Она играла аккуратно и уверенно, но чувство музыки у нее отсутствовало.

– Благодарю. – Джулиана покраснела, и Джек краем глаза заметил торжествующий взгляд бабушки.

– Как-нибудь вечером мы должны собраться в музыкальной комнате, чтобы показать свои таланты, – заявила герцогиня. – Я сохранила чудесные воспоминания о семейных музыкальных вечерах.

Джек мысленно поморщился. Верно, такие события имели место. Когда не репетировались театральные постановки, их заставляли развлекать бабушку и дедушку своими музыкальными талантами или отсутствием таковых. Прю играла на арфе, Перри и Мартин – на скрипке, Клод – на флейте, и каждый из них – на фортепьяно. Большинство пели – соло или дуэтом, квартетом, хором.

О Боже! Секстеты – он, Алекс и Перри вместе с Прю, Хорти и Конни, – все эти ля-ля-ля, исполняемые на шесть голосов, одуряли. У Элизабет способностей к музыке было значительно больше. Неожиданно для всех у Фредди оказался великолепный голос, но он мог петь только соло. Если он пытался петь хотя бы в дуэте, то никогда не попадал в унисон с сопрано или ревел ниже баритона. Однажды, к неимоверной радости кузенов, Фредди рассказал, что в школьном хоре дирижер всегда помещал его между двумя исполнителями той же партии, а еще двое стояли позади и впереди него.

– Это, должно быть, великолепно, – сказала вдовствующая виконтесса Холиоук. – Джулиана неплохо поет. Тебе бы понравились музыкальные вечера, правда, моя любимая?

– Да, бабушка, – ответила Джулиана, опустив глаза на клавиши. Джек никогда не встречал женщин с такими густыми и длинными ресницами.

– Замечательно, – произнес он.. – Я жду возможности услышать ваш голос, мисс Бекфорд.

– Благодарю, – снова сказала Джулиана, поднимая на него глаза.

Джек подумал, что когда она подрастет, то непременно сразит кого-нибудь этими глазами наповал. Конечно, ему не следует желать, чтобы она сразила какого-то другого мужчину, так как она выйдет за него замуж, до того как повзрослеет. Проблема заключалась в следующем: пока Джулиана станет зрелой, он наполовину впадет в старческий маразм.

– С вашего позволения, – произнес Джек, сознавая, что вскоре ему придется решиться и устроить из своих ухаживаний представление для Красотки, – я хотел бы показать мисс Бекфорд портреты в картинной галерее.

Это был смелый шаг. Неженатому мужчине пригласить незамужнюю женщину, не приходящуюся ему сестрой или кузиной, в галерею Портленд-Хауса было равносильно объявлению всей семье, что он ищет уединенное место для поцелуя украдкой, но его намерения при этом благородны. Если бы его намерения не являлись таковыми, то следовало искать где-нибудь дерево с широким стволом или любой другой укромный уголок снаружи. Четыре года назад Джек поцеловал Энн на середине каменного моста, пересекающего болотистое озеро, – к большому ее негодованию. Несколькими днями позже он поцеловал Роуз за беседкой, увитой розами. Роуз! Милая маленькая Роуз. Джек на мгновение задумался. Что с ней случилось? Он должен расспросить о ней у Руби, ее сестры.

Его бабушка, как и следовало ожидать, просияла.

– Какая чудесная идея, дорогой мальчик, – сказала она, давая свое согласие на поцелуй украдкой. Разумеется, с благородными намерениями!

– Как любезно с вашей стороны, мистер Фрейзер, – присоединилась вдова. Она, конечно, не подозревала о значимости прогулки в картинную галерею. А может, и знала. Кто же разглядывает портреты в сумерках? Возможно, она благодарила его за то, что он с самого начала ясно продемонстрировал свои намерения.

Что он делает? Умышленно сжигает все мосты? А что устроила ему Красотка? После того как все было сказано и сделано, она явилась сюда развлекать их. Черт возьми, как она посмела приехать, так взволновав его этим!

Джек склонился к мисс Бекфорд. Она оказалась крошечной, не выше его бабушки. Ее голова не доставала даже до его подбородка.

Джулиана оперлась на его руку, и он улыбнулся. Затем Джек несколько театрально покинул комнату. Вообще-то ему следовало незаметно выскользнуть, зная, что каждый поймет, куда и с какой целью он направляется, и Джек представил, как потом придется терпеть шутки и бесстыдные насмешки остальных мужчин.

Глава 4

Когда они вместе поднимались по лестнице, Джек понял, что Джулиана напугана. Хотя она без колебаний последовала за ним, а ее рука не дрожала, он ощущал ее страх.

Она казалась слишком юной для него. Джек припомнил прошедший день, особенно время чаепития, и пришел к выводу, что сможет поддерживать с Джулианой дружеские отношения, смириться с неискушенностью, которую она принесет в их брачную постель, и быть счастливым от того, что она станет матерью его детей. Так как он должен жениться в ближайшее время – ему было уже за тридцать – и так как брак являлся не только эмоциональным союзом, она вполне подходила ему. Ее юность сохранилась бы на протяжении многих лет.

Вдруг ему в голову пришло: а нравится ли он ей? Если Джулиана казалась ему очень молодой, возможно, и он для нее слишком стар? Эта мысль унизила и обескуражила его. Джек привык, что женщины старались нравиться ему, и предположение, будто кто-то может отвергнуть его, явилось для него ударом.

Возможно, мисс Бекфорд не хотела его.

Когда они достигли галереи, он отпустил ее руку, чтобы поставить на скамейку подсвечник, хорошо освещавший длинную комнату, не слишком ярко, однако, чтобы рассматривать портреты.

Джулиана вздрогнула.

– Вам холодно? – спросил Джек, понимая, что виной тому не декабрь и отсутствие камина в галерее.

Она покачала головой.

Джек приблизился к ней и прикоснулся рукой к ее подбородку, чтобы она не смогла опустить голову.

– Вы напуганы, – сказал он, – Я вас не обижу. Вы боитесь меня?

– Нет, сэр, – ответила Джулиана.

Но по ее расширенным глазам он понял, что она боится. Неожиданно Джек тоже почувствовал страх. Общение с очень молодой леди, ухаживание за ней, а не попытка флиртовать или заполучить ее к себе в постель – внове для него. Сможет ли он быть нежным? Терпеливым? Хотел ли он быть таким? Для таких вопросов время упущено. Слишком поздно, уже невозможно вернуть все назад.

Джек занервничал, но вспомнил о Красотке, сидящей в гостиной. Нет, он должен радоваться, что все так обернулось.

– Джек, – сказал он, делая попытку сблизиться с ней. – Я хочу, чтобы вы звали меня по имени.

– Благодарю, сэр, – проговорила Джулиана и замолчала.

Джек улыбнулся.

– Мы предназначены друг для друга, Джулиана, – продолжал он. – Надеюсь, вы понимаете это.

– Да, сэр, – почти прошептала она.

– Вам это не противно? – спросил он.

– Нет, сэр.

Невозможно, чтобы девушка отвечала искренне. Вероятно, она напугана и нервничает.

– Я привел вас сюда, чтобы поцеловать, – сказал Джек. – Моя бабушка это поняла, я уверен, что и вы тоже. Видите ли, это допустимо во время ухаживания.

– Да, – вновь прошептала Джулиана.

– Можно мне поцеловать вас? – Джек нежно обхватил руками ее лицо и ожидал ответа. Ее волосы были настоящим шелком, а кожа гладкой, как лепесток цветка.

– Да.

Он поцеловал ее так, как не целовал женщин уже много лет. Возможно, первый раз Джек именно так поцеловал Красотку. А может, и нет. Поцеловав ее в первый раз, он сразу же оказался с ней в постели,

Джек целовал нежно, ласково, сжатыми губами. Это было только прикосновение, пробуждавшее чувства. Ему представилось, как он преодолевает вместе с Джулианой ступень за ступенью. В настоящий момент она не боялась. Хотя и не шевелилась: не обвила руками его шею, не коснулась его щеки. Ее губы были мягкими и податливыми.

Джек продолжал сжимать руками ее лицо и после того, как отстранился.

– Очень сладко, Джулиана, – сказал он. – Ответь мне на один вопрос. По-твоему, я ускорил события? Тебе не хотелось этого? – Мог ли он ожидать правдивого ответа?

– Это не было принуждением, – ответила она. Джек отметил, что Джулиана открыто смотрит ему в глаза. – Мой возраст подходит для замужества. Папа и бабушка выбрали вас как наиболее подходящую для меня партию.

– А вы всегда выполняете их распоряжения? – с улыбкой спросил Джек.

– Я стараюсь, сэр, – ответила она.

У него будет ласковая и послушная жена, к тому же любящая. Он подумал, что почти созрел для подобного решения. Он мог стать счастливым. Ему завидовали бы другие мужчины.

Однако у него не было полной уверенности в том, что Джулиана согласится с этим.

– До Рождества неделя, – заявил он. – Я расскажу вам о планах бабушки, если она соизволит обсудить их со мной. Она думает, что мы придем к соглашению. Я поговорю с вашим отцом, чтобы дело было решено и об этом можно было объявить на Рождество. Это должно произойти во время ужина, следующего за театральным представлением после бала. Осталась одна неделя.

– Да, – ответила Джулиана.

– Я подожду, – предложил Джек, – делать официальное предложение до Рождества. Не хочу связывать вам руки. Если вы поймете, что я вам не нравлюсь, я отойду в сторону. Это честно?

Джек понимал, что недельная отсрочка ничего не решает. Он пересек черту и уже не мог отступить, рн приехал в Портленд-Хаус, познакомился и заговорил с ней, пригласил в галерею. Пути назад не было, но он не хотел, чтобы Джулиана чувствовала себя загнанной в ловушку. Возможно, она уже это ощущала. Наверняка ей, как и ему, некуда отступать. Но у нее остается шанс высказать ему свое мнение.

– Я не чувствую к вам антипатии, – сказала она. Джек очертил пальцем ее рот и, как раньше, приподнял ее подбородок.

– Мне хочется, чтобы юная леди звала меня Джек, – произнес он. – За неделю мы добьемся этого. Я не позволю бабушке исполнить все, что она задумала. Давайте заставим ее слегка поволноваться.

Впервые ее улыбка выглядела непринужденной и по-настоящему веселой.

– Как, и вашу бабушку тоже? – уточнила она.

– Разве их поведение не губительно? – усмехнулся он.

– Да, верно, – ответила Джулиана, – Джек. Усилие, с которым она произнесла его имя, было

Столь очевидным, что Джек едва удержался от смеха.

– Мы делаем огромные успехи, – сказал он. – Вы достаточно насмотрелись на портреты?

Джулиана кивнула, продолжая весело улыбаться.

– Никто >и не спросит вас о них, – заметил Джек, – поэтому не считайте себя обязанной проявлять осведомленность. Никто не рассчитывает, что вы бросили хотя бы взгляд на них. Они бы начали презирать меня, если бы подумали, что я допущу это.

Джек предложил ей руку, поднял со скамьи подсвечник и повел Джулиану обратно в гостиную. Он решил, что начало удовлетворительное. Она нравилась ему, и Джек был уверен, что, приложив усилия и действуя терпеливо, он сможет понравиться ей.

Вот сможет ли он полюбить ее? На этот вопрос не было окончательного ответа. Прежде он любил только раз. Всепоглощающе, страстно, ревниво, безнадежно. Он любил женщину, которая не отвечала ему взаимностью, а использовала его и, в конце концов, покинула. Ту женщину он никогда снова не полюбит. Та женщина не может быть его женой и матерью его детей. Тогда он любил по-мальчишески – бездумно и несдержанно.

Джек поежился от мысли, что она находилась сейчас в гостиной и пробудет в Портленд-Хаусе до окончания празднования Рождества. Она почетная гостья его дедушки и бабушки.

Он должен полюбить Джулиану, как мужчина – мудро, мягко и… «О Боже, – подумал он, – я ничего не знаю о любви».

Джулиана выпустила руку Джека, как только они вернулись в гостиную, и села возле матери. Ей потребовался весь опыт многолетних тренировок, чтобы не сжаться и не попытаться спрятать лицо. Мать улыбнулась ей, и по этой улыбке Джулиана поняла: она прекрасно осведомлена, что дочь только что впервые поцеловали. Когда Джулиана заставила себя обвести глазами комнату, ей показалось, что все тоже знают об этом и вежливо скрывают свою осведомленность.

Неожиданно Джек оказался добрым и нежным. Сначала она была в ужасе, прекрасно понимая, зачем се привели в галерею, потом страх прошел. Поцелуй не напугал ее, как она ожидала. Она боялась дальнейших поцелуев, которые будут продолжаться до брачной ночи и заключительного объятия. Она не знала точно, что произойдет. Мать расскажет ей об этом перед самой свадьбой.

Фрейзер предоставил ей свободу на текущую неделю, чтобы она узнала его и не давала пока никаких обязательств. Это был дружественный жест. Возможно, он не в курсе, что она уже не могла отступить. Джулиана выразила готовность приехать сюда и объявила матери, отцу и бабушке, что согласна встретиться и обручиться с мистером Джеком Фрейзером.

Нет, она не могла отказаться. В данный момент Джулиана радовалась этому. Цинизм, который она заметила в его взгляде, не превратил его в жесткого и холодного мужчину. Она решила, что, возможно, он нравится ей.

Как ей хотелось не чувствовать себя рядом с ним ребенком! Она знала, что ведет себя по-детски. Может, поэтому он обращается с ней, как с ребенком? Джек был слишком добрым и нежным. Джулиана проклинала свой низкий рост. Она подумала, что, должно быть, целовалась ужасно. Ей следует научиться делать это лучше за предстоящую неделю. Если бы она не находилась в окружении его семьи!

Тут Джулиана заметила графиню де Вашерон. Она почувствовала, что та могла бы помочь ей преодолеть неловкость. Графиня очень уравновешенна и прекрасно повлияет на нее, Джулиана восхищалась ею.

– Хорошее начало, моя дорогая, – обратилась к ней мать, наклонившись к уху дочери, чтобы никто другой не мог услышать. – Он не заставил тебя отсутствовать слишком долго, и ты вернулась ко мне сразу, как только он привел тебя обратно. Молодец! Я знала, что могу тобой гордиться.

– Да, мама, – ответила Джулиана. – Я стараюсь.

– Проклятие, – воскликнул Фредерик Линвуд, когда Джек покинул комнату с Джулианой Бекфорд, опиравшейся на его руку, – но они кажутся красивой парой, правда? Потерял голову, вы видите? Джек потерял голову, и он ей понравился.

– Однако ей не следует, Фредди, терять голову, несмотря ни на что, – заявила Пруденс Вулфорд. – Когда я была моложе, то пыталась смириться с жестокой судьбой, оттого что Джек и я состоим в родстве. Однако кузену не следовало становиться таким красавцем. – Она вздохнула. – Потом я встретила Энтони и изменила свои взгляды.

– Она ему тоже нравится, – сказал мистер Перегрин Рэйн с усмешкой. – Так почему одинокий мужчина не имеет права думать об этом? Она настоящая красавица. Я воображаю, чем эти двое сейчас занимаются в галерее. Смотрят на портреты, вы полагаете?

– Что же еще? – фыркнул виконт Кларквелл. – Мы же разглядывали портреты, когда оказались там в подобной ситуации, разве нет, Гортензия?

– Зеб! – запротестовала леди, залившись румянцем. – Конечно, мы смотрели на картины. Ведь в галерее есть картины?

Это замечание вызвало взрыв хохота.

– Джек даже не предпринял попытки ускользнуть тайком, – сказал виконт Меррик. – Он принял окончательное решение, и ему все равно, что мы думаем о них.

– Александр, – с укором произнесла его жена. – Думаю, очень нехорошо, что ухаживания Джека должны проходить у всех на виду и становиться предметом всеобщего обсуждения и веселья. Как, впрочем, и ухаживания любого другого.

Виконт нежно улыбнулся жене, Перегрин фыркнул, а Фредди поправил пиджак, чуть менее яркий, чем обычно.

Энн с извиняющимся видом посмотрела на Изабеллу.

– Вы решите, что мы ужасно вульгарны, – сказала она. – Бедняжка Джек – тот, что покинул комнату, – собирается жениться. Этот брак устроила герцогиня, и каждый из собравшихся здесь является свидетелем его неловкости и безжалостно насмехается над ним в любой удобный момент. Мне кажется, это по меньшей мере нехорошо. Джек не настолько бесчувственный, как все думают, а Джулиана – очень милая и красивая девушка.

– Энн, она настоящая красавица, черт возьми, – согласился Фредди. – В этом вы правы.

– Спешу присоединиться, – заметил, посмеиваясь, виконт Меррик. – Здесь допускаются лишь доброжелательные замечания-и шутки. Как вы понимаете, мы – одна семья и любим друг друга, что бы тут ни говорилось и ни делалось.

Конечно, Изабелла это понимала. Но было бы гораздо легче обнаружить Джека уже обрученным или женатым, а не быть всю неделю нежеланной свидетельницей его ухаживания за Джулианой Бекфорд, которое, без всякого сомнения, закончится их помолвкой на Рождество.

Это невозможно вынести. Однако нет ничего невозможного. Большую часть жизни она прожила с этой философией и не раз находила подтверждения своей правоты. В конечном счете Джек – часть ее далекого прошлого. Позднее были брак, семейная жизнь, успех в карьере. Сейчас Джек для нее ничего не значил.

Абсолютно ничего.

– Члены семьи должны быть достаточно близки, чтобы подсмеиваться друг над другом и плакать вместе, – сказала Изабелла с улыбкой и отметила, что все головы повернулись к ней, точно она сказала что-то очень мудрое. Для нее такая реакция была привычна.

– Верно, черт возьми, – пробормотал Фредди. – Я не уверен, что Бобби спокойно уснул сегодня вечером в незнакомой детской. А ты как думаешь, Энн? Может, мне стоит пойти и расспросить о нем Руби?

– Сейчас детская уже не столь непривычна для Роберта, Фредди, – мягко ответила Энн. – Он проводит здесь пятую ночь. Разве вы не прибыли тремя днями раньше остальных?

– Как обычно, – усмехнулся виконт Меррик, когда Фредди поднялся и направился к своей жене. – Он так боится забыть о встречах, графиня, что даже на светские приемы приезжает на несколько дней раньше и отказывается уезжать назад, так как опять не уверен, что запомнит назначенное время.

Изабелла рассмеялась со всеми, дородный Фредди, судя по всему, был очень медлительным.

Она ощутила глубокую тоску. Необъяснимую, если учесть, что она только что уговаривала себя, будто Джек для нее ничего не значит. Он был в галерее, где ему и полагалось находиться, вместе с красивой юной леди, пожелавшей стать се другом. Несомненно, сейчас они целуются, ведь Джек-должен жениться на ней.

Изабелла представила, как Фрейзер целует девушку и его язык действует заодно с губами. Хотя до своего прибытия в Портленд-Хаус и до того, как она вновь встретилась с ним глазами, Изабелла старалась не вспоминать об этом, чтобы нс причинять себе боль. Она далеко запрятала воспоминания об их занятиях любовью и о том, что он заставлял ее чувствовать.

Почему это вновь приобрело для нее особый смысл? Недавно это не имело никакого значения. Джек Фрейзер играл незначительную роль в ее жизни.

– Если говорить о непривычной детской, – сказала она, поднимаясь и тепло улыбаясь окружающим, – то в незнакомой обстановке оказались мои дети. Если позволите, я пойду взгляну, как они устроились.

Марсель, должно быть, заснул. Этот мальчишка мог спать где угодно. Он обладал безмятежным нравом своего отца. Однако Жаклин была пугливым и чувствительным ребенком и могла сейчас не спать. Изабелла очень старалась не выказывать ей большей любви, чем Марселю. Она была бы рада умереть за любого из своих детей, чтобы оградить их даже от случайной боли. Но Жаклин гораздо больше нуждалась в ее любви и привязанности, так же как и в их постоянном подтверждении.

А еще она нуждалась в материнском наставничестве. Марсель, повзрослев, вернется во Францию управлять поместьями отца. Он приживется там и будет принят семьей, отвергшей его мать. Но Жаклин? Изабелла не знала, что станет с ее дочерью:

– Разумеется. Вы должны успокоиться. – Виконт Меррик встал и подал ей руку. – Позвольте мне сопровождать вас, мадам.

К счастью, – она даже затаила дыхание, поднимаясь наверх, – они не встретили на лестнице Джека и его нареченную невесту. Изабелла больше не вернулась в гостиную в тот вечер. Она передала свои извинения через лорда Меррика, когда тог оставил ее в детской, убедившись, что его дети спокойно спят. Жаклин, напротив, лежала с открытыми глазами, ожидая прихода матери.

– Джек.

Кончики ее пальцев двигались вверх и вниз по его спине, позволяя ему ощущать чудесную расслабленность. Ее голос звучал низко и мечтательно.

– Я должна добиться успеха. Я должна прославиться, стать самой лучшей.

И она наверняка добьется своего. Обладая талантом – иногда Изабелла испытывала его на нем, – она добилась того, что модное общество начало замечать ее.

– И независимой? – спросил Джек, поднимая лицо от шелковистой и ароматной гривы ее золотистых волос и приникая к ее губам долгим и ленивым поцелуем. – Чтобы освободиться от меня, Красотка?

– Да, – ответила она.

Джек устал, но все равно глубоко проник в ее теплые, знакомые глубины. В следующий момент он отпрянул от нее, перевернулся на спину и уставился в потолок. Впервые он получил открытое подтверждение того, что их любовная связь служила лишь прикрытием. Изабелла доставляла ему физическое наслаждение, он же обеспечивал ее средствами, пока она строила карьеру. Однажды она перестанет нуждаться в нем.

Джек знал об этом с самого начала. Однако он любил эту женщину больше жизни и воображал, что читает в ее глазах и порывах тела ответное чувство.

«Бедняга! – думал он, насмехаясь над собой. – Мне двадцать один год, и я страдаю от безответной любви к содержанке». Его первая женщина. Он точно знал, что следует делать и чего добиваться, когда впервые уложил ее в постель и набросился на нее с поспешностью, вызванной смущением.

Его взгляд затуманился. Джек почувствовал горячие слезы на щеках. Растерянный и униженный, он соскочил с кровати, отбросив рукой покрывало. Боже! Великий Боже! Джек пробормотал вслух несколько богохульств.

У него была сотня женщин после Красотки. Возможно, даже сотни. Так какого дьявола он в мечтах все еще ощущал прикосновения ее пальцев на своей спине и помнил аромат ее волос и тела? Отчего мысли не занимала леди Финли-Додд, его искусная любовница?

Шагая в гардеробную, Джек благодарил Бога за то, что действительность несколько отличалась от мечтаний, В действительности он никогда не плакал и не стонал, Он скрыл боль, которую чувствовал необычайно ясно. Он до сих пор помнил, что сказал, торопливо подняв руку к глазам.

– Будь хорошей девочкой и дай мне знать заранее, ладно, Красотка? – произнес он, позевывая, словно от усталости после занятий любовью. – Для того чтобы я успел найти другую шлюху, готовую заменить тебя. – Впервые Джек произнес это слово вслух, применив его по отношению к Изабелле.

Джек был страшно уязвлен и стремился так же больно оскорбить в ответ. Он сомневался, что добился желаемого, он только ощутил стыд за свой поступок.

Джек думал о Джулиане, пока брился и переодевался. Чудесный ребенок. Восхитительная невинность. Прошлым вечером в галерее он почувствовал нежность и желание защитить ее. Он поклялся себе, что за следующую неделю постарается обратить нежность в любовь. Ему следует быть мягким с ней и побороть ее застенчивость.

Он невесело усмехнулся и покинул комнату. Какое злодейство, бабушка! Пару дней назад он находился в городе и был свободен. Джек до конца не осознал, насколько реальны были планы женить его, а потом стало поздно. Конечно, Джулиане казалось, что брак уже устроен. И спустя два дня после приезда он угодил в расставленную для него ловушку.

Джек резко остановился у лестницы, ведущей вниз. И женщина, поднимавшаяся наверх, тоже замерла. Затем оба продолжили свой путь. Она была одета для прогулки. Должно быть, уже выходила гулять. Джек знал, что долго спал. Его удерживали в постели приятные воспоминания! Он стиснул зубы.

– Доброе утро, – пробормотала Изабелла, не поднимая глаз.

Джек преградил ей путь, и она взглянула на него своими зелеными глазами.

– Что вам угодно? – спросила Изабелла через несколько секунд, прерывая установившееся молчание.

– Ненадолго уединиться, – ответил он. – Снаружи. Сейчас.

Изабелла оценивающе посмотрела на него.

– Хорошо, – наконец произнесла она низким уверенным голосом, повернулась и спустилась по лестнице, не дожидаясь его.

Старший лакей его деда всегда хранил пару плащей, спрятанных где-то в глубине холла. Сейчас он держал один из них в руках и предложил его Джеку, когда тот подошел. Джек взял плащ и небрежно накинул его на плечи. Он так разозлился, что был способен на убийство.

Глава 5

Они молча прошли вдоль террасы и, обогнув розарий, оказались на газоне, спускавшемся к деревьям, реке и болотистым озерам. Джек не подал ей руки. Изабелла не сделала попытки прикоснуться к нему.

– Итак? – произнес он звенящим от гнева голосом. – Объяснитесь, мадам!

Ее голос в ответ прозвучал безмятежно спокойно.

– Прошу прощения? – переспросила она.

– Не притворяйся, что не поняла, Красотка, – сказал Джек. – Что ты здесь делаешь? Как ты посмела сюда явиться?

– Я нахожусь здесь по приглашению герцога и герцогини Портлендских, – ответила она. – По их просьбе я покажу на Рождество представление для гостей. В остальное время мои дети и я воспользуемся на праздники их гостеприимством.

– Сколько они тебе заплатили? – злобно спросил Джек. – Не сомневаюсь, тебе предложили прекрасные условия.

– Герцог и герцогиня слишком хорошо воспитаны, чтобы поднимать вопрос об оплате, – в конце концов произнесла Изабелла. – В отличие от их внука.

Уже лучше! Джек слышал, как ее голос задрожал от гнева.

– Вот именно, их внук, – напомнил он. – Рад, что ты не забыла об этом, Красотка. И кому бы говорить о хороших манерах? Как ты могла принять приглашение? Ведь на протяжении целого года ты была шлюхой их внука.

После произнесенных слов он фыркнул. Джек лишь однажды, обидевшись, назвал ее так. Про тот случай он вспоминал меньше часа назад.

Изабелла слабо улыбнулась. Джек подумал, что в профиль, с гордо откинутой головой и легкой улыбкой на губах, она выглядит божественно прекрасной.

– Ну да, – сказала Изабелла. – Как же я могла забыть, что ты не раз называл меня так на протяжении того года? Значит, твой' лексикон не изменился.

– А как ты сама себя величаешь? – пренебрежительно поинтересовался Джек.

– Как? – Она подняла брови и секунду размышляла. – Вдовой. Матерью. Актрисой. Женщиной, Да, и твоим словом тоже, Джек. Без сомнения, я была для тебя шлюхой, правда? Ты щедро платил мне и достаточно пользовался мной.

Каким-то чудом она смотрелась значительно. Глупо, что в памяти боль способна причинять те же страдания, что и в действительности. Даже по прошествии девяти лет Джек ощутил, что рана вновь открылась и болит. Его гнев остыл.

– Тебе не следовало приезжать, Красотка, – устало заметил он.

– Верно. – Изабелла никогда не могла противиться его взгляду. – Не следовало, но я приехала и останусь. Мои дети нуждаются в подобном доме и обществе, которое собралось здесь на празднование Рождества.

– Твои дети, – задумчиво произнес Джек.

Он увидел мрачный огонь, вспыхнувший в ее глазах, и припомнил, что она вступила в брак и стала матерью после того, как побывала его… любовницей.

– Они невинны, Джек, – произнесла Изабелла. – Они еще не знакомы с изнанкой жизни, которая так быстро осваивается взрослыми и куда так часто вовлекаются дети. Они еще малы. Если потребуется, я огражу их от всего постыдного, что было в моей жизни. Не смей называть меня шлюхой в их присутствии.

Они остановились так, чтобы их не было видно из дома,

– Теперь ты – графиня де Вашерон, – сказал Джек с горечью, – и одна из популярнейших актрис в Англии. Тебе больше ничего не требуется, не так ли?

– Нет, – ответила Изабелла.

– Он подходил тебе, Красотка?

Ему не хотелось этого знать, Джек не понимал, зачем вообще задал такой вопрос.

– Да, – кивнула она.

– Сколько лет твоим детям?

Этого он тоже не желал знать. Он не желал слышать о том, что она была беременна от другого мужчины, была тяжела от него, как в данный момент Лиса тяжела от Перри. Только не Красотка. Он не мог представить, что это происходило с ней.

– Моей дочери семь лет, – ответила Изабелла. – Она родилась через девять месяцев после нашей свадьбы.

Граф де Вашерон дожидался свадьбы, чтобы уложить ее в постель, зато потом не терял времени. Джек подумал, что слушать об этом невыносимо, повернулся и пошел назад к дому,

– Марселю пять лет, – сказала Изабелла, подстраиваясь под его шаг. – Он очень похож на Мориса и унаследовал его добрый нрав.

Морис – она произнесла имя на французский манер. Имя мужчины, который был ее мужем и отцом ее детей. Джек вспомнил, что прошло девять лет с тех пор, как он знал ее. Слишком много времени прошло. Он больше ничего не значил для нее.

Джек пытался убедить себя, что и она больше не волновала его.

– Держись от меня подальше, Красотка, – сказал Джек. – И не приближайся к мисс Джулиане Бекфорд, Мы с ней поженимся. О нашей помолвке будет объявлено на Рождество. Я люблю ее и хочу, чтобы ты держалась подальше от нас. Понятно?

– Не я вызывала тебя на прогулку этим утром, если ты помнишь, – холодно произнесла Изабелла. – Зачем мне мешать тебе, Джек? Что я могу сказать о годе, который я забыла и не хочу вспоминать? Моя жизнь продолжается, у меня есть дети, ради которых я живу. Буду только рада выбросить из головы сам факт твоего существования.

– Мы договорились, – натянуто произнес Джек. ~ Чудесно.

– Да, – ответила Изабелла. – Чудесно.

Джек смотрел прямо перед собой, пока они в тишине шли кдому. Он опять сжал челюсти, охваченный воспоминаниями. Джек не мог сказать, когда в последний раз плакал. В любом случае сейчас ему не следовало этого делать.

И из-за чего, собственно?

Она избегала вспоминать об их любви.

Ах, Красотка.

Джек справился с подступившими слезами и продолжил прогулку с незнакомкой, в которой когда-то заключался весь его мир.

– Привет, – произнес светловолосый мальчик, мило улыбаясь. – Я – Марсель Желле. А кто ты?

Джулиана скрестила руки и улыбнулась в ответ. Должно быть, это сын графини. Мальчик говорил с очаровательным французским акцентом.

– Джулиана Бекфорд, мистер Желле, – ответила девушка, протягивая ему правую руку. – Счастлива познакомиться с вами.

Она пришла в детскую, так как Энн и Гортензия – она потихоньку заучивала имена – проводили большую часть утра здесь. А еще она любила детей, с ними не нужно было притворяться.

– Это моя сестра Джеки, – произнес Марсель, указывая на тоненькую черноволосую девочку, которая читала книгу малютке Кэтрин, дочери Энн. – А вот мой друг Кеннет. Ему хочется покататься на качающейся лошадке, но я не могу поднять его так высоко, а няни заняты.

Кеннет Стюарт сосал большой палец и разглядывал ее. Джулиана подумала, что он очень напоминает своего отца, а следовательно, и мистера Фрейзера. Она представила, что ее дети будут выглядеть так же, и смутилась. Взяв ребенка на руки, она пересекла вместе с ним комнату и приблизилась к лошади-качалке. Марсель прыгал рядом и болтал без умолку.

Заметив мать, вошедшую в детскую, он устремился к ней.

Джулиане всегда казалось, что знаменитости должны отличаться от остальных, как и их жизнь. Графиня де Вашерон выглядела обычной женщиной, когда, улыбаясь сыну, взяла его за руку и провела по комнате к лошади-качалке.

– Марсель заговорил вас? – спросила она. – Он имеет такую склонность. Я полагала, что переселение в Англию на время снизит скорость его болтовни, но он за невероятно короткий срок выучил английский.

На щеках графини играл румянец, а прическа была слегка растрепана.

– Бы уже выходили на прогулку, – заметила Джулиана. – Как бы мне хотелось присоединиться к вам. Видите, я встаю не поздно, потому что всю жизнь провела в деревне.

– Я бы тоже была рада этому, – улыбнулась графиня. Марсель раскачивал лошадку, а Кеннет визжал от восторга.

– Я отчаянно нуждаюсь в собеседнике, – поспешно сказала Джулиана и тут же умолкла. Возможно, графиня не заинтересована в ее присутствии. Однако Изабелла продолжала дружелюбно улыбаться. – Вы осведомлены, зачем я сюда приехала, – сказала Джулиана. – Все осведомлены. Присутствующих намного больше, чем я ожидала. Я чувствую себя одинокой, хотя моя семья здесь, со мной, и его родные добры ко мне. Некоторое время Изабелла молчала.

– Иногда вы ощущаете потребность излить то, что накопилось на сердце, дружелюбно настроенному незнакомцу, – наконец произнесла она. – Вам не нравится жених?

– Вовсе нет, – торопливо проговорила Джулиана. – С каждым днем я все более довольна.

Вновь повисла пауза.

– Но? – мягко подсказала Изабелла.

– О, нет никаких «но», – вздохнула Джулиана. – В действительности я точно не знаю, о чем бы мне хотелось поговорить. Дело в том, что все осведомлены о нашей будущей помолвке и поняли, зачем мистер Фрейзер увел меня прошлым вечером в галерею. Даже мама и бабушка не сочли его поступок нарушением приличий, а решили, что это допустимо. А если и нет, то не проявили своих чувств. Прошлым вечером меня поцеловали впервые в жизни. – Она почувствовала, как ее щеки заливает горячий румянец. – Вы думаете, что я очень глупая, раз это так взволновало меня?

– Нет, – ответила Изабелла.

– Но для меня это знаменательное событие, – продолжала Джулиана. – Эта неделя пройдет необычно. Я мечтаю, чтобы это событие стало самым чудесным в моей жизни. Мне хочется все запомнить. Я хочу влюбиться в него и ощутить себя счастливейшей женщиной в мире.

– Но вам не удается? – поинтересовалась Изабелла.

– Это нереально? – ответила вопросом Джулиана. – Вы были замужем, и я уверена, что вы хорошо разбираетесь в жизни. Я восхищаюсь уверенностью, которую вы излучаете. Существуют ли любовь и романтика, заставляющие чувствовать, что весь мир окрашен золотом, потому что рядом присутствует именно этот мужчина и между вами вспыхивает любовь? Такое случается или я чересчур наивна?

Джулиана заметила, что графиня быстро прикрыла глаза. Когда она вновь посмотрела на нее – взгляд был печальным.

– Да, это существует, Джулиана, – ответила она. – Но есть и другая форма любви: более спокойная, теплая и приятная. Возможно, вы поймете это, как в свое время поняла я. Любая из этих форм любви по-своему ценна. Вы описали мечту каждой женщины, не исключено, что и мужчины тоже. Если повезет, раз в жизни мы познаем такое чувство, хотя бы на короткое время. Однако лишь немногие наслаждаются этим всю жизнь.

– Простите, – сказала Джулиана. – Я расстроила вас. Вы подумали о своем муже? Я не представляла, что пробужу причиняющие боль воспоминания.

Графиня успокаивающе улыбнулась.

– Возможно, вы влюбитесь… в мистера Фрейзера, – предположила она. – Он очень красив.

– Верно, – согласилась Джулиана., – А также добр. У него такой усталый и искушенный взгляд. Но он был добр. Он пообещал мне не делать официального предложения до Рождества, если я хочу быть свободной от обязательств. Он… он мне нравится.

В этот момент их беседа была прервана появлением слуги, передавшем графине де Вашерон любезную просьбу герцогини посетить ее приемную.

– Надеюсь, я не утомила вас, – взволнованно сказала Джулиана.

Ей вдруг показалось непростительной самонадеянностью делиться со знаменитой актрисой своим девичьим смущением из-за первого поцелуя.

– Вовсе нет, – с теплой улыбкой ответила Изабелла. – Всем нам нужны друзья, Джулиана.

– Вы должны объяснить мне, что потребуется для представления, – сказала герцогиня Портлендская, – декорации, костюмы, Я видела вашу игру, дорогая, и знаю, что даже если вы будете одеты в мешковину и встанете посреди пустой сцены, публика в любой стране растрогается до слез. Но я убеждена, что неудобно наряжаться в мешковину и выходить на пустую сцену.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, – произнесла Изабелла.

Хриплый кашель привлек ее внимание к громадному мужчине – герцогу, сидевшему у огня в приемной герцогини. Глядя на него, можно было вообразить, что он настоящий тиран, и Изабелла готова была поверить в это.

– Я не видел вашей игры, графиня, – сказал он. – Подагра удерживала меня дома. Однако, если ее светлость говорит, что вы способны заставить зрителей вскочить с мест и растрогаться до слез, значит, это правда. Ее светлость никогда не льстит.

У Изабеллы появилось ощущение, что вопреки всему она видит перед собой редкий феномен – пожилую супружескую пару, прекрасно понимающую друг друга. Они были дедушкой и бабушкой Джека. Изабелла поспешно выбросила из головы эту мысль.

Она привычно поблагодарила их за похвалу. После глубоко взволновавшей ее встречи с Джеком Изабелла собиралась ненадолго посетить детскую, чтобы поздороваться с детьми, а затем укрыться на час или два в своей комнате и в одиночестве зализать раны. Возможно, все складывалось к лучшему. Ей не следовало размышлять о прошлом. Она давно похоронила эти мысли. Ей не следовало задумываться и о настоящем. Джулиана Бекфорд оказалась очаровательной девушкой. Джек должен быть счастлив, имея такую невесту. Она искренне желала им добра. Работа захватывала ее, она значила для нее больше, чем что-либо или кто-либо другой. Исключение составляли только ее дети.

– Я хотела бы показать несколько сцен из пьес Шекспира, – сказала Изабелла. – Не слишком много и не очень долго. Уверена, ваши гости предпочтут потанцевать после ужина. Может, три сцены? Думаю, постановка займет около часа. У Шекспира есть несколько замечательных женских ролей.

– «Ромео и Джульетта» всегда производит на меня глубокое впечатление, – заметила герцогиня. – В этой пьесе у Джульетты есть пара трогательных монологов.

– С вашего позволения, – заметила Изабелла, – я опущу эту пьесу, ваше сиятельство. Джульетте четырнадцать лет, и она рассуждает и ведет себя как четырнадцатилетняя девочка. Мне всегда становится не по себе, когда ее играет зрелая актриса. А мне уже тридцать.

Герцог кашлянул.

– Вы выглядите на десять лет моложе, графиня, – галантно произнес он.

Изабелла благодарно улыбнулась ему. Несмотря на мрачную и устрашающую внешность, герцог ей нравился.

– Я обожаю сцену во дворце Порции из пьесы «Венецианский купец», – сказала она, – и смерть Дездемоны из «Отелло», а также сцену из «Укрощения строптивой». На мой взгляд, между этими тремя ролями существует разительный контраст.

– Восхитительно! – Герцогиня прижала руки к груди. – О, это восхитительно. Я буду ждать с нетерпением. А ты, любовь моя? – обернулась она к мужу. – Но как вы исполните все сцены одна, моя дорогая? Неужели вам не потребуется помощь других актеров?

– В идеале, – ответила Изабелла, – мне нужны были бы Шейлок, Отелло и Петруччио. Но вызов целой труппы создаст дополнительные трудности. Я справлюсь и без них, ваше сиятельство. Может, удастся уговорить кого-нибудь сесть возле сцены и зачитывать слова персонажей, участвующих в этих сценах.

Герцогиня, присевшая рядом с мужем, вскочила с энергией молодой девушки. Неожиданно Изабелла поняла, что глухой хрип, донесшийся из глубины легких герцога, на самом деле был хмыканьем.

– Но, моя дорогая, – сказала герцогиня, – неужели вы не знаете, что моя семья на протяжении многих лет ставит театральные пьесы? Среди нас много талантливых и опытных актеров. Уговорить их подыграть вам будет несложно. Любой из них сочтет это за честь и придет в восторг.

Хрипы герцога перешли в затяжной кашель, и обе дамы вынуждены были сесть, пережидая, пока кашель не утихнет.

– Дорогая, – продолжила герцогиня, – последняя пьеса, которую мы ставили здесь по случаю пятидесятилетнего юбилея нашей свадьбы, называлась «Она покорилась завоевателю». Произошел семейный бунт, и тогда я пообещала, что впредь такого никогда не повторится. Это означало бы то же, что сорвать пьесу. Так как вы будете исполнять все ведущие партии, мадам де Вашерон, наши актеры могли бы стать чем-то вроде декораций. Изабелла улыбнулась.

– Мне не хотелось бы послужить причиной семейного бунта, мадам, – заявила она.

– Ерунда! – живо отозвалась герцогиня. – Стоит мне лишь упомянуть об этом внизу, как все мои племянники, племянницы и внуки будут драться на дуэли за честь помогать вам. Предоставьте это мне, моя дорогая.

Когда она села, герцог похлопал ее по руке, после чего сплел пальцы своих огромных рук.

– Хорошо, – согласилась Изабелла. – Конечно, это помогло бы мне, мадам. Достаточно было бы провести с ними несколько репетиций. Я не жду, что они будут убедительно играть или выучат свои роли назубок. Мне не хотелось бы причинять кому-то неудобство, особенно в Рождество.

– Моя дорогая, – сказала герцогиня. – Вы не знаете нашей семьи. О, это займет больше времени и станет прекраснее, чем я представляла. Разве нет, мой милый?

Герцог снова захрипел в ответ.

Оставив надежду отдохнуть в Рождество, Изабелла с благодарностью приняла возвращение к работе. Так получалось всегда. Работа была исключительно важна для нее, но Изабелла сознавала, что иногда она использовала ее как предлог, чтобы отвлечься от скуки или неприятностей. Однажды Изабелла воспользовалась ею, чтобы не сойти с ума и продолжать жить дальше.

Ей предстояло многое сделать. Следовало осмотреть бальную залу и привыкнуть к размерам, атмосфере и акустике. Надо придумать простые костюмы и декорации. Выбрав роли, которые она исполнит, нужно отработать их и решить, какие еще герои и монологи будут задействованы в сценах. Она пообещала герцогине передать их список к вечеру. Также ей предстояло обдумать для каждой сцены количество необходимых репетиций и время их проведения.

Текущая неделя будет полностью посвящена воплощению сложной задачи. Она не должна думать ни о чем другом. Впрочем, у нес не оставалось времени на рассуждения.

Ей в партнеры предназначались члены семьи герцога и герцогини. «Кто из них, – гадала она, – лучший актер?»

Джек был членом семьи.

Однако Джеку, даже если он самый лучший, будет отказано в роли. «Держись подальше от меня, Красотка», – предупредил он ее утром.

В конце концов, ей нечего беспокоиться об этом.

Глава 6

– У меня предчувствие, – заявил Клод Рэйн. – Плохое и мрачное предчувствие.

– Нет, – произнесла Гортензия. – Это просто приготовления к Рождеству. Необходимо украсить зеленью бальную залу, гостиную и столовую. – И холл, – добавила Селия.

– Произойдет что-то более серьезное, – настаивал

Клод. – У меня предчувствие.

– Лучше бы не произошло то, о чем ты думаешь, Клод, – сказал Алекс, – иначе, клянусь, я совершу убийство.

– Изабелла приглашена, чтобы дать представление, – заметила Энн, ее голос звучал спокойно и уверенно. – Мне кажется, мы можем расслабиться.

– Вчера вечером бабушка упоминала о музыкальном вечере, – сказал Джек, поморщившись.

Клод стоял посреди комнаты, в которой они собирались по утрам. Покачав головой, он окинул всех взором провидца. У него было предчувствие, а обычный музыкальный вечер не являлся достаточно важным событием, чтобы вызвать такое ощущение.

Перед ужином родственников пригласили к герцогине. Мрачно ворча, все покорно подчинились.

Герцогиня хлопнула в ладоши.

– Мои дорогие, у меня кое-что припасено для вас, – сообщила она.

Неблагодарные родственники издали дружный стон.

– Бабушка, это исключено, – упрямо сказал Джек. – Я отказываюсь участвовать в ваших предприятиях – меня пригласили сюда с другой целью. Наверняка однажды вы обвините меня в том, что я слишком ленив, чтобы прогуливаться вместе с собственной тенью, и будете правы.

Герцогиня терпеливо ожидала окончания тирады.

– Дорогой мой мальчик, – мягко произнесла она. – Когда тебе было четырнадцать лет и всех твоих кузенов отвели на конюшни помогать грумам готовить лошадей для свадьбы Стэнли и Селии, ты заснул в сене.

– Мы осудили его за нанесенную обиду, бабушка, – проговорил Алекс. – И сложили сено вместе с Джеком в стог. Помните?

Фредди захохотал.

– Проклятие, мы действительно это сделали, Алекс, – сказал он. – И получили нагоняй от дедушки.

– В мире еще существует правосудие, – заметил Джек.

Герцогиня вновь хлопнула в ладоши, призывая к тишине.

– Некоторым из вас, – сказала она, – к несчастью, не всем, будет оказана чрезвычайная честь играть вместе с графиней де Вашерон.

Она устремила на них доброжелательный взгляд. Мало кто проявил заинтересованность. Большинство застонало. Джек похолодел.

– Не рассчитывай на меня, бабушка, – произнес он. – Мое время расписано, ты прекрасно осведомлена об этом.

– Присядь, Джек, – ласково ответила герцогиня, так как он вскочил на ноги после ее слов. – Ты – один из наших лучших актеров и первейший красавец. Кроме того, вернейший путь завоевать леди – выступить перед ней в романтической роли.

– Все мы помним, Джек, – сказал Стэнли, – как дамы теряли туфли и веера и выпадали из вечерних платьев, глядя на твою игру в нашей последней постановке. Ты знаешь, что я не преувеличиваю, – сухо заметил он.

– Бабушка, – произнес Джек, снова поднимаясь на ноги. – Я не согласен играть с графиней де Вашерон. Есть одно препятствие, из-за которого ей не следовало приезжать.

– Ты хочешь, чтобы наша почетная гостья почувствовала разочарование? – спросила герцогиня.

– Она твоя почетная гостья, бабушка, – заметил он. – Мне наплевать на ее чувства. И вообще, она всего лишь…

Герцогиня смотрела на него, подняв брови. Остальные тоже повернулись в его сторону.

– …актриса, – произнес наконец Джек.

– Но великая актриса, дорогой, – прибавила герцогиня, – и к тому же французская графиня. Я не потерплю неуважения к ней в моем доме. И дедушка тоже. Он пригласил к нам графиню и будет настаивать на почтительном отношении к ней.

Ее пригласил дедушка! Дьявол!

– Так ты проявишь к ней уважение, дорогой? – ласково спросила бабушка.

Джек вновь сел.

– Хорошо, бабушка, – ответил он, как кроткий школьник.

Джек отметил, что его мать обмахивалась кружевным платком.

Герцогиня улыбнулась ему.

– Разумеется, милая графиня исполнит главную роль в каждой постановке, – продолжила она. – Но Изабелла не сможет играть одна. Я заверила ее, что члены моей семьи готовы помочь ей с остальными ролями в выбранных ею сценах. Все они взяты из пьес Шекспира.

Приглушенный дружный стон всех мужчин, раздавшийся в следующее мгновение, напоминал скорее вздох.

Фредди вздохнул громче остальных.

– Я взял бы роль, бабушка, – проговорил он, – но не обладаю хорошей памятью. Я не могу запомнить, когда следует отвечать. Все, что я делал последний раз, выглядело смешно.

– Ты все делал замечательно, Фредди, – заверила его бабушка. – На этот раз ты попробуешь исполнить роль Граччиано из «Венецианского купца». Он всего лишь издает приветственный крик, заметив Шейлока, взявшего во время испытания верх над Порцией. Графиня сыграет Порцию.

– Проклятие! – произнес Фредди, не в силах промолчать. – Вот проклятие!

Мартин стал Антонио, венецианским купцом; Стэнли – Базанио, мужем Порции и другом Антонио; Перегрин – семейная звезда – получил роль Шейлока.

– Я доволен, – сообщил Перри, потирая руки. – Всегда мечтал о роли Шейлока. Он такой тонкий и изворотливый дьявол.

– Прекрасно. Вот ты и получил ее, мой дорогой, – нежно сказала герцогиня. – Алекс должен быть Петруччио в двух коротких сценах из «Укрощения строптивой», – объявила она.

– Мой Бог, – отозвался он. – Что я заявлял по поводу убийства?

– Нет, милый, – продолжала бабушка. – Ты не убиваешь ее, хотя вначале она ведет себя ужасно вульгарно. Ты женишься на ней, а затем укрощаешь.

– Хм, – произнес Алекс.

– В той пьесе найдется еще несколько небольших ролей, – продолжала герцогиня. – Я помню о Пруденс, Констанс и Гортензии, а также об Антонио, Зебедиа и Сэмюэле.

Зеб что-то пробормотал.

– Я не буду участвовать, бабушка, – заявила Гортензия. – У меня есть уважительная причина. Даже две. – Она взглянула на мужа и покраснела.

– Может быть, Энн… – с надеждой проговорил Алекс.

Однако герцогиня подняла руку,

– Энн нужна мне на роль Эмилии в «Отелло», – произнесла она.

– Но, бабушка, – вступила в разговор Энн, я не актриса.

– Твоя ошибка заключается в том, – сказал Клод, – что в последний раз ты чересчур тщательно заучила роль, добросовестно репетировала и играла столь убедительно, что после этого была занесена в список звезд тети Джеммы. Теперь не жалуйся.

С холодным равнодушием Джек ожидал своей очереди.

– А ты, дорогой Джек, – напоследок сказала бабушка, бросив на него твердый взгляд, – ты сыграешь Отелло в сцене смерти Дездемоны. Кто лучше тебя сумеет исполнить роль страстного любовника, сбитого с толку?

Черт! Черт побери!

– О! – Пруденс вздохнула, а потом усмехнулась. – Как повезло графине де Вашерон, пусть даже ты убьешь ее в той сцене. Я была твоей возлюбленной в последней пьесе. Помнишь?

– Джек, когда мисс Бекфорд увидит тебя в роли Отелло, она упадет в обморок от ужаса и жалости, – заметил Перегрин. – Поцелуи в галерее ничто по сравнению с этим.

– Поцелуи в галерее? – хмуро переспросил Алекс. – Кто воровал поцелуи в галерее? Ведь не ты же прошлым вечером, Джек? Я думал, ты ходил показывать мисс Бекфорд портреты.

– Кто-то уже целовался украдкой в галерее? – тихо взвизгнув, поинтересовалась Гортензия. – Неужели мой брат Джек? Это сильный удар по моей женской чувствительности, а также остальной тонкой конституции. – Она прекрасно изобразила обморок, упав на руки Перегрина.

Джек встал и нарочито медленно направился к двери. Повернув ручку, он оглядел пораженных родственников.

– Идите к черту, – сказал он и вышел из комнаты. За закрывшейся дверью воцарилась зловещая тишина. Гортензия опять взвизгнула.

– Кто-то только что закапризничал? – поинтересовалась она и еще раз упала на руки Перри.

– Гортензия, – мягко пожурила ее Энн, – он не шутит. Джек сказал это не шутя.

Гортензия уселась с неожиданно посерьезневшим лицом.

– Бабушка, – произнес Алекс, – думаю, ухаживания вывели его из себя.

– Это лишь дело времени, – самодовольно проговорила герцогиня. – Годами Джек не предпринимал ничего ответственного. Клод! Ты должен, как обычно, стать нашим театральным директором. Разумеется, в руководителе нуждается вовсе не графиня. Даже мысль об этом может оскорбить ее. Но за остальным требуется присмотр. Ты займешься этим? – В ее голосе не прозвучало вопросительной нотки.

– Как скажете, тетя, – покорно согласился. Клод.

Руби решила прогуляться к дому приходского священника, чтобы навестить родителей. С собой она взяла Роберта. Куда бы ни направлялись его любимые Руби и Бобби, Фредди всегда присоединялся к ним. Ни у кого на коней дня не было запланировано ничего особенного, зато стало очевидно, что последующие дни будут заполнены делами до предела. Все догадывались, а Мартин вслух заметил Мод, что вскоре герцогиня начнет контролировать их каждую минуту, поэтому засвидетельствовать свое почтение Фитцджеральдам отправилась большая компания. Все захватили своих отпрысков, чтобы похвастаться ими.

Джек не присоединился к остальным. Он стыдился своей утренней вспышки. Ведь они могли подумать, что он, первый насмешник в семье, не вынес подшучиваний родных и не выдержал конкуренции.

Джек решил, что вернулся бы в Лондон без дальнейших раздумий и последовал за Регги и его куртизанками в деревню, если бы не Джулиана Бекфорд. Он не мог пренебречь девушкой и унизить ее в глазах их семей Кроме того, стоило ему покинуть Портленд-Хаус после утренней выходки, и он никогда не посмел бы встретиться с родными вновь.

Он нашел Джулиану в одном из салонов в обществе ее матери и группы пожилых леди и вымолил разрешение на оремя забрать ее из их компании. Позволение было милостиво ему даровано. Джек увел Джулиану в оранжерею.

Он взял ее руки в свои, когда они уселись среди папоротников, и рассмотрел изящные смуглые пальчики с короткими блестящими ногтями. Она выглядела чрезвычайно привлекательно в бледно-голубом платье без украшений, подчеркивавшем ее стройную фигуру. Ему захотелось заключить ее в объятия и до конца жизни защищать от всех неприятностей. Джек был бы рад влюбиться в нее.

– Вы будете играть с графиней, – произнесла Джулиана. – Должно быть, вы в восторге. Говард говорит, она величайшая актриса. Светское общество присутствует на каждом ее спектакле в Лондоне.

«В восторге». Какое странное выражение. Джек не верил, что его что-то могло привести в восторг. Он улыбнулся.

– Так говорят, – ответил он.

– Вы никогда не видели ее игры? – удивленно спросила Джулиана.

– Уже много лет не видел.

Он немного негодовал из-за того, что у Изабеллы открылся талант. О нет, не немного, а очень сильно. Его сердило, когда в приятном возбуждении Изабелла падала ему на руки после особенно успешных выступлений. Он ненавидел ее надежды и мечты. Джек желал, чтобы она полностью принадлежала ему, и боялся ее независимости и того, что слава вскружит ей голову. – Ваша мать и тетушки уверены, что вы прекрасно сыграете вместе с ней, – с улыбкой заметила Джулиана. – Согласна с их мнением.

– Правда? – Джек улыбнулся в ответ.

– У вас внешность романтического героя.

– Неужели? – Она причисляет Отелло к романтическим героям?! Джек поднес руку Джулианы к губам и поцеловал тыльную сторону ее ладони, а затем каждый пальчик в отдельности. Покраснев она смотрела на него.

– Да, – произнесла Джулиана.

– Вы никогда не были в городе? – спросил он. – Или в театре? – Без сомнения, до недавнего времени она не ходила никуда, кроме классной комнаты. Возможно, даже до прошлой недели.

Джулиана покачала головой и сглотнула, когда он отпустил ее руку, поцеловав ладонь.

– Вы ожидаете вступления в брак, – сказал он, – до того как начнете выезжать и будете участвовать на балах сезона. Но ведь в результате вы лишитесь возможности принимать знаки внимания поклонников. Вас это не возмущает?

– Нет, – ответила она. – Я никогда не мечтала о – сезоне.

– А еще вы потрясающе красивы. Разве честно, что у меня нет соперников? Мне дают шанс выиграть так легко? – Однажды Джек участвовал в великом турнире и проиграл. Но в тот момент он искал расположения актрисы, а не руки благовоспитанной юной леди. – Чего вы хотите? – спросил он ее. – Что вы надеетесь получить от жизни?

Джулиана посмотрела на его ладони, которые он прижал к ее пальцам. Контраст в величине был почти смешным. На фоне ее нежной кожи его отливала бронзой.

– Хочу иметь спокойный и надежный дом, – ответила она, – и доброго, дружелюбного мужа. Надеюсь, что смогу дарить ему радость и обеспечить уют в семье. Мечтаю иметь детей.

О Боже! Джек вдруг ужаснулся. Ее мечты столь скромны! Но тот ли он мужчина, который поможет ей воплотить мечты в жизнь? Спокойный дом? Дружелюбный муж? Позволить ей создать для него семейный уют? Он представил, как она направляется к нему с домашними туфлями в руках. А вот она кладет ему под спину диванную подушку и придвигает скамеечку под ноги. Она станет милой и великолепной женой для кого-то… для него.

Джулиана смотрела на него с легким беспокойством, и Джек погладил ее пальцы и нежно сжал руки.

– А вы? – поинтересовалась она. – Чего вы ждете от жизни?

Что-то отгоняло летаргию и скуку, что-то заставляло оживать вновь. Что-то делало его жизнь вполне сносной, но в чем заключалось это «что-то»? В женщинах? В застольях? В игре? В посещении балов и вечеров? Он перепробовал все, но с каждым годом его жизнь становилась все более бесцельной. Возможно, пришло время испытать что-нибудь новое?

Джек наклонил голову и коснулся губами ее губ – едва ощутимо и очень медленно. Он не стал разжимать ее губы и ласкать языком, хотя ему хотелось сделать и то и другое. Однако он боялся напугать ее.

– Мне нужны вы, – ответил он, откидываясь назад и заглядывая ей в глаза. – Я хочу сделать вас счастливой, Джулиана.

В ее глазах на мгновение промелькнул испуг, ведь слова Джека были такими пылкими. Он отодвинулся и улыбнулся ей.

– Думаю, мне пора вернуться, – заметила Джулиана.

– Верно. – Продолжая улыбаться, Джек поднялся. – Я не должен уединяться с вами надолго – это может нанести вред вашей репутации.

Он поразился тому, что, стоя перед ним, Джулиана выглядела как дорогая кукла, изображающая миниатюрную красавицу, которую нужно любить очень нежно. Необыкновенно нежно, чтобы не напугать ее и не внушить ей отвращения. Ему необходимо убедить себя в этом перед брачной ночью и продолжать вести себя таким образом всю оставшуюся жизнь. Возможно, именно этого ему не хватало в жизни во время его бесконечных поисков удовольствия – или того, что он однажды имел, а потом потерял.

Его отношения с Красоткой тоже начинались нежно. Он часто видел ее прогуливающейся в одиночестве по парку. Она была одета в аккуратное платье и так прекрасна, что захватывало дух. В надежде хотя бы мельком увидеть ее он принялся ходить в парк каждый день. В конце концов Джек нашел ее на скамейке возле Серпантина – она любовалась лебедями. Он сел рядом, и пять минут или около того пролетели в молчании. Затем они разговорились. В течение двух недель почти каждый день они встречались и разговаривали. Изабелла рассказала ему, что работает. Она выглядела благородно и респектабельно. Джек не прикасался к ней на протяжении двух недель, только любуясь ею и с юношеским пылом мечтая о ней по ночам. Он любил ее до того момента, пока в один из вечеров не увидел на сцене в маленькой роли, наградой за которую был оскорбительный свист и откровенные насмешки с райка.

Сначала он был поражен, а потом разгневан. Она обманула его. Каждый знал, что все актрисы – девки. Она превратила его в посмешище. На следующий день, в полдень, перед тем как идти в парк, Джек снял комнату в захудалой гостинице. Он привел Изабеллу туда – как он и ожидал, она не выказала никакого сопротивления – и, ведя себя неловко и смущенно, лишился с ней девственности, не услышав от нее жалоб или насмешек.

Поднявшись с кровати и застегивая одежду, повернувшись лицом к окну, пока она надевала платье и застилала постель, Джек предложил ей переехать в собственные апартаменты, и она согласилась. Он все еще был влюблен в нее и хотел бросить к ее ногам свою нежность, предупредительность и преданность. Он мечтал обеспечить ее и спасти от необходимости продавать свое тело огромному числу желающих. Несчастный глупый ребенок! В течение года он был счастлив, как никогда прежде, но постоянно надеялся, что она оставит сцену. На сей раз все будет иначе. Теперь его выбор пал на леди, а не на актрису.

Когда Джек и Джулиана, возвратившись, спустились в холл, дом выглядел так, словно произошло нападение. Двойные входные двери были распахнуты, холл заполнен людьми. Семья вернулась после посещения дома священника.

Руби требовала, чтобы Фредди спустил Роберта с рук, так как тот в состоянии сам подняться по лестнице, но ребенок намертво вцепился отцу в волосы, и Фредди громко возвестил об этом. Конни низким голосом говорила, что они с Сэмом были не так воспитаны, чтобы целоваться украдкой, а Сэм самодовольно провозгласил, что им больше нет нужды целоваться тайком. Лиса жаловалась, что прогулка утомила ее сверх всякой меры. Но когда Перри предложил отнести ее на руках в комнату, она громко протестующе взвизгнула и приказала ему вести себя прилично. Алекс смеялся, опустив на пол Кэтрин и усаживая на плечо Элис, дочь Прю. А Прю бранила свою дочь и объясняла ей, что дядя Алекс уже держит на плече Кеннета и этого достаточно. Зеб приказал близнецам перестать толкаться, пригрозив отшлепать обоих. Эта сцена была обычной для Портленд-Хауса. Джек извиняющимся взглядом посмотрел на Джулиану.

– Это уж точно не спокойный дом из твоих мечтаний, верно? – спросил он.

В этот момент на него набросился смутно знакомый молодой мужчина, который хлопнул его по плечу и схватил за руки.

– Джек, – произнес он, – как поживаешь, приятель? Вижу, все так же красив, отдыхая от нас, простых смертных, мечтающих забиться в свои дыры. Почему ты не пришел вместе со всеми, хотя тебя звали? Несмотря на толкотню – а дом раздулся во все четыре стороны, – мама заметила твое отсутствие, ведь у нее всегда была слабость на красивые лица.

– Фитц! – Джек в свою очередь с улыбкой пожал гостю руку.

Бертран Фитцджеральд, сын священника, всегда носился вместе с ними, когда они приезжали погостить в Портленд-Хаус, так же как и его сестры – Руби, Эдди и Роуз. Он всегда был сообщником мальчиков в шалостях.

– Мы не встречались, должно быть… четыре года?

– Последний раз мы виделись на свадьбе Руби, – ответил Бертран, – я был застенчивым другом невесты. Представишь меня, Джек? – Он с нескрываемым интересом смотрел на Джулиану.

Джек вспомнил о хороших манерах и представил их друг другу. Она сделала реверанс, а Бертран элегантно поклонился.

– Одно из предсказуемых замечаний касательно Джека, – с улыбкой сказал он, улыбаясь Джулиане, – он всегда будет находиться рядом с хорошенькой девушкой.

Джулиана залилась румянцем и поправила шарфик.

– Джек, смотри, кто пришел! – воскликнула Гортензия, выплывая из шумной массы и ведя на буксире молодую леди. – Дома не было только Эдди. Она проводит Рождество с семьей мужа.

– Роуз! – Джек заключил в объятия младшую дочь священника. – Только посмотрите! Скажи-ка мне, кто тот счастливчик, который повел тебя к алтарю, и на заре я буду с ним стреляться.

Он припомнил довольно скандальный флирт с семнадцатилетней Роуз во время своего прошлого визита в Портленд-Хаус. Сейчас она похорошела еще больше и перестала краснеть по любому поводу.

– Никого нет, Джек, – ответила она.

Бертран в это время рассказывал Джулиане об их детстве и расспрашивал ее о путешествии.

– Как это? – спросил Джек. – Все мужчины сошли с ума? Значит, ты до сих пор живешь с родителями?

– Я – гувернантка, – сказала она, – в том же доме, где Берти служит управляющим. Семья уехала на праздники, и мы получили двухнедельный отпуск.

Роуз. Кроткая, застенчивая Роуз стала гувернанткой! Женившись на Руби, Фредди постарался найти мужей для своих своячениц. Он добился успеха с довольно миловидной Эдди. Что же случилось с прелестной Роуз?

Кто-то напомнил про чай, и все направились к лестнице, ведущей в гостиную.

– Пойдем, – сказал он, беря Роуз за руку. – Давай спустимся вниз и выпьем по чашке чая. Ты обязана поведать мне, почему такая хорошенькая девушка прячется в классной комнате.

Устремившись вдогонку за остальными, он вспомнил о Джулиане. Джек с облегчением увидел, что она спускается, опираясь на руку Фитца. По другую сторону от нее шла Хорти. Он решил, что сконцентрировать все мысли и внимание на одной леди очень затруднительно, особенно имея природную склонность флиртовать с любой хорошенькой женщиной.

«Менять свои взгляды на жизнь всегда нелегко», – подумал он, мысленно вздохнув.

Глава 7

Бертрана и Рруз уговаривали остаться на ужин, но в этом случае мать напрасно прождала бы их дома, и оба сначала отказались. Однако в конце концов их убедил остаться замечание герцогини о том, что герцог будет очень раздражен, если они не поужинают с ними. А раздражение повредит его подагре.

Позднее Джек прогулялся вместе с ними до их дома, радуясь свежему воздуху и тишине, засвидетельствовал свое почтение священнику и миссис Фитцджеральд и попробовал кусочек пирога. Затем вновь вышел на улицу. На следующий день должны были начаться репетиции театрального представления. Похоже, несмотря на протесты и ребяческую выходку в гостиной, за ним утвердили роль Отелло, подумал Джек. Он гадал, имеет ли какое-то отношение к этому выбору Красотка, и решил, что нет. Утром она предельно ясно дала ему понять, что будет на протяжении всей недели избегать его компании – так же, как и он ее.

Сейчас она была уважаемой дамой и даже более, чем просто уважаемой. Джек полагал, что ее нежелание вспоминать о том времени, когда она нуждалась в его покровительстве и торговала своим телом, вполне естественно. Джек не желал думать о Красотке. И уж совсем ему не хотелось идти в гостиную, где она была в центре внимания. Когда он принял решение прогуляться вместе с Бертраном и Роуз, то, по сути, это было бегством из гостиной.

Усталый Джек с облегчением остановился возле музыкальной комнаты, услышав долетавшие оттуда звуки музыки. Должно быть, это Джулиана играла на фортепиано. Не исключено, что ему повезло и она находилась там одна – он может продолжить ухаживать за ней. Но даже если это была не она, не похоже, чтобы Красотка покинула своих слушателей. Он прекрасно проведет здесь остаток вечера.

Когда Джек приблизился к приоткрытой двери в музыкальную комнату и толкнул ее, он понял, что играли не на фортепиано, а на одной из скрипок. Значит, там расположились Перри или Мартин. Отлично. Он сумеет расслабиться в приятной мужской компании.

Но это были не они. Джек тихо закрыл за собой дверь и медленно пересек комнату, остановившись у рояля, освещенного единственной свечой. Возле инструмента стояла тоненькая черноволосая девочка, прижав к щеке слишком большую для нее скрипку и водя по, струнам смычком, казавшимся больше ее самой. Ее глаза были прикрыты, а движения доказывали, что она полностью погружена в мелодию, которую исполняла. Она играла Бетховена с необычной для ребенка техникой и чувством.

Джек стоял, сложив руки на груди, пока девочка не окончила исполнение. Она не открыла глаза, словно прислушиваясь к эху музыки.

– Великолепно, – мягко произнес он.

Темные глаза, чересчур огромные для тонкого личика, открылись, и скрипка выскользнула из-под ее щеки – девочка попятилась.

– Нет, нет, – сказал он не двигаясь. – Я не собираюсь обижать тебя. Кто ты?

Она быстро и шумно дышала.

– Жаклин, ответила она. – Жаклин Желле. Я не сделала ничего плохого. Просто я знала, что не смогу уснуть. Мне всегда трудно уснуть.

Она – дочь Красотки, носит французское имя, как и мальчик Марсель. В этот момент Джек почувствовал тяжесть на сердце.

– Мучительное ощущение, правда? – спросил он. – Оно называется бессонницей. Иногда я тоже страдаю от нее. Ты талантлива. Наверное, брала уроки?

– Нет, – покачала она головой.

– Кто научил тебя особенной манере игры? – поинтересовался Джек.

Жаклин пожала тоненькими плечами.

– Так играл папа. – Она говорила с мягким французским акцентом.

Джек приподнял брови:

– А другие мелодии ты слышала? Ты умеешь играть что-нибудь еще или эта пьеса единственная?

– Я слышала и другие мелодии, – ответила девочка.

– Тогда сыграй мне что-нибудь, – попросил Джек, подойдя к роялю и облокотившись на него одним локтем.

Целую минуту она стояла, глядя на висящий перед ней ковер, потом поднесла скрипку к щеке и подняла смычок. Она начала играть, не глядя на Джека. Через несколько мгновений Жаклин вновь закрыла глаза, и он понял, что она забыла о его присутствии. Девочка играла Моцарта чуть быстрее, чуть агрессивнее, чем следовало, но в ее исполнении было больше чувства, чем во всех прежде слышанных им.

– Дитя, – тихо сказал он, когда Жаклин закончила играть, открыла глаза и заметила его, – тебе следует брать уроки.

Незаметно для обоих в другом конце комнаты открылась дверь, и кто-то вошел.

– Жаклин! – прозвучал гневный голос. – Что ты здесь делаешь?

В полдень Изабелла вышла на прогулку – на этот раз с детьми. Ей сказали, что неподалеку через болотистые озера был перекинут внушительный трехарочный мост. Его построили по приказу нынешнего герцога сразу после его женитьбы. С центральной арки моста открывался необыкновенный вид на дом.

Изабелла чувствовала вину за свой приезд. Возможно, ей не следовало принимать приглашение герцогини провести Рождество вместе с детьми в деревне, в дружеской компании. В глубине души она понимала, почему согласилась приехать, хотя до настоящего момента отрицала причину, по которой приняла приглашение.

Воспоминания о Джеке заставили ее вернуться в Англию, призналась она себе. Однако он не позвал ее, как она ожидала, и не появился в театре ни на одном из ее представлений. Между тем Изабелла знала, что он в Лондоне.

Ей следовало оставаться одной. Гордость не позволяла ей приблизиться к нему. Изабелла понимала, что, несмотря на уважение и фантастический успех, для Джека она оставалась всего лишь женщиной, которую он нанял на год на роль своей любовницы.

Сначала, по наивности, она думала, что между ними возник чудесный роман. Даже после того как Джек привел ее в полдень в отель, причинил ей боль и разочарование, так как ничего, кроме потрясения, она не почувствовала, она все равно продолжала верить, что любовь существовала. Изабелла была уверена, что Джек взял ее под свое покровительство, потому что ощутил, как тяжело ей пробиваться в жизни и добывать себе пропитание, и решил заботиться о ней. Она никак не связывала между собой их любовную связь и его покровительство. И даже когда он оплатил квартиру, нанял служанку и давал ей деньги на жизнь и даже на роскошные вещи, она не считала себя только его любовницей.

Изабелла думала, что он любит ее так же, как она его. Она думала так в то время:.. Какой невинной, невероятно наивной глупышкой она была!

Почему ей никак не удавалось выбросить из памяти тот год? Вопреки холодности и даже жестокости, с которыми Джек дал ей понять о разрыве, и вопреки осознанию истинной сути их отношений, даже по прошествии нескольких лет жизни с Морисом, обожания и доброты мужа, она никак не могла избавиться от воспоминаний.

Ей вообще не следовало приезжать. Ей не нужно было привозить сюда детей.

Они получали удовольствие от поездки. Спокойный и счастливый Марсель, независимо от того, где они путешествовали, прыгал рядом с ней на протяжении всей прогулки, рассказывая ей о своем новом друге – четырнадцатилетнем Дэви, должно быть, сыне Стэнли и Селии Стюарт. Тот сказал Марселю, что им придется собрать зеленые ветки, чтобы украсить дом.

– Я понесу остролист, мама, – произнес он нетерпеливо. – Дэви должен показать мне, как не уколоться обламывая его.

Пятилетний Марсель считал любого человека возрастом от одного до восьмидесяти одного года, замечающим его присутствие, своим другом.

– Мой друг Кеннет поделился со мной молоком за завтраком, – добавил он. – А позднее я читал ему рассказы. Ему всего один год. Мама, я могу читать. Я смотрю на картинки и вспоминаю истории, которые ты нам рассказывала. И я знаю несколько слов.

Изабелла подумала, что Морис, должно быть, выглядел как Марсель, когда был в его возрасте. Она полагала, что в сорок он будет копией своего отца. Но она надеялась, что он проживет дольше. Бедный Морис. Она скорбела о нем.

– А ты, дорогая? – Изабелла улыбнулась дочери и почувствовала знакомую боль. Жаклин молча шла рядом, держась за ее руку. – Тебе весело?

– Да, мама, – ответила она. – Сегодня утром я помогла няне одеть маленькую девочку. И я расчесывала волосы Кэтрин Стюарт, пока они не наэлектризовались. Ей понравилось. Она сказала, что мама всегда расчесывает ей их перед сном, но у няни не было времени утром заняться этим, Ее мама улыбнулась мне и поблагодарила, когда пришла поздороваться с Кэтрин и Кеннетом. Она разрешила мне звать ее тетя Энн.

Какой странный серьезный ребенок! Изабелла никогда не знала наверняка, счастлива она или нет.

Так же как никогда не могла предугадать, когда Жаклин выкажет свое беспокойство. Вечером Изабелла зашла в детскую уложить сына и дочь в постель и поцеловать их на ночь. В гостиной она, как и прошлым вечером, извинилась и поднялась посмотреть на своих детей. Конечно, там находились все няни, но ей хотелось проверить все самой.

Марсель спал с приоткрытым ртом, положив щеку на сжатый кулачок. Кровать Жаклин была пуста, и девочки не было в детской, где сидели три няни и, уютно расположившись, пили чай. Они не заметили, как ребенок вышел из комнаты, и вес разом вскочили, узнав, что девочка пропала.

Изабелла знала, что Жаклин не покидала дом. Однако, сильно волнуясь, она осмотрела все уголки, где могла находиться ее дочь. Наступила ночь, и вокруг было темно. Что будет, если ребенка не найдут? Что она будет делать? Изабелла почувствовала панику. Ей придется пойти в гостиную и попросить помощи.

В этот момент она оказалась перед дверью в музыкальную комнату. Ранее герцогиня лично показала ей дом. Изабелла подумала, что нужно непременно заглянуть в эту комнату, и взялась за ручку двери. Но еще до того как она повернула ее и увидела свет, Изабелла поняла, что, без сомнения, ее дочь там. Зачем она искала ее где-то еще? Ей следовало сразу Пойти сюда.

Она почувствовала облегчение, от которого у нее ослабели колени, когда в свете одинокой свечи, в дальнем конце комнаты, возле фортепиано, она увидела маленкую фигурку дочери, сжимавшую огромную скрипку и смычок. Но облегчение быстро сменило другое чувство, стоило ей заметить рядом с дочерью мужчину, облокотившегося на рояль.

Джек!

О Боже, милостивый Боже! Изабеллу охватил страх. Слепой и беспричинный страх. Она сошла с ума, когда решила приехать сюда и привезти с собой детей.

В следующий момент облегчение и страх сменились гневом.

– Жаклин! Что ты здесь делаешь?

Жаклин в тревоге вскочила и попыталась спрятать за спиной скрипку и смычок. Джек выпрямился.

Изабелла пересекла комнату, не сводя глаз с дочери.

~ Я разволновалась, не найдя тебя в кровати. Няни не видели, как ты ушла. Это же чужой дом, – сказала она.

– Мама, я не могла уснуть, – пробормотала девочка, подходя к роялю и все еще пытаясь спрятать то, что держала в руках.

– Тогда нужно было лежать в постели, пока не уснешь, – жестко произнесла Изабелла. Ее гнев усилился при виде Джека, молча стоявшего в нескольких шагах от них. – Я не позволю тебе этого, Жаклин. Ты не можешь бродить ночью по чужому дому в одной рубашке и заговаривать с незнакомцами.

Джек не двигался.

– Отвечай, что ты делаешь здесь и что это? – спросила она, указывая пальцем на скрипку. – Ты знаешь. Жаклин, что не должна играть. Никогда не должна играть. Ты просто капризный непослушный ребенок.

Две слезинки покатились по щекам девочки.

– Я попросил ее сыграть что-нибудь для меня, – спокойно заметил Джек. – Ничего страшного не случилось. Бессонницу нельзя победить, лежа в постели и ожидая сна.

Неожиданно Изабелла вспомнила о бессоннице Джека. Иногда он приходил к ней ночью, усталый и раздраженный, и умолял помочь ему уснуть. Утром он рассказывал ей про аналогичные случаи, из-за которых его прозвали ленивым насмешником. Ему неизменно помогали только ее колыбельные, погружавшие его в сон.

Изабелла не взглянула на него и никак не показала, что слышала его.

– Иди в свою комнату и ложись в постель, – сказала она дочери. – Я приду к тебе через несколько минут. И будь благодарна, что тебя не отшлепали за твое бегство. – Изабелла никогда не била своих детей, а в некоторых случаях даже начинала плакать, когда Марсель был расстроен. Но сейчас она не осознавала силы своего гнева,

– Хорошо, мама. – Голосок. Жаклин был тоненьким и печальным.

Изабелле захотелось подхватить дочь на руки и плакать вместе с ней.

– И оставь здесь эту вещь, – холодно добавила она. – Никогда больше не бери в руки музыкальные инструменты, Жаклин. Ты слышишь меня?

– Да, мама. – Девочка вынуждена была встать на носки, чтобы дотянуться до рояля и положить на него скрипку. Затем она повернулась и вышла из комнаты.

У Изабеллы защемило сердце, однако злость не прошла.

– Как ты смеешь! – Она первый раз взглянула на Джека, ее глаза горели. – Как ты смеешь!

Он скрестил руки на груди и посмотрел на нее.

– Как я смею что? – поинтересовался он.

– Как ты смеешь оставаться наедине с моей дочерью? – спросила она. – Как ты смеешь разговаривать с ней?

– Красотка, – спокойно ответил он, – ей всего семь лет, как ты сообщила мне утром. Она семилетний ребенок. Разве я мог обидеть ее?

Изабелла бросила на него затравленный взгляд. Она вспомнила, как давным-давно так же гневно смотрела на него.

– Ты думаешь, я растлитель малолетних? – спросил он.

Изабелла медленно перевела дыхание.

– Это дом моих дедушки и бабушки, – продолжал Джек. – Девочка – их гость, а я – их внук. Кроме того, она – ребенок.

Джек заставил Изабеллу почувствовать ее не правоту и беспричинность гнева. От этого она пришла в ярость.

– Не желаю видеть тебя рядом со своими детьми, – сказала она. – Особенно рядом с дочерью. Не хочу, чтобы ты разговаривал с ними и смотрел на них. Не хочу, чтобы они узнали твое имя и запомнили твое лицо. Понимаешь? – Изабелла вдруг подумала, что привезла их сюда, зная, что он может быть здесь, даже надеясь на это.

Джек холодно молчал.

– Проведена ли черта, за которую мне запрещено заходить, Красотка? – наконец спросил он. – Мне нужно аплодировать и кричать «браво» или что-нибудь еще?

Она перевела дыхание и взяла себя в руки.

– Держись подальше от них, – повторила она. – Они – мои дети. Я готова умереть за них.

– Браво, – пробормотал он.

Изабелла сделала несколько шагов по направлению к нему.

– Джек, – быстро проговорила она:

– Пожалуйста, не употребляй то слово в их присутствии. Не называй меня так, когда они могут услышать. Позволь им считать меня…

– Господи, Красотка! – Джек придвинулся к ней и больно сжал ее руки. – У тебя сложилось обо мне какое-то странное мнение.

Потрясение было сильнее, чем Изабелла могла себе представить, и она лишь посмотрела ему в глаза холодным пристальным взглядом. Она, ощущала его твердые, мускулистые ноги, прижатые к ее ногам, его грудь рядом со своей. Изабелла почувствовала на лице его дыхание и запах одеколона, которым он обычно пользовался. Это движение было настолько фамильярным, будто со времени их последнего прикосновения не прошли многие годы.

– Пожалуйста, Джек, – повторила она, не будучи полностью уверенной, о чем она просит. Она заглянула в его знакомые темные глаза, блестевшие на тонком красивом лице, обрамленном знакомыми густыми темными волосами.

Джек. О Джек!

Она подняла лицо, умоляя о поцелуе. Она ждала поцелуя. Однако он не поцеловал ее. В следующее мгновение он отступил назад и выпустил ее руки. Он обошел рояль и принялся одним пальцем наигрывать мелодию.

– Красотка, – спросил он, – почему твоя дочь не берет уроков игры на скрипке? Она невероятно талантлива.

– Нет, это не так, – поспешно ответила Изабелла. – Ее очень хвалил Морис. Его умиляло, что она могла играть на его скрипке почти с того момента, как начала ходить. Одну из них он сделал очень маленькой, специально для нее. Она играла на ней, вместо того чтобы проводить время с другими детьми, но так нельзя. После его смерти я запретила ей играть.

Изабелла слушала себя и чувствовала неубедительность своих объяснений. Скрыв свой страх, она подумала, что не обязана давать объяснений, ведь матерью Жаклин была она.

Джек опустил крышку фортепиано и несколько секунд молча разглядывал ее.

– Я никогда не слышал, чтобы ребенок играл с таким чувством, – заметил он. – Казалось, она не может остановиться. Сейчас ты достаточно обеспечена, чтобы нанять для нее лучшего учителя. Ей нужен самый лучший учитель.

– Что ты знаешь о том, что ей нужно? – Изабелла вновь почувствовала гнев. – Что ты знаешь о детях? Она должна быть спокойной и счастливой. Ей следует вести себя как все, а по ночам – спать. Ей нет нужды становиться чудо-ребенком.

– Вот как? – нахмурился Джек. – Красотка, я думал, что из всех людей на свете именно ты распознаешь талант и поймешь, что его необходимо развивать. Уверен, ее талант так же велик, как твой, правда, в другой области, и сможет принести ей славу и известность.

Она не желала для своего ребенка того, о чем он говорил. Неужели он не понимает, что она хотела для Жаклин совсем иного?

– Красотка, ты ревнуешь к ее таланту? – спросил Джек.

– Ты ничего не понимаешь! – свирепо ответила Изабелла. – Ты изнежен, тебе все давалось без усилий. Ты всегда получал то, что хотел, стоило только подумать об этом.

Она могла нанять учителя или гувернантку. Она могла выйти замуж за одного из молодых мужчин своего круга, проявлявших к ней интерес до ее отъезда в Англию. Но нет, она хотела выступать и была одержима желанием развивать свой талант и стать лучшей из лучших. Она знала все о том, как проявляется талант, и знала, к чему это ведет. Это позволяет войти в мир женщин – леди, – которые не собирались трудиться, потеряли всякое представление о морали и проводили досуг так же, как когда-то они с Джеком. Это вело к остракизму, которому подвергли ее родственники Мориса и от которого она страдала, когда он пренебрег обычаями и ввел ее в другой мир. Это означало постоянное одиночество. Изабелла не могла припомнить время, когда не была одинокой, кроме первых месяцев знакомства с Джеком. В те дни она думала, что нашла свое счастье.

У Жаклин был шанс стать настоящей леди, несмотря на положение ее матери. Она могла жить нормальной, счастливой жизнью, если кто-нибудь спрячет от нее эти проклятые скрипки.

– Она берет уроки игры на фортепиано, – сказала Изабелла. – Игра на фортепиано более подходит леди.

– Она хорошо играет? – спросил Джек.

– Достаточно хорошо, – ответила она. – Ей всего семь. Однако она не проявляет интереса ни к занятиям, ни к практике, но играет правильно.

– Красотка, – Джек перехватил ее взгляд, – ты совершаешь ошибку.

– Кто ты такой, чтобы указывать мне, как воспитывать моих детей? – Ее голос дрожал. – Кто ты такой?

Джек медленно покачал головой.

– Всего лишь мужчина, который однажды жил с женщиной, развивавшей свой талант. Мужчина, который негодовал и желал обуздать его, но понял, что тот вышел из-под его контроля, – ответил Джек. – Мужчина, который в настоящий момент считает, что был прав. Я давно не видел твоей игры, Красотка, но весь мир признал, что она необычна.

Изабелла припомнила, как Джек хотел, чтобы она оставила сцену, как он злился, когда буйные зрители с райка свистели ей громче обычного. После таких представлений он почти принуждал ее заниматься с ним любовью. В те моменты он не понимал, что игра для нее была не просто работой.

Кому-то следовало остановить ее. Родители должны были сделать это. Но они попытались и потерпели неудачу.

– Мне нужно идти в детскую, – произнесла Изабелла. – Хочу убедиться, что она легла в постель.

– Конечно, – сказал Джек, – иди. – Но как только она повернулась, его голос остановил ее:

– Красотка, не ругай ее. Бессонница – ужасное несчастье. С ней нелегко бороться, особенно ребенку.

Она взглянула на него через плечо. «Как он смеет? – вновь подумала она. – Что он понимает в родительских чувствах? Что знает о мечтаниях, страхе за своих детей, особенно за ребенка, не желавшего вести себя по-детски? Что он знает о любви, о сердце, которое чувствует состояние детей? О страхе за них, тревоге о том, что может испортить ребенку жизнь?»

Изабелла ничего не сказала. Какой в этом смысл?

Его слова давили на нее, пока она поднималась по лестнице в детскую.

Жаклин лежала в кровати с покрасневшими глазами и щеками. Она закрыла глаза, но Изабелла поняла, что девочка не спит. Она склонилась над ней и легким движением откинула с ее лица волосы, затем стремительно подалась вперед и заключила дочку в объятия. Тоненькая малышка Жаклин эмоционально и физически отличалась от Марселя и была из-за этого еще дороже.

– Дорогая, – сказала Изабелла, – я испугалась, когда ты ушла. Что бы я делала без моей маленькой девочки? Я была так счастлива, увидев, что все в порядке, а потом рассердилась. Мне не хотелось заставлять тебя плакать. Прости меня.

– Мама, – прошептала она, – тот господин сказал, что это великолепно. Он считает, мне нужно брать уроки.

Тот господин?.. Ах да, Джек…

– Мне он сказал то же самое, – проговорила Изабелла.

После короткого молчания прозвучало:

– Мама…

– Мы подумаем об этом после Рождества, – сказала Изабелла. – Может, стоит попробовать. – Она уложила дочь обратно в кроватку, ласково подоткнув ей одеяло и улыбаясь. – Теперь ты уснешь?

– Да, мама, – ответила Жаклин. Но стоило Изабелле задуть ее свечу и тихонько направиться к двери, как она опять сказала:

– Мама, я думала, что умру, когда мы покинули Францию, а ты не разрешила мне взять скрипку.

– Мы закажем другую, – проговорила Изабелла, чувствуя, как заныло сердце, – побольше, потому что ты становишься большой девочкой. Но играть будешь в строго отведенное время. Я проконтролирую это.

Лицо Жаклин осветилось улыбкой.

Спускаясь вниз, Изабелла подумала, что Джек словно перехитрил ее. Она так старалась заставить Жаклин забыть о скрипке, оградить ее от игры на ней, а сейчас пришлось разрешить это.

Тот господин. Как странно слышать, что дочь зовет его «тот господин».

Глава 8

Джек сел за фортепиано, откинул крышку и начал играть. Мелодия была певучей и звучала отстраненно. Музыка помогала ему в борьбе с бессонницей.

Музыка или занятия любовью. Когда он стал взрослым, то к занятиям любовью прибегал значительно чаще, нежели к музыке. Благодаря Красотке он научился выплескивать свою энергию в женское тело и погружаться в сон в ее объятиях. Джек делал это и с другими женщинами, но никогда не чувствовал такого удовольствия, как с Красоткой.

Ее тело оказалось более зрелым, чем он ожидал, и способным зажечь его тело. Он удивлялся, насколько быстро ей удавалось пробудить его,' когда они прикасались друг к другу.

Он думал о хрупкой черноволосой девочке, ее дочери, и представлял картину, как та стояла, прижав к щеке слишком большую скрипку. Она играла не всегда верно, но с чувством, делавшим музыку прекрасной. Дочь Красотки. Джек заинтересовался ею, так как она вышла из тела Красотки, а зародилась там от семени де Вашерона.

Он был слишком молодым и неопытным, когда столкнулся с талантом Красотки. Он пытался игнорировать его, отбросить, привить ей тот образ жизни, который позволил бы ему контролировать ее. Ее талант злил его, выводил из себя, озадачивал. Джек ненавидел сам факт, что она была актрисой.

«Могло ли все измениться?» – гадал он. Что бы произошло, если бы он гордился ее игрой так же, как ею самой? Если бы он одобрял ее, открыто признал своей женщиной, возможно, даже женился на ней? Для матери и дедушки с бабушкой его женитьба на актрисе и любовнице стала бы ударом. Но если все же он поступил бы, как де Вашерон, и забыл о предрассудках? Если бы он стал отцом ее детей?

Что бы это изменило? Смог бы он не ревновать к мужчинам, которые были ее покровителями и любовниками? Сумел бы он закрыть глаза на поклонников, толпившихся в зеленом холле театра, и любовников, в то время, когда он покровительствовал ей? Джек всегда знал о них, и в конце концов Изабелла открылась ему – во время ужасной ссоры, разразившейся в их последнюю до вчерашнего дня встречу.

Если бы он уступил ей, разделил ее мечты и надежды, осталась бы она с ним дольше? Вести о ней долетели из Франции спустя год или более после разрыва. Стало известно, что слава ее растет и ей покровительствует сам император Наполеон. С момента возвращения ее имя не связывали ни с каким мужским именем, даже из самых богатых и заметных светских щеголей, взявших за правило находить шлюх и любовниц в зеленых комнатах и открыто хвалиться ими при подходящих обстоятельствах.

Бабушка никогда не пригласила бы ее в Портленд-Хаус, если бы се имя было связано с каким-нибудь скандалом.

Изменилось бы что-нибудь, будь он старше, опытнее, терпеливее?

Джек заключил, что, вероятнее всего, нет, и закончил играть пьесу. Он был настолько погружен в свои мысли, что едва понял, что исполнял. Даже сейчас, когда ему исполнился тридцать один год и она ничего больше не значила для него, он вспыхнул от гнева при мысли о том, что другие мужчины пользовались ее телом, в то время как он заботился о ней и любил ее.

Нет, ему не следовало делить ее с другими мужчинами. Если он женится – когда женится, – он будет точно знать, что является единственным мужчиной своей супруги. Ему нужно быть уверенным, что он – первый и последний для нее.

Джек решительно подумал о Джулиане, которую потерял из виду уже давно. Во время чаепития и ужина он флиртовал с Роуз, а затем ушел из дома с ней и Фишем. А после возвращения… С момента его возвращения прошли часы. Он не имел представления о том, сколько сейчас времени. Полночь? Еще позднее?

Дверь приоткрылась, и показалась голова Перегрина.

– Вот где ты прячешься, – сказал он, распахивая дверь. – Джек, ты выглядишь как влюбленный пастушок. Приятель, она в гостиной и, несомненно, с сильно бьющимся сердцем ожидает твоего возвращения. Только что начали загадывать шарады. Твоей команде отчаянно не хватает помощи. К моей команде присоединилась графиня, вернувшаяся из детской. Неужели ты допустишь поражение своей команды и заставишь участников опечалиться? – Он ухмыльнулся и подмигнул.

Джек вскочил.

– Допустить поражение? – переспросил он. – Никогда, Перри, приятель! Никогда нога врага не давила мне на грудь, а лезвие меча не упиралось в мое горло. Но даже в том случае, если лицо врага будет достаточно близко, я могу проткнуть ему глаза. Ты упомянул про шарады? Полагаю, что понимаю кое-что в этой игре. Показывай дорогу.

Перегрин ухмыльнулся и исчез.

На следующий день все были заняты, в роли организатора выступила герцогиня. Она следила, чтобы ее родные и остальные гости наслаждались каждым мгновением праздничных дней, но, разумеется, на ее условиях. Бабушка никак не могла смириться, что для многих людей – для большинства – Рождество являлось порой безделья и застолий. Алекс поделился этими мыслями с гостями, которые разделили его взгляды.

В то утро состоялась генеральная репетиция для всех актеров, что означало: они должны знать свои роли и знать, как им нужно играть. В полдень каждый должен был пойти в парк и набрать зеленых веток для украшения дома. Герцогиня пояснила, что им будет приятно сделать это самим, а не поручать слугам. Когда они вернутся, нужно будет заняться развешиванием украшений.

Мартин сообщил Мод, что каждый способный произнести «а-а» будет готовиться в музыкальной комнате или гостиной к концерту, которым они развлекут друг друга вечером, в канун Рождества, перед тем как пойти в церковь.

Большинство членов семьи отправились на репетицию в бальную залу. Подготовка к представлениям никогда не пользовалась у них популярностью. Но в настоящий момент желание увидеть игру графини де Вашерон было очень сильным. Гортензия сказала мужу, что это всех развеселит.

Джулиана тоже отправилась бы в бальную залу, если бы брат не подстерег ее после завтрака.

– Я собираюсь прогуляться, – сообщил он. – Возможно, я пойду на окраину деревни и засвидетельствую свое почтение священнику. Присоединишься ко мне, Джули?

– Ты навестишь священника? – воскликнула она. – Но, Говард, мы не представлены ни ему, ни его жене. Разве мы можем идти одни?

– Дом священника – такое место, куда может зайти любой без предварительных представлений. Кроме того, вчера мы познакомились с Фитцем и мисс Фитцджеральд.

Его намек был слишком очевиден. Джулиана знала брата достаточно.

– О! – со смехом сказала она, толкнув его в плечо. – Она хорошенькая, правда? Но она гувернантка, Говард. Папа не одобрит этого.

– Боже мой, Джули, – ответил он с некоторым раз-дражение!УТ. – Я не собираюсь делать предложение. Но ты поняла, зачем одинокие женщины появляются в Портленд-Хаусе? Сейчас там только ты, и ты – моя сестра.

Джулиана поняла. Она до сих пор не осознавала, насколько это Рождество было тоскливым для Говарда. Однако он был прав, или почти прав.

– Еще есть графиня де Вашерон, – сказала она. Он поморщился.

– Она, должно быть, на пять или шесть лет старше меня, – проговорил он, – и у нее двое детей. Это означает, что она – не в счет.

– Верно, – согласилась с Говардом Джулиана. Она попробовала, но не сумела представить, как графиня кокетничает с ним. – Но она мне нравится. Она очень добрая. – Джулиана взяла брата под руку, и они стали спускаться по лестнице. – Мисс Фитцджеральд хорошенькая. Понимаю твою неохоту идти к ней одному. Пойдем вместе, Говард.

Полтора часа спустя по пути в деревню она подумала, что на самом деле была рада прогуляться с братом.

Джулиана постоянно предпринимала попытки освоиться в сложившейся ситуации и влюбиться в мистера Фрейзера. Первый шаг был успешно пройден. Она нашла его приятным человеком, по-доброму относящимся к ней. Дальше все становилось сложнее. Он был слишком искушенным по сравнению с ней. В его присутствии она ощущала себя ребенком.

Хорошо пройтись вдвоем с Говардом, разговаривая о пустяках и не делая над собой никаких усилий.

Утро прошло удивительно приятно. Когда с церемонией представления было покончено, миссис Фитцджеральд настояла, чтобы они выпили чаю с ее новым пирогом, горячими булочками и плюшками. Ректор пришел из своей комнаты и, усевшись рядом с ними, поддерживал светскую беседу, пока они пили и ели.

Затем Говард многозначительно взглянул на сестру, призывая поддержать его, и предложил Фитцу и мисс Фитцджеральд прогуляться.

Священник заметил, что на Рождество может пойти снег.

– Оденься потеплее, дорогая, – наказала миссис Фитцджеральд дочери.

Как Джулиана и ожидала, выйдя на улицу, Говард взял мисс Фитцджеральд за руку. Она же оперлась на руку мистера Фитцджеральда, и они вчетвером пошли по дороге, которая называлась деревенской улицей, и дальше по полю, с одной стороны ограниченному массивной стеной портлендского парка.

Джулиана не предполагала гулять вдвоем с незнакомым мужчиной. Его лицо было красивым и излучало иронию. Похоже, он был на восемь или десять лет старше ее, но она не ощущала разницы в возрасте. Фитц приходился священнику сыном и зарабатывал себе на жизнь, управляя чьим-то поместьем. В принципе, ему ничего не стоило дать ей почувствовать себя косноязычной и чересчур наивной для своих лет.

Он расспрашивал о ее жизни, и Джулиана обнаружила, что способна говорить об этом, не замечая, что ей девятнадцать лет. В свою очередь, он рассказал ей о своей работе, которую находил интересной. Также он поведал ей о семье герцога и герцогини Портлендских – о детских играх, которые затевало подрастающее поколение, и о своем участии в проказах. Фитц заставил Джулиану усмехнуться и полностью успокоиться.

Она видела, что Говард прогуливается рядом с мисс Роуз, которую Джулиана считала одновременно и милой, и хорошенькой. Роуз была старше Джулианы всего на год или на два. Когда все четверо остановились полюбоваться издали на Портленд-Хаус, Джулиана подошла к Роуз и заговорила с ней, как со старой знакомой. С Роуз ей оказалось проще найти общий язык, чем с графиней. Графиня де Вашерон была хорошим слушателем, но в действительности почти ничего не сказала ей.

Роуз говорила о том, какое это удовольствие пробыть дома целых две недели, о детях, за которыми она следила, и об одиночестве, которое стало бы совсем невыносимым, если бы ее брат не служил в том же доме.

Она любезно улыбнулась Джулиане.

– Как ужасно с моей стороны говорить о таких вещах, – заметила она. – Я никогда не поверяю своих чувств никому, кроме мамы. Но с некоторыми людьми так легко разговаривать, как с вами, мисс Бекфорд. Прошу прощения за то, что обрушила на вас свои проблемы.

– Зовите меня Джулиана, – импульсивно произнесла молодая девушка.

– Благодарю, Джулиана. А я – Роуз.

Они приветливо улыбались друг другу, пока Говард, разговаривавший с мистером Фитцджеральдом, опять не увел Роуз вперед. Джулиана понадеялась, что во время праздничных дней он не будет ухаживать за Роуз слишком бурно. Она симпатизировала девушке и не хотела, чтобы ту обидели – Роуз и так жаловалась на одиночество. Говард посещал университет, поэтому бывал в городе. Джулиана подозревала, что он сведущ в ухаживаниях, хотя о нем нельзя было сказать того же, что и о мистере Фрейзере.

Джулиана полагала, что мистер Фрейзер не только ухаживал за женщинами. От этих мыслей она густо покраснела.

Чуть позже, пересекая вместе с Говардом парк, Джулиана подумала, что чувствует себя лучше, чем перед прогулкой. Она глубоко запрятала мысль, что лучше бы им не возвращаться в Портленд-Хаус.

– Ну и дела, – заявил Говард. – Джули, перспектива провести полторы недели в Портленд-Хаусе вдруг показалась мне более яркой. Ты бы никогда не догадалась, что Роуз и Руби Линвуд – сестры, не правда ли?

После завтрака вся семья спустилась в бальную залу, ведя остроумные разговоры, посмеиваясь и бравируя. Но всеобщее настроение изменилось, когда они зашли внутрь и обнаружили там Клода и графиню де Вашерон. Прекрасная графиня не надела тем утром ничего потрясающего или необычного. На ней было простое платье темно-зеленого цвета, а свои золотистые волосы она зачесала назад и собрала в обычный пучок.

Все были осведомлены, что ее величали великой де Вашерон, и она играла для корсиканского чудовища, императора Наполеона – он ее хвалил, кланялся ей и даже вставал перед ней на колени, если история не обманывала. Ей стоя аплодировал сам Принни, подав пример остальным зрителям. В честь нее был устроен прием в Карлтон-Хаусе.

Вошедшие в бальную залу были горды тем, что некоторые члены их семьи выйдут на сцену вместе с ней.

– Мы напоминаем толпу зеленых, неопытных щеголей на первом балу, – прошептал Алекс Джеку.

В этот момент Клод и графиня взглянули на них; Клод усмехнулся, а она улыбнулась.

Было раннее утро. Джек подумал, что если бы сейчас он гостил у Регги, то, без сомнения, все еще находился бы в постели. Разумеется, не один и не обязательно спящий, но в постели. Он отдал бы все, что угодно, лишь бы оказаться там. Но вовсе не из-за ухаживаний за своей будущей невестой, а совсем по другой причине.

Красотка и Перри привели свою команду к победе прошлым вечером, во время разгадывания шарад. Несправедливо, что они оказались в одной команде. Она держалась весело, словно не было той сцены в музыкальной комнате, но он не забыл о ней,

– Во имя небес, что вы все здесь делаете? – спросил Клод. – Вы выглядите так, точно по вам сейчас откроют огонь.

Раздался взрыв хохота, и все подошли ближе на несколько шагов. Только Джек не сдвинулся с места, прислонившись к стене и скрестив на груди руки.

Ему был ненавистен сам факт, что она – актриса. Ненавистен. Так как он видел спектакли с ее участием много раз, то не мог не признать, что она хорошо играла. Кроме того, она была красива. Внимание публики привлекала ее внешность. Появлялась возможность встретиться с ней взглядом, а потом разыскать ее в зеленых комнатах и воспользоваться ее услугами ближайшей ночью. Именно так размышляла мужская часть аудитории. Их было немного, а может, он просто пытался убедить себя в этом. Он плохо оценивал ситуацию.

Ему не следовало ложиться с ней в постель, когда он узнал, что она актриса. Возможно, нужно было уступить вожделению, но не позволить ей занять место в своем сердце. Он должен был уйти из театра, после того как увидел ее на сцене, и не ходить больше в парк той весной. Ему не следовало проводить с ней целый год.

А теперь она смеялась.

– Обещаю, – сказала Изабелла, – что не буду никого бить.

Его родные вновь расхохотались.

– Мне неприятно отрывать вас от праздничных хлопот, – продолжала она, – и загружать работой. Я говорила герцогине, что вам совсем необязательно заучивать роли и безукоризненно исполнять их. Обещаю взять на себя всю тяжелую работу, а вы будете только подавать мне реплики.

«Боже, милостивый Боже! – подумал Джек, прищурившись. – Она умнее моей бабушки». Ответы его родных потонули в хоре голосов.

– Играть для нас – величайшее удовольствие, – сказал Перри, – несмотря на притворство, что нам это в тягость. Хотя учить роли довольно трудно.

– Заучивание ролей не так уж утомительно, если настроиться на это, – проговорила Энн. – А в игре тоже нет ничего невозможного, если представлять характеры героев.

– Проклятие! – произнес Фредди. – Последний раз я выучил свои слова и помнил, что надо отвечать. Если я сумел это сделать, то и другие сумеют.

– О, Фредди, – обратилась к нему Энн с добротой, которая всегда трогала Джека, – конечно, ты способен выучить роль. Просто ты рассуждаешь медленнее, чем большинство людей.

– Изабелла, разумеется, мы не хотим помешать вашей игре, выйдя на сцену неподготовленными, – сказал Алекс. – Уверен, что тяжелая работа никого не напугает.

Джек разочарованно вспомнил, что Алекс прежде без всякого энтузиазма относился к идее семейного спектакля.

– Без сомнения, рядом с вами мы будем выглядеть жалкими любителями, графиня, – присоединился Клод. – Но к Рождеству каждый как следует выучит свою роль и исполнит ее, а если нет, я выясню, почему это произошло.

– Прекрасно. – Изабелла сложила руки на груди и дразняще улыбнулась каждому. – Как чудесно! – Ее взгляд на секунду встретился с взглядом Джека.

Клод решил, что им стоит прочесть на выбор три роли, чтобы он смог оценить возможности любителей, после чего каждому будет назначено свое время на репетиции.

Сцена из «Венецианского купца» исполнялась первой, за ней шел отрывок из «Укрощения строптивой». Джек заметил, что остальные исполнители отошли, но продолжал стоять возле стены со скрещенными руками.

«Она не сможет сыграть всех ролей, – подумал он, – а просто прочтет их с листа».

Между тем Изабелла показала всем, что те не только никогда не играли до этого, но даже по-настоящему не читали ролей. Она становилась то уверенной, умной Порцией, изображая сцену во дворце, то надутой, угрюмой и злоязычной строптивицей во второй сцене. Они с Алексом разыграли две короткие сцены из «Укрощения строптивой». Во второй сцене строптивица превращается в тихую, покорную жену. Красотка стала укрощенной строптивицей.

Джек недоброжелательно представил себе, как она в действительности сыграет эту сцену на Рождество.

В этот момент все обернулись к нему и принялись ободрять его, одновременно подшучивая над ним. Оказалось, что подошла его очередь. Боже! Вопреки всем жалобам втайне они получали удовольствие от домашних спектаклей. Но как он сможет участвовать в нем? Как он сможет играть рядом с Красоткой?

Джек оторвался от стены, пересек залу и с видимым безразличием взял из рук Клода книгу.

– Ты – моя последняя надежда, – насмешливо произнес тот. – Прочти роль так, чтобы нам не показалось, что ты только вчера выучил азбуку.

Клод вечно бранился во время репетиций, а в конце жаловался, что его пищеварение никогда уже не наладится.

– Все пройдет великолепно, как и в последний раз, Клод, – сказала Энн. Разумеется, она тоже участвовала в сцене, исполняя роль служанки Дездемокы, жены Яго. – Изабелла, в прошлый раз у меня была главная роль, а я даже никогда не видела, как ставится спектакль.

Бросив быстрый взгляд на сцену, Джек увидел, что Клод приказал Дездемоне ложиться в постель. Долгое время Джек отдыхал, пока Дездемона готовилась улечься в постель и грустно разговаривала с Эмилией о верности и смерти и пела печальную песню о Барбаре. Он должен убить ее, одновременно испытывая к ней любовь и ненависть, потому что поверил словам Яго о том, что она лжет.

Джек всегда презирал Отелло. Как мужчина, который был влюблен, мог поверить навету, не проверив правдивость слухов хотя бы дважды? К тому же было ужасно печально смотреть, как герой великой трагедии раскрывает истину слишком поздно – уже совершив преступление.

– Джек? – нетерпеливо произнес Клод.

Джек откашлялся и прочел свою роль. Могучий муж устанавливает порядки, которые, как он ожидает, исполнены.

Изабелла превратилась в нежную, невинную Дездемону, не проявляющую, однако, слабости. Она чувствовала приближение смерти, и слезы заставляли ее голос прерываться. Она знала, что муж сердится на нее, но не понимала причины. Однако она приготовилась мужественно встретить супруга, отослав Эмилию.

Он должен убить ее, остался только один путь. Все было кончено. Он помедлил, предлагая ей помолиться и очистить совесть, перед тем как встретиться с Создателем. Ему не хотелось выслушивать ее оправдания, ее ложь. Но он слишком медлил. Она узнала о его сомнениях и опровергла их. И все-таки он убил ее, горя гневом от разочарования и боли.

Когда Эмилия вернулась в комнату, Дездемона была мертва, и служанка обвинила Отелло в убийстве, а он не уклонился от обвинения.

– Она, лживая, будет гореть в аду. Дважды я убил ее, – мягко сказал он.

Все разразились аплодисментами. Зеб сунул в рот два пальца и засвистел.

– Великолепно, – неожиданно произнес Клод. Он повернулся к собравшимся и объявил, когда им следует вернуться к репетициям. – Вы должны играть, как актеры. Ни одному из нас не следует отвлекаться, а надо как следует выучить реплики. Никто не должен говорить, что он перегружен работой, за исключением графини. Я не хочу больше слышать ваше ворчание.

– Дедушка пустит нам кровь, если мы попытаемся это сделать, – сказала Гортензия, засмеявшись своей шутке.

– Это большое преувеличение, – произнес Алекс, положив руки на плечи жены. – Помнишь, Энн, какой урок он преподал нам, когда мы не хотели играть вместе, потому что были в ссоре?

– Он тебя проучил, Алекс, – отозвался Клод, – Насколько я помню, по поводу игры Энн он не делал замечаний.

Алекс усмехнулся.

– Правильно, так и было, – ответил он. – Пойдем в детскую, любимая?

Глава 9

Пока все выходили из залы, намереваясь немного передохнуть перед ленчем и сбором зеленых веток, Джек закрыл книгу. В момент чтения пьесы он ощущал себя вдовцом, у которого щемило сердце. Почему он так быстро вынес ей приговор? Почему не дал ей шанс, реальный шанс оправдаться? Почему она не заставила его раскрыть истинных причин несчастья, гнева, злости, хотя почувствовала их? Почему не впала от его упреков в еще больший гнев, чем он? Почему не кричала, когда он убивал ее, и не звала на помощь Эмилию?

И с чего вдруг он так опустошен от этой незамысловатой истории? После всех выдумок Шекспира?

Оторвав глаза от книги, Джек понял, что остался в комнате один на один с Красоткой, которая гуляла по бальной зале, посматривая во французские окна.

Он колебался.

– Зачем ты приехала? – спросил он. Джек не собирался задавать этот идиотский вопрос. Он находился на полпути к двери, когда Изабелла повернула голову, чтобы посмотреть на него. – Зачем ты приехала? – повторил он свой вопрос.

– Разве это не тот же вопрос, что и «как ты посмела»? – ответила она. – Вчера я все сказала тебе, Джек.

– Зачем ты приехала? – упорствовал он. – Это имеет какое-нибудь отношение ко мне, Красотка? Ты ожидала, что я буду здесь? Боялась обнаружить меня? Или все же надеялась встретить?

Как обычно, Изабелла взглянула ему в глаза.

– Ты больше ничего не значишь для меня, Джек, – ответила она. – Ровным счетом ничего.

За последние месяцы, проведенные вместе, они научились бороться друг с другом, не применяя физического насилия. Она не забыла тех уроков, как и он.

– И никогда не значил, правда? – поинтересовался Джек. – Я олицетворял для тебя только хлеб с маслом, обеспечивая пропитание, пока ты карабкалась наверх. Взамен ты подарила мне год удовольствия без какой бы то ни было необходимости разыскивать девушек на ночь.

– Верно, – произнесла Изабелла, не отводя глаз. – Мы давали и получали одинаково, Джек.

Он чувствовал себя посрамленным и злым, как всегда. Зачем ему понадобилось обижать ее? Неужели человек всегда хочет причинить боль тому, кого любит?

Но сейчас он ее уже не любил. Все осталось в прошлом.

– Ты любила его? – Слова повисли в воздухе. Джек ужаснулся, поняв, что произнес их.

На мгновение он решил, что Изабелла не ответит.

– Конечно, я любила его, – сказала она. – Очень сильно.

Те же слова он употребил вчера, описывая свои чувства к Джулиане.

– Не знал, что ты хотела выйти замуж, – проговорил он. – Не догадывался, что ты удовольствуешься одним мужчиной.

– Понимание этого ничего бы не изменило для тебя, – заметила Изабелла. – Ты бы никогда не женился на своей любовнице, Джек. А я всегда была для тебя только ею.

Внезапно у него родилась идея.

– Ты бы вышла за меня замуж? Если бы я попросил тебя? Вышла бы?

– Это праздное любопытство, не так ли? – спросила она. – Но нет. На твой вопрос я отвечаю: нет. Полагаю, ты был прав, когда называл себя моим хлебом с маслом. Не могу понять, зачем я оставалась с тобой целый год? Все, о чем я мечтала, – не дать тебе уйти, несмотря на твое презрение.

Джек понял, что в этой игре у нее появился перевес. Возможно, потому, что он более раним, чем она. Даже сейчас. Он почувствовал себя так, словно упал лицом в грязь. Он любил ее, она была смыслом его жизни. Правда, она бы не вышла за него замуж, даже если бы он попросил. Однако Джек никогда и не думал предлагать ей это.

– Да, – сказала она. – Я любила Мориса. Для него я была той, кого уважают так же, как и восхищаются. После тебя я нашла его неотразимым.

Она снова уязвила его. Год после разрыва с Красоткой, два года, шесть лет он все еще грустил. Он так и не смог забыть свои чувства к ней, лаская бесчисленное множество куртизанок и леди, не отягощенных моралью.

Неожиданно ему пришла в голову мысль, что он сможет выбросить Изабеллу из головы в объятиях невинной Джулианы. Что заставило его отвлечься от ухаживаний за ней на столь долгое время? Верно, ему поможет Джулиана.

– А я люблю Джулиану, – сказал он. – Я нахожу ее достойной уважения и восхищения.

Ее глаза – восхитительные зеленые глаза, умевшие отражать столько чувств, – быстро моргнули. С удовлетворением Джек подумал, что она оскорблена. Он и надеялся хотя бы немного обидеть ее.

– Может, тебе стоит пойти и отыскать ее, Джек? – спросила Изабелла. – Я нарочно осталась, после того как все разошлись. Я работаю, и мне сложнее, чем может показаться. Я должна понять образы и характеры героинь в сценах, которые будут сыграны здесь. Мне нужно уловить акустику и атмосферу. Я бы предпочла, чтобы ты ушел, хотя довольно невежливо просить тебя об этом в доме твоих дедушки и бабушки.

Джек повернулся и вышел из комнаты, не взглянув на нее.

Сначала Изабелла не хотела присоединяться к семейному походу за ветками к Рождеству. Приглашение в Портленд-Хаус было большой любезностью, по существу, ее наняли, как любого служащего, называя при этом почетным гостем. Она до сих пор чувствовала некоторую неловкость: семья была такой сплоченной и шумной. Она же была здесь чужой, несмотря на то, что ей прислали приглашение. Ей следует держаться от них подальше, насколько это будет возможно.

Изабелла ощущала всю неуместность своего присутствия тут, потому что в свое время была любовницей Джека. Девять лет казались долгим сроком, пока она вновь не увидела его. Ей почудилось, что все произошло только вчера, настолько свежи оказались старые чувства.

Зайдя после ленча в детскую, она предложила детям еще раз прогуляться к мосту или до деревни. Жаклин и Марсель пораженно взглянули на нее, глаза мальчика сначала стали холодными, а потом загорелись.

– Мама, мы должны идти за остролистом! – воскликнул он. – Я пойду с моим другом Дэви. Я же рассказывал тебе об этом.

Дети, разумеется, не поймут ее слов про семейный уклад и про идею о нежелательном вторжении чужаков. Но они и не думают вторгаться в жизнь этой семьи – их сюда пригласили. Ей не следует забывать, что Марсель – граф де Вашерон. Встретив Джека вновь, поговорив с ним, Изабелла осознала, что совершила ужасные поступки. К ней вернулось ощущение ее более низкого положения, которое он возродил.

Она улыбнулась сыну и посмотрела на дочь.

– А чего хочется тебе, Жаклин? – спросила она. – Тебе тоже интересно собирать со всеми зеленые ветки?

Энн находилась в детской и слышала часть разговора.

– О, Изабелла, – произнесла она, – неужели ни один человек не догадался сказать тебе, что дети тоже должны идти собирать ветки? Разумеется, Марселю и Жаклин нужно идти. Прогулка будет увлекательной. Фургоны отправятся домой, чтобы отвезти вес собранное, а потом вернутся с горячими напитками. Думаю, устроят и фейерверк.

– Вот это да-а! – Марсель захлопал в ладоши и подпрыгнул.

Энн засмеялась.

– Фредди поскакал в дом священника пригласить Бертрана и Роуз, – добавила она. – Милый Фредди беспокоится о семействе Руби, ему ненавистно видеть их служащими.

Изабелла немного успокоилась. Конечно, она должна пойти, если даже ее дети собираются присоединиться к компании. Было бы нечестно поручить их заботам других взрослых, оставшись дома.

Таким образом, примерно через полчаса она вышла на улицу. Она почувствовала удовольствие от того, что она видела, как счастливы все вокруг нее и не дают ей ощутить себя чужой. Стэнли и Селия шли по обе стороны от нее, вскоре к ним присоединился и Перегрин. Он был один, так как его беременная жена осталась дома вместе с пожилыми родственниками. В то же время ей было грустно осознавать, что она не является членом этой семьи. Ее мать и отец всегда жили отдельно, а родные Мориса отвернулись от него после их свадьбы.

Иногда ей казалось, что она смогла бы отдать все на свете за ощущение принадлежности к большой семье. Но она понимала, что ей придется смириться с судьбой, оставив мечты о личном счастье. Изабелла с болью вспомнила прошлый вечер, когда обнаружила Жаклин со скрипкой и смычком в руках. Она была уверена, что та забыла про инструмент после отъезда из Франции. Ужасные предчувствия охватили Изабеллу. Неужели Жаклин будет отличаться от остальных, как и ее мать? Почему девочка не взяла больше от своего отца, чуждого всяким амбициям?

Ее глаза помимо воли остановились на дочери. В первые минуты прогулки Жаклин шла рядом с крошкой Кэтрин, Алексом и Энн. Но теперь она разговаривала с Джеком, на руку которого опиралась Джулиана. Он снисходительно смотрел на Жаклин.

Изабелла встревожилась. Она протянула руку, подзывая девочку. Дочь бросила на нее недовольный взгляд.

Нет! Изабелла послала Жаклин безмолвную команду. Отойди! Разговаривай с другими детьми. Подойди ко мне. Нет, Жаклин. Нет!

Жаклин прикоснулась к руке Джека. Он улыбнулся и сказал ей что-то.

– Кажется, пойдет снег, – заметила Селия, поднимая голову и разглядывая небо и серые тучи. – Стало очень холодно.

– Похоже, приближается Рождество, – добавил Перегрин. – Снегопад уместен на Рождество как никогда. Можно лепить снеговиков, играть в снежки, кататься на коньках. Вы не согласны, графиня?

Изабелла прекратила наблюдать за Жаклин и Джеком, шедшими рука об руку, и ласково улыбнулась.

– Совершенно верно, – ответила она. – Мне хотелось бы просить о том, чтобы все называли меня Изабеллой.

– Изабелла! – Перегрин улыбнулся.

Они приблизились к озеру. Оно было настоящим, а не болотистым, как то, через которое возвели мост. Летом по нему плавали на лодке, купались и на берегу устраивали пикники. Примерно через час герцогиня заявила, что пора отсылать фургоны с ветками домой, чтобы потом они вернулись с горячим шоколадом.

Джек подумал, что, если ему повезет, он уведет Джулиану на прогулку по берегу озера, где они смогут затеряться среди деревьев. Ему снова захотелось остаться с ней наедине, чтобы побеседовать. Может, и поцеловаться. Обязательно поцеловаться. Он хотел поухаживать за ней. Джек гадал, уступил бы он так легко планам бабушки, если бы Красотка не появилась в роли гостьи? Впрочем, не имеет значения. Ему пора жениться, и вряд ли он найдет более красивую, милую и послушную девочку.

Девочку! Слово родилось в его мыслях до того, как он смог осознать его. Это было единственно возможное обращение к Джулиане. Она была молодой и доброй. Будет легко изменить ее так, как он пожелает. Джек представил себе Джулиану через много лет: она будет матерью целого выводка детей, особенно если сначала им не повезет и до появления наследника она подарит ему дочь.

Джек вышел из дома, держа Джулиану за руку. Она превосходно выглядела в зеленом, обрамленном мехом плаще и капоре. Он развлекал ее рассказами о смущении членов семьи во время утренней репетиции в бальной зале. Не обошел он вниманием и себя, красочно описав, как подпирал стену, будто желая стать ее частью, когда все остальные уже повторяли свои роли. Джек скрыл истинную причину своих чувств.

– Уверена, что вам не следует смущаться, – ответила Джулиана. – Герцог сказал мне, что вы считаетесь одним из лучших актеров в семье.

Джек не сомневался, что бабушка непременно дополнит этот рассказ описанием, как чудесно Джек выглядит в театральном костюме, и сообщит, что женская часть аудитории не сводит с него глаз, когда он выходит на сиену. Бабушка не успокоится, пока он не отойдет с этой девочкой от алтаря.

Девочкой! Ему хотелось поточнее узнать, сколько ей лет, но он стеснялся спросить об этом.

Кто-то из детей скатился с горки, остальные опасались упасть. Один из мальчиков остановился и мило улыбнулся Джулиане.

– Вас зовут мисс Бекфорд, – заметил он. – Я запомнил. Но я не знаком с этим господином. Мое имя Марсель Желле.

Сын Красотки. Крепкий белокурый мальчик, в будущем обещавший стать красавцем. Изабелла говорила, что он похож на своего отца.

– Джек Фрейзер к вашим услугам, мистер Желле, – ответил Джек, а Джулиана улыбнулась.

Марсель еще раз скатился с горки, за ним Руперт, Рэйчел и Китти, дочь Стэнли.

Джек опустил взгляд и увидел темные глаза, смотревшие на него не отрываясь.

– Жаклин, – произнес он. Джека охватила печаль при взгляде на девочку – он вспомнил ее великолепную игру прошлым вечером и гнев Красотки.

– Мама обещала подумать, – сказала Жаклин.

– Подумать? – улыбнулся он. – Джулиана, вы знакомы с Жаклин, дочерью графини де Вашерон?

– Чудесное французское имя, – ответила Джулиана. – Мы встречались вчера в детской.

– О чем она обещала подумать? – поинтересовался Джек.

– О моих уроках.

– А, – проговорил он, – когда родители обещают подумать, они, как правило, выполняют обещания, правда?

Жаклин не отрывала от него взгляда. Точно так же когда-то на него смотрела Красотка.

– Это правда? – спросила она. – Обещаете?

Боже, он сказал что-то не так!

– Вы спросите у мамы?

Джек уже спрашивал. Как он и ожидал, Изабеллу трудно было в чем-то переубедить. Однако Жаклин смотрела на него с таким доверием, словно он мог творить чудеса без помощи волшебной палочки.

– Это так важно для тебя?

Джек сам знал ответ на свой вопрос. Она была дочерью Красотки. Разумеется, для нее это важно. Для него музыка тоже много значила, так что он мог понять девочку.

– Конечно, я спрошу. Я поговорю с твоей мамой.

Она не улыбнулась, не поблагодарила его, как он ожидал. Но Джек еще прошлым вечером отметил, что она была очень серьезным ребенком. Никогда прежде он не встречал таких детей.

Ему не хотелось отпускать девочку. Джека тронула ее вера в его способность повлиять на решение Красотки.

Он взял ее за руку, хотя и не желал принуждать к скучной прогулке в обществе взрослых, в то время как дети устроили оживленную возню.

Когда Жаклин вложила свою руку в его, Джек почувствовал, как тонки ее пальчики. Он подумал, что Красотка, возможно, наблюдает за ним, и отнял руку.

– Еще одна леди рядом со мной, – сказал он. – Мне повезло.

Он повернулся к Джулиане и рассказал ей, что Жаклин играет на скрипке лучше всех, кого он когда-либо слышал. Это было преувеличением, но Джек ни секунды не сомневался, что в будущем девочка станет знаменитостью.

– О, – произнесла Джулиана, – в таком случае вы сможете сыграть на концерте герцогини в канун Рождества, Жаклин.

Позднее Стэнли заметил, что если бы они дали детям волю, то заросли истощились бы задолго до того, как прибыли фургоны. Но, к счастью, остролист оказался колким, его сучки толстыми, а омела располагалась высоко на дубах, так что оказалась в безопасности.

Алекс, Зеб, Перегрин и Говард Бекфорд ломали сучья остролиста и передавали в руки детям со строгим предупреждением соблюдать осторожность. Несмотря на это, Кеннет открыл рот и заплакал, как только его пальцы прикоснулись к колючей ветке, и целую минуту рыдал на руках у матери. Мэг, старшая дочь Стэнли, ругала Дэви, слишком нагрузившего Китти. Марсель сохранял мир со своим старшим другом, перенося ветки на открытое место, куда должны были подъехать фургоны и забрать их. Без единой жалобы он сосал уколотый палец.

Сэм, Фредди, Энтони и Бертран срезали ветки, а женщины и дети, разбившись на группы, забирали их и укладывали в быстро растущие груды остролиста. Роберт, Элис и близнецы водили хоровод вокруг одной из сосен и исполняли собственную версию «Колечек вокруг Рози», которую няни напевали им по утрам.

Джек, подхватив Джулиану, разыскивал омелу. «Девушка совсем не разбирается в правилах кокетства и флирта», – подумал он, когда она обнаружила это растение на удаленном дубе. Джек решил, что им нет нужды прятаться от чужих взглядов.

– Итак, – проговорил он, поглядывая на свои блестящие ботинки. – Как ты полагаешь, я сумею залезть наверх и спуститься, не сломав себе при этом шею? – Он улыбался ей, предугадывая ответ.

В глазах Джулианы отразилось беспокойство.

– Будь осторожен, – сказала она.

– Обещаю, – ответил он, – что тебе не придется ловить меня.

Ему не составляло труда забраться наверх и слезть обратно. Но зачем упускать шанс полностью завладеть ее вниманием? Джек начал медленно подниматься и возблагодарил небеса за то, что кузены далеко, заняты собственным делом и не станут подшучивать над ним.

– Совсем не страшно, – объявил он, достигнув ветки, на которой мог удобно усесться. Джек посмотрел на обращенное к нему лицо и расширенные глаза, отражавшие беспокойство за него. – Это на самом деле не страшно.

– Будь осторожен, – повторила Джулиана. Сбор омелы, которую Джек обрывал и бросал к ее ногам, был удачным предлогом, чтобы позже прогуляться среди деревьев. Ему захотелось перейти к более откровенным ухаживаниям.

«Будь проклята Красотка, приехавшая в Портленд-Хаус», – решил Джек. О, будь она проклята! Джек ни на минуту не поверил, что Изабелла не была осведомлена о его приезде. Да она просто ухватилась за это приглашение! Ей захотелось провести неделю в его компании, задирая перед ним нос из-за того, что она прославилась, не прибегая к его помощи'. А ведь она использовала его, делая первые шаги, потом же без труда взошла на вершину.

Черт с ней!

Джек слишком быстро заскользил вниз и приземлился на землю более жестко, чем намеревался. Но он был вознагражден. Джулиана приложила руки ко рту и сделала шаг в его сторону.

– Ты ударился? – спросила она.

В ответ Джек усмехнулся.

– Не очень сильно, – соврал он, скрывая правду об ушибленном колене и занозах в ладони. – А сейчас позволь мне взглянуть, как омела смотрится в твоих волосах. – Джек поднял одну веточку.

Ничего не подозревая, Джулиана подошла к нему ближе. Она действительно невинна или покорилась неизбежному, подумал он.

– На мой взгляд, есть только один способ проверить ее действие, – сказал Джек, поднимая глаза и медленно возлагая омелу на голову Джулианы.

Ее губы были так же холодны, как и щеки. Свободной рукой Джек обвил ее талию и встал напротив нее. Она была крошечной и очаровательно женственной. Возможно, им не следовало дальше углубляться в лес. Он украсил ее голову омелой меньше чем за неделю до Рождества, все знали, что он ухаживает за ней и об их помолвке будет объявлено во время праздника. Не похоже, что ее брат собирается кинуть ему в лицо перчатку. Джек раздвинул ей губы и коснулся их языком. Джулиана с силой уперлась в его грудь и отступила. На мгновение, несмотря на умение держать себя в руках, в глазах Джулианы отразился ужас.

Джек подумал, что должен быть терпеливым и нежным, и опустил руки. Но как он мог исполнить свои намерения? Он отчетливо представил себе, как она застынет, когда он придет к ней в ночь свадьбы. Без сомнения, ей нужно приучить себя к мысли об исполнении супружеских обязанностей и открыться ему. Ему только следует набраться терпения.

– Извини, Джулиана, – сказал Джек. – Ты не осведомлена о подобных поцелуях?

– Я… Мне кажется, кто-то нас зовет, – ответила она, отводя взгляд. – Я ничего не понимаю, простите.

В этот момент кто-то подошел к ним. Это опять была маленькая дочь Красотки.

– Жаклин, – проговорил Джек, – ты пришла, чтобы помочь нести омелу? Только что я проверял ее действие на мисс Бекфорд. Знаешь, для чего она служит?

– Да, – ответила девочка. – Мы всегда вешали дома одну ветку, чтобы целоваться,

– В самом деле? – Джек улыбнулся ей, не сердясь за то, что она появилась так некстати. – Я проверял омелу на мисс Бекфорд. Могу я повторить испытание на тебе?

– Да, – сказала Жаклин и подняла голову, когда он положил веточку омелы на ее волосы.

Он хотел прикоснуться к ее щеке, но она подставила губы. Джек мягко поцеловал их и снова улыбнулся, все еще обнимая девочку:

– Это прекрасно действует, правда?

– Верно, – произнесла она, снимая с головы веточку. – Тетя Энн говорит, что фургоны скоро прибудут, а ее муж уже разжег огонь.

Джек подал Джулиане руку.

– Мысли о костре и горячем питье чрезвычайно привлекательны, не так ли? – поинтересовался он.

Перед тем как Джулиана и Жаклин взяли его за руки, Джек бросил взгляд в направлении огня и заметил Красотку, одиноко стоявшую между деревьями. Она прижимала руку к губам и смотрела на него. Изабелла резко повернулась и присоединилась к остальным, а он в сопровождении Джулианы и Жаклин последовал к костру.

Глава 10

Сбор возле костра проходил весело. Загрузив фургоны зелеными ветками, все встали вокруг огня, пили горячий шоколад, грелись, протягивая руки к костру. Затем пели рождественские гимны, пока слуги собирали в коробку пустые чашки и кувшины и складывали их в фургон, чтобы увезти домой. Все вдруг ощутили, что до наступления Рождества осталось совсем мало времени.

– Несколько дней, – прошептала Китти.

– Сколько ночей? – хотел знать Марсель.

Дети первые вспомнили про развлечения. Большинство сгруппировалось около Дэви, старшего по возрасту, и спустилось к озеру, чтобы бросать в него камни и ломать лед. Стэнли, Селия и Фредди пошли за ними, желая убедиться, что никто из них не собирается выйти на лед.

Констанс и Пруденс вместе со своими мужьями направились к дому. Бертран и Говард решили зайти в лодочный сарай и пригласили Роуз и Джулиану составить им компанию.

Джек оказался возле Изабеллы.

– Пойдем, – отрывисто сказал он и добавил, опасаясь, что кто-нибудь его услышит:

– Не согласитесь ли прогуляться у озера перед возвращением домой? Вы сможете увидеть оттуда несколько прекрасных пейзажей.

Около получаса они стояли по разные стороны огня, разговаривая со своими соседями. Их глаза ни разу не встретились, но оба чувствовали напряжение. Джек мрачно подумал, что им следует прояснить все до возвращения домой, и был уверен, что Изабелла придерживается того же мнения.

– Благодарю вас, – произнесла она, опираясь на его руку. – Должно быть, это чудесно.

Они молча шли по тропинке у воды.

– Я видел выражение твоего лица, – сказал Джек, поражаясь собственной злости, – несмотря на расстояние. Красотка, скоро наступит Рождество, и я нарвал омелы. Ради Бога, мужчины целуют под омелой даже своих бабушек и младенцев.

Он разозлился еще больше оттого, что Изабелла ничего не отвечала.

– Я поцеловал семилетнего ребенка под омелой, – сознался Джек, – а твой вид и молчание заставляют меня ощущать себя растлителем малолетних. Красотка, я возмущен этим. Видит Бог, возмущен! Джулиана тоже находилась там, я и ее поцеловал, но с гораздо большим пылом.

– Уверена в этом, – произнесла Изабелла.

– Я отказываюсь оправдываться, – ответил Джек, – и не чувствую себя виноватым. Я всего лишь целовал женщину, с которой обручусь на следующей неделе.

Изабелла повернулась к нему.

– Не принимаю твоих оправданий, – заявила она. – Я приехала сюда вместе с детьми, чтобы отдохнуть. Я собиралась встретить Рождество в семье, отличающейся строгой моралью, а ты все портишь.

– Нет! – Джек схватил ее за руку, потянул, прижал к стволу дерева. – Ты приехала сюда потому, что это моя семья, Красотка. Ты здесь, так как знала, что я тоже приеду. Ты хотела показать мне, чего достигла без моей помощи, продемонстрировать свое великолепие и славу, своих детей от законного брака. Ты приехала лишний раз напомнить, что когда-то нуждалась только в моих деньгах.

– Я многое отдавала тебе взамен денег, – заметила она.

– О, конечно! – Джек все больше распалялся. – Твое тело было очень доступным, Красотка, в любой момент, когда бы я ни попросил. Если тебе это польстит, сообщаю, что ни одна не была так хороша, как ты.

– Я давала тебе больше, – проговорила она, – и ты взял гораздо больше. Ты забрал мое самоуважение, Джек. Ты заставлял меня чувствовать себя ничтожеством, и я позволяла тебе так обращаться со мной. Я отработала каждый пенни из тех денег, которые ты мне давал.

Джек почувствовал безмерную обиду, Он же любил ее! А она предала его.

– Ты приехала сюда, чтобы показать мне, как я ошибался на твой счет, – сказал он. – Вот зачем ты здесь, Красотка.

Глава 11

После возвращения домой Изабелла не успела сбежать в свою комнату. Марсель пританцовывал вокруг нее в холле, а Дэви и его сестры умоляли собрать венок для поцелуев. Даже Жаклин взяла ее за руку и умоляюще заглянула в глаза.

– Я рассказала Дэви, Мэгги и Китти, что твои венки получаются красивее, чем у других, мама, – проговорил Марсель.

Три леди постарше, включая мать Джека, проведшие полдень в мансарде среди коробок с рождественскими украшениями, поддержали Марселя, а леди Мод приветливо улыбнулась.

– Дорогая графиня, вы обязательно должны исполнить нашу просьбу, – сказала она. – Я сообщу маме, что вы вступили в наши ряды.

Все к лучшему, решила Изабелла, когда их с Энн окружила группа детишек, чтобы помочь с венком. Она хотела на следующий день вернуться в Лондон, но Джек сказал, что им стоит попытаться вести себя как цивилизованные люди. Он напомнил, что приглашение ей прислали герцог и герцогиня Портлендские.

Так они и сражались друг с другом. Все выплеснулось наружу: неудобство их совместного пребывания в доме, гнев и подозрения. Сейчас им оставалось только наслаждаться воспоминаниями о раздельно проведенных рождественских праздниках, так как теперь они должны были находиться под одной крышей.

– Я начинаю получать от этого удовольствие, – произнесла Энн, когда они подошли к той части залы, в которой герцогиня вела подготовку к изготовлению венка. – Я обожаю Рождество. Это самое лучшее время в году.

Изабелла собрала зеленые ветки и украшения, которые могли им понадобиться, и понесла к своей большой армии. Дети восторженно обсуждали снег, снеговиков, катание на коньках, рождественские подарки и пудинг.

Она подумала, что это на самом деле лучшее время в году и она не смогла бы выбрать для встречи Рождества более дружелюбную семью. Прошлый раз они праздновали его одни – только она и дети. Тогда она тосковала по Морису.

Джек карабкался по высокой лестнице в центре комнаты, чтобы повесить на люстру украшения. Джулиана стояла у основания лестницы и следила за ним. Они оба принадлежали друг другу. Для них это Рождество пройдет восхитительно.

Изабелла обратила внимание на Китти, пытавшуюся привязать к венку красный колокольчик.

Между тем Джек снял пальто и сюртук. Он выглядел невероятно привлекательно в рубашке, панталонах и ботфортах. Но он не чувствовал этого.

– Нет, нет, – сказала Изабелла Марселю. – Давайте не будем собирать всю омелу в одном месте. Лучше попробуем закрепить несколько веточек еще где-нибудь. Вот как здесь. – Она подняла руку, чтобы поправить его волосы. – Ты мой любимый мальчик.

Девять лет она гадала, сумеет ли прожить без Джека. Несмотря на все происшедшее, на то, что он оставил ее, желание находиться рядом с ним было непреодолимо. Однако, хотя Изабелла и понимала, что не сможет жить без него, она также осознавала, что с ним тоже оставаться нельзя. Джек никогда не уважал ее. Он хотел от нее только одного. А дальше все пошло бы еще хуже.

Ей удалось сохранить достоинство и уйти. В конце концов, она выяснила, что возможно жить, а не просто существовать и начать новую жизнь, лучшую, чем прежняя.

Изабелла презирала себя за слабость – она все еще тосковала по Джеку, но ей никак не удавалось забыть его. – Итак, – сказала Энн, – все готово. Прекрасно, разве нет, Жаклин? – Она положила руку на плечо девочки. – Какая у тебя умная мама. А где Кеннет? А, вон он с Прю и Элис. С ним все в порядке. Наверное, нам следует отнести венок в гостиную?

«Конечно», – решила Изабелла, направляясь за Энн. Он находился не где-нибудь, а именно в бальной зале. Сейчас Джек принадлежал не ей. А если бы даже было иначе, она не стала бы с ним общаться. Слишком поздно. Нет, не поздно. Время для них с Джеком ничего не значит. Их отношения были ошибкой с самого начала. Гостиная была заполнена взрослыми и детьми, которые украсили ее и превратили из классически элегантной в яркую и по-рождественски нарядную. Леди Сара Линвуд и мать Джека устанавливали в окне сцены Рождества Христова, а остальные занимались другими декорациями. Однако все приостановили работу, чтобы полюбоваться венком для поцелуев. Зебедиа, Говард Бек-форд и Энтони закрепляли его, следуя указаниям Изабеллы.

Вес окружили венок и не могли оторвать от него глаз. Изабелла решила, что он действительно на редкость удался.

– Все похвалы должны достаться Изабелле, – сказала Энн. – Никогда прежде у меня таких венков не получалось.

Изабелла заметила, что герцог вошел в комнату, тяжело опираясь на палку, и приблизился к венку. Джек тоже подошел, ведя за руку Джулиану. Он так и не надел сюртук.

– Графиню нужно поцеловать под этим венком первой, – проговорил герцог таким голосом, словно вынес кому-то жестокий приговор. – Мадам, выйдите вперед, если согласны оказать мне эту честь.

Изабелла исполнила желание герцога, памятуя о том, что, несмотря на свою внешность, он человек добрый и мягкий. Она шагнула вперед и улыбнулась своей официальной улыбкой – одной из тех, что ослепляли стоявших возле нее. Она видела Джека и вспомнила его последний поцелуй, который нельзя было оправдать никакой омелой. Теперь рядом с ним стояла Джулиана, опиравшаяся на его руку.

– Это большая честь для меня, ваше сиятельство, – ответила она, подставляя лицо под его звучные поцелуи и кладя руки ему на плечи, чтобы в свою очередь поцеловать его. Изабелла засмеялась, когда кто-то – Перегрин? – присвистнул. – Для этого и предназначен венок, – со смехом пояснила она, беря герцога за руку, чтобы помочь ему отойти. – Прекрасная традиция. Их место занял Говард Бскфорд, ведя за собой Роуз Фитцджеральд. Он так крепко поцеловал ее, что та покраснела.

– Осторожнее, Бекфорд, – заметил мистер Бертран Фитцджеральд, – или я поинтересуюсь о твоих намерениях.

Однако Изабелла видела, что он смеется. Беем было весело.

– Только чтобы проверить его действенность, – произнес Алекс, усмехнувшись и целуя Энн.

Изабелла услышала, как Джулиана прошептала Джеку:

– Думаю, что одну из этих веточек омелы ранее ты положил мне на голову.

Так как герцог выпустил руку Изабеллы, она могла уйти, возможно, даже вернуться в свою комнату. Но она не могла покинуть гостиную.

– Как бы мне узнать, видел я их или нет? – прозвучал поддразнивающий голос Джека. – Должен покаяться, что моя голова была забита множеством других мыслей. Следует ли проверять действие омелы?

Казалось, Джулиана преодолела свою робость и застенчивость. Без сомнения, обаяние Джека оказалось магнетическим, и девушка мгновенно влюбилась в него.

Изабелла вынуждена была наблюдать за их поцелуем под венком. Рядом раздалось несколько свистков. Ей почудилось, что поцелуй был достаточно глубоким, как и следовало, – ведь через несколько дней они официально обручатся.

Герцог издал знакомый хрип, который Изабелла научилась воспринимать как смех.

– В мои дни, – сказал он, – мы не позволяли себе такой свободы с красивой девушкой и так скоро, графиня. Даже омела не оправдывала подобного поведения. Дорогая, если можете, подкатите мое кресло, а я попрошу Стэна и Перри, чтобы усадили меня в него.

Пока Изабелла исполняла его просьбу, ощущение приближающегося Рождества пропало. Нужно было вернуть чувство праздника. Марсель потянул ее за руку.

– Я хочу поцеловать тебя, маман, – заявил он. – В прошлом году ты сказала, что отныне я – глава семьи.

– Так и есть, – ответила Изабелла улыбаясь и направилась с ним к венку. Когда она чмокнула его в сложенные губы, ее затопило чувство любви к Марселю и Жаклин, стоявшей неподалеку.

Любовь к детям являлась самой значительной частью ее жизни. Рождество наступило. Она должна создать для них чудесную атмосферу праздника. Всё было сказано и сделано, теперь только дети царили в ее сердце.

– Сыграем в бильярд, Джек? – чуть позже тем же вечером предложил Алекс, положив руку на плечо кузену. Многие удалились в музыкальную комнату – готовиться к рождественскому концерту, а большинство играло в карты в гостиной. – Нам обоим предстоит учить роли, поэтому давай пока немного расслабимся.

Джек последовал за Алексом в бильярдную и вскоре понял, что его позвали туда не только для отдыха. Алекс подошел к окну и принялся разглядывать падавший снег. Кузены с детства были очень близки. Иногда они даже могли читать мысли друг друга. К примеру, четыре года назад Джек знал, что не получит Энн, так как Алекс любил ее.

– Дедушка все еще глава семьи, – пробурчал Джек. – Не следует примерять на себя его роль, ведь ты пока не унаследовал титул, верно? Надеюсь, ты не собираешься читать мне нотации, Алекс?

– Я – член этой семьи, – твердо заявил кузен. – Этого достаточно. Я забочусь о чести семьи. Тебе не следует смущать нас.

– Каким образом я мог смутить вас?! – воскликнул Джек, притворяясь, что ничего не понимает. Он ненавидел, когда Алекс играл роль почтенного отца семейства. Совсем недавно Алекс вел себя не лучше Джека. Они добивались одних и тех же женщин. Обычно Алекс выигрывал, будь он проклят. – Я слишком страстно целовал Джулиану под венком? Но для этого и вешают венок. Между прочим, вы с Энн поступили так же.

– Джек, – отозвался Алекс, – она прекрасна и очень необычна. Она приковывает к себе взгляды всех находящихся в помещении.

– Энн не понравились бы твои речи, – сообщил Джек. Ему не нужно было долго думать, чтобы понять, о ком говорит Алекс.

– Мои чувства к Энн настолько глубоки, что мне не нужно прикидываться, будто я не замечаю красоты других женщин, – ответил кузен. – Понимаю, что ты ослеплен, Джек. Конечно, она держится с достоинством, но она актриса, и это объясняет намерение некоторых мужчин развлечься…

Алекс не успел закончить, так как две руки схватили его за лацканы сюртука и, почти оторвав от пола, прижали к оконной раме.

– Тебе лучше не высказывать вслух своих мыслей, – сурово произнес Джек, – если не хочешь проглотить их или выплюнуть вместе с зубами.

Алекс не ответил. Хватка Джека ослабла, и он отпустил кузена. Они пристально смотрели друг на друга, Джек тяжело дышал.

– Не думаю, что ты просил бабушку подыскать тебе невесту, – сказал Алекс. – Возможно, когда ты ехал сюда, то даже не представлял, что она нашла се для тебя и от тебя ожидают традиционных ухаживаний во время Рождества и предложения по окончании праздников. Бабушка любит править крепкой рукой. Однако правда состоит в том, Джек, что Джулиана прибыла сюда с определенными намерениями и ты сразу показал готовность оправдать се ожидания. Не сделай ты этого, никто бы не стал обвинять тебя, хотя нам было бы неловко. Но ты начат! ухаживать за ней.

– Я намерен жениться, – произнес Джек, глядя на него, – если и она этого захочет. Верю, что так и будет.

– А с другой стороны – графиня де Вашерон? – спокойно спросил Алекс. – Она будет развлекать тебя, пока ты ожидаешь согласия невесты? Сегодня вы встречаетесь в ее или в твоей комнате, Джек?

Джек ударил его в челюсть, и Алекс поморщился от боли, стукнувшись головой об оконную раму.

– Немедленно извинись, – проговорил Джек сквозь зубы. – Ты оскорбил леди, не важно, что она не слышала твоих слов. Я пригласил ее прогуляться вокруг озера, так как она не знает окрестностей, а я прекрасно с ними знаком. То, что она пошла со мной, превращает ее в порочную женщину?

– Джек… – Алекс осторожно ощупал челюсть. – Я повел Энн прогуляться. Я думал догнать вас. К счастью, внимание Энн привлекло что-то на другом конце озера, но я заметил вас. Я надеюсь, что она ничего не видела, хотя, должно быть, удивилась, когда я неожиданно прервал прогулку. Я смотрел и не верил своим глазам. Ваш поцелуй не походил на рождественский и не имел с ним ничего общего!

Джек подбоченился.

– Это не твое дело! – грубо отрезал он.

– Напротив, – продолжал Алекс. – Здесь находится молодая леди, которая будет очень обижена и унижена, если правда выплывет наружу. Вся наша семья будет опозорена. На сей раз это мое дело. Ты не должен вести себя так в родовом гнезде, Джек. Я не прощу прощения за вмешательство. А если ты опять поднимешь свои проклятые кулаки, то получишь от меня достойный ответ. Посмотрим, как ты понравишься обеим дамам с синяком под глазом.

Джек прижал руки к бокам и вновь сжал кулаки.

– Наверное, глупо с моей стороны разочаровываться в тебе, Джек, – сказал Алекс. – Однако это так. И должен признаться, в графине я тоже разочаровался.

Вначале у меня создалось впечатление, что она более достойная женщина,

– Мне ненавистны твои скороспелые выводы! – воскликнул Джек. – Ты что-то увидел и подумал, что понимаешь суть происходящего, Алекс. Но ты ничего не понял. Когда-то я был влюблен в Красотку, еще до ее замужества. С тех пор прошло много времени. Ты полагаешь, что я не способен на любовь, но целый год я жил только ею. Она слишком много значила для меня, чтобы я щеголял своей победой перед друзьями. Не смей больше говорить, что се поведение сегодня в полдень было непристойным. Это только наше с ней дело, а не семейное. Алекс моргнул.

– Она была твоей любовницей? – спросил он. – Какое совпадение. Но это не может продолжаться, Джек. По крайней мере, не здесь.

– Чепуха! – отрезал Джек. – Разумеется, это не может продолжаться, потому что она – это она, а я вот-вот вступлю в брак с другой женщиной. Тебе не нужно напоминать мне о чести семьи, Алекс. Я должен жениться на Джулиане, и женюсь. В соответствии с семейной традицией тебе потребовался год или два, чтобы не обмануть всеобщих ожиданий. А моя разгульная жизнь подходит к концу,

Алекс запустил пальцы в волосы, но замер, дотронувшись до затылка.

– Ты бросил мне в ответ ужасные обвинения, – заметил он. – И к тому же мне придется объяснить появление синяка на скуле. Боже мой, когда мы последний раз дрались? Я не получил никакого удовольствия от сегодняшнего столкновения. Мне следовало в первые же минуты разбить тебе нос.

– Ты всегда ныл от боли после драк, – возразил Джек. – Может, сыграем в бильярд, раз уж пришли сюда?

– Если ты согласен стать мальчиком для битья, – отозвался Алекс, тряхнув головой. – Уверен, что одержу запоминающуюся победу.

Джек выбрал кий и подумал о Джулиане. И о Красотке. И почувствовал себя окончательно разбитым.

Обильный снегопад, продолжавшийся всю ночь, не закончился и утром. Снег все падал и падал. В нем утопало все вокруг; газоны, цветники, тропинки и дорога облачились в белую униформу. Снег лежал на ветках деревьев.

– Разве это не самая чудесная рождественская картина, которую ты видел? – поинтересовалась Констанс, сплетая пальцы с пальцами Сэма, когда они присоединились за завтраком к остальным членам семьи. – Хотелось бы мне знать, что может быть лучше этого?

Никто не спорил с ней.

Перри, Мартин и Фредди составляли расписание утренних репетиций с участием Изабеллы. Остальные с энтузиазмом смотрели на входную дверь.

– Мокрый снег, – сказал Стэнли. – Идеальный материал для снеговиков.

– И снежков, – добавил Джек.

– В любом случае у нас нет выбора, – заявил Зеб. – Мы с Гортензией сейчас поднимались в детскую, чтобы проверить, все ли проснулись. Скажи им, Гортензия.

– Все дети как один завизжали, за исключением, наверное, Жаклин. Но уж точно абсолютно все начали умолять, чтобы их взяли на прогулку. Зебу пришлось отшлепать их, чтобы заставить позавтракать.

– И одеться, – добавил ее муж.

Итак, меньше чем через час все дети бросились к двери, сопровождаемые несколькими взрослыми.

– Несомненно, – заметил Джек на ухо Джулиане, – то, что дом переполнен детьми, позволяет и нам вести себя по-детски, когда появляется что-нибудь замечательное вроде свежего снега.

Они наблюдали за жестокой снежной баталией, в которой взрослые представляли собой цели, кричали и смеялись, а дети в это время прыгали от восторга, затем поворачивались и убегали, боясь получить удар снежком в ответ. После игры все разделились на четыре команды, чтобы лепить снеговика. Алекс объявил, что в награду победители смогут хвалиться своей победой до конца праздников.

Джек, Джулиаыа, Стэнли и Селия взяли в помощники Марселя, Жаклин, Дэви и Роберта. Жаклин и Дэви лепили с отчаянным желанием победить. Роберту было интереснее зарываться в снег, Марсель больше говорил, чем работал.

Джек подумал, что мальчик красив и очень разговорчив. Он припомнил, как Красотка сказала ему, что не хочет, чтобы он находился рядом с ее детьми. Но вчера они вновь обсудили это и пришли к выводу, что должны сосуществовать как цивилизованные люди.

Вдруг ему пришло на ум, что прошлой ночью она снилась ему. Изабелла лежала рядом с ним в постели, ее голова покоилась на его руке, а золотистые волосы разметались и покрыли его плечо. Она смеялась от счастья, потом он просунул руку ей под голову и притянул к себе, целуя в губы. Ее смех прервался. Но это был всего лишь сон. Он проснулся и почувствовал боль и пустоту.

Джек вспоминал их первые дни, проведенные вместе. Он почти забыл, как они смеялись над забавными историями, которые он рассказывал ей. Позже веселья в их жизни стало гораздо меньше.

– Мы плыли на большом корабле, – рассказывал Марсель, – море было неспокойным, и многие плохо себя чувствовали. Но я не заболел. Я следил за мамой и Жаклин, потому что я единственный мужчина в семье. Так сказала мама. Вы знаете, что мой папа умер? Конечно, я рад быть главой семьи, но иногда я мечтаю, чтобы папа был с нами. Помню, как мне нравилось кататься у него на плечах. Он говорил по-французски.

Их команда выиграла благодаря вылепленной Дэви огромной голове снеговика, которую тот водрузил, сидя на плечах у Стэнли.

– Молодец, Дэви, – произнес отец мальчика, – теперь ты сможешь хвалиться в детской победой до тех пор, пока остальные дети не плеснут в тебя молоком, а я буду рассказывать о ней в гостиной, пока меня не обольют чаем. Буду надеяться, что холодным.

Роберт появился из своей норы и гордился тем, что он победитель.

Пора было возвращаться домой. У всех покраснели носы и пальцы. Перчатки, шарфы и пальто промокли насквозь.

Марсель прыгал рядом с Джеком и Джулианой. – Если вы хотите, я могу прокатиться на ваших плечах, – сказал он Джеку.

Джек остановился и посмотрел на него. Он уловил в голосе ребенка тоскливые нотки. Неужели он так сильно страдал из-за смерти отца? Ему исполнилось не больше трех лет, когда де Вашерон умер, но он помнил его. Ребенок просил покатать его на плечах, как это делал отец. Джек почувствовал, как его сердце дрогнуло. Он наклонился, подхватил малыша на руки и посадил себе на плечи.

Марсель болтал на протяжении всего пути домой, а Жаклин, напротив, молча шла рядом с Джеком.

Он был тронут и одновременно смущен. Он надеялся, что Красотка не следит за ними из окна. Джулиана шла с другой стороны от него. Дети познакомились с ней в детской, но ему показалось, что она принадлежит к их числу. Однако это не могло долго продолжаться. По возвращении домой Джек опустил Марселя на пол, и мальчик присоединился к остальным детям, которых Руби провожала наверх, обещая напоить теплым молоком. Кто-то потянул Джека за пальто.

Жаклин смотрела на него расширившимися глазами.

– Можно мне пойти в музыкальную комнату? – прошептала она.

О Боже!

– А ты спросила у мамы разрешения? – поинтересовался Джек.

– Она пообещала, что я буду брать уроки, – пробормотала девочка. – И сказала, что купит мне новую скрипку. Пожалуйста, разрешите мне немного поиграть. Пожалуйста.

Вокруг не было никаких следов Красотки, Перри, Мартина или Фредди. Должно быть, они ушли на репетицию.

– Сначала ты выпьешь стакан горячего молока, – проговорил он. – Может, лучше подождешь и спросишь разрешения у мамы?

Жаклин встряхнула головой, а на глаза у нее навернулись слезы.

– Пожалуйста. – Она до сих пор держалась за его пальто. – Пожалуйста, отведите меня в музыкальную комнату. Пожалуйста.

Как он мог отказать ей? Она тронула его сердце своим спокойствием и серьезностью. Джек протянул ей руку.

– Только ненадолго, – предупредил он. – Не думаю, что это кого-нибудь обидит.

Жаклин улыбнулась, и у Джека возникло странное ощущение, что она сделала его своим рабом.

Глава 12

Войдя в музыкальную комнату, Жаклин сразу забыла о нем. Джек ожидал этого. Девочка вынула из футляра одну из скрипок, погладила рукой ее отполированную поверхность и легко пробежала пальцем по струнам. Джек направился к фортепиано и уселся на скамью. Девочка смотрела на инструмент, как на любимую игрушку.

Она положила скрипку на плечо, подняла смычок и начала играть.

В следующие полчаса Джеку казалось, что он похож на голодного человека, оказавшегося перед столом, полным изысканных яств, у которого, однако, нет времени, чтобы их попробовать. Каждую пьесу Жаклин исполняла немного быстрее, чем следовало, и "почти не делала пауз между, ними. Она словно боялась, что больше ни? когда не сможет играть вновь.

Джек позволил ей играть, не думая о том, что будет, если Красотка обнаружит их. Он забыл о времени. Ребенку требовались уроки, но неожиданно Джек с удивлением понял, что скорее Жаклин способна научить педагога, чем взять что-то у него.

Он чувствовал благоговение перед ее нераскрывшимся, неотточенным талантом, а также нежность, потому что девочка была необычайно хрупкой.

Наконец Жаклин остановилась и глубоко вздохнула, затем открыла глаза и посмотрела на него. Она опустила скрипку.

– Спасибо.

– Я получил огромное удовольствие, Жаклин, – улыбнулся Джек.

– А вы играете? – поинтересовалась она.

– На рояле, – ответил он. – Полагаю, что, родись я девочкой, меня заставляли бы больше заниматься. Должен признаться, что мог бы играть лучше.

Как и в предыдущий вечер, Жаклин положила скрипку на рояль и присела рядом с ним на скамью.

– Нужно было играть, – сказала она. – Не имеет значения, что говорят остальные.

Нужно. И это заявляет ребенок…

– Конечно, ты права, – согласился Джек.

– Я беру уроки игры на фортепиано, – продолжала Жаклин, – но они мне не нравятся, я постоянно думаю о пальцах и о том, на каких клавишах они должны стоять. У меня нет возможности почувствовать музыку. Я могу только слышать ее.

Она не задумывается, когда ее пальцы касаются скрипки?

– Чем ты думаешь заниматься, когда вырастешь? – спросил Джек. – Тебе хотелось бы играть на скрипке для других людей? Или ты будешь исполнять музыку только для себя и родных?

На мгновение Жаклин задумалась.

– Однажды мама брала меня на концерт, – ответила она. – Это было до того, как мы уехали из Франции. Скрипач прекрасно играл. Он очень известный исполнитель, но я не могу вспомнить его имя. После того как он закончил играть, все долго хлопали. Но я не получила никакого удовольствия. Он знал, что хорошо играет, и все делал для того, чтобы люди смотрели на него и хвалили его исполнение. Он поставил себя выше музыки. – Жаклин свела брови на переносице. – Мне нравится, когда исполнитель может показать другим, как зарождается музыка. Наверное, я не смогу этого сделать. Я даже не знаю, как правильно играть.

«Бедная Красотка», – подумал Джек. Похоже, ее худшие ожидания оправдываются. Ребенок испытывает потребность творить красоту при помощи скрипки. Она никогда не удовлетворится обычным, незначительным исполнением.

А могла бы удовлетвориться посредственной игрой Красотка? Джек задумался об этом. Неужели он понял в Жаклин то, чего никак не мог распознать в Красотке? Неужели он так мало узнал ее за прожитый вместе год?

Джек погладил Жаклин по щеке.

– Ты играешь великолепно, дитя, – сказал он. – И уже сейчас ты играешь ради музыки, а не ради аплодисментов. Могу я проводить тебя назад в детскую?

Девочка с тоской взглянула на скрипку.

– Я еще вернусь? – спросила она. – Вы возьмете меня с собой еще раз?

– Завтра, – пообещал Джек. – Несмотря на запрет твоей мамы, мы найдем часок, когда никого другого в комнате не будет.

– Благодарю, – проговорила Жаклин, соскакивая со скамьи и пряча скрипку в футляр.

Джек протянул ей руку, и она вложила в нее свою. Они покинули комнату и в молчании начали подниматься по лестнице. Джек чувствовал, что между ними установилось взаимопонимание.

Однако дверь детской распахнулась, стоило им прикоснуться к ней, на пороге стояла Изабелла.

– Я готовилась выйти на охоту, – обратилась она к Жаклин. – Где ты пропадала?

– Я пригласил ее в музыкальную комнату после прогулки, – объяснил Джек. – Я просил ее поиграть для меня.

– Это моя вина, мама, – произнесла Жаклин. – Я сама попросила послушать мою игру. Я умоляла, без конца повторяла: «Пожалуйста».

Джек развеселился, наблюдая, как Жаклин старается выгородить его. Красотка тоже это почувствовала. Он заметил огоньки в ее глазах, до того как выражение лица изменилось. Чувства Красотки всегда было легко прочесть по глазам.

– Понятно, – сказала Изабелла, – только пожалуйста, Жаклин, не надоедай остальным.

– Я получил огромное удовольствие от ее игры, – заявил Джек.

Жаклин проскочила в детскую и закрыла за собой дверь. Джек и Изабелла настороженно посмотрели друг другу в глаза.

– Как прошла репетиция? – поинтересовался он. – Перегрин прекрасно играет Шейлока, – ответила она. – Фредди вызубрил все свои реплики, но утром разнервничался и произносил их не вовремя, но он все запомнит.

– На твоем месте я бы не рассчитывал на это, – усмехнулся Джек и предложил ей руку.

В опасной, по мнению Джека, близости они вместе спустились вниз. Конечно, они решили цивилизованно сосуществовать и сейчас благовоспитанно шли рядом, держась за руки.

– Красотка, – порывисто произнес он, – зачем мы притворяемся? – Его вопрос прозвучал глупо.

– Зачем? – Она взглянула на него. – Думаю, ты сам знаешь ответ, Джек.

– Ради славы и успеха? – спросил он.

Джек всегда это понимал. Она обожала внимание аудитории, особенно ее мужской части, и лелеяла мысль. что разбогатеет, перестанет зависеть от мужчин и будет более разборчивой в выборе любовников.

– Чудесно быть знаменитой, – ответила Изабелла. – Не могу не признать этого. Также не могу отрицать, что иметь деньги очень приятно. Это страшно – не знать, сможешь ли заработать на пропитание, а до того как ты взял меня под свое покровительство, дело обстояло именно так. Даже хуже.

– Как? – спросил Джек.

– Я играла на сцене, потому что мне это было необходимо, – объяснила Изабелла. – Я читала роль и хотела оживить ее. Мне было недостаточно прочесть ее и просто представить или посмотреть, как ее исполнят другие. Я сама должна была сыграть ее. Мне хотелось вжиться в характер героини. Мне необходимо было представить ее так, словно она существовала в действительности, а не только на страницах книги. Пару раз в прошлом я ошибалась, но вчера я говорила правду. Ты никогда не понимал этого, не правда ли, Джек? Ты думал, что я выступаю исключительно ради похвал и надеюсь заполучить в поклонники джентльменов, которые придут в зеленую комнату после спектакля.

– Красотка, – спросил он, – почему в молодости мы никогда об этом не говорили и не слушали друг друга? Почему жили эмоциями, а не разумом? Почему я не понимал этого до настоящего момента?

– Ты хотел указать мне мое место, – заявила Изабелла. – Ты хорошо платил мне и хотел чувствовать себя моим хозяином.

– Но я никогда им не был, – отозвался Джек с циничной усмешкой. – Хоть я и платил, однако никогда не являлся твоим единственным обладателем, ведь так? Я не буду повторять свои обвинения и напоминать о горечи последних недель, когда ты была шлюхой.

– Ах да! – Изабелла сжала губы, а взгляд ее стал жестким. – Мы всегда возвращаемся к этому слову, Джек. Иногда я сожалею… Впрочем, не важно.

– О чем ты иногда сожалеешь? – Джек положил одну руку ей на щеку и прижал большой палец к ее губам. Они стояли у подножия лестницы и смотрели друг на друга.

У нее не было времени, чтобы ответить. Дверь в гостиную открылась, и вошли Алекс, Зеб, Энтони и Говард Бекфорд, что-то оживленно обсуждая. Джек отдернул руку. Он избегал смотреть в глаза Алексу.

Изабелла подумала, что в большом доме, наполненном людьми, при желании вполне возможно избежать нежелательных встреч.

Но в действительности это оказалось невозможным. И похоже, они не особенно старались сделать это. Она заходила в детскую вместе с Жаклин. А Джек мог прийти поздороваться с племянниками и племянницами в тот момент, когда ее не было. Однако они часто встречались и не пытались избежать этого.

Разумеется, они не могут сторониться друг друга и во время репетиций сцены из «Отелло». Их первая репетиция пройдет в полдень.

Изабелла решила не выкладываться до спектакля. Ей не хотелось подавлять остальных актеров. Она знала, что и так многие из них боятся выглядеть глупо. Но в конце концов, во время утренней репетиции, она предстала настоящей Порцией и соответственно исполнила свою роль. В полдень подобного не повторится.

Сейчас она была Изабеллой, разговаривающей с Джеком, и даже ведя печальную беседу с Энн, она думала о нем. Она вспоминала, как он пытался давить на нее, о его ревности и злости – прямо как у Отелло. Когда Изабелла разговаривала с Энн, как Дездемона с Эмилией, она ничем не отличалась от покорной, послушной Дездемоны. Ей же хотелось стать более свободной, как Эмилия. В одном эпизоде Эмилия сообщала, что смогла бы изменить мужу, если бы ставка была достаточно высока.

– Пусть весь мир проклянет меня, если я совершу такую ошибку, – мрачно произнесла Изабелла по роли. Она сумела заметить взгляд Джека, которым он сверлил ее. Изабелла представила себе, с каким цинизмом он внимал ей.

Клод старался помочь. Энн не особенно подходила для роли острой на язык Эмилии. Она была слишком уравновешенна, мила и юна, чтобы правдиво изобразить драматический характер героини, столь далекий от ее собственного. Однако она тщательно выучила роль.

Джек играл великолепно. Излбелла никогда не подозревала, что он хороший актер, возможно, потому, что за все время их знакомства он выражал пренебрежение к театру. Конечно, Джек неуверенно двигался и небезупречно знал свою роль. Пока Изабелла лежала с закрытыми глазами, притворяясь спящей, Клод дважды велел ему подойти ближе и наклониться над ней.

– Черт возьми, парень, – сказал, увлекшись, Клод, забывший о присутствии двух дам, – ты должен наклониться и поцеловать ее. Как ты это сделаешь, если находишься в десяти ярдах от кровати?

Наконец с правой стороны Изабелла почувствовала жар тела, а потом и его дыхание на своем лице. Вслушиваясь в произносимые им слова, она попыталась стать Дездемоной, а его вообразить Отелло. Но это Джек! Он проглотил несколько слов монолога, его голос полон печали. Он не испытывал никаких сложностей с перевоплощением.

– Когда я срываю розу, – прошептал он, – я не могу оживить ее вновь. Она загублена. Я буду нюхать цветы на деревьях.

«Он – Отелло», – подумала Изабелла, пока Джек, следуя роли, рассуждал, что должен убить ее, но не хочет, так как, если она умрет, ее уже не оживить. И в то же время это был Джек, говорящий ей об их разрыве, которого он якобы не желает. Но пути назад нет. Он собирается жениться на другой женщине. О Джек!

– Ты планируешь ждать до самого Рождества? – недовольно спросил Клод. – Ты должен подойти и поцеловать ее, Джек.

– Ночью, – ответил Джек. – Я сделаю это во время спектакля, Клод.

– Сейчас, – настаивал тот. – Бог мой, Изабелла не сочтет это попыткой обольщения. Это же игра, парень. Раз так, то исполняй свою роль добросовестно.

«Хороший совет», – подумала Изабелла, не открывая глаз. Она не могла вспомнить момент, когда бы старое колдовство не сработало. Исполнение роли всегда отвлекало ее от проблем или неприятностей. Это самый верный путь бегства от самой себя.

Его губы мягко коснулись ее. Они играли. Согласно роли, он четырежды поцеловал ее, и она пробудилась.

– Кто здесь? Отелло? – сонно вопросила Изабелла.

– Ах, Дездемона, – отозвался он.

– Вы пришли, чтобы лечь в постель, мой господин? – спросила она, и их глаза сами собой встретились.

Изабелла поняла, что Джек находит сцену такой же тяжелой, как и она. Он принялся читать текст из книги, не поднимая на нее глаз, пока она не заговорила.

Он грозил, обвинял и кипел гневом, в то время как она молилась, отрицала его подозрения и боролась за свою жизнь. Изабелла не понимала Дездемону. Хотя она неоднократно играла эту роль, она никак не могла слиться с ней. Ей не удавалось ощутить биение сердца Дездемоны, ее мысли, она не могла дышать с ней одним воздухом. Изабелле хотелось разозлиться. Она мечтала дать волю чувствам, как сделала это девять лет назад. Она хотела обидеть Джека, как он обидел ее. Однажды она исполнила это желание и поняла, что добилась успеха. Однако сегодня утром Изабелла начала объяснять ему, что сожалеет. Нет, ей не дано стать Дездемоной.

Когда его руки опустились на ее горло, она проиграла бой за свою жизнь. Изабелла сражалась бы иначе. Напоследок она пнула бы его как следует, но она исполняла роль Дездемоны и, когда пятью минутами позже Эмилия, ворвавшись в комнату, стала шуметь и обвинять, произнесла перед смертью несколько слов.

– Никто, – прошептала она в ответ на вопрос Эмилии, кто виноват в ее гибели. – Я сама. Прощай. Вверяю себя Богу. О, прощай…

Девять лет назад не было никакого прощания, и добрых слов тоже не произносили. Поздно вечером, когда она должна была вернуться из театра, Джек пришел воспользоваться ее услугами, но дома ее не оказалось. Он ждал, пока Изабелла не возвратилась в три часа ночи. Она ужинала и играла в карты с лордом и леди Стэплтон и их друзьями. Лорд Стэплтон хотел, чтобы летом она провела неделю в их загородном поместье, давая представления. С большим сожалением она была вынуждена отказаться.

Дома Изабелла увидела белого от ярости Джека. Он не желал выслушивать ее объяснения. Она была с мужчиной. Она считает его дураком? Но ему-то прекрасно известно, что она всего лишь шлюха. Он желал, чтобы она подтвердила это. Он хотел, чтобы хоть раз в своей жизни она сказала правду и подтвердила, что была с мужчиной.

Долгое время они спорили, пока Изабелла не дала ему ответ, которого он добивался. Она наблюдала за его реакцией. Да, в тот вечер Изабелла сказала ему, что была с любовником, как и в предыдущие ночи. Неужели он думает, что ее способен удовлетворить один мужчина?

Выражение его лица было красноречивым. Он покинул ее дом без единого слова.

Не было никаких прощаний. На следующий день она уехала из Лондона, а через неделю покинула Англию.

– Она, лживая, будет гореть в аду, – услышала Изабелла слова Джека. – Дважды я убил ее.

– О, Изабелла, – воскликнула Энн, – хотела бы я играть хоть вполовину так же прекрасно, как вы!

Изабелла открыла глаза и села.

– Неплохо, – заявил Клод. – Разумеется, вы, Изабелла, неподражаемы. Джек, ты должен выучить свою роль. Ты всегда последним запоминал текст, и я сомневаюсь, что это когда-нибудь изменится. Энн, хорошо исполнено, но помни, что Эмилия вовсе не мягка.

– Я постараюсь, Клод, – обещала Энн. – Помню, как играла в прошлый раз. Я притворялась Кейт Хард-касл. Вы поступаете так же, Изабелла?

– Именно так, – ответила та. Для этого метода не существовало никаких препятствий. Иногда она представляла, что перевоплотилась в героиню, которую играла.

– В последний раз все получалось легче, – заметила Энн, – потому что я одобряла. Кейт и хотела походить на нее.

– Мне нужно идти, – сказал Джек. – Я обещал Джулиане прогулку после репетиции. Я почти не видел ее весь день.

– Ты сидел рядом с ней за завтраком, – усмехнулся Клод. – А из хвастовства Стэнли огромным снеговиком я понял, что утром вы сделали его вместе. Разпс настоящая любовь не удивительна, Изабелла?

– Думаю, Клод, – мягко, но твердо произнесла Энн, – нам не следует высмеивать беднягу Джека. Это нехорошо. Иди к Джулиане, Джек. Уверена, она с нетерпением дожидается твоего возвращения.

Он ушел, освободив Изабеллу от необходимости высказаться. Она представила, как он поведет Джулиану на прогулку и согреет ее в своих объятиях. Джек непременно изыщет возможность украдкой поцеловать ее, как днем раньше во время сбора омелы и позже под венком.

Джек и Джулиана. Женаты. Живут вместе. Спят вместе. Заводят детей. Привыкают друг к другу. Стареют вместе.

– Пойдемте, Изабелла, – проговорил Клод, подавая ей руку. – Для одного дня вы достаточно поработали и заслужили чашку чая и кусок торта.

– О! – рассмеялась Изабелла. – Ведите меня к нему, сэр. Обещаю по достоинству оценить его.

Энн шла с другой стороны.

– Помню, как в прошлом спектакле должна была позволить Алексу поцеловать меня. Я думала, что умру, а сейчас он – мой муж. Несомненно, один из самых трудных моментов в вашей работе состоит в том, чтобы позволить незнакомым актерам целовать себя. Например, Джеку. Хотя вы с ним знакомы, верно? Бабушка упоминала, что вы встречались раньше.

– Да, – улыбнулась Изабелла. – Много лет назад, до моего отъезда во Францию, мы были представлены друг другу.

Ах, Джек. Были представлены!

Энн рассмеялась:

– Мне легче представить, что вы не забыли Джека. Иногда я думаю, что он слишком красив, во вред себе.

«Нет, – подумала Изабелла. – Нет, я не забыла Джека». Она никогда не выбросит из памяти его образ.

После репетиции Джек не нашел Джулиану и не видел ее до обеда. Бертран и Роуз Фитцджеральд вновь пришли в полдень, чтобы повидать Руби, Фредди и их сына Роберта. Как обычно, они провели в детской положенные двадцать минут.

– Давай прогуляемся, Джули, – предложил Говард сестре, увидев, что та читает книгу в библиотеке. – Фитц и Роуз в детской. Я упросил Фредди пройтись до дома священника и пригласить их. Жизнь очень скучна, когда дни тянутся однообразно. – Он усмехнулся. – Давай вместе пойдем к детям.

Джулиана насмешливо улыбнулась.

– С каких это пор ты так полюбил детей? – спросила она.

– Не говори глупостей, – заявил он, вырвав у нее книгу и отбросив в сторону, даже не подумав заложить страницу. – Я намерен снова позвать Роуз на прогулку, а вы с Фитцем нужны мне в качестве компаньонов.

– Но я не могу идти, – запротестовала Джулиана. – Мы пойдем гулять с Джеком, как только он закончит репетировать.

– Джули, – произнес Говард, хватая сестру за запястья, – репетиция этим утром займет несколько часов. Мы вернемся задолго до ее окончания, и ты сможешь провести время с Фрейзером. Значит, теперь он Джек? Вижу, что наступил прогресс. Ну так давай, помоги мне. Пойдем на полчасика.

Джулиане хотелось и пойти, и остаться. Она была довольна тем, как вела себя прошлым вечером. Подготовка к помолвке шла успешно, она начала чувствовать себя рядом с Джеком раскованнее и была уверена, что к Рождеству влюбится в него. Перспектива провести полчаса в обществе брата, Роуз и Фитца тоже казалась заманчивой. Она получила огромное удовольствие от вчерашней прогулки и остановки возле озера. Она сумела расслабиться и отключиться от действительности и от этого стала намного счастливее.

– Говард, – ответила она, – мне не хотелось бы обижать Роуз. Кажется, твое внимание выражается как-то особо? Вдруг она не поймет, что это лишь легкий флирт на время праздников.

Он направил ее к двери.

– Джули, – сказал он, – я приглашаю ее прогуляться на полчаса вместе с моей сестрой и ее братом. Возможно, я покатаю ее по снегу. Если буду вести себя ловко, то сумею даже украдкой поцеловать, не привлекая внимания Фитца. Думаю, она ждет, что завтра я признаюсь ей в любви.

Джулиана решила, что может позволить себе отлучиться всего на полчаса. Она хотела встретить Джека после репетиции и надеялась при этом хорошо выглядеть. Ее не прельщала перспектива предстать перед ним с красным носом.

Однако Фитц предложил дойти до болота, чтобы проверить, покрылись ли маленькие озера достаточно толстым слоем льда для катания на коньках. Двое мужчин принялись проверять лед, а потом позвали своих спутниц присоединиться к ним. Говарду посчастливилось споткнуться вместе с Роуз, и девушка свалилась на него. В отличие от Джулианы Фитц не заметил быстрого поцелуя, которым они обменялись, так как пробовал двигаться спиной и протянул ей руку, чтобы она присоединилась к нему.

Затем Говард повел всю компанию к трехарочному мосту, чтобы, стоя над центральной аркой, они могли полюбоваться открывавшимся видом дома;

В конце концов Джулиана совершенно забыла о возвращении домой. Она разговаривала, слушала и смеялась, опираясь на руку Фитца. Джулиана получала от прогулки все большее удовольствие и убеждала себя, что прошло еще совсем немного времени. Джулиана думала, что Говард прав и репетиция могла продлиться дольше, чем, рассчитывал Джек.

К дому вели две дорожки, засыпанные снегом. Но для Фитца и Роуз это не явилось неожиданностью. Говард предложил, чтобы назад пары возвращались разными дорогами. Они с Роуз выбрали один путь, а Фитц и Джули должны были идти по другой тропинке. Таким образом они узнают, какой путь короче.

Секунду Джулиана размышляла, стоит ли ей высказывать свое несогласие. Однако Фитц промолчал, а она знала, что Говард выискивает возможность побыть несколько минут наедине с Роуз. Джулиана подумала, что слишком наивна. Без сомнения, Роуз достаточно взрослая, чтобы все понимать.

Пары разошлись по разным тропинкам. Неожиданно Джулиана обнаружила, что болтает с Фитцем и смеется так же весело, как и прежде, а их пальцы по-прежнему сплетены.

Они быстро потеряли из виду своих спутников, скрывшихся за деревьями, и замедлили шаги, чтобы не набрать в ботинки снега, который приходился им выше колен.

Его руки обвились вокруг нее, и Фитц повалил ее в снег. Джулиана в немом изумлении смотрела на него, когда он перекатил ее через себя и усадил напротив, прильнув к ее губам. Его губы были приоткрыты, и ее рот тоже поневоле разомкнулся. Тогда Фитц проник в него языком.

Взглянув на ее потрясенное лицо, он засмеялся.

– Хочу догнать вчерашний день, – признался он. – У меня не хватило смелости увлечь тебя под венок.

Джулиана уставилась на него во все глаза. В следующий момент Фитц посерьезнел и отстранился.

– Мне не следовало тебя целовать? – спросил он.

– Не следовало, – прошептала она.

Он поднял ее, и они двинулись дальше. Больше они не смеялись, но их пальцы по-прежнему были переплетены.

Глава 13

До наступления Рождества оставался один день. Выпал свежий снег, похолодало. Большинство гостей Портленд-Хауса даже решили, что на улице слишком морозно, хотя это и гарантировало, что на маленьком озере застыл лед и можно будет кататься на коньках.

Катание на коньках было редким, но любимым удовольствием в Портленд-Хаусе. Джек сообщил Джулиане, что коньков в доме хватит для всех и можно обуть еще целую армию. Для членов семьи или гостей, собравшихся в Портленд-Хаусе, не принадлежавших к любителям коньков, отсутствие лишней пары или нужного размера не могло служить оправданием.

– В таком случае я. рада, что у меня есть другое и достойное оправдание, – заявила Лиса, демонстрируя всем свою раздавшуюся фигуру. – Один раз я попробовала встать на коньки, но большую часть времени провела на спине, а не на ногах.

– А Зеб сказал, чтобы в этом году я не вздумала кататься, – со вздохом произнесла Гортензия. – Я заверяла его, что никогда не падала на льду, но он предпочитает разыгрывать из себя тирана. Мечтаю о том, чтобы кто-нибудь изменил положение, по которому супруги живут в браке, и приказал мужчинам подчиняться женам. Это было бы более справедливо.

– Но нечестно, – заявила тетушка Эмили. – Женщины добиваются своего при помощи уловок, а мужчины вовсе не так коварны. Кроме того, обещая быть покорными, мы позволяем им думать, что они главенствуют в семье.

– Тогда почему мне нельзя кататься на коньках? – спросила Гортензия.

– Любимая, ты поможешь детям завязывать коньки, – ответил ее муж, – раздуешь костер и дашь возможность согреться нашим окоченевшим пальцам и носам.

– Я с нетерпением жду полудня, – проговорила Гортензия, бросая взгляд на полог.

Им пришлось ждать. Хотя герцогине и нравилось, когда родным и гостям весело, сама она ни разу не присоединилась к ним. Разумеется, они очень мило развлекались в музыкальной комнате и во время театрализованных представлений. Музыкальные упражнения и репетиции были обычным явлением. Утром отрабатывали каждую сцену. Музыкальная комната также была переполнена, так как ее сиятельство отметила, что вчера эта комната пустовала. Она определила время для упражнений, ни для кого не сделав исключений.

Но полдень освободили для катания на коньках. К озеру направились все дети и толпа взрослых. Роуз и Бертран присоединились к ним. Похоже, и фейерверк, и горячий шоколад, который подносился им по окончании сбора веток, в полдень должны были повториться.

Когда большая и, по обыкновению, оживленная толпа собралась, Фредди и Бертран подхватили внушительных размеров коробку с коньками. Зеб остановил игру в снежки, которую затеяли дети, включая и его близнецов, и предупредил их, что если они слишком промокнут, то останутся у костра и смогут лишь наблюдать за катающимися на коньках.

Участники процессии продолжали путь почти спокойно.

К маленькому озеру Джек подошел под руку с Джулианой. Он рассмешил ее, рассказывая подходящие для ее возраста истории из жизни лондонского света. Ей не хотелось говорить, и Джек взял на себя труд развлекать ее беседой, но его мысли при этом были далеко.

Джек решил, что нужно проводить с Джулианой побольше времени, и все же у него создалось впечатление, что он пренебрегает ее обществом. Возможно, так получилось из-за мыслей о Красотке и о том, что происходило между ними девять лет назад.

Прошлой ночью она снова снилась ему. Подбоченившись, глядя на него горящими глазами, она презрительно спрашивала его: «Неужели ты думаешь, что меня способен удовлетворить один мужчина?» Опять он ощутил на своих щеках слезы унижения, вспомнил, как отдернул от нее руки. Джек объяснял ей, что у него не было опыта общения с другими женщинами. Что он сделал не правильно? Чем еще мог угодить ей? Чего ей не хватало?

Он поблагодарил Бога за то, что сон не во всем соответствовал действительности.

– Ты ходила проверять лед вместе с Фитцем, братом и Роуз? – поинтересовался он, вернувшись к действительности.

– Верно, – ответила Джулиана. – Конечно, мы не катались на коньках, но и без того было интересно. Правда, немного мешал снег, выпавший на лед.

– К полудню его не будет, – произнес Джек и посмотрел на брата Джулианы, который шел под руку с Роуз. – Считаю это началом романа либо последней стадией флирта, – усмехнулся он. – Твой брат и Роуз разыгрывают всех? Должно быть, им это кажется увлекательным.

– Все совершенно невинно, – быстро ответила Джулиана. – Они ни на секунду не оставались одни. В любом случае Говард – джентльмен и не скомпрометирует ее.

Она раскраснелась от холода. Хотя Джек не мог с уверенностью сказать, что причиной румянца не явилось смущение. Он погладил ее руку.

– Не сомневаюсь, что он не скомпрометирует ее. Я просто шучу, Джулиана. Думаю, если бы Говард замышлял что-то недостойное, то не попросил бы вас с Фитцем пойти вместе с ними. Ведь это он предложил вам прогуляться?

– Да, – ответила Джулиана. – Прошу прощения за наше позднее возвращение. Фитц, ми., мистер Фитцджеральд захотел дойти до этого озера, а затем Говард предложил подняться на мост, а выпавший снег не позволял нам быстро идти. Я была удивлена, когда узнала, сколько времени прошло.

Она просила прощения за опоздание и днем раньше. Но Джек не замечал ее отсутствия. Напротив, он получил возможность прийти в себя после первой репетиции с Красоткой.

К озеру они приблизились последними. Коробка с коньками была атакована детьми, а некоторые из них уже примеряли коньки. Руби, согласно полномочиям, которыми ее наделила герцогиня, попробовала навести порядок в этом хаосе.

Дети, держа коньки в руках, умоляли своих мам помочь привязать их к ботинкам. Дэви первым вышел на лед и, споткнувшись о невидимый бугорок, упал. Его юные кузены, незнакомые с чувством сострадания, завопили от радости и, в свою очередь, растянулись на льду рядом с ним.

– Завтра они будут кашлять и чихать, – заметил Джек, забрав у Руби пару коньков и приложив их к ботинкам Джулианы. – Отлично. Какие у тебя крошечные ножки. Позволь мне помочь тебе закрепить коньки.

Эта процедура позволяла ему прикасаться к ее изящным лодыжкам. Он делал это галантно и довольно смело. Однако особой страсти в тот момент не чувствовал, Джек получал эстетическое удовольствие от своего занятия, но не было никакого намека на зарождавшееся желание.

Джулиана напоминала стройного и изящного ребенка, скорее даже куклу. К ней невозможно было испытывать вожделение.

– Ты каталась прежде? – спросил он, взяв ее за руку после того, как привязал коньки и к своим ботинкам. – Мне кажется, нет, – улыбнулся он. – Я обниму тебя, когда буду учить.

Джулиана взглянула ему в глаза и улыбнулась в ответ. Это было неожиданным проявлением эмоций после спокойствия во время прогулки. Джек подумал, что, видимо, ее настроение изменилось. Он припомнил ее поведение в бальной зале, когда он подвешивал украшения, и в музыкальной комнате, когда венок уже был прикреплен.

– Ради этого я готова представить, что не умею кататься, – ответила Джулиана.

Неожиданно она принялась кокетничать. Джек подозревал, что такие перемены настроения в ее характере. Объяснение он нашел в том, что он нравится ей и она таким образом скрывает свою робость, а может, мечтает о скором замужестве и пытается подготовить себя к этому событию.

Ему следовало спросить ее об этом еще вчера. Завтра он предупредит ее, что собирается официально просить у отца ее руки, но только в том случае, если она не чувствует к нему неприязни. Время пролетело так быстро. Завтра! После этого дня пути назад не будет. Правда, его и сейчас нет.

– Ты действительно умеешь кататься? – спросил он, направляя ее к краю льда, осторожно ступая на него и поворачиваясь к ней, чтобы обнять. – Так даже лучше.

Ты сможешь кружиться, и мы станцуем вальс. Ты когда-нибудь вальсировала?

– Только с учителем танцев, – ответила Джулиана.

– На льду танцевать немного сложнее, – заметил Джек. – Нужно находиться ближе к партнеру, чтобы почувствовать ритм движений.

Ее глаза кокетливо блеснули в ответ на его замечание, но не более того. Его поразила ее невинность. За неделю Джек привязался к ней, но нужно было развить это чувство. После катания Джулиана наверняка замерзнет. Принеся всевозможные извинения, ему следует обнять ее за плечи и прижать к себе во время фейерверка. От него ждут, что он затеряется вместе с ней среди деревьев и поцелует ее сразу после того, как они выпьют горячего шоколада.

Джек планировал не ограничиваться поцелуями, чтобы, помимо привязанности, которую он уже испытывал, ощутить к ней влечение. Почувствовав к ней влечение и пожелав ее, он успокоится и будет с надеждой смотреть в будущее. Если он желает ее и привязан к ней, то сможет жениться.

Он должен вступить в брак.

Держась за руки, они медленно катались, «стоя на ногах», по выражению Алекса. Большинство детей не умели кататься, но пытались удержаться на льду, покачиваясь из стороны в сторону и цепляясь за руки взрослых. Дэви оправился от первого смущения и быстро скользил по льду, осмелившись исполнить два неловких пируэта. Мэгги и Китти, Жаклин и Марсель были очень осторожны. Кеннет наклонялся то вправо, то влево, повиснув на руках Мэгги и Китти.

Все взрослые умели кататься. Конни и Сэм катались вместе. Джек заметил, что рядом держались и Говард с Роуз. «Образовалась еще одна пара», – подумал он. Они тоже захотят затеряться среди деревьев перед возвращением домой. Он надеялся, что брат Джулианы намерен только пофлиртовать с Роуз, а не соблазнять ее. Она нравилась Джеку. Однако обольщение на улице, когда земля на несколько дюймов покрыта снегом, показалось ему невыполнимой задачей.

Изабелла сначала каталась вместе со Стэнли и Селией, а затем с Перри и Фитцем. Джек отвел от нее глаза. Вполне объяснимо, что неожиданная встреча с ней на несколько дней выбила его из колеи. Понятны были и причины, по которым он опять заинтересовался ею. Она необычайно красива, а игнорировать присутствие прекрасных женщин не в его правилах. Но раз он собирается жениться на Джулиане, ему следует забыть о других женщинах.

Все произошло очень быстро.

Детям дали строжайшие инструкции находиться ближе к краю озера и ни в коем случае не приближаться к его центру. Это скорее напоминало излишнюю предосторожность, но из-за множества детей такое решение было-оправданным.

В любом случае за каждым ребенком внимательно следили. Правила были несложными.

Как это нередко случается, один ребенок, слишком маленький, чтобы осознать опасность, нарушил запрет и на короткое мгновение скрылся из вида. Кеннет отпустил руки Мэгги и Китти, чтобы ухватиться за Роберта и Фредди, но не сумел догнать их и покатился один, то раскачиваясь, то неуклюже скользя. Он заметил невысокие сугробы, которые образовались на льду от ветра, и направился к ним. По странной случайности никто не обратил на него внимания. Алекс и Энн помогали Кэтрин красиво катиться на одной ноге.

Но ни один из детей не оставался надолго без присмотра. Марсель увидел его и закричал своим тонким ломающимся голосом:

– Вернись назад, Кеннет! Нельзя уезжать так далеко. Несмотря на то что он своим криком привлек внимание взрослых, Марсель решил, что самым правильным будет поехать за Кеннетом. Он заскользил по льду в направлении малыша.

– Отведу тебя назад к папе, – сказал он. – Возьми меня за руку. Все в порядке.

Изабелла вскрикнула. Энн прижала к губам обе руки, а Алекс помчался за обоими мальчишками.

Однако не было похоже, что им грозит какая-то опасность. Кеннет, обожавший Марселя, засмеялся и с удовольствием схватил его за руку. Марсель повернулся и улыбнулся взрослым.

– Все хорошо, – крикнул он. – Здесь безопасно.

Неожиданно раздался громкий треск, напоминавший выстрел из пистолета. Алекс закричал. Раздалось несколько воплей. Марсель толкнул Кеннета на лед в сторону Алекса, подхватившего малыша, а сам провалился под лед. Он хватался за него руками, одетыми в перчатки, глаза его расширились от испуга.

– Не двигайся! – закричал Джек. – Давай Кеннета сюда, Алекс. Марсель, не двигайся.

Без раздумий Джек сорвал с ног коньки, снял пальто и расстелил его под собой. Все это время он осторожно приближался к мальчику. Джек не отрывал от него глаз. Марсель тоже напряженно следил за ним.

– Не двигайся! – Джек лег на лед, распластавшись и распределяя свой вес на как можно большей площади. Дюйм за дюймом он продвигался к опасной черте, за которой находился Марсель, по грудь провалившийся в воду. – Не волнуйся. Я иду за тобой. – Он старался говорить спокойно.

Джек крепко схватил мальчика за запястья.

– Расслабься, – приказал он. – Не старайся помогать мне. – Он сильнее потянул ребенка, пытаясь не отрываться от льда. – Хороший мальчик. Все нормально. Сейчас мы спасем тебя.

Джек почувствовал, как ломается лед, и призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы двигаться медленно и спасти ребенка. Когда Марсель оказался на льду, Джек заметил опасную трещину, шедшую по поверхности льда, на котором он лежал.

Джек подтянул ребенка и толкнул его по льду по направлению к; дюжине протянутых рук. Все молчали и сдерживали дыхание.

Он не успел ничего подумать, как ледяная вода сомкнулась над его головой. В панике Джек представил, что никогда больше не сможет вдохнуть воздух в легкие. Испытав шок от холода, он почувствовал, как его сердце перестало биться.

Однако ему сейчас же пришли на помощь. Алекс подошел настолько близко, насколько позволял тонкий лед, за ним двигался Фредди. Они протянули ему несколько связанных между собой шарфов.

– Хватайся, Джек! – крикнул Алекс. – Мы вытянем тебя. Ради Бога, не паникуй!

Приказать схватиться за шарф оказалось намного проще, чем удержаться за него заледеневшими пальцами. Джек подумал, что будет очень досадно утонуть в самом маленьком озере. В детстве, когда им было по десять лет, они отказывались плавать в нем, так как даже в середине озера вода не покрывала их с головой. Утонуть здесь будет позорнее, чем в собственной ванне.

Эта мысль заставила его вцепиться в шарф. Затем Джек расслабился, предоставив кузенам вытаскивать его. Нельзя сказать, что, оказавшись на льду, он почувствовал себя лучше. Даже избавившись от опасности погибнуть в озере, он вполне мог умереть от холода.

– Быстро иди к огню, – приказал Алекс, – и снимай как можно больше одежды.

– Спасибо Господу за огонь, – произнесла Энн, держа на руках Кеннета. – О, Джек, милый Джек!

Джек понял, что она плачет. Он не слышал этого, так как его зубы стучали очень громко. Джек не только никогда в жизни так не замерзал, но даже не представлял, что возможно выжить после такого купания.

– М-Марсель? – спросил он.

– Тоже греется у огня, – ответил Алекс, торопя его. Неожиданно Джек понял, что Фредди схватил его за другую руку и тянет к костру.

Руки Джека окоченели, и он не мог пошевелить ими. Алекс, Фредди и Руби снимали с него сюртук, а Гортензия, причитая, протянула ему свой плащ, чтобы он вытер воду.

– Что я скажу маме? – повторяла она между причитаниями. – Зеб уговаривает меня перестать нервничать, но что я скажу маме?

– Т-ты с-скажешь ей, что я искупался в чашке с чаем, Х-Хорти, – пробормотал Джек.

– Лучше не разговаривай, Джек, – велела Руби, ее голос был тверд, как всегда. – Вот, выпей этот шоколад. Ты не можешь удержать чашку. Я помогу тебе.

Джек страдал, его зубы стучали по краю чашки, и . несколько капель горячей жидкости упали ему на подбородок. Тепло было столь желанным, что он почувствовал жар, проникающий в его желудок. Кто-то накинул ему на плечи сухое пальто. У костра он согрелся и вновь начал чувствовать свое тело, холод сохранился только внизу груди.

Ко всем стало возвращаться ощущение реальности. Джулиана стояла позади, испуганно глядя на него. Фитц обнял ее за талию. Кто-то из детей начал плакать. Руби протянула ему еще одну чашку с шоколадом, и по выражению ее лица Джек понял, что у него нет выбора и нужно выпить его. Красотка стояла на коленях около костра, обматывая Марселя плащом с головы до ног. Поднося к губам чашку, Джек подумал, что она сняла с мальчика всю одежду. Головой она прижалась к плечу сына. Было очевидно, что в данный момент во всем мире для нее не существует никого, кроме ее мальчика. Жаклин с покрасневшими глазами тихо стояла возле них. Джек принялся размышлять о том, что если бы он владел своим телом и голосом, то позвал бы ее и обнял, настолько покинутой она выглядела.

И тут Фредди, милый галантный Фредди, не глядя на Руби и не дожидаясь ее одобрительного кивка, снял пальто и укутал в него Красотку, мягко направляя ее в сторону дома.

Жаклин стояла и смотрела, как они уходят.

– Ты сможешь идти, Джек? – с волнением спросил Алекс.

– Если не смогу, – проворчал Джек, – ты понесешь меня на своих плечах, приятель? Думаю, что справлюсь.

Он поднялся на ноги, которые невыносимо болели от холода, и позволил Алексу и Руби застегнуть на нем пальто и увлечь к дому. Притихшая Джулиана шагала рядом, а остальные члены семьи тянулись за ними, словно участвовали в скорбной процессии.

– Вы невероятно храбрый, – заметила Джулиана, – Никогда в своей, жизни я так не пугалась. Вы спасли Марселю жизнь.

– А он спас Кеннета, – ответил Джек, – По возвращении домой мы провозгласим мальчика героем.

– Мы послали слугу домой, чтобы там приготовили горячие ванны для вас обоих, – сообщил Перри.

– Наверное, это будет райское ощущение, – отозвался Джек.

Он почувствовал, что рядом с ним, опустив голову, бредет Жаклин.

– Жаклин, – дотронулся до ее макушки Джек, – с твоим братом все будет в порядке. Он немного замерз, но скоро согреется.

Он увидел муку в ее глазах, когда Жаклин посмотрела на него.

– Я думала, он умрет, – сказала девочка. – Мама зовет его солнечным лучиком, и это правда. Я представила, что он мог погибнуть. Потом я подумала, что и вам грозит смерть. Не хочу, чтобы вы умерли, – заплакала она.

– Пойдем, Жаклин. – Энн подошла с другой стороны и заговорила ласковым голосом:

– Возьми меня за руку, малышка. Мы увидим твою маму и Марселя, как только войдем в дом. Он очень смелый мальчик, твой солнечный лучик.

Но Джек остановился. Он нагнулся и подхватил Жаклин на руки. Она обняла его за шею и прильнула к нему, пока он шел к дому.

– Я бы не позволил ему погибнуть, – прошептал Джек ей на ухо. – Мне тоже не грозила серьезная опасность, я только замерз.

Ему стало теплее, несмотря на неприятные мокрые брюки, носки и ботинки. Он согрелся от ее прикосновения.

Глава 14

Вернувшись домой, Марсель первым делом запротестовал против того, чтобы сразу лечь в постель и уснуть. Он хотел переодеться и отправиться играть. Но его тело одеревенело, и, поливая его горячей водой в ванне, Изабелла заметила, как сыну необходим сон.

– Не могу припомнить большего храбреца в своей семье, – сказала она, улыбаясь и начиная ощущать последствия потрясения.

– Ничего страшного не произошло, мама, – ответил Марсель, делая значительную паузу, – Он очень маленький и не понял, что поступил не правильно. Ведь его не накажут?

– Нет, – согласилась она. – Они слишком счастливы, что с ним ничего не случилось. – Ее пятилетний Марсель повзрослел. Морис гордился бы сегодняшним поступком сына.

После того как он вытерся и оделся, Марсель слабо запротестовал, но, усевшись на край кровати, объявил, что с позволения мамы приляжет и немного поспит. Он выпил стакан горячего молока, принесенный ему герцогиней, изобразил на лице неудовольствие, так как напиток был горький, и мгновенно улегся в кровать. Изабелла поняла, что в молоко что-то добавлено.

До того как он уснул, в детскую торопливо вошли Энн и Алекс.

– Ты не спишь, Марсель? – спросила Энн, склоняясь над ним и обнимая. – Ты храбрый мальчик. Сегодня ты спас жизнь моему сыну, за это я всегда буду любить тебя.

– Я ничего особенного не сделал, тетя Энн, – ответил Марсель, но Изабелла заметила, что он почти спит.

– Ты спас его, – твердо повторила Энн. – Теперь выспись и восстанови силы.

– Сначала пожми мне руку, – сказал Алекс, протягивая правую руку. – Оставим восхищение женщинам, а я хочу пожать твою руку и сообщить, что ты необыкновенно мужественный мальчик.

Марсель протянул руку и почувствовал прилив гордости.

– Благодарю тебя за спасение жизни моего сына, – сказал Алекс. – Это лучший подарок, который я получил к Рождеству, и никогда не забуду о нем.

Они не стали задерживаться, заплаканная Энн обняла Изабеллу, и они ушли.

Через несколько минут Марсель уснул. Изабелла гладила его волосы. Она долго смотрела на него, с ужасом вспоминая звук ломающегося льда и падение сына в воду, а также томительные мгновения, пока Джек приближался к нему, чтобы вытащить.

Джек! Она видела, как по льду пошла трещина, а в следующее мгновение он ушел под воду. Она слышала, как он подошел к костру, но материнский инстинкт взял верх. Она не могла думать ни о ком, кроме сына.

Она забыла даже о Жаклин. Изабелла почувствовала стыд, поняв, что не знает, что происходило с ее дочерью после несчастного случая. А Жаклин не принадлежала к числу детей, настойчиво добивающихся внимания к себе.

Несомненно, Марсель проспит два часа. Изабелла поцеловала его и поднялась.

Она обнаружила Жаклин в спальне, которую та делила с тремя другими девочками. Жаклин сидела на кровати, скрестив ноги и прижав к себе подушку. Изабелла присела и обняла дочь за худенькие плечи.

– Он согрелся и уснул, – сказала она. – Ты испугалась так же, как и я, дорогая?

– Да, мама, – ответила Жаклин.

– Я не могла успокоить тебя, так как все мои мысли были заняты одним: согреть его и принести в дом. Прости меня, дорогая.

– Все в порядке, мама, – ^проговорила девочка. – Знаю, что если что-то подобное произошло бы со мной, то все твое внимание сосредоточилось бы на мне. Все считают Марселя очень смелым.

– Да, это так, – согласилась Изабелла. – Какое счастье, что у нас есть он, правда?

– Да, он наше солнышко.

Изабелла улыбнулась и обняла ее. Она сама часто называла его так, в то время как Жаклин именовалась душой семьи.

– Ты пришла домой вместе с другими детьми?

– Меня привел мистер Фрейзер, – ответила Жаклин. – Я обнимала его за шею, а он утешал меня, потому что мне было грустно.

Изабелла почувствовала, как все внутри у нее сжалось. Джек! Он спас ее сына и успокоил дочь.

– Может, ты тоже поспишь? – предложила она.

– Я почитаю Кэтрин, – сказала Жаклин. – Мне нравится это занятие, а она любит слушать.

– Хорошо. – Изабелла еще раз обняла и поцеловала ее. – Я зайду к тебе позже. Ты знаешь, что я люблю тебя так же, как Марселя?

– Знаю, мама.

«Сегодня, – подумала Изабелла, закрывая за собой дверь, – произошло поразительное событие. Рискуя жизнью, он спас Марселя». Она перевела дыхание. Боже, он мог погибнуть! Она схватила Марселя и убежала прочь, словно жизнь Джека ничего не значила для неё. Она не имеет понятия, как он себя чувствует.

Она бы умерла ради своего сына. Изабелла повернулась и быстро направилась к лестнице.

Джек лежал на спине, заложив руки за голову, и рассматривал одеяла, которыми укрылся. Когда он согрелся, то высунул ступни наружу. Вначале Джек думал, что смертельно устал, но потом понял, что просто скучает.

Наполовину опустошенный стакан молока – Боже, молока! – стоял на столике у кровати. В напиток добавили бренди, но Джек подозревал, что туда налили что-то еще. Он почувствовал горечь, бабушка добавила в молоко какую-то микстуру, самолично изготовленную ею.

Джек не хотел лечиться, потому что воображал себя героем – Веллингтон не возвращался с такой радостью домой после Ватерлоо, как он. Но он отнюдь не герой, напомнил он себе. Он взрослый человек, а его мать почувствовала необходимость взять на себя заботу о нем. На что он способен без ее советов и поддержки? Его мать поддерживала миф о том, что она стала бы обездоленной и жила бы в убогом домишке, если бы бабушка умерла первой. На самом деле она независима и владеет прекрасным домом в Лондоне, а Хорти и Зеб ее всегда поддержат.

Джек скрипнул зубами. Он спустил на пол одну ногу, но потом понял, что до обеда еще далеко. Его бабушка все устроит, все проконтролирует, а мама дополнительно проследит за этим. Он улегся обратно в постель.

На мгновение Джек вновь с тоской вспомнил о приглашении Регги провести Рождество с ним и его красотками. Если бы Джек поехал к другу, то сейчас не скучал бы.

Джек окончательно согрелся. Горячая ванна подарила ему райское наслаждение – раньше он не думал, что рай – это горячая ванна, а не поля, полные цветов, над которыми парят ангелы. Он ощутил, что проваливается в сон – подействовала особая бабушкина микстура. Возможно, после сна ему станет легче. Да и все равно сейчас нечем было заняться.

Джек проснулся от стука в дверь, но не открыл ее. Стук повторился.

– Войдите! – крикнул он и поднял голову, чтобы взглянуть на посетителя.

Изабелла тихо открыла дверь и зашла в комнату.

– Мне сказали, что ты скорее всего спишь, – произнесла она. – Я хотела поговорить с тобой позже, но потом подумала…

– Красотка, – сказал Джек, – похоже, ты на грани нервного срыва.

Изабелла стремительно подошла к кровати и посмотрела на него.

– Я должна поблагодарить тебя, – проговорила она. – Мой сын мог погибнуть. – Она шумно вздохнула. – Теперь я вечно в долгу перед тобой.

– Это открывает интересные возможности, – игриво заметил Джек,

Но ее лицо оставалось бледным, а глаза тревожными, и она не понимала смысла его слов.

– Красотка. – Джек протянул руку, она взяла ее и провела по своей щеке.

– Джек!.. – Изабелла закрыла глаза. – Ты мог погибнуть. Был близок к этому.

– Ничего подобного, – ответил он. – Озеро очень мелкое. Утонуть в нем было бы сложно. Конечно, было холодно, но не более того.

– Джек, не умаляй значение своего поступка. Ты готов был умереть за моего сына. – Изабелла поцеловала его руку.

– Красотка, – услышал Джек свой голос, – запри дверь.

Конечно, она начнет сопротивляться и уйдет. Это будет окончанием всего. Он забудет о ней, а она – о нем.

Изабелла пошла запирать обе двери – и в коридор, и в гардеробную. Потом она вернулась к кровати и взглянула на него понимающе и покорно.

Милостивый Бог! Неожиданно Джек понял, что она готова заплатить долг, о котором он говорил, и согласна с его предложением.

– Я не то имел в виду, – объяснил он, взяв ее за руки и усадив на кровать рядом с собой. Он приподнял верхнее покрывало и накрыл ее, чтобы она не замерзла. Джек положил руку ей под голову и обнял за плечи, и все сомнения испарились.

Он нежно целовал ее губы, щеки и глаза.

– Я не это имел в виду, – прошептал он. – Я никогда не сделаю ничего помимо твоего желания. Я никогда так не поступал. Ведь я никогда не принуждал тебя?

Он боялся услышать ее ответ; она могла уничтожить его одним словом.

– Ничего не происходило помимо моей воли. – Изабелла прямо посмотрела ему в глаза. – Ты же знаешь это, Джек. И ты знаешь, я никогда не делала этого ради денег.

Тогда почему? Он мог бы задать вопрос иначе, но не хотел.

Они лежали в тепле, поглядывая друг на друга. С удивлением Джек подумал, что готов уснуть. Ее присутствие в его кровати не возбуждало его. Он ощущал только удовольствие и предвкушение опасности. Но он отбросил мысли об опасности. Он принял подарок и не собирался ничего анализировать.

– Красотка. – Джек запустил пальцы в ее золотистые волосы, ему нужно было понять все и сбросить наконец груз боли, преследовавшей его девять лет.

– Что? – мягко спросила она.

– Почему ты делала это? – тихо спросил он. – Я полон раскаяния и хочу попросить прощения за свои слова. Пойми, как скверно я себя чувствовал, когда ты бесследно исчезла. Мне нужно было столько сказать тебе. Почему ты покинула меня?

Он думал, она промолчит, но Изабелла ответила:

– Наши лучшие времена прошли, Джек. Ты уничтожил меня. Чтобы вновь обрести себя, мне необходимо было исчезнуть. Я не могла ни оставить тебя, ни продолжать наши встречи. Я должна была укрыться в таком месте, где .бы ты не разыскал меня и не заставил вернуться.

– Я уничтожил тебя? – Джек был поражен. – А что ты сотворила со мной, Красотка, когда сказала, что не можешь отказать другим мужчинам? Каково мне было узнать, что я не способен удовлетворить тебя?

Она прикрыла глаза.

– Мы наговорили друг другу много ужасных вещей, чтобы причинить боль. Джек, ты всегда удовлетворял меня.

– Тогда почему? – Джек старался говорить спокойно, но в голосе его слышалась обида. Гордость заставила его спросить вновь:

– Зачем тогда ты встречалась с другими мужчинами?

– Ты хотел это услышать, – сказала она, открывая глаза, – Ты не верил мне, когда я все отрицала. Во время последней ссоры мне захотелось причинить тебе боль. Обидеть так же, как ты обижал меня неделями, месяцами. Думала, что это хорошая мысль.

– Что ты говоришь? – прошептал он.

– Джек, в моей постели было только двое мужчин. Один из них – мой муж.

Пришла его очередь закрыть глаза. Джек ощутил облегчение, удовольствие, триумф и счастье. Но какую боль причинила ему ложь! Он страдал от нее девять лет. А сейчас? Но возможно, поворотный момент в его жизни еще не наступил.

– А до меня? – поинтересовался он.

– До тебя? – изумленно переспросила Изабелла. Он открыл глаза и взглянул на нее. – Но до тебя у меня никого не было, Джек. Это произошло со мной впервые.

Его глаза широко раскрылись.

– Ты не знал? А как же моя неловкость, кровь на простыне?

– Как я мог понять? Для меня это тоже было впервые. А кровь? Я не заметил ее. Ты быстро перестелила постель.

Они переглянулись и рассмеялись.

– Но почему? – спросил Джек, когда они успокоились. – Как ты могла решиться на такой шаг, Красотка? Что за безумное желание – продать себя мне?

– Мне нужно было выжить. В конце концов я решилась на то, что хотела и должна была сделать. Я пошла с тобой, потому что хотела этого. Потому что лю… почему не признаться? Я отдалась тебе, потому что любила и была глупа и безнадежно романтична. Я всегда любила тебя больше, чем любого другого мужчину, Джек, даже… Я привязалась к Морису, он был добр ко мне.

Джек обнял ее за плечи и прижался щекой к ее лицу.

– Я не подозревал об этом, Красотка. Клянусь Богом, не подозревал! Ты ведь тоже не знала, что была в моей жизни всем?

– Не знала, – прошептала она.

– Неужели такое возможно? Мы провели вместе целый год. Мы разговаривали, а не только ложились в постель. Мы смеялись. Почему мы никогда не обсуждали ничего серьезного? Как не догадались о самом важном в нашей жизни?

– Мы были слишком молоды, – ответила она.

– Ну и что? – Джек поцеловал ее волосы. – Что, старые люди мудрее?

– Не знаю.

Некоторое время они молчали. Джек представил, каким потрясением стало бы для остальных известие о том, что они находятся вместе в его комнате. Он бы поплатился за эту выходку. Алекс подбил бы ему оба глаза, нос и поработал над зубами. Но Джек не волновался, что кто-то узнает. Он задержал Изабеллу здесь не ради удовольствия.

– Все это моя вина, – сказал он. – Я все сделал не правильно. Я ревновал к каждому и боялся, что тебя уведут у меня. Ревновал к твоей карьере, ко всем окружающим тебя мужчинам. Как я был не прав!

– Нет, Джек. – Изабелла покачала головой. – В этом есть и моя вина. Я была честолюбива и далека от идеала, о котором ты мечтал. Я надеялась удержать тебя и получить признание. Я не осознавала, что люди играют в нашей жизни большую роль, чем вещи. Мне нужен был зал для репетиций – я получила его, – но это не должно было стоять на первом месте. Я лгала тебе и уехала, не оставив даже прощального письма, в котором призналась бы в своей лжи. Я хотела, чтобы ты страдал так же, как и я.

– Ах, Красотка!

– Думаю, мы оба виновны в равной степени.

Они крепко обнялись, стараясь забыть о боли, которую причинили друг другу.

– Все равно рано или поздно это кончилось бы. Я стала твоей любовницей, а вдобавок еще и актрисой. Из-за этого я потеряла остатки уважения. Ты же внук герцога. Давай не будем делать из этого трагедии, Джек. Жалею, что не была честна с тобой и мы не расстались друзьями.

– Мы бы никогда не расстались по-дружески, – ответил Джек.

– Верно, – вздохнула она. Изабелла откинула голову, заглянула в его глаза и улыбнулась. – Вес случилось много, много лет назад. С тех пор каждый из нас выбрал свой путь и другую жизнь. Счастливую жизнь.

– Так и есть, – отозвался Джек.

– Рада, что Марселя спас именно ты. Я всегда буду вспоминать об этом с благодарностью. Кроме того, ты привел Жаклин домой. Ты нес се на руках и обнимал. Она рассказала мне. Ты был очень добр к ней всю эту неделю.

– Я полюбил ее. – Джек удивился споим словам. – Наверное, потому, что она твоя дочь. И потому, что она особенный ребенок.

– Верно. – Ее глаза наполнились слезами, и несколько мгновений она пыталась справиться с собой. – Она особенная и очень дорога мне. О Джек! – Слезы вес же потекли по щекам, и Изабелла спрятала лицо у него на груди. – О Джек…

– Это последствие происшествия, – сказал он. – Все прошло, Красотка, и никто не пострадал. Успокойся. Закрой глаза и успокойся.

Он понимал, что правильнее было бы предложить ей уйти в свою комнату и отдохнуть. Но се присутствие доставляло ему огромное удовольствие. Он обнимал се, они были вместе. Ведь больше между ними ничего не будет. Он наслаждался этим моментом.

Однако Джек поразился, когда через пять минут понял, что Изабелла послушалась его и задремала, расслабившись и согревшись в его объятиях. Он закрыл глаза и постарался навсегда запечатлеть в памяти эти мгновения.

Проснувшись, Изабелла поняла, что спала недолго. Но ее сон был таким крепким, что она не сразу смогла вспомнить, где находится. Она помнила только, что произошло что-то необыкновенное.

Окончательно придя в себя, Изабелла увидела, что инстинкт не подвел ее. Она лежала в постели Джека, в его объятиях. Он продолжал любить ее все эти годы. Он ревновал, но не потому, что платил ей деньги, а потому, что любил. Сегодня он спас Марселя и принес Жаклин домой. А когда она, Изабелла, пришла в его комнату поблагодарить его, он уложил ее в постель, но вместо того чтобы заняться любовью, разговаривал с ней. Он понял, что она предложила .ему себя из благодарности, потому что действительно любила.

Изабелла была довольна, хотя Джек и не принял ее подарка. Она сохранит прекрасные воспоминания об этом дне.

Но им больше ничего не оставалось. Они не могли позволить себе большего. Она и так слишком задержалась здесь. Что, если Марсель проснулся и ищет ее? Что, если ее разыскивают по другим причинам? Вдруг кто-то постучит в дверь?

Больно было осознавать, что всей правды она ему не рассказала и никогда этого не сделает. Она уедет из Портленд-Хауса, и ее будущее будет таким же грустным, как и прошедшие девять лет.

Горечь вернулась.

Изабелла открыла глаза и увидела, что Джек наблюдает за ней. На ее губах заиграла улыбка.

– Я спала, – зачем-то объяснила она.

– Я уже забыл, как легко ты засыпаешь. Это очень раздражало меня, когда я ворочался в кровати.

– Знаю, – улыбнулась она. – Ты будил меня, чтобы наказать. Но это не было наказанием.

– Не было, Красотка? – Джек дотронулся до ее щеки. Она выбралась из-под покрывала, которым он ее укутал, и села.

– Надеюсь, никто не заметил моего исчезновения, – сказала она. – Это было бы потрясением для всех.

Джек тоже поднялся с кровати, на нем были только брюки. Изабелла заметила, каким мускулистым стало его тело.

– Я тоже рассчитываю, что все домашние не направятся ко мне с визитом.

Она рассмеялась.

– Красотка. – Он отпустил ее руку. – Прощай, дорогая. В последний раз мы с тобой были вместе, как раньше. Позволь поцеловать тебя еще раз. Пожалуйста.

Без колебаний Изабелла приблизилась к нему и положила руки ему на плечи. Она потянулась к нему, в то время как его руки гладили ее грудь и плечи.

Она целовала его так, словно хотела передать всю свою любовь. Он сказал: «В последний раз». Это прощание. Так она попрощается с ним.

Изабелла вздрогнула, когда Джек поднял голову, и поняла, что всегда любила его и будет любить. Она вновь любила его со всей неопытностью и открытостью, как и тогда, когда позволила ему завлечь себя в гостиницу.

– Красотка, – сказал Джек. – Я любил тебя. Ни одну женщину я не любил так глубоко и страстно, как тебя.

Все прошло.

Она улыбнулась и отстранилась от него.

– Прислушайся к шагам за дверью, Джек, – попросила она.

– К вашим услугам, мадам. – Он элегантно поклонился ей и направился к двери.

Глава 15

Канун Рождества. В этот день нужно было завершить все приготовления к празднику. Но в Портленд-Хаусе этот день всегда проходил очень напряженно.

Репетировали все сцены из пьес Шекспира, которые будут сыграны завтра. Упражнялись в исполнении музыкальных произведений. Герцогиня закрылась в своей комнате вместе с сестрой и дочерьми и с их помощью составляла программу. Кроме того, в доме находилось столько детей, что с ними едва справлялись три няни. Все готовили подарки, которые будут посланы бедным, а после концерта все отправятся в церковь.

Джек планировал поговорить с юной леди, выслушать ее, а потом обсудить все с ее отцом. Для Джека это был знаменательный день.

Он медлил. Согласно расписанию, Джулиана и Говард пойдут в музыкальную комнату после завтрака. Они споют дуэтом, помимо этого, Джулиана будет аккомпанировать на рояле. Как только их место заняла Прю, Джеку пришлось идти в бальную залу на репетицию. Через полчаса он должен будет пойти в музыкальную комнату, чтобы исполнять на рояле Баха. На это ему было отпущено полчаса, потом он пел вместе С пятью родственниками гимн – бабушка не могла допустить, чтобы чей-то голос выбивался из хора. Они без конца пели и добились слаженности.

На репетиции не произошло ничего нового. Джек выучил роль, вернее, завтра будет знать ее совсем хорошо. Он всегда считал, что не нужно заучивать роль слишком рано. Ради чего это делать, чтобы забыть ее и запоминать вновь? По мнению Клода, его исполнение не вызывало нареканий. Правда, впредь он не хотел больше играть. Вчера в своей спальне он попрощался с Красоткой и старался больше не вспоминать о ней. Их отношения разрушились из-за его ревности и глупости и ее лжи. Сейчас он испытывал только горечь. Изабелла не использовала его, а на самом деле любила. Но все осталось в прошлом, кончено и забыто. Сегодня он предложит руку другой женщине, к которой очень привязался за последнюю неделю. Ему не нравилась близость Красотки во время репетиции. Он не получил удовольствия от поцелуя на сцене, так как знал, что это не Отелло целует Дездемону, а Джек Красотку.

По окончании репетиции он надеялся разыскать Джулиану. Тридцати минут более чем достаточно для тех слов, что он собирался сказать. Но пока его мысли вращались в другой плоскости. Ноги сами несли его в направлении детской.

Двойня – Рэйчел и Руперт – возникли перед ним, как только он открыл дверь. Им нужен был партнер для игры в «Колечко вокруг Рози».

Марсель улыбнулся ему. Джек подошел к мальчику и погладил по волосам.

– Как ты себя чувствуешь, приятель? – спросил он.

– Неплохо, – ответил Марсель. – Скоро я отправлюсь на прогулку с моим другом Дэви, а еще с Мэгги, Китти и их отцом. Мы будем лепить из снега ангелов.

– Смотри, чтобы снег не падал тебе за воротник, – предупредил Джек. – Это довольно неприятно.

Вчера вечером герцогиня привела сына Изабеллы в гостиную, где все аплодировали ему, обнимали, целовали или пожимали руку и хлопали по спине, точно он был взрослым мужчиной. Энн опять заплакала, и Красотка тоже потянулась за платочком. Герцог откашлялся и заключил маленькую ручку мальчика в свою огромную ладонь, а когда отпустил, то в руке Марселя осталась золотая гинея.

Мальчик покраснел. Он хорошо вел себя, ни разу не похвастался. Герцогиня проводила его назад в детскую.

Жаклин рисовала. Она погрузилась в свое занятие, но когда Джек положил ей руку на плечо, ее глаза заблестели.

– У тебя талант и к живописи, – заметил он, разглядывая четырех людей, катающихся на льду. – Ты очень способная, Жаклин. – Он вернулся позже и посмотрел на законченный рисунок: у всех фигурок появились шотландские шапочки.

Жаклин аккуратно вымыла кисти и положила на стол рядом с рисунком. Повернувшись, она обняла его за шею.

– Можно? – спросила она. – Пожалуйста, пойдемте в музыкальную комнату. Мама не узнает. Она перестала следить за мной. Можно мне пойти?

Джек усмехнулся.

– Сегодня музыкальная комната переполнена, – объяснил он. – Но следующее по расписанию время – мое. Я должен играть Баха. Пойдем со мной.

Жаклин не сразу отпустила его, а обняла его шею еще крепче и поцеловала в щеку.

– Спасибо, – прошептала она.

Он играл Баха не дольше пяти минут, несмотря на то что у бабушки заболело бы сердце, узнай она об этом. Жаклин играла остальные двадцать пять минут, а он с благоговением слушал.

Но вот в дверях появились Алекс, Перри, Прю, Конни и Гортензия – они собрались на репетицию мадригала. Жаклин поняла, что время истекло, и убрала скрипку.

– Беглец из детской? – с улыбкой поинтересовался Алекс. – Ты наблюдала за Джеком и поправляла его, Жаклин? Ты берешь уроки игры на фортепиано?

– Да, сэр, – ответила девочка.

– Пойдем, – сказал Джек. – Я отведу тебя наверх и вернусь на репетицию.

Когда они подошли к детской, у него возникла интересная мысль. Конечно, сначала нужно было посоветоваться с бабушкой и Красоткой и узнать их мнение. Но отступать он не хотел.

– Хочешь вечером участвовать в концерте? – спросил Джек. – Уверен, ты будешь играть лучше любого взрослого. Можешь занять мое место в программе. Согласна?

Ее глаза засияли, когда она взглянула на него, и он удивился, как мог произнести такое. Красотка потребует его голову, ведь все ее опасения сбудутся. Но ребенку необходимо было поделиться своим талантом с другими взрослыми.

– Конечно, – прошептала Жаклин. – С радостью. Помимо всего прочего, Джек не знал, удастся ли все организовать. Бабушка могла и отказать, не говоря уже о Красотке.

– Посмотрю, смогу ли это устроить, – сказал Джек, сжимая ее руку.

Он запустил руку в волосы и надул щеки. Время репетиции заканчивалось, пришел час повидать бабушку и Красотку, а также объясниться наконец с Джулианой.

«Какой чудесный канун Рождества», – подумал он. Джек гадал, чем занимаются сейчас Регги, его красотки и гости. Наверняка спят после того, как полночи, а может, даже и всю ночь веселились.

Большую часть отведенного им времени Джулиана и Говард старательно занимались в музыкальной комнате. Джулиана хотела откровенно поговорить с братом, но тот опередил ее. После репетиции он собирался идти в дом священника.

– Я не смогу пойти с тобой, – сказала Джулиана. – Я… Джек… я должна находиться здесь.

Говард нахмурился;

– Думаешь, они отпустят ее со мной на короткую прогулку? Ведь они довольно дружелюбная пара, эти Фитцджеральды, правда?

– Говард, – произнесла Джулиана. – Ты ведь не скомпрометируешь Роуз? Она мне нравится.

Брат уставился на нее.

– Несколько дней назад я вообще не знал о ее существовании. А теперь не знаю, смогу ли забыть ее.

– Говард, она гувернантка. Папа…

– Проклятие! Ее сестра замужем за Линвудом, а отец – джентльмен.

– О, Говард! – воскликнула она. – У тебя серьезные намерения?

– Не знаю. – Он продолжал хмуриться. – Мои мысли в беспорядке, Джули.

Был неподходящий момент, чтобы рассказывать ему о своих проблемах. Кроме того, и говорить было особенно не о чем. Она находила Джека привлекательным и начала влюбляться в него. Но так было до того, как Фитц поцеловал се и перевернул весь мир. Инстинктивно Джулиана повернулась к нему возле озера, и он обнял ее за талию. Но он ничего не сказал ей. Обычно веселый и бодрый Фитц хранил молчание.

Весь день она представляла себе, что произойдет, и радовалась своему ответу. Когда после ленча Джек пригласил ее прогуляться в галерею, она нежно улыбнулась и с удовольствием направилась за ним.

Они шли вдоль галереи, Джек держал ее за руку.

– Итак, – сказал он, улыбаясь ей. – Настал момент принять окончательное решение, Джулиана. Я обещал не давить на тебя до сегодняшнего дня. И вот этот день настал.

– Верно, – согласилась она. – Вы нравитесь мне, Джек.

Джулиана подумала, что выражение его глаз изменилось. Сегодня оно было не циничным, а скорее добрым. Это глаза любовника? Или заботливого дядюшки? Странно, что такая мысль пришла ей в голову в эту минуту.

– Надо с чего-то начинать, – заявил Джек. – Ты согласна выйти за меня замуж, Джулиана?

– Да.

– Этот ответ только что созрел в твоей голове? – поинтересовался он.

Девушка не понимала, что он имеет в виду.

– Хочешь ли ты выйти за меня замуж? – повторил Джек. – Если бы ты была совершенно свободна в выборе, ты остановилась бы на мне?

– Да.

– Почему? – спросил он, не отводя от нее взгляда. Доброта испарилась, но цинизм еще не вернулся.

Джулиана не ожидала такого вопроса. В принципе, в нем не было необходимости.

– Вас выбрал мой отец, – ответила она, – вы были добры и начали мне нравиться. Я видела, как вы относитесь к детям, а это очень важно. Пришло время выходить замуж, а я уверена, что вы станете прекрасным мужем. Я же постараюсь быть хорошей женой. – Все ее объяснения хромали.

– Ты привязалась ко мне? Она утвердительно кивнула.

– А больше ни к какому мужчине?

– Нет. – Ее сердце забилось быстрее. Джулиана не любила лгать. Она хотела, чтобы он перестал задавать вопросы. Она – женщина, и это ее право. Вдруг он собирается жениться на ней, потому что связан обязательствами? Может, он не влюбился в нее за прошедшую неделю? –Не привязался к ней? Вдруг он любит другую женщину?

Джек склонил голову и поцеловал ее. Поцелуй был долгим и нежным. «Он намного опытнее Фитца», – подумала Джулиана.

– Позволишь мне поговорить с твоим отцом? – спросил он, оторвавшись от нее. – Объявление будет сделано завтра – наверное, лучше за ужином? Ты уверена, Джулиана?

– Да, – ответила она. – Уверена, Джек. Его глаза опять засветились добротой.

– В таком случае ты сделаешь меня счастливейшим мужчиной.

Джулиана решила, что их разговор разочаровал ее. Скорее это напоминало соглашение между ними, он так и не открыл ей своих чувств. Она действительно осчастливит его? Ей нужно было это знать.

– Я тоже рада, – улыбнулась она, – и очень счастлива.

– Думаю, самое лучшее сейчас – найти твоего отца.

– Верно, – кивнула Джулиана.

Она не захотела подходить к матери или бабушке в салоне, куда Джек проводил ее. Они были прекрасно осведомлены о происходящем и находились в приподнятом настроении. То же самое ощущали герцогиня и мать Джека. Ей не хотелось принимать участие в их разговоре и притворяться, что ничего особенного не произошло.

Джулиана прошла в бальную комнату в надежде, что та опустела после утренних репетиций. Но там находилась Изабелла, тренировавшая голос. Эти упражнения, на взгляд Джулианы, звучали странно.

– О, простите, – сказала она и отступила назад. Однако Изабелла замолчала и улыбнулась ей.

– Проходите, – позвала она Джулиану. – Пора заканчивать на сегодня.

Джулиана была последним человеком, с которым ей хотелось сейчас разговаривать. Изабелла провела бессонную ночь, представляя себе, что произошло бы, если бы девять лет назад она не сбежала от Джека, а рассказала ему правду. Погрузившись в сон, она увидела кошмар. Марсель проваливался под лед и медленно умирал. Она несколько раз просыпалась и глубоко вдыхала, точно сама тонула.

Сегодня Изабелла поняла, что все кончено. Все завершилось еще девять лет назад. Она забыла его и жила своей собственной жизнью. За эти годы произошло много прекрасных событий, но до вчерашнего дня у нее не было такого чувства безысходности.

Вчера они признались, что любили друг друга. Вчера же они и попрощались.

Сейчас юная леди, на которой Джек собирался жениться, была ей неприятна. Она выглядела невинной и прекрасной. Несомненно, Джулиана крепко любит Джека. Разве могла женщина устоять перед его обаянием?

– Я не хотела прерывать вас, – извинилась Джулиана, но зашла в комнату. – Я просто искала уединенное местечко'.

– Понятно, – улыбнулась Изабелла. – Если вам угодно, располагайтесь.

Она заметила, как Джулиана вздохнула.

– Вы когда-нибудь были так близки к панике, что вам хотелось закричать и убежать? – спросила Джулиана.

– Была, – ответила Изабелла. – Вчера у озера. А что случилось?

– Только то, чего все ожидали в конце недели, – произнесла Джулиана. – Сейчас Джек беседует с моим отцом. Они обсуждают свадьбу. Думаю, завтра во время бала объявят о нашей помолвке. – Она улыбнулась.

У Изабеллы появилось ощущение, что ей в грудь воткнули нож и повернули его в ране.

– И вы волнуетесь? Разве не все чувствуют панику в такой ситуации? Ведь у вас нет серьезных сомнений?

– Как можно?! – воскликнула Джулиана. – Разве не о таком муже мечтает каждая женщина? Он красив, богат, добр и очарователен. Джек не имеет ничего общего с тем образом, который я нарисовала сначала. Я заметила, что его глаза холодны, но это не так. Он нравится мне. Я восхищаюсь его вчерашним поступком и уверена, что полюблю его. А он сказал, что я сделала его счастливейшим мужчиной на земле.

Ах, Джек! Нож повернулся еще раз. Почему ей взбрело в голову прийти в бальную залу? Почему она не провела это время со своими детьми? Изабелла знала причину. Ее взволновала просьба герцогини разрешить Жаклин участвовать в концерте. Она подозревала, что это подстроил Джек. Изабелла представила, что произойдет с ее дочерью после всеобщих похвал и комплиментов.

– Вы счастливы? – спокойно спросила она, хотя ей не хотелось знать ответ.

– Говард ухаживает за Роуз Фитцджеральд, – быстро сменила тему Джулиана. – Я несколько раз гуляла с Фишем, мистером Бертраном Фитцджеральдом, чтобы Говарду позволили пригласить Роуз. Мне нравится Фитц. с ним очень легко. Мы смеемся, и я не задумываюсь нал тем, что говорю. Но два дня назад он поцеловал меня на мосту, потому что не решился сделать это под омелой, Больше ничего не произошло. Совсем ничего. Он работает управляющим, хотя и джентльмен. Папа никогда.., Ведь ничего не произошло, Изабелла? Я ужасно глупая. Как бы мне хотелось иметь ваш опыт.

– Никакой опыт не поможет найти ответы на все вопросы, Джулиана, – произнесла Изабелла, – особенно на чужие. Извини.

Какой совет она могла дать? Ей хотелось сказать: «Не выходи за него замуж. Ты не любишь его всем сердцем». Не выходи за него замуж. Только не за Джека. Пожалуйста, не делай этого. Точно он женится на ней, Изабелле, если Джулиана ему откажет. Бывшая любовница всегда остается в прошлом.

Однако по иронии судьбы Джулиана выбрала ее доверенным лицом.

– Вы должны сделать выбор сами. Я не могу советовать вам.

Джулиана улыбнулась в ответ.

– Мне не нужен совет, – сказала она. – Все уже решено. Я дала согласие, и Джек пошел к отцу. Как вы и говорите, это обычная паника при сложившейся ситуации. Ведь спутника жизни выбирают навсегда. Вы ощущали когда-нибудь что-нибудь похожее?

– Да, – проговорила Изабелла.

– Но вы были счастливы в браке?

– Счастлива. – Изабелла любила и уважала Мориса, а он обожал се. Она решила, что женитьба на ней с его стороны была невероятно добрым поступком. Он сделал ее счастливой. При поддержке Мориса состоялась се карьера, с его помощью она поняла, что отношения с людьми намного важнее всего остального. Морис, Жаклин, Марсель были очень дороги ей, как и воспоминания о Джеке. – Мой брак стал счастливым, как я и мечтала. Но я прилагала немало усилий для этого. Иногда влюбляешься с первого взгляда, Джулиана. Но многие вещи зависят от тебя самой. Я никогда не жалуюсь.

Джулиана улыбнулась.

– Вы так мудры, – заметила она. – Я знала, какая вы. Ваш брак был счастливым, потому, что вы сделали его таким. Вы очень помогли мне. Я почти успокоилась. Теперь постараюсь сделать счастливым Джека.

Нож опять напомнил о себе.

– Хотелось бы знать, счастлив ли он сейчас, – произнесла Джулиана. – Как выдумаете?

– Он джентльмен, – ответила Изабелла. – Он подходит вам, Джулиана.

– Да, – согласилась та. – Знаю, что вес будет хорошо. Спасибо за ваше внимание и советы. Думаю, что а свою очередь смогу быть вам полезной. Но вы так уверены в себе. У вас никогда не бывает никаких затруднений.

– Вы так думаете?

– Простите, – извинилась Джулиана. – Вы потеряли мужа, должно быть, тяжело жить без него. Но у вас сеть дети, красота и слава. Я с нетерпением жду завтрашнего вечера.

– Другие исполнители тоже хороши. – Изабелла встала и направилась к двери. – Перри мастерски играет дьявольского Шейлока, а из Алекса получился прекрасный Петруччио. Джек изображает грустного Отслло. А Фредди, – она рассмеялась, – восхитительный Грач-чиано, хотя он никак не может произнести свои слова вовремя. Энн прекрасно выучила роль Эмилии. Завтра вечером все получат удовольствие.

Покидая бальную залу, Изабелла засмеялась, и Джулиана присоединилась к ней.

Глава 16

В центре музыкальной комнаты располагался рояль, рядом были сложены другие инструменты, вдоль стен стояли пустые стулья.

– Точно мы присутствуем на концерте Майфссра, – сказал жене Чарльз Линвуд.

Мартин мастерски проводил церемонии. Он понял, что сейчас произойдет одно из самых значительных событий праздника. Ему хотелось организовать все как можно лучше. Он нервно откашлялся и заглянул в программку, которую держал в руках.

Герцог выглядел, по обыкновению, свирепо, герцогиня – внушительно. Все остальные были заспанными, так как допоздна готовились к выступлениям.

– Ничего не понимаю, – прошептала Пруденс мужу. – Почему ни дедушка, ни бабушка никогда не принимают участия ни в концертах, ни в спектаклях, а у нас нет выбора? Может, нам следует взбунтоваться?

– Я думаю об этом с тех пор, как женился на тебе, Прю, – ответил тот. – Вчера вечером я пел соло. Узнай об этом мои братья, они умерли бы от смеха. Если ты когда-нибудь расскажешь им, я поквитаюсь с тобой. А все выдумки твоей бабушки, до сих пор не пойму, зачем это?

Трое детей, выбранных для выступления, тихо сидели на краешках стульев. Дэви и Мэгги посчитали достойными и разрешили выступать в семейном концерте, но им уже было больше десяти лет. Они играли на рояле в четыре руки. Жаклин же было только семь, но и она получила от ее светлости личное приглашение.

Остальные дети тоже находились неподалеку, только Кеннет спал в детской. Детям нравилась музыка и пение, кроме того, герцогиня считала Рождество семейным праздником.

Джек сидел рядом с Джулианой, держа ее за руку. Они собирались пожениться весной, в церкви Святого Георгия, расположенной на Ганноверской площади в Лондоне. Виконт Холиоук считал необходимым представить обществу свою дочь, а также получить разрешение королевы. Свадьба должна была состояться через пять месяцев. У них будет достаточно времени, чтобы настроить свои мысли на новую жизнь.

На прекрасную новую жизнь. Этим вечером на Джулиане было нежно-розовое платье. Джек удивился, услышав от ее отца, что ей исполнилось девятнадцать. Она больше не ребенок и не школьница.

Каждый из присутствовавших знал, что сегодня Джек сделал предложение и получил согласие. Все догадывались, что объявление будет сделано завтра на балу. Еще неделю назад гости догадывались, что все так и произойдет, но сейчас появилось официальное подтверждение. Конечно, все молчали. Понятно, что завтрашнее объявление о помолвке должно стать сюрпризом.

– Ты нервничаешь? – спросил Джек Джулиану.

– Мое сердце бьется часто-часто, – ответила она, – кажется, что оно вот-вот вырвется из груди.

– Понимаю твои чувства, – усмехнулся Джек.

Он взглянул на бледную Жаклин, сидевшую на стуле рядом с Красоткой. Она заметно волновалась. Может, он зря предложил ей выступать перед публикой? Жаклин прелестно выглядела в голубом платье, се волосы удерживал массивный гребень. С долей удивления Джек представил, какой красавицей она станет, когда вырастет.

Он посмотрел на Красотку, такую очаровательную в белом шелковом платье простого покроя. Она положила руку на плечо Марселя, качавшего ногами, и наблюдала за ним.

В этот момент герцогиня важно кивнула Мартину, и тот вскочил на ноги. Он вытягивал шею, словно ему жал шейный платок. Прю переплела пальцы. Ее номер открывал концерт.

Вечер удался. Пруденс не растерялась, пальцы Джека попадали на клавиши, голос Джулианы не дрожал, а шестеро исполнителей мадригала успешно справились со своими партиями и одновременно окончили пение.

Настала очередь Жаклин.

Всем стало немного смешно, когда девочка прижала скрипку щекой. Казалось, инструмент больше ее. Но когда она замерла на несколько секунд, уставившись в пол, все притихли.

Джек подался вперед и выпустил руку Джулианы. Стук сердца отдавался в его ушах. «Покажи им, – мысленно умолял он ребенка, – забудь о нашем присутствии. Покажи всем, что такое музыка».

Жаклин взмахнула смычком и закрыла глаза.

Девочка решила исполнить произведение Бетховена, которое Джек слышал в первый вечер. Она играла страстно и двигалась в такт музыке. Джек понял, что она забыла о присутствующих. Он тоже забыл обо всем. Сейчас для него не существовало ничего, кроме музыки и Жаклин. У него запершило в горле и в носу, и Джек не сразу понял, что это выступили слезы.

Она закончила играть, и установилась полная тишина, а потом раздались аплодисменты, не имевшие ничего общего с вежливостью. Они были проявлением восхищения и удивления.

Джек не хлопал. Он с улыбкой смотрел на Жаклин, которая сначала стояла молча, потом ужасно покраснела и осторожно отложила скрипку и смычок. Когда девочка отважилась обернуться, то устремила на него благодарный взгляд и подарила одну из своих редких улыбок. Джек протянул к ней руки, и она бросилась к нему в объятия.

– Ты великолепно играла, Жаклин, – сказал он.

– Благодарю! – Ее голос звенел от необычайного восторга. – Спасибо, что позволили мне сыграть.

– Для семилетней девочки у тебя потрясающий талант, – произнес Джек.

В комнате вновь установилась тишина.

– Мне восемь, – поправила Жаклин. Затем ее глаза расширились, и она испуганно прижала руку ко рту. – Я забыла, что мне не следовало этого говорить.

Жаклин вернулась и села на стул рядом с матерью.

Мартин встал и сверился с программкой. Однако до того как он объявил имя следующего исполнителя, Изабелла торопливо поднялась и вышла из комнаты. Мартин вежливо дождался, когда дверь за ней закроется.

Джек не смог бы с уверенностью сказать, кто выступал дальше и что он играл или пел.

«Мне восемь лет. Мне не следовало этого говорить». Он смотрел на мать и тетю, певших дуэтом, и не видел их. «Мне восемь лет. Мне не следовало этого говорить».

– Прости, – тихо шепнул он Джулиане, пока остальные хлопали. – Я сейчас вернусь.

В холле он наткнулся на двух лакеев.

– Куда направилась графиня де Вашерон? – спросил он.

– Она в бальной зале, – ответил один из них. – Она не взяла подсвечник, хотя я и предложил ей.

Джек тоже отказался от подсвечника. Он даже не расслышал предложения лакея.

«Мне восемь, Я забыла, что мне не следовало этого говорить».

Алекс беспокойно ерзал на стуле.

– У меня возникло ощущение, что сейчас весь ад обрушится на нас, – сказал он жене на ухо.

Она вопросительно вскинула брови и посмотрела на него.

– Кажется, Перри заметил, что Жаклин Желле походит на одного члена нашей семьи больше, нежели многие наши дети на своих родителей, – сообщил он.

– Почему Изабелла хотела скрыть, что девочке восемь, а не семь лет? – отозвалась Энн.

– Потому что восемь лет и девять месяцев назад Изабелла не была замужем за де Вашероном, – ответил он.

– О, Алекс, это не наше дело.

– Но они с Джеком были любовниками, – проговорил он.

Энн уставилась на него.

В комнате опять все стихло, а Мартин встал.

В бальную залу ее привел инстинкт. Но оказавшись в ней, Изабелла решила, что нужно было укрыться в своей комнате. Она могла запереть там дверь и почувствовать себя в безопасности. Но ей больше не хотелось скрываться.

В бальной зале было темно. Ее освещали только луна и звезды, а также отблески от снега, проникающие через французские окна. Шторы не задергивали.

Она подошла к одному из окон и прикоснулась рукой к раме, а потом прислонилась лбом к холодному стеклу и закрыла глаза. Она ни о чем не думала, ничего не чувствовала. Словно стальной обруч сдавил ее лоб. Она ждала.

Изабелла слышала, как дверь открылась и тихо затворилась вновь. Затем послышались его шаги. Джек приближался к ней. Она не сомневалась, что это он. Изабелла вздрогнула, точно он дотронулся до ее плеча.

Она повернулась, до того как Джек подошел к ней, и посмотрела на него. Он остановился перед ней, не дотрагиваясь до нее.

– Через сколько месяцев после твоего исчезновения она родилась, Красотка? – наконец спокойно спросил он.

Изабелла не могла ничего сказать в ответ. Она не могла заставить губы пошевелиться, но Джек ждал.

– Через шесть, – пробормотала она.

Он продолжал молчать, и она все больше пугалась, но не могла издать ни звука.

– Жаклин, – мягко произнес он. – Это французское имя не в честь мужа-француза. Оно больше напоминает Джеклин.

– Верно…

Джек закрыл глаза.

– Красотка. – Он опустил голову и положил ее на плечо Изабелле. – Ах, Красотка…

Она замерла, услышав его стон. Изабелла стояла очень прямо, пока Джек плакал. Она не чувствовала, что по ее щекам тоже текли слезы. Изабелла прижалась щекой к его волосам. Они долго стояли не шевелясь.

– Почему? – Джек поднял голову и взглянул в ее глаза. – Почему, Красотка?

– Я должна была уехать, – ответила она. – Неужели ты не понимаешь, Джек? Я не могла остаться и потерять последнее уважение к себе. Я была твоей шлюхой, а она стала бы незаконнорожденной дочерью. Первым делом ты спросил бы, чья она. Для собственного благополучия мне нужно было уехать. Так же, как и для ее.

– Я любил тебя, – вздохнул он. – Ты была моей жизнью.

– Я верю, – произнесла она. – Но тогда я этого не знала. Та любовь не была доброй, Джек. Ты ревновал и не доверял мне, в той любви отсутствовало уважение.

– А твоя любовь достойна восхищения, – отозвался он. – Ты увезла моего ребенка, даже не сказав мне о нем. Ты позволила другому мужчине выбрать для нее имя.

– Это была не добрая любовь, и она должна была закончиться, – грустно ответила Изабелла.

Она никогда не видела, чтобы в его глазах было столько грусти.

– Любовь не прошла, Красотка. Она только стала глубже и окрепла. Возможно, если бы ты сообщила мне о ребенке, мы спасли бы нашу любовь.

– А может, и нет, – ответила она. – Любовь умерла, Джек. Мы больше не любим друг друга.

Джек приблизил к ней лицо, и Изабелла прислонилась головой к стене.

– Спроси меня, что я чувствую к тебе, – приказал он. – Ответ будет тот же, что и сейчас. Он не изменился со времени нашей первой встречи. Я люблю тебя. Ты единственная женщина, которую я любил и буду когда-нибудь любить.

– О, – прошептала Изабелла и замолчала.

– Моей дочери уже восемь лет, – сказал он. – Но я ничего не знал о ней, потому что ты не рассказала мне.

Изабелла могла только молча смотреть на него.

– Ты права, – согласился он. – Я любил безответственно. Я любил, как молодой мужчина, пораженный этим чувством. Я не умел наслаждаться им. Боялся, что стоит мне сделать это, как я потеряю тебя. Но ты все равно ушла. Потеряв тебя, я перепугался, Красотка. Так же я потерял и свою дочь.

– Не заставляй меня думать, что я сделала неверный шаг. – Но Изабелла и так уже давно поняла это. В свое время она приняла неверное решение. – Ты никогда не поймешь, как тяжело мне было оставить тебя, уехать в чужую страну, когда я любила тебя и ждала твоего ребенка. Я чувствовала одиночество, мое сердце было разбито. Когда мое положение стало заметно.., Когда она родилась… Я убедилась, что единственно правильным выходом был отъезд. Не говори мне, что я ошибалась.

Джек заглянул ей в глаза и отвернулся, запустив руку в волосы.

– Я поражен, – признался он. – Наверное, мы не единственные на свете влюбленные, запутавшиеся в своих отношениях, но подобной неразберихи не было ни у кого!

Изабелла не ответила, так как ее мучили сомнения.

– Жаклин – моя дочь, – заявил он. – У меня есть дочь. Я – отец.

С болью Изабелла вспомнила день, когда родилась Жаклин. Девочка появилась на свет с копной черных волос. Такие же волосы были у Джека. Изабелла тогда же хотела сообщить об этом Джеку, несмотря на то что жила во Франции, а он в Англии.

Что произошло бы, пошли она ему весточку?

– Красотка, – сказал Джек. – Я обязан признать ее. Не хочу, чтобы моя дочь…

– Нет, – ответила она.

Джек повернул голову и посмотрел на нее.

– Ты помолвлен с Джулианой, – продолжала Изабелла. – Она прекрасна и невинна.

И не любит Джека. Он ничего не ответил.

– Нам нужно вернуться в музыкальную комнату, – сказала Изабелла. – По отдельности. Будем надеяться, что никто не заметил, что мы оба отсутствовали. После концерта мы все пойдем в церковь. Завтра наступит Рождество. Ты не должен расстраивать кого-то еще, Джек.

– Жаклин – моя дочь.

– Твоя дочь.

Джек продолжал смотреть на Изабеллу. Он неохотно кивнул и расправил плечи.

– Я вернусь первым. Не волнуйся, я ничего никому не скажу.

Она смотрела, как он пересекает комнату, и вновь вспомнила, что такое отчаяние.

В церкви Джулиана села на скамейку рядом с Джеком. Их пальцы переплелись. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, так как из Портленд-Хауса пришло много народу. По другую сторону от них сидели ее отец, мать и бабушка. Все, кроме Говарда. Тот расположился на первой скамье между Роуз и Фитцем.

Джулиана с опаской посмотрела на них. После обеда между папой и Говардом завязалась ссора. Молодой человек намеревался пойти в дом священника и сделать Роуз предложение. Папа рассердился, но у него не оставалось выбора. Однако Роуз была благородной девушкой, а ее отец владел скромным поместьем и мог дать ей в приданое маленькую часть этой земли.

Роуз станет ее невесткой. Значит, она будет встречаться с Фитцем не только во время наездов в Портленд-Хаус, но и навещая Говарда и Роуз. На мгновение она остановила взгляд на Фитце – он был не так красив, как Джек, но миловиден и остроумен. С ним было легко.

Но пришло Рождество. Джулиана сосредоточилась на звуках церковного органа. Все ожидали появления священника и начала службы. Рождество было чудесным временем. Джулиана находилась в церкви рядом с мужчиной, с которым обручилась. В следующем году она выйдет за него замуж. Не исключено, что в следующем году она… Но эта мысль заставила ее покраснеть.

Она повернула голову и улыбнулась Джеку. Но он смотрел в другую сторону, и Джулиана заметила, что он не сводит глаз с Жаклин; дочери Изабеллы. Девочка сидела перед матерью.

Он привязался к девочке. Джулиана замечала это и раньше. Сейчас она поняла почему. Джек узнал, как чудесно та играет на скрипке, и уговорил герцогиню пригласить ее участвовать в концерте.

Джек почувствовал ее взгляд и повернулся к ней.

– Она очень талантлива, – прошептала Джулиана.

– Жаклин? – спросил он. – Да, талантлива.

– Думаю, она копия отца. В ней нет ничего от Изабеллы, правда?

Секунду Джек внимательно смотрел Джулиане в глаза.

– Наверное, ты права, – согласился он. Но в этот момент появился священник.

Рождество. Младенец рожден… Никому особенно не было до него дела. Он играл и получал подарки, будучи ребенком, и по возможности избегал посещений церкви. Там он скучал. Всегда одни и те же истории и гимны. Тот же рассказ о рождении младенца.

Но сегодня в нем тоже родилось что-то новое. Джек ощутил себя отцом. Он не мог отвести глаз от своей дочери.

Радость отличается от удовольствия, понял он. Не было никакого удовольствия в открытии, сделанном им этим вечером. Но его переполняла радость. Этим вечером он стал отцом. У него появился восьмилетний ребенок: тоненький, спокойный и невероятно талантливый. Его дочь.

Джек праздновал Рождество вместе с семьей и Джулианой, а его сердце переполняли боль и радость.

И удовольствие тоже.

Служба началась поздно, даже слишком поздно для малышей, но все они присутствовали на ней, за исключением Кеннета. Многие из них уснули, когда достопочтенный Фитцджеральд провел половину церемонии. Изабелла взяла на руки Марселя и укачивала его. Мальчик уснул в самом начале службы. Жаклин продержалась дольше, но потом и она опустила голову матери на плечо. Дважды она клонилась вперед и просыпалась.

Во второй раз девочка заметила взгляд Джека. Он улыбнулся ей, а затем сделал шаг вперед и подхватил Жаклин на руки. Изабелла повернула голову.

Джек держал на руках дочь, которая вопреки бессоннице – унаследованной от него – быстро уснула, доверчиво устроившись у него на руках.

Это были редкие мгновения удовольствия и радости.

Наступило Рождество.

Глава 17

Раздача рождественских подарков была очень личным делом, и даже маленькая семья для этого уединялась и устраивала свое отдельное празднование. Потом они соберутся все вместе в гостиной, чтобы поздравить слуг, поднять бокалы, съесть пирог и спеть рождественские гимны.

Жаклин и Марсель зашли в комнату Изабеллы, залезли к ней в постель и трясли ее, пока она притворялась спящей, а потом принялись объяснять ей, какой день настал, так как она делала вид, что забыла о подарках. Марсель стоял в кровати на коленях.

– Подарки? – нахмурилась Изабелла. – Ах, подарки! Дайте-ка вспомнить, захватила ли я их из Лондона. Неужели они остались в сумке, которую я забыла в гардеробной?

– Мама! – Жаклин улыбнулась и улеглась на кровати возле матери.

– Мама! – воскликнул Марсель, безумно волнуясь.

– Так, сейчас припомню, – улыбнулась Изабелла. – Я привезла эту сумку, но куда я положила ее? Я не видела ее со дня приезда.

– Мама! – захохотала Жаклин.

– Мама! – Готовый заплакать Марсель не мог сразу перейти от слез к смеху.

– Полагаю, – заявила Изабелла, садясь и опуская ноги на пол, – мне нужно поискать в гардеробной. – Она бросила в Марселя подушкой.

Изабелла любила рождественское утро, хотя в прошлом году праздник прошел печально, потому что впервые о.ни встречали его без Мориса. Не существовало более приятного занятия, чем наблюдать, как дети хватают коробки и разглядывают новые игрушки, книги и одежду.

– Хорошо, – сказала Изабелла, глядя на беспорядок, который они устроили. Она освободила коробки от бумаги и веночков. – Вы собираетесь прибраться здесь?

Жаклин прыгнула на кровать и обняла Изабеллу.

– Спасибо, мама, – поблагодарила она. – Кукла, платье, муфта, книга и гребень так красивы.

Марсель прислонился лбом к кровати, не выпуская из рук солдатика, сидящего на коне, пока остальные были свалены в кучу.

Изабелла опять рассмеялась:

– Мне нужно быстро одеться. А вы тем временем все уберете здесь и отправитесь в детскую. Договорились9

– Конечно, мама, – ответила Жаклин, положив куклу на кровать.

– Препятствие! – закричал Марсель, когда лошадь взяла барьер, а солдат свалился с неё.

Детская опустела. Дети находились вместе с родителями или бегали по дому, а всем няням дали выходной. Марселю не терпелось поскорее одеться, чтобы продолжать играть в войну. Изабелла нарядила Жаклин в новое желтое платье и расчесывала ее волосы, пока те не заблестели. Тогда она сколола их новым желтым гребнем.

«Она – дочьДжека», – подумала Изабелла, глядя на отражение Жаклин в зеркале. Прекрасное напоминание о прошедшей любви. Не то чтобы она часто думала об этом. Она любила и Жаклин, и Марселя. Во время беременности Изабелла опасалась, что не сможет полюбить ребенка Мориса так, как любила дочь Джска, но ее страхи не оправдались. Они оба дороги ей:

– Можно мне поиграть с куклой, мама? – спросила Жаклин, входя в детскую.

– Конечно. – Изабелла улыбнулась дочери. Возможно, ей нужно взять детей с собой в гостиную. Они получат удовольствие от компании других детей и чудесно проведут рождественское утро. Но ей хотелось одной провести с ними это время. Дети были для нее всем.

«Спроси меня, что я чувствую к тебе… Я люблю тебя. Ты единственная женщина, которую я любил и буду любить».

Нет, все кончено. Больше он не являлся частью ее мира, а раньше в нем заключалась вся ее жизнь. Теперь она жила ради детей. Возможно, вернувшись в Лондон, она сведет более близкое знакомство с графом Хелвиком. Она подумает об этом завтра, но не сейчас.

Дверь неожиданно распахнулась, и Изабелла подняла голову, чтобы взглянуть на вошедшего. Но дети опередили ее.

Марсель вскочил и стрелой понесся через комнату.

– Входите и посмотрите, что мне подарили, – проговорил он восторженным голосом. – Входите и посмотрите! Если хотите, я разрешу вам поиграть с моими солдатиками.

Даже Жаклин стремительно пересекла1 комнату.

– На мне новое платье, – сообщила она, – и новый гребень моего любимого цвета. Еще у меня есть новая кукла.

Они остановились и с интересом посмотрели на него: Джек прятал за спиной руки.

– Подарки! – завизжал Марсель. – Для нас? Джек усмехнулся.

– Как вы думаете, почему я принес подарки? – спросил он.

– Наступило Рождество, – ответила Жаклин и улыбнулась, когда он посмотрел на нее.

Сердце Изабеллы сжалось от боли. Ему не следовало приходить. Он должен быть с Джулианой. Только не здесь. Однако Жаклин была его дочерью.

Джек посмотрел на Изабеллу с улыбкой.

– Счастливого Рождества! – сказал он.

– Счастливого Рождества. – Изабелла не смогла не ответить на его улыбку.

– Какой подарок мой? – поинтересовался Марсель. – Можно посмотреть?

– Марсель, – смущенно произнесла Изабелла.

Но Джек рассмеялся:

– В самой большой коробке, а для Жаклин – в маленькой. Пойдемте к вашей маме, и она поможет их открыть.

Глаза Изабеллы блестели, и она подумала, что Джек сам напоминает мальчишку.

Марсель получил в подарок набор для крикета, которым, однако, уже пользовались.

– Он принадлежал мне, когда я был ребенком, – объяснил Джек. – Я нашел его вчера ночью и постарался немного обновить. – Он потрепал Марселя по волосам. – Весной кто-нибудь научит тебя этой английской игре.

– Вы? – спросил Марсель.

– Возможно, – улыбнулся Джек.

«Должно быть, он долго трудился», – подумала Изабелла. Набор выглядел почти как новый.

Подошла очередь Жаклин. Она некоторое время сжимала в руках маленькую коробочку, перед тем как открыть ее. Когда девочка приподняла крышку, глаза ее расширились.

– Позволь мне приколоть её к твоему платью, – сказал Джек с такой нежностью в глазах, что Изабелла испугалась, что сейчас расплачется. Джек осторожно приколол брошь к платью Жаклин.

Где он сумел за столь короткое время разыскать бриллиантовую брошь в виде скрипки с серебряными струнами?

– Благодарю вас, – прошептала Жаклин. – Я никогда не сниму ее.

Девочка подняла руки и обняла его за шею.

Джек не спешил уходить. Марселю хотелось поиграть в солдатики, и Джек растянулся на полу рядом с ним, помогая мальчику расставить кавалеристов.

– Думаю, они должны стоять углом, – заявил он. – Так им легче одолеть пехоту, и они победят. Ты знаешь об этом?

– Я смету их! – с восторгом закричал Марсель.

Джек усмехнулся.

Жаклин тоже сидела на полу возле них. Джек положил руку ей на плечо и одновременно помогал выстраивать солдатиков. Она показывала ему книгу, и он старался так поделить свое внимание между двумя детьми, чтобы ни один из них не чувствовал себя обделенным.

Прямо как отец.

Изабелла наблюдала за ними, с трудом сдерживая слезы. В первый момент, увидев его с подарками в руках, она испугалась, что он принес сувенир только Жаклин и Марсель расстроится. Изабелла предполагала, что дочь займет все его внимание.

Но Джек смеялся, рассматривая построенных солдат и объясняя Марселю, что в жизни кавалерия не может стоять так скученно, потому что лошадям нужно больше пространства. – Лошади умнее солдат, – заявил он. – Можно мне передвинуть эту армию? Сегодня на улице пасмурно, – сказал Джек, перестроив солдат. – Думаю, солнышко не выглянет. Но у Жаклин блестят гребень и брошь. По-моему, она самая красивая девочка, которую я когда-либо встречал! Самая красивая!

– Вы дважды повторили одно и то же, – рассмеялся Марсель.

– Это значит, что она самая красивая девочка, которую я встречал, – сказал Джек Жаклин, уставившейся на него блестящими глазами.

Все это настолько напоминало семейную сцену, что Изабелла с трудом вернулась к действительности. Вечером он объявит о своей помолвке с Джулианой, а завтра она вместе с детьми вернется в Лондон. Но Изабелла понимала, что это не конец. Что-то в его глазах, голосе и движениях говорило, что он постарается поддерживать связь с дочерью. К ее сыну он также был добр.

А прошлой ночью… Изабелла никогда не забудет, как в церкви он поднял Жаклин на руки и держал ее, пока та не уснула. А потом укрыл ее своим пальто, нес всю дорогу до дома, уложил в постель и поцеловал, поручив заботам Изабеллы и няни.

Она не представляла, что Джек сможет так полюбить ребенка, пусть даже своего собственного.

– Нам нужно спуститься вниз, – сказала она. – Все собрались в гостиной и ждут нас.

– Верно, – кивнул Джек. – Нам нужно идти. Уложишь армию назад в коробку, малыш?

– Хочу рассказать друзьям о своих подарках, – заявил Марсель, вскакивая на ноги.

– Но сначала нужно собрать армию, – твердо напомнил Джек.

Изабелла поняла, что это Рождество она сохранит в памяти на всю жизнь.

Это был шумный день. Дети носились по дому и по двору. В полдень в гостиной состоялись короткие репетиции, стулья вокруг сцены расставляли мужчины, так как в доме почти не осталось слуг. Музыканты, прибывшие из Лондона, настраивали инструменты и играли, пока ставили стулья, а дети крутились под ногами. Позже начали съезжаться гости из Лондона. Невзирая на холод, они проходили на террасу поздравить герцогиню, а потом члены семьи показывали им их комнаты. Говард, Джулиана и их родители направились в дом священника, чтобы пригласить всю его семью на праздник.

Церемония поцелуев под венком была очень увлекательной.

– Просто позорно, – заявила сестра герцогини, перехватив Конни и Сэма, отходящих от венка.

– Для этого и придумали венок для поцелуев, – ответила герцогиня, внимательно наблюдая, как Говард и Роуз заняли место Сэма и Конни.

Фредди волновался из-за костюма для представления. В принципе все, за исключением Изабеллы, решили отказаться от костюмов. Она же привезла с собой необходимые наряды. Но Фредди не соглашался играть в белом плаще, как в прошлый раз, когда он исполнял роль слуги, а мечтал, по его словам, о чем-то более элегантном.

– Фред, – сказал Алекс, обнимая его за плечи. – Какого цвета плащ подходит для твоей роли?

Фредди нахмурился.

– Он должен быть красным, – ответил он. – Руби говорит, что оранжевый, но я думаю, что он должен быть красным. Черт возьми, это великолепный цвет. Все сразу обратят на него внимание.

– Не сомневаюсь, – проговорил Алекс. – Так одевайся в красное, приятель, публике это понравится.

Фредди обрадовался, но потом снова погрузился в размышления.

– Я не отвлеку внимания от Изабеллы? – поинтересовался он. – Мне бы не хотелось этого делать, Алекс. Изабелла умна и великолепно играет, а у меня в голове пусто.

– Поверь мне, – сказал Алекс, сжимая его плечо, – и надень красное.

– Это будет смотреться элегантно, Фредди, – заметила Энн, жестом приказывая Алексу скрыть ухмылку.

Клод страдал от обычной неразберихи, царившей на семейных постановках. Он говорил всем готовым слушать – в основном своей жене, – что всеобщее внимание сосредоточится на Изабелле, а остальных и не заметят.

– Этот олух Фредди, – пожаловался он, – в полдень пять минут вспоминал слова, с которыми должен обращаться к Порции. Целых пять минут!

Клод достал платок, чтобы промокнуть лоб. Подготовка к Рождеству в Портленд-Хаусе достигла кульминации.

На протяжении двух последних дней Джек посещал все репетиции и пришел к выводу, что Изабелла – величайшая актриса. Вечером после ужина, когда собравшиеся гости расселись на стульях в бальной зале, он понял, что до этого момента она играла вполсилы.

Сцена с его участием шла последней, и Джек, как обычно, ужасно волновался и переживал, но до того как в финале появиться на сцене, он смотрел и прислушивался к предшествующим выступлениям. Ему так понравилась Порция, что он почти влюбился в нее. Затем его до того заинтриговала сварливая, злоязычная Катерина, что захотелось прыгнуть на сцену и укротить ее. Джек хотел расцеловать эту глупышку. А когда в последней сцене Петруччио справился с ней, он почувствовал разочарование от того, что ее характер утратил былую силу. Джек видел ее глаза и понимал, что она настоящая актриса. В се глазах отражались ум и легкая насмешка. Катарина не была окончательно укрощена. Вес, что она делала, было просто уловкой. Бедный Петруччио и не представлял, что его ждет.

«Черт побери, до чего она хороша!» – подумал Джек, но неожиданно звук аплодисментов вернул его к реальности, и он вспомнил, что должен выйти на сцену.

Теперь Джек понимал, что мог бы протянуть ей руку и помочь быстрее добиться успеха, подбодрить ее – ведь она так нуждалась в этом. По крайней мере убедить ее в его любви. Но тогда он был слишком молод и горяч.

И он потерял возможность провести жизнь рядом с ней.

А сейчас ему предстояло играть на сцене другого идиота. Отелло стал убийцей из-за дикой ревности. Он, Джек, не убил Красотку, но разрушил все самое прекрасное, что когда-либо присутствовало в его жизни.

Он похолодел при воспоминании о последней ссоре. Когда Изабелла сбежала от него, то уже ждала ребенка. Жаклин.

Брошь! Он выпросил у Гортензии свой давний подарок, обещая заменить его более крупным украшением сразу по возвращении в Лондон. Чудесно, что сестра взяла ее с собой. Впрочем, Гортензия всегда возит с собой все драгоценности, вызывая неудовольствие Зеба и истерику матери. Гортензия решила, что брошь предназначается Джулиане, и была потрясена, заметив ее утром на платье Жаклин.

Алекс знал. Джек понял это утром, встретившись с кузеном глазами, когда Жаклин показывала всем брошь. Они не обмолвились ни словом, но Алекс знал правду. Энн, по-видимому, тоже была осведомлена, если судить по брошенному на него ласковому взгляду. Милая Энн!

– Джек! – прошипел Клод. – Сейчас не время валять дурака, приятель.

Джек выскочил на сцену. Он не помнил ни единого слова своей роли. Он перевел дыхание и набрал в легкие побольше воздуха.

Изабелла играла восхитительно. Джулиана не представляла, что исполнение способно довести до слез, не кое-кто плакал. Она приняла Порцию и смеялась на; Катариной. Она переживала за Дездемону, поджидавшую мужа и предчувствовавшую свою смерть, так как знала что он сердит на нее. Джулиана напряженно следила как Отелло разбудил Дездемону поцелуем и убеждал себя что должен убить ее, хотя и безумно обожал.

Джек напоминал Отелло. Она готова была поклясться, что он действительно любит Изабеллу, и се сердце сжалось: они любили друг друга, но не могли забыть oб ошибках прошлого. Джулиана застонала, когда сцена подошла к трагической развязке. Она расстроилась из-за смерти невинной Дездемоны и преступления, совершенного сбитым с толку Отелло. Она страдала из-за несправедливости, царящей в мире, где любовь не всегда приносила счастье, где столько непонимания, ошибок и трагедий, потому что люди отказываются говорить откровенно – особенно с теми, кого любят.

– Поразительно! – услышала она голос отца, когда все вокруг начали аплодировать. – Может, сцена не со всем подходит для Рождества, но игра потрясающая.

Джулиана находилась под таким впечатлением от увиденного, что сначала даже не могла аплодировать. Кто то прикоснулся к ее руке, и она повернула голову к Фитцу сидящему рядом. В доме священника было объявлено о помолвке Говарда и Роуз, вот почему представители обе их семей во время представления сидели рядом.

Джулиана припомнила, что всегда чувствовала опустошенность, когда начиналась эта сиена из «Отелло». Игра настолько тронула ее, что на смену депрессии пришло восхищение.

– Разве это не прекрасно? – спросила она.

– У меня есть предложение, – ответил Фитц. – Давай проведем минутку где-нибудь наедине, пока все подготовят к балу.

Бал! У Джулианы сжалось сердце. Когда объявят о ее помолвке: в начале, в конце или в середине бала?

Ей не следовало оставаться наедине с Фитцем, тем более что по его взгляду она поняла, что он придерживается того же мнения.

– С удовольствием, – согласилась она. – Это было бы чудесно.

– Куда пойдем? – спросил он, когда они вышли из бальной залы, а гости направились в гостиную, холлы и салоны.

Джулиана повела его наверх, в галерею. Свет проникал в нее только через окно, и там было почти темно.

– Сегодня вечером объявят о твоей помолвке, верно? – спросил Фитц, беря девушку за руку и подводя к одному из окон.

– Да, – ответила она.

– Ты, наверное, счастлива?

– Да.

– Правда?

Она хотела ответить, но промолчала.

– Правда? – повторил он свой вопрос, сжав е пальцы.

– Нет, – прошептала Джулиана.

– Почему? Он не нравится тебе?

– Нравится.

– Тогда почему?

Она снова не ответила.

– Джули, – сказал Фитц. – Я люблю тебя. Я не та хорошо обеспечен, как Джек, и твой отец не отдаст мне тебя и через тысячу лет. Но мой дедушка предложил мне переехать к нему и принять управление его поместьем. Он завещает его мне. Но это безнадежно, верно?

– Да, – ответила она.

– Если бы я был так же богат, как Джек, – продол жал Фитц, – и если бы мой дед был герцогом, ты бы вышла за меня, Джули?

– О, Фитц, для меня эти вещи не имеют никакой значения. Я не понимала, что полюбила тебя, не ожидала этого. Мне нравилось болтать с тобой и смеяться, но теперь я знаю, что люблю тебя.

Фитц заключил Джулиану в объятия и припал к с губам. Она прерывисто вздохнула от счастья.

– Что же нам делать? – спросил он, прижавшие щекой к ее голове. – Хочешь, я поговорю с Джеком пока не поздно? Или с твоим отцом?

– Нет.

– Что же тогда? Неужели уже слишком поздно, Джули? Отступить невозможно?

Груз ответственности, лежащий на ее плечах, ужасал Джулиану. Никто не мог сделать за нее этот сложный выбор. Не за кого было спрятаться – ни за отца, ни за бабушку, ни за Джека или Фитца. Она должна принять решение сама.

Хотя это было не совсем так. Она может вообще не принимать никакого решения. Отец и бабушка сделали выбор за нее, и она согласилась с ним. Она ответила «да».

Ей не хотелось обижать Джека, несмотря на то, что она сомневалась в его любви.

Фитц любил ее. Она тоже влюбилась в него. Он был ей больше чем другом.

Решение было принято.

– Фитц, – сказала она. – Проводи меня вниз. Нам надо расстаться.

– Конечно. – Он протянул ей руку. – Прости, Джули, я расстроил тебя. Я на самом деле мечтаю, чтобы ты стала счастливой, а Джек замечательный.

– Верно, – ответила она, опираясь на его руку и на секунду прикоснувшись головой к его плечу.

Глава 18

У Джека возникло чувство безысходности. На балу объявят о его помолвке. Ему казалось, что со времени его приезда в Портленд-Хаус из Лондона произошло очень много событий. Его мысли были постоянно чем-то за няты. А скоро начнется бал – кульминация Рождества. Впрочем, он уже начался. Хозяева и гости снова собирались в бальной зале. Музыканты из оркестра настраивали свои инструменты, скоро начнутся танцы.

Через пару часов он будет официально помолвлен Его бабушка и отец Джулианы сделают оглашение до начала бала.

Джек надел вечерний голубой с серебром костюм без каких-либо усилий сразил своим видом дам, восхищенно обсуждавших его игру вместе с великой де Вашерон. Он ждал появления Джулианы, так как собирался вместе с ней открыть бал.

Он надеялся, что Красотка под каким-нибудь пред логом откажется присутствовать на балу, хотя это и рас строит гостей. Джек рассчитывал, что она не придет. Не мог же он быть ей настолько безразличен. Ее расстроит смутит объявление о помолвке, которое, как она знала, произойдет на балу.

Джек подумал, что это конец. Начиная с этого вечера все его устремления будут направлены на Джулиану Он обернулся и улыбнулся, когда она показалась в дверях. На ее щеках горел румянец, глаза блестели, и он; выглядела не старше шестнадцати.

– У меня не было возможности сказать, как чудесно ты выглядишь, дорогая, – заметил он. – Я ревную ко всем присутствующим мужчинам.

Джулиана посмотрела на него блестящими глазами, и он увидел в них сомнение. Его улыбка стала мягче.

– Ты нервничаешь, – произнес он. – Я тоже, но все пройдет хорошо. Ты очень красива.

– Могу я поговорить с вами? – запинаясь, спросила она.

Что-то было не так. Джек сразу это понял. Ее что-то беспокоило.

– Конечно, дорогая, – сказал он и проводил ее к выходу из бальной залы. Потом плотно закрыл дверь за собой. – Что случилось? – поинтересовался он.

– Вы меня любите? – Джулиана повернулась к нему и испуганно смотрела на него.

Черт, видимо, до нее дошли сплетни о его связи с Красоткой. Но это в прошлом.

– Я привязался к тебе, Джулиана, – ответил он. – Пожалуй, я люблю тебя. – Он не лгал, ведь существует много видов любви.

– О!

– Тебе кажется, я тебя не люблю? – Джек взял ее руку.

– Я надеялась, что не любите, – пробормотала она. – Простите, я не понимаю, что говорю. Простите. Вы правы, я очень волнуюсь, прошу прощения.

– Почему ты надеялась, что я не люблю тебя?

– Я не знаю, зачем сказала это.

Джулиана опустила глаза, но потом снова взглянула на него, и Джек заметил произошедшую в ней перемену. Перед ним была не робкая девушка, а целеустремленная женщина. Она и прежде флиртовала с ним, но сейчас это выглядело иначе.

– Вы мне нравитесь, – призналась Джулиана. Сначала мне показалось, что вы холодны, но потом убедилась, что вы добрый и отзывчивый. Думаю, что по своему люблю вас. Вы стали бы хорошим мужем, я не смела и мечтать о большем. Но я не хочу выходить за вас замуж.

Джек почувствовал вспыхнувшую надежду.

– Можешь объяснить почему? – мягко спросил о

– Да. Я хочу стать женой другого человека.

– Кого? – Он поднял брови. – Я знаком с ним?

– Фитца.

– Фитца? – Она не могла бы поразить его больше: Фитц никак не походил на человека, достойного изумительной красоты Джулианы. Джек припомнил, что oна проводила в его компании много времени.

– Я люблю его. – Джулиана делала над собой ycилие, стараясь успокоиться. – Я люблю его…

Джек все еще держал се за руку.

– Хочешь, чтобы я освободил тебя от данного ине обещания? – спросил он. – Не пугайся, Джулиана, я согласен. Не хочу принуждать невесту.

– Я не хочу обижать вас. – Ее глаза наполнились слезами, на смену женщине опять пришла девочка.

Он поднес к губам ее руку.

– Джулиана, – сказал Джек, – я не обижен. Поверь мне, это правда. Я был бы счастлив назвать тебя своей ж ной, но мои чувства не затронуты глубоко. Конечно, я пр. вязан к тебе, но мое сердце не разобьется от потери. – Он надеялся, что не обидел се. – Ничего страшного не случось! Официально о помолвке объявлено не было. Я разыщу твоего отца и поговорю с ним.

– Нет, – ответила девушка. Маленькая девочка опять отступила. – Я сама объясню ему. Не хочу, чтобы он винил кого-то, кроме меня. Вашей вины здесь нет, вы были добры. Если бы я не встретила Фитца, возможно…

Джек усмехнулся:

– Кстати, не думаю, что Фитц находится в выигрышном положении. Не то чтобы я имел что-то против него. Однако допустит ли отец вашу свадьбу?

– Все разрешимо, – объяснила Джулиана, подняв подбородок. – Возможно, сейчас он не согласится, но мне уже девятнадцать. Через два года я сама смогу выбрать мужа. Не думаю, что Фитц не дождется этого.

Джек улыбнулся. Ему нравились перемены в ней. Она напоминала ему бабушку не только фигурой, но и некоторыми чертами характера. Джек подумал, что скоро она окончательно повзрослеет.

– Фитц счастливчик, – заметил он. – От всего сердца желаю тебе счастья, Джулиана. Мне нужно поговорить с мамой и бабушкой. Обещаю, что они ничем тебя не смутят, просто объявление не будет сделано. Никто не будет разочарован, так как в принципе все держалось и секрете. Надеюсь, наши бабушки никому ничего не рассказали. – Он усмехнулся.

Джулиана улыбнулась в ответ.

– Благодарю вас за доброту, – произнесла она.

«Вот и всё», – подумал Джек, провожая се в бальную залу к родителям и проходя мимо любопытных кузенов. Он чувствовал, как дрожит ее рука, но, взглянув ей в лицо, увидел, что она невозмутима.

Он поклонился и оставил се. Его мать беседовала с гостями. Джек взял ее под руку и повел к дедушке и бабушке.

Две минуты спустя все четверо скрылись в библиотеке. Джек принес скамеечку, на которую дедушка положил ноги.

– Сегодня никакого объявления не будет, – заявил им Джек. – Мы с Джулианой не женимся.

На мгновение герцогиня потеряла дар речи. Герцог издал хрип, который мог быть кашлем, а мать Джека опустилась на ближайший стул и раскрыла веер.

– Джек! – воскликнула она. – Как ты мог? Как ты мог опозорить нас?

– Мама, между мной и Джулианой существовал взаимный договор разорвать помолвку, если кто-то решит отказаться, – ответил Джек. – Надеюсь, ты не думаешь, что я совершил нечто неподобающее и она бросила меня?

– Полагаю, причина кроется в Бертране Фитцджеральде, – необыкновенно спокойно заметила герцогиня. – Я наблюдала, как они старались держаться рядом, и боялась, что между ними вспыхнет любовь. Холиоук никогда не даст своего согласия, глупенькая она девочка.

– Не думаю, бабушка, – сказал Джек. – Она превращается в решительную леди, готовую бороться за свое счастье.

– Ах!.. – неожиданно лукаво протянула герцогиня.

Мать достала платочек и промокнула глаза.

– Бедняжка Джек, – пробормотала она. – Брошенный и преданный.

Джек прищелкнул языком.

– Нет, мама, – сказал он. – Я уже говорил, что между нами был договор. Думаю, все к лучшему. Позволь проводить тебя в бальную залу.

Все поднялись, но прежде чем покинуть комнату, Джек сообщил им то, что не хотел больше скрывать.

– В детской находится ребенок, который является членом нашей семьи. Это твоя внучка, мама. Жаклин Желле – моя дочь. Моя и Красотки. Я хочу, чтобы вы знали об этом, потому что собираюсь признать ее.

Неожиданно герцог нарушил тишину, повисшую в комнате. Причем не своим обычным хрипением или кашлем, а короткой речью.

– Давно пора, мой мальчик, – заявил он. – Ей уже восемь лет. Ты и так ждал слишком долго.

– Да, дедушка, – ответил Джек.

– Но мне кажется, что и еще кого-то следует признать, – добавил герцог.

– Да, дедушка.

Марсель уснул, едва коснувшись головой подушки. Шумный день утомил его.

Жаклин не спала, хотя и не жаловалась. Изабелла могла уйти, но продолжала сидеть на краю кровати, поглаживая ее волосы и радуясь предлогу задержаться в детской, в то время как другие матери торопились на бал.

Она не собиралась присутствовать на балу. Изабелла сказала об этом герцогине, и та не стала ее упрашивать. Конечно, гости будут разочарованы, но графиня столько работала, что, несомненно, очень устала. Если она изменит свое решение, все с удовольствием будут ждать ее в бальной зале.

Герцогиня пожала Изабелле руку и поцеловала ее в щеку. Герцог захрипел и заявил, что всегда рад принять ее в своем доме.

Изабелла подумала, что они приходятся Жаклин прабабушкой и прадедушкой, и стала напевать одну из колыбельных.

Завтра они отправятся в Лондон, несмотря на то, что им предложили погостить подольше. Марсель расстроится, что приходится так скоро уезжать. Ему нравилось играть с другими детьми и рассматривать их рождественские подарки.

Дверь в спальню Жаклин приоткрылась, и они обе повернули головы, чтобы посмотреть, кто пришел.

– Еще не спишь? – спросил Джек.

Изабелла решила, что это нечестно. Неужели он не понял, что им не к чему еще раз встречаться этим вечером? Достаточно того, что она играла вместе с ним в довольно интимной сцене. Ей было несложно убедить себя в том, что она – Дездемона, а он – Отелло. Это напоминало действительность.

– Не сплю, – ответила Жаклин. – Я только что легла в постель.

– Хорошо. – Джек сложил руки. – Вижу, твоя кукла тоже не спит. Попробуй уложить ее.

Изабелла подумала, что он великолепно выглядит в своем бледно-голубом сюртуке с серебряной отделкой и серых брюках. Увидев его в этом костюме, она почувствовала, как велика пропасть, разделявшая их.

– Я спою ей колыбельную, – сказала Жаклин. – Я видела, как вы играли с мамой.

– Правда? – улыбнулся Джек. – Ты знаешь, что твоя мама – лучшая актриса Англии? И Франции тоже? Это честь для меня – играть вместе с ней.

Он никогда прежде не хвалил ее. И наверняка сейчас Джек хотел сделать приятное дочери, а не ей.

– Я уведу с собой твою маму, – сообщил он. – Ты уснешь?

Жаклин кивнула.

– А куда вы пойдете?

– Не очень далеко. Утром, когда ты проснешься, она уже вернется.

– Хорошо. – Девочка закрыла глаза.

Однако она опять открыли их и протянула руки к Изабелле. Изабелла наклонилась и поцеловала ее. Затем Жаклин потянулась к Джеку, требуя поцелуя, словно это было самым обычным делом.

Изабелла заметила, как в его глазах блеснули нежность и ласка. Ей не хотелось, чтобы он приходил, – это причиняло ей боль. Она и так достаточно настрадалась за эту неделю. Напрасно она приехала сюда.

– Спокойной ночи, Жаклин, – мягко сказал Джек.

Глава 19

– Я не пойду на бал, – сказала Изабелла, когда они вышли из детской. – Я устала и хочу вернуться в свою комнату. Спокойной ночи.

Но Джек протянул ей руку, на которую она смотрела несколько мгновений, прежде чем принять ее. Она позволит ему проводить ее до комнаты, хотя это и не правильно. В том, что прошедшая неделя принесла ей столько страданий, нужно было винить только себя.

– Куда мы идем? – спросила она, когда он не остановился перед дверью ее комнаты.

– Ко мне, – ответил он.

– Нет.

– Да, – сказал Джек, и Изабелла не стала протестовать.

Его комната выглядела очень знакомо, казалось, она делила ее с ним на протяжении многих праздников. Изабелла прилегла рядом с ним на постель, и они проговорили около часа, в конце она даже задремала на пару минут.

– Мне нужно идти, – заявила она, проснувшись. – А ты должен сойти вниз. Все ждут тебя.

– Никакой помолвки не будет, Красотка, – сказал он. – Так же как и свадьбы. Джулиана попросила меня освободить ее от данного обещания, чтобы сочетаться браком с Фитцсм – Бертраном Фитцджеральдом.

Его сообщение так потрясло се, что Изабелла не смогла сразу отреагировать на него.

Его губы слились с ее, раскрылись, то же произошло и с ее губами. Она обняла его.

– Джек, – произнесла она, отстраняясь, – тебя ждут внизу, скоро начнется бал.

– У меня есть дела поважнее, – ответил он и снова поцеловал ее.

– Что ты делаешь? – Изабелла отвела голову назад.

– Расстегиваю пуговицы на твоем платье, – проговорил он. – Не спрашивай зачем, Красотка. Сейчас я раздену тебя и займусь с тобой любовью в этой постели. Днями и ночами я мечтал об этом на протяжении многих лет. Не сопротивляйся и не произноси «нет». Поцелуй меня.

– О Джек! – простонала она.

Он поцеловал ее. Это был Джек, восхитительный Джек, который умел прикосновениями своих рук и губ заставить ее немедленно почувствовать разгорающееся желание. Но теперь его прикосновения стали искуснее. Он мог не только разжечь ее, но и продлить эти ощущения. Теперь он выглядел как мужчина и ничем не напоминал прежнего мальчика.

– Красотка. – Джек опустился вместе с ней на кровать, гладя ее лоб, не отводя от нее горящих от страсти черных глаз. – Моя любимая.

Он осторожно раздвинул ей ноги. Изабелла вспомнила этот его прием – долгая предварительная игра, пока они не начинали дрожать от страсти, а потом перерыв, когда оба испытывали сладкую боль и вспоминали о том, что уже произошло.

– Джек, – прошептала она его имя. – Я всегда любила тебя.

Он улыбнулся, обнимая и приподнимая ее. Он продолжал улыбаться и в тот момент, когда глубоко проник в нее. В ответ Изабелла тоже улыбнулась.

Потом Джек опустил голову на подушку рядом с ней и начал ласкать. Он медленно гладил ее тело, и это доставляло удовольствие обоим.

Через некоторое время его движения стали порывистыми, желание вернулось. Быстрый ритм, бездумное стремление и неожиданный взрыв, направлявший их в пустоту и спокойствие. В это мгновение казалось, что они попали в рай.

Изабелла подняла руку, чтобы погладить его волосы. Джек вздохнул, не выпуская ее из объятий.

– Мне захотелось вздремнуть, – сказал он. – Не будешь шуметь?

– Не буду, – отозвалась Изабелла. Джек посмотрел на нее с улыбкой.

– Прежний ответ, – заметил он.

Изабелла тоже улыбнулась и закрыла глаза. Ей хотелось скрыться от реальности и не думать о том, что она сделала.

Она мечтала любить – вновь испытать это почти забытое чувство.

– Красотка. – Джек поцеловал ее в нос, – Ты не можешь заснуть. Конечно, это приятно, но прежде нам надо поговорить.

– Не хочу разговаривать, – сказала она. – Хочу спать.

– Мне надо поговорить. – Джек поцеловал ее губы. Он все еще находился под впечатлением от происшедших в ней перемен. Девичья застенчивость ушла вместе с юным, не до конца оформившимся телом. Ее место заняла прекрасная женщина, но она оставалась прежней Красоткой.

– Я не стану вновь твоей любовницей, – заявила она. – Я уже прошла через это, Джек, и не намерена начинать сначала. Да, я была наивна и романтична. Я думала, что мы стали любовниками, потому что брак между нами невозможен. Я даже не представляла, что превращусь в шлюху. Это никогда больше не повторится.

– Хорошо, – сказал Джек. – Давай сделаем из тебя честную женщину. Когда хочешь устроить церемонию? На следующей неделе? Не уверен, что сумею выдержать дольше.

После его слов глаза ее расширились. Мечтательное выражение, которое появляется в глазах женщины после чудесной любви, сменилось тревогой.

– Это невозможно, Джек, – ответила она. – Сейчас я завоевала уважение, меня принимают люди, даже такие, как твои дедушка и бабушка, вся твоя семья. Но есть невидимая граница, переходить которую не следует. Я знаю, мне не суждено стать членом твоей семьи. Ты не можешь жениться на мне.

– Представляю, что устроит мне дедушка, если я не женюсь на тебе, Красотка. Даже если его рука вполовину такая же крепкая, как во время нашего детства, я и то начинаю дрожать.

Изабелла уставилась на него испуганными глазами.

– Джек, – прошептала она. – Ведь они не знают?

– Недавно я все им рассказал, – ответил он. – Дедушка, бабушка, мама знают, что Жаклин – моя дочь.

Изабелла поморщилась и закрыла глаза.

– Джек, как я теперь взгляну им в глаза?

– Ты будешь рядом со мной, – сказал Джек, запуская пальцы в ее золотистые волосы. Они нисколько не потускнели за прошедшие девять лет. – Думаю, нам лучше пожениться здесь, Красотка. Ты с детьми побудешь в доме, пока я съезжу в Лондон за разрешением. Родные никогда не простят нас, если мы заключим брак тайно.

– Джек! – В ее глазах стоял ужас. – Мы не можем этого сделать. Ты же знаешь, так не бывает. Мы такие разные.

Джек поцеловал ее и молчал дольше, чем намеревался. Он старательно подбирал слова.

– Размышляю, что сказать Жаклин, – произнес он. – Ты величайшая актриса из всех, кого я видел, Красотка. Думаю, что понимал это и девять лет назад. Меня пугала мысль о твоей независимости и о том, что я больше не понадоблюсь тебе.

– Джек… – начала Изабелла, но его пальцы прижались к ее губам.

– Я не знал, как бороться с ревностью, – продолжал он. – Я убеждал себя, что внимание мужчин – это жертва, которую я должен принести. Я был молод, влюблен и неопытен. Сейчас я понимаю, как важно для тебя признание, и не попрошу тебя оставить сцену.

– У тебя никогда не появится…

Но его пальцы остановили ее вновь.

– Нет, появится. Я видел, как сильно ты любишь своих детей, Красотка. Нет и признака того, что ты пренебрегаешь ими или они страдают из-за того, что твое время поделено между ними и театром. За прошедшие годы я стал мудрее. Понимаю, что невозможно постоянно находиться рядом друг с другом. Любимому человеку нужно верить и ждать, что он отплатит тебе тем же. Позволь мне попытаться.

– О Джек! – В ее глазах блестели слезы. – Я была такой глупой. Я любила и мечтала о тебе, но когда поняла истинную суть наших отношений – задолго до того как ты назвал меня бранным словом, – попыталась бежать от тебя. Я умирала от страха, представляя, как теряю тебя, поэтому не позволяла себе доверять тебе. Я специально задерживалась после представлений, чтобы не показывать, как стремлюсь увидеться с тобой. Я заставляла себя принимать приглашения на ужин от других джентльменов, чтобы доказать, что ты не единственный привлекательный мужчина. А когда ты рассердился, начал оскорблять меня, то я решила, что не ошиблась на твой счет.

– Мы составляли пару круглых идиотов, – заключил Джек.

– В тот момент я начала подозревать, что жду ребенка, – сказала Изабелла, вновь закрыв глаза и положив голову ему на грудь. – Я не знала, как ты воспримешь эту новость, и убежала, украв у тебя возможность решить, хочешь ты Жаклин или нет.

Джек приподнял ее голову и заглянул в глаза.

– Думаю, нам нужно простить друг друга, Красотка, – произнес он. – Сможем мы это сделать?

Она кивнула, сдерживая слезы.

– Мы соединим наши жизни, – продолжал Джек. – Будем вместе, заключим брак, вырастим двоих детей. Я буду отцом им обоим, Красотка:

– Марсель…

– Им обоим, – повторил он. – Надеюсь, ты подаришь мне ещё одного или двоих?

– Джек, – ласково поинтересовалась Изабелла, – как это стало возможным?

– Пришло Рождество, – улыбнулся он. – А на Рождество все возможно.

– Но Рождество скоро пройдет.

– И опять наступит в следующем году, через год и будет приходить каждый год. К тому же почему ты думаешь, что я не сумею удержать рождественскую Красотку на весь год?

– Кого? – переспросила она. – Ужасный каламбур, Джек,

Он усмехнулся.

– Мне он показался складным, – заметил он.

– В следующий раз ты придумаешь что-нибудь более затейливое.

– Красотка. – Джек потерся своим носом о ее. – Ты выйдешь за меня замуж? Только не забудь, что, пока не дашь согласия, останешься в постели.

Изабелла шумно вздохнула.

– Я согласна стать твоей женой, Джек, – ответила она. – Я любила тебя десять лет, а за прошедшую неделю чувства стали даже ярче. Как я могу сказать «нет»?

Он обвил ее руками.

– Я забыл о своем обещании, – прошептал он. – Я не выпущу тебя из постели, даже когда ты скажешь «да».

Они рассмеялись. Неожиданно Джек отпустил ее и передвинулся к краю кровати.

– Я вспомнил. Есть еще одна важная вещь, Красотка. Не возражай! Хочу стать тираном подобно моему дедушке. Даю тебе полчаса.

– Полчаса? – пораженно воскликнула она.

– Чтобы одеться и пойти на бал.

– О нет! Джек, я не…

– Двадцать девять с половиной минут. Ты должна справиться, Красотка, значит, справишься. Ты прекрасно выглядишь, любимая.

Изабелла сидела рядом с ним – обнаженная и прекрасная.

– Так нужно, верно? – спросила она.

Бал продолжался уже больше часа. На всех лицах не было „и тени неудовольствия, хотя кое-кто перешептывался.

Джулиана и ее родные еще не уехали. Она танцевала с Фитцем. Если кто-то знал истинную причину ее разрыва с Джеком, то мог заметить страстные взгляды, которыми танцующие обменивались между собой. Но пока никто ничего точно не знал, ведь Джек все не появлялся и объявления о помолвке не последовало.

Все обсуждали, почему Джек задерживается, и предполагали, что он слишком смущен, чтобы спуститься в залу.

И все сожалели, что графиня устала и не придет. Рождественский бал мог стать незабываемым событием при условии, что все приглашенные соберутся вместе.

– Возможно… – проговорила Энн, глядя на Алекса. Муж притянул ее к себе и ответил:

– Боюсь, ты слишком романтична, любимая. Неожиданно все посмотрели на дверь. Там стоял Джек в красивом голубом костюме, отделанном серебром, держа за руку Изабеллу, одетую в блестящее шелковое голубое платье.

Джек обвел глазами присутствующих и заметил свою мать. По счастливой случайности она стояла рядом со своими родителями.

– Предлагаю пари, любимая, – сказал он. – Ставлю пять фунтов на то, что их первые слова будут о моем небывалом везении.

– Мне никогда не было так трудно, даже когда я выходила на сцену, – призналась она, проходя через комнату с соблазнительной улыбкой, из-за которой раньше ему хотелось убить окружающих от ревности.

– Мама, бабушка, дедушка. – Джек с достоинством поклонился, позволив Красотке сделать реверанс. К счастью, музыка и танцы отвлекли остальных от происходящего. Было бы некрасиво делать объявление этим вечером. – Представляю вам мать моей дочери, мою возлюбленную и будущую жену.

– О Джек! – Его мать достала носовой платок. – Дорогой мальчик, дорогая графиня!

– Думаю, он больше не мальчик, – проговорила бабушка. – Все неоправданно запоздало на девять лет.

Герцог захрипел и мрачно насупился.

– Добрый вечер, дорогая графиня, – проскрипел он, – Все, что я могу сказать тебе, Джек, так это то, что тебе невероятно повезло.

Джек и Изабелла переглянулись, а потом восторженно улыбнулись друг другу, подобно остальным членам семьи, не скрывая больше свою любовь. Они представляли, какой неожиданный сюрприз преподнесут остальным через день или два.