– Прости и ты меня, – мягко сказал он. – Я сделал это не потому, что не уважаю тебя, Аннабелл. Просто мы знаем друг друга тысячу лет, и я не заметил, как ты выросла. Обещаю, что больше не буду целовать тебя ради шутки. Я не хотел тебя обидеть. Ты прощаешь меня?

– Давай вернемся к развалинам, – предложила она.

– Ты иди, – сказал он, – а я приду чуть позже. Если Джастин увидит отпечаток твоих пальцев у меня на щеке, то на рассвете пришлет ко мне своих секундантов.

Она посмотрела на его пылающую щеку и прикусила нижнюю губу.

Джошуа усмехнулся:

– Мне бы очень не хотелось пустить ему пулю в лоб, не дав шанс хотя бы раз поцеловать тебя.

– Не шути такими вещами, – остановила его Аннабелл.

– Пожалуй, я посижу минут пять в этой очаровательной пещерке. – Лорд Берсфорд пролез в узкое отверстие. – Сюда идут Робин, Тоби и Кристобель.

На обратном пути граф Уэзерби и Аннабелл опять ехали рядом. Он пытался представить, о чем она думает. Губы ее были крепко сжаты, на лице появилось отстраненное выражение. Казалось, она ничего не видит вокруг.

Меньше всего ему хотелось сейчас разговаривать, пытаясь обольстить юную леди, которая отнюдь не выказывала желания поддаться его обаянию. Ему хотелось умчаться галопом от всей компании и побыть несколько часов одному. «Самое плохое в светских сборищах то, что нет никакой возможности уединиться», – подумал он.

– Я рад, что мы решили посетить аббатство, – сказал он, – мне было бы жаль упустить такую возможность.

– Что? – спросила она. – Ах да, там действительно чудесно. Не понимаю, как у людей могла подняться рука разрушить такое замечательное сооружение.

Джош, ехавший за ними следом, что-то сказал Кристобель, и та захихикала. Граф бросил взгляд через плечо и увидел, что Розамунду сопровождает Карвер.

Лорд Уэзерби никак не мог простить себе того, что случилось. Он решил обойти стену в надежде найти Аннабелл и провести с ней несколько минут наедине, а может быть, даже поцеловать ее, если она проявит достаточную благосклонность. Вместо этого он разыскал Розамунду, проигнорировал просьбу молодой женщины уйти и поцеловал ее; к тому же поцелуй этот вовсе не походил на дружеский знак памяти о былой близости.

Неужели он так плохо владеет собой? И так мало уважает чувства Розамунды и девушки, которая должна стать его женой? Той девушки, которая сейчас молча едет рядом?

– Я надеялся, что нам удастся побыть немного вдвоем, – сказал он. – Мне хотелось бы познакомиться с вами поближе, Аннабелл.

Она пристально взглянула на него. Джош беззаботно рассмеялся позади них, Кристобель взвизгнула и захихикала.

– Мы можем вернуться другой дорогой, – поспешно ответила Аннабелл. – Она вон там, за холмом.

– Тогда давайте пропустим всех вперед, – предложил граф, придержав лошадь.

Через минуту они оказались позади разбившейся на пары компании.

– Аннабелл хочет показать мне другой путь к дому, – объяснил граф Робину и Памеле.

Они двинулись по едва различимой тропе между редкими деревьями, голоса их спутников затихли где-то слева.

– Мы поднимемся на холм? – спросил он.

– Да, оттуда очень красивый вид.

Они молча ехали рядом, пока не достигли ровной площадки на вершине холма. Как и обещала Аннабелл, оттуда открывался великолепный вид. Дом и озеро были так же хорошо видны отсюда, как и Винвудское аббатство и река. Лорд Уэзерби обратил свой взгляд на озеро и попытался отыскать место, где они стояли с Розамундой.

Нет, он никак не может избавиться от мыслей об этой женщине.

– Может быть, спешимся ненадолго? – сказал он. – По-моему, ветер уже стих.

Граф привязал лошадей к дереву и повернулся к Аннабелл. Он чувствовал ее напряжение и не понимал, что с ней происходит.

– Что с вами? Что-нибудь случилось?

– Нет, – коротко ответила она. Он мягко улыбнулся.

– Мы оба знаем, что ваш отец желает нашего союза и что через несколько дней я сделаю вам официальное предложение, – сказал он. – Ваш дед собирается объявить о нашей помолвке на балу, в день своего рождения. Может быть, мысль об этом не дает вам покоя? Вам хотелось бы отложить помолвку? Или расторгнуть ее совсем? – Впервые я услышала о вас, когда мне было девять лет, – уклонилась от прямого ответа Аннабелл, – и было бы странно, если бы я не была к этому готова, милорд.

– Может быть, вам хочется, чтобы это произошло в другой обстановке?

– Нет, милорд, я всем довольна.

– Довольна, – сказал он с улыбкой. – Однако вы ни разу не назвали меня по имени.

– Если вы настаиваете, я могу попытаться, но мне будет трудно. Вам было двадцать лет, когда мы встретились впервые. Мне казалось, что вы намного старше меня, совсем взрослый джентльмен.

– Неужели? И конечно, я ничего не сделал для того, чтобы вы чувствовали себя свободнее. Двадцатилетние юноши, как правило, не испытывают большого уважения к девятилетним особам. Так в этом вся проблема? Вы считаете меня слишком старым?

– Нет, конечно, нет. Да и вообще нет никакой проблемы.

Он положил руки ей на плечи и заглянул в глаза. «С тем же успехом я мог бы смотреть на хкаменную стену, – подумал он. – Что скрывается за этим непроницаемым взглядом?»

– Нам не мешало бы привыкнуть друг к другу и подружиться до того, как я сделаю вам предложение. Как вы думаете?

Она молча смотрела на него.

– Поцелуйте меня, – вдруг попросила она. – Пожалуйста, поцелуйте меня… Джастин.

Он заколебался. За каменной стеной в ее глазах сквозила боль. Он опустил голову и медленно поцеловал ее сомкнутыми губами. Губы Аннабелл были плотно сжаты в твердую линию.

– Не нужно бояться меня, – сказал граф. – Я не обижу вас, Аннабелл, и никогда не потребую больше, чем вы захотите мне дать.

Вместо ответа она обняла его за шею.

– Я не боюсь, – сказала она. – Я хочу поцеловать вас.

Когда он наклонился к ней снова, она поцеловала его с отчаянной страстью, прижавшись к его рту неумелыми губами и чуть не задушив в объятиях. После он ласково обнял ее и тихо покачивал, успокаивающе гладя по голове.

Из-за кого так страдает эта девушка, думал граф. Может быть, она познакомилась с ним в Лондоне во время прошлого сезона? Нет, он бы заметил это сразу. Кто-то из Брукфилда? Вряд ли. Все остальные гости доводятся ей родней, хотя и дальней. Возможно, это кто-то из ее собственного дома, невхожий в высший свет. Хотя какое это имеет значение, если Аннабелл заочно помолвлена с девяти лет.

Господи, как все сложно! Официальная помолвка еще не состоялась, а они связаны так крепко, словно уже сделана запись в церковной книге и отпразднована свадьба; и все потому, что он поговорил с ее отцом, а она считала себя обязанной исполнить волю родителей, несмотря на то что они предоставили ей полную свободу выбора.

– Вы не будете презирать меня? – спросила она, уткнувшись лицом ему в плечо. – Не подумаете, что я веду себя неприлично? – Она подняла голову и посмотрела на него. – Но ведь я не сделала ничего плохого, милорд, мы почти помолвлены, правда?

– Конечно, вы не сделали ничего плохого. – Он улыбнулся.

– Мне понравилось, – быстро сказала она. – Я уже начинаю любить вас, Джастин. Клянусь вам. Он легонько поцеловал ее в нос.

– Тогда расскажите мне о себе, – попросил он. – Расскажите, кто такая Аннабелл Милфорд. Но думаю, будет лучше, если мы поговорим по дороге. Ваш папа может рассердиться, если мы задержимся.

Они спустились с холма и миновали поле, которое начиналось сразу за Брукфилдским парком. Аннабелл перестала дичиться и рассказывала графу о своей жизни. Однако он чувствовал, что душа ее по-прежнему остается для него тайной за семью печатями. Он видел, что девушка смирилась с тем, что должна стать его женой, и теперь изо всех сил старалась его полюбить. Но за последние полчаса у него появилось ощущение, что Аннабелл не будет с ним счастлива.

И еще он готов был поклясться, что ее сердце уже несвободно.

– Нет, – услышал он ее голос, – я никуда не выезжала, за исключением Лондона. Да, и еще, когда мне было четырнадцать, мы с мамой около месяца гостили в Линкольншире, у тети Розы и дяди Леонарда. Я никогда не могла понять, почему тетя Роза вышла за него. Ведь она такая красивая, а он был такой старый. Но знаете, они были счастливы. Думаю, тетя Роза была смыслом его жизни.

Граф улыбнулся, желая, чтобы она продолжала.

– Я так плакала, когда узнала, что он умер. Папа поехал к ним, когда дяде Леонарду стало совсем плохо, и потом сообщил о его смерти. Тетя Роза была вне себя от горя. А теперь папа хочет выдать ее замуж за Тобиаса. По-моему, это не правильно.

– Осмелюсь предположить: он делает это для ее же блага – заметил граф.

– Конечно, но тетя Роза сама выбрала себе мужа в первый раз и, я думаю, в дальнейшем тоже обойдется без чьей-либо помощи. Возможно, теперь она выберет кого-нибудь помоложе, с кем сможет прожить всю оставшуюся жизнь. Я считаю: люди должны вступать в брак с теми, кого они выбрали сами.

Наступило неловкое молчание.

– Я имею в виду людей, которые уже имеют некоторый жизненный опыт, как тетя Роза, – поправилась девушка.

– Но когда она выходила замуж в первый раз, ей было семнадцать.

– Да, это я вам сказала? Что ей было тогда семнадцать?

– Даже не помню, от кого я это услышал.

Аннабелл начала рассказывать, как ее представили ко двору.

Ей было тогда семнадцать. Девять лет назад, как раз тогда, когда впервые заговорили о возможном браке между ним и Аннабелл. Где тогда была Розамунда? Это случилось до ее замужества или после?

Если бы она тогда оказалась в Брукфилде, они могли бы встретиться. Ей было семнадцать, ему двадцать. И что дальше? Он так же влюбился бы в нее, как сейчас? А она? Может быть, к этому времени они уже были бы восемь или девять лет как женаты? И имели детей?

Но нет, в те времена она боялась молодых людей, потому и вышла за Хантера. Конечно, ее не мог заинтересовать нахальный юнец, который привык к тому, что женщины падали в его объятия, стоило ему только взглянуть на них. Да и он в том возрасте не стал бы ухаживать за женщиной, не будучи уверенным, что ее удастся затащить в постель.

Хотя кто знает, если учесть, как быстро ему удалось сблизиться с ней в двадцать девять лет. В конце концов, с тех пор он не так уж сильно изменился.

Да и любит ли он ее? Можно ли назвать его чувство к ней любовью? Возможно, ему просто хочется сделать ее своей любовницей. Или между ними есть нечто большее, чем обычное физическое влечение? И не исчезнет ли это нечто, как только они станут мужем и женой?

Он надеялся, что любви между ними нет. Ему не хотелось быть «влюбленным», что бы ни означало это слово.

Аннабелл вопросительно посмотрела на него, и он опомнился. Очевидно, он сказал что-то невпопад.

Следующий день подарил Розамунде передышку. Маркиза решила нанести визиты соседям вместе с леди Уэзерби, Ланой и Аннабелл. Граф Уэзерби также был включен в этот список.

– Все умирают от любопытства, Джастин, – сказала ему леди Гилмор. – О вас ходит столько слухов, что было бы жестоко держать людей в неведении до самого бала.

– Вы хотите сказать, что я один должен сопровождать четырех леди? – с улыбкой спросил граф. – Для меня это будет настоящим праздником, мадам.

– Если вы думаете, что можете лестью завоевать мою благосклонность, то не ошибаетесь, молодой человек, – сказала она, похлопывая его по руке. – Я велела приготовить четырехместную коляску. Придется вам уместиться между вашей мамой и Аннабелл.

– Наконец-то я смогу вздохнуть свободно, – кашлянув, сказал маркиз, – и поиграть в бильярд.

Розамунда с удовольствием предвкушала, как отправится на прогулку с кем-нибудь из гостей или погуляет в саду, где уже распустились первые весенние цветы. Однако она была не сильно разочарована, когда преподобный Стренджлав предложил ей покататься верхом.

– Робин и Кристобель тоже поедут с нами, – сказал он, кланяясь ей, – поэтому ты никак не можешь отказаться, моя дорогая Розамунда. В самом деле, Кристобель не может кататься с Робином без присмотра. Конечно, на территории моего двоюродного деда уважаемая вдова может себе позволить прогуляться с человеком, посвященным в духовный сан. Однако мне не хотелось бы даже в малейшей степени ранить твою нежную натуру. Поэтому я счел необходимым пригласить также кого-нибудь из своих родственников или родственников графа Уэзерби.

– Я с удовольствием прогуляюсь на свежем воздухе, Тоби, – ответила Розамунда и побежала переодеваться. Погода благоприятствовала прогулке.

Они поездили по окрестностям, пока не оказались вблизи деревни. Здесь Кристобель вспомнила, что хотела купить желтую ленту для отделки бального платья, которое собиралась надеть в день рождения деда, а преподобный Стренджлав заявил, что викарий непременно обидится, если узнает, что он был в деревне и не зашел.

После недолгого совещания Робин и Кристобель отправились в магазин, а Розамунда пошла вместе с Тобиасом. Однако викария они не застали, дома была только его жена, миссис Кратчли. Через два месяца ей предстояло разрешиться от бремени, и чувствовала она себя неважно. Учитывая это обстоятельство, Розамунда постаралась сократить визит, но Тоби все-таки произнес несколько длинных монологов, в которых убеждал сам себя, что миссис Кратчли будет гораздо лучше, если они поскорее уйдут. Бедной женщине ничего не оставалось, как заверить их, что своим визитом они доставили ей огромное удовольствие. Так, в пустых разговорах, прошел час. Когда они вышли из дома, Робина и Кристобель в условленном месте не оказалось. Должно быть, молодые люди устали ждать и вернулись домой одни.

Как раз в это время по деревенской улице проезжала коляска маркизы. Узнав Тобиаса и Розамунду, кучер остановился.

– Какая приятная встреча! – с улыбкой приветствовала их леди Гилмор. – Вы возвращаетесь от викария? Как себя чувствует миссис Кратчли?

– Боюсь, мы утомили ее, – ответила Розамунда.

– Она была очень благодарна нам за визит, тетя, – возразил преподобный Стренджлав. – Думаю, ее очень взбодрил визит духовного лица. И разумеется, ей было очень приятно, что леди Хантер также снизошла до визита к ней. К несчастью, преподобного Кратчли мы не застали.

– Кажется, он уже вернулся, – сказала леди Марч, наблюдавшая за домиком викария, который находился в конце улицы. – Я только что видела, как он вошел в дом. Мы тоже собирались зайти к ним, но, может быть, нам отложить свой визит до следующего раза, мама?

– Да, пожалуй, не стоит беспокоить бедную женщину, раз она так неважно себя чувствует, – согласилась леди Уэзерби.

– Я уверен, эта добрая женщина будет глубоко задета, если узнает, что вы были в деревне и не заглянули к ней, тетушка, – возразил преподобный Стренджлав.

– Ну хорошо. Тогда мы зайдем буквально на десять минут, только чтобы предложить ей в помощь двух горничных, пока она не окрепнет. Девушки работают на кухне, и у них остается масса свободного времени.

– Я позволю себе зайти к ним вместе с вами, тетя, – объявил Тобиас. – Преподобный Кратчли будет разочарован, упустив возможность побеседовать с родственной душой.

– Я еду домой, – сухо сказала Розамунда.

– Мы не настолько дурно воспитаны, дорогая, чтобы позволить вам это, – сказала маркиза. – У меня есть предложение, которое, думаю, устроит всех. Вы отдадите свою лошадь Джасти-ну, Тобиас, и он поедет домой вместе с Розамундой. Он сегодня достаточно потрудился, очаровывая местных дам, и заслуживает награды.

Розамунда беспокойно ерзала в седле, пока Тоби под смех Ланы и леди Уэзерби спешивался, выражая свое одобрение здравому смыслу маркизы и благодарность Джастину.

Граф Уэзерби покосился на Аннабелл.

– Нельзя отпускать тетю Розу одну, – мрачно проговорила девушка.

Так хорошо начинавшийся день был испорчен. Розамунда не сомневалась, что уж сегодня будет избавлена от тяготившего ее общества графа, и вдруг выясняется, что им предстоит провести вместе целых полчаса. Он легко вскочил в седло.

– Ну, Розамунда, – сказал он, когда деревня осталась позади, – нам остается одно из двух: смеяться или плакать. Но я не терплю слез, к тому же считаю это занятие недостойным мужчины.

Он посмотрел на нее и засмеялся, молодая женщина тоже не выдержала и ответила ему звонким смехом.

– Если бы Тоби меньше говорил и больше слушал и наблюдал, то убедил бы всех оставить несчастную женщину в покое, – сказала она.

– Иначе говоря, Тоби – осел. Обещай, что не выйдешь за него замуж.

– Будь у меня при себе Библия, я торжественно поклялась бы нг ней, – сказала она.

– Ты знаешь, он собирается сделать тебе предложение. И очень скоро. Подозреваю, что он надеется объявить о вашей помолвке в день рождения маркиза. Воображаю, как он будет просить твоей руки: по всей форме, склонив одно колено. Учитывая, что речь его будет длинной, минут на пятнадцать, можно предположить, что нога у него онемеет.

– Хватит, – смеясь, оборвала его Розамунда. – Ты не великодушен.

– Но справедлив, и ты знаешь об этом. Интересно, в каких выражениях он пригласил бы тебя в постель.

– Этого мы никогда не узнаем, – ответила Розамунда, и улыбка погасла на ее устах.

– Прости, шутка была дурного тона. Как ты думаешь, нам обязательно тащиться по этой пыльной дороге? Нельзя ли проехать напрямик через поле?

– Можно, если отыскать калитку в ограде. Вскоре они миновали поле и двинулись меж цветущих деревьев. Разговор не клеился.

– Скажи, ты хорошо знаешь Аннабелл? – спросил он наконец. – Она делится с тобой своими переживаниями?

– Аннабелл – очень замкнутая девушка, – ответила Розамунда. – Сомневаюсь, чтобы она была с кем-нибудь откровенна. Тебя беспокоит, что она всегда так серьезна? Боюсь, это ее обычное состояние.

– А нет ли у нее где-нибудь по соседству тайного возлюбленного? – спросил граф. Она удивленно воззрилась на него:

– Аннабелл дала тебе повод так думать?

– О нет, напротив: я не знаю девушки более уравновешенной. Она вся состоит из здравого смысла, долга и послушания и не допускает в свое сердце никого постороннего. Просто я подумал, что тебе она могла бы открыть свои чувства.

– Аннабелл будет тебе хорошей женой.

– Я и не сомневаюсь в этом. Она никогда не доставит мне никаких волнений. И я никогда не услышу от нее ни единого вздоха о загадочном возлюбленном, который определенно существует.

– Что навело тебя на подобные мысли?

– Она отчаянно пытается полюбить меня, и единственное, чем я могу это объяснить, – она хочет разлюбить кого-то другого.

Розамунда промолчала, не чувствуя в себе ни сил, ни желания спросить, не пытался ли и он полюбить Аннабелл. Хотя он говорил, что не верит в любовь и считает, что этим словом люди прикрывают обычное физическое влечение.

После некоторого размышления Розамунда решила, что Аннабелл, возможно, действительно влюблена. Раньше эта мысль не приходила ей в голову, но теперь она вспомнила, что прошлой ночью девушка плакала. У нее были припухшие глаза, когда Розамунда зашла к ней перед завтраком. Она не поверила объяснению племянницы, будто той не давали спать птицы: в начале марта светает поздно.

Розамунда пришла к заключению, что между Джастином и Аннабелл произошло нечто такое, что оттолкнуло от него девушку. От этой мысли Розамунда почувствовала себя дурно. Она все еще верила в свою теорию, но более разумно было бы предположить, что Аннабелл влюблена в кого-то другого. Племянница постоянно находится в подавленном состоянии, никогда не улыбается, даже Джош не может развеселить ее. Любая другая девушка была бы на седьмом небе от счастья, что выходит замуж за молодого, красивого и богатого графа.

– Возможно, она просто устала ждать, – сказала вслух Розамунда. – Через неделю, когда все будет улажено, она расслабится и станет более жизнерадостной.

– Надеюсь. Только сумею ли расслабиться я сам? Или ты?

– Меня здесь уже не будет. Я очень кстати вспомнила, что в тридцати милях отсюда живет дальняя кузина Леонарда. После бала я поеду к ней в гости. Деннис и Лана отвезут меня туда по дороге домой. Так будет лучше всего.

– Да, – согласился он. – Но как ты собираешься избегать меня на свадьбе и всю оставшуюся жизнь, Розамунда?

– Наши чувства со временем остынут, – ответила она. – Все это случилось больше месяца назад. Рано или поздно мы забудем об этом и сможем смотреть друг на друга совершенно равнодушно. Но не сейчас. Поэтому через неделю я уеду. Еще несколько дней, и меня здесь не будет.

– Тем не менее еще несколько дней мы будем вместе. И, собственно говоря, я пока свободен. И у нас есть этот день. Пусть мы не планировали провести его вместе, но раз уж так случилось, давай поедем к озеру и насладимся напоследок обществом друг друга. Согласна?

– Ты предлагаешь мне заняться с тобой любовью? – тихо спросила она. Он помедлил с ответом.

– Не знаю. Возможно, такая мысль и приходила мне в голову, но разве это возможно? В любом случае, давай проведем этот час вместе, Розамунда. Посидим немного у озера. Может, это поможет нам прожить оставшиеся дни. Ведь мы были не только любовниками, но и друзьями, правда?

– Да, – нехотя признала она.

Значит, для него это тоже не было лишь физическим влечением. Она не была уверена, что это открытие ее обрадовало. Пойти с ним на озеро – безумие. Даже если они не станут заниматься любовью, эта прогулка вряд ли поможет ей восстановить душевное равновесие. Скорее добавит лишних терзаний.

– Так ты согласна? – повторил он.

– Да.

Они развернули лошадей и, больше не говоря ни слова, поскакали к озеру.