Глава 15

В последующие два дня Розамунда жалела, что не пустила к себе лорда Берсфорда в тот вечер, когда объявили помолвку Джастина и Аннабелл. Все вокруг казались совершенно счастливыми. Аннабелл не переставала улыбаться и прямо-таки излучала довольство и радость.

Деннис сдержал слово и обращался с Розамундой как с равной, а не так, словно по-прежнему был опекуном и нес ответственность за ее благополучие. Однажды, пригласив сестру покататься верхом, он признался, что очень доволен тем, что обеспечил Анне такое блестящее будущее.

– И они выглядят такими счастливыми, правда, Роза? – сказал он. – Ведь это самое главное. Когда я женился на Лане, многие считали, что я сделал это по расчету, но мне кажется, я женился бы на ней, будь она даже простой крестьянкой.

Розамунда улыбнулась и с нежностью посмотрела на Денниса. С десяти лет она привыкла видеть в нем старшего брата, который пытался во всем заменить ей отца. Теперь она смотрела на него другими глазами и видела человека, умеющего глубоко чувствовать и любить свою семью, членом которой была и она сама. Розамунда пожалела об упущенных годах, когда они могли бы быть друзьями.

– Анна у нас одна, – продолжал Деннис, – и Лана до сих пор не может смириться с тем, что Бог не дал нам еще детей. Поэтому в счастье Анны смысл нашей жизни.

– Тогда я желаю вам с Ланой побольше внуков, чтобы ваша жизнь наполнилась новым смыслом, – сказала Розамунда.

Он улыбнулся, а ее будто ножом резанула мысль, что отцом этих внуков будет Джастин.

И Лана тоже была счастлива. Как-то утром она увела Розамунду в гостиную, где за вышиванием стала обсуждать с ней свадьбу и подвенечный наряд невесты.

– Роза, ты должна поехать с нами в Лондон, – сказала она. – Нам нужно столько всего накупить к свадьбе, и только ты с твоим изумительным вкусом можешь нам помочь.

– Лана, я девять лет прожила затворницей в Линкольншире и даже не знаю, какие фасоны сейчас в моде, – попыталась отказаться Розамунда.

– Но я же не говорю о моде. У тебя есть чувство цвета и стиля, это врожденные качества. Неужели ты откажешься?

Розамунде пришлось согласиться. Да, она поможет невесте Джастина одеться со вкусом. Потом они обсудили свадебное путешествие в Италию.

Аннабелл все эти дни была как натянутая струна. Щеки ее горели лихорадочным румянцем, речь была неестественно оживленной. Розамунда не помнила, чтобы девушка когда-нибудь так много говорила. И все ее разговоры крутились вокруг Джастина: что он рассказал ей о своей жизни или о доме, какие он строит планы на будущее или куда он поедет с ней в путешествие.

– Но постоянно мы будем жить в его поместье, – сказала Аннабелл. – В загородном доме, тетя Роза. Ну разве не замечательно? Там родятся мои дети. Надеюсь, что первым у нас будет сын. Я так счастлива, тетя.

Розамунда опасалась, что девушка доведет себя до горячки. За внешней веселостью ощущались отчаяние и боль. Должно быть, в ту ночь, когда Аннабелл пришла к ней, она все-таки приняла решение и теперь упорно претворяла это решение в жизнь.

Розамунда получила ответ от кузины Леонарда, которая писала, что вдова ее кузена – всегда желанная гостья в их доме и может жить там, сколько пожелает. Большинство вещей Розамунда уже упаковала и теперь только ждала дня отъезда. Но почему-то последние дни перед оглашением помолвки тянулись невыносимо медленно. Казалось, время остановилось. Мучения несчастной женщины усугублялись тем, что все непременно желали поделиться с ней своим счастьем.

Розамунда улыбалась и старалась, чтобы ее поведение не сильно отличалось от того, каким должно быть поведение тети только что обручившейся племянницы.

Но сколько раз за это время она пожалела, что отвергла лорда Берсфорда! Тайная связь помогла бы ей отвлечься от мыслей о Джастине. К тому же она не сомневалась, что благодаря богатому опыту Джоша близость с ним была бы приятной и даже волнующей. Он молод, красив и ни в чем не уступает Джастину. Не исключено, что к тому времени, когда пришла бы пора уезжать, она уже без памяти влюбилась бы в Джоша.

Ведь когда она решилась на близость с Джастином, их тоже не связывали ни любовь, ни взаимные обязательства. Поэтому доводы, которые она привела Джошу, не являлись истинной причиной ее отказа.

Разница была в том, что ее безумно влекло к Джастину. Возможно, это было всего лишь волнение плоти, по крайней мере сначала, но все же ее тянуло именно к нему. Она не испытывала подобных чувств к Джошу. Ей хотелось только забыться с ним и ни о чем не думать.

Много раз она смотрела на Джоша, раздумывая, не подать ли ему знак, что она готова принять его предложение, но каждый раз отказывалась от этой мысли. Нельзя заниматься любовью с мужчиной только потому, что ты не можешь заполучить того, кого любишь.

К счастью, потому что второй раз Розамунда не смогла бы ему отказать, Джош не возобновлял попыток соблазнить ее и даже не пытался остаться с ней наедине.

Уставшая от ожидания Розамунда почти обрадовалась, когда день рождения маркиза наконец наступил. Пришел последний день ее терзаниям в этом доме. На следующее утро она сможет уехать. Пока же она займется сборами и приготовлениями к балу. Утром Розамунда помогала украшать цветами бальную залу, а оставшееся время потратила на то, чтобы вымыть и высушить волосы, сделать прическу и выбрать платье.

К вечеру она уже начала считать часы, оставшиеся до отъезда. Экипаж Денниса будет готов сразу после ленча. Ждать осталось меньше суток. И она как-нибудь сумеет перетерпеть это время.

Аннабелл не захотела идти в оранжерею вместе со своими юными кузинами, а предпочла расставлять цветы по вазам. Однако, учитывая тот факт, что она умела найти в оранжерее самые красивые цветы, но плохо разбиралась в аранжировке, ей следовало бы сделать наоборот. После того как леди Марч и Розамунда несколько раз переставили вазы, расположением которых сама Аннабелл была весьма довольна, девушка решила выйти подышать свежим воздухом. До вечера было еще далеко, и она могла не торопиться.

В парке ее и нашел лорд Берсфорд.

– Тебе запретили появляться в доме до начала бала? – спросил он. – Наверное, ты путалась у всех под ногами?

– Как малое дитя, – добавила она. – Нет, конечно, нет, Джошуа. Просто мне захотелось немного подышать.

– И охладить эти прелестные щечки, – сказал он. – Последнее время они все время горят. Погуляй со мной. – Он протянул ей руку.

– Мне скоро надо будет вернуться, – заколебалась Аннабелл.

– Зачем? Тебе нужно целых пять часов, чтобы приготовиться к балу?

– Джошуа… – Она посмотрела на него беспомощным взглядом.

Он бережно взял ее руку.

– Давай немного пройдемся, – попросил он. – Хотя бы до озера.

– Но до озера целая миля, – ужаснулась она. – Мне нельзя отлучаться надолго.

И все же она пошла рядом, изредка бросая на него беспокойные взгляды. Джош был необычно серьезен и молчалив.

Когда они отошли на порядочное расстояние от дома и скрылись от случайных взглядов за плотной стеной деревьев, он заговорил:

– Мне хотелось бы знать, что ты имела в виду, когда сказала, что умерла бы, если бы меня не стало.

– А я так сказала? – легкомысленно спросила она – Мы все очень переживали за тебя, Джошуа. У бабушки глаза не просыхали от слез. Видишь ли, очень тяжело находиться в неведении, а мы не знали, жив ты или тебя уже нет на свете.

– Ты говорила не обо всех. Ты сказала: я бы умерла.

– Ну, это просто оборот речи. Я хотела сказать, что меня очень огорчила бы твоя смерть.

– Да? А почему?

– Потому что ты мой кузен.

– Троюродный.

– Ну и что?

– Аннабелл, скажи мне, что ты имела в виду.

– Ничего. Я ничего не имела в виду, Джошуа.

– Это правда? – Он резко повернулся к ней и прислонил ее к дереву. – Сегодня будет объявлено о вашей помолвке. Завтра пошлют уведомление в лондонские газеты. Это твой последний шанс, Аннабелл.

– Что это значит, Джошуа? Он положил руку ей на затылок и жадно всматривался в ее лицо.

– Я всегда любил тебя, не так, как других своих кузин. И всегда думал, что лучше бы леди Гилмор предназначила тебя в жены мне, а не Джастину. Но только на этой неделе я осознал, что на самом деле испытываю к тебе, только сейчас, когда уже слишком поздно и почти ничего нельзя исправить.

– Мне надо идти, Джошуа.

– Я не хочу, чтобы ты совершила ошибку. Ты должна быть счастлива.

– Я уже счастлива. Я согласилась выйти замуж за Джастина и поэтому счастлива.

– Ты говоришь правду?

– Да.

– Тогда почему у тебя при этом такой несчастный вид?

– Потому что я не люблю оставаться с тобой наедине, – сердито ответила Аннабелл. – Я не люблю находиться так близко от тебя.

– Отчего же?

Она молча смотрела на него.

– Ты боишься этого? – Он припал к ее полураскрытым губам долгим поцелуем.

Когда он оторвался от нее, она по-прежнему молчала и только смотрела на него огромными серыми глазами, полными слез.

– Из-за этого ты не любишь меня? – спросил он. – Из-за того, что я могу нарушить твое спокойствие?

– Я не говорила, что не люблю тебя, – прошептала она.

– А что ты говорила?

– Я хочу вернуться. – Ее голос дрожал.

– Что, Аннабелл? – повторил он, наклоняя голову и не отрывая взгляда от ее губ. – Скажи мне.

– Я боготворила тебя, когда была маленькой, – ответила она, закрывая глаза, – ты был таким красивым, заботливым и всегда смеялся. Я не могла не восхищаться тобой, сколько ни старалась. Все говорили о твоих похождениях и твоих женщинах, и я пыталась презирать тебя или хотя бы стать к тебе равнодушной.

– Но не могла? – Он стер слезы, бежавшие по ее щекам.

Она отрицательно мотнула головой.

– И я действительно думала, что умру, когда мы узнали о твоем ранении и потом долго не получали никаких вестей. А когда я узнала, что ты хромаешь и больше не сможешь обходиться без палки, у меня чуть не разбилось сердце.

Он с нежностью коснулся ее губ.

– Ну вот, можешь смеяться надо мной, – сказала она, – и говорить, что я еще маленькая.

– Мне страшно подумать, что кто-то любит меня так давно.

– А теперь ты скажи мне. – Аннабелл подняла на него глаза, и он ужаснулся тому страданию, которое прочитал в них. – Скажи, что не женишься на тете Розе. Я видела вас вместе, вы смеялись и были очень счастливы. И я видела, как вы вместе ушли в тот вечер, когда объявили о нашей с Джастином помолвке. Пожалуйста, Джошуа. Женись на ком угодно, только не на ней. Я смогу пережить, если ты женишься на какой-нибудь другой женщине, но только не на тете Розе.

– Я намерен жениться на тебе. Она посмотрела на него сквозь слезы и вдруг засмеялась.

– О да, ведь это так просто. Мы просто пойдем к дедушке и скажем ему, чтобы, объявляя о помолвке, он сказал, что жених – ты, а не Джастин, – промолвила она.

– Сегодня не будет никакого объявления. Получится не очень красиво, если твоим женихом объявят меня, в то время как все ожидают, что это будет Джастин. Мы скажем всем на следующей неделе.

– Джошуа… – Она достала из кармашка платья носовой платок и вытерла слезы. – Отведи меня домой. Я выставила себя перед тобой полной дурой. Ты можешь быть доволен.

– Я люблю тебя, – сказал он.

– Не надо, – рассердилась Аннабелл. – Я раскрыла тебе всю душу. Не смейся надо мной, это жестоко.

Он отобрал у нее платок и сунул к себе в карман. Потом притянул ее к себе и поцеловал, вкладывая в этот поцелуй всю свою любовь и весь свой опыт.

– Я люблю тебя, – сказал он, глядя в ее запрокинутое лицо. – И прошу тебя стать моей женой. Но прежде чем ты ответишь, я хочу предупредить, что все объяснения я беру на себя. А после того как ты согласишься, я скажу тебе одну новость, которая значительно уменьшит твое чувство вины. Хорошо?

– Нет, перестань, Джошуа. Это сумасшествие. Я уже дала слово.

Он снова поцеловал ее, и на этот раз поцелуй был таким долгим, что у нее закружилась голова.

– Ну так что?

– Джошуа…

– Ты выйдешь за меня, Аннабелл?

– Пожалуйста, Джошуа…

– Выйдешь?

– Ты сумасшедший. Самый настоящий сумасшедший.

– Скажи «да».

– Я уже обручена.

– Ну же…

– Ты отпустишь меня, если я скажу «да»?

– Нет.

– Джошуа!

– Ты выйдешь за меня?

– О-о, ну хорошо, да, но только пока длится это безумие. Как только мы вернемся, все опять встанет на свои места.

Он усмехался, глядя на нее, и она не выдержала и прикоснулась к ямочке на его щеке.

– Не больно-то мужественный у меня вид с этой ямочкой, да?

– Не знаю, у меня она всегда вызывала слабость в коленках, – ответила Аннабелл, потом посмотрела в его смеющееся лицо и нехотя улыбнулась.

– Джошуа, ты же знаешь, что мы не можем этого сделать.

– Для того, кто дрался под знаменами герцога Веллингтона, нет ничего невозможного, – сказал он. – Вот увидишь. И чтобы сознание вины не давило на тебя так сильно, я скажу тебе кое-что интересное.

Она бросила на него недоверчивый взгляд.

– Готов спорить, что наша помолвка будет не единственной на этой неделе, – заявил он. – И думаю, что обручится и Джастин…

Девушка недоуменно нахмурилась.

– …с Розамундой, – закончил лорд Берсфорд, довольный произведенным эффектом. Аннабелл не могла вымолвить ни слова.

– Подожди немного и увидишь сама, – пообещал он. Потом обнял ее за плечи и повел назад к дому.

– Но, Джошуа… – остановилась она, – это же совершенный абсурд!

– Да, ты находишь? – весело спросил он. – Это не более абсурдно, чем то, что я сделал тебе предложение в день твоего обручения с Джастином, и не более абсурдно, чем то, что ты согласилась.

В молчании они прошли еще немного.

– Джошуа, – не выдержала наконец Аннабелл, – скажи, ты все это серьезно?

– Да. – Он улыбался, глядя ей в глаза.

– У меня кружится голова и ноги подкашиваются, – вдруг призналась она. – Ты действительно говоришь правду? Может быть, ты просто боишься, что я буду несчастлива с Джастином?

– Что за мысли бродят в твоей голове! Я делаю это, моя дорогая девочка, по одной-единственной причине: потому что люблю тебя.

– Ну, тогда, – сказала она, сделав глубокий вдох, – я не намерена прятаться в своей комнате. Я пойду и буду стоять рядом с тобой, Джошуа.

– Правда? – На губах его играла неизменная усмешка.

– Да, – твердо ответила девушка.

– И не побоишься предстать перед бабушкой, дедушкой? Перед родителями? И перед Джастином?

– Нет.

Он стиснул ее руку.

– Ну, я всегда говорил: лучше вместе попасть в ад, чем порознь в райские кущи. Может быть, именно эта мысль помогла тебе набраться мужества?

– Нет.

– А как твои коленки? Они перестали дрожать?

– Нет.

Он засмеялся:

– Да, перед битвой это всегда было проблемой: унять дрожь в коленках.

– Ты сравниваешь это с битвой?

– Лишь отчасти. – Перед тем как ступить на мощеный двор перед домом, он остановился, чтобы поцеловать ее в губы. – Наш случай гораздо труднее.

Граф Уэзерби отпустил камердинера и еще раз оглядел себя в большом зеркале. Сегодня он оделся соответственно случаю. На нем были небесно-голубые бриджи, вышитый серебром жилет, атласный фрак – тоже голубой, но более насыщенного цвета, чем бриджи, белые чулки и сорочка с изрядным количеством кружев на воротнике и манжетах.

Возможно, это был слишком парадный туалет для загородного приема, но для жениха в день объявления помолвки – вполне подходящий. А для свободного человека? Поразмыслив, он решил, что в любом случае надел бы то, что приготовил ему Генри, на вкус которого он вполне полагался.

«Интересно, Розамунда уже знает?» – За последний час он спрашивал себя об этом уже раз десять. Он и сам с трудом верил, что все это произошло на самом деле.

Два часа назад Джош утащил его из бильярдной и привел в библиотеку, где их ждала Аннабелл, растерянная и бледная как мел. Она не дала Джошу взять себя за руку и заставила его замолчать, когда он попытался заговорить.

– Нет, Джошуа, – твердо сказала девушка. – Я должна сказать ему сама.

Лорд Уэзерби замер в дверях, подмечая малейшие изменения в выражении их лиц, обмен взглядами, волнение… Поэтому, когда Аннабелл повернулась к нему и сказала то, что собиралась сказать, он не сильно удивился.

– Значит, вы отказываете мне, Аннабелл? – уточнил он. – Или, скажем иначе, предпочитаете мне Джоша?

Она отчаянно покраснела и закусила нижнюю губу. Джош, видя ее замешательство, перехватил инициативу и взял дальнейшие объяснения на себя.

Все было решено за пять минут. Граф уверил Аннабелл, что благодарен ей за честность и мужество, после чего заключил ее в объятия и поцеловал, затем долго тряс руку Джошу и желал ему счастья. Он также успокоил Аннабелл насчет своей матери и сестры, сказав, что, во-первых, сам сообщит им эту новость, а во-вторых, что они, конечно же, не будут ненавидеть ее за этот поступок всю оставшуюся жизнь. И естественно, он будет присутствовать на балу. А почему бы и нет? Его пригласили, как и всех остальных, на празднование юбилея маркиза. Так какие у него причины отказаться?

Таким образом, все заняло не более пяти минут. Выйдя из библиотеки, граф прямиком направился к матери и сестре и, подхватив их обеих под руки, увел в парк. Там, под шелест листвы и щебетание птиц, он и сообщил им о расторжении помолвки с Аннабелл. Втолковать двум женщинам, что он не чувствует себя ни униженным, ни оскорбленным, оказалось труднее, чем бывшей невесте и лорду Берсфорду, – на этих дам у него ушло полчаса. Он сказал, что испытывает даже некоторое облегчение, обретя былую свободу. После этих слов леди Уэзерби тут же пришла в себя и напомнила сыну о его возрасте и об ответственности за продолжение рода. К тому времени как они вернулись в дом, его мать уже обсуждала с Мэрион, кто из знакомых молодых леди мог бы подойти Джастину.

Оставалась еще одна не очень приятная, но необходимая встреча. Маркиз и его супруга, а также лорд и леди Марч были потрясены и не могли смотреть ему в глаза, однако лорду Уэзерби удалось немного успокоить их. Он напомнил им, что они сами предоставили Аннабелл свободу выбора. И хотя три дня назад девушка приняла его предложение, все знали, что эта помолвка лишь предварительная. Поэтому он ни в малейшей степени не чувствует себя обманутым.

– Мне так жаль! – сказала леди Марч, взяв его за руку. – Мы бы с радостью приняли вас в свою семью, милорд.

– Мы все не могли дождаться, когда вы станете членом нашей семьи, – подтвердил лорд Марч, крепко пожимая ему руку.

Но наконец и этому разговору пришел конец. Теперь предстояло пережить некоторую неловкость на балу, и тогда уже все будет действительно позади. Он до сих пор не смел поверить своему счастью.

И все спрашивал себя, знает ли уже Розамунда. И если знает, то как она к этому отнеслась? Несколько дней назад она сказала, что между ними не было ничего, кроме физического влечения. Неужели для нее это действительно было так?

Но пока он еще не осмеливался думать о будущем. Еще не время.

Розамунда в последний раз оглядела себя в высоком зеркале. Темно-зеленое шелковое платье выгодно подчеркивало ее фигуру, хотя было достаточно простым и скромным, каким и полагалось быть платью двадцатишестилетней вдовы. Леонард не одобрил бы этот наряд: он любил, когда она одевалась в яркие платья, подчеркивающие ее молодость. Но она уже не такая юная. В ее возрасте смешно пытаться затмить молодых девушек – таких, как Ева и Памела, например, или Аннабелл и Кристобель.

По этой же причине Розамунда уложила волосы в простую гладкую прическу, отказавшись от локонов и завитушек, на которых настаивала ее горничная.

Она мысленно перенеслась на полтора месяца назад, в охотничий домик Прайса. Тогда на ней было ярко-оранжевое платье с глубоким вырезом. Со вздохом она отвернулась от зеркала.

Двухнедельная пытка подошла к концу. Осталось всего несколько часов. Если о помолвке объявят в начале бала, то можно будет ускользнуть к себе пораньше, протанцевав для приличия несколько танцев. В конце концов, у нее есть извинение: утром ей предстоит отправиться в путь.

Не зная, как убить время, Розамунда подошла к столику у изголовья кровати и взяла Библию. Она открылась на той странице, где лежал засушенный нарцисс. У нее так и не хватило мужества выбросить его. Розамунда медленно разгладила пальцем свернувшиеся лепестки.

Раздался стук в дверь, и вошел лорд Марч.

– О, Деннис, ты чудесно выглядишь, – с улыбкой встретила она брата. Быстро захлопнув Библию, Розамунда положила ее обратно на стол. – Ты хочешь, чтобы я спустилась с тобой в гостиную?

– Ты еще не знаешь? – взволнованно спросил Деннис.

– Чего я не знаю? – Розамунда удивленно приподняла брови.

– Анна расторгла помолвку, даже не посоветовавшись со мной и Даной, – сказал он. –Мы решили, что нужно сообщить тебе это до того, как ты спустишься вниз.

– Расторгла помолвку? – ахнула Розамунда. – Не может быть, Деннис. Она казалась такой довольной все эти дни.

– Это все Джошуа, – прорычал лорд Марч. – Я готов свернуть ему шею. Он убедил Анну, что любит ее, и заставил согласиться выйти за него замуж. И поэтому о свадьбе, к которой мы готовились девять лет, теперь можно забыть как о старой ненужной вещи.

Розамунда усадила его на стул.

– И эта парочка… Они не сказали нам с Ланой ни слова, они сразу пошли к Уэзерби. Господи, какой стыд, Роза! Я не представляю, как покажусь сегодня вечером гостям.

– Но если они любят друг друга, может, и к лучшему, что все выяснилось сейчас, а не тогда, когда было бы уже слишком поздно.

– Слишком поздно?! – вскричал лорд Марч. – Членам семьи сказали о помолвке три дня назад, и я не сомневаюсь, что слуги уже оповестили об этом полграфства. Здесь его мать и сестра. Да я сквозь землю провалюсь, когда увижу их!

– А как это воспринял его сиятельство? – осторожно осведомилась Розамунда.

– Надо сказать, очень достойно. Он ведет себя так, словно это и не с ним обошлись так низко, как только можно поступить с человеком.

– Возможно, он действительно не слишком расстроен, – предположила она.

– Просто он – настоящий джентльмен. За что мы должны быть вечно ему благодарны. Послушай, Роза, я никогда пальцем не тронул Анну, но сейчас я бы с радостью перекинул ее через колено и лупил до тех пор, пока рука не отсохнет.

– Ничего бы ты не сделал. – Розамунда обошла стул, на котором он сидел, положила руки ему на плечи и поцеловала в макушку. – Ты предоставил Анне свободу, так же как когда-то мне, хотя я в то время не понимала этого. И так же как я, она воспользовалась этой свободой. Тебе кажется, что она поступила не правильно, но давай надеяться, что для нее все обернется так же хорошо, как когда-то для меня.

Он провел рукой по лицу.

– Маркиза не переставая плачет с того самого момента, как ей сказали. Она вынашивала идею об этой свадьбе девять лет. Правда, Гилмор напомнил ей, что Джошуа – его наследник, и потому им следует быть благодарными Богу за то, что все не обернулось еще хуже. Я полагаю, нам тоже надо радоваться этому.

– Ну конечно! – восторженно воскликнула Розамунда. – Со временем Аннабелл станет маркизой Гилмор.

– Он страшный повеса, – покачал головой лорд Марч.

– Говорят, из них получаются прекрасные мужья, – сказала Розамунда, обнимая его сзади за шею и прижимаясь к нему щекой. – Я не думаю, чтобы Джош отнесся к супружеству легкомысленно, Деннис. И у меня есть основания полагать, что он действительно любит Аннабелл.

– Дай Бог, чтобы ты была права, – вздохнул он. – Так ты собьешь мне набок шейный платок, Роза. Камердинер потратил десять минут, чтобы завязать мне его как следует.

– Да? – Розамунда прикоснулась губами к его щеке и выпрямилась. – Ну, тогда отведи меня вниз. И можешь рассчитывать на мою поддержку.

Он снова вздохнул.

– Иногда, – сказал он, – но только иногда, я бываю даже рад, что Анна у меня одна. Представь, если бы у меня было полдюжины дочерей.

– Но зато к тому времени, как ты выдал бы всех их замуж, ты стал бы настоящим знатоком этого дела, – рассмеялась она и похлопала его по руке.

Она сказала, что поддержит его. Но Деннису и в голову не могло прийти, что Розамунда просто не смогла бы заставить себя спуститься в гостиную, если бы он предпочел сейчас уйти без нее.

Помолвки не будет. Джастин свободен.

Для нее, конечно, это не имеет никакого значения. Было бы даже лучше, если бы все продолжало идти своим чередом. Тогда она могла хотя бы мечтать, как все сложилось бы, если бы обстоятельства позволили им быть вместе.

Нет, ее это совершенно не касается.

Господи, Джастин свободен!

Глава 16

Как только граф Уэзерби вошел в гостиную, ему сразу стало ясно, что новость уже распространилась среди гостей. Все приветствовали его с подчеркнутой сердечностью и старались окружить вниманием и заботой.

Он присоединился к маркизе, леди Карвер и сэру Патрику Ньютону. Аннабелл стояла поодаль в окружении матери, леди Ньютон, Джоша, лорда Карвера и преподобного Стренджлава.

Весь вечер граф чувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение и тщательно следил за собой. За ужином он улыбался и поддерживал оживленную беседу с соседями по столу, а когда начался бал, перетанцевал со всеми знакомыми женщинами и даже один раз пригласил Аннабелл.

Девушка на протяжении всего танца смотрела в пол, однако граф уже имел возможность убедиться, что она умеет быть мужественной, когда это необходимо. Танец закончился, и Аннабелл подняла на него глаза.

– Я поставила вас в ужасно неловкое положение, – сказала она. – Вы очень сердитесь на меня?

– Нисколько. – Он улыбался, чувствуя, что все взгляды прикованы к ним. – Но если бы вы сделали несчастным Джоша, поступив так, как, по вашим понятиям, следовало поступить, я действительно рассердился бы. Аннабелл, дорогая, я от чистого сердца желаю счастья вам обоим. Вы же знаете, Джош – мой друг.

– Вы очень добры. И все же простите меня.

Джош не танцевал с ней. Но он и вообще редко танцевал из-за своей ноги. Пожалуй, это было единственным, в чем он себя ограничивал, в остальном лорд Берсфорд вел такой же бурный образ жизни, как до войны.

Граф все время напоминал себе, что следует быть осмотрительным. Множество глаз наблюдали за ним сейчас, даже люди, приехавшие издалека и совсем незнакомые ему, поглядывали с любопытством. Очевидно, какие-то слухи уже просочились. Он только не знал, какие именно: что помолвка состоится или что ее отменили. Но одно несомненно – сегодня он в центре всеобщего внимания.

Граф не осмелился пригласить Розамунду и не подходил к ней в перерывах между танцами.

Более того, он старался даже не смотреть в ее сторону, так как не собирался демонстрировать свои чувства на глазах у всего графства.

Но была и другая причина, почему он боялся подойти к ней. Оставаясь женихом Аннабелл, он мог хотя бы мечтать о том, как сложились бы их с Розамундой отношения, если бы он был свободен. Мог надеяться, что она отвечает ему взаимностью. Теперь же, когда все преграды рухнули, граф боялся прямого разговора.

Подошло время ужина. Лорд Уэзерби предложил руку Кристобель и вместе с ней перешел в столовую. Слева от них сели Майкл Уивер с Валери Ньютон, справа – лорд Карвер с какой-то местной красавицей. Граф невозмутимо принимал участие в общей беседе и с немалым удивлением заметил, что спутница Карвера бросает в его сторону заинтересованные взгляды.

Однако все это время он ни на минуту не забывал о Розамунде, которая сидела на другом конце стола в компании с Мэрион, Дэвидом, Стренджлавом и еще какой-то незнакомой ему парой. Наутро она собиралась уехать. Он никак не мог решить, поговорить с ней сейчас, до отъезда, или разыскать ее после, когда о семейном скандале позабудут. Или попытаться перехватить ее завтра утром и выяснить все начистоту? А может, лучше не разочаровываться и просто сохранить в своей душе чудесные воспоминания о снежном ангеле и об их недолгом знакомстве?

Лорд Карвер рассказал анекдот, все засмеялись, и граф тоже улыбнулся.

Затем краем глаза он увидел, что Розамунда встала, Стренджлав отодвинул ее стул, поклонился и поднес ее руку к губам. Дэвид и другой джентльмен тоже встали, и Розамунда, кивнув им, покинула комнату.

– Простите, – сказал лорд Уэзерби. – Карвер, проводи, пожалуйста, свою сестру в бальную залу, когда закончится ужин, хорошо? – И быстрым шагом направился к выходу. Сейчас ему было уже безразлично, смотрят на него или нет.