Джулиан никогда не держал Чарльза на руках. Ребекку вдруг охватил ужас. Не просто раздражение или беспокойство, а откровенный ужас.

Сэр Джордж медленно отступал, и улыбка не сходила с его лица. Он все еще держал Чарльза у себя на руках, хотя ребенок уже разразился громким протестующим криком.

– Осторожно! – вскрикнула Ребекка, схватившись за горло. – Позади вас озеро, сэр. – Он приближался к нему на все более опасное расстояние. – Пожалуйста поставьте Чарльза на землю.

– Послушайте! – озадаченно и раздраженно заговорила Луиза. – Это неучтиво, сэр. Пожалуйста, отдайте малыша Ребекке.

– Пойдемте, – произнес Джулиан несколько строже, чем до сих пор. – У нас есть что обсудить.

– Нет, Кардвелл, – сказал сэр Джордж. – Нам нечего обсуждать. Насколько я знаю, Библия допускает лишь один выход – око за око. Вы совратили мою жену и разрушили мой брак. Я должен совершить нечто подобное по отношению к вам. Это всего лишь честное воздаяние – думаю, вы не станете отрицать. Наиболее справедливым для меня было бы овладеть вашей женой прямо на ваших глазах. Не думайте, что я никогда не испытывал подобного искушения. Ведь она просто лакомый кусочек. Но в отличие от вас, Кардвелл, я никогда не возлагал больших надежд на прелюбодеяние. Человек, понимаете ли, должен обладать хоть крупицей совести. Кроме того, мне не очень-то нравятся женщины, которые во время отсутствия супруга распутничают с другими мужчинами.

– О Боже мой! – дрожащим голосом воскликнула Луиза. Она подхватила на руки Кэти.

Шерер не собирался отпускать Чарльза. Ребекка усилием воли сдерживала панику, которая угрожала ее захлестнуть.

– Это касается только нас двоих, – холодно сказал Джулиан. – Пойдемте куда-нибудь, где мы могли бы разобраться между собой как мужчина с мужчиной. Отпустите ребенка. Вы подошли опасно близко к берегу.

Еще один шаг… Еще два шага… Для дыхания уже не хватало воздуха… Чарльз громко протестовал. Сэр Джордж поднял руку и сильно шлепнул малыша пониже спины. Тот на мгновение умолк, а потом разревелся еще сильнее.

– Мне следовало бы задуматься о том, что для вашей жены важнее всего. – Шереру пришлось повысить голос, чтобы его услышали сквозь громкие жалобы Чарльза. – Что же именно могло бы наиболее эффективно разрушить ваше супружество и внести в него ненависть, подобно тому, как вы внесли ненависть в мой брак? Мне не пришлось бы далеко ходить за ответом на этот вопрос.

– Боже мой! – воскликнула Луиза.

Ребекка была вообще неспособна как-то отреагировать.

Джулиан сделал два решительных шага вперед, а потом резко остановился. Все еще улыбавшийся сэр Джордж придерживал Чарльза одной рукой, а второй вытащил из кармана пистолет, нацелив его прямо в сердце Джулиана.

– На вашем месте я бы не стал этого делать, – произнес Шерер.

В голову Ребекки пришла мысль: она, должно быть, очутилась посреди нелепейшего и отвратительнейшего ночного кошмара. Но она знала, что это не сон. Ребекка едва осмеливалась дышать. Внимание Чарльза привлекла новая игрушка, и он перестал вопить, стараясь ухватиться за пистолет. Шерер резко отдернул малыша в сторону, и Чарльз возобновил крик.

– Что вы задумали? – Голос Джулиана прозвучал дерзко, но при этом как-то странно хладнокровно.

– А я-то думал, что выразился предельно ясно, – сказал сэр Джордж. – Я хочу, Кардвелл, заставить страдать вас, как пришлось страдать мне. Я хочу, чтобы ваша жена ненавидела вас так, как еще никто никогда не был способен ненавидеть.

Ну конечно: он собирается убить Чарльза… Ребекка стала задыхаться, она судорожно хватала ртом воздух.

– Застрелите меня, – презрительно сказал Джулиан. – Убейте меня, и покончим с этим. Но отпустите ребенка. Он даже не мой. Почему меня должна волновать его судьба? Вы не сможете добраться до меня, причинив вред этому малышу.

Сэр Джордж рассмеялся:

– Неудачная попытка, Кардвелл. Мне как-то даже стыдно за вас. Всем стоять и не двигаться – иначе эта смерть окажется далеко не единственной за сегодняшний день.

– Вы с ума сошли! – закричала Луиза. – Немедленно опустите пистолет! Поставьте Чарльза на землю! Убирайтесь отсюда! Прочь с земли моего мужа!

Со стороны деревьев раздался громкий окрик – и не один! Но Ребекка не обратила на это внимания. Она успела расслышать только следующие две реплики и увидеть то, что произошло после них. А потом стала пронзительно кричать, кричать, кричать…

– Отпустить это отродье? – спросил, рассмеявшись, сэр Джордж. – Охотно, мэм. – Он раскачал Чарльза и бросил его в растущий из воды камыш.

* * *

Джулиан видел пистолет и очень хорошо понимал: его пустят в ход, чтобы остановить любого, кто попытается спасти ребенка. Он знал, что замысел сэра Джорджа в том, чтобы младенец утонул у них на глазах.

Джулиан не колебался. Он резко пригнулся и нырнул в воду. Почувствовав ожог, Джулиан понял, что его ранило в плечо. Хотя весьма любопытно: выстрела он не услышал. Он не обращал внимания на боль и, казалось, не замечал струящейся в воду крови.

Ребенка сэр Джордж закинул недалеко. Тот, когда Джулиан поднял его головку над водой, исходил слюной, тяжело дышал и пытался плакать. В любой момент Джулиан мог услышать еще один выстрел и увидеть, как вздрогнет ребенок, если пуля попадет в цель. Он повернулся так, чтобы прикрыть ребенка своим телом, хотя прекрасно понимал, что если будет убит, то затащит Чарльза вместе с собой под воду.

Тут Джулиан наконец обратил внимание на крики Бекки – она кричала не переставая с того самого момента, как ее сына бросили в воду. Затем Джулиан услышал один громкий голос. Голос Дэвида. Джулиан повернул голову, чтобы оглянуться через плечо, и вздрогнул. Дэвид стоял на коленях на берегу, протягивая ему руки. Бекка была сразу же позади него и уже не кричала. Ее крепко прижимал к себе отец. Луиза, держа на руках свою дочь, находилась в нескольких футах в стороне. Увидеть Шерера Джулиан не смог.

– Передай его мне, Джулиан, – сказал Дэвид. – А потом ты сможешь освободиться сам… Шерер мертв…

Тот лежал чуть справа от Дэвида лицом вниз. А верный Дэйв выглядел совершенно спокойным. Он был до мозга костей истинным лордом – майором Тэвистоком. Джулиан усмехнулся бы, если бы только его плечо не болело так, будто в него вцепилась тысяча чертей, если бы оба его сапога не запутались в камышах, а ребенок не визжал бы ему в ухо.

– Я не могу шевельнуться, Дэйв, – выкрикнул он. – Ну, лови его. Ты должен его поймать.

Нелегко кидать ребенка, когда руки уже в воде на уровне груди, плечо прострелено пулей, а сам ребенок дико верещит. Но берег был совсем рядом, и Дэйв, опустившись на колени, наклонился вперед.

Ребенок упал в воду, но Дэйв сумел в мгновение ока выловить его, встать на ноги и опустить Чарльза в протянутые руки Бекки.

«Черт побери, – подумал Джулиан, – этот камыш оказался смертоносной ловушкой». Камыши удерживали его ноги, как щупальца гигантского осьминога. Джулиан глубоко вдохнул и, стремясь высвободиться, нырнул. Но до того, как вновь вынырнуть, чтобы сделать очередной вдох, ему удалось выпутать только одну ногу.

Джулиан взглянул на берег, но на Кардвелла все еще никто не смотрел. Его близкие знали, что плавает он хорошо, и не думали, что ему угрожает реальная опасность. Все их внимание было сосредоточено на ребенке, который плакал на руках у Ребекки; Дэйв крепко обнимал их обоих, а Луиза укутывала Чарльза в одеяло. Граф держал свою дочь и наблюдал за происходящим.

Миновало лишь несколько секунд с того момента, как малыша вытащили из воды. Джулиан знал, что вскоре займутся им самим. Он знал, что они – Бекка, отец и Дэвид – любят его. Он знал, что Дэвид и отец всегда любили его и относились к нему с момента его приезда в Крейборн как к брату и сыну, будучи озадачены странным уходом из жизни его собственных мамы и папы.

Они его любили, но там, на берегу, они и без него образовали полную семейную группу: отец со своей новой семьей, Дэйв и Бекка с Чарльзом. Эти трое тесно сгрудились вместе, игнорируя тот факт, что больше не принадлежат друг другу: ведь муж Ребекки – Джулиан. И Бекка – Джулиан это знал – с ним не разведется. Бекка никогда не избрала бы легкий выход, если, с ее точки зрения, он влечет за собой грех.

Образ семьи и мысль о своем незваном вторжении в нее, несмотря на уверенность в том, что его любят, пришли на ум Джулиану за несколько секунд до того, как находящиеся на берегу люди наконец забеспокоились и решили обратить на него внимание.

Он почувствовал, что камыши снова опутали его уже освободившуюся ногу. Раненое плечо болело, и правая рука стала быстро неметь. Он пока еще мог легко освободиться самостоятельно. Вода всегда была для него чуть ли не родной стихией. И если бы рука полностью отказала, то можно было бы позвать на помощь Дэвида. Но…

Взгляд Джулиана снова остановился на Ребекке. Она держала в руках завернутого в одеяло сына, которого любила больше собственной жизни. Голову Ребекка опустила на широкое плечо Дэвида.

Еще утром Джулиан сказал, что хочет сделать для нее хоть, что-нибудь. Он страстно желал совершить нечто достойное, чтобы оправдать любовь Ребекки. Ну что же…

Он нырнул под воду, чтобы распутать стебли, которые оплели его ноги, но предварительно не сделал глубокого вдоха. Джулиану стало страшно, кода он задергал запутавшимися в камышах ногами, но никакого решения он еще не принял. У него еще было время. Если бы он выкорчевывал стебли ногами и вырывал их здоровой рукой, то смог бы в два счета высвободиться.

И тут он наконец решился. Надо совершить в жизни хотя бы один достойный поступок. Надо не думать, не колебаться, а действовать. Действовать, пока им полностью не овладело малодушие – этот бич всей его жизни. Джулиан открыл рот и постарался сделать как можно более глубокий вдох. В его легкие хлынула вода…

* * *

Дэвид встретил отца по чистейшей случайности в трех милях от дома. Это произошло на перекрестке, по обе стороны которого росли большие деревья. Если бы Дэвид подъехал минутой раньше или позже, они окончательно разминулись бы друг с другом. Его окликнул граф, ибо Дэвид думал только о том, чтобы поскорее добраться к столь далекому месту назначения, и не оглядывался по сторонам.

Граф выглядел озадаченным, когда Дэвид спросил его, в чем дело и почему он едет домой, хотя сам просил передать, что у него весьма срочное дело в коттедже Уиггинса. Отец ответил, что за последние три недели он не ездил туда ни разу и пока в этом нет необходимости.

И тогда лорда Тэвистока осенило. Он отнюдь не сомневался, что за странным сообщением скрывается Шерер, цель которого состоит в том, чтобы сбить его с пути. Но почему? С пути куда? Дэвид собирался поехать на озеро, потому что там сейчас женщины и дети. Знает ли это Шерер? Конечно, знает. Похоже, он всегда знает все о Джулиане, Ребекке и Дэвиде.

И если Шерер счел нужным помешать виконту и графу отправиться на озеро… Если Шерер знал, что Джулиан отправился в гостиницу…

– Твоя лошадь не устала? – спросил Дэвид. – Она может скакать галопом? Нам необходимо как можно скорее добраться до озера.

Отец нахмурился, но в голосе Дэвида прозвучала такая тревога, что они оба сразу же развернули лошадей и поскакали галопом обратно в сторону Крейборна; лишь через несколько мгновений граф стал подробно расспрашивать. Дэвид постарался отвечать по возможности короче. Он не мог представить себе, что за опасность нависла над Ребеккой, но был уверен: ей что-то угрожает. У Шерера явно не в порядке с головой. Вместо того чтобы вызвать Джулиана на дуэль и попытаться убить его за причиненную обиду, сэр Джордж замыслил что-то нехорошее по отношению к Ребекке.

Очутившись под окружающими озеро деревьями, граф и виконт спешились. Попытка пробраться между деревьями верхом лишь замедлила бы их продвижение к цели. Оставшуюся часть пути они преодолели бегом, и граф лишь ненамного отставал от Дэвида.

То, что увидел Дэвид, когда перед ним открылось озеро, на мгновение чуть ли не парализовало его. Шерер стоял спиной к озеру, очень близко к воде. Одной рукой он прижимал к себе Чарльза, а в другой держал пистолет. В нескольких футах от сэра Джорджа стоял Джулиан, явно готовый к прыжку. Ребекка застыла на одном из одеял, плотно прижав кулаки ко рту. Перепуганная Луиза держала на руках Кэти.

Дэвид закричал и услышал за спиной крик отца. Почти в этот же момент Шерер отвел назад руку и швырнул Чарльза в озеро. Ребекка громко закричала. Джулиан нырнул в воду, а Шерер выстрелил в него.

Дэвид услышал выстрел и почти одновременно – еще один. У него мелькнуло странное чувство, похожее на дежа-вю – словно он уже видел однажды эту кошмарную сцену. Сэр Джордж обернулся и посмотрел на Дэвида. В глазах Шерера застыло изумление. Затем он рухнул лицом вниз. Дэвид взглянул на свой дымящийся пистолет.

Это продолжалось, возможно, не более секунды. В следующее мгновение Дэвид бросился к озеру, пробежал мимо истошно кричавшей Ребекки, заметил в озере пятно крови и Джулиана, который, к величайшему счастью, держал голову Чарльза над поверхностью воды. Младенец кашлял и исходил слюной. Но главное – он был жив.

Дэвид сдержал инстинктивное желание нырнуть за ними и заставил себя думать и действовать, как подобает боевому офицеру. Паника никогда не спасала жизней. Он быстро взглянул вправо, но смерть Шерера не вызывала никаких сомнений… Голова сэра Джорджа была откинута в сторону. Глаза широко раскрыты. Кровь медленно сочилась изо рта… Дэвид бросил пистолет на траву, окликнул Джулиана и протянул руки в его сторону.

Джулиан, обычно такой спокойный, был сейчас предельно взволнован. Естественно – ведь его ранили. Кажется, в плечо. Видимо, ему очень больно. Но рана не лишила его возможности двигаться – значит, она не очень тяжелая. Чарльз громко кричал и извивался, что в данных обстоятельствах можно считать неплохим признаком. Ребекка перестала пронзительно кричать.

– Передай его мне, – обратился он к Джулиану подчеркнуто спокойным тоном. По своему военному опыту он знал, что, если проявлять хладнокровие, то всеобщая паника довольно быстро идет на спад. Однако, поскольку Джулиан запутался в камышах, он не смог просто передать Чарльза из рук в руки и попытался перебросить его. Малыш упал в воду совсем близко от берега. Дэвид подхватил его чуть ли не до того, как тот коснулся поверхности воды.

Только когда Дэвид почувствовал у себя на руках мокрое тельце сына и встал, до него стало доходить, чем же все это грозило обернуться. Чарльз мог просто захлебнуться. К этому моменту их сын мог уже умереть. Дэвид повернулся, передал ребенка в руки Ребекке, вплотную приблизился к ним обоим и прижал их к себе, будто достаточно лишь силы его рук, чтобы навсегда уберечь их от любой опасности.

– Тише, тише, – повторял он снова и снова. Чарльз уже не кричал, а хныкал; Ребекка тяжело дышала и стонала. – Теперь он в безопасности, любимая. Теперь никто не сможет причинить ему никакого вреда. И тебе. Вам обоим уже ничто не угрожает.

Луиза протиснулась между ними, чтобы укутать Чарльза в одно из самых больших одеял. Дэвид снова прижал младенца к себе, как только та отошла в сторону. Ребекка опустила голову на плечо Дэвида. Их сын плакал: он промок и замерз, его обидели; малютку переполняло негодование.

Дэвид не знал, сколько прошло времени – секунд или минут, – прежде чем он почувствовал себя виноватым. Он не имеет права обнимать Ребекку. И вообще, надо помочь Джулиану выбраться на берег.

Джулиан спас жизнь Чарльза, а в награду за это все о нем сейчас просто забыли.

Но оглянувшись на озеро, Дэвид не увидел Джулиана.

– У него же было достаточно времени, чтобы выбраться из камышей, – обратился он к отцу. – Я должен помочь ему. – Он быстро сбросил с плеч пиджак и стащил сапоги.

А потом, когда Джулиану уже пора было появиться на поверхности, чтобы сделать новый вдох, Джулиан всплыл вверх спиной. Руки его безвольно протянулись по бокам. Голова оставалась под водой.

– О Боже! – воскликнул Дэвид и нырнул в воду. Ему потребовалось лишь несколько взмахов, чтобы добраться до расслабленного тела своего названого брата. Дэвид передвигался, осторожно поднимая и опуская ноги, стараясь как можно реже касаться дна, чтобы не запутаться в камышах. Он схватил Джулиана за волосы и потащил. Тот был без сознания.

Тут же оказался и граф, нырнувший в озеро, чтобы распутать ноги Джулиана. Когда одна нога отца запуталась, он тряхнул ею, чтобы высвободиться, и стал помогать Дэвиду. Они вдвоем поплыли к берегу, удерживая на поверхности неподвижного Джулиана.

Женщины поспешно раздели Чарльза, насухо вытерли его одеялом, в которое тот был завернут, и тепло закутали его в другое. К ним бегом приближались двое слуг. Они поняли: творится что-то неладное, бросили повозку с продовольствием и поспешили на помощь господам. В тени деревьев появилась леди Шерер.

Но Дэвид ничего этого не замечал. Он с помощью отца вытащил Джулиана на берег, повернул его на бок и стал хлопать по спине, чтобы изо рта у него вытекла вода, которой тот успел наглотаться. Потом он перекатил его на спину.

– Ну, полно, Джулиан, – резко сказал он. – Пора очнуться, старина.

– Он мертв, – констатировал граф, ощупав рукой шею Джулиана.

Дэвид, однако, вспомнил, что сам произнес те же слова тогда, в Крыму. В тот момент на шее Джулиана тоже не прощупывался пульс.

– Нет, – возразил он. – Джулиан не мертв. Он просто без сознания… Полно, Джулиан.

Дэвид принялся трясти его, хлопать по щекам, давить ему на грудь, чтобы сердце снова забилось. Попытался сделать ему искусственное дыхание.

– Принеси одеяло, – попросил он отца, решительно подавляя в себе панику. Нельзя терять самообладания. – Он холодный.

– Он мертв, Дэвид, – проговорил отец очень спокойным, но совершенно обреченным тоном.

– Нет. – Дэвид опустился рядом с Джулианом на колени и стал ритмично давить ему на грудь. – Ну давай же, дыши, черт побери. Где же это проклятое одеяло? Принесите одеяло… Дыши!..

Кто-то опустился на колени рядом с ним у головы Джулиана. У Дэвида не было сил взглянуть, кто это.

– Дыши, будь ты проклят! Очнись, Джулиан!

– Он мертв, Дэвид. – Граф положил руку ему на плечо.

Дэвид наконец осознал, что отец говорит правду. Джулиан был мертв. Джулиан умер в тот момент, когда Дэвид полностью отдался чувству облегчения и восторга, когда он обнимал Ребекку и сына. «Джулиан погиб, спасая Чарльза, – подумал Дэвид. – На него не обратили внимания, и он утонул».

Джулиан был мертв. Холодный и мокрый, он все еще лежал на земле. И был мертв.

Дэвид наклонился вперед, спрятал свое лицо на груди Джулиана и разразился глубокими, мучительными рыданиями.

Рядом с ним тихо и спокойно стояла на коленях Ребекка, всматриваясь в мертвое лицо мужа.

– Джулиан, – прошептала она, протянув руку и убрав с его лица прядь мокрых волос. – Джулиан… – Она вынула из кармана платья носовой платок и с нежностью тщательно вытерла его лицо. – Джулиан… – Она пристально всматривалась в него, в лицо своего жизнерадостного, очаровательного мальчика, которое в смерти неожиданно стало таким спокойным, умиротворенным.

Он был мертв. Она так долго считала его погибшим и оплакивала его смерть. А потом он чудесным образом воскрес и вернулся к ней. На короткое время. На такое ничтожно короткое время. Теперь он снова мертв. На этот раз навечно.

– Джулиан… – Она ласково провела рукой по его щеке и губам. Она не почувствовала тепла его дыхания. Джулиан не дышал. Он был мертв. – О Джулиан, моя любовь… Моя любовь… – Ребекка склонилась над ним и обняла его, прижавшись своей теплой щекой к его холодному лицу.

Она зарыдала.