Глава 1

– Девушка получила хорошее образование в провинции, – объяснял лорд Эйнсбери внуку. – Она очень подойдет тебе, Пол, – тихая, благоразумная и, без сомнения, умеет вести домашнее хозяйство.

– Да, сэр. – Пол Вильерс, герцог Митфорд, стоял у окна гостиной дома на Беркли-сквер. – Вероятно, она мне подойдет.

– К тому же девушка весьма хорошего происхождения, – продолжал барон. Он откашлялся и посмотрел на свою дочь, склонившуюся над вышивкой. – Ее дед – граф Ратленд. Мы с ним знакомы почти всю жизнь. Отец – виконт, а мать – дочь старика Финдлея. Хорошая кровь, мой мальчик, с какой стороны ни посмотри.

– Да, – ответил герцог, сцепив пальцы за спиной и наблюдая, как в дом напротив входит мисс Хепкок с матерью. – Полагаю, это отличная партия.

– Я знаю, дорогой, тебе не нравятся городские красавицы, – сказал барон. – Ты считаешь их слишком легкомысленными, поэтому, когда в Бате я встретился с Ратлендом, где мы вместе принимали лечебные ванны, меня вдруг осенило, что одна из его внучек, о которых он так много рассказывал, может составить тебе превосходную партию. Девушек воспитывали в строгости, не вывозили в Лондон во время сезона. Ратленд тут же ухватился за мою идею.

– Ваш выбор пал на старшую дочь? – спросил герцог, – Это единственно приемлемый выбор для герцога, мой мальчик. Ей двадцать лет. Возраст самый подходящий – уже нет детских глупостей в голове, но и до появления первых признаков увядания еще далеко.

– Вы правы, – согласился герцог Митфорд. – Возраст подходящий.

– Ратленд уже тоже вернулся домой, – сообщил барон. – Они будут ждать от нас вестей.

– Да, сэр. – Митфорд наблюдал, как леди Хенкок снова вышли из дома напротив. Наверное, не застали миссис Пейси дома. – Конечно, они будут ждать.

– Ну так что? – Леди Ньюмен оторвалась от своей работы и подняла глаза на сына. Ее голос звучал напряженно. – Что ты думаешь. Пол?

Герцог Митфорд отвернулся от окна и посмотрел на мать. – Думаю, мама, это отличная партия. – Значит, ты согласен? Напишешь виконту Чимли и сделаешь его дочери предложение?

– Если вы считаете это правильным, я так и поступлю. – Тебе двадцать восемь лет, – продолжила леди Ньюмен, – и твое положение, дорогой мой Пол, обязывает тебя жениться и обзавестись детьми. К сожалению, герцог не имеет права постоянно удовлетворять лишь свои желания. По-моему, со стороны отца было весьма мудро выбрать именно эту девушку.

– Да, вы правы. Я немедленно напишу достопочтенному отцу мисс Мидлтон.

– Ты не пожалеешь, мой дорогой. – Улыбнувшись, мать свернула вышивку. – Я всегда говорила: «Делай то, что должен, и ты будешь вознагражден».

– Лучшей партии тебе не найти, мой мальчик, – сказал лорд Эйнсбери. – Ратленд всегда был толковым парнем.

Четвертая из тех, кто находился в комнате, тихая, невысокая женщина на сносях, с усталым и подавленным выражением лица, с любовью посмотрела на брата.

– Но, Пол, разве ты не хочешь увидеть мисс Мидлтон, прежде чем принять решение?

– Она не уродлива, и у нее все зубы, – возразил лорд Эйнсбери, – и следов от оспы у нее нет.

– Но красива ли она, дедушка? – спросила леди Анджела Воэн.

– Любая девушка красива, если у нее нет недостатков, о которых я только что упомянул, – ответил барон. – К тому же красота не имеет особого значения при выборе невесты. По крайней мере, для герцога. – А вдруг она высокая? – промолвила внучка. – Едва ли, – ответил дед. – Большинство женщин, которых я знал, очень высокими не были.

– Но если она выше Пола? – Анджела снова посмотрела на брата. Даже самый великодушный человек не сказал бы, что его рост хоть на инч превышает средний. – Какая разница? – Барон явно начал раздражаться. – Пол не может быть ниже жены – это унизительно. Не так ли. Пол?

Митфорд улыбнулся сестре.

– Анджи, я смирился со своим ростом в двадцать лет, когда понял, что больше уже не вырасту. Это даже не задевает меня.

– К тому же, дорогие мои, – вставила их мать, – есть качества более важные, чем внешность или рост: происхождение и воспитание. Происхождение мисс Мидлтон вам известно. Не сомневаюсь, что и воспитана она отменно. Полу нужна именно такая жена. Он – воплощенная добродетель и наделен чувством собственного достоинства, несмотря на молодость. Мой сын заслуживает самой лучшей жены.

Леди Ньюмен ласково улыбнулась своему единственному сыну и протянула ему руку. Митфорд склонился над ней и поцеловал.

– Мама, я сейчас же пойду и напишу письмо, – сказал он. – Попрошу разрешения нанести визит в Нортгемптоншир, как только получу благоприятный ответ, встречусь с мисс Мидлтон и сделаю ей предложение.

– Мой дорогой мальчик, – леди Ньюмен поцеловала сына в щеку, – уверена, ты не пожалеешь о принятом сегодня решении. Ты всегда поступал правильно и разумно. И клянусь, ты будешь вознагражден крепкими сынишками и милыми дочками.

Лорд Эйнсбери встал, чтобы пожать Митфорду руку. – Я горжусь тобой, мой мальчик. Как только Ратленд упомянул о своих внучках, я сразу смекнул, что одна из них подойдет тебе. Я всегда буду удовлетворен тем, что все это устроил. – И он просиял от удовольствия.

Медленно поднявшись, леди Анджела Воэн взяла брата под руку.

– Я пройдусь с тобой до библиотеки, Пол. Я задыхаюсь, когда сижу. Хотя при ходьбе мне тоже трудно дышать.

Бедный Эдриен тратит целых десять минут, чтобы подняться со мной по лестнице. Право, не знаю, как буду носить этого ребенка еще месяц.

– Женщины заслуживают восхищения. – Митфорд погладил ее по руке. – Едва ли я мог бы пройти через все это, Анджи.

Улыбка озарила ее лицо, которое тут же преобразилось и стало очаровательным.

– А вот мы, женщины, можем, и это очень хорошо, потому что раз мы приняли предложение руки и сердца, другого выбора у нас нет.

– Ты хотела бы иметь выбор? – Митфорд тихо закрыл дверь библиотеки.

– Боже мой, нет. – Леди Анджела рассмеялась. – Представь себе, как унизительно для женщины, Пол, если она не способна подарить мужу наследника. А что это значит для нее самой!

– Так, значит, это не было ошибкой? Ты вышла замуж по любви, хотя была так мало знакома с Эдриеном? Мама тогда мечтала сделать тебя счастливой.

– Нет, ошибкой это не было. Брак – непростая вещь, Пол, особенно когда женщина начинает полнеть и чувствует себя разбитой после первого же месяца совместной жизни. Право, сомневаюсь, что брак возможен без любви. Первые несколько месяцев мы с Эдриеном постоянно ссорились, но тем не менее мы все же безумно влюблены друг в друга. Пол, пожалуйста, не делай этого.

– Не жениться на мисс Мидлтон? – удивился Митфорд. – Мне пора жениться, Анджи, и, кажется, это хорошая партия.

– Откуда ты знаешь? – с досадой воскликнула она. – Ведь ты еще ни разу не видел эту мисс Мидлтон. Даже дедушка не видел ее. А вдруг она уродина?

– Надеюсь, нет. Граф Ратленд старый друг нашего дедушки и вряд ли сыграл бы с ним подобную шутку. – А если ее рост шесть футов?

– Ну, тогда… – Митфорд расплылся в широкой, искренней улыбке, – она будет на целых пять инчей выше меня.

– Пол, ну как мне убедить тебя отнестись к этому серьезно? Впрочем, нет, как мне заставить тебя не быть серьезным? Ты всегда поступал разумно и правильно. Долг и соблюдение правил приличия – две путеводные звезды твоей жизни. Но разве тебе не следует сделать хоть что-нибудь для собственного удовольствия?

– Прожить жизнь, руководствуясь этими принципами, не так уж и плохо, Анджи. И как я могу доставить себе удовольствие? Как узнать, что женщины испытывают ко мне? Для них главное – мой титул герцога, не говоря уже о других восьми менее громких титулах. Женщины часто влюбляются в меня, но какая из них пожелала бы вступить со мной в брак, если бы не знала о моих титулах и богатстве? – Он пожал плечами и печально улыбнулся.

– Десятки, – заверила брата леди Анджела. – Ты не очень высок и довольно худ – это правда. Твои вьющиеся волосы невозможно уложить ни в одну современную прическу, а твое лицо нельзя назвать необычайно красивым, зато оно очень приятное и выражает благодушие.

Митфорд засмеялся.

– Я только что прослушал перечень своих достоинств. И это все? Хотя, моя дорогая, это не имеет значения. Мисс Мидлтон, вероятно, серая мышка, воспитанная в духе провинциальных добродетелей и ничего не знающая о грехах городской жизни. Ее, наверное, обрадует брак с любым мужчиной, пусть и невысоким, даже если о нем говорят только то, что у него приятное и добродушное лицо. Она смирится с этим ради титулов и всего того, что приобретет, выйдя за меня замуж.

– Как заставить тебя осознать, что ты совершаешь ошибку? Я ненавижу твои титулы, Пол. Боже, зачем только отец встал под дерево во время грозы, до того как унаследовал лишь один титул! И бесконечно жаль, что дедушка умер до твоего совершеннолетия. Ты был слишком молод в твои семнадцать лет, чтобы принять на себя ответственность за герцогство. Пол, дорогой, у тебя никогда не было возможности пожить своей жизнью. Митфорд нежно поцеловал сестру в щеку. – Спроси у любого из бродяг и попрошаек, которых так много на наших улицах, имеет ли возможность пожить своей жизнью человек, владеющий пятью огромными поместьями и получающий сорок тысяч в год только за аренду земли? Да ведь самый незначительный из моих титулов обеспечил бы мне достойное положение в светском обществе!

– О, ты совсем не понял меня! И собираешься поступить по-своему, не так ли? Ты женишься на этой ужасно скучной девушке и будешь жить до конца дней, строго соблюдая все правила приличия.

– Мне нечего возразить тебе, Анджи. Все так и есть. Ну что ж. Ты знаешь, я не люблю ничего откладывать, иначе дело останется незавершенным, а мой долг невыполненным. Проводить тебя в гостиную?

– Нет, – вздохнула леди Анджела. – Я, кажется, слышу шаги Эдриена в холле. Пойду и поплачу у него на плече, а он, как всегда, скажет, чтобы я не вмешивалась в дела своей семьи, поскольку это бесполезно. И ты, и мама, и дедушка – все вы полны решимости исполнять свой долг. Я благодарна Богу за то, что он послал мне Эдриена.

– И я тоже, – улыбнулся герцог. – Не сердись на меня, Анджи.

– Я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив. Она остановилась на полпути к двери и подставила брату щеку для поцелуя.

– Герцог Митфорд, – повторил, должно быть, уже в десятый раз граф Ратленд, – и граф Ньюмен, и обладатель еще полдюжины титулов. Его поместья раскинулись по всему королевству. Сорок тысяч годового дохода. Ты будешь богата, наша милая кокетка. – И он снова заключил внучку в объятия.

– Да, дедушка, – кротко ответила добродетельная Джозефина Мидлтон. – Очень признательна вам за то, что вы все это устроили.

Граф Ратленд добродушно улыбнулся. – Неужели ты думала, что дедушка не позаботится о твоем будущем? А я уже позаботился и сделаю то же самое и для Сьюзи, и для Пенни, и для Гасси, вот увидишь. Конечно же, я не могу пообещать каждой по герцогу, но тебе, моя дорогая кокетка, я не вправе предложить меньшего.

– Вы очень добры, дедушка.

Из гостиной деда Джозефину позвали в кабинет отца. Являя собой точную копию деда в молодости, тот стоял у стола, похожий на огромного, улыбающегося медведя.

Он протянул к дочери руки.

– Ну, малышка, подойди, я обниму тебя. Джозефина подошла, и он заключил ее в свои объятия. – Я не смог отказать дедушке, пожелавшему рассказать тебе обо всем первым, – ведь это он все устроил. Итак, моя маленькая девочка станет герцогиней и слишком знатной леди. чтобы провести хотя бы один день со своим отцом. – Расхохотавшись, он ущипнул дочь за нос. – Что ты должна сказать, моя девочка?

– Папа, ты действительно этого хочешь? – Джозефина посмотрела на него. Он склонил голову и чмокнул ее в щеку. – Эта мечта теперь станет реальностью, малышка. Ты же знаешь, я не вывозил тебя в Лондон, не желая, чтобы все эти бездельники, щеголи и денди приударяли за тобой. Но тебе пора выходить замуж, хотя в свои двадцать лет ты все еще кажешься маленькой папиной девочкой. Я уже давно начал подыскивать тебе подходящего мужа.

– Но зачем, ведь я была так счастлива здесь?

– А теперь ты будешь счастлива и всю оставшуюся жизнь, Джо. – Он радостно улыбнулся. – Герцогиня! У моей малышки будет сорок тысяч в год. Ты рада, моя девочка? Скажи папе, что ты счастлива!

– Да, я счастлива. Очень мило, что дедушка подумал обо мне, встретившись в Бате со своим старым другом лордом Эйнсбери.

– Он любит тебя так же сильно, как и я, а может, и еще больше.

– Спасибо, папа. – Джозефина обняла его. Едва ее отпустили, она побежала наверх, в старую классную комнату. Уроки там уже не проходили, с тех пор как Гасси, самой младшей из сестер, исполнилось четырнадцать. Но именно здесь Джозефина, ее брат и три сестры проводили большую часть времени.

Бартоломью Мидлтон оторвался от книги и снял ногу с подлокотника кресла.

– Ну, Джо, что ты натворила на этот раз? Наверное, снова забыла закрыть ворота пастбища, и все коровы разбежались.

– Нет.

Сестры, оживленно обсуждавшие самого красивого на свете, по их общему мнению, мистера Портерхауса, который гостил у Уинтропов, вопросительно взглянули на Джозефину.

– Дедушка нашел мне мужа, а папа одобрил его выбор. Этот человек приедет через неделю сделать мне предложение.

Бартоломью разразился смехом, Сьюзен вскочила с кресла, а Пенелопа и Августа удивленно подняли брови.

– Не Фиппс? – спросил Бартоломью. – О бедняжка Джо.

– Это герцог Митфорд, – сказала Джозефина. – Митфорд? – Бартоломью нахмурился. – Я не встречался с ним в Лондоне, Джо.

– Герцог Митфорд! – воскликнула Сьюзен. – Настоящий герцог. Джо? Ты уверена?

Джозефина сделала вид, что не заметила колкости сестры.

– Он еще и граф Ньюмен, и, по-моему, обладатель полдюжины разных титулов. И он богат, как Крез.

– О Джо! – обрадовалась Сьюзен. – Как это прекрасно! Я так рада за тебя! Бартоломью фыркнул и бросил книгу на кушетку у окна.

– О, мы станем знамениты, – заметил он. – Наша Джо – герцогиня. Нам лучше надеяться, чтобы в ближайшие пятьдесят лет не было ни коронаций, ни свадеб членов королевской семьи, ни чего-нибудь в том же духе. Джо, несомненно, отправится на торжество в горностаевой мантии и возложит корону пэров к ногам короля, королевы или еще кого-нибудь.

– О Барт! – Джозефина схватила диванную подушку, единственное оружие, оказавшееся в данный момент под рукой, и запустила в брата. Подушка пролетела в трех футах от Барта. – Перестань хохотать. Все очень серьезно.

– Только не говори мне, что уже вообразила себя в роли герцогини. У тебя это плохо получается. Да и не получится. Бедный Митфорд! – И он снова расхохотался.

– О Джо! – мечтательно воскликнула Августа. – Как ты думаешь, он подарит нам что-нибудь, когда женится на тебе?

– Следи за своими манерами, Гасси, – упрекнула сестру Пенелопа. – Ты же знаешь, что о деньгах говорить неприлично.

– Но ведь Джо первая заговорила о богатстве, – обиделась Августа.

– Да, – отозвалась Джозефина, – а мне об этом сказал дедушка. Или папа? Я уже не помню. Они оба так сияли от счастья. О Барт, что мне делать?

– Полагаю, найти высокое дерево и на радостях спрыгнуть с него в несметные сокровища. – Он встал и потянулся. – Только найди дерево подальше от дома, Джо, а то, если дедушка увидит, за обедом нас всех ждет очередная лекция о правилах хорошего тона.

– Ну что же мне делать? – в отчаянии воскликнула Джозефина. – Я не могу выйти замуж за этого герцога!

Бартоломью изумленно посмотрел на сестру. – Не можешь выйти замуж за герцога? – растерялась Сьюзен. – Но почему, Джо?

– Герцог! Ты можешь вообразить, Сьюзи, что я выхожу замуж за герцога? Он, наверное, какой-нибудь напыщенный, лицемерный ханжа. Мне претит даже мысль о нем.

– Но, Джо, – возмутилась Сьюзен, – почему ты так говоришь о нем? Ведь ты совсем не знаешь его. А вдруг окажется, что он именно тот, о ком ты мечтаешь? Не разумнее ли посмотреть на него, а потом уже высказывать свое мнение? Августа оживилась:

– Если ты так не хочешь выходить за него замуж, Джо, я готова выручить тебя и выйти за него сама, разумеется, если он подождет два года. Бартоломью расхохотался.

– Ах, извините, ваша светлость, – сказал он, подражая светской манере отца, – но Джозефина не выйдет за вас замуж потому, что вы напыщенный и лицемерный ханжа. Вы не возражаете, если вместо нее мы предложим вам Августу? Ей четырнадцать, но если вы подождете два года, мы с радостью отдадим ее вам в жены.

Пенелопа бросила недовольный взгляд на Августу. – Должна сказать, Барт, что очень жестоко с твоей стороны так шутить надо мной, – сказала глубоко оскорбленная Джозефина, – и очень глупо с твоей стороны, Гасси, нести подобный вздор, когда я в беде. И тебе, Пенни, незачем смотреть на меня с таким неодобрением.

– Джо, прежде всего, – нравоучительно начала Пенелопа, – ты должна немедленно признаться папе, что не хочешь выходить за этого герцога. Возможно, он еще успеет предупредить герцога, чтобы тот не покидал свое поместье. Тогда обида не будет нанесена. Уверена, папа снисходительно отнесется к тому, что ты решила остаться старой девой.

– Я не желаю быть старой девой, – рассердилась Джозефина, – но не хочу быть и герцогиней. Но как я скажу об этом папе и дедушке? Они оба так рады за меня. Я не могу разочаровать их.

– У тебя есть очень простой выбор, Джо. – Бартоломью потянулся. – Либо ты разочаруешь папу и дедушку, либо станешь герцогиней Митленд.

– Митфорд, – поправила его Джозефина. – Герцогиня Митфорд. О Господи, прости меня! Я не могу этого сделать. Я скорее умру.

Еще большее волнение охватило Джозефину, когда она поговорила с мистером Портерхаусом в доме Уинтропов. Сей джентльмен, дальний родственник Уинтропов, в основном жил в столице и был настоящий лондонский денди. Сестрам он казался человеком из другого мира. К тому же он был самым красивым джентльменом, когда-либо ступавшим на землю этого графства. Высокий, темноволосый, остроумный – словом, превосходный идеал сильной половины человечества.

С первого же дня своего приезда мистер Портерхаус стал оказывать Джозефине всевозможные знаки внимания – садился рядом с ней, когда все собирались в гостиной, переворачивал нотные страницы, когда она играла на спинете, брал ее под руку во время прогулок. Сьюзен относилась к этому весьма неодобрительно.

– Он мне не нравится, Джо, – говорила она сестре. – Я не доверяю джентльмену, который так часто улыбается. Будь осторожна.

Но Джозефина только смеялась.

– А мне он нравится, – возражала она. – Но не опасайся того, что он станет твоим зятем, Сьюзи. Он не привлекает меня. Рядом с ним я чувствую себя настоящим ребенком. Я ведь ему даже до плеча не достаю. – Ну он же не может изменить свой рост. –А я-свой. И он и я такие, какие есть. И я не чувствую к нему никакой симпатии.

– Рада, что это так, – вздыхала с облегчением Сьюзен. – Ты очень часто поступаешь необдуманно, и боюсь, как бы ты не стала жертвой его чар. Ведь он явно ухаживает за тобой.

– Ему скорее нужно приданое Джо, – утверждал Барт, – это ясно как Божий день. Зачем Портерхаусу торчать в провинции, если не для того, чтобы найти невинную богатую невесту.

Кипя от возмущения, Джозефина с достоинством отвечала:

– Возможно, он приезжает навестить своих кузенов. Мистер Портерхаус нравился Джозефине, но не был предметом ее грез. Он очень часто улыбался, был добр и внимателен и к тому же знал герцога Митфорда.

Пенелопа упомянула имя герцога в начале вечера. – Так, значит, вы выходите замуж за Митфорда, – сказал мистер Портерхаус, когда позже они беседовали наедине. – Мадемуазель, я ранен в самое сердце.

– Не говорите глупостей! – бросила Джозефина. – Да, вероятно, я выйду за него замуж. Но Пенни не следовало сообщать об этом, поскольку он еще не сделал мне предложение.

– Кажется, вы недовольны, мадемуазель! Вы знаете его?

– Нет, не знаю, как, впрочем, и мой дедушка, и мой отец, да и вообще никто из нас. Но он, должно быть, очень завидная партия, ведь Митфорд – герцог, и к тому же наши дедушки знают друг друга почти всю жизнь. Мистер Портерхаус вздохнул.

– Вы знакомы с ним? – как бы невзначай поинтересовалась Джозефина.

– Да.

Сказать больше он не пожелал, но Джозефина, общаясь со своим братом, научилась лестью выманивать нужные ей сведения.

– Он чрезвычайно красив, – наконец-то сдался мистер Портерхаус. – Светлые волосы, голубые глаза. Настоящий греческий бог.

Джозефина жадно ловила каждое слово. – А он высокий?

Мистер Портерхаус смерил взглядом миниатюрную Джозефину.

– Приблизительно моего роста, или даже повыше. Думаю, Митфорд осознает, как он красив. Этот человек пользуется большой благосклонностью у женщин.

– Конечно, ведь Митфорд весьма богат, не так ли?

– Да, и безрассудно транжирит деньги. – Немного поколебавшись, мистер Портерхаус добавил:

– В основном на женщин. – И вдруг он взял Джозефину за руку. – Мне так жаль вас. Вам придется всю жизнь нести тяжкий крест. Но что я такое говорю?! – Портерхаус нежно посмотрел в

Ее огромные глаза и улыбнулся. – Митфорд, конечно же, еще не был женат. Женившись на вас, он, разумеется, изменится. – Подбадривающе пожав Джозефине руку, Портерхаус отпустил ее.

В это мгновение Джозефину позвали играть с Августой и Генриеттой Уинтроп.

Через несколько дней Джозефина не без помощи доброго и сострадательно мистера Портерхауса пришла к выводу, что есть только один способ решить ее проблему. Сказать отцу и деду о своем нежелании выйти замуж за ужасного герцога Митфорда она, естественно, не могла; Барт, как старший брат, совершенно не подходил для этой цели, а сестры были еще слишком молоды. Только один человек способен помочь ей.

Тетушка Уинифред жила в двадцати пяти милях от них и точно знала, как лучше отказать герцогу. Она ведь когда-то отказала дедушке и сама выбрала себе мужа. Медлить было нельзя. Герцог Митфорд мог приехать в любой день, и тогда Джозефина уже никогда не сможет сбежать.

Мистер Портерхаус, проявив любезность, предложил проводить ее до дома тетушки. Принять его предложение было не совсем прилично, хотя путешествие в его экипаже заняло бы всего один день. С другой стороны, слишком малодушно убежать из дома, где ее окружало всеобщее обожание. Поразмыслив, она поблагодарила мистера Портерхауса, но отмахнулась от его предложения, сославшись на то, что не хочет причинять ему неудобства. Охваченная полным смятением, Джозефина решилась на побег в тот день, когда прибыл слуга герцога и целая гора его саквояжей.

Роскошно одетый слуга имел такой важный вид, что все приняли его за герцога, и началась ужасная паника. Но вскоре выяснилось, что это ошибка, а сам герцог прибудет лишь через два дня. Все вздохнули с облегчением.

Все, кроме Джозефины. Боже милостивый, если так выглядит и так держится слуга герцога и все эти саквояжи постоянно сопровождают в путешествиях его хозяина, чего же ожидать от самого Митфорда?

Нервы Джоефины окончательно сдали за день до приезда герцога, после визита молодых Уинтропов, когда она всего десять минут провела наедине с мистером Портерхаусом. После ленча, когда все занялись своими делами, Джозефина незаметно выскользнула из дома, заранее договорившись с мистером Портерхаусом о встрече. Она оставила две записки. В первой сообщала родителям, что отправилась завтракать к Уинтропам. А вторую, где написала, что уехала к тетушке Уинифред, наказала передать через день.

К несчастью, экипаж мистера Портерхауса сломался в десяти милях от тетушкиного дома. Мистер Портерхаус весьма пространно объяснил – что-то случилось с осью, и принес тысячу извинений, устроив Джозефину в гостинице «Якорь и корона» на Большой северной дороге.

Джозефина пришла в ярость. Что сказал бы отец, увидев ее здесь? А дедушка? А Барт? Они, как всегда, упрекнули бы ее в легкомыслии.

Однако она все обдумала, причем очень тщательно, в течение нескольких дней. Джозефина не хотела выходить замуж за герцога Митфорда, а тетушка Уинифред должна была помочь ей сообщить об этом отцу. Она приняла весьма обдуманное решение. И не ее вина, что экипаж сломался в самый неподходящий момент.

Бедный мистер Портерхаус! Он чувствовал себя таким виноватым.

Глава 2

Герцог Митфорд лежал на кровати в номере гостиницы «Якорь и корона», размышляя, чем бы ему заняться. Может, раздеться и лечь спать? Он поднялся к себе час назад, когда стало очевидно, что в баре собирается местная шумная компания, в общение с которой ему вступать не хотелось.

Пальто Пол повесил на спинку кровати. Руки закинул за голову. Несколько минут он разглядывал свои ноги в белых чулках. Потом пошевелил пальцами. Но его взгляд устремился наверх, где что-то затрещало и звук прокатился из одного угла потолка в другой. «Кажется, потолок сейчас рухнет мне на голову», – подумал герцог, зевая. Никаких приключений с ним в этом путешествии не произошло. Но о каких приключениях можно мечтать, если, прожив двадцать восемь лет и продумывая каждый шаг, он всего лишь путешествует в одиночестве и инкогнито. Надеяться на что-то просто глупо.

С тех пор как Полу исполнилось шесть лет и удар молнии принес ему титул графа Ньюмена, его готовили к привилегированной жизни, не исключающей, впрочем, и множества обязанностей. И вот уже одиннадцать лет он наслаждался этой жизнью. Всегда послушный и старательный ученик, Пол никогда не уклонялся от своих обязанностей.

Как и в других мальчишках, в нем горел дух неповиновения. Но Пол никогда не выпускал его на волю, никогда не делал того, что могло причинить боль его матери или запятнать честь семьи.

Лишь однажды он уподобился другим мужчинам. В течение трех лет Пол встречался с Эвелин Кросс. Но даже на роль любовницы Пол выбрал весьма уважаемую вдову из высшего сословия. Они проявляли такую осторожность, что вряд ли кто-либо догадывался об их романе. А год назад, поняв наконец, что герцог Митфорд никогда не пойдет на столь предосудительный шаг, как брак с любовницей, Эвелин порвала с ним. Она так и осталась единственной женщиной, с которой Пол вступал в интимную связь.

Митфорд вздохнул и снова начал разглядывать свои ноги. Он попытался согнуть большие пальцы так, чтобы они образовали прямой угол по отношению к остальным. На левой ноге ему удалось отогнуть палец только на восемьдесят градусов, и он надавил сильнее.

Казалось, все вокруг сейчас веселились с друзьями. Все, кроме него. Шум внизу неуклонно нарастал по мере того, как опустошались все новые бочонки с элем. А из соседней комнаты доносился громкий и взволнованный голос женщины, спорящей о чем-то с мужчиной. Митфорд не мог разобрать ни единого слова. Впрочем, какое ему до них дело.

Удивительно, что у него вообще есть друзья. Хотя большинство из них считали Пола занудой и не стеснялись говорить ему об этом. Он никогда не играл в азартные игры, не напивался и не бузил с друзьями в клубах, не сорил деньгами, не флиртовал с барышнями, не распутничал с дамами легкого поведения. Подобные занятия не соответствовали его положению в обществе.

Иногда, мучаясь сознанием своей вины. Пол испытывал отвращение к титулу герцога. Все заискивали перед ним, все слушали каждое его слово, разинув рты, и взвизгивали от восторга при более или менее остроумной фразе. Мамаши, имеющие дочерей на выданье, смотрели на Пола с обожанием и надеждой. Ну а все эти томные девичьи глаза, то поднимающиеся, то роняющие слезу из-под трепещущих ресниц! Да, Полу внушал отвращение его титул.

По голосу, доносившемуся из соседней комнаты, он понял, что женщина чем-то расстроена. Ее спутник явно получал хорошую взбучку. Возможно, путешествовать одному все-таки не так уж плохо.

Но только не оставаться бы долго одному. Через день он встретится со своей будущей женой – молодой девушкой, которую еще ни разу не видел, а знал только имя да то, что она внучка одного из друзей его деда по материнской линии.

Пол не хотел ни ехать туда, ни жениться на абсолютно незнакомой женщине, ни заводить детей. Ему бы пожить немного, как выразилась Анджи, своей жизнью. Испытать хоть одно приключение прежде, чем он начнет вести жизнь, к которой его готовили.

Теперь, когда было уже поздно что-либо менять, Митфорд понял, что ему следовало предложить деду устроить им встречу на каком-нибудь вечере, а уж потом решать, делать ли этой девушке предложение. Но он поступил иначе, и нечего терзать себя запоздалыми сожалениями.

Женщина заговорила громче. Мужчина рассмеялся, что, по мнению Митфорда, было глупо с его стороны. Женщине это не понравилось.

Пол снова посмотрел на пальцы ног. Очень уж жалким казалось его слишком запоздалое желание попасть в какую-нибудь передрягу, ощутить независимость. Путешествие в Нортгемптоншир он задумал совершить не спеша и в одиночестве, без слуг и багажа, без показной пышности. Ему пришло в голову отправить Генри на полдня раньше, а самому пуститься в путь в небольшом двухместном экипаже. Он отказался от девяти громких титулов, включая и герцогский, оставив лишь один, тот, с которым родился. Он путешествовал как Пол Вильерс. Герцог Митфорд неожиданно сел на кровати. Что-то ударилось и разбилось в соседней комнате. Должно быть, кто-то с силой бросил кувшин, и тот разбился о стену, соединяющую их комнаты. «Интересно, – подумал он, – а если бы кувшин был с водой?» Женщина явно промахнулась, иначе звук был бы глуше.

Так или иначе. Пол сделал одно интересное открытие. Мистер Пол Вильерс производил гораздо меньшее впечатление, чем герцог Митфорд. Во время путешествия с ним не обходились пренебрежительно – все-таки джентльмен, да еще с деньгами. Но обслуживали не на высшем уровне. Взять, к примеру, его комнату. Кто додумался оклеить стены обоями такого грязно-зеленого цвета? А комната – самая маленькая и самая убогая в гостинице? Кровать занимала здесь почти все свободное пространство.

Как герцог Митфорд он, без сомнения, покинул бы эту гостиницу, так и не узнав о существовании подобной клетушки.