— С тех пор как я вернулся в Англию, я не раз слышал, что не только та женщина и ее ребенок стали причиной нашего развода. Похоже, я уехал слишком рано, Элизабет, и не знаю всей этой грязной истории. Так в чем меня еще обвиняли? Мне очень интересно узнать.

— Неужели ты рассчитывал, что все остальное останется в тайне? — спросила она. Элизабет вновь почувствовала прежнюю боль и испытала презрение к себе за это. Но как же она любила его тогда! И с какой силой эти чувства охватили ее в Пенхэллоу, когда она потеряла память! Тогда она снова и снова повторяла себе, что в их браке было что-то не так, но она не могла ничего вспомнить. Элизабет не забыла, как говорила ему, что будет любить его, несмотря ни на что. Но как можно любить человека, у которого нет ни принципов, ни совести?

— Очевидно, нет, — ответил Кристофер. — Но тебе лучше рассказать, какие мои грехи всплыли, Элизабет. Может, что-то ускользнуло от внимания. Ты говоришь — убийство?

— Танцовщицы, — уточнила Элизабет.

— Ах да, той танцовщицы, — насмешливо отозвался Кристофер. — Восхитительная рыжая малышка, да? Так, значит, я изменил своей любовнице, переспав с этой красоткой? Но разве можно устоять перед такой красотой? И я убил ее? Ну, это прямо в моем стиле. Если мне не изменяет память, то я задушил ее подушкой.

— Ее били, пока она не упала, ударившись головой, — ответила Элизабет. — Ты увел ее из театра, ты был последним, кого видели с ней. Ее тело было обнаружено на следующее утро.

— Понимаю, — сказал Кристофер. — Но почему меня не арестовали до моего отъезда в Канаду? Или это произошло как раз в ту ночь, когда я отплывал, и мне удалось ускользнуть?

— Мистер Родес видел, как ты с ней выходил из театра, — сказала Элизабет. — Он боялся говорить об этом, пока ты не уехал. Но потом он все сказал Мартину. Мартин пытался это скрыть, но папа каким-то образом все узнал. Я была рада, что ты уже уехал, когда он рассказал мне все. И я была рада, что все узнала, хотя Мартин очень расстроился. До того момента я наивно упрекала себя за несправедливость к тебе. Я даже думала, что мне следовало простить тебя.

— Родес, — повторил Кристофер. — Неплохо было бы выяснить правду, прежде чем осудить другого человека, не так ли? Должно быть, тебе приятно было осознавать, что ты развелась с бессовестным негодяем.

Элизабет ничего не ответила. Она пыталась не думать о том, что этот резкий, усмехающийся человек был тем самым мужчиной, который любил ее, прижимал к своей груди и рядом с которым она чувствовала себя так спокойно все ночи напролет в Пенхэллоу. Это было совсем недавно.

— А как же карточная игра и мошенничество? — спросил Кристофер. — Разве я был картежником, Элизабет? Да еще к тому же и мошенником?

— Неужели ты не знал, что человек, которого ты обыграл, после этого застрелился? — спросила девушка. — Ты не оставил ему ничего, кроме отчаяния. Ты должен был знать об этом. Как ты мог с этим жить?

— Ты говоришь про Моррисона? — спросил Кристофер, прищурив глаза. — Про Эдгара Моррисона, да? Это во время моей учебы в Оксфорде? Меня всегда охватывало чувство вины, когда я стоял рядом и смотрел, как этот бедолага все проигрывает. Ему никогда не везло. Господи, Элизабет, но ведь его обчистил известный карточный шулер. А я вообще не играл.

— Но есть люди, которые утверждают обратное, — возразила она. — Они говорят, что в тот день ты выиграл крупную сумму.

— Хорошо. — Кристофер наконец отошел от двери и сцепил руки за спиной. — Кто-то здорово потрудился, чтобы очернить мое имя. Тебе повезло, что у тебя такой влиятельный отец, который помог тебе освободиться от такого чудовища, как твой муж.

— Да, — призналась Элизабет.

Он долго смотрел на нее, не говоря ни слова.

— Я пришел сюда, чтобы поговорить не об этом, — произнес он в конце концов. — Мне бесполезно что-то тебе доказывать, если ты веришь в мою виновность, а обратного я не могу доказать, пока не могу. Но я сделаю это, Элизабет, хотя мне придется прояснить гораздо больше, чем казалось раньше. Я привел тебя сюда затем, чтобы поговорить о Кристине. Ей уже шесть лет? Она похожа на тебя?

— Нет, — ответила Элизабет.

— На меня? — Кристофер приподнял брови.

— У нее темные волосы и голубые глаза.

— Постоянное напоминание обо мне, — подытожил Кристофер. — Какое несчастье!

— Она очень красивая девочка, — сердито возразила Элизабет.

— Ты назвала ее Кристиной, — задумчиво произнес Кристофер. — Постоянное напоминание. Но почему?

— Мне нравится это имя, — ответила Элизабет.

— И оно очень похоже на мое, — добавил Кристофер. Элизабет ничего не ответила.

— Я хочу увидеть ее, — заявил Кристофер.

— Нет! — Неожиданно Элизабет запаниковала.

— Похоже, ты не поняла меня, — уточнил Кристофер. — Я не прошу. Я хочу ее видеть, Элизабет. Что она знает обо мне? — поинтересовался он, снова сощурив глаза. — Что ее отец гуляка и убийца? Что у нее есть сестра по отцу? Ведь у моей любовницы была девочка, да?

— Ты мне больше не муж, — заявила Элизабет. — И ты не имеешь права видеть ее. Я этого не допущу.

— И твой папа тоже не позволит этого, не так ли? — сказал Кристофер. — Она — моя дочь, Элизабет. Ты, должно быть, знала, что ждешь ребенка, еще до моего отъезда в Канаду. Не так ли?

Она ничего не ответила.

— Ты лишила меня радости сознавать, что ждешь от меня ребенка, — произнес он. — Ты не дала мне узнать всех волнений, связанных с его рождением. Ты скрыла от меня все ее раннее детство. Это мой ребенок, Элизабет. Мой единственный ребенок, хоть ты и не веришь этому. Я не уверен, что смогу когда-нибудь простить тебе такую жестокость.

Все как-то неожиданно перевернулось. Ей следовало сердиться. Она должна была говорить о невозможности простить его.

— Что она знает обо мне? — снова спросил Кристофер.

— Что ты умер, — ответила Элизабет. — Я хотела, чтобы она поверила этому.

— Мне все это уже надоело, и я готов воскреснуть, — возразил Кристофер. — Когда я увижу ее?

Страх снова охватил Элизабет, у нее внутри все похолодело. Столько лет она боролась с этим чувством. Она не станет умолять, упрашивать, плакать. Она заставила себя дышать ровно и глубоко.

— Ты не можешь ее видеть, — выдавила она. — Так лучше, Кристофер. Лучше для Кристины. Подумай о ее чувствах, если не хочешь считаться со мной.

— Сколько времени ты собиралась утаивать от меня правду, Элизабет? Может, все ее детство, пока она не пойдет в школу? Рано или поздно, но она должна узнать, что произошло и в каких преступлениях обвиняют ее отца. Она узнает, что я вернулся в то время, когда ей было шесть лет. И она будет считать, что я даже не захотел взглянуть на нее, да?

— У нее есть я, — возразила Элизабет. — А также мой папа, Мартин и Джон. Скоро у нее будет новый отец. Летом я собираюсь выйти замуж.

— Ей не нужен новый отец, — заявил Кристофер. — Теперь я очень доволен, Элизабет, что расстроил твою свадьбу. Возможно, ты вольна выбрать себе нового мужа. Но ты не можешь выбрать нового отца для моей дочери. Я — ее отец.

Элизабет боялась его. Она подозревала, что он готов даже выступить против ее отца, если придется.

— Ты водишь ее гулять в парк? — спросил Кристофер.

— Иногда, — ответила она. — Кристофер, я не позволю…

— Завтра днем, — перебил он. — В Гайд-парке, между тремя и четырьмя часами, пока там будтет не очень много народу. Мы можем встретиться случайно, Элизабет, и я увижу свою дочь. — Кристофер предупреждающе поднял руку, когда она собралась ему возразить. — Подумай хорошо, прежде чем сказать мне «нет». Полагаю, мы дадим повод для сплетен всему обществу, и они будут развлекаться ими вплоть до начала празднования победы и прибытия именитых гостей. Ты хочешь, чтобы они болтали о моем визите к вам на Гросвенор и о скандале, который последует за этим?

— Но это шантаж, — холодно отозвалась Элизабет.

— Кажется, я уже виновен в стольких преступлениях, так почему не добавить еще одно? — произнес Кристофер. — Я просто хочу тебе сказать, что не приму отрицательного ответа. Случайная встреча в парке больше всего меня устраивает. Ты со мной согласна?

— И на этом все кончится? — спросила Элизабет. — Ты будешь доволен, только увидев ее?

Кристофер покачал головой:

— Не знаю. Я сомневаюсь в этом. — Элизабет в отчаянии посмотрела на него.

— Пообещай мне одно. Обещай, что не расскажешь ей. кто ты.

Кристофер недоуменно уставился на нее.

— Элизабет, — спокойно заговорил он. — Я никогда не видел этого ребенка. Только неделю назад я узнал о ее существовании. Но я люблю ее. Это часть меня. И я не собираюсь пугать ее объяснениями, которые ей трудно будет понять. Думаю, я и так достаточно напугал ее, когда почти на три недели украл тебя у нее. Я бы никогда не сделал этого, если бы знал о ее существовании.

— Так ты обещаешь? — настаивала Элизабет.

— Да, но только на завтра, — ответил Кристофер. — Но скоро она узнает правду. Я не могу обещать, что ничего не расскажу ей. Я это сделаю, когда наступит подходящий момент. Не знаю, правда, будет ли это послезавтра или в следующем году. Я намерен быть ее отцом до конца жизни.

Элизабет открыла рот, чтобы ему возразить. Ее отец нашел бы что ответить. Так же как Мартин, Манли и Джон. Но она чувствовала, что сейчас не имеет смысла спорить. Она была смертельно напугана, но не понимала, за кого она боялась: за себя или за Кристину.

— Если не будет дождя, то завтра днем я возьму Кристину на прогулку в Гайд-парк. Ей нравится гулять по берегу реки. — Кристофер кивнул.

Элизабет вдруг вспомнила, что они уже довольно давно находятся в этой комнате наедине.

— Мне нужно идти, — сказала она. — Манли будет искать меня.

— О да, — согласился Кристофер. — Полагаю, многие сгорают от желания рассказать ему о нас, Элизабет. Пойдем, я провожу тебя.

Элизабет подошла к нему и приняла предложенную ей руку. Когда они вышли из маленькой гостиной и стали подниматься по лестнице, девушка вдруг вспомнила, как они с Кристофером бежали к морю, он позволил ей вырваться вперед, затем догнал, подхватил на руки и хотел бросить в воду.

Джон и Мартин стояли с лордом Пулом, когда Кристофер вернулся с Элизабет в бальный зал. Лорд Пул был крайне недоволен возвращением ее первого мужа и боялся возможного скандала — ведь Элизабет с Кристофером почти на полчаса исчезли из его поля зрения.

Элизабет немного побледнела, но держалась уверенно, с одобрением отметил про себя Джон. Кристофер плотно сжал губы. Он сильно изменился. Но ведь они все изменились. Джон познал все ужасы и тяготы войны после стольких лет очарования карьерой военного. Казалось, что свадьба Элизабет и отказ Нэнси стать его женой были давным-давно.

Кристофер издалека поклонился и пошел дальше, не проронив ни слова. Джон потянул за рукав своего сводного брата и отвел его в сторону.

Элизабет смущенно посмотрела на лорда Пула.

— Он хотел поговорить со мной, — оправдывалась она. — Я не могла отказать ему в этом, я не хотела скандала, Манли.

— Это очень неосмотрительно с вашей стороны, Элизабет, — выговаривал Пул, стараясь не хмуриться на виду у всех.

— Да, — согласилась она.

— Вы должны понимать, что поставили меня в глупое положение, удалившись со своим бывшим мужем, — продолжал он.

— Простите меня, Манли. — Она прикоснулась к его рукаву. — Он только что вернулся в Англию и хочет видеть Кристину.

— Об этом не может быть и речи, — ответил Манли . — Он больше не имеет никаких прав ни на вас, ни на вашего ребенка.

— Он — ее отец, — заговорила Элизабет. — Я обещала завтра взять девочку в Гайд-парк, чтобы он мог увидеть ее. Это будет только один раз. Я постараюсь убедить его, что этого достаточно.

— Я тоже так считаю, — побагровев, ответил Манли. — Как только мы поженимся, Элизабет, Кристина будет под моим покровительством, я не потерплю никакого вмешательства со стороны Тревельяна.

— Вам не стоит беспокоиться об этом, — сказала Элизабет. — Он скоро возвращается в Пенхэллоу.

— Пенхэллоу? — удивился Манли. — Это в Девоншире?

— Да.

— Еще лучше, — обрадовался Манли. — Это очень далеко. Я бы хотел избежать завтрашней встречи, Элизабет. Было бы лучше, если бы вы сначала посоветовались со мной. Но о других встречах не может быть и речи.

— Их больше не будет, — согласилась Элизабет. — Но она его дочь, Манли. Я подумала, что будет справедливо позволить ему один раз увидеть ее.

— Пойдите потанцуйте, — перебил он. — Мы не должны показывать, что расстроены этим событием.

— Хорошо, — с улыбкой ответила она.

— Пойдем отсюда, — сказал Джон Мартину. — Неужели ты собираешься оставаться здесь до конца и скучать?

— Но Лиззи… — начал было Мартин.

— Она обручена с Пулом и должна быть с ним, — перебил Джон. — Появление Кристофера немного выбило ее из колеи. Но она сама разберется с Пулом. Похоже, теперь она крепко стоит на ногах. Мне это нравится. Ведь это ты помог ей, Мартин?

— На это ушло много времени, — согласился Мартин. — Но долгое пребывание в Кингстоне, когда она наконец почувствовала себя там хозяйкой, придало ей уверенности. Она хорошо справилась.

— И ты тоже, — добавил Джон. — Это было полное самопожертвование, Мартин, ты столько лет провел с ней.

— Когда речь идет о Лиззи, не может быть никакого самопожертвования, — ответил Мартин.

— Ну так мы идем? — спросил Джон. После неожиданной встречи с Нэнси он потерял всякое желание глазеть на новых красавиц, которых впервые вывезли в свет. Он был в дурном настроении. — Может, поищем других развлечений?

Мартин приподнял брови, но не стал возражать. Вскоре оба брата стояли на улице, ожидая, когда подадут их экипаж.

— Куда отправимся? — спросил Джон.

— К женщинам? — предложил Мартин.

— Мне совсем не хочется оказаться в каком-нибудь салоне. Куда еще можно отправиться?

— Это зависит от твоего вкуса. — Мартин с беспокойством посмотрел на него. — Ты хочешь простой вечеринки или предпочтешь нечто более возбуждающее?

— Например? — Джон отступил в сторону, когда подали чей-то экипаж, в который мужчина посадил женщину, а потом сел туда сам.

Мартин пожал плечами.

— Ну, молоденькие девушки или мальчики, — заговорил он. — Может, и то и другое. А может, немного жестокости для возбуждения?

— Извращения? — Джон с интересом взглянул на Мартина. — И насилие тоже? И ты знаешь, где можно найти такие развлечения, Мартин? А ты сам пробовал это?

— Я только знаю, где все это можно найти, — уточнил Мартин. — Имеющий уши многое может услышать. Я отвезу тебя, куда ты захочешь. А сам я предпочитаю нечто более простое и традиционное.

Джон хмыкнул.

— Надеюсь, не слишком простое и обыденное, — вырвалось у него. — Отвези меня туда, где есть хорошенькие и милые девочки, Мартин. Но никаких извращений, пожалуйста. Я просто хочу теплых, нежных женских объятий.

Мартин назвал извозчику адрес, прежде чем сесть в экипаж вслед за братом.

— И ты не разочарован моим выбором? — спросил Джон и снова улыбнулся. — Ты ведь не получаешь удовольствия, насилуя молоденьких девственниц, и тебя не связывают и не стегают кнутом обнаженные богини, а, Мартин?

— Помилуй Бог, нет, — отозвался Мартин. — У меня гораздо больше уважения к женскому полу. Иногда я даже испытываю чувство вины, пользуясь услугами обыкновенных шлюх. Но я постоянно напоминаю себе, что им тоже нужно как-то зарабатывать на жизнь. И что наверняка находятся такие, кто жестоко обходится с ними.

Джон умолк, но продолжал с любопытством наблюдать за Мартином. Ему трудно было представить Мартина с женщиной, но именно его брат направлялся вместе с ним в бордель, а не просто провожал его туда. Возможно, не было ничего странного и в том, что его сводный брат знал лучшие бордели в Лондоне. Но как быть с более жестокими и гнусными извращениями? Откуда Мартин мог знать эти злачные места?

Тут Джон задумался о себе. У него была одна любовница-испанка в течение всего его пребывания на Иберийском полуострове, и он с сожалением расстался с ней пару месяцев назад. Прошло много лет с тех пор, как Джон пользовался услугами шлюх, он и не думал снова обращаться к ним. Он хотел жениться, вести семейную жизнь и хранить супружескую верность. Лучше бы он не встречал снова Нэнси. Все эти годы он не думал о ней серьезно. Но сегодняшняя встреча наполнила его неудовлетворенностью и потребностью проверить свою мужскую способность на шлюхе из борделя. Неужели после стольких лет он продолжал переживать из-за ее неожиданного отказа? Но это был не просто отказ. Когда он просил ее руки, то попытался прикоснуться к ней. Это было на следующий день после того, как она явно наслаждалась их первым поцелуем. Нэнси в ужасе отпрянула от него, на ее лице появилось отвращение. Просто отказ, возможно, не был бы таким болезненным для него.

Да, с сожалением подумал Джон, этого оказалось достаточно, чтобы даже после стольких лет заставить мужчину бежать к проститутке, чтобы удостовериться в своей мужской состоятельности.