Идеальная жена (№2) - Идеальный брак

– Я только что написала письмо тетушке Эдвине, – сказала она, – хочу забрать девочек домой. Майлз мне разрешил.

– Я рад, – ответил Борис, ласково улыбаясь ей. – Они принадлежат тебе, Эбби, а ты им. Ну, я, пожалуй, пойду.

– Может, останешься на ленч?

Он покачал головой и потрепал ее по щеке.

– Ты сошла с ума, Эбби, – задумчиво протянул он. – Сколько вы были знакомы, когда ты согласилась выйти за него замуж? Ты так и не ответила на этот вопрос.

– Два дня, – отозвалась Эбби, – сегодня уже четыре.

Он минуту молча смотрел на нее, потом тихо рассмеялся.

– Ну что же, – сказал он, – похоже, что удача наконец улыбнулась тебе, Эбби. Надеюсь, что это так и есть. Увидимся.

Абигайль так и не удалось уговорить его остаться. Через пару минут она осталась одна стоять у окна, глядя, как он широкими шагами спускается вниз по улице. Она подняла руку, чтобы смахнуть со щеки слезу.

* * *

Это первое настоящее испытание, подумала Абигайль, глубоко вздохнув. Она с трудом подавляла желание вцепиться в рукав мужа и не отпускать его весь вечер.

Сегодня на ней были новое платье, накидка цвета молодой листвы и соломенная шляпка, отделанная искусственными весенними цветами, которые даже самый зоркий глаз ни за что не отличил бы от настоящих. К тому же перед выходом из дома Майлз крепко сжал обе ее руки и уверенно произнес, что в парке она затмит собой всех дам.

Но для новобрачного было естественно расточать своей возлюбленной глупые, но милые комплименты. Скорее всего, светское общество будет недоумевать, что заставило красавца графа Северна жениться на этой скромной и невыразительной девушке, тем более что она незнатного происхождения и за ней не было богатого приданого.

Тем временем граф Северн поворачивал лошадей к воротам Гайд-парка, который уже был полон лошадей, карет и пешеходов. Что поделаешь, такое здесь всегда творилось в установленное модой время.

Иначе и быть не может, подумала Абигайль. Объявление об их свадьбе появилось в газетах сегодня утром, и общество сходит с ума от любопытства увидеть жену Майлза. Все дамы наверняка запаслись ядом, готовясь напасть на нее посредством своих острых язычков и кошачьих коготков. Да разве можно их винить в этом? Всего четыре дня назад Майлз был самым завидным, самым желанным женихом в Лондоне.

Она не переживет этого. Эбби решила, что лучше всего будет молчать, любезно улыбаться и благосклонно кивать головой всем, кому Майлз захочет ее представить.

– Я чувствую себя как медведь, привязанный к ярмарочному столбу, – сказала она, – очень нервничаю и боюсь, как бы меня не разорвали на кусочки.

– Неужели? – Граф с улыбкой обернулся к ней. – Тогда мы сделаем один круг и сразу вернемся домой, но тебе будет легче, если к сегодняшнему вечеру ты уже запомнишь хотя бы несколько лиц.

– Я знаю сэра Джералда Стэплтона, – ответила она, – твою мать и твоих сестер. По-моему, этого вполне достаточно. Не думаю, что я осмелюсь танцевать вальс, конечно, в том случае, если меня кто-нибудь пригласит. Но ведь ты в любом случае это сделаешь, правда, Майлз? С тобой я смогу это сделать. У тебя здорово получается нести меня по воздуху. Кажется, я наступила тебе на ноги всего раза три-четыре, не помнишь? Да и то только в самом начале, когда мы оба смеялись, а сэр Джералд так фальшивил, что никто не мог сосредоточиться.

– Умение увертываться от неуклюжих партнерш называется искусством вести даму в танце, – сказал граф, – и уверяю тебя, им обладают многие джентльмены. Не бойся.

– Ты не против, что я пригласила сэра Джералда провести лето в Северн-Парке? – спросила Эбби. – Я поняла, что надо было посоветоваться с тобой, только когда произнесла свои слова вслух. Но я подумала, что ты очень обрадуешься возможности провести побольше времени с другом. Если приедут твоя мать и Констанс, нас уже будет три женщины, не говоря уже о Беатрисе и Кларе, а ты будешь совсем один.

– Я не возражаю, – ответил Майлз. – Это хорошая идея, и я рад, что она исходит именно от тебя. Вон едут лорд Бичамп и его супруга. Спокойно, дорогая, они очень приветливые люди.

Майлз оказался прав. Абигайль включилась в общую беседу, после того как муж представил ее этим людям. Когда они все вместе весело болтали и смеялись, к ним подъехали еще трое всадников: мистер Картон, мистер Дайк и его сестра. А когда чета Бичамп собралась уезжать и лорд попросил Эбби оставить ему один танец на балу у леди Тревор, рядом с ними остановилась карета, в которой сидела леди Протеро с двумя дочерьми, с которыми у Абигайль тоже завязалась беседа. Сэр Хедли Уорд остановился, чтобы познакомиться с молодой графиней и поздравить Майлза, но не представил подошедшую с ним вместе молодую леди.

– Наверное, это его любовница, – прошептала Эбби на ухо мужу, когда они остались вдвоем, – но она очень хорошенькая, правда?

Вокруг графа и его супруги собралась небольшая группка людей, и Эбби по очереди беседовала с каждым.

– Кажется, Эбби, я говорил, что мы сделаем только один круг по парку, – сказал ее муж, когда толпа вокруг них наконец постепенно разошлась. – Я думал, что мне придется позаботиться о тебе в связи с твоей природной застенчивостью и постараться выехать из ворот парка через десять – пятнадцать минут. Но так думал я больше часа назад.

– Все были очень добры ко мне, – ответила Эбби, – и я на сегодняшний вечер уже пообещала четыре танца. Мне не придется весь вечер подпирать стенку.

– А ты всерьез подозревала, что такое может произойти? – спросил Майлз,

– О да. Странно, Майлз, я дважды была здесь с миссис Гилл, и ни один человек даже не взглянул в нашу сторону. Все дело в одежде, которую ты мне купил, и в том, что я теперь графиня Северн. Я не такая глупая, чтобы считать, будто я за один день невероятно похорошела. О Боже!

– Что случилось? – спросил он, когда она резко повернула голову, высматривая кого-то в толпе.

– Ничего, – нахмурившись, проговорила она. – мне показалось, что я увидела знакомого, хотя не могу сказать, чье именно лицо мне привиделось.

– Если хочешь, мы повернем обратно.

– Нет-нет. Можно, я приглашу на лето и Лору тоже? Я много думала над твоими словами и решила, что ты прав. Я не буду предлагать ей место в нашем доме, хотя ты с твоими связями мог бы подыскать ей место получше, чем в доме мистера Гилла. Но я могу попытаться найти ей мужа, как ты думаешь?

Граф рассмеялся.

– У тебя уже есть кто-то на примете? – поинтересовался он.

– Конечно, – с готовностью ответила она. – Например, сэр Джералд Стэплтон. Думаю, он достаточно хорош собой, чтобы понравиться Лоре. Она ведь очень красивая.

– Джералда сама мысль о браке приводит в ужас, – сказал Майлз, – и он не доверяет женщинам. Как только одна из них появляется на горизонте, ему тут же мерещатся мышеловки и капканы.

– Но Лора очень милая, – возразила Эбби. – Если они проведут вместе лето, он изменит свое мнение. Попомни мои слова.

– Ты тоже стала сводницей, Эбби? – осведомился граф.

– Тоже? – Она вопросительно взглянула на мужа. – Что ты имеешь в виду?

– То, что ты очень заботишься о счастье других людей, – ответил он. – Не так ли?

– Да, и забота о том, чтобы выдать замуж подругу, тоже к этому относится. Тебе не кажется, Майлз, что это просто чудесная идея?

– Конечно, приглашай свою подругу, – согласился он, – но не помышляй о свадебных колоколах. Если хочешь, можешь пригласить и своего брата. Жаль, что меня не было дома, когда он сегодня заходил. Как твое письмо, ты написала его?

– Да, – ответила Эбби. – Тетушка Эдвина с удовольствием избавится от девочек. Не предвижу никаких трудностей и не могу дождаться, когда снова увижу их. Лучше им сразу ехать в Северн-Парк, когда мы туда переедем. Ты согласен, Майлз? Правда, такое количество женщин в одном доме будет тебя угнетать.

Он улыбнулся:

– Надеюсь только, что наш первый ребенок будет мальчик.

Он взглянул ей прямо в глаза, и Эбби мучительно покраснела.

– Как ты к этому относишься? – спросил он. – В этом случае наш счет немного выровняется. Надеюсь, наш первенец родится здоровым. Тебе нравится мысль об этом?

– Да, – резко произнесла она, чувствуя себя невероятно удрученной и желая поскорее оказаться за воротами на оживленной улице. Вот было бы здорово, если бы кто-нибудь подошел и прервал их разговор. – Я совершила сегодня утром опрометчивый поступок и надеюсь, что ты не слишком рассердишься.

– Неужели? – весело спросил Майлз. – Разве ты к этому еще не привыкла?

– Ты говоришь прямо как Борис, он любит надо мной издеваться.

– Так что же ты натворила, Эбби?

– Наняла себе личную горничную, – ответила Абигайль. – Мне вообще-то она не была нужна, поскольку ты и так предоставил мне одну в распоряжение, но не думаю, что Элис нравится прислуживать дамам. Уверена, миссис Уильямз будет довольна, если она вернется к своим прежним обязанностям.

– Эбби? – Граф вернул ее к теме беседы.

– Я думаю, что работать с мадам Савар не слишком приятно, – ответила она, – и если ты не против, я не буду больше заказывать у нее одежду. Она, конечно, шьет замечательные платья, но я считаю, что человек, который так неучтиво обращается со своими служащими, не достоин процветания. Как ты думаешь?

– Я полностью с тобой согласен, – ответил он. – А что все-таки произошло?

– В ее мастерской работает одна портниха, которая, может быть, немного медлительная и несколько неуклюжая, – пояснила Абигайль, – а еще она очень худенькая и все время как будто чем-то напугана. Я даже представить себе не могу, что будет, если мадам решит ее уволить, Майлз. Сегодня утром мадам Савар довела бедняжку до слез, обвиняя в том, что лиф моего розового муслинового платья сидит не слишком хорошо. Хотя я пришла совсем не для того, чтобы отругать кого-то, а только чтобы они кое-что подправили. Думаю, не слишком красиво доводить работника до слез перед клиентом.

– Так ты наняла эту девушку? – удивился Майлз,

– Ты догадался? – обрадовалась Эбби. – Да, Майлз, я это сделала. Когда мадам на несколько минут отошла, чтобы поговорить с другой клиенткой, я спросила у Эллен, так зовут эту девушку, не хочет ли она работать у меня. Майлз, если бы ты видел, как у нее загорелись глаза! Ты не сердишься на меня?

– У меня такое чувство, – сказал граф, – что тебя можно будет провезти через бедные районы Лондона только в карете с плотно запахнутыми шторками, иначе мой дом треснет от огромного количества беспризорных детей.

– Вижу, ты рассердился, – огорчилась Эбби.

– Напротив, – с улыбкой разуверил ее граф. – Ты уверена, что эта девушка сможет укладывать тебе волосы и выполнять остальные обязанности горничной?

– У меня никогда не было горничной, – ответила Эбби, – я привыкла сама себя обслуживать. Если мне не понравится, как она меня причесала, я подожду, пока она выйдет из комнаты, чтобы не задеть ее чувств, и переделаю прическу по своему вкусу. Нет ничего проще.

Граф Северн, стоя посреди оживленной улицы, вдруг запрокинул голову и разразился смехом.

– Эбби, – всхлипнул он, – где ты была раньше? По-моему, я научился смеяться только три или четыре дня назад.

– Ну что же, – размеренно проговорила она, не зная, оскорбиться ей или присоединиться к его смеху, – я рада, что развлекаю тебя, Майлз. Да, именно так.

Она разделила его веселье.

Глава 8

Графу Северну было весело. Похоже, он недооценил свою жену во всех отношениях. Это открытие могло бы обеспокоить его, ведь он женился через два дня после знакомства, приняв ее за совершенно другого человека. Но он не волновался, он веселился.

Прежде всего, подумал граф, когда за пару часов до начала бала он постучался в дверь ее комнаты и остановился на пороге, Абигайль не была серой мышкой. Сегодня на ней было то бальное платье, которое с самого начала больше всего понравилось графу еще тогда, когда он увидел его в журнале мод. Нижнее платье из бледно-зеленого шелка просвечивало сквозь чехол из белого брюссельского кружева. Низкий вырез открывал взору нежные округлости ее груди. Длинные перчатки и туфельки были подобраны в тон нижнему платью. Горничная сделала Абигайль примерно такую же прическу, как в день свадьбы, которая очень шла ей. Щеки молодой женщины пылали румянцем, а глаза сверкали, как звезды,

Нет, она не была серой мышкой. Но, конечно, красавицей ее нельзя было назвать. Во всяком случае, в ней не было картинной красоты Френсис, она была несравненно лучше. Майлз понимал, что Френсис была красавицей, но она совершенно не привлекала его, а Абигайль притягивала его своим внутренним очарованием. Она уже наслаждалась предстоящим вечером, хотя они еще даже не вышли из дома.

И она не была зажатой и стеснительной, как он предполагал вначале. Может быть, она и вела себя так, но только в первые дни их знакомства. Когда Эбби волновалась, она становилась очень говорливой, но, оказавшись перед лицом трудностей, она мигом успокаивалась. Граф улыбнулся при воспоминании о том, как ловко она вела беседу с его знакомыми в Гайд-парке сегодня в течение целого часа, а он почти совсем не помогал ей.

Майлз понимал, что вряд ли стоит надеяться на ее благоразумие. Он с трудом подавил ухмылку, вспомнив о грандиозных планах в отношении Джералда и о том, как она наняла горничную, не зная даже, умеет ли та причесывать.

Ему стоило всерьез задуматься об этом. Было совершенно очевидно, что она никоим образом не отвечала тому идеалу жены, который он неделю назад расписывал Джералду.

– По-моему, я выгляжу просто замечательно, – возвестила она, кружась перед огромным трюмо, – и я намерена наслаждаться своим видом так долго, как только смогу. Уверена, когда мы войдем в дом леди Тревор и я увижу остальных дам, все мое самолюбование мигом улетучится. – Эбби счастливо рассмеялась,

Элис сделала реверанс и бесшумно покинула комнату.

– Ты будешь королевой бала, – серьезно сказал граф, – ты выглядишь чудесно.

– Спасибо, сэр, – она склонилась в глубоком реверансе, – но вы бессовестно лжете. Ого, Майлз, да ты идеально подходишь мне по цвету: ты весь в серебряном и зеленом. Признайся честно: чтобы завязать так шейный платок, тебе понадобилась целая вечность?

– У меня есть камердинер, – ответил Майлз, – который воображает себя человеком искусства. Повернись.

– Так? – Она повернулась к нему спиной и широко развела руки.

– Да. – Он опустил руку в карман атласного фрака и извлек оттуда бриллиантовое колье, которое купил сегодня утром. Граф осторожно застегнул его на шее у жены. – Это мой свадебный подарок, Эбби, – сказал он, целуя ее в шею чуть пониже застежки колье.

– О Боже! – Она дотронулась до ожерелья рукой и повернулась к зеркалу. – Оно такое красивое! Ты купил его специально для меня, Майлз? В качестве свадебного подарка? – Она обернулась к мужу. – Но у меня для тебя ничего нет.

Граф улыбнулся.

– Люди делают подарки не только для того, чтобы получить что-нибудь взамен, – сказал он. – Мне просто захотелось что-нибудь тебе подарить.

– Спасибо, – сказала она, и на мгновение ее глаза подозрительно заблестели. – Мне уже много лет никто ничего не покупал. – Она секунду поколебалась, потом сделала шаг вперед, обвила руками его шею и крепко поцеловала в губы. – Ну вот, я помяла твой шейный платок и теперь навлеку на себя вечный гнев твоего камердинера. Я никак не могла придумать, чем закрыть это глубокое декольте… – Эбби вспыхнула. – Когда я задумалась над этим, то поняла, что у меня ничего нет, кроме старого маминого жемчужного ожерелья. Оно ненастоящее, хотя выглядит вполне натурально. Но оно слишком тяжелое и слишком длинное для этого платья. У меня больше ничего нет, я имею в виду украшения. Но теперь у меня есть это колье. Оно великолепно, Майлз. Ты, наверное, потратил на него целое состояние.

– И даже немного больше, – отозвался он. – Так мы идем?

– Если только мой желудок успокоится, – сказала Эбби, – и я снова обрету способность двигаться. Мне никогда в жизни не было так страшно.

– Тебе страшно? – улыбнулся граф. – Да разве такое возможно?

– Вполне, – ответила Абигайль. – Но я солгала. Мне было еще страшнее в тот день, когда я впервые пришла в твой дом, хотя, конечно, я ожидала увидеть старого графа. Если бы я знала, что вместо старого графа окажешься ты, то умерла бы от ужаса. Сначала я даже подумала, что ты его секретарь. Еще мне было очень страшно в день нашей свадьбы и когда мне пришлось одной войти в гостиную и познакомиться с твоими сестрами и матерью.

Майлз рассмеялся и подал ей руку.

– Давай посмотрим, как ты справишься еще с одним испытанием, – предложил он. – Очень скоро ты столкнешься со всеми ужасами жизни, Эбби, и поймешь, что тебе не остается ничего, кроме как просто наслаждаться всем этим.

– Мне в жизни предстоит еще одно страшное испытание, – ответила она. – Я однажды видела женщину, которая страдала от родовых болей.

Абигайль резко осеклась, и граф взглянул на нее. Она густо покраснела, даже ее шея и грудь покрылись краской стыда. Он усмехнулся, но она не заметила выражения его лица.

Если уж она боится, подумал граф, то он, по крайней мере, нервничает. Он совершил глупость, приняв приглашение от леди Тревор, начисто забыв о том, что она приходится Френсис тетей. И, разумеется, Френсис приехала в город как раз вовремя, чтобы успеть на этот бал, который по стечению обстоятельств должен был стать ее дебютом в обществе.

Все сложилось очень удачно и как нельзя неловко. Одновременно Френсис и Абигайль выходили в свет в одно и то же время и на одном и том же балу. Сегодня утром он видел лорда Галлоуэя. Леди Галлоуэй и Френсис не было с ним, но почтенный джентльмен знал о его свадьбе и очень вежливо поздравил графа, ни словом не упомянув о его якобы имеющихся обязательствах перед Френсис. Может быть, это мама все напридумывала, с надеждой подумал он.

Но, хотя он и был преисполнен желания вывести Абигайль в свет, он с неохотой ехал на сегодняшний бал.

Граф взглянул на жену, когда они спустились по лестнице и Уотсон распахнул перед ними двери. Да, решил Майлз, улыбкой поблагодарив дворецкого, она была совсем не похожа на ту робкую, благоразумную, довольно скучную девицу, которая появилась в его доме четыре дня назад. Он женился на ней из-за всех тех качеств, которых у нее не оказалось.

Граф думал, что будет по меньшей мере раскаиваться в своем поступке. Может быть, со временем так и произойдет. Ему не нужна была женщина-ребенок или женщина-мать, которая всеми силами будет пытаться завоевать главное место в его жизни. В Абигайль оказались воплощены оба эти варианта. Но, несмотря ни на что, он не жалел. Пока, во всяком случае.

Графу даже показалось, что он начал понемногу влюбляться в свою жену.

* * *

Абигайль не лгала, когда говорила, что у нее от страха сжимается желудок и подгибаются колени. До тех пор пока они не вошли в особняк леди Тревор, не поднялись по лестнице, не прошли через приемную и не оказались в бальном зале, она не подозревала, что у нее похолодеют руки, закружится голова и часто заколотится сердце.

И хотя она предполагала, что всем любопытно будет взглянуть на жену такой заметной персоны, как граф Северн, она никак не ожидала, что окажется в центре всеобщего пристального внимания. Ей показалось – и она была уверена, что не ошибается, – что все взгляды, лорнеты и монокли устремлены в их сторону и что, когда они вошли в зал, голоса загудели громче обыкновенного. Сомнительно, что каждая молодая леди, впервые вышедшая в свет, пользуется таким вниманием. Хотя, конечно, еще одна юная леди все еще стояла в приемной. Вполне возможно, что, когда она войдет в зал и закружится в первом танце, ситуация изменится.

Вероятно, эта молодая леди и есть та самая благородная мисс Френсис Мейген, на которой хотели женить графа, подумала Абигайль, чувствуя, как желудок вновь предательски сжимается. Это была невероятно красивая девушка в белом платье из атласа и кружев, которое так подходило к ее белокурым волосам и хрупкой фигуре, что Абигайль засомневалась, идет ли ей самой ее восхитительный наряд. Майлз взял ладонь жены в свои руки и поднес ее к губам. Мисс Мейген смотрела на Эбби так, словно она была червем, неизвестно как попавшим в дом. Не надо об этом думать. Майлз женился на ней по собственной воле. И, разумеется, мужчины не женятся из жалости. Во всяком случае, не тогда, когда им гораздо проще дать рекомендательное письмо.

– Пожалуйста, Майлз, не отпускай мою руку еще хотя бы пять минут, – взмолилась она, с трудом сдерживая дрожащий подбородок, – иначе я упаду в обморок.

Его рука была надежной и успокаивающей. Граф улыбнулся, обнажая удивительно белые зубы, в уголках его сверкающих синих глаз появились складочки, а на щеке очаровательная ямочка. Абигайль всем своим существом ощутила, что лорнеты и монокли направлены в их сторону и взгляды всех присутствующих перемещаются с лица графа на ее лицо.

– Знаешь, мне показалось, что ты чувствуешь себя как рыба в воде, когда мы с тобой были в приемной, – сказал граф. – Смотри, к нам идут Джералд и Пепперидж. Тебе будет гораздо легче, когда у тебя появятся, кроме меня, другие собеседники.

Майлз оказался прав. Она весело поболтала с мистером Пеппериджем, после того как станцевала один танец с сэром Джералдом и он попросил ее еще об одном, прежде чем сесть почти на весь вечер за карточный стол. Абигайль подумала, что ему как раз не хватает Лоры, но отложила обдумывание своих планов на будущее. Лорд и леди Бичамп подошли поздороваться и привели с собой младшую сестру леди Бичамп с мужем, графа и графиню Чартли. Обе молодые графини прониклись друг к другу взаимной симпатией.

Через некоторое время Абигайль с удивлением обнаружила, что, хотя ее рука больше не лежит на локте мужа, она все еще стоит на ногах. Майлз был рядом, он разговаривал с сэром Джералдом и еще одним молодым мужчиной.

– Как я вижу, Соренсон привел с собой миссис Харпер, – говорил сэр Джералд, поднеся к глазам лорнет и глядя в противоположный конец зала. – Должно быть, леди Тревор побагровела, увидев ее. По-моему, не слишком красиво было с его стороны привести ее на такой бал.

– Леди Тревор вообще не стоило приглашать Соренсона, – ответил незнакомый молодой человек. – Он теперь всюду водит ее за собой.

Граф поймал взгляд жены и подмигнул ей. Абигайль проследила за взглядом сэра Джералда, но зал уже наполнился гостями. Некоторые пары, беседуя, прогуливались у дверей, и Абигайль не поняла, о ком говорит Джералд. На мгновение ее вдруг охватило то же чувство, что и утром: ей показалось, что в толпе мелькнуло знакомое лицо, но ее внимание отвлекла леди Бичамп, которая покраснела от смущения, явно чувствуя себя неловко.

– Джорджи! – с упреком в голосе обратилась она к своей сестре.

– Я что-то не то сказала? – засмеялась графиня Чартли. – Но здесь только леди Северн, Вера, или ты думаешь, что Ральфу я еще ничего не рассказала? Уверена, леди Северн не удивится, узнав, что ты быстро полнеешь, и мне интересно, собираешься ли ты сегодня танцевать быстрые танцы?

Лорд Бичамп с улыбкой обнял жену за талию.

– Я же предупреждал тебя ничего не говорить Джорджи, пока это не станет очевидно, Вера, – сказал он. – Не понимаю, из-за чего ты переживаешь, разве только из-за того, что окружающие представляют себе процесс, через который ты пришла к своему положению.

– Роджер! – укоризненно воскликнула леди Бичамп, когда ее муж громко расхохотался от своей остроты. – Простите, леди Северн. Если мой муж и моя сестра не сведут меня в могилу раньше времени, я, может быть, доживу до зрелого возраста.

– Я вам завидую, – честно призналась Абигайль, участливо улыбаясь баронессе. – Надеюсь, что скоро сама окажусь в таком же положении.

Абигайль почувствовала, как рука мужа легла ей на талию.

Лорд Бичамп усмехнулся.

– Слышишь, Северн, тебе стоит принять этот вызов, – сказал он. – Ага, наконец-то начинаются танцы. Вера, любовь моя, не окажешь мне честь?

– Эбби, а ты как на это смотришь? – Граф улыбался жене. – Это кадриль, а не вальс, так что не смотри на меня так затравленно.

Абигайль рассмеялась. Удивительно приятно, когда тебя приглашает на танец не просто муж, но и самый красивый мужчина в зале. Ее восторги по поводу своей внешности в этот вечер давно поутихли при виде полусотни роскошных женщин, но сознание того, что она жена Майлза, заставляло ее светиться от гордости.

Посредине танца ей снова показалось, что она видит знакомое лицо. Она резко повернула голову и вгляделась в толпу. Это была женщина с темными волосами и чересчур откровенным вырезом, на платье, которое льнуло к ее пышной груди так, словно было мокрым. Скорее всего так оно и было – Абигайль слышала, что некоторые отчаянные дамы так поступали.

Эбби знала эту даму еще в то время, когда у той были светло-каштановые волосы и менее пышная фигура. Но это точно была она. Она смеялась в ответ на реплики своего партнера, плотно сбитого темноволосого джентльмена, и явно была очень довольна собой. Раньше она редко выглядела такой счастливой. Во всяком случае, она никогда не была до конца довольна своей жизнью.

Внезапно их взгляды встретились, и мачеха Абигайль, подняв брови, улыбнулась ей. Абигайль отвела глаза и уставилась на накрахмаленные складки шейного платка Майлза.

– Прости, – сказала она, нечаянно наступив ему на ногу.

– Да ничего страшного, – ответил он, – я сумел сдержать отчаянный крик, ведь ты не такая уж тяжелая. Эбби, что с тобой? Ты побелела как полотно.

– У меня в танцевальной карточке остались только три свободные строчки, – уклонилась от ответа Абигайль. – Все были со мной очень любезны.

– Ты оставила для меня вальс после ужина?

– Даже два, – ответила она. – А разве тебе можно танцевать со мной три танца? Я думала, что больше двух не положено.

– Поскольку мы с тобой поженились всего два дня назад, – сказал он, – думаю, меня простят.

Абигайль вновь посмотрела на женщину в красном. Нет, ошибки быть не могло. Это была Рейчел собственной персоной.

Граф Северн был очень доволен своим первым выходом в свет с женой. Она отлично освоилась. К его великому облегчению, мать и Конни вели себя с ней очень вежливо. Они приехали позже и подошла к ним после Кадрили, при этом леди Рипли подставила Абигайль щеку для поцелуя.

Абигайль представили огромному количеству людей, и все они были очарованы ее весельем и остроумием. Две пустые строчки в ее бальной карточке мгновенно заполнились.

Лорд и леди Галлоуэй встретились с ними в приемной, причем оба вели себя очень обходительно, а Френсис была само очарование. Незадолго до ужина граф станцевал с ней один танец.

Майлз заметил, что в это же самое время его жена танцевала с молодым графом Чартли. Ей по меньшей мере удастся вдоволь наговориться самой, поскольку граф Чартли человек немногословный. Майлз улыбнулся и в который раз подумал, как Абигайль удавалось вести себя так тихо и скромно в день их знакомства и во время поездки за покупками.

– На следующей неделе меня официально представят ко двору, – говорила тем временем Френсис. – Конечно, мама очень волновалась, не слишком ли опрометчиво устроить мой первый бал сегодня, так как я еще не появлялась при дворе, но тетушка Ирен заверила нас, что многие так поступают. Мне кажется, что танцы во время бала должны быть покороче, как вы думаете, милорд? Тогда у леди будет возможность потанцевать с большим количеством джентльменов и будет меньше разочарований из-за того, что чья-то бальная карточка уже заполнена.

– Уверен, Френсис, вы будете иметь большой успех, – заверил ее граф.

– Мама говорит, что на следующей неделе мы получим приглашение на бал в Олмэкс. Мне сказали, что это невероятно скучно, но каждая юная леди должна там появиться. Несомненно, через пару недель мне позволят танцевать вальс. Как ужасно не иметь возможности танцевать любимый танец до тех пор, пока не заслужишь одобрения какой-то пожилой леди в Олмэке.

– Уверен, Френсис, вам не придется долго ждать, – вставил граф.

Граф неожиданно понял, почему болтовня Френсис утомляла его, а Абигайль веселила. Френсис слишком много думала о себе, а Эбби нет. Когда она сегодня вечером восхищалась своим обликом, она смеялась и признавала, что в компании других женщин проиграет. Но, глядя на жену, он ясно видел, что она ничуть не уступает другим.

– Вы поступили очень благородно, женившись на леди Северн, – сказала Френсис, и граф устремил на нее свой взгляд.

– Благородно? – переспросил он.

– И очень снисходительно, – добавила она, – жениться на бедной родственнице, чтобы спасти ее от нищеты.

– Мы с Эбби состоим в весьма отдаленном родстве, – ответил граф, – и я женился на ней, потому что хотел этого, Френсис.

Она добродушно улыбнулась ему.

– Она была служанкой? Горничной? И ее уволили, потому что она откровенно любезничала с хозяйским сыном, хотя я уверена, что это несправедливые обвинения. и было трудно, точнее, невозможно подыскать новое место. И поэтому вы, милорд, женились на ней. Очень благородно с вашей стороны.

Галлоуэй явно постарался, подумал про себя граф Интересно, он сделал это, чтобы утешить Френсис из-за потери богатого поклонника? Или он хотел насолить ему? Он улыбнулся.

– Вы упустили одну деталь, Френсис, – сказал он, – причем самую главную. Я влюбился в нее.

– О Боже! – воскликнула она, глядя через его плечо. – Тетушка Ирен страшно расстроилась, когда лорд Соренсон вошел в приемную с этой дамой и все мы были вынуждены любезничать с ней. Может быть, леди Северн знала ее до того, как вы сделали ее светской дамой, милорд, или она просто не понимает, что унижает себя общением с такой особой.

Граф обернулся и увидел, что его жена больше не танцует с Чартли, а стоит у окна в компании миссис Харпер.

– Может быть, они просто обмениваются любезностями, – предположил он. – Какие у вас планы на будущую неделю, Френсис?

Граф прекрасно знал эту девушку и верно рассчитал, что на ответ у нее уйдет вся оставшаяся часть танца.

Они не просто обменивались любезностями, понял он, снова взглянув в их сторону. У них был серьезный разговор.

– Я слышала о твоей свадьбе, – говорила миссис Харпер Абигайль, – и очень за тебя рада.