Берк задумался. Он пытался найти решение. «Если бомба взорвется, лучше от этого никому не будет, – рассуждал он, – Хороший Человек погибнет, но тогда погибнет и Таня, другие доминанты, многие обычные люди, и я с Айзеком. Интересно, вот Айзек кажется смерти совсем не боится. Странно, а я теперь стал бояться смерти. Теперь, когда стал любить Китееву. Я хочу снова увидеть Ленку и снова обнять ее. И не хочу, чтобы Таня погибла. А значит надо идти дальше. Айзек прав. Мне поставили шах, но не мат. Игра не закончена. Она будет закончена тогда, когда я мертвый буду валяться в пыли этого острова как те доминанты-охранники. А пока можно продолжать играть. Ну чтож надо все-таки навестить Хорошего Человека, по крайней мере я ничего от этого не теряю, если время будет поджимать, а я ничего не смогу сделать, то скажу ему о бомбу. Но о Вадиме и самолете естественно не скажу». Берк наклонился и быстро прошептал прямо в ухо Айзеку:

– Мы прилетели сюда на вертолете с побережья, нас послали в качестве разведки. Мы по глупости пристрелили охрану и вошли – хотели узнать как можно больше. Вертолет прилетит за нами только через четыре часа. Служба Безопасности готовит штурм острова, но мы о нем ничего не знаем. Все понял?

Айзек чуть заметно кивнул.

– Эй, что вы там перешептываетесь? – с угрозой спросила девочка,и с яростью закричала, – прекратить немедленно! А то я сейчас Влада позову, он вам все кости переломает.

– Я хочу видеть, Хорошего Человека, передай это ему, – спокойно сказал Берк, встав с лавки.

– Кого? – не поняла доминанта. Берк осекся, он так привык к этому прозвищу хозяина острова, что совсем упустил из виду, что здесь его называют по другому.

– Ну кто у вас тут главный, – пояснил Айзек, он понял, что Берк что-то задумал.

Девчонка фыркнула:

– Ну да, щас побежала! Сидите голуби, пока живы.

– Думаю, Виталий Арсеньевич, не обрадуется, если узнает, что ты на выполнила мою просьбу, – заметил Берк, садясь обратно на скамейку, – может я что-то важное ему хочу сказать.

Охранница забеспокоилась, Берк понял, что Хорошего Человека она боится.

– Ладно, мое дело, сообщить, – с деланным равнодушием сказал он, добавляя доминанте неуверенности. Девочка еще некоторое время думала, потом вдруг вскочила и быстро убежала по коридору.

– И что теперь? – спросил Айзек, вставая и подойдя к решетке, – как ее открыть?

– Никак, – спокойно ответил Берк, – я действительно хочу поговорить с Хорошим Человеком, может удастся что-нибудь предпринять во время разговора или по пути. А решетку открывать бесполезно. Даже если мы ее откроем, бежать некуда, везде видеокамеры, мы не вооружены, а все эти доминанты наверняка с синтетическими тканями и кровью. У охраны ведь крови не было, заметил?

– Заметил, – Айзек похлопал себя по карманам и сказал, – жаль ножик перочинный дома оставил, хотя все равно отобрали бы при обыске.

Но тут ему в голову пришла одна догадка, он подошел к Берку и пристально посмотрел на него:

– Берк, ты им только про бомбу не говори! Я тебя умоляю, не говори! – Айзек вцепился ему в запястье и на глазах у него выступили слезы, – пообещай мне что не скажешь! Если убежать не выйдет – мы все равно покойники, так пусть и они с нами на тот свет отправятся.

– Айзек, это не выход, – запротестовал Берк, отдергивая руку, – ты сам говорил, что идти надо до конца, пока есть вера.

Но Айзек не дал ему договорить, он просто расплакался.

– Берк, это моя бомба, понимаешь, моя. И я имею право умереть так как хочу. Я тебя всегда поддерживал. Ну хоть раз поддержи меня, – заикаясь просил он, безвольно опустившись на скамейку.

– Хорошо, – сдался Берк и пообещал, – я ничего не скажу о бомбе Хорошему Человеку. Сколько у нас времени?

– Два часа примерно, – всхлипывая ответил Айзек, посмотрев на часы. Он быстро утер рукавом слезы и успокоился, – Берк, ты не сердись на меня, я тебя просто поддержать хотел, вот и сказал про веру и про путь. Сам я понимаю, что чушь все это. Нам конец. Но уйти надо красиво.

– Спасибо за поддержку, – серьезно сказал Берк, – знаешь, ты хоть и врал, но определенного эффекта добился, я готов играть и идти дальше. А красиво уйти всегда успеем, – тут Берк насторожился, – тише, вроде кто-то идет.

В коридоре снова послышались шаги, на слух Берк определил, что идут несколько человек. Так и оказалось. Трое подошли к решетке, охранница, еще одна девочка и мальчик, который командовал захватом Охотников. Он строго спросил, обращаясь к Берку:

– Ты чтоли хочешь видеть Главного?

– Я, – подтвердил Берк.

– Пошли, – холодно приказал он, и предупредил, – иди перед нами, руки за спину, вздумаешь попытаться сбежать – пристрелим.

Берк понял, что это не просто угроза. У них действительно есть приказ пристрелить его, если он вдруг попытается сбежать. Берк прикинул расклад сил. Парень был вооружен пистолетом, а у девчонка держала автомат «Узи». Силы были слишком неравны, к тому же они не разговаривали, а значит внимательно следили за ним. «Нет, сейчас сбежать не удастся», – с досадой подумал он. Берк ждал, что его поведут наверх, но его повели вниз, на самый последний этаж. Там была дверь с кодовым замком. Парень набрал код и Берк на всякий случай запомнил его, благо тот был всего четырехзначным. Дверь открылась и Берк вошел в ярко освещенную лабораторию. То что это лаборатория было видно сразу. Большое просторное помещение, разделенное на несколько отсеков прозрачными перегородками. Везде стояли приборы и компьютеры, вот только нигде не было видно людей в белых чистых халатах, как будто все они разом ушли на обед или домой. Берка провели в один из отсеков – квадратную комнату, пять на пять метров, тоже заставленную различной аппаратурой, посадили на стул и наручниками приковали к одной из ножек. Помимо него в комнате, за компьютером сидел еще один человек в белом лабораторном халате. Но он даже не обернулся навстречу визитерам. В отличие от Берка и доминант он был взрослым. Берк понял, что это и есть Хороший Человек. Парень и девчонка вышли из комнаты, прикрыв дверь, а Хороший Человек продолжал сидеть за компьютером, изредка щелкая мышью и не обращая на него никакого внимания. Берку притворно кашлянул.

– Подожди минутку, – сказал Хороший Человек не оборачиваясь, – сейчас закончу и поговорю с тобой.

Берк стал терпеливо ждать, осматривая лабораторию и прикидывая, что можно использовать в качестве оружия. Но ничего подходящего в поле зрения ему не попадалось, к тому же он был прикован к стулу. Берк много раз смотрел, как в фильмах наручники можно было открыть обычной скрепкой, но ни скрепки, ни чего-то похожего в зоне досягаемости его свободной руки не наблюдалось. Берк понял, что попался он окончательно. Все возможности побега были исчерпаны. «Если только Хороший Человек не совершит ошибки», – подумал он, но понимал, что надеяться на это глупо. Перед ним был слишком умный противник. Через пару минут Хороший Человек удовлетворенно пробурчал «Угу», и оторвавшись от монитора, повернулся к Берку, с интересом разглядывая его. Сам Хороший Человек был очень похож на обычного ученого, каких часто показывают в фильмах. Большие очки в тонкой оправе, густые черные волосы, аккуратно зачесанные на пробор, и холеная бородка, придавали Хорошему Человеку респектабельность и кажущуюся добродушность. Но Берк почувствовал опасность исходящую от этого приличного на вид ученого. И еще хищность, скрывавшуюся в ехидной улыбке.

– Ну здравствуй Охотник, – приветливо поздоровался Хороший Человек.

– Здравствуйте, – тоже вежливо поздоровался Берк, внимательно изучая противника, – а я вас другим представлял.

– И каким же? – заинтересованно спросил Хороший Человек.

– Что-то типа монстра или фантома, большим и черным, – честно сказал Берк.

– Хм, интересно, а я знаешь ли впервые разговариваю с Охотником, – усмехнулся Хороший Человек, – как тебя зовут? Я имею в виду сокращенное имя, меня, кстати – Виталий Арсеньевич.

– А меня Берк, – спокойно ответил он, – только можно я вас по другому буду называть? Вы у нас долго под прозвищем Хороший Человек проходили и я привык вас именно так называть.

– Пожалуйста, – разрешил Виталий Арсеньевич, – как хочешь. «Хоть горшком назови, только в печку не стать», – и засмеялся собственной шутке. Но Берку его смех показался напускным и неискренним. И действительно, Хороший Человек вдруг резко перестал смеяться и с холодным равнодушием взглянул на Берка.

– Так что ты мне хотел сказать? – серьезно спросил он.

– Мы всего лишь разведка, – начал Берк, – Службе Безопасности известно и расположение острова и ваша личность. Короче им все известно и через несколько часов на остров высадиться десант. Может вам лучше сдаться?

– А я не боюсь, – беззаботно ответил Виталий Арсеньевич и развалился на стуле, ожидая, что скажет на это Берк.

– Интересно что вы скажете когда над островом развернется для боевого захода эскадрилья штурмовиков? Думаете отсидеться в этом подвале? – продолжал настаивать Берк, особо терять ему теперь было нечего, – а от десанта из Охотников отобьетесь с помощью ваших синтетических доминант?

– Я не боюсь ни твоих истребителей, ни десанта Охотников, – лениво проговорил Хороший Человек, закрыв глаза и запрокинув голову вверх, – и знаешь почему? Потому, что их не будет. Я был бы последним идиотом, если бы не предусмотрел этот вариант.

Берк опешил, такого легкомыслия от Хорошего Человека он не ожидал.

– С чего вы решили что вам ничего не грозит, после того что вы натворили в Евросоюзе? – спросил Берк, – расскажите если не секрет, или у вас тут ядерных ракет полно? – последний вопрос прозвучал с издевкой.

– Нет мальчик, не секрет, все равно я скоро передам это руководству Евросоюза. У меня есть оружие намного мощнее, чем все эти ракеты и бомбы, – медленно ответил Виталий Арсеньевич, и открыв глаза посмотрел на него, – это деньги. Да-да, – видя на лице Берка изумление, подтвердил он, – именно обычные деньги, но много, очень много денег. Короче, не знаю, поймешь ли ты или нет, но я в случае штурма острова обвалю весь мировой финансовый рынок. Кризис, вызванный этим обвалом будет похуже ядерного взрыва. Он затронет все страны. Поняв это ни одно правительство не отдаст официальный приказ штурмовать остров. А с одиночными группами диверсантов, типа вас, быстро разберутся мои девочки. Ты понял мое объяснение?

Берк кивнул, у него на лбу выступил холодный пот, когда он понял, что Хороший Человек прав и его теперь никто не тронет. Но все же Берк постарался взять себя в руки.

– Минутку, – пытаясь говорить спокойно спросил он, – а на какие, извините, «шиши», вы собираетесь обвалить финансовый рынок?

– Я заработал немного денег на доминантах, – горделиво улыбнулся Виталий Арсеньевич, – так, по мелочам: продал одному нефтяному шейху девочку-доминанту без инстинкта убийства, у другого миллионера дочку вылечил от доминантизма, еще некоторые дела провернул, вот и набралось с миру по нитке, – неожиданно он резко выпрямился и пристально глядя на Берка, серьезно добавил, – но основных своих тайн я не продал никому, это еще одна причина, почему они меня не тронут. Вот так-то мальчик. Я теперь никого не боюсь.

Берк подавлено молчал.

– Зачем вам все это? Чего вы добиваетесь? – наконец с трудом выговорил он.

– Зачем? – переспросил Хороший Человек, его стул был на колесиках и он вдруг, оттолкнувшись ногами, подъехал к Берку почти вплотную, – я делаю это потому, что у меня есть мечта и я хочу ее осуществить. Об этом я мечтал с детства. С такого возраста как примерно ты.

– И что же это за мечта? – заинтересовался Берк, хотя начал догадываться.

– Я хочу иметь собственное королевство! – торжественно произнес Хороший Человек, – прекрасное королевство. И я этого добился. Через несколько дней сюда прибудет корабль со стройматериалами, рабочими, архитекторами и начнется строительство замка. Прекрасного замка.

– Ага, – издевательски кивнул Берк, – а населять его будут прекрасные феи-доминанты, являясь одновременно и личной охраной. Я правильно говорю?

– Да, ты совершенно прав, мальчик, – в глазах Хорошего Человека появился лихорадочный блеск, – скажу больше, все они будут моими прекрасными принцессами.

– На сказочного принца вы не очень похожи, – заметил Берк.

– А я и не принц, я король, – серьезно сказал Хороший Человек, – или император, но мне это слово не нравиться, король звучит лучше. Вот только еще не придумал как мне назвать свое королевство, знаешь ли дел очень много, занят.

– Хотите помогу? – искренне предложил Берк, он незаметно для себя втянулся в спор, – назовите ваше королевство «Безумным». Лучшего названия не подберете. Что касается ваших мечтаний, то у меня такие мечты тоже были в начальной школе, типа хорошо бы быть принцем королевства, командовать подданными и так далее. Вы действительно считаете, что вам это удастся?

– Мне это уже удалось, Охотник, – ответил Виталий Арсеньевич, встав и заходив взад-вперед по комнате перед Берком, – я тут царь и бог. Все мои приказы выполняются. На меня никто не посмеет напасть, я сделаю этот замок частичкой рая на земле.

– Рай на земле, даже меленький еще никому не удавалось построить, – настойчиво произнес Берк, -рай для себя создает сам человек, но не снаружи, а внутри, в душе. Но такой рай вам видимо незнаком, раз уж вы объявили войну всему миру.

– Я всего лишь защищаюсь! – неожиданно закричал Виталий Арсеньевич, весь его напускной лоск к этому моменту слетел окончательно и он выглядел обычным истериком, – эти чиновники, да и вообще все эти мелкие людишки никогда не дали бы осуществиться моей мечте! Но вот теперь я буду великим, великим по настоящему, королем самого могущественного королевства на земле!

«У-у-у, – подумал Берк, – а все намного хуже чем я предполагал, у него у тому же крыша едет и в очень нехорошую сторону. От таких как он всего ожидать можно».

– Почему вы просто не дадите людям лекарство от доминантизма? – спокойно спросил Берк глядя в пол, – многие вам будут благодарны за это.

– А мне это невыгодно, – так же неожиданно успокоился и даже пригладил волосы, Виталий Арсеньевич, продолжая говорить так же мягко и добродушно как и в начале разговора, – видишь ли Берк, я до конца изучил проблему доминантизма. Я могу сделать из доминанты-убийцы нормального человека и наоборот, причем пол при этом значения не имеет. Могу менять степень воздействия гена убийства. Могу сделать обычного человека «доброй» доминантой, то есть без инстинкта убийства. Даже откуда берется невосприимчивость Охотников я выяснил, и могу вызывать ее у себя или у других, правда на время. Ко всему этому я разработал синтетические ткани, делающие моих девочек во-первых всегда молодыми, а во-вторых хорошо защищенными от вас, Охотников. Повторяю, мне невыгодно все это отдавать, пусть даже за очень большие деньги, звания и почет. «Страждущим надо выдавать воду по капле, чтобы они не ушли от колодца», не помню кто это сказал, ноон был прав.Я буду долго вести разные переговоры, торговаться, выдавать препараты небольшими партиями. И за счет этого мое королевство будет существовать и процветать.

– Значит вы на стороне Смерти, – четко произнес Берк.

– Мальчик это мои изобретения, мои разработки, и по праву собственности я могу распоряжаться ими так как захочу! – раздраженно возразил Хороший Человек, – или ты не согласен? Все это не мое, а принадлежит человечеству? Так?

– Нет, все что вы сделали ваше, – тихо сказал Берк, – но все равно вы на стороне Смерти.

– А значит ты, убийца с государственной лицензией, на стороне Жизни?! – возмущенно воскликнул Виталий Арсеньевич.

– Да, – устало и как-то безразлично ответил Берк, и после паузы добавил, – бывает и так, когда те кто убивает борются за Жизнь, а те кто защищает – служит Смерти.

– А ты однако философ, – в голосе Хорошего Человека послышалась похвала.

– Какой есть, – ответил Берк, – играя с такими как вы поневоле философом станешь, чтобысамому с ума не сойти.

– Но ты не знаешь главного, Охотник, – Хороший Человек опять очень близко наклонился к Берку, и тот увидел сквозь стекла очков красные воспаленные белки глаз, – ты не знаешь, что такое отсутствие невосприимчивости. Ты не понимаешь всей красоты и прелести доминант. Для тебя они всего лишь красивые девочки и одновременно мишени.

– Вот тут вы ошибаетесь, – нервно засмеялся Берк, – я как раз знаю, что такое отсутствие невосприимчивости. Слышали, что у каждого Охотника есть «своя» доминанта, от которой у него нет невосприимчивости?

– Это все сказки, – замотал головой Виталий Арсеньевич, – фольклор Службы Безопасности.

– Отнюдь, – возразил Берк, – я это на себе испытал, поэтому я сюда и полез, а не ограничился просто наблюдением.

Хороший Человек задумался, и опять заходил по комнате, потом развернулся к Берку.

– И где она теперь, эта твоя доминанта? – с интересом и одновременно иронией спросил он.

– В клинике, – просто ответил Берк, – но я был с ней и знаю что такое отсутствие невосприимчивости. К тому же так получилось, что она меня любила.

– Да, вроде все сходиться, а я то думал, что это два Охотника перестреляли охрану и сюда вломились. Так ты пришел за лекарством, – облегченно рассмеялся Хороший Человек, и добавил, – но, как я говорил это сейчас уже неважно. А кстати, знаешь, она эта твоя доминанта тебя не любила. Если бы любила, она бы дала тебе невосприимчивость именно от нее и ты бы не мучился. Да, да, – убеждающе закивал он, видя, презрительную усмешку Берка, – я не вру, такое вполне возможно, хоть и очень трудно. Правда доминанты часто сами не подозревают об этой своей способности. Так что возможно я и ошибаюсь. Вот что, давай закругляться, у меня еще много работы, приятной, но работы, я тут позволил себе расслабиться разговаривая с тобой, но делу время – потехе час, надо передать вашим, что вас отсюда забирать уже не надо, – Хороший Человек противно хихикнул.

– Расстреляете нас? – внешне совершенно спокойно спросил Берк, но во рту неприятно пересохло.

– Нет, зачем же, если не будете делать глупостей останетесь живы, – пожал плечами Виталий Арсеньевич, – для меня пара заложников – лишний плюс, маленький правда, но все равно плюс. Я же говорю, предстоят долгие переговоры и торги. Так что времени подумать о своей жизни, мальчик, у тебя будет достаточно. Но не советую злить моих девочек, а то они вас под орех разделать могут, и приятелю это не забудь передать.

– Не забуду, – пообещал Берк. Сейчас, в конце разговора, внутри него происходила тяжелая борьба, с одной стороны он понимал, что надо сказать Хорошему Человеку о бомбе, но с другой это означало бы предать Айзека. Берк не мог допустить взрыва, но и Айзека предавать ему не хотелось. Он чувствовал, что тот как-то по своему прав. Берк мельком взглянул на часы, до взрыва осталось полтора часа. «Ладно, чтобы дойти до бомбы и обезвредить ее, им понадобиться минут десять не больше. По крайней мере будет еще один повод увидеться с Хорошим Человеком, – подумал Берк, – а заодно и уговорить Айзека».Виталий Арсеньевич, тем временем, подошел к компьютеру, взял лежащую около него рацию и нажав одну из кнопок на ней громко приказал:

– Влад, проводи нашего гостя обратно.

Через минуту, или меньше в помещение вошли парень-командир и девочка, которая сопровождала Берка сюда. Он расстегнул Берку наручники. Берк встал и тихо сказал:

– Возможно я вас еще увижу, поэтому до свидания.

– Вполне возможно, – весело отозвался Хороший Человек, добродушно улыбаясь, – до свидания, рад был с тобой пообщаться.

Берк вышел из «кабинета», так он про себя назвал это помещение и пошел назад. Его конвоиры шли за ним по пятам, контролируя каждое движение Берка. Он буквально спиной чувствовал их взгляды, пропитанные холодной ненавистью, понимая, что они только ждут повода, чтобы убить его. Поэтому Берк старался не делать резких движений. Они довели его до камеры. Открылся и опять закрылся замок и Берк снова оказался на скамейке рядом с Айзеком. Влад кинул ключ доминанте-охраннице, та на лету поймала его.

– Следи внимательней за ними, если что – стреляй, – приказал он ей, выразительно посмотрев на Охотников.

– Не беспокойся, не оплошаю, – сердито ответила девочка, – слышь пришли кого-нибудь другого этих козлов охранять? Надоело здесь сидеть. У меня поинтересней дала есть.

– Будешь сидеть столько, сколько скажу, – с угрозой проговорил Влад, – и только попробуй покинуть пост. Рожу разобью.

Доминанта сплюнула, но возразить не посмела. Влад и другая девочка повернулись и пошли обратно. Охранница с ненавистью посмотрела на Охотников и прошипела:

– Прибить бы вас козлов и дело с концом.

Айзек с нетерпением посмотрел на Берка, ожидая что тот скажет. Тот сел на лавку и устало произнес:

– Дохлый номер Айзек, помощи не будет. Хороший Человек опять все предусмотрел. Убивать он нас не собирается, мы ему в качестве заложников полезнее будем, чем в качестве трупов. Он собирается осесть здесь надолго и продавать свои чудеса, но маленькими партиями и за большие деньги. Он уже столько денег собрал, что может устроить нехилый кризис, а Евросоюз этого не допустит. Официальная операция невозможна. А если ребята нам на выручку поспешат, то…, – Берк сделал паузу и, тяжело вздохнув, объяснил, – тут все видеокамерами просматривается, если Макс с Охотниками заявятся на остров, их его синтетические доминанты перебьют.

– Что поняли сосунки, что вам хана? – злобно усмехнулась охранница, – и не убежите вы отсюда никуда, понятно. Некуда бежать, океан кругом.

Тут девочка задумалась, прикидывая какие-то свои планы, а затем решительно поднялась и пошла к выходу. Берк не глядя на Айзека спросил:

– Так что будем делать?

Айзек молчал.

– Айзек, что будем делать с твоей бомбой? – настойчиво повторил Берк свой вопрос.

– Сдавай, – глухо ответил Айзек пересохшими губами, и неслышно прошептал, – конец мечтам.

– Хорошо, сейчас придет эта охранница и я ей все скажу, – мягко сказал Берк, но на душе легче не стало, он видел, что Айзек буквально раздавлен решением, которое ему пришлось принять. Его состояние сейчас было очень близко к состоянию Берка, когда того заставили сдаться.

– Ничего, если они нас убивать не собираются, то попытаемся убежать, – заговорил Берк, впрочем произнес он это не очень убедительно, – угоним вертолет или на корабль проберемся, я узнал, что он приходит через несколько дней. Хороший Человек будет строить замок на острове.

Но Айзек не слушал его, он неподвижно сидел и смотрел куда-то внутрь себя. Берк пытался разговаривать с ним, но ничего не получалось, если Берк настаивал Айзек отвечал однообразными короткими словами «да», «нет», «не знаю». Берк все же пытался расшевелить Айзека, но тот не поддавался, он все так и сидел с подавленным видом и смотрел в пустоту. Берк совершенно не замечал, что происходит в коридоре и вздрогнул, когда из-за решетки услышал негромкий голос:

– Оставь его в покое, не видишь, ему плохо. Пусть отдохнет.

Берк повернул голову и увидел, что на табуретке, вместо девочки-охранницы сидит мальчик, по возрасту примерно его ровесник, тоже в военной форме хаки и с автоматической винтовкой М-18. На конце ее ствола была установлена широкая трубка, но это был не глушитель. Берк узнал в ней ракетную насадку.

– Меня Оксана послала вас сторожить, – объяснил мальчик с винтовкой без всякой злобы в голосе, с любопытством рассматривая Охотников. Сам новый охранник был доминантой. Яркие голубые глаза, светлые, немного вьющиеся волосы и теплая, застенчиваяулыбка меньше всего гармонировали с пятнистой формой и оружием, ему бы больше подошли белая футболка и светлые шорты. Берк некоторое время внимательно всматривался в нового охранника и потом осторожно спросил:

– Тебя как зовут?

– Миша, – приветливо ответил мальчик и смущенно улыбнулся, – меня правда здесь по-другому называют.

– Я меня Берк, это тоже не мое настоящее имя, по настоящему меня Димой зовут, – сказал Берк.

– Значит у вас там тоже клички дают? – как-то сочувственно спросил Миша.

– Там – это в СБ? – уточнил Берк.

– Да, ты ведь в Службе Безопасности работаешь? – ответил мальчик.

– В Службе Безопасности, – подтвердил Берк, – но у нас не клички, а сокращенные имена, сам можешь выбрать любое, ставят только два требования, чтобы коротким было, и чтобы никто из других Охотников его уже не носил.

– Повезло, – немного грустно ответил Миша.

– А тебя как здесь называют? – спросил Берк, он почувствовал, что это «больная мозоль» Миши. Тот поник, но все же признался:

– Херувимом.

– Хорошее прозвище, – похвалил Берк и видя что Миша вдруг закусил губу, решил провести опасный, но многообещающий ход, – но Херувим это слишком длинное слово, они его наверно сокращают немного, скажем, – тут Берк сделал паузу, – Хер. Так?

Миша насупился, и готов был уже обидеться, но Берк успокаивающе произнес:

– Ты ведь не сам выбирал прозвище, они его тебе придумали, так что все в порядке, бывает, меня в летнем лагере Диролом обзывали.

– А почему Диролом? – все еще с обидой спросил Миша.

– У меня майка рекламная была, вот и прицепились к ней, – рассказал Берк, очень боясь не упустить нить контакта, – а тебя почему так назвали?

– По фамилии, я Миша Херувимов, – простодушно ответил мальчик. Берк хотел сказать, что ему нравится его фамилия, но быстро прикинул, что это будет уже перебор.

– А я Берковский, мне тоже сокращенное имя по фамилии дали, когда в СБ завербовали, – соврал Берк, стараясь найти «общие точки». «Этот парень или специально прислан к нам, или…, – думал Берк, – …или будет возможность побольше узнать об Острове».

– А как тебя завербовали? – спросил Миша.

– Поставили перед фактом и все, – Берк сделал вид, что вспоминать ему это неприятно, – сказали станешь Охотником и будешь отстреливать доминант. Там знаешь ли, особо возражать не дают – военная организация. Ты выполняешь приказы, только и всего.

– Меня тоже никто не спрашивал, – грустно ответил Миша, но продолжать эту тему не захотел. Повисла неловкая тишина. Берк понимал, что разговор надо продолжать, он скользнул взглядом по Мише и спросил:

– А зачем ты ракетную насадку на ствол навинтил? Неудобно же, винтовка слишком длинной получается.

– Нормально, – ответил мальчик, – зато ракету запустить можно, и когда стреляешь, не так грохочет. Влад нас иногда на поверхность стрелять гоняет. Я ракеты запускать люблю, красиво это. Ты ракеты когда-нибудь запускал, ну не эти маленькие, китайские, а большие, которые высоко летят, а потом взрываются в небе?

– Это те, которые запрещены к свободной продаже и применяются только профессиональными пиротехниками для салютов и фейферков? «Салют-1» и «Салют-2»? – вдруг четко спросил Айзек, не дав Берку ответить.

– Точно, но я их через знакомых достаю, – оживился Миша, – а ты где берешь?

– По карточке-удостоверению я могу вещи покруче достать, – усмехнулся Айзек, Берк начал тихо паниковать, Айзек мог все испортить, он незаметно толкнул Айзека, но тот словно ничего не заметил.

– Слышь, а «Стингер» не пробовал в небо засадить, поставив на самоуничтожение, – спросил Айзек, – классно выходит.

– Ты выговор после этого получил, – напомнил ему Берк.

– Нет, – признался Миша, – у нас «Стингеры» есть на складе, но мне их не дадут. Тем более после того, как ракетой из этой насадки вверх пальнул. Влад мне тогда в ухо заехал и четыре дня «губы» дал.

– У вас здесь и гауптвахта есть? – неподдельно удивился Берк.

– Есть, – Миша улыбнулся, – вы на ней сейчас сидите.

– А взрывать смесь магния и аммонала не пробовал? – продолжал Айзек, он оживился, перейдя на любимую тему и Берк про себя облегченно вздохнул и решил пока не мешать ему. «Пусть Айзек немного в себя придет, с этим Мишей-доминантой, я успею поговорить», – решил он и украдкой посмотрел на часы. До взрыва оставалось около часа. Берк молчал, слушая как Миша и Айзек увлеченно разговаривают о разных взрывчатых веществах, ракетах и прочей пиротехнике. Видя, что Миша настроен вполне дружелюбно, Берк решил рискнуть.

– Миш, вам тут наверно здорово живется, – с притворной завистью начал он, – океан, тепло круглый год, купаетесь, загораете. Рай, а не жизнь.

– Какой рай, – махнул рукой Миша, было видно, что настроение у него сразу упало, – нас редко на поверхность отпускают. Купаться и загорать Влад в основном сам ходит и девчонок, которые ему нравятся с собой берет. Перед ним вообще тут все выслуживаются. А так два раза в неделю на пару часов отпускают, и потом сразу обратно.

– Так зачем ты сюда приехать согласился? – недоуменно спросил Берк.

– А меня особо и не спрашивали, – впервые зло огрызнулся Миша, – затолкнули в автомобиль, когда я по набережной гулял. Виталий Арсеньевич сказал, что я теперь буду лучше остальных людей, что я теперь избранный. Я ответил, что не хочу, и просил отпустить меня. Тогда одна из девчонок вколола мне что-то и я вырубился. Очнулся уже на корабле.

– Так ты из какого города? – спросил Айзек.

– Из Новороссийска, – грустно ответил Миша, Берк заметил, что подбородок у него стал мелко дрожать. «Ну вот, сейчас расплачется», – подумал он. Берку было противно от всей этой нечестной игры, но он понимал, что если они приобретут союзника, то шансы сбежать отсюда существенно возрастут.

– Мы сюда приплыли и мне сразу опять вкололи какую-то дрянь. От нее я меняться начал, волосы побелели, сам каким-то другим стал, иногда вижу отражение в зеркале и думаю я это или не я, – продолжал рассказывать Миша.

– Так значит хреново тебе здесь? – с искреннем сочувствием сказал Айзек, заготовленную Берком фразу. Берк чуть было не ударил его за это. «Слишком рано, идиот», – с раздражением подумал он.

– Не сладко, – пожал плечами Миша, – злые все здесь. Мне это больше всего не нравиться. Все друг перед другом выпендриваются. Драки почти каждый день, хоть вроде и девчонки, – он тяжело вздохнул, – да что им сделается, боли они не чувствуют, синяков у них не остается. Кажется иногда – убьют друг друга, а потом смотришь, все нормально – даже к Виталию Арсеньевичу жаловаться не ходят.