– Что ты такое говоришь? – недоуменно спросил Макс, – какие доминанты? Это же школа Кея. Он здесь постоянно учился.

– Это ничего не меняет, – ответил Берк, – подумай сам: у Кея прекрасная реакция и меткость. Промахнутся с нескольких шагов он не мог. Он стрелял четыре раза. И ни убитых, ни следов крови. Только пули, застрявшие в стене.

Берк показал рукой на стену. Макс проследил за его рукой и посмотрел на дырки в штукатурке. Подошел ближе и прищурившись заглянул в одно из отверстий.

– Пуля еще там, – вроде бы спокойно сказал он, – и как ты думаешь, что тутпроизошло?

– Точно не знаю, у меня есть лишь предположения, – ответил Берк. Хлопнула дверь, в раздевалку вошел Владимир Александрович.

– Берк, Макс давайте по домам. Нашим еще здесь работать надо, – тут он заметил что Берк держит в руках револьвер Кея, – Берк, здесь нельзя ничего трогать, – недовольно сказал он, – это не игрушки.

– Здесь были доминанты! – быстро сказал Берк, – я могу это доказать.

Куратор озадаченно уставился на него. Макс воспользовавшись его замешательством, приказал:

– Доказывай!

– Встань у лестницы, – попросил его Берк, Макс тот час выполнил его просьбу, – Кей шел к раздевалке, я не знаю, почему он задержался в школе, но сейчас это значения не имеет. Он уже почти подошел до нее, когда на лестнице показались доминанты. Видимо он оглянулся и заметил их. Они не ожидали нападения, а Кей церемониться не стал – сразу наставил на них пушку, – с этими словами Берк сделал шаг вперед и направил на Макса револьвер, ни куратор, ни Макс не сделали ему замечания за это нарушение правил, – он наверно хотел их просто арестовать и вызвать подмогу, но они начали доставать оружие и Кей выстрелил, промахнуться с такого расстояния и притом четыре раза он не мог, только пули им были пофигу. Я знаю – как это происходит, наступает растерянность. Кей растерялся, а они, достав оружие, убили его. Посмотрите, у него на лице застыло удивление. Он удивился в последний момент, как и я тогда, но меня не убили. Выстрелы отбросили его немного назад. Стреляли из мощного оружия.

Берк закончил говорить и ждал что скажут куратор и Макс. Они молчали и обдумывали его версию. Наконец Владимир Алексеевич сказал:

– Мы это поверим, но сейчас идите домой. Ребята, пожалуйста, идите домой, – попросил он. Берк отдал револьвер куратору и они с Максом пошли к выходу, навстречу им начали заходить сотрудники Службы, двое из них несли носилки. На улице совсем стемнело. Стал накрапывать мелкий дождик.

– Куда теперь? – спросил Берк.

– Тебе домой, – ответил Макс, направляясь к машине Охотников, – а мне еще поработать надо. Похороны будут скорее всего завтра или послезавтра. Тебя до метро подбросить?

– Не надо, сам доберусь, – ответил Берк, – а как же куратор, он тебе домой велел ехать?

– Плевать мне на куратора, мне сейчас на всех плевать кроме убийц Кея! – закричал Макс, потом помолчал, успокоился и добавил, – знаешь Берк что самое обидное в такой смерти? Он погиб ни за что!

– Тебе было бы легче, если бы он погиб на задании или во время той операции? – спокойно спросил Берк, засунув руки в карманы и поежившись от холода.

– Думаю да, – медленно ответил Макс.

– А я думаю – нет, – возразил Берк, – смерть одинакова и для героев и для простых смертных. Насчет доминант – пусть проверят, есть ли на пулях следы того рыбьего фермента. Он там должен быть. До завтра Макс.

– Пока, Берк, я все проверю, ты не беспокойся, если понадобиться – всех на уши поставлю, – зло ответил Макс и захлопнул дверь автомобиля.

Вернувшись домой Берк посмотрел на часы. Половина шестого. Ужинать было еще рано и Берк сел за компьютер. «Надо сообщить Ветаеву», – подумал он и быстро напечатал письмо с кратким описанием событий и своими размышлениями по этому поводу. Оставалось послать его. В этом и была вся загвоздка. Естественно Берк в любом официальном справочнике мог узнать адрес электронной почты представителя России в Совете Евросоюза, но это был всего лишь ящик секретаря и когда до Ветаева дойдет его сообщение Берк не знал. А личный адрес Ветаева достать было не просто. И все-таки Берк решил попытаться. Первым делом он соединился с Центральным сервером СБ. Потом сделал запрос личного электронного почтового адреса Михаила Аркадьевича, но получил ответ, что его допуск не соответствует уровню запроса. Берк выругался. Он немного подумал и позвонил Максу.

– Это Берк, ты можешь повысить мой уровень допуска? – сразу спросил он как только услышал на том конце голос Макса.

– Зачем тебе это? – строго спросил он.

– Я хочу узнать личный адрес электронной почты Ветаева, – ответил Берк, – и передать ему, что сегодня произошло.

– Я против, ты и так на совещании отличился, к тому же повысить твой уровень допуска я не смогу, – отказал Макс.

– Тогда попробуй узнать ты, – продолжал настаивать Берк, – он должен узнать как можно быстрее. Эти доминанты где-то в городе.

– Берк, ты что! Я тут сейчас читаю материалы полиции, мне уже из Отдела Расследований кучу документов прислали! Надо еще к родителям Кея съездить! А ты выслужиться хочешь? – истерично заорал в трубку Макс.

– Макс, успокойся, ты прекрасно знаешь, что я не выслуживаюсь, мне просто нужна помощь Ветаева, без него мы вряд ли их найдем, – ответил Берк.

– Хорошо, не бросай трубку, я попробую, но если не получится, то больше мне сегодня не звони, – раздраженно сказал Макс и Берк услыхал слабый удар, Макс бросил телефон на стол. Берк терпеливо стал ждать, хотя внутри очень волновался и мысленно торопил Макса.

– Записывай, – вдруг громко раздалось в трубке, и Макс продиктовал Берку адрес электронной почты. После этого он не прощаясь бросил трубку. Берк даже не успел поблагодарить его. Но результата он все же добился. Через пару секунд его письмо ушло по нужному адресу. А еще через секунду на ноутбуке Ветаева загорелась строка, сообщающая о прибытии срочного сообщения и запиликал звуковой сигнал.

Утром Берк не пошел в школу, а сразу поехал в СБ. Он специально попросил отца разбудить его пораньше. Войдя в Общую комнату, он увидел, что почти все Охотники на месте, только Рей и Айзек отсутствовали. Берк подошел к Максу, просматривающему на компьютере очередной документ.

– Как дела? – спросил он.

– Хреново, – отозвался Макс, – родители Кея в шоке, и ты скорее всего прав, его убили эти синтетические доминанты. Отчет пришел из лаборатории. Они там всю ночь не спали. Все точно так же как при нападении на Алешу. На пулях следы фермента. Ветаев звонил около пяти часов утра. Он здесь. Прилетел ночным рейсом из Лондона. Похороны Кея сегодня во второй половине дня. Вобщем сейчас делать нечего, так что можешь идти домой. Я Рея и Айка послал в школу Кея, выяснить, не было ли у них в последнее время новых учениц.

– Тебе надо отдохнуть, – сказал Берк, без всяких эмоций. Было и так видно, что Макс не спал всю ночь, и очень переживал из-за смерти Кея, темные круги под глазами ясно показывали это. Он сначала зло посмотрел на Берка, но потом закрыл глаза и потер их пальцами.

– Господи, скорей бы потерять эту чертову невосприимчивость, – тихо проговорил он, – и сбежать от всего этого.

– Или уничтожить доминант, – тоже тихо ответил Берк. Макс отвел пальцы от лица и посмотрел на Берка.

– Я тебя заменю пока, иди выспись, – сказал Берк, отвечая на незаданные вопрос Макса, – до обеда еще много времени, ты успеешь. Тебе на похоронах говорить придется.

– Это может сделать и куратор, – устало ответил Макс.

– Может, – согласился Берк, и твердо добавил, – но должен это сделать ты.

– Хорошо, у меня сейчас нет сил даже спорить с тобой. Я пошел наверх, но предупреждаю, придет что новое и важное – обязательно меня разбуди, – Макс вышел из-за стола и потянулся. Пиджак на нем был помятым и немного грязным. Макс громко сказал Алеку и Айзеку.

– Берк остается за меня. Я буду к обеду, – и вышел из Общей комнаты. Берк сел за его компьютер. «Может так получится, что я так каждый день буду здесь сидеть», – невольно подумал он. К десяти часам пришли Рей и Айк. Берк сразу сказал им, что Макс ушел отдыхать и он остался за него. Они выяснили, что как раз вчера, в день убийства в школу Кея пришли две новые девочки. Одна пришла в седьмой, другая – в восьмой класс. Все представленные ими данными о месте жительства и родителях оказались фальшивыми. По опросам одноклассников – они были очень красивыми. Один парень даже написал записку с предложением о свидании. Тут все совпадало и Берк позволил себе удовлетворенно потереть руки. Выяснился и другой вопрос – почему Кей вчера задержался в школе. Его классная руководительница неожиданно оставила его дежурить, мальчик который должен был убирать класс в этот день – заболел. Вроде все выяснялось. Оставался один вопрос: при приеме в школу обязательно должны присутствовать родители. Или хотя бы один из родителей. Матерью обеих доминант представилась женщина довольно затасканного вида, хоть и прилично одетая. Сейчас ее усиленно разыскивал Отдел Расследований. Но Берк чувствовал, что и здесь все будет глухо. Так и оказалось. Перед обедом ему передали сообщение, что найден труп местной алкоголички, которую опознали учителя и директор школы, как женщину, выдававшую себя за мать доминант. Ее убили выстрелом в голову. Берк чувствовал, что теряет нить. Опять неуловимый Хороший Человек растворился в пространстве и никак не позволяет себя зацепить. В два часа, как и обещал, в Общую комнату зашел Макс. Он выглядел лучше чем утром, но был взлохмачен и пиджак на нем совсем утратил приличный вид. Скорее всего, он рухнул на кровать не снимая его. Берк уступил ему место за столом. Макс сделал пару звонков, приказал всем идти сейчас домой и соответствующе одеться к похоронам, которые будут в три часа на Ново-Владимирском кладбище. «Встречаемся у церкви, потом отпевание, прощание и погребение. После этого поминки на квартире у Кея. Водку и вообще алкоголь пить запрещаю, мы можем понадобиться в любую минуту, если этих доминант найдут», – сказал он. Все молча пошли к выходу. Макс задержался, выключая компьютеры и свет, а потом тоже поехал домой переодеваться.

На похоронах Берк был не впервые, у него часто умирали родственники и эти похороны были шестыми или седьмыми в его жизни. Кея было конечно жалко, но он не был ему ни другом, ни просто приятелем. Смерть настолько часто и близко проходила мимо Берка, что он вроде как привык к ее постоянному соседству. Она не оказывала на него такого ошеломляющего действия как на других. Не внушала ужаса или восторженного трепета как перед чем-то великим. Берк считал смерть просто переходом из одной реальности в другую, но с учетом того, что человек сделал в жизни. С этими мыслями он пришел домой переоделся в костюм и поел. Мать, в этот день чувствовавшая себя неважно и сидевшая дома, спросила его, куда он собрался в костюме, но Берк решил не волновать ее и ответил, что он идет на празднование юбилея их отдела. К трем часам он подъехал на автобусе к небольшой церкви выстроенной на окраине кладбища. Берк беспокоился, что будет дождь, но этого не случилось, хоть небо и было сплошь затянуто тучами. Дул промозглый осенний ветер. Айк, Рей и Алек ждали у входа. Макс и Айзек еще не приехали. Все были одеты в строгие черные костюмы и белые рубашки с галстуками. Только на Айке рубашка была черной. Берк не стал спрашивать, почему тот так оделся. Куртки, одетые поверх костюмов, несмотря на холод, они расстегнули. Разговор как-то не клеился. Алек выглядел немного испуганным, Берк понял, что на похоронах он присутствует впервые. Берком овладело какое-то тупое безразличие к происходящему. Он равнодушно следил как выносят гроб с телом из церкви, как плачут родители Кея и его старшая сестра. «Надо же, а я не знал, что у Кея есть сестра. Как же мы мало знаем друг о друге, – подумал Берк, он оглядел могилы вокруг, – и как быстро забываем». Около свежевырытой могилы гроб поставили на специальную подставку, чтобы пришедшие могли проститься. Берк, дождавшись своей очереди подошел, посмотрел на Кея и прошептал «Пока Кей». Кей выглядел сейчас, после работы работников похоронного бюро, очень хорошо. Он как будто спал и даже немного улыбался. Берк понимал, что это всего лишь иллюзия, но так было гораздо лучше. Куратор встал около гроба и произнес речь о том, что Кей был хорошим Охотником, что благодаря его действиям было спасено много жизней, но вдруг поперхнулся, закашлялся и не смог больше говорить. Он смахнул невидимую слезу и отошел в сторону. Берк посмотрел на него и с удивлением обнаружил, что видит всего лишь старого уставшего от жизни человека, вытирающего в данный момент лицо платком. Исчезла торжественность, официозность. Осталась только грусть, боль и усталость. Усталость от убийств и этой вечной борьбы, в которой никто не побеждает.Перед тем как закрыли гроб к нему подошел Макс и быстро сунул что-то Кею в карман пиджака. Берк не успел заметить что это была за вещь. Гроб опустили в могилу. Каждый кинул по горсти земли, Берк тоже это сделал, и двое работников кладбища стали его закапывать. Берк подошел к Максу и наклонившись к нему тихо спросил:

– Что ты ему положил в карман?

– Карточку-удостоверение, – нормально ответил Макс, показав, что скрывать это не надо, – она конечно аннулирована, но это традиция такая, если кого-то из Охотников убивают, карточка не уничтожается, а кладется вместе с ним в гроб.

– Зачем? – пожал плечами Берк.

– Чтобы там, – Макс сделал ударение на слове «там», – он мог сказать кто он и что он сделал в этой жизни. Если не веришь в это, твое дело. Но это традиция. Откуда она пошла я не знаю.

– Могли бы и салют дать, – отстранено проговорил Берк.

– Родители были против. Куратор предлагал им, чтобы все было по первому разряду: почетный караул, ружейный салют, панихида в здании СБ. Но его родители от всего отказались, даже от оплаты расходов, – пояснил Макс, – сказали, чтобы были только его родственники и друзья. А еще просили венки не приносить, только цветы.

– Вот почему здесь нет венков от СБ, – задумчиво протянул Берк.

Берк отошел и посмотрел в сторону куратора. Владимир Алексеевич уже оправился от нахлынувших на него чувств и уверенно стоял в стороне, держа в руках старомодную шляпу. Тут на плечо Берка опустилась чья-то рука. Берк быстро обернулся и увидел Ветаева.

– К сожалению не успел попрощаться, – сказал он, глядя на то как рабочие закапывают могилу.

– Вы не для того приехали, – мрачно ответил Берк.

– Ты прав, кстати, спасибо за письмо. У меня мало времени, и лучше всего поговорить здесь, – произнес Ветаев.

– А вам не кажется это уж слишком циничным, говорить о текущих делах почти на могиле Кея, убитого вчера доминантами! – в голосе Берка послышалась ярость, которая сменила безразличное отношение к окружающему.

– Согласен, цинично, но если не хочешь со мной говорить – не надо, я уйду. Ты ведь был заинтересован в получении информации, – спокойно ответил Михаил Аркадьевич, – а что касается цинизма, то жизнь у нас такая. Для сантиментов и чувств места нет. Есть дела и обязанности, которые надо выполнять.

– У кого это «у нас»? – спросил Берк, и хотя агрессии в его голосе поубавилось, вопрос был задан не без сарказма.

– Политиков, высших государственных чиновников и управленцев, – объяснил Ветаев, – основных частей машины, именуемой государством. Но ты наверно это еще вряд ли понимаешь.

– Почему же? – удивился Берк, и усмехнулся, – знаете, что я заметил? В вашей Службе Безопасности быстро взрослеешь. Я сам часто не знаю сколько мне лет.

– С кем поведешься…, – парировал Ветаев, но пословицу не договорил, – так как насчет серьезного разговора?

– Валяйте, – махнул рукой Берк, – Кей все равно не услышит. Только пройдемте по тропинке, а то наши на вас уже косятся.

– Хорошо, – согласился Ветаев и они медленно пошли по тропинке между могилами. Некоторое время они шли молча, потом Берк спросил:

– Вы что-то придумали? Так просто, поделиться информацией, вы бы не приехали. Зачем я вам понадобился?

– Пока просто поговорить, – уклончиво ответил Ветаев, – видишь ли твоя теория вроде начала подтверждаться. Пришли результаты исследования пуль. Все то же самое как и при нападении на Алешу. Никакой крови, только следы синтетических тканей и ферментов. Поневоле поверишь в киборгов из фантастических фильмов. Это плохая новость, есть и еще хуже – снова никаких зацепок. Квартиру они снимали неподалеку, но только что въехали в нее, поэтому им было просто затереть все отпечатки пальцев. Оружие, из которого убили Кея – модифицированный пистолет ТТпохищен со склада, как и в первом случае. Опять тупик. Все что есть – компьютерная модель лиц этих доминант.

– Вы забыли про женщину, которая представилась их матерью, ее нашли мертвой, – напомнил Берк.

– И это тоже, – ответил Ветаев, – но вот что я подумал. Помнишь мы говорили о том, как Хороший Человек их контролирует?

– Помню, – подтвердил Берк, они уже прошли до забора и свернули обратно.

– Мне кажется он их слабо контролирует. Они ему не подчиняются, вернее подчиняются, но не полностью. Разберем тот случай, когда они напали на вас с Алешей. Что по логике, они должны были сделать первым делом? Пристрелить тебя, верно?

Берк задумался, эту сторону нападения он не рассматривал.

– Они могли попасть в Алешу, – возразил он через некоторое время.

– Ну и что? Взять пробы крови им это бы не помешало. За несколько секунд кровь не успела бы свернуться, – ответил Ветаев, – им важно было показать свое превосходство над вами – Охотниками. И они его показали. А ведь тот, кто подготавливал их к этой операции, наверняка дал четкие инструкции что и как надо делать. И потом, случай с той доминантой из метро. Она вообще сбежала. Не захотела подчиняться.

– Хорошо, и что из этого выходит? – спросил Берк, – думаете они сами его рано или поздно прибьют?

– Нет, этого я не думаю, – ответил Ветаев, – а вот ты подумай над всем этим. Может есть способ спровоцировать их высунутся снова?

– Трупов будет много если они еще раз высунется, – мрачно отозвался Берк, – чем нам их убивать, не на танке же ехать?

– Не на танке конечно, но я тут посоветовался с нашими экспертами и они сделали интересное предположение. Эти синтетические доминанты не такие уж неуязвимые, как кажутся. Даже несколько пистолетных выстрелов причинят им ощутимый вред. То что они их не чувствуют, это только на короткое время – минут десять, двадцать. Потом организм стремительно слабеет, если не принимать никаких мер, разумеется. К тому же при поражении головного мозга – мгновенная смерть. Так что если всадить в них обойму из Абакана, это должно подействовать, – неуверенно произнес Михаил Аркадьевич. Берк насторожился.

– Что-то вы темните, – прищурился он, – расскажите пожалуйста все как есть.

– Хм, – невесело улыбнулся Ветаев, – любишь ты Берк прямоту. Ну чтож слушай, я попросил психологов составить портрет этого твоего Хорошего Человека. Сведений конечно почти нет, но, – Ветаев сделал паузу, – он должен быть очень аккуратен и педантичен, одним словом: он любит все выверять до мелочей. Если бы его операция в отношении Алеши завершилась успешно в Москве не осталось бы Охотников, плюс никто бы не видел его доминант. Шлемы у них тоже наверняка были, но остались в машине. Все пошло наперекосяк, когда они захотели покрасоваться. Этого он не учел. И еще он не терпит белых пятен – недоработок.

– Что вы имеете в виду под недоработками? – спросил Берк, внимательно слушая Ветаева.

– Это скорее всего ученый-одиночка, который раньше работал в другой области науки, но никак не засветился там, не достиг больших успехов. Потом он заинтересовался проблемой доминант и тут его ждал успех. Но у него собственные цели и амбиции. Он во всем хочет идти до конца. Теперь ему надо создать мальчиков-доминант, – Ветаев говорил уверенно, словно точно знал все это, – он стремиться получить полную власть над доминантизмом. Делать из обычных людей доминант и наоборот, независимо от пола и возраста.

– Стать полубогом? – серьезно спросил Берк.

– Что-то в этом роде, – кивнул Ветаев, – но главное заключается в том, что при такой позиции он не сможет пропустить область в проблеме доминантизма, которую он не изучил.

Михаил Аркадьевич вдруг замолк. Берк смотрел себе под ноги и молчал.

– А для него пропущенная область в доминантизме, это мы – Охотники, – медленно проговорил он. Ветаев ничего не ответил, Берк посмотрел вперед, они приближались к могиле Кея.

– Но ведь доказано, что никаких генетических изменений в нас нет, – продолжил Берк, – хотя по-моему догадываюсь. Вы поместите в солидном научном журнале или газете, статью какого-нибудь уважаемого ученого об этом. Так сказать, последнее слово науки. И думаете он клюнет?

– Он начнет сомневаться, – ответил Михаил Аркадиевич, – а сомнения грызут человека, в конце концов он должен не выдержать – разрешить их раз и навсегда.

– Хотите пожертвовать одним Охотником в вашей игре? – Берк задал вопрос спокойно, как-будто спрашивал о шахматах.

– Нет, этого случиться не должно. Я тебе не напрасно говорил о уязвимых сторонах этих синтетических доминант. Если все четко спланировать, можно будет взять одну из них живой. Учти, мы о них знаем, эффекта внезапности у них уже не будет, – ответил Ветаев.

– Знаете, мне это напоминает предложение засунуть голову в пасть ко льву. Одна беда, я не дрессировщик. Я ведь все прекрасно понимаю. Мне придется пойти на это. Вы все заранее знали. Знали, что я не откажусь. Тут только одна загвоздка: Хороший Человек тоже все хорошо знает и понимает. Он умный, – жестко сказал Берк, и неожиданно спросил, – скажите, а у вас дети есть?

– Есть, – ответил Михаил Аркадьевич, – у меня сын-студент, учится в Сорбонне, гуманитарий. Сейчас изучает галльскую культуру. Хочешь спросить, послал бы я его на такое дело?

– Нет, – покачал головой Берк, – я просто спросил. Что касается вашей идеи, то надо обговорить детали и вперед. Другого выхода у меня нет.

– Решить тебе, но все карты я выложил на стол, – вздохнул Ветаев, – и не считай, что мне это решение далось легко.

– Вот только не надо говорить о высоких целях, человеческих жизнях и тому подобной ерунде, – резко ответил Берк, – я это делаю для всего одной девочки. Ну вот мы и пришли назад, – Берк встал у могилы Кея, – вы все сказали?

– Да, – кивнул Ветаев, и повернувшись бросил через плечо, – правда осталась одна мелочь. Я не собирался давать санкцию на эту авантюру. Но теперь придется дать, иначе ты с Охотниками все выполнишь за моей спиной. До свидания.

– С волками жить…, – не прощаясь процедил сквозь зубы Берк. Он видел как Ветаев сел в автомобиль и машина рванула с места. К нему подошел Макс.

– Ты становишься важной персоной. Глядишь, скоро и мной командовать будешь, – сказал он, глядя на удаляющийся автомобиль. Берк криво усмехнулся, он понял, что Макс сказал это не всерьез.

– Есть разговор. Ты на машине? – спросил он.

– Да, до дома подбросить? – спросил Макс, – наши уже в микроавтобусе сидят. Тебя только дожидаемся. Сейчас на поминки поедем. Потом домой. Так ты едешь?

– Конечно, а куда я денусь, – меланхолично ответил Берк и побрел вместе с Максом к микроавтобусу. Честно говоря ехать на поминки ему не хотелось.

Как только они туда приехали все пошло наперекосяк. Мать Кея зарыдала в истерике и ее пришлось отвести в другую комнату. Макс вдруг налил себе полстакана водки, залпом выпил, поморщился и обращаясь к Охотникам приказал:

– Теперь вы!

Все молча выпили и стали кто чем закусывать. Берку это совсем не понравилось. По телу стала разливаться тупое тепло. Этого состояния Берк терпеть не мог. Макс, не закусывая сидел, смотря на окружающих начинающим мутнеть взглядом. Потом он встал, за столом наступила тишина.

– Я не хотел говорить, – неожиданно четко сказал Макс, – но сейчас молчать не могу. Мы все знали Кея, со всеми его положительными качествами и недостатками. И вот его нет. Он ушел. Ушел возможно в лучший мир. Теперь его нет и никогда не будет с нами. Я спрашивал себя, что значит это. И нашел единственно близкое сравнение. Вы собирали пазлы? Почти все ведь собирали. Так вот, это похоже на то, когда собрана полная картина и вдруг один квадрат выпадает. Вроде это мало, но картина не полная, что-то не хватает. Вот и нам не будет хватать его выходок и чудачеств. Но у нас есть память. Главное – это не забывать. Необязательно все время о нем помнить, важно именно не забывать. Мы не забудем тебя, Кей.

Макс сел и снова выпил водки. Через некоторое время его начало качать. Берку пришлось взять обязанности начальника на себя. Он быстро попрощался с родителями Кея, и начал поднимать Охотников из-за стола. Алеку стало плохо от водки и его начало тошнить. Пришлось срочно тащить его в туалет и ждать пока он прочистит желудок. Макс сидел и неподвижно смотрел на ковер, повешенный на противоположной стене. Выражение его лица говорило, что окружающая действительность его совсем не волнует. Но Берка он слушался: молча, пошатываясь встал из-за стола и пошел одеваться в прихожую. Наконец Берк, с помощью Рея выпроводил всех из квартиры. Они загрузились в микроавтобус и поехали по домам. Макс по пути заснул и когда машина остановилась перед его домом, пришлось его расталкивать. От выпитого Макса что называется «развезло» и самостоятельно идти он не мог. Пришлось Берку с Реем и Айком тащить его до дверей квартиры и передать буквально в руки родителей. Причем тащили Макса Берк с Реем, Айк открывал двери и вызывал лифт. Только когда все были развезены по домам, Берк назвал водителю свой адрес. Часы показывали уже около десяти часов вечера. Придя домой, он не стал отвечать на вопросы родителей. Начала болеть голова и Берк, выпив несколько таблеток активированного угля, не раздеваясь упал на диван. Он сразу провалился в неприятное алкогольное забытье.

И ему приснился сон. Он находился на даче у бабушки и шел по одной из дорог дачного поселка. Был поздний вечер. Уже сгущались сумерки и начинало темнеть. Берк знал, что сейчас июль или август. Такие красочные закаты бывают там только в это время года. Впереди темнел еловый бор, и начинал появляться легкий, сырой туман. Берк шел по дороге и вдруг понял, что идет не один. Слева от него кто-то тоже шел по дороге. Берк повернул голову и увидел Кея. Тот шел рядом, глядел вперед и улыбался. «Ты же умер», – прошептал или может только подумал Берк. Кей посмотрел на него и продолжая улыбаться сказал: «Ну и что? Ты тоже». «Нет, я жив», – ответил Берк. «Ерунда, я тоже раньше был жив», – засмеялся Кей. И они неожиданно оказались на озере. Берк хорошо знал это место. По поверхности воды клубился легкий туман. «Хочешь пойдем со мной? Там не так страшно», – смеясь спросил Кей. «Нет у меня здесь много дел», – отказался Берк, понимая, куда зовет его Кей. «Ну как хочешь, – Кей ступил на поверхность воды и легко пошел по ней, разгоняя туман, пройдя несколько шагов он обернулся, – если встретишь их, передавай привет, крупнокалиберный». Кей опять заливисто засмеялся и пошел дальше. Берку вдруг очень захотелось пить. Он попытался присесть, чтобы напиться из озера, но почему-то никак не мог это сделать. Наконец он вроде зачерпнул руками воды, но она не прекратила жажды. Тут он проснулся.

Во рту он почувствовал неприятную сухость и жажду. Болела голова. Берк посмотрел на часы. Полдевятого утра. За окном было светло, хоть и пасмурно. Родители уже ушли на работу. Берк встал с дивана и пошел в ванную. Напился воды прямо из-под крана и умылся. Стало легче. Потом он принял контрастный душ. Похмелье почти совсем исчезло. Берк решил, что прежде всего надо позвонить Максу. Он набрал номер. На том конце долго не брали трубку, наконец послышался заспанный недовольный голос:

– Алло!

– Макс? Это Берк, ты как?

– Плохо, – угрюмо ответил Макс, – перепил вчера, сейчас отсыпаюсь. Не знаю, сумею ли очухаться к двум. Если не приду – ты за старшего.

– Макс нам надо кое-что обсудить. Я об этом вчера от Ветаева узнал, – сказал Берк.

– Хорошо, сегодня я приду, может к вечеру, но обещаю, что приду, а сейчас – пока. Я замерз совсем. У нас батареи не топят, – быстро попрощался Макс и бросил трубку. Берк задумался, посмотрел на часы и стал собираться в школу. Он успел как раз к началу второго урока. Как только Берк плюхнулся за парту, раздался звонок и урок начался. Голова у Берка «варила» с трудом, сказывалась вчерашняя водка. Он спросил у Ленки Китеевой, сидящей рядом, какая вчера была задана теорема по геометрии. Ленка повернула голову, и принюхавшись, наклонилась к уху Берка и прошептала:

– Дим, ты что? Пить начал? От тебя перегаром пахнет. И вчера тебя в школе не было.

– Нет, не беспокойся, – ответил Берк тоже шепотом, – лучше про теорему скажи.

– Тебе надо как-нибудь по другому расслабляться, – произнесла Китеева, – я же все понимаю. Тебе тяжело, а люди как раз от этого пить начинают, и потом алкоголиками становятся.

– Да не беспокойся ты за меня, – начал раздражатся Берк, – со мной все в порядке.

– Не в порядке, вот ты злится начинаешь, а это первый признак алкогольной зависимости, – жалостливо ответила Ленка, – я же тебе помочь хочу.

– Лен, да нет у меня никакой зависимости, я вчера вообще пить не хотел. Пить водку – ненавижу, но пришлось, – начал оправдываться Берк, – никак нельзя было отказаться.

– Почему? – спросила Китеева, в ее голосе послышалось недоверие, – отказаться можно всегда.

Берк мысленно сплюнул, проклиная ленкино недоверие, и рассказал:

– Кея позавчера убили, а вчера я ходил на похороны и поминки. Хотя ты ведь его не знаешь. Он один из Охотников в нашем Отделе.

– Как убили? Кто? – удивленно и испуганно посмотрела на него Китеева.

– Кто, кто, доминанты, прямо в школе грохнули, – раздраженно ответил Берк, и примирительно добавил, – Лен, давай не будем об этом. Скажи лучше, какую теорему вчера разбирали.

Ленка быстро назвала ему теорему и замолчала. Но через некоторое время опять негромко спросила:

– Как же так, вас же готовят и вы хорошо вооружены? Охотников ведь никогда не убивают!