– Режим работы при угрозе терактов, при массовых волнениях населения, стихийных бедствиях и еще нескольких случаях, – быстро объяснил Макс, – последний раз вводился шесть лет назад, когда доминанты устроили массовый побег. Раньше это называлось усиленным режимом работы. Всего у на три режима работы: «зеленый», «желтый» и «красный».

– Прям как на светофоре, – усмехнувшись заметил Берк, – ну, зеленый – обычный, это я понял, в нем мы всегда работаем. А «красный», это какой?

– «Красный» – это война, – коротко ответил Макс.

– И с кем же мы собираемся воевать? – иронично спросил Берк, – кстати, как этот «желтый» режим на нас отразится?

– Ни с кем, – холодно ответил Макс, – его еще ни разу не вводили. А что касается Отдела Охотников, то при «желтом» режиме работы ты обязан в течении двадцати четырех часов в сутки находится в зоне доступа средств связи. Иначе говоря, ложась спать телефон ставь рядом с собой. Да, Берк, это все междупрочим написано в соответствующих документах. Ты бы с ними ознакомился, полезно будет. Там разные случаи работы предусмотрены.

– На все случаи инструкций не напишешь, – ответил Берк, но Макс уже вышел из зала. Берк вышел в коридор и пошел в Общую комнату. Он сел за свой стол и по привычке проверил сообщения Отдела Информации. Ничего серьезного не произошло. В двух школах надо было проверить наличие доминант, но скорее всего это был ложный вызов. Сверху над заголовком фломастером было написано «Поедут Алек и Рей», и подпись Макса. «И тут успел, – подумал Берк, – во сколько же он сегодня пришел?». Но долго задумываться над этим не стал. Берк снял трубку внутреннего телефона и нажал кнопку, связывающую с куратором. Тотчас в трубке раздался вежливый голос Владимира Алексеевича:

– Я слушаю.

– Это Берк, я бы хотел поговорить с Михаилом Аркадьевичем, не знаете, куда он пошел?

– Он сейчас как раз у меня, – ответил куратор и замолчал, Берк понял, что он закрыл рукой трубку и советуется с Ветаевым, может ли он встретится с ним.

– Да Берк, можешь приходить, – ответил куратор и положил трубку. Берк мигом выскочил из за стола и бегом пустился по лестнице, потом так же бегом пересек коридор и остановился только перед кабинетом Владимира Алексеевича. Берк постучался, открыл дверь и вошел. В кабинете за столом, напротив друг друга сидели куратор и Ветаев. Они одновременно повернулись и посмотрели на Берка.

– Я бы хотел поговорить только с вами, Михаил Аркадьевич, наедине, – Берк посмотрел на Ветаева, – можно, Владимир Алексеевич?

– Отчего же нельзя? – куратор усмехнулся, – мне как раз нужно отлучится по делам.

И он вышел из кабинета.

– Вообще это не очень вежливо – выпроваживать из кабинета его хозяина, – заметил Михаил Аркадьевич, без тени улыбки.

– Согласен, но сейчас вежливость это не главное, – ответил Берк, – скажите, что вы обо всем этом думаете? Вы же владеете полной информацией!

– Не такой уж и полной, – заметил Ветаев, – по крайней мере сейчас. Послушай Берк, мне кажется между нами много общего и по-моему я хорошо понимаю тебя. Ты пришел задать другой вопрос. Ты пришел спросить, верю ли я тебе?

– И? – Берк напрягся.

– Я верю, что ты говоришь правду, – тут Ветаев поднял указательный палец вверх, – но я не верю, что все происходило так, как ты рассказываешь.

– Верите и не верите одновременно? Не понимаю, как это может быть? – удивился Берк.

– Очень просто, – Михаил Аркадьевич скрестил руки и облокотился на спинку кресла, – ты мог испугаться, нафантазировать, и в итоге поверить в то чего на самом деле не было.

– Здорово! – не сдержался Берк и начал ходить вперед-назад около стола, напротив Ветаева, – значит по вашему у меня глюки были?

– Ну почему же сразу глюки? Тебе могло просто показаться, что ты попал в доминанту, а на самом деле – промахнулся, – примирительно произнес Ветаев.

– Я видел, – Берк остановился около него и уперся руками о стол, – понимаете я видел как пули не причинили им никакого вреда. Лешку спросите. Я ему дал стреляющую ручку, он тоже вогнал пулю в доминанту, а она похоже это даже не почувствовала. Про инъектор я вообще молчу.

– А вот то что ты дал оружие несовершеннолетнему, которого охранял – это плохо, – задумчиво произнес Ветаев, – они могли его убить.

– Сам знаю, но почему вы мне не верите?! – закричал Берк и от досады сжал кулаки, – вы же понимаете, что для меня эта операция была даже важнее, чем для вас. Таня находится в больнице и медленно умирает там, пока я здесь гоняюсь за пуленепробиваемыми доминантами.

– Ты вот что – успокойся, если хочешь продолжать разговор! – отрезвляюще прикрикнул на него Ветаев. Берк послушался его. Подавил, правда не до конца эмоции и сел в кресло напротив.

– Я повторяю что верю тебе, Берк. Но я не верю в чудеса. Давай поразмышляем над происшедшем вместе, – Михаил Аркадьевич наклонился вперед, – инъектор отбросим сразу. Скорость капсулы и ее пробивная способность очень мала. Только одежду пробить хватит и кожу. Будем считать, что под одеждой у доминант был кусок пластика. Все – инъектор бесполезен.

– Стоп, Лешка ей тоже инъектором в ногу засадил, обычным – ручным. Я видел, он их этим отвлек, – прервал его Берк.

– Он мог промахнуться или инъектор был неисправен, – возразил Ветаев.

– Хорошо, допустим, а вот как быть с этим? – Берк вытащил свою «Беретту» и положил ее на полированный стол, – тут все исправно, я после обойму смотрел, чтобы убедиться, что заряжено боевыми патронами.

Ветаев взял пистолет, уверенным движением вытащил обойму и посмотрел на верхний патрон.

– А вот с этим действительно получается загвоздка. У тебя довольно мощное оружие, – ответил он, – допустим на них были надеты легкие бронежилеты и ты их не заметил под одеждой. Но в этом случае прямое попадание пули вызвало бы болевой шок. После него так просто на ноги не вскочишь. Тяжелые бронежилеты – вот это бы все объяснило, но ты бы их заметил и потом в них не побегаешь. Тупиковая ситуация. Особенно не ясно с твоими пулями, и этими следами акульего фермента на них. Ты рыбий жир не пьешь?

– Издеваетесь? – спросил Берк, – я вроде с вами серьезно разговариваю.

– Да нет, зачем же, я просто прорабатываю версии, – ответил Ветаев, – как могло так получится, что хорошо спланированная засада не удалась? Рыба не только сорвалась с крючка и съела наживку, но и леску перекусила.

– А может мы рассчитали удочку не на ту рыбу? – осторожно произнес Берк, – хотели поймать карася, а клюнула щука? Хороший Человек оказался хитрее и предусмотрительнее нас?

– Кстати, насчет этого Хорошего Человека, – Михаил Аркадьевич вставил обойму в рукоятку и ладонью продвинул ее до щелчка, после этого протянул пистолет обратно Берку, – я считаю, преждевременно о нем говорить как о реально существующем организаторе. Мы о нем почти ничего не знаем. А само название пошло от тебя Берк, вернее от доминанты, которую ты пристрелил в метро. Может это группа людей, наподобие «Защитников ангелов».

– Нет, я думаю, что Хороший Человек существует, – ответил Берк, – и он стоит за всем этим.

– И откуда такая уверенность? – с легкой иронией спросил Ветаев.

– Я его во сне видел, – простодушно заявил Берк, Михаил Аркадьевич не смог сдержать улыбки «Господи, какие же они еще дети», – подумал он.

– И как же он выглядит?

– Большая темная фигура. Но он злой, я это почувствовал, – ответил Берк, – вы не подумайте, я не экстрасенс, лиц преступников видеть в снах не могу.

– Я и не надеюсь на это, тогда бы все слишком просто было, – ответил Ветаев. Они немного помолчали, дальше разговор как-то не клеился.

– Так что мы теперь делать будем? – спросил Берк. Михаил Аркадьевич наклонил голову и посмотрел на гладкую полировку стола.

– Ну сидеть сложа руки мы не собираемся, но сейчас у нас пойдет, так сказать пассивный период. Будем собирать информацию, анализировать ее, а там может и выплывет какая зацепка, – ответил он.

– Можно мне быть…, – Берк замялся, … ну что ли в курсе дел?

– Хочешь, чтобы я с тобой делился информацией, которая будет ко мне поступать? – прямо спросил Ветаев.

– Хочу, – напряженно кивнул Берк.

– Хм, – Ветаев усмехнулся, – и это после проваленной операции?

– Я не ждал, что людей не будут останавливать пули, – твердо ответил он, – вы, – Берк сделал ударение на этом обращении, – этого тоже не ожидали.

Ветаев нахмурился. Он повертел в руках карандаш, раздумывая, потом произнес:

– Сейчас Берк, вопросов больше чем ответов. Меня больше всего интересует, что хотят эти доминанты и твой Хороший Человек? Чего они добиваются? Положение у нас сейчас сложное. Украдено много оружия, это первая опасность. И вторая: несколько организованных доминант-убийц. Как он выходит на них раньше нас? Ведь он фактически собрал команду и вооружил ее. Для чего он это все предпринимает? И последнее: как их остановить? Вот вопросы, которые стоят передо мной, Берк. Ты хочешь помочь мне в их решении. Это я знаю. Вот только сил у тебя хватит?

– Я постараюсь, – тихо и упрямо ответил Берк.

– Ладно, я ничего не обещаю, но сделай на своем служебном компьютере еще один почтовый ящик. Назови его, – тут Ветаев задумался, и затем улыбнулся, – ну скажем, Хороший Человек. Постараюсь по мере возможностей сбрасывать тебе информацию. Но у меня два условия: никакой самодеятельности и чтобы это не отражалось на твоей обычной работе. Вобщем никакой элитарности. Ты остаешься обычным Охотником.

– Согласен, спасибо, – поблагодарил Берк. Он встал сунул пистолет за пояс и попрощался:

– До свидания.

– До встречи, Берк, – сказал в ответ Ветаев, оставшись сидеть в кресле. Берк вышел из кабинета куратора. И тут же наткнулся на Владимира Алексеевича, стоящего у поворота на лестницу. Тот немного иронично посмотрел на Берка:

– Ну что посекретничал?

– Нет, я просто попросил его делиться информацией, – ответил Берк. Куратор не смог скрыть изумления:

– Попросить об этом самого представителя всей российской СБ в Женеве. И что он тебе ответил?

– Конкретно ничего не обещал, но говорил, что по мере возможностей будет держать в курсе дел, – честно ответил Берк.

– Значит поделится, я с ним давно работаю. Он всегда так говорит, когда соглашается, – удовлетворенно сказал куратор, – но ты Берк не зазнавайся.

– Меня об этом уже предупредили, – улыбнулся Берк, – так что мне сейчас делать?

– Спроси у Макса, а хотя тебе же надо отчет писать, – напомнил куратор, – вот и займись этим.

– Есть! – шутливо ответил Берк, на душе у него полегчало. «Всегда легче, когда что-то делаешь», – подумал он и пошел к Общей комнате. По дороге он посмотрел на часы. Было уже десять тридцать утра. Отчет Берк закончил только к обеду. После этого он долго колебался: идти в столовую или поехать домой, но решил все же, что лучше пообедать дома. Хоть поздно, но домашняя пища всегда казалась Берку намного вкуснее.

Дома естественно никого не было. Родители работали. Берк открыл дверь своим ключом. Он быстро разогрел обед и поел. Предстояло еще разобрать вещи из рюкзака. Вчера, после того как Берк приехал от Проповедника, он поленился это сделать. И надо было еще повесить картину Ани на стену. Берк долго думал, где ее повесить, и наконец подобрал место в своей комнате между ковром и шторой. Напрямую солнце сюда не светило, но это место на стене было и так довольно хорошо освещено. Берк сбегал в прихожую за молотком и гвоздями, и через минуту картина висела на стене. Получилось очень хорошо. Берк сам не ожидал, что она будет так гармонировать с обстановкой в его комнате, словно эта картина всегда была ее частью. Он невольно залюбовался картиной Ани. «Все-таки она очень хорошая художница», – подумал с улыбкой Берк. Потом он принялся разбирать рюкзак. Это было уже менее интересно, но через полчаса Берк зашвырнул пустой рюкзак на антресоли. Отряхнул по привычке руки и принялся готовиться к школе. Он разобрал учебники на столе. Те что ему дал Макс для операции, он вернул ему еще вчера. Вынул из ящика несколько чистых тетрадей и подписал их. Оставалось только узнать уроки на завтра. Берк обычно звонил для этого Вовке Остапову или Мишке Гартееву. Но сегодня Берк решил позвонить Ленке, заодно и поговорить. Он набрал номер и в трубке послышался ее мелодичный голос:

– Алло!

– Здравствуй, это Берк, я вернулся из Испании, – пошутил он, – у тебя уроки можно на завтра узнать?

– Привет! – обрадовалась Ленка, – что, у тебя там в СБ все завершилось?

– Нет, – грустно и серьезно ответил Берк, напоминание о проваленной операции было слишком свежо и неприятно, – и я думаю, что все только начинается.

– Не поняла, расскажи, если можешь конечно, – попросила Китеева.

– Долго это, – попытался отмахнутся Берк, – ты лучше мне уроки на завтра скажи.

– А я не тороплюсь никуда, – ответила Лена, – а насчет уроков записывай: у нас завтра геометрия, зоология, музыка, русский и химия. Дим, ну расскажи, пожалуйста. Мне же очень это интересно.

Берк посмотрел в окно. Солнце скрылось и налетели облака. Погода стала типично осенней. Ему захотелось увидеть сейчас Ленку и поговорить с ней. Он решил пригласить ее погулять, но его беспокоила погода. «Как бы дождь не начался. Хотя, зонт у меня есть, если дождь пойдет, я его ей отдам», – подумал он и сказал, немного смущаясь:

– Лен, а можно тебя пригласить погулять? Прям сейчас?

– Конечно, – сразу согласилась Ленка.

– Тогда давай встретимся на перекрестке, или мне за тобой зайти? – предложил он.

– Не, за мной заходить не надо, давай на перекрестке. Ты через сколько придешь? – спросила Китеева.

– Через пять минут, – ответил Берк, – ты успеешь?

– Успею, – ответила Ленка, в ее голосе ясно различались торжествующие нотки, – ну тогда пока, – и она не выдержала и прыснула, – вернее до скорого!

Берк положил трубку. Он быстро оделся, поставил квартиру на охранную сигнализацию и вышел за дверь. Путь до перекрестка занял у него минут семь, но когда он пришел, Ленки на месте еще не было. Ждал Берк недолго, через пару минут он увидел как она выбежала из переулка и побежала к нему.

– Извини что опоздала, – сказала она, запыхавшись. Взглянув на нее повнимательней Берк понял, почему она опоздала. Губы у Китеевой были накрашены, на ресницах он заметил тушь, а вокруг глаз – тени. Берку это не понравилось. Он конечно догадался, что Ленка хочет понравится ему, но косметики на девочках он не любил. Берк хотел уже было прямо сказать ей об этом, он вовремя спохватился, сообразив, что легко обидит ее этим замечанием.

– Куда пойдем? – спросила Ленка, улыбнувшись ему.

– Давай просто погуляем. Пошли до парка, – предложил он. Она кивнула и они пошли по мокрому темному асфальту, покрытому слоем опавшей листвы, которую дворники не успевали убирать. Китеева была одета в короткую, но теплую бело-голубую стеганную куртку и джинсы. Это делало ее изящной и очень привлекательной. Они шли рядом и молчали. Берк не знал как начать разговор, а Китеева боялась показаться слишком навязчивой.

– Знаешь, а ты мне снилась, – вдруг ни с того ни с сего ляпнул он. Ленка внимательно посмотрела на него и попросила:

– Расскажи!

Берк начал рассказывать свой сон про Хорошего Человека. Он пытался рассказать о всех ощущениях и переживаниях, которые испытал тогда. Китеева внимательно его слушала, смотря на желтые листья под ногами. Когда Берк закончил она медленно сказала:

– Интересно, а знаешь, ты мне тоже снился.

– Да? – спросил Берк, – и что то был за сон?

Ленка поправила волосы, откинув прядь за ухо и начала рассказывать.

– Этот сон приснился мне три дня назад. Летний день, наш класс, перемена. Я не знаю, почему мы занимаемся летом,знаю только, что это лето. Солнце ярко светит через окна. Я нахожусь в кабинете литературы, ну этом, на солнечной стороне школы. Так вот, перемена, – Ленка начала жестикулировать ладонями, стараясь точнее передать обстановку во сне, Берк заметил, что она смотрит перед собой, но мысленно находиться в своем сне, – все бегают, разговаривают. В классе очень много народа, но я вижу только тебя, остальные все какие-то смазанные. Я их почти не замечаю. Ты разговариваешь с кем-то из мальчишек, ходишь по классу. Я хочу подойти к тебе, но не могу. Знаешь наверно это ощущение, когда тело тебя вроде и не слушается совсем. Ты получаешься как посторонний наблюдатель. А потом в класс заходят они. Двое взрослых. Оба в длинных плащах и низко надвинутых шляпах, такие в старых фильмах шпионов играют. Но у одного вся одежда белая, у другого – черная. Лиц разобрать невозможно. В классе их никто не замечает. Все заняты своими делами. Они подходят к тебе и начинают разговаривать. О чем – я не слышу. Ты им что-то отвечаешь. Видно, что они пытаются уговорить тебя пойти с ними. Ты споришь, но в конце концов соглашаешься и уходишь вместе с ними. Тут я понимаю, что они уводят тебя навсегда, что ты уже больше никогда сюда не вернешься и я никогда тебя не увижу. Вы выходите из класса. Я кричу, пытаюсь бежать за вами, но всего лишь выхожу в коридор, стою и смотрю как вы удаляетесь. Ты оглядываешься и смотришь на меня. Грустно так, словно извиняешься, и идешь дальше. На этом все закончилось и я проснулась.

Китеева замолчала. Берк задумался, представляя ее сон.

– Странный сон, я вроде никуда уходить не собираюсь, – ответил он, – а кто эти двое в плащах?

– Не знаю, – ответила Ленка, – они не плохие, но и не хорошие, просто чужие, словно из другого мира пришли.

– Ангел и демон? – спросил Берк.

– Нет, они не враги, – ответила Ленка, – как бы тебе объяснить – они вместе, хоть и совсем разные, противоположные.

– Ладно, давай забудем об этих кошмарах, знаешь, такое иногда присниться, – Берк присвистнул, – я один раз во сне с инопланетянами сражался.

– И как победил? – с улыбкой спросила Китеева.

– Не знаю, – усмехнулся Берк, – но побил их здорово.

– Слушай, ты так и не рассказал об этой вашей операции, – напомнила Китеева, – и я еще тебя хотела спросить: кто такой Хороший Человек и кто такой Лешка, это твой друг?

– Не совсем, – замялся Берк, – Лен, пойми меня правильно, я верю, что ты никому не скажешь, но рассказывать тебе об операции не хочу. Скажу только, что она провалилась. Не по нашей вине, но провалилась. И с большим треском. О Хорошем Человеке я сам ничего не знаю. Мы его так назвали условно, что ли. А Лешка, это мальчик-доминанта, но без инстинкта убийства. И у него не искусственный временный доминантизм, как у меня был, а нормальный.

– А разве такое бывает? – удивилась Китеева.

– После вчерашнего утра, я готов поверить, что все бывает, – вздохнул Берк, – а Лешка, это исключение из правил.

– И что? – Ленка явно заинтересовалась, – в него все влюбляются?

– Не без этого, – пожал плечами Берк, – но он смог с этим справится. Стать нормальным, без закидонов. Послушай, давай о чем-нибудь другом поговорим. А то все время на проваленную операцию съезжаем.

– Давай, – согласилась Ленка, – ты мне тогда по телефону говорил, что еще некоторые фантазии со мной представлял.

Она выжидательно замолчала. Берк тут же очень пожалел о своем предложении. Если по телефону ему было тяжело об этом разговаривать, то вот так в живую – совсем невозможно. Он лихорадочно обдумывал что ответить.

– Понимаешь Лен, об этом я сейчас тоже не хочу говорить. Мне сейчас тяжело. Я надеялся, что в результате нашей операции может найтись лекарство для Тани и других доминант. Над этим сейчас очень много ученых работают, но ни у кого не получается. А тот кто сделал вещество превращающее человека в доминанту, может сделать и препарат обратного действия. По крайней мере я на это надеюсь. А вчера мы все проиграли. Я понимаю, что я в этом не виноват, или виноват не больше других. Такого что было вчера – предусмотреть нельзя. Но все же совесть гложет, – честно сказал он.

– Ты ее все еще сильно любишь? – грустно не то спросила, не то просто сказалаКитеева. Берк не ответил, задумавшись и прислушиваясь к шороху листьев под ногами. Она наклонилась и подобрала несколько желтых листьев клена. Они шли по аллее вдоль старых уютных двориков пятиэтажек. Было часа три дня и по улице кроме них, никто не прогуливался.

– Не знаю, – замялся Берк, – столько всего прошло с июня. Я очень хочу, чтобы она выжила. А что касается любви… То как-то все смазано стало, неопределенно. Ты например мне очень нравишься, а Таня… Я все что могу сейчас делаю для нее. И любовь наверно есть, но мне сейчас важнее успеть найти лекарство. Долго она в клинике не выдержит.

– Понятно, – протянула Китеева, хотя что «понятно» уточнять не стала. Она повернулась к нему и неожиданно улыбнулась. А потом вдруг бросила в него листьями и со смехом отбежала на несколько шагов.

– Ах, ты! – Берк погнался за ней, сгребая на бегу опавшую листву, чтобы кинуть ее в Ленку. Ленка бегала быстро, но Берк настиг ее и тоже обсыпал листвой. Они так долго играли в старом саду, гонясь друг за другом и перекидываясь листьями. Разыгравшись, Берк случайно провел рукавом ей по лицу. Косметика у Ленки немного смазалась. Особенно губная помада, она оставила красный след на его куртке.

– Ой, извини, я не хотел, – он достал платок, но тот как назло оказался грязным. Ленка, глядя на него рассмеялась.

– Да, брось ты! Все нормально. Это я тебя запачкала, – она достала свой платок, чистый и сложенный вчетверо, и вытерла всю помаду с губ напрочь. Потом вытащила из кармана маленькую пудреницу и раскрыла ее. Посмотрелась в зеркало, она послюнявила платок, с силой провела им по векам, удаляя тени и тушь. Ленка снова посмотрела в зеркальце. Следов косметики не осталось.

– Знаешь, а так даже лучше. Ты естественней выглядишь, красивее, – одобрил Берк.

– А я догадывалась, что ты косметику на девчонках не очень любишь, – ответила Китеева, – я поэтому сейчас и опоздала – макияж накладывала. Я ведь еще волосы перекрасить хотела – в блондинку. Как думаешь – лучше будет?

– Нет, – энергично замотал головой Берк, представив ее со светлыми волосами, – это тебе не идет. Но если самой хочется, то перекрась. Только лучше сначала на компьютере смоделируй. Мы тут недавно в отделе баловались. Отсканировали всех и прически меняли, цвет глаз, усы накладывали, бороды. Прикольно получалось.

Они засмеялись и снова начали бегать друг за другом и кидаться листьями. Наконец Ленка и Берк устали, и пошли обратно. Настроение у Берка поднялось и он вопреки своим словам стал рассказывать о Лешке: как он заступился за девочку, как он пел на крыше дома, как сбежал из под наблюдения. Берк, не рассказал только о вчерашнем утре. Ленка внимательно его слушала, иногда задавая вопросы или смеясь. Берк проводил ее до дома. Было еще только часов пять вечера, но из-за туч, затянувших небо казалось что начинает уже темнеть.

– Ну что, до завтра, – попрощался Берк, – пока.

– Счастливо, – ответила Ленка и вошла в подъезд. Берк, успокоенный и даже немного довольный тоже пошел домой.

Поздно вечером ему позвонил Макс.

– Берк, – не здороваясь, он сразу перешел к делу, – завтра в двенадцать будет совещание по итогам нашей операции. Приглашен только высший директорат Службы. Но ты можешь пойти, если хочешь. Меня куратор предупредил, что ты этим делом очень интересуешься.

– Конечно пойду, – быстро ответилБерк.

– Совещание будет в главном конференц-зале. Ты только не опаздывай. Там люди серьезные соберутся. Но и школу не пропускай, уйди с последнего урока, или как там у тебя получится, – строго сказал Макс.

– Не беспокойся, – ответил Берк, – учеба не пострадает. А о чем они там будут говорить, неизвестно? Хотя бы примерно?

– Неизвестно. Знаю, что главным там будет Ветаев. Он сейчас вообще всю Службу под себя подгреб, приказы отдает даже нашему директору. Так что ты на совещании особо не выпендривайся. Лучше помалкивай и слушай, – дал совет Макс.

– Ну ты же меня знаешь, – обиженно отозвался Берк.

– Вот именно, – заметил Макс, – все, пока. Да, напоминаю, у нас сейчас «желтый» режим, так что телефон на ночь не отключай и плеер в школе носи.

– Мне с ним и на физре бегать? – язвительно спросил Берк.

– А вот это твое дело, бегать или нет, но носить с тобой средство связи ты обязан. Ладно, хватит препираться, поздно уже, а мне еще почту смотреть. Пока, – и бросил трубку. Берк пошел спать, но долго не мог заснуть. Он ворочался, думая о том, что могут обсуждать на этом совещании, и может ли появится «зацепка» как говорил Ветаев.

На следующий день Берк надел в школу белую рубашку, галстук и пиджачный костюм-тройку, которую ему купили родители специально для праздников. Он решил, что пропустит последний урок и на такси быстро доедет до здания СБ, кинет в Общей комнате сумку с учебниками и пойдет на это совещание. В школе его виду очень удивились, раньше Берк никогда не приходил в костюме, но он сказал, что после уроков идет на день рождения к знакомому и расспросы прекратились. На первом же уроке Ленка демонстративно села рядом с ним. Берк держался с ней дружелюбно, но никаких особых знаков внимания не оказывал, лишь шепнул на ухо, что ни на какой день рождения он не идет, и на самом деле у него сегодня очень важная встреча в СБ, поэтому он так и оделся. Уроки прошли быстро, перед последним, он предупредил учительницу, что у него важное семейное торжество и ему сейчас немедленно требуется уйти. Записку от родителей он принесет завтра. Учительница возражать не стала. Закончив со школой он быстро пошел к остановке такси. Берк спланировал все правильно. Ровно без десяти двенадцать он подходил к главному конференц-залу, ощущая легкое волнение.

Главный конференц-зал находился рядом с кабинетом директора Российского отделения Службы Безопасности Евросоюза. Это была увеличенная копия зала Охотников. Тот же строгий офисный стиль, люминесцентное освещение, черные кожаные кресла и полностью закрытые жалюзи на окнах. Только мебель здесь была получше и подороже.И еще стол был не длинным и прямоугольным, как у них, а круглым, с большим отверстием в середине. Когда Берк вошел в зал половина мест за столом была уже занята, из знакомых здесь были куратор, Макс, начальник Отдела Информации и начальник Отдела Расследований, всех остальных Берк не знал, хотя иногда встречал в коридорах СБ. Когда Берк вошел, присутствующие посмотрели на него с удивлением, но ничего не сказали. Он сел рядом с Максом. Тот наклонился к нему и прошептал:

– Молодец, хоть человеком стал выглядеть.

– Не люблю я этого официального стиля. В костюме я похож на биржевого брокера или торгаша. Сейчас я просто использую принцип мимикрии, когда безобидные насекомые маскируют внешность под хищников, – прошептал в ответ Берк, и процитировал, – люди в одинаковой одежде подсознательно воспринимают «как своего», человека одетого так же как и они.

– Фрейд? – шепотом спросил Макс, почти незаметно улыбнувшись уголками губ.

– Карнеги, – ответил Берк. В зал между тем подходили новые посетители. Знакомых среди них Берк не видел.. Ветаев вошел вместе с директором Российского отделения СБ ровно в двенадцать. «А он очень пунктуальный», – отметил про себя Берк. Они заняли свободные места за столом и совещание началось. Вернее это было больше похоже на доклад, так как говорил в основном Ветаев. Начал он с предупреждения.

– Сразу хочу сказать, что все сведения которые вы здесь получите являются пока секретной информацией. Я попрошу вас не ставить в известность ваши подразделения и подчиненных вам людей, по крайней мере, в ближайшее время, – при этих словах Ветаев посмотрел на Берка, – что касается сведений, необходимых им для работы, то их предоставление я оставляю на ваше усмотрение. Итак, в понедельник было совершено нападение на нашу засаду. Сейчас вы увидите полную компьютерную моделизацию событий. Свет пожалуйста.

Свет погас и на стене с тихим шорохом развернулся экран. Все повернулись в его сторону. Экран зажегся и на нем появился знакомый Берку план школьного двора. Все было показано одновременно: и как Берк стрелял в доминант, и как автомобиль с пулеметом атаковал Охотников, и выстрел из гранатомета по грузовику спецназовцев.

– Я хочу особо отметить нападение на мальчика-доминанту. Сделайте увеличение, и прокрутите, пожалуйста,медленно, – Берк не видел, кто выполняет указы Ветаева, но изображение увеличилось и как в замедленной киносъемке Берк наблюдал движения фигурок двух нападавших доминант, Алеши и своей собственной.

– Обратите внимание, – комментировал Михаил Аркадьевич, – Охотник, который охранял мальчика, сначала стреляет из инъектора, никакого действия на нападающих это не оказывает. Затем Охотник стреляет из служебного оружия. С такого расстояния трудно промахнутся, к тому же у этого человека хорошие тировые показатели. Но опять никакого результата. Нападающие взяли пробы крови и скрылись на подъехавшем за ними автомобиле. Достаточно. Включите свет, – лампы в конференц-зале снова загорелись, – самое непонятное, это то что крови обнаружено не было. На месте происшествия подобрали две пули, выпушенные Охотником в нападавших, их отправили в Центральную лабораторию. Сегодня утром я получил от них заключение. На них обнаружены следы физиологического раствора и синтетических тканей. В настоящее время подобные ткани иногда используются в качестве временных заменителей при хирургических операциях и пересадках органов. Что касается физраствора – пока жидкость с такой формулой неизвестна, но в нее входят компоненты ферментов некоторых океанских рыб. Неизвестно также и ее предназначение.

Ветаев сделал паузу.

– Скажите, а не могло быть так, что одна из нападавших девочек сбежала из больницы, в которой ей делали пересадку органов? – спросил один из присутствующих, – были же случаи, когда раненые доминанты бежали из больниц.

– Очень маловероятно, – ответил Ветаев, – во первых я сказал, что обнаруженные ткани похожи на применяемые сейчас, данный образец отличается своими характеристиками и применять его для трансплантации нельзя, во-вторых, применение таких тканей сейчас находится на стадии опытов. Их апробируют только в двух клиниках: в Японии и в Англии. В третьих, как вы себе это представляете – сбежать с операционного стола? Искусственные ткани – новая разработка и человек с ними не может жить больше нескольких часов.