Они вышли на улицу, утро было как и вчера солнечным, но более прохладным. Они пошли по знакомой тропинке к школе. Солнце светило ярко, но уже не грело, как летом. Облаков на небе не было, но вот цвет неба отличался от летнего. Берк поежился. «Странно, вроде и рассвет почти одинаковый, но все же чувствуешь, что осень. И цвет неба другой, темнее, что-ли. Надо было одеться потеплей, хотя тут пройти-то пять минут, а днем нормально будет, даже жарко наверное», – подумал он. Берку нравилась ранняя осень с ее грустью, начинающими желтеть листьями, утренней прохладой и поздними яблоками.

– А теперь проверка! – вдруг заявил он Алеше и остановился.

– Что за проверка? – удивился Алеша, он то ее перестал идти и повернулся к нему.

– Обычная, мне такую теперь каждое утро устраивают. Она проводиться для того, чтобы ничего не забыть, – объяснил он и скомандовал, – инъектор?

– В штанине, – доложил Алеша, для убедительности своих слов хлопнув по штанине ладонью.

– Ручка-пистолет? – опять скомандовал Берк.

– В кармане, – отрапортовал Алеша, достав и тут же положив в карман брюк оружие.

– Таблетки? – больше пошутил, чем серьезно спросил, Берк.

– В сумке, – на полном серьезе ответил Алеша. Берк удовлетворенно кивнул и они пошли дальше.

– О нашем уговоре не забыл? – вроде бы равнодушно спросил Берк. Алеша закусил губу и помрачнел.

– Помню, – нехотя ответил он, и с надеждой спросил, – а может завтра?

– Можно и завтра, – безразлично ответил Берк, – но вот завтра обычно никогда не наступает. Читал «Алиса в стране чудес»? Там есть эпизод, когда королева предлагает Алисе «варенье на завтра». Это варенье она бы никогда не смогла получить, так как завтра через день становится сегодня. Поэтому откладывать что-то на завтра, это попытка не выполнять это вообще.

– Страшно, – неуверенно протянул Алеша.

– Тебе и вчера было страшно, – ответил Берк, – ты когда-нибудь нырял с берега или трамплинчика в речку?

– Нырял, – кивнул головой Алеша.

– Что страшнее, когда стоишь и не решаешься прыгнуть или когда оттолкнулся и летишь в воду? – задал вопрос Берк и не дожидаясь ответа продолжил, – здесь все так же. К тому же таблетки ты взял – отступать тебе есть куда. Дверь в «Царство снов» всегда для тебя открыта.

Алеша немного помолчал и неожиданно спросил:

– А ты? Ты ей позвонил?

Берк не сразу сообразил, что речь идет о Китеевой, а когда понял, Алеша задал уже следующий вопрос:

– Тебе страшно было?

– Очень, – честно признался Берк, – долго не мог решиться позвонить, но когда решился, намного легче стало, просто здорово. Не жалею что позвонил, даже если бы она на меня обиделась. По крайней мере эта проблема перестала давить на меня. Легче стало, на душе легче.

– И что ты ей сказал? – Алеша не мог скрыть любопытства и легкой ухмылки.

– А это не твое дело напарник, – резко ответил Берк, они уже подходили к крыльцу школы, – ты лучше сейчас думай с какой девочкой сядешь.

– А я уже решил с кем сяду, – ответил Алеша.

– И с кем же? – спросил Берк, хотя новый класс зрительно почти не помнил.

– Не твое дело напарник, – ответил ему Алеша его же фразой.

Берк сначала хотел было одернуть его, но понял, что Алеша в сущности прав, какое его Берка дело, с какой девочкой сядет Алеша.

Они прошли входные двери, потом переодели обувь и сняли куртки в раздевалке. Первый урок проходил на втором этаже. Этим уроком была литература. Они бросили сумки с учебниками около двери. Перед классом собралось довольно много учеников. Алеша все еще с опаской подошел к ним, но быстро разговорился и его скованность как рукой сняло. А девочки, стоящие невдалеке, иногда бросали на Алешу быстрые заинтересованные взгляды. На всякий случай Берк стоял рядом и контролировал ситуацию. И как потом убедился, делал он это не напрасно. Подошел еще один мальчик. Толстоватый, с короткой прической, и мрачным, тяжелым взглядом исподлобья. Берк вспомнил, что вчера его не было среди класса. Одет он был неряшливо. В черной футболке с вытянутыми и засаленными рукавами, на которой в середине располагался рисунок – плакат металлистической группы. В основном, помимо названия группы, он представлял собой обилие черепов, могильных крестов и пламени. На черных вельветовых штанах пришедшего парня красовалось множество масляных пятен неизвестного происхождения. Поздоровавшись со всеми, он посмотрел на Алешу, послушал немного разговоры и начал открыто задирать его. Берк был ростом выше «крепыша», так он про себя окрестил его, но в плечах уступал.

– Слышь, ты шкет! Я тебя спросил! Ты что самый борзый? – он легко толкнул Алешу в грудь. Из класса никто не вмешался.

– Да отстань ты от меня! – крикнул Алеша и сделал шаг назад, но «крепыш» и не думал отставать от него, твердо решив подраться с «новеньким». Кто будет победителем в этой драке, сомнений не вызывало. Берк решил вмешаться. Драться в Службе Безопасности Охотников не учили, но тут сыграло преимущество в возрасте и некоторые приемы и советы, полученные в свое время от сотрудников Отдела Расследований. Советы эти были простыми. Бить неожиданно, сразу и больно. А потом свалить противника на землю не давая подняться. И если он не мастер восточных единоборств, он не поднимется. «Благородных драк не существует, – учил Берка Володя, – после драки остается тот, который победил и тот которого побили. И надо сделать все, чтобы этим побитым оказался не ты. А для этого хорошо все приемы. Прав тот, кто выиграл драку». Берк выступил вперед, оказавшись прямо перед «крепышом».

– Эй! – резко начал он, – ты что-то имеешь против моего друга?

И не дожидаясь ответа присел на одно колено, выбросил вперед локоть, сильно ударив им в живот «крепыша». Тот охнул и согнулся, Берк тут же сделал подсечку и «крепыш» упал на спину. Он перевернулся, сделав попытку подняться, но Берк встал и буквально прыгнул на него сверху, больно приложив к полу носом. Берк сам не ожидал от себя такой жестокости. Но раздумывать особенно времени у него не оставалось. Надо было завершить «показательный урок». Навалившись сверху, он зажал «крепышу» шею, так, что тот не мог пошевелиться.

– Слушай! Ты! Крутой! Если ты еще раз хоть вякнешь против моего друга, я тебя по стенке размажу! Понятно тебе? – «крепыш» только сопел попытался вывернуться, Берку пришлось как следует двинуть его кулаком в бок, – понятно тебе? – еще раз спросил после этого.

– Понятно, – прохрипел «крепыш».

– А теперь я тебя отпущу и встану, но ты останешься лежать, пока я тебе не разрешу встать. Понятно? – Берк еще раз ударил его по ребрам.

– Понятно. Отпусти! – с мольбой попросил «крепыш». «Все сломлен!», – констатировал про себя Берк. Он отпустил его и одним прыжком поднялся на ноги. «Крепыш» опасливо повернул голову, посмотрев на Берка, но Берк так взглянул на него, что встать тот не решился. Берк начал отряхивать брюки.

– Поднимайся, – бросил он «крепышу». Тот зло посмотрел на Берка и встав с пола, пошел куда-то в сторону по коридору.

– Здорово ты его, – сказал один из мальчиков, подходя к нему, Берк вспомнил, что его звали Витей.

– Кто это у вас такой крутой? – в ответ спросил Берк.

– Это Эдик, он всегда пристает к тому, кто слабее. Его раньше Васька осаждал, но он с этого года в другую школу перешел. Вот Эдик и выеживается, – пояснил Витя.

– Ну теперь мне его придется осаждать, – проворчал Берк. Тут пришла учительница, отперла дверь и ушла обратно в учительскую. Ребята начали заходить в класс, на ходу обсуждая только что произошедшую драку. Большинство было на стороне Берка. К нему подошел Алеша. Берк закончил отряхивать штаны и посмотрел на него. Он заметил страх и какую-то брезгливость в глазах.

– Спасибо, – тихо поблагодарил Алеша, но таким тоном, словно хотел укорить или пристыдить Берка.

– Говори, – твердо ответил он, словно не заметил благодарности, – говори, что на самом деле хочешь сказать. Я не люблю недомолвок, тем более когда говорят одно, а думают другое.

– Это жестоко, – Алеша посмотрел себе под ноги и, сделав паузу, добавил, – ты жестокий. А я не люблю жестокости.

– Да, жестокий. Я вообще убийца, – подтвердил Берк, оглядываясь по сторонам, – а иначе нельзя. Если бы я сейчас этого толстяка не отделал раз и навсегда, он бы от тебя, да и от меня тоже, не отстал. Понимаешь, сейчас ты и я испытываем «пробные удары». Это еще называется «ставить себя». Такие как этот ублюдок всегда испытывают других на крепость. Если сразу получают по морде, то больше не лезут. Тут важно дать первый урок. И именно жестокий урок. Показать, что связываться с тобой небезопасно, тогда потом драться не придется. Или смирись с тем, что к тебе такие вот, – Берк сделал жест в сторону класса, -всегда цепляться будут.

– Вроде ты прав, но я так не смогу, наверное, – неуверенно произнес Алеша.

– А сейчас и не надо , – ответил Берк, беря свою сумку, – это просто на будущее. Ладно, хватит болтать. Пошли в класс. Черт, надо было первыми войти, ты ведь не будешь ту или того, кто уж там сидит с твоей избранницей силой вышвыривать? – последнюю фразу Берк произнес с иронией.

– Не буду, – серьезно ответил Алеша, – потому что с ней никто не сидит.

– Ты не напрягайся только, – напутствовал его Берк, пропуская вперед. Они зашли в класс. Алеша прошел к одной из парт в конце ряда, который находился ближе всего к двери. Берк решил постоять в входа и посмотреть, что из этого всего получится. За партой, у стены сидела девочка.

– Можно я здесь сяду? – тихо попросил ее Алеша. Голос не выдал его волнения, и только по побелевшим кистям рук Берк понял, что он жутко боится, – мне отсюда лучше видно, – пояснил он. Девочка отпустила глаза и еле слышно произнесла:

– Не садись со мной, не надо.

Алеша стоял и не знал, что делать. Он вопросительно взглянул на Берк, но увидев его колючий и жесткий взгляд, решительно положил свою сумку на стул рядом с ней.

– Евросоюз – свободная страна, и я сажусь там где хочу, – решительно сказал он. Девочка вся сжалась как будто ожидая удара и отстранилась от Алеши. Она была похожа на загнанного забитого зверька. Красавицей ее назвать было нельзя, но симпатичной она была. Курносый нос, тонкие черты лица, темные почти черные глаза, густые каштановые волосы с пробором посередине спадали на плечи. Только одета девочка была более чем скромно – серая блузка с надписью «Кроникс» и черная юбка. Берк облегченно вздохнул. Алеша посмотрел на него и чуть заметно улыбнулся. Учительница еще не подошла, в классе царил веселый шум голосов. Кто-то готовился к уроку, а большинство просто болтали. Берк понял, что специально тут учеников никто не рассаживал и девочки сидели в основном с девочками, а мальчики с мальчиками. К тому же свободных парт было предостаточно и многие сидели одни. В классе, рассчитанном на тридцать человек, сейчас сидело от силы двадцать. «Так, вроде все в порядке. Теперь надо подумать куда самому сесть», – сказал про себя Берк, и решил «не мудрствуя лукаво» сесть на то место, где сидел вчера. К тому же эта парта находилась позади Алешиной, но только в соседнем ряду. Поэтому он мог легко наблюдать за ним. Всего в классе было три ряда парт. Берк сейчас сидел в среднем ряду. В класс зашла учительница, шум голосов тут же стих и начался урок литературы. Берк постепенно расслабился и начал даже подремывать. Материал урока он знал и ему приходилось всего лишь вспоминать пройденное год назад. «Хорошо все-таки иногда почувствовать себя старше и сильнее», – подумал про себя он, вспоминая как заступился за Алешу. На уроке, правда, произошла пара инцидентов. Одного ученика выгнали из класса, за то что он не отключил звонок своего радиотелефона и тот заверещал прямо на уроке, и учительница рассадила двух болтушек, которые все время хихикали и разговаривали. Алеша сидел и думал о том, как бы теперь заговорить с девочкой, а еще был очень горд собой, что смог справится с этим своим страхом. Он действительно почувствовал себя свободнее. Девочка же наоборот, отстранилась от него и старалась даже не смотреть в его сторону. Прозвенел звонок. Урок закончился. Но следующим уроком в расписании стояла геометрия и проходила она в этом же кабинете, поэтому на перемену почти никто из класса не вышел.

На перемене к Алеше подошел Сашка, с которым он вчера познакомился и они договорились, что Алеша принесет ему дополнительные уровни к «Стартреку4».

– Слушай, я совсем забыл, ты уровни принес? – спросил Сашка.

– Да, – и Алеша, взяв из сумки CD-ROM, протянул его Сашке.

– Спасибо, поблагодарил тот, когда мне брат вернет «Артишоки», я их тебе тоже поиграть дам, – поблагодарил Сашка, и посмотрев на девочку добавил, – а что это ты с этой дурой сидишь? Садись к нам, сзади место свободно. Сядешь с Борькой. В морской бой сыгранем.

– Спасибо за приглашение, – с металлом в голосе ответил Алеша, – но мне здесь нравится сидеть.

Сашка в ответ хмыкнул, пожал плечамии со словами «Ну как хочешь», вернулся за свою парту. Алеша заметил, что его соседка ни с кем не разговаривает и не играет. Между тем Берк разговорился с ребятами, чуть позже к ним присоединился и Алеша. Берк впервые почувствовал, что Алешу стали принимать за своего. После утренней драки Берка зауважали, а некоторые все еще побаивались. Эдик посматривал на него со злобой, но держался на расстоянии. Посмотрев на часы, Берк сел парту. Первый звонок уже прозвенел.

Алеша не сменил места и Берк одобрительно ему кивнул, когда тот оглянулся, вопросительно посмотрев на него.

Алеша решил внимательней присмотреться к девочке с которой сидел. Он и на следующих уроках садился рядом с ней. Она понравилась ему с того момента, когда он поднял глаза на класс. Оглядывая ребят от вдруг наткнулся на ее глаза и замер. В ее взгляде было столько тоски и печали, что Алеша даже представить себе не мог, что так можно смотреть. Но девочка тут же наклонила голову и перестала смотреть на Алешу. Когда Берк предложил ему сесть рядом с девочкой, он сразу решил, что сядет именно с ней. Следя за ней он заметил множество поразивших его вещей. С ней почти никто не разговаривал, а если разговаривали, то пренебрежительно и грубо. Она все время старалась обращать на себя как можно меньше внимания и когда кто-нибудь начинал приставать к ней или обзываться, вся сжималась и начинала плакать. Но никто ее на жалел, наоборот это вызывало новый всплеск издевательств. Иногда правда она срывалась, и с криком «Отстаньте от меня!» выбегала за дверь, возвращаясь только после того как прозвенит звонок. Алеша хотел было поговорить с ней, узнать, почему над ней почти все издеваются, но события приняли иной оборот. На последней перемене, перед уроком рисования Эдик начал приставать к ней особенно яростно. Видимо хотел сорвать злость от драки с Берком. Класс не переходил в другое помещение и на столах было полно красок и баночек с водой. Пообзывавшись вволю он сильно толкнул девочку на парту и она свалила все свои краски. Хорошо, что они были твердыми. Она плача попыталась собрать их, но Эдик снова толкнул ее. Она чуть не упала на пол. Алеша колебался, с одной стороны ему до боли было жалко эту девочку и хотелось вмешаться, но с другой Эдик был намного его сильнее. Алеша умоляюще взглянул на Берка, но тот лишь еле заметно покачал головой, показывая, что ничего не может сделать, хотя Алеша ясно видел, что ему тоже жалко девочку. Берк был сейчас на важной операции и вмешиваться в любые школьные разборки, если они не касались его или Алеши, ему запретил Макс. Алеша тоже решил не вмешиваться, но после того как Эдик, схватив кисточку из банки с водой, и предварительно макнув ее в стоящую на другой парте гуашь, испачкал ей блузку, Алеша сдерживать себя уже не мог. Он кошкой прыгнул к Эдику и оказавшись рядом схватил его за воротник. Со словами:

– Ну все! Хватит! – он проелозил Эдика носом по партам всего ряда, сваливая с них краски, кисти и альбомы. Алеша сам удивился возникшей у него силе и ярости. В нем было сейчас одно желание – прибить этого гада. С криком «Я тебе покажу ублюдок!», он поволок Эдика обратно, тот обмяк от страха и почти не сопротивлялся, видя разъяренное лицо Алеши. Тут Алеша вспомнил одну сцену, которую он видел в старом боевике, и решил как лучше всего припугнуть Эдика. В этом классе рядом с доской, над раковиной, висело большое зеркало. Алеша, по пути схватив баночку с разбавленной красной гуашью, которая стояла на одной из парт, плеснул ей Эдику в лицо, и подтащив его к зеркалу, заставил посмотреть на отражение.

– Вот смотри, как ты будешь выглядеть, если еще раз к ней полезешь! Но только это будет не краска, а твоя кровь! – закричал он и, сильно толкнув, швырнул Эдика на пол. Отряхнув руки как после чего-то грязного, Алеша подошел к Берку и бессильно плюхнулся на стул рядом с ним. В классе наступила тишина. Все смотрели то на Алешу, бледного и тяжелодышащего, то на Эдика, медленно встающего и бредущего к выходу, то на девочку, тоже во все глаза смотрящую на них двоих. Через секунду оцепенение прошло. Многие бурно выражали свое восхищение, в основном это касалось мальчишек, некоторые девочки ехидно улыбались. А девочка, с которой сидел Алеша, начала собирать с пола свои краски. Берк положил руку на плечо Алеше и тихо сказал:

– Молодец напарник. Здорово ты его. А теперь давай на свое место. Ты теперь свободный. Поздравляю.

– Берк, – прошептал Алеша, – я боюсь что я сейчас встать не смогу. Сил нет.

– Это все нервы, – ответил Берк, не обращая внимания, что Алеша назвал его сокращенным именем, – сейчас закрой глаза, успокойся, минуты тебе хватит и иди.

Алеша по совету Берка закрыл глаза, посидел так немного, потом открыл их и спокойно пересел за свою парту. Девочка на него даже не посмотрела, только отрешенно раскладывала краски в одном ей известном порядке.

В класс вошла учительница рисования и все начали рассаживаться по партам.

– Я тут Эдика Герашова встретила в коридоре, что случилось? У него все лицо в краске, – спросила она, – здесь что, драка была?

– Он ее на себя случайно пролил, – ответил кто-то из задних рядов. Учительница ничего не ответила и только тяжело вздохнула. Разбираться в обстоятельствах этого дела она не хотела. Алеша сидел за столом и смотрел на чистый лист альбома перед собой. «Ну слава богу, пронесло, – подумал Алеша, – родителей не вызовут, а собственно что я боюсь, хоть бы и вызвали. Главное, я за нее заступился!».

– Как тебя зовут? – тихо спросил он девочку, не поворачивая головы.

– Аня, – так же тихо ответила она. Больше Алеша решил ничего не спрашивать. И вообще пока не разговаривать. «Вот если бы она со мной заговорила. Но нет, я ведь и сел с ней, потому, что она не будет лезть ко мне. Почувствовал, что не будет. Не будет цепляться. Не достанет пустой болтовней. Я ей наверняка нравлюсь, не могу не нравиться, я же доминанта. Но она не начнет досаждать мне. Надо же, я вроде впервые сам начинаю влюбляться в девчонку», – подумал он. На сердце стало весело и свободно. Алеше показалось, что он нашел то место, которой давно искал. Этот класс, эту парту. Даже этот урок, который он обычно не любил. Сказать, что Алеша не любил рисование, это ничего не сказать. Он его ненавидел. Рисовать у него не получалось с раннего детства. Так получилось, что этого таланта ему совсем не дали. Вечно вместо рисунков получались какие-то каракули и Алешу за это постоянно ругали учительницы рисования. Вот всех школах. Они не понимали, что одни умеют рисовать и им это легко дается, а другие нет. Здесь ситуация обстояла точно так же. Алеша старался изо всех сил, но все равно ничего, кроме ужасной мазни, не выходило. По нескольким замечаниям этойучительницы рисования, Ирины Павловны, Алеша понял, что двойки ему не миновать. Это было обидно. Алеша всегда хорошо учился. В основном на пятерки и четверки. «Ну и хрен с ней, – зло подумал он, – пусть подавиться, жалко только мать расстроится. Ничего, я ей объясню, что стал теперь свободнее и как это классно». Задание на уроке было на первый взгляд несложным – нарисовать что-нибудь из того, что им больше всего запомнилось летом. Может для других и не сложным, но только не для Алеши. По той простой причине, что нарисовать вообще что-либо для него было большой проблемой. Но задание надо было выполнять и Алеша решил нарисовать какой-нибудь загородный пейзаж. Что-нибудь полегче: небо, лес и озеро. Конечно в упрощенном варианте. Но все равно ничего не выходило. К концу урока перед Алешей лежал альбомный лист с разноцветными пятнами.

– Дай, – чуть слышно раздалось справа. Алеша понял, что это говорит Аня, хотя она даже головы не повернула. Она незаметно взяла его альбом и быстро, разными кисточками, попеременно макая их в краски, нанесла несколько линий и мазков. Потом так же быстро и незаметно вернула альбом Алеша. Он посмотрел и даже открыл рот от удивления. «Как так? – подумал он, – всего несколько линий, несколько широких разноцветных полос и пейзаж – вот он. Прям передо мной. Все есть: и лесное озеро и лес вдалеке, идаже видно, что небо вечернее». Тут к нему как раз подошла Ирина Павловна.

– Ну Константинов, как у тебя дела? – спросила она со скучающим видом. Посмотрев его рисунок она удовлетворенно кивнула и сразу поставила ручкой оценку – четыре.

– А говорил, что не получается, Константинов! Стараться надо, работать, а не лениться. Вот тогда и будет все получатся, – прокомментировала она оценку. Когда учительница отошла к другому ряду, Алеша наклонился к Ане и прошептал:

– Спасибо.

Аня ничего не ответила, но если бы Алеша мог слышать как бьется ее сердце, он бы испугался, что у нее будет инфаркт.

– Берковский! Ну это совсем никуда не годиться! Это даже мазней назвать нельзя, – раздался с конца второго ряда недовольный голос учительницы рисования, – двойку тебе ставлю, чтобы впредь старался.

И поставила на рисунке Берка двойку. У Берка на языке вертелось:«Ну и подавись ей, все равно меня здесь скоро не будет!», но он промолчал, решив не хамить. Лишний скандал ему был здесь совсем не нужен. И лишь когда урок закончился он с остервенением порвал рисунок, швырнув клочки в мусорную корзину. Они с Алешей направились в раздевалку.

– Нет, ну она что, совсем дура? Не понимает что некоторые не умеют рисовать? – возмущался Берк, энергично жестикулируя руками.

– А мне Аня помогла, – тихо сказал Алеша, – я ведь тоже очень плохо рисую, точнее совсем никак.

– Какая Аня? – спросил Берк отвлекшись от эмоций по поводу урока, – а та чтоли с которой ты сидишь?

– Да, она буквально несколько штрихов нанесла и все – рисунок готов. Она наверно художница, – восхищенно рассказывал Алеша, надевая куртку. Тут он сунул руку в карман за носовым платком и разом помрачнел.

– Что случилось? – озабоченно спросил Берк.

– Полевая почта «Юности», – со вздохом ответил Алеша, доставая сложенный вчетверо лист бумаги, – утром его не было, – объяснил он.

– Так разверни и прочитай, – посоветовал Берк.

– А я и так знаю что там написано, – печально ответил Алеша и протянул ему листок, – хочешь на спор скажу?

И не дожидаясь согласия Берка начал цитировать: «Алеша, ты мне очень нравишься и я тебя люблю. Ты мне понравился с первого взгляда. И подпись».

– Вообще-то читать чужие письма нехорошо, – произнес Берк, – но если уж ты сам разрешаешь…

Он развернул письмо и пробежал глазами текст и удивленно хмыкнул:

– Да, почти угадал. И что теперь?

– Не знаю, – грустно ответил Алеша, в его голосе послышалась прежняя безнадежность, – все начинает повторяться. Снова все повторяется! Что мне делать, Берк?

– Не называй меня Берком, – строго ответил он, – я для тебя Дима, или Димка, но не Берк. Что касается того, как поступать дальше, то все это надо прекратить одним махом. Про «гордиев узел» слышал? Вот и скажешь им кто ты. Не сейчас конечно, а после операции.

Алеша помрачнел еще больше:

– Дим, ты что говоришь?! – Алеша даже не возмутился, а ужаснулся, – меня же тогда на части разорвут. А желтая пресса? О ней ты забыл? Если кто из ребят позвонит в одну из этих газет? Мне тогда вообще пиздец наступит.

– А это зависит от того как ты себя поведешь, – ответил Берк, – извини, что напоминаю, но два дня назад ты вообще сидел на таблетках. А о желтой прессе не волнуйся, в крайнем случае нашему куратору пожалуешься, он их быстро приструнит. Так что с запиской делать будешь?

– Будем считать, что я ее не получал, – ответил Алеша, он взял ее у Берка, сложил и положил обратно в карман куртки. Они вышли из школы и направились к дому. По дороге Алеша выкинул записку в мусорный контейнер. После этого ему стало намного свободнее и лучше. Ему показалось, что одиночество, безнадега и транквилизаторы остались где-то там, далеко в прошлом и их вообще надо забыть как страшный сон. Неожиданно Берк почувствовал слабый удар исходивший от часов. Это было сигналом тревоги, его вызывал Макс. Значит что-то случилось. Тревожно оглядываясь он, сделав вид, что хочет послушать плеер, отстегнул его от пояса, надел наушники, открыл панель на другой стороне и нажал кнопку соединения. Постороннему наблюдателю могло показаться, что мальчик просто решил послушать плеер и готовиться вставить в него диск.

– Берк, за вами хвост. Только не оглядывайся, – раздался в наушниках голос Макса.

– Расстояние? – коротко спросил Берк.

– Идет в двадцати метрах от вас. Девочка. На вид лет одинадцать-двенадцать. Не доминанта, мы проверили. Да это видно и без сканирования, – взволновано сообщил Макс. Берк оглянулся. Так и есть, это была Аня.

– Отбой тревоги, – Берк сам не заметил как стал отвечать тихо и по деловому, – объект опасности не представляет, повторяю – опасности не представляет.

– Тебя понял, – сообщил Макс, – конец связи.

– Подтверждаю, – Берк снял наушники и захлопнул заднюю крышку плеера. Алеша тоже оглянулся и остановился. Он понял содержание разговора. Аня, увидев, что они смотрят на нее, тут же свернула в сторону и по другойтропинке побежала прочь.

– И что? – спросил Берк смотря ей вслед, – она теперь так каждый день за нами ходить будет? Это надо прекратить. Дорога от школы до дома – самое опасное место, поэтому лучше бы она за нами не шла. Если начнется перестрелка, могут и убить.

– Ты предлагаешь, чтобы я сказал ей, чтобы она за мной не ходила? – догадался Алеша.

– Это самый подходящий вариант, – подтвердил Берк.

– Я не могу, – твердо ответил Алеша.

– Хорошо, – безразлично ответил Берк, – скажу я.

– Нет, ты лучше ничего не говори, я сам все улажу, – спокойно произнес Алеша.

– Укладывай, – улыбнулся Берк и серьезно добавил, – но чтобы завтра она за нами не шла. У тебя есть сутки на это.

– Принято, – ответил Алеша, как будто тоже работал в СБ. Когда они подошли к дому Алеша предложил:

– Попроси Алека ко мне придти и сам приходи.

– Не обещаю, но постараюсь придти, – честно ответил Берк. Он уже начинал волноваться, думая об обещании позвонить Китеевой.

– Тогда до скорого, – попрощался Алеша.

– Пока, – попрощался в ответ Берк.

Аня вернулась домой и не переодеваясь упала на диван в гостиной. Она не могла поверить, что это произошло. Мальчик, словно сошедший из ее тайных мечтаний и грез, не только сел рядом с ней, но и заступился за нее. Вчера она позволила себе только посмотреть на него. О том, что он с ней сядет она даже не мечтала, слишком несбыточным это казалось. Ее не любили в классе, никто не любил, все постоянно насмехались и издевались. И никто ее никогда не защищал. А он напал наЭдика из-за нее, хотя был намного слабее его. После этого она решилась и пошла за ним. Но он все время ходит с этим высоким парнем, больше похожим на его старшего брата. Он начал включать плеер и видимо заметил ее. И она не выдержала, испугалась и убежала,. «Нет, он наверно заступился за меня из жалости, а сел со мной потому, что ему действительно с моей парты лучше видно, – подумала она, но тут же улыбнулась, – значит он и завтра сядет со мной. Скорее бы завтрашний день». Она помогла ему на рисовании. Вложила в этот рисунок все умение и талант которым обладала. Аня действительно очень хорошо рисовала. Вот только времени у нее было немного, а то бы рисунок еще лучше получился. Все стены ее комнаты были увешаны ее рисунками. Подруг у нее не было, если не считать Юльку со двора, девочку на два года младше, с которой проводить время было не очень-то интересно. Вот она и рисовала все подряд, людей, пейзажи, натюрморты и даже портреты. Мать записала Аню в художественный кружок, но она вскоре ушла оттуда, заниматься там ей было слишком неинтересно. В кружке приходилось рисовать на заданную тему, а Ане нравилось рисовать просто так – что в голову придет. Первое сентября она ненавидела и боялась одновременно, ничего хорошего она от этого дня не ждала. Но когда к доске вышел этот мальчик и посмотрел на нее, или ей это показалось, она почувствовала, что ее жизнь начинает наполняться чем-то новым, пугающе неведомым и от этого еще более прекрасным. Так Аня поняла, что влюбилась. В прекрасного принца, такого чудесного и недосягаемого. Вчера она впервые пришла домой в приподнятом настроении. А сегодня так переволновалась, что чуть не упала в обморок, когда пришла домой. Слава богу, хоть до дивана добралась. Она все продолжала вспоминать день. Когда он глядел на нее своими синими бездонными глазами, она чувствовала что не может говорить, какой-то ком появлялся в горле, а из головы исчезали все мысли. Она смогла произнести «Не садись со мной», боясь того, что и он начнет издеваться и смеяться над ней. Но этого не произошло. Наоборот. А когда он шепнул ей «Спасибо», поблагодарив за рисунок, она почувствовала, что готова расплакаться от радости. Теперь Аня не боялась завтрашнего дня, наоборот она ждала его. У нее появлялись мысли насчет того, чтобы написать записку или позвонить, но его телефона она не знала, а записку писать не решилась. «Я ему не понравлюсь, я никогда, никому не нравилась. А ему и тем более. В классе ведь полно красивых девчонок», -подумала она. И все-таки ей было неимоверно хорошо.