– Если это есть, значит это возможно, – сухо ответил куратор, – у нас есть информация по появлению мальчиков-доминант, один случай в Евросоюзе, и два а Америке. Но они до конца не были доказаны, поэтому официально считается, что они не существуют. Другое дело, что еще никто не становился доминантой, так сказать, ненатуральным образом.

– Да, да, я про это совсем забыл сказать, – засуетился доктор, – пару лет назад, я занимался этим вопросом. Я знаю как меняются гены, но у вашего Берка все происходит намного быстрее. Доминантами становятся самое меньшее за три недели, а у него как будто неделя уже прошла, хотя укол был сделан всего несколько часов назад.

– А может, это вещество тут не причем? – выразил сомнение куратор, – что если это простое совпадение: Берк, мальчик с начавшимся изменяться DMT-кодом, но обнаружилось это только сейчас. Такое может быть?

– Нет, – врач стал перебирать разные исписанные и распечатанные листки на столе у куратора, которые он их принес до прихода Макса, – это исключено. Уже к вечеру мы обнаружили в его крови инородное вещество. Пока идентифицировать его не удалось, слишком сложное соединение, но оно очень активное, это под его влиянием идет перестройка генов. Мы не знаем как это остановить.

Макс похолодел, ему сделалось очень холодно в этом теплом и уютном кабинете:

– А что делать с Берком? – спросил он, и во рту у него пересохло. В кабинете повисла гнетущая тишина. Врач молчал и думал совсем о другом. Макс ждал ответа от куратора, а тот сидел и рисовал бессмысленные каракули на листе бумаги.

– Так что делать с Берком?! – несколько громче, чем хотел повторил Макс.

– А ты что не знаешь, что мы делаем с доминантами? – строго спросил куратор. Потом тяжело вздохнул, – Макс это необходимое решение. Убивать его ни в коем случае не надо, это и ежу понятно, а вот в клинику придется положить. Тут уж ничего не поделаешь. Но пока надо перевезти его в Аквариум. Пусть хоть раны заживут. Но в обычной больнице его оставлять нельзя.

Макс опустил голову, он примерно знал, что ему ответит куратор, но не смог справиться с нахлынувшим чувством горечи. Врач тоже почувствовал себя неуютно и заерзал в кресле. Куратор подумал и спросил у врача:

– Когда вы ждете завершения формирования гена убийцы?

Олег Петрович почесал лоб, прикидывая и ответил:

– Если процесс пойдет подобным образом, то через два-три дня.

Тут в разговор вмешался Макс:

– Можно подождать до утра? Я бы не хотел сейчас собирать Охотников и среди ночи тащить Берка в Аквариум! – раздраженно спросил он, срывая свою злость на враче.

– Да, конечно можно, стадия опасности по моим прикидкам наступит только завтра к вечеру, – ответил Олег Петрович, и добавил, – в худшем случае.

– Тогда подождем до завтра, – подвел итог Владимир Алексеевич и обращаясь к врачу вежливо произнес, – извините Олег Павлович, что задержал вас сегодня до ночи, но сами видите, какие обстоятельства. Спасибо вам большое. Если еще что обнаружите по этому делу, сразу звоните мне. Телефон я вам дал. Давайте я вам пропуск подпишу.

И подписав одноразовый пропуск, вернул его врачу. Тот собрал со стола свои бумаги, вежливо попрощался и вышел из кабинета. Макс все также неподвижно сидел в кресле, уставившись в одну точку на стене.

– Лучше бы его там, в туннеле доминанта убила, – тихо произнес он.

– Максим…, начал куратор, но Макс прервал его.

– Заткнитесь! Пожалуйста заткнитесь! – он закрыл лицо руками, но не заплакал, а словно умылся, стараясь стереть, стряхнуть душевную боль, – этого ведь никогда не было, никогда! Всегда была четкая граница Охотники – доминанты. А что происходит сейчас? Охотник, и причем хороший Охотник становиться доминантой. Этого я принять не могу. И мне придется отправить его в клинику. То есть по сути пристрелить. «Спасибо тебе Берк за все! Вот получи награду. Паф-паф». Так что ли?

– Если не хочешь, не ходи завтра за ним. Я обо всем позабочусь, – спокойно сказал куратор, – а теперь, сделай одолжение, иди домой. Сейчас с тобой разговаривать бесполезно. Завтра можешь мне позвонить.

Макс снова закрыл лицо руками и сквозь них шепотом попросил:

– Подождите, я сейчас приду в норму, только помолчите немного.

Куратор откинулся в кресле, внимательно наблюдая за Максом. Несколько минут в кабинете не раздавалось ни звука. Макс сидел неподвижно, закрыв лицо руками, словно статуя из камня. Потом он убрал ладони с лица и тоже откинулся в кресле:

– Я в порядке, – произнес он своим обычным, деловым тоном.

– Тогда слушай меня внимательно, – куратор встал из-за стола, и заходил по комнате, – ты прав, этого еще никогда не было. Никогда обычный человек не становился доминантой. Мне нужно знать откуда взялось это вещество. Я проверял, ни в одной официальной лаборатории такого вещества нет. Тринадцатилетняя девочка сделать его тоже не могла. Но этим расследованием займутся другие отделы. Мне важно знать, что сказала доминанта Берку. Каждое слово. Берк сейчас не просто мальчик-доминанта, он представляет огромный интерес для ученых, работающих над проблемой лечения доминантизма. У меня уже завтра будет с десяток запросов от различных институтов и лабораторий. Удержать такое в секрете не удастся.

– Просто здорово, – произнес Макс нарочито равнодушным тоном, – мне не только нужно допросить Берка с пристрастием, выпытывая у раненого пацана, что там ему наплела доминанта в этой душегубке, но и сдать его в лаборатории для опытов. Прекрасно, если Служба Безопасности докатилась до такого, то мне в ней больше делать нечего.

На стол куратора полетела карточка-удостоверение и перелетев его упала на пол.

Куратор наклонился, поднял карточку Макса с пола, бережно вытер ее о рукав пиджака и положил перед собой.

– Ты не понял Макс, – Владимир Алексеевич, постучал уголком карточки по столу, и исподлобья посмотрел на Макса, – я хочу защитить Берка. Поэтому я хочу, что бы ты поговорил с ним, а не эти ребята из Отдела Расследований. И естественно я не буду отправлять его ни в какие лаборатории. Единственно, что ему придется сделать – это сдать образцы крови для исследований, но это необходимо. Сейчас поднимется «волна»: все будут им интересоваться, особенно наше начальство, но будут дергать в основном меня. Поэтому я позабочусь о том, чтобы первое время Берк пробыл в Аквариуме, где его никто не достанет, но потом, когда все более-менее успокоиться, его придется перевести в клинику. Ничего не поделаешь, он слишком опасен. И ты это прекрасно знаешь. А теперь возьми карточку и езжай домой. Постарайся выспаться, завтра у тебя будет трудный день.

Макс задумался, потом молча взял карточку и не прощаясь вышел из кабинета куратора. Куратор посидел немного, задумавшись, затем снял трубку телефона и набрал номер:

– Мне нужно, чтобы вы приготовили одну из камер Аквариума к длительному использованию… Любую… Да, да все что надо: кровать, сменное белье и так далее... Примерный срок пребывания один-два месяца… И не забудьте про запас транквилизирующих веществ…Что значит нет?… Позаимствуйте в клинике для доминант…Да, все правильно…

Куратор повесил трубку и сплюнул прямо на пол. Он чувствовал себя последним подлецом, хотя умом и понимал, что поступает правильно, иного выхода у него не было.

Берк проснулся рано. За окном ярко светило веселое утреннее солнце. Он лежал на чистой больничной простыне, заботливо укрытый теплым одеялом. Тело в районе ребер было туго перебинтовано, но боли Берк не чувствовал. Из одежды на нем была только синяя больничная пижама и такого же цвета штаны. Тут он вспомнил вчерашние события. Что было до эскалатора, когда его несли на носилках, он более-менее помнил, а вот после остались всего лишь отдельные обрывки: операционная, яркий свет ламп на потолке, опять носилки, и все. Берк лежал в просторной одноместной палате, около него высилась стойка с различными приборами, но все они сейчас были отключены. Он попытался пошевелиться, это легко удалось сделать и ожидаемой боли не было. Хотелось только есть и пить. Берк приподнялся. Вроде все было нормально, чувствовалась только небольшая слабость. Он сел на кровати. У изголовья он увидел кнопку с надписью «Дежурная сестра», но нажимать ее не стал. «Сам дойду, заодно посмотрю что здесь к чему. Чувствую себя вроде нормально», – решил он. Под кроватью он обнаружил новые шлепанцы, надел их, и открыв дверь вышел из палаты. Он спокойно дошел до читавшей за столом медсестры. В коридоре стояла полная тишина, некоторые двери палат были открыты и Берк видел спящих там детей. «Наверное сейчас еще слишком рано», – подумал он.

– Здравствуйте, – громко поздоровался он. Медсестра вздрогнула от неожиданности и подняла глаза на Берка. На ее лице тут же отразился испуг:

– Ты зачем встал? Тебе же нельзя! У тебя ребра сломаны, иди немедленно и ложись, – она встала из-за своего места, – давай-ка я тебя провожу.

– Нет, спасибо, а от вас можно позвонить? – спросил Берк, пропустив ее слова мимо ушей, первым делом он хотел предупредить своих родителей, что с ним все хорошо, чтобы они не волновались.

– Иди в палату, мальчик! – рассердилась медсестра, – тебе нельзя вставать.

– Я Охотник! – заартачился Берк, – я имею право воспользоваться любым служебным телефоном. Мне нужно позвонить.

– Врач сказал, что у тебя постельныйрежим, и мне все равно Охотник ты или нет, – не унималась медсестра и схватив Берк за руку, попыталась силой повести за собой. Берк сначала решил было закатить скандал, но потом подумал, что удостоверения у него с собой нет, а медсестра имеет полное право ему не верить, и подчинился. «В конце концов позвонить можно и попозже», – решил он.

– Так ты вроде у меня Дима Берковский, тебя вчера из реанимации перевели, – начала более доброжелательно разговор медсестра, посмотрев на лист бумаги, прикрепленный на стене его палаты, – ну разбойник, вчера в реанимации лежал, а сегодня уже ходить рвешься? Лежи и не вставай, рано еще.

– А завтрак у вас когда? – спросил Берк, – а то есть хочется.

– Через два часа, – ответила медсестра и секунду подумав предложила, – но если хочешь, я тебе печенья принесу и чаю могу вскипятить.

– Было бы классно, – улыбнулся Берк. При упоминании о еде есть захотелось еще больше. Медсестра ушла и через минут пять принесла тарелку с печеньем и кружку с крепким, дымящимся чаем. Она села на постель рядом с Берком и с интересом смотрела на него. Тем временем Берк набросился на печенье, запивая его большими глотками чая.

– Давай знакомиться, – вдруг сказала медсестра, – меня Наташей зовут.

– Берк, – ответил он с набитым ртом, но получилось что-то вроде «Ерх».

– Да ты не говори с набитым ртом, а то подавишься, – улыбнулась Наташа, и похлопала Берка по спине, хоть он и не подавился. На вид ей было лет восемнадцать-двадцать. Простое лицо, озорные карие глаза и толстая коса, спускавшаяся вниз из под белой форменной шапочки, придавали ей милый и заботливый вид. Берк закончил завтрак:

– Спасибо, – от чистого сердца поблагодарил он.

– Не за что, – она взяла у него тарелку с кружкой, но уходить не собиралась, – а ты действительно Охотник? Не врешь?

– Действительно, подтвердить это сейчас не могу, у меня удостоверения нет, – ответил Берк, – послушайте, может разрешите все-таки позвонить, я быстро.

– Нет, лежи. Я тебе потом лучше телефон прям сюда принесу, – мило улыбнулась ему Наташа и потрепала Берка по волосам. Он с удивлением посмотрел на нее. Последний раз это делали, когда ему было лет девять. Наташа почему-то смутилась:

– Извини, я просто хотела приласкать тебя, ты такой милый. На Охотника совсем не похож, они же все сильные, так ведь? А ты худенький.

– Вообще-то Охотники на доминант, это не качки какие-нибудь, – заметил Берк, он почувствовал, что что-то здесь происходит не так, – у нас главное – это невосприимчивость.

Наташа ласково посмотрела на него и спросила:

– Как у тебя ребра, не болят?

– Нет, – ответил правду Берк, он вдруг отчего-то стал побаиваться этой взрослой с его точки зрения девушки. Но сказать точно, что тут было не так он не мог.

– Давай я посмотрю, – сказала Наташа и не дожидаясь согласия Берка, оттянула одеяло к его ногам.

– Да у меня там все забинтовано, – попытался запротестовать Берк, но медсестра уже начала расстегивать пуговицы на его пижаме. Берк насторожился. Она наклонилась над ним и Берк услышал ее неровное дыхание. Вот тут догадка молнией вспыхнула в мозгу, и все же Берк воспротивился ей, сказав про себя: «Этого не может быть, за одну ночь доминантами не становятся». Но Наташа мягко и ласково стала поглаживать его по груди, чуть выше бинтов. Осматривать его рану она вряд ли собиралась. Берк посмотрел ей в глаза. Прежде чем она отвела их, он успел увидеть, что она смотрит на него так же как Таня, когда они были на ВДНХ. Берк резко отшатнулся и быстро натянул одеяло обратно на себя. В нем вдруг проснулась злоба и обида, словно его попытались обмануть.

– Отстаньте от меня! – вдруг истерично закричал он на всю палату. От его крика Наташа сразу отпрянула, смутилась и как-то вся сжалась.

– Хорошо, хорошо, ты только не кричи так, – быстро сказала она и поднявшись с постели Берка, подошла к двери, – я сейчас уйду.

Она открыла дверь и выскользнула из палаты. Берк обессилено откинулся на подушку. «Значит это правда, – со страхом подумал он, – я становлюсь доминантой. А может нет? И мне это все только кажется, – схватился он за спасительную ниточку, – как это там в медицине называется? Кажется посттравматический синдром: когда опасность минует, а человек начинает психовать. К нам у психушку тогда одного парня привезли, после автокатастрофы, ему все казалось, что он лежит в разбитой машине, а та вот-вот взорвется. Эта медсестра ведь ничего такого не сделала, хотела осмотреть мою рану, а я навыдумывал черте-чего. Она же взрослая, а я мальчик. Надо в зеркало посмотреть, если я доминанта, то уж это я точно замечу. Правда раньше я мальчиков-доминант не встречал. Ну да ладно, чем мучиться понапрасну, пойду ипосмотрю», -принял решение Берк. Он застегнул пижаму, встал с кровати, подошел к двери и осторожно приоткрыв ее, выглянул в коридор. Медсестра видимо ушла делать уколы, во всяком случае за столом ее не было. Из палат уже доносились негромкие голоса проснувшихся детей. «Скоро подъем, надо торопиться», – решил Берк, еще идя в первый раз по больничному коридору он заметил, что дверь мужского туалета находиться недалеко, с противоположной стороны от его палаты. Он по возможности как можно тише прошел по коридору и зашел в туалет. Там как и ожидал Берк, во всю стену тянулось большое зеркало. Берк посмотрел на свое отражение. «Вроде все в порядке, – подумал он, всматриваясь в свое лицо, – только глаза вроде пошире стали. Или мне это кажется?». И все же он чувствовал, что черты лица неуловимо изменились. Стали более правильными и красивыми. Берк почувствовал ярость и гнев. Они быстро поднимались из глубины сознания. Он с ненавистью посмотрел на свое отражение в зеркале.

– Гребаная доминанта! Гребаная служба! Пошли все вы на…, – закричал Берк и что было силы ударил кулаком по стеклу. Зеркало выдержало. Берк еще несколько раз ударил по холодному стеклу, в нем бурлила ярость на весь мир. Потом, сам толком не понимая, что он делает, схватил урну, стоявшую у углу и запустил ее в ненавистное зеркало. Звон посыпавшихся стекол несколько отрезвил его. Берк огляделся. Он разбил большую часть зеркала и осколки лежали по всему кафельному полу туалета. Берк стоял и тяжело дышал. Он стал постепенно приходить в себя. Сердце билось уже не так учащенно и его удары не отдавались в висках. «Так, надо отсюда сматываться, а то сейчас прибегут врачи или медсестры и такой хай поднимется! Не поможет даже то что я Охотник, – прошептал сам себе Берк и после паузы добавил, – и наполовину доминанта. Первые признаки у меня уже есть. Что же будет дальше?». Он тяжело вздохнул. «А может обойдется?», – мысленно спросил он сам себя, не зная к кому еще обратится. Берк открыл дверь и вышел из туалета. В коридоре по прежнему было пусто. Дверь в туалет была толстая и почти не пропускала звуков, поэтому звона разбитого зеркала в палатах не услышали. Берк вернулся в свою палату, лег на постель и закрылся одеялом с головой. На него навалилась неизвестно откуда взявшаяся усталость и он захотел спать. «Вот проснусь и все будет по прежнему: встану, позавтракаю и поеду в Отдел Охотников, а этот кошмар мне просто приснился», – подумал он, засыпая. Берку до боли хотелось, чтоб так и было на самом деле.

Утром в Отделе Охотники собрались раньше обычного. Намного раньше. Макс обзвонил и вытащил из отпусков Рея, Айка и Айзека. Причем не объяснил им причин, но приказал приезжать немедленно. Рея Макс «выдернул» прямо с итальянского курорта, где тот отдыхал. Айк и Айзек тоже были не в восторге, что их заставили приехать в СБ. Все собрались в Общей комнате в восемь и ожидали только Макса. Он почему-то задерживался. Кей рассказал приехавшим ребятам о вчерашних событиях, но понять в чем дело никто так и не мог. Рей не выспался и долго поминал разными словами Макса и его мать, пока тот не вошел в комнату. Он был необычно бледен и по его лицу было видно, что ночь он не спал.

– В чем дело?! Что стряслось такого, что мне пришлось ночью тащиться сюда через пол Европы?! Восстание доминант? – сразу недовольно спросил Рей. Макс проигнорировал его вопрос, молча сел за свой стол и жестом показал, чтобы Охотники собрались рядом. Все послушались, почувствовав, что случилось что-то важное и нехорошее.

– У меня для вас две новости, – спокойно начал Макс, – первая плохая, а вторая еще хуже. Начну с плохой. Берк стал доминантой. А вторая – мы должны его поместить в Аквариум, а затем, скорее всего, в клинику.

В комнате на мгновение наступила абсолютная тишина. Такой ошарашивающей была эта новость. Никто не поверил, и все переглядывались, не понимая, что здесь происходит.

– Макс, ты себя нормально чувствуешь? – спросил с иронией Рей, – ты еще скажи, что Берк инопланетянин, и готовит захват Земли марсианами. У тебя с головой все в порядке? Мальчишки не могут быть доминантами.

– Знаешь Рей, я бы много отдал, чтобы было так, как ты говоришь, – Макс закрыл глаза и потер веки, потом печально посмотрел на Охотников, – но факт остается фактом. Берк – доминанта. Да, да, самая настоящая доминанта, хоть он и парень. Только изменения DMT-кода у него идут значительно быстрее. Эта дрянь, за которой мы вчера гонялись, вколола ему какое-то вещество. Сегодня утром мне звонили из Отдела Расследований, они нашли в вагоне поезда инъектор, которым был сделан укол. Он отправлен в лабораторию, может удастся установить формулу вещества, которое доминанта вколола Берку. А нам надо забрать Берка из больницы и доставить его в Аквариум. Сделать это необходимо сейчас. К вечеру он будет опасен. Мне так врачи сказали. Вы спросите меня «Почему в Аквариум»? Потому, что в него сейчас вцепятся все эти ученые шишки, а они как правило, плюют на безопасность. Берк может сбежать от них и наделать бед. Поэтому, пока все не успокоиться, он будет в здесь, в Аквариуме под нашим присмотром, а там видно будет.

Макс замолчал. Все поняли, что это не шутка. В воздухе словно повеяло тоской и безысходностью. Так бывает, когда близким родственникам сообщают, что больной умирает.

– Так не бывает, – вдруг тихо сказал Алек, – Берк же Охотник, он наш.

– Нет, Алек, он теперь по ту сторону баррикад, – вздохнул Макс.

– Но как же так? Он же не виноват в этом, – ответил Алек. Видя, что Алек сейчас заплачет, Айк положил ему руку на плечо.

– А никто ни в чем не виноват, – мрачно проговорил он, – только вот и мне не легче от этого.

– Может, по анализу того вещества они найдут противоядие, – неуверенно сказал Макс, – это хоть какая-то надежда…

– Ты в это веришь? – резко оборвал его Рей, – сам веришь?!

– Нет, – признался Макс, – может в будущем когда-нибудь, а сейчас…, – он замолк, но через некоторое время продолжил, – Берк, когда встретил «свою» доминанту и сам положил ее в клинику, сказал, что жить можно только верой. А вот у меня этой веры нет.

– Да что вы говорите о нем как о покойнике?! – закричал вдруг Айзек, – что, похоронили уже? А теперь поминки справляем?

– Замолчи, без тебя тошно! – тоже сорвался на крик Макс, – да лучше бы его там, у туннеле доминанта пришибла! Тогда все ясно и понятно, а теперь нам предстоит его охранять или убивать, если сбежать попытается! А он обязательно попытается. Я например, себя чувствую последним мерзавцем.

– И что ты предлагаешь? – спокойно спросил Айк. Его холодный тон отрезвил Макса, тот взял себя в руки и произнес:

– Пока не знаю, честно не знаю, но я найду решение. Подумаю и обязательно найду. Так, а сейчас у нас задача – перевести Берка в Аквариум. Оружие с собой не брать. Это приказ, – сейчас Макс стал похож на себя обычного: уверенного, строгого и деловитого, – возьмите в Арсенале только духовые инъекторы. Смесь – СТ2, полное обездвиживание с частичной потерей сознания.

– Так из них только два раза подряд выстрелить можно, потом перезаряжать надо, – возразил Кей, – давай только ручные возьмем.

– А если Берк побежит, ты его что, километр догонять будешь? – ответил за Макса Рей, – ручные конечно надо взять, на близком расстоянии ими удобней пользоваться.

– Повторяю, Берк сейчас не опасен. Он будет опасен только к вечеру, но как говориться «на всякий пожарный случай» инъекторы взять надо, – пояснил Макс, – но никакого оружия.

Он встал из-за стола и пошел к выходу, бросив на ходу:

– Ждите меня в машине, я узнаю последние новости из лаборатории.

Охотники пошли в Арсенал. На удивленные вопросы Володи, нафига им столько инъекторов, никто ничего не ответил, только Рей мрачно заметил:

– Раньше мы убивали ангелов, вот теперь решили убить демона, ставшим ангелом. На посыпавшиеся за этой фразой вопросы оружейника он не отреагировал, пробормотав только:

– Скоро сам все узнаешь.

Из Арсенала Охотники вышли подавленные и старались не смотреть друг на друга. Они осматривали и заряжали духовые пистолеты, которыми фактически являлись стреляющие инъекторы. Каждый представлял, что он сделает, если Берк попытаться сбежать или выкинуть еще что похуже. От таких мыслей становилось совсем тошно. У каждого на душе скребли кошки. Охотники влезли в микроавтобус и стали ждать Макса. На этот раз ожидание было тягостным. Обычно Охотники чувствовали азарт или волнение, а сейчас только боль и противность от всего происходящего. Наконец подошел Макс.

– Поехали! – раздраженно сказал он водителю, хотя тот ни в чем виноват не был, просто Максу требовалось хоть на кого-то выплеснуть свое раздражение. Он назвал адрес, – Склифосовская больница, отделение легких травм.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Алек.

– Ничего! – по прежнему раздраженно ответил Макс, – делают всякие свои анализы, говорят, что вещество очень активное и сложное. Больше сказать пока ничего не могут.

Машина быстро доставила Охотников к нужному корпусу. Макс первым вышел из автомобиля, но обернулся и сказал:

– Помните только, Берк уже не один из нас. Будьте с ним осторожнее, – затем он пошел в сторону больничного подъезда.

– Вот здорово, Берк столько сделал, а теперь «не один из нас». Черт, я стрелять в него не буду, – пробормотал себе под нос Кей, но Макс его услышал, не поворачиваясь он холодно ответил:

– Будет намного хуже если Берк сбежит и кого-нибудь убьет. Тогда неизвестно, удастся ли обойтись инъекторами.

Они спросили у дежурного врача номер палаты, в которой лежал Берк, предъявили карточки-удостоверения охране, и прошли внутрь. Поднявшись на третий этаж, Охотники подошли к столику медсестры.

– Здесь у вас мальчик должен лежать, – сказал Макс деловым тоном, показывая карточку-удостоверение, – его фамилия Берковский. Он сейчас в палате?

– Да, спит, – удивлено ответила медсестра Наташа, – даже завтрак пропустил. А вы его друзья? Охотники на доминант?

– Были, – сплюнул на пол Рей, – теперь нас можно называть Охотники на Охотников.

Но Макс, не слушая его, уже шел в конец коридора. Он открыл дверь палаты. За ним вошли остальные ребята. Берк спал закутавшись в одеяло. Макс с тяжелым сердцем осторожно потряс его за плечо. Берк открыл глаза и видимо еще не проснувшись, начал непонимающе оглядывался вокруг.

– Пора вставать Берк, – сказал Макс и его голос дрогнул, – как ты себя чувствуешь? Ребра болят?

– Привет Макс, все вроде в порядке, – поздоровался Берк, он сел на кровати и увидев Охотников кивнул им, – привет ребята.

Никто не смог ответить на его приветствие. Все прятали глаза, и не знали куда деваться. Макс тоже не знал как начать говорить. Берк потянулся:

– Мне сейчас классный сон приснился. Что так рано разбудили?

У Макса словно вырос ком в горле. Говорить он не мог, только пытался все время нервно сглотнуть этот ком. Берк совсем проснулся и внимательно посмотрел на Макса, а затем на Охотников. Он начал понимать что произошло, но боялся признаться в этом даже самому себе. Наконец он медленно спросил:

– Ты сделал анализ на DMT-код, как я тебя просил вчера?

– Да, – только и смог выдавить из себя Макс. Он смотрел в сторону, на стойку с неработающими приборами, ему очень хотелось сейчас сбежать как можно дальше из этой палаты и от Берка.

– И что он показал? – снова спросил Берк, на этот раз напряженно, хотя об ответе догадывался. Он встал и в упор посмотрел на Макса.

– Знаешь Берк, в это конечно трудно поверить…, – начал было быстро объяснять Макс, но Берк прервал его, подняв вверх руку вверх, словно хотел выйти к доске отвечать урок.

– Так что он показал Макс? – Берк смотрел отрешенным взглядом в окно.

– Ты доминанта, – словно приговор твердо произнес Макс. Берк все так же невидящими глазами смотрел на летний пейзаж за окном. Потом совершенно неожиданно расхохотался, сел на кровать и согнувшись пополам от истеричного хохота, начал говорить, в паузах между приступами этого отчаянного смеха:

– Ха-ха-ха!… Аминь!… Вот она высшая справедливость!… Ха!… Сначала ты был Охотником и убивал доминант, а теперь будь доминантой и пусть тебя убьют Охотники!… Нет, это действительно справедливо!… Человек должен узнать не только рай, но и ад!…Не судите, да не судимы будете!…

Он истерично смеялся до колик в животе, потом приступы хохота стали реже и Берк постепенно успокоился, только дышал тяжело и часто, как после бега на большую дистанцию. В глазах у него теперь была пустота. Охотники смотрели на него со страхом и жалостью. Берк снова уставился в окно:

– И что же теперь? – безучастно спросил он.

– Теперь тебе надо поехать с нами. В Аквариум, – ответил Макс. Берк казалось никак не отреагировал на его слова. Макс молча стоял и ждал, сам не зная чего.

– А потом? – опять безучастно спросил Берк. Макс не ответил.

– А потом? – настойчиво повторил Берк, он требовал ответа на свой вопрос.

– Скорее всего это будет клиника, – осторожно ответил Макс. Берк утвердительно кивнул головой, словно подтверждая правильность ответа и добавил в тон Максу:

– Или смерть.

– Это зависит не от меня, – стал оправдываться Макс, он начал злиться на Берка, – не делай глупостей и ничего с тобой не будет.

Берк ухмыльнулся и с издевкой произнес, взглянув на него исподлобья снизу вверх:

– Ты кому это говоришь, Макс? Ты это доминанте говоришь? Ты говоришь, чтобы доминанта вела себя хорошо? Ты что в Отделе первый день работаешь? Не знаешь, что обычно делают доминанты?

– Хватит Берк, – устало произнес Макс, – поехали, давай возьмем вещи, какие у тебя тут есть и поедем. Все эти разговоры ни к чему.

Берк задумался, потом сказал обычным будничным тоном:

– Нет здесь никаких моих вещей, Макс, даже эта пижама не моя, а больничная.

– Как у тебя бок, не сильно болит? Может на носилках лучше перенести? – заботливо спросил Макс.

– Знаешь, сам удивляюсь, – Берк ощупал рукой бок, – но совсем не болит.

– Так вроде и должно быть, – пробормотал Макс, обращаясь больше к себе нежели к Берку.

– Что должно быть? – не понял он.

– Ну, то вещество, которое тебе ввела доминанта, – стал объяснять Макс, – понимаешь, оно очень активное и способствует быстрому заживлению ран. Еще оно должно убыстрять обмен веществ. Ты сейчас не голоден?

– Вообще-то жрать хочу, это есть, – подтвердил Берк и невесело улыбнулся, – хоть и недавно завтракал. Медсестра угостила. И наверно еще кое-что от меня хотела. А я в туалете зеркало разбил, разозлился. Так что все признаки доминантыу меня налицо.

– Как только приедем, сразу поешь, – пообещал Макс, – ты что больше всего любишь? Я принесу.

Берк задумался:

– Да ничего особенного не надо. Яблок только купи. Белый налив. У нас такие на даче растут. И родителей ко мне не пускай, нечего их зря огорчать. Отдел Информации им все объяснит.

Он встал с кровати и протянул руки вперед:

– Наручники одевать будешь?

Макс покачал головой:

– Это лишнее.

Берк хитро на него посмотрел:

– А не боишься, что я сбегу? Сам ведь говорил, что я хитрый и умный.

– Именно поэтому и не боюсь. Ты прекрасно знаешь, что шансов сбежать у тебя нет. Пошли, – холодно ответил Макс, и кивнул в сторону двери. Берк пошел впереди, за ним следовал Макс, все остальные Охотники шли сзади. Проходя мимо стола медсестры он повернул голову в ее сторону и не останавливаясь послал воздушный поцелуй. Наташа покраснела и спросила у Макса:

– Куда это вы его повели?

– Не вмешиваетесь, – вместо Макса ответил Рей, – мы его забираем, все объяснения вам предоставят в Отделе Информации Службы Безопасности. Ваше начальство должно быть уже в курсе. Если вам нужна расписка, то я ее могу написать. Вот мои данные.

С этими словами он остановился, достал карточку и нажал на выступ. Медсестра переписала его данные, все еще оглядываясь в сторону лестницы, где исчез Берк, и с беспокойством сказала: