–Ну что пошли? – спросили одновременно Кащей и Митька.

–Ага, – ответил Глеб отпуская руку Нелевой, и обращаясь к ней, – Лен, я возьму у тебя на кухне спички?

Ленка согласно кивнула, и скоро ребята в радостном нетерпении спускались во двор. Глеб с коробкой в руке возглавлял шествие. Выйдя на середину двора, он открыл коробку. Сначала вытащил направляющие стержни и воткнут их в землю. Потом вставил в отверстия двигателей фитили и насадил ракеты на стержни, через направляющие кольца. Тучи к этому времени заполнили все небо и стало действительно довольно темно, в воздухе попахивало грозой. Во дворе еще гуляли младшеклассники, и увидев как Глеб подготавливает ракеты собрались вокруг него. Всем им было любопытно – что же сейчас произойдет. Ленка, Кащей, Митька и Кира тоже столпились около него, Глеб в свою очередь немного волновался – получиться ли у него фейверк. Он еще никогда не запускал ракеты с такой «начинкой». Когда все было готово и ракеты выстроились в ряд, Глеб быстро поджег фитили, стараясь сделать так, чтобы ракеты стартовали поочередно по две-три штуки за один запуск с интервалом в несколько секунд. После этого Глеб отошел на несколько шагов сам и оттащил подальше пару уж очень любопытных мальчишек из сновавших вокруг малышей. Наконец первая ракета зашипела, и рванулась ввысь. Взлетев на высоту примерно двенадцатиэтажного дома она с красивой зелено-желтой вспышкой разорвалась в вечернем небе. За ней последовали другие, и вспышки с громкими хлопками, сменялись то на красный то на синий цвет. Глеб ликовал, у него все получилось. Он обернулся к Ленке:

–Вот! – закричал он, – Лен, я дарю этот салют тебе! Он в честь твоего дня рождения!

Ленка ничего не смогла ответить, она лишь смотрела, то на сияющего Глеба, то на разноцветные вспышки. Ей хотелось броситься к нему на шею, обнять, прижаться и не отпускать его, настолько она чувствовала себя сейчас счастливой. Младшеклассники кричали рядом «Ура!», как при настоящем салюте. Его друзья тоже выражали свое восхищение возгласами «Классно!», «Ух, здорово!». Но ракет было мало и через пару минут они закончились. Все продолжалось очень недолго, но ярко и надолго запоминающееся. Ленка посмотрела на Глеба и тихо сказала:

–Спасибо тебе, мне такого еще никто и никогда не дарил. Это.. Это.., – ту она почувствовала словно ком появился в горле, но «проглотив» его лишь произнесла, – пошли, я тебя провожу.

Они неторопливо шли в ряд всей компанией, уходя с ленкиного двора, в направлении глебиного дома, когда буквально наткнулись на Надьку, которая возвращалась из магазина и увидев в небе красочные вспышки помчалась что есть духу туда, откуда взмывали в воздух ракеты, но чуть-чуть опоздала, хотя успела увидеть конец запуска. Трудно было сказать кто больше был удивлен, Надька или Ленка. Надька перевела взгляд на Глеба.

–Брусникин? – глаза у нее стали круглыми, – а что ты тут делаешь? – задал она не самый умный вопрос.

–Он у меня на дне рождения был, – спокойно ответила за Глеба Ленка.

–Так сейчас ты это устроил? – опять спросила Надька, неопределенно показав пальцем в небо, – ты же в больнице должен лежать.

–Я устроил салют в честь дня рождения Лены. Это мой подарок ей – простодушно ответил Глеб, – а из больницы меня на сегодня отпустили.

–С друзьями! – ядовито добавил Кащей, мгновенно понявший ситуацию, – мы все оттуда, – и с угрозой добавил, – а ты кто такая?

–Я…, – Надька запнулась, и быстро заговорила, отступая назад, – да я ничего… я просто шла тут… Ну мне в общем пора, – и она почти побежала прочь.

–Жаль что на день рождения кроме нас никто не пришел, классно было, – прокричал ей вслед Кащей.

–Зачем ты так? – спросила его Ленка, – у нее конечно характер не сахар, но все же…

–Не люблю предателей, – твердо ответил Кашей, уточнив, – это ведь она с другими к тебе не пришла?

–Она это и устроила. Что-то типа бойкота, – подтвердила Ленка.

–Вот видишь, а ты ее защищаешь, – назидательно произнес Кащей.

–Ладно, что теперь вспоминать, все ведь хорошо получилось, – улыбнулась Ленка. Она шла рядом с Глебом и совсем не обижалась на Надьку. А та, идя домой жутко завидовала Ленке. «Ну надо же, Брусникин был у нее на дне рождения и еще такой необычный подарок преподнес. Теперь ей все девчонки завидовать будут. Позвать на свой день рождения мальчишек из психушки! Это надо храброй быть, особенно Брусникина, о нем вся школа теперь знает. Зато Ирка и Катька теперь от нее не отстанут, всем ведь интересно узнать что и как. Эх, жаль поссорились, а то может если бы пошли, с мальчишками бы подружились», – нерадостно думала Надька, и от досады готова была расплакаться.

Ребята по пути обсуждали фейверк.

–Теперь я понимаю почему ты ракету запустил! – захлебывался от впечатлений Митька, – я бы сам непрочь такой салют устроить.

–Глеб, а расскажи как эти ракеты делать? Я тоже хочу в свой день рождения салют устроить, – попросил Кира.

–Сложно это, – начал объяснять Глеб, – сначала надо набивной станок сделать, а его на токарном станке придется выточить, это в принципе несложно, потом – специальный «порох» приготовить. Для этого нужна селитра, сера и уголь. И придется все компоненты в пыль растолочь, иначе он хорошо не смешается и мощности не даст. А остальное – просто. Набиваешь гильзу от охотничьего патрона получившимся «порохом», в конце пыж вставляешь и заклеиваешь для надежности. У меня книжка есть, там написано как такие ракеты делать, если хочешь – дам почитать. Там и чертежи есть, и все что надо. А вот смеси, взрывающиеся разными цветами – это самое трудное. Я несколько раз в магазин ездил, пока все нужные химреактивы достал, он единственный на всю Москву. А рецепты взял из журнала «Наука и жизни», у меня его отец выписывал.

–Дашь мне переписать? – попросил Кира.

–Конечно, – кивнул Глеб, – если хочешь, то можешь прямо сейчас книжку забрать.

–На фига она тебе в больнице? – охладил энтузиазм Киры Кащей, – и потом, где ты токарный станок возьмешь?

–У нас в школе есть, – не растерялся Кира.

–А ты работать на нем умеешь? – опять скептически покачал головой Кащей.

–Научусь, – начал обижаться Кира, – Глеб же научился, а с трудовиком я договорюсь, он у нас старенький и добрый.

–Вот выпишут тебя, тогда и за ракеты берись, а сейчас твоя, вернее наша задача – тебя в пионерлагерь отправить, – ответил Кащей.

–Вообще-то верно, – согласился в итоге Кира. Ему очень хотелось снова очутиться там, и он решил что будет правильно отложить фейверки до лучших времен. Ленка шла молча, но в душе осталась и постоянно присутствовала теплота и нежность с того самого момента на балконе, когда Глеб приблизился к ней и почти прикоснулся губами. «Вот он идет рядом и я знаю, что думает он обо мне, а не о ракетах, о которых говорит», – улыбалась она про себя. Незаметно для себя они пришли к Глебу домой, где их уже ждала его мать.

–Ну сколько можно…?! Поехали быстрее, опаздываем уже! – строго сказала она. И ребята, покинув квартиру, вместе с ней пошли к автобусной остановке. Митька правда предварительно позвонил домой и предупредил, что все в порядке и он возвращается в отделение. До остановки идти было не больше трех минут, а длинная улица позволяла видеть еще издалека подъезжающий автобус. Небо снова очистилось от туч и предзакатное солнце оранжево-розовым светом осветило верхушки многоэтажных башен. Как раз когда они подошли к остановке, из-за поворота показался автобус. Все поняли, что пора прощаться с Ленкой.

–Классно погуляли! – громко сказал Кащей, ни к кому конкретно не обращаясь, – не думал, что все так интересно получиться. Слышь, Лен, спасибо тебе за то что на день рождения пригласила. Я давно так хорошо день не проводил. А то все, то одна больница, то другая.

–Не за что. Вам ребята спасибо, что пришли, – как бы извиняясь ответила Нелева, – а то сидела бы одна…

–С подарками извини что так вышло, не подготовились, – неопределенно пожал плечами Митька, оправдываясь за всех, – а то у меня дома действительно старинный ключ есть, большой такой, им человека прибить можно, если ударить.

–Да, и готовит твоя мама отлично! Я таких вкусных пирогов ни на одном дне рождения не ел, – добавил Кирилл. Автобус уже подъезжал к остановке. Мальчишки поняли, что Глебу надо попрощаться с Ленкой наедине, насколько такое сейчас возможно, и прошли чуть вперед, отвлекая разговором его мать.

–Глеб, – начала быстро говорить Ленка, – у меня такого дня рождения никогда не было, да наверняка и не будет. Спасибо тебе за все. Я хочу скорее увидеть тебя снова. Если хочешь, то прямо завтра приеду. А то на выходные меня родители опять уехать вместе с ними заставят.

–Нет, я тебе сам позвоню, когда меня в двенадцатое переведут, там можно выходить погулять в любое время, и посещение в любой день. Только не забудь, спрашивай Кирила, а не меня, – Глеб тоже говорил быстро, так как автобус уже затормозил и открыл двери, ребята не спеша стали заходить внутрь, он смотрел то на Ленку то на автобус, не решаясь, сделать то что хотел, – и еще…, я люблю тебя!, – после этих слов он собрался с духом, схватил Ленку за плечи и притянув к себе, неуклюже чмокнул ее в щеку. А отпустив, ринулся к автобусу, обернулся перед тем как зайти, еще раз посмотрел на покрасневшую Ленку и помахав ей рукой, запрыгнул в салон. Она тоже помахала ему вслед, поймав себя на мысля что у нее нет белого платка, так вышло бы красивее, а Глеб прильнув к заднему стеклу махал рукой, пока автобус не скрылся за поворотом.

В ту ночь Глеб долго не мог заснуть. Он то вспоминал Ленку, то салют, то катание с друзьями на аттракционах. Не вспоминал он об одном – военной рубашке с эмблемами, лежащей в подсобке больницы и тяжелом черном кейсе, стоявшем в шкафу.

Ленка вернулась домой, застав пришедших из кино родителей в прихожей. Она сбросила сандалии, сменив их на домашние тапочки.

–Ну как все прошло?! – спросила мать.

–Замечательно! – честно ответила Нелева, и добавила, – я посуду помою, ты не беспокойся.

–Да зачем, устала наверно? – усмехнулась мать, – иди отдыхай. Я все сделаю. А что тебе подружки подарили?

–А подружки ко мне не пришли, – беззаботно ответила Ленка, – но мне подарили золотую рыбку, старинный ключ, павлинье перо и самое главное – фейверк, такой красивый, как настоящий салют.

–Погоди, – немного опешила мать, – так кто к тебе приходил и кто дарил подарки?

–Глеб Брусникин, ну ты его знаешь, – как ни в чем не бывало ответила Ленка, заставив мать замереть на месте от услышанной новости, – и его друзья. Их на сегодня из психушки выпустили. Кирил мне павлинье перо подарил, он его в зоопарке у павлина выдернул. Кащей, его все так зовут, он после контузии в больнице оказался – золотую рыбку, которую сплел и капельницы. Митя, старинный ключ, он всегда со связкой ключей ходит, а Глеб – устроил во дворе салют, запустив несколько ракет, – при последних словах мать побледнела, – да ты не бойся мам, те ракеты маленькие, но красиво взрывались.

–И…, – мать с трудом сглотнула воздух мешавший говорить, – и где эти ребята сейчас?

–Они обратно в больницу поехали, я же сказала, – ответила Нелева, – и мама Глеба с ними, ну сопровождающая, так положено.

–А твои подруги? – мать не знала как реагировать на такое известие, – почему они не пришли?

–Мы поссорились, вот они и объявили мне бойкот. А тут Глеб позвонил, я их и пригласила, – ответила Ленка идя в свою комнату.

–М-да, – сказал вышедший из кухни отец, слышавший их разговор, – ну главное все обошлось, и хорошо.

Мать тяжело вздохнула и лишь попросила:

–Доченька, ты в следующий раз предупреждай, когда к тебе такие гости приедут.

–Обязательно мам, – пообещала Ленка, закрывая дверь. Она еще немного послушала магнитофон, и легла спать. От скопившихся за день переживаний, эмоций и перепадов настроения Ленка заснула быстро и незаметно, из приснившихся снов она ничего конкретно не запомнила, кроме легкого и приятного чувства неги и светлой радости.

Утро следующего дня началось в больнице как обычно: подъем, умывание и чистка зубов, завтрак, а потом сидение в классе в ожидании беседы с врачами. Глеб, Кира, Кащей и Митька как всегда сидели за двумя соседними столами и разговаривали. Кира все никак не мог забыть авантюры с павлиньем пером, на которую он отважился.

–Нет, но как я его вырвал! – в очередной раз восклицал он, – никто не понял, что к чему. А мы – сразу убежали.

–Слушай, – первым не выдержал Кащей, – ты вот где уже со своим пером, – и он провел ребром ладони по горлу, – хватит уже!

–Ладно, молчу, – насупился Кира, но он все-таки очень гордился тем что решился на такой бесшабашный поступок. В класс заглянул профессор Виктор Иванович, секунду пристально посмотрев на Глеба, он сказал:

–Ну что, пошли поговорим?

–Ага, – Глеб весело кивнул и пошел вслед за профессором в кабинет своего лечащего врача. Там их ждал как всегда невозмутимо-спокойный Лев Павлович.

–Я вижу ты прямо-таки светишься здоровьем, – бодро продолжил главврач, – как отдохнул вчера с друзьями?

–Отлично! – и Глеб пустился в длинный рассказ о том как они смотрели животных в зоопарке и катались на аттракционах. Естественно о вырванном у павлина пере и дне рождения Ленки Нелевой он умолчал. Глеб рассказывал так увлеченно, что даже Лев Павлович добродушно заулыбался.

–Вот и славненько, – потер руки профессор, – значит в четверг утром мы тебя выписываем, и в тот же день поедешь на вторую смену в пионерский лагерь. Автобус там вроде в обед отходит или вечером, я уже не помню.

–Классно! – восхищенно ответил Глеб.

–А как сон, нормально спишь, кошмары не беспокоят? – немного занудно спросил Лев Павлович.

–Нет, что вы, вот вчера мне снилось, что я в речке купаюсь, а потом загораю на песке, – ответил Глеб.

–То есть плохого настроения и тоски больше нет? – на этот раз задал вопрос профессор.

–Конечно нет, – утвердительно кивнул Глеб, – с чего им взяться?

–А атомные ракеты, ядерные войны? Что ты об этом сейчас думаешь? – спросил Лев Павлович, не глядя на него.

–Ерунда это все, – быстро ответил Глеб, – никто на нас не нападет. Мы же сильные, а сами мы тоже никого бомбить не будем, потому что мы за мир.

–Ну что еще вопросы будут? – обратился к Льву Павловичу профессор, лечащий врач молча отрицательно покачал головой, и красноречиво развел руками, показывая что главврач на этот раз оказался полностью прав в выборе метода лечения.

–Да, чуть не забыл, – спохватился профессор, – ты надеюсь помнишь о нашем уговоре про письма?

–Да помню и я все выполню, как обещал, – серьезно ответил Глеб.

–Ну тогда я больше тебя не задерживаю, иди в класс. А в четверг можешь собирать вещи, – доброжелательно напутствовал его профессор.

–Спасибо, – искренне поблагодарил его Глеб и вышел из кабинета. Главврач некоторое время молча стоял и смотрел в окно, потом мечтательно произнес:

–Эх, хорошо бы самому махнуть в Рузу, я там в детстве отдыхал. С удочкой посидеть, порыбачить.

–Так возьмите отпуск, – посоветовал ему Лев Павлович.

–Куда там…, – махнул рукой главврач, – сначала конференция, потом семинар. Да и в отпуск с женой договорились в Сочи поехать, я и путевки уже заказал. А по выходным сами знаете: то диссертация, то друзья придут, то еще что-нибудь.

–А Брусникин как? – сменил тему разговора лечащий врач Глеба, – думаете с ним все? Лечение закончено?

–Вы же сами выдели – здоровый веселый мальчишка, – усмехнулся профессор, – так что подготовьте все бумаги заранее, в среду. А я пошел, у меня еще дел полно.

–До свидания Виктор Иванович, – вежливо попрощался Лев Павлович, и подумал: «А что, правда ведь, мальчик выглядит нормально, рассуждает логично и здраво. Тревожных симптомов нет, и в отпуске хорошо себя вел, судя конечно по его рассказу. Действительно – пора выписывать». И он начал писать завершающую страницу в глебиной истории болезни.

Глеб вошел в класс, пытаясь скрыть небольшую нервозность. После сегодняшнего разговора с главврачом многое прояснилось. Он сел за стол и повернулся к Кире, который уже успел побывать на беседе с врачом.

–В четверг утром меня выписывают, а автобус в двенадцать отходит от Дома Культуры министерства энергетики. Если я на него не успею, придется своим ходом добираться. Этот вариант не годиться, меня тогда передадут как говориться «из рук – на руки», надо воспользоваться именно толкучкой перед автобусами. Кира, тебя когда в двенадцатое переводят, ты узнал точно?

–В среду, – обречено ответил Кира, – простудиться не предлагай, я сам над этим думал, это два-три дня в изоляторе. Так что в пионерский лагерь тебе придется ехать. Ты все сделал что мог для меня, спасибо Глеб, – Кира отвернулся, из глаз начали течь слезы, и он положил голову на руку, чтобы они впитывались рукавом, и со стороны было бы незаметно, что он плачет. За их столом повисло тягостное молчание.

–Кир, а ты когда флюорографию делал? – спросил вдруг Кащей.

–Не помню, – всхлипнул Кира.

–Ну когда тебе рентген легких делали? Вспомни. Год прошел или нет? – настаивал Кащей.

Кира прекратил всхлипывать и поднял на него красные от слез глаза.

–Года два назад наверно, когда воспалением легких заболел, – ответил он, – а что?

–Надо чтобы тебе на среду какую-нибудь процедуру назначили в другом корпусе. Это дело долгое. На полдня, не меньше. Лучше всего ренген подходит, но не руку же тебе ломать или вывих делать, – размышлял Кащей, – вот я и подумал, флюорография – то что надо. В среду скажешь врачу, что твои родители просили тебе флюорографию назначить, потому что ты во дворе играл с мальчиком у которого потом обнаружили туберкулез. Врачи этого заболевания как черта с рогами боятся. Так что назначат рентген легких как миленькие, а значит в двенадцатое тебя переведут лишь на следующий день.

–А если не получиться? Если мест не будет? – заволновался Кира, почувствовав хрупкую надежду.

–Тогда значит не судьба, – пожал плечами Кащей.

–А почему ты про год спросил? – уточнил Митька.

–Потому, что флюорографию положено раз в год делать. При этом отметка в карточке делается. Если Кира скажет, что делал ее два года назад, а они позвонят в его поликлинику и окажется что – полгода, то сам понимаешь, накладка выйдет, – объяснил Кащей.

–Нет, накладка выйдет если врач его родителей об этом спросит, – вмешался Глеб.

–Ну тогда придумай лучше, раз такой умный, – рассердился Кащей.

–Лучше не могу, – признал Глеб, – вас с Митькой когда переводят в двенадцатое?

–Меня как и Киру – в среду, – ответил Кащей.

–А мне сказали, что наверно в четверг, – назвал дату Митька.

–Тогда Кира, придется тебе попробовать действовать как Кащей предложил, – решил Глеб, – ничего другого не остается.

Два дня, оставшиеся до решающего момента тянулись на удивление медленно. Глеб позвонил домой и сказал родителям, что много вещей ему в пионерлагерь собирать не надо. Хватит тех, что он привезет из больницы, плюс пару смен носков, трусов, рубашек. И конечно ему будет необходима пионерская форма с галстуком, белая рубашка и шорты, которые нужны при торжественном открытии смены и ее окончании. Парадную пионерскую форму Глеб хотел передать Кире, она ему там могла понадобиться. А то странно получалось – приехал единственный мальчик без пионерской формы, хотя всех родителей заранее снабдили списком необходимых их детям вещей. Кира тоже собрал все свои вещи, чтобы при первой же возможности, не теряя времени на сборы, осуществить план подмены. Как и советовал Кащей, он попросил врача от имени своих родителей, чтобы ему сделали флюорографию, добавив историю про несуществующего мальчика, который заболел туберкулезом. Лев Павлович тут же выписал направление и попросил медсестру отвести Киру в лабораторный корпус, где делали ренген. Но медсестра сначала делала уколы, затем у нее нашлись другие неотложные дела. В результате Кира попал в нужный корпус аккурат к началу обеда и пришлось еще полтора часа ждать пока этот «обед» закончиться. Медсестра, которая его привела, так как детям из их отделения запрещалось без сопровождения ходить по территории больницы, столько времени ждать конечно не стала. Она строго-настрого наказала Кире дожидаться врача-ренгенолога, а сама ушла обратно в отделение, сказав, что вернется за ним позже. После флюорографии, ее возвращения тоже пришлось изрядно подождать, но Киру это ожидание нисколько не томило, он наоборот твердил про себя, умоляя, чтобы медсестра подольше не возвращалась. В итоге в свое отделение он попал только к началу полдника. Естественно сегодня ни о каком переводе его в другое отделение и речи быть не могло. Все врачи давно разошлись по домам и некому было принимать его историю болезни. Медсестра обрадовала Киру пообещав, что завтра, прямо с утра, получив у Льва Павловича все необходимые бумаги, переведет его в двенадцатое отделение.

Ночью Кира долго не мог уснуть, он вспоминал предыдущее лето, ребят, с которыми он отдыхал, и которые ни разу не назвали его толстым, девочку с которой танцевал на дискотеке, разные интересные конкурсы и забавные соревнования, придуманные вожатыми. Ему очень хотелось чтобы это все снова повторилось. «Глеб молодец, – подумал он, – настоящий друг, хорошо бы конечно с ним вместе поехать или всем вчетвером махнуть. Вот классно бы было! Но как говорит Кащей, „не до жиру“. Только бы завтра все получилось!».

Глеб же, в отличии от Киры давно спокойно спал. Ему снилось, как он идет босиком по асфальтовой дороге на речку, а рядом шагает Нелева. Тоже босая, в одном купальнике, а на Глебе надеты лишь плавки. Солнце ослепительно светит им прямо в глаза и он невольно щуриться. Разговаривать от сильной жары не хочется, да и незачем – так все понятно, без слов. Сейчас они дойдут до речки и окунуться в прохладную воду, а потом будут плескаться и играть в воде, нырять и гоняться друг за другом. А пока солнце, жаркая истома и горячий асфальт под ногами.

Проснулся утром Глеб вспотевший – стены за ночь не успели остыть и теперь в спальне стало душновато. Заметив, что Глеб проснулся, к нему тут же подошел Кира. Он явно нервничал.

–Ну что? – неопределенно спросил он, ища у Глеба поддержки, и уверенности что все получиться как надо.

–Я – готов, – спокойно и твердо ответил Глеб, улыбаясь.

–Я тоже, – менее уверенно ответил Кира.

Утро началось с нервозной перепроверки полной готовности всех и всего к «рокировке». Сначала Глеб проверил – все ли вещи он взял. Вернее они заранее переложили вещи Глеба в чемодан Киры, а его – наоборот, в сумку Глеба. Кейс он заранее передал Кире, попросив держать при переводе по возможности так, чтобы никто не обратил внимания на этот черный дипломат. А потом Глеб его заберет, и положит к сумкам и чемоданам других ребят, в зависимости от того где и как в новом отделении хранятся вещи детей.

–Так, еще раз все повторим…, – и они с Кирой в который раз на словах отработали план замены. Митька и Кащей все время лезли с советами, впрочем делали они это из дружеских побуждений, искренне желая помочь.

В классе царил веселый гомон мальчишечьих голосов. Воспитатель еще не пришел, так что некоторые ребята выходили в коридор или игровую комнату совершенно спокойно.

–А теперь скройся, пока тебя не позовут, – наконец приказал Глеб, – если не смогу позвать я, то это сделают Кащей или Митька. Но сейчас показываться на глаза медсестре тебе нельзя, иначе она тебя сразу в двенадцатое отделение потащит. А мне необходимо дождаться родителей.

–Куда я скроюсь? – раздраженно спросил Кира, от переживаний голова у него сейчас соображала плохо, – не под стол же в классе залезать.

–В туалете можно, – предложил Митька, – закройся в кабинке и сиди тихо, книжку можешь взять почитать, если скучно будет.

–Вот там его медсестра в первую очередь и начнет искать! После класса конечно, – возразил Кащей, – лучше в палату прокрадись тихо, и под кровать забейся, так чтоб от двери тебя было не заметно, и сиди тиши мыши. Медсестра войдет посмотрит поверху, никого не увидит и уйдет, – предложил он.

–Верно, – согласился Глеб, – иди Кира, и не волнуйся.

Кира молча кивнул, и незаметно покинул класс, хотя спокойствия ему глебины напутствия не прибавили. Как и советовал Кащей, он тихо прошел по коридору. Вытащив отмычку открыл дверь палаты, осмотрелся, выбирая место, которое не просматривалось бы от входа, аккуратно закрыл за собой дверь и нырнул под выбранную кровать. На его счастье пыли там почти не было, санитарка вчера протерла весь пол мокрой шваброй, так что Кире ничего не оставалось как лежать на прохладном линолеуме, и дожидаться когда кто-нибудь из друзей придет и сообщит, что пора выходить и действовать дальше.

Когда ждешь, время всегда словно начинает течь медленнее – это давно известная истина, в правоте которой в очередной раз убедился Глеб. Родители все не приезжали, а разговаривать с друзьями было пока не о чем – они уже по нескольку раз все обсудили. Правда один раз заглянула медсестра, недовольно спросив или точнее проворчав:

–Да куда этот Кирил делся?! Перевод готов, нам уже идти надо. Ничего не пойму! В туалете – нет, здесь – тоже. Брусникин, – обратилась она к Глебу, – где твой друг ошивается?

–Не знаю, – пожал плечами Глеб.

–А он случаем не сбежал? – предположила медсестра, сама не веря в этот вариант.

–Да нет, что вы! – одновременно ответили Кащей, Митька, а Глеб предположил, – может он у врача? Ну на последнем осмотре перед переводом?

–Может и так…, – равнодушно сказала медсестра, – как придет, пусть сразу ко мне подойдет. Идти пора, не до обеда же ждать, у меня тоже дела есть.

С этими словами она скрылась за дверью. Наконец приехала глебина мама, поговорив с врачом она спросила сына, собрал ли он вещи и получив утвердительный ответ, они вместе вышли в коридор. И стали ждать когда врач закончит писать справку о пребывании Глеба в больнице и выписку из истории болезни для поликлиники. Сейчас больше всего Глеб боялся что мать возьмется проверить все ли вещи он забрал из отделения, и раскроет сумку. А там увидит не его рубашки, а кирины. Что повлечет за собой множество вопросов, скандал и полностью провалит «рокировку».

–Мам, а можно я друга в другое отделение провожу? – попросил Глеб как только они присели на банкетку – скамейку, обтянутую дерматином в коридоре, – все равно нам ждать здесь придется долго. Пока Лев Павлович все напишет – я успею. Его как раз сейчас переводят, заодно и попрощаюсь. Ты его видела, Кирил, полный такой.

–Нет, – возразила мать, – сиди пока тут и никуда не ходи, лучше принеси сумку. Бумаги сейчас получим и сразу поедем. Все что надо я уже взяла из дома. Ты не забывай, нам к двенадцати надо успеть подъехать к ДК, откуда автобусы в лагерь поедут.

–Мам, ну я быстро. Это в соседний корпус зайти и все, – нудно стал настаивать Глеб. Мать немного нервничала, она сейчас больше волновалась, что Глебу напишут в справке о пребывании в больнице, и как к этой справке отнесутся в школе. Впрочем исключать его из школы никто не собирался.

–Ладно, – не выдержала мать, – но только туда и обратно! И не больше десяти минут!

–Хорошо мам! – обрадовано воскликнул Глеб и бросился в класс. Он решил не рисковать. Если бы от открыл дверь палаты отмычкой и потом появился оттуда вместе с Кирой, попавшись на глаза медсестре или воспитателю, то неизвестно чем бы это все могло закончиться. Заглянув в класс, он быстро кивнул друзьям и тихо сказал:

–Пора. Зовите Киру, – затем быстро вернулся к матери.

–Сейчас он подойдет, – пояснил он. Мать на эти слова не обратила внимания, она проверяла в уме, все ли вещи, которые были указаны в «Памятке отъезжающим в пионерлагерь», упакованы в спортивную сумку.

Кащей молча сделал знак Митьке оставаться на месте, а сам быстро вышел из классной комнаты, отпросившись у воспитателя в туалет. Кащей подошел к двери палаты, огляделся. И убедившись, что кроме Глеба, старающегося не смотреть на него и его матери, не обратившей внимания на вышедшего из класса мальчика, в коридоре никого не было, он уверенным движением открыл замок и распахнул дверь. Кащей поглядел вокруг и не заметив Киру, негромко позвал:

–Кир, выходи, пора появляться. Глебина мать приехала.

Кира выбрался из-под кровати.

–Наконец-то! А то я уже подумал, что ничего не получилось, – облегченно вздохнул он.

–А как раз еще ничего и не получилось, – осадил его Кащей, – не радуйся раньше времени, а то сглазишь. Иди, быстрей найди медсестру, а то Глеб тоже не вечно здесь тебя дожидаться будет.

–Угу, – понимающе кивнул Кира и поспешил из палаты вслед за Кащеем. Проходя мимо столовой, он заметил через стекло в середине двери, что медсестра о чем-то говорит с санитаркой на раздаче. Кира осторожно постучал по стеклу, чтобы обратить на себя ее внимание. Как и большинство дверей, эта открывалась с помощью отмычки, поэтому войти он не мог. Медсестра обернулась и увидев Киру тут же оборвала разговор с санитаркой и вышла к нему из столовой.

–Ну где тебя носит?! – раздраженно с ходу накричала она на мальчика, – вещи собрал? Мне тебя до второго пришествия ждать?

–Да я так…, – замялся Кира, действительно не зная что ответить, и быстро идя за широко шагающей медсестрой, – я тут был.

–Тут он был, – передразнила его она, – чтож я тебя нигде найти не могла?

Кира решил промолчать. Придумать какое-то объяснение с ходу у него не получалось. Но гнев медсестры улетучился так же быстро как и вспыхнул. Через минуту она уже не помнила о вопросе который задала. Кира зашел в класс, взял из шкафа приготовленные заранее «свои» вещи, в числе которых был и глебин кейс управления боевой орбитальной станцией. Махнув рукой Кащею и Митьке, он демонстративно громко сказал:

–Ну до встречи в двенадцатом!

–Увидимся, – хитро улыбнулся Кащей.

–До встречи, – Митька тоже улыбнулся и подмигнул Кире.

После «прощания» Кира вышел к медсестре, которая тем временем вытащила из ящика стола на посту его историю болезни, лежащую там со вчерашнего дня и спросила: