–Да не, – мягко ответил Глеб, – мы нормально поговорили и она оказывается хорошая девчонка, даже очень хорошая. Я об этом раньше и не догадывался.

–С тобой все ясно, – махнул рукой Кащей, – влюбился ты. Диагноз окончательный и обжалованию не подлежит. Лечению не поддается, – и снова засмеялся.

–Может и так, – тихо ответил Глеб, врать друзьям он теперь не мог.

–А ты чего ржешь? – вдруг набросился на Кащея Кира, – я тоже влюблялся, и даже танцевал с девчонкой.

–И когдаж это было? – перестал смеяться Кащей, – ты же сам говорил, что в классе тебя терпеть не могли все: и мальчишки, и девчонки?

–В пионерском лагере это было, вот когда! – резко ответил Кира, и грустно продолжил, – в прошлом году.

–И что? – спросил Митька.

–Ничего, – ответил Кира и подпер голову рукой, словно она стала очень тяжелой, – постеснялся сказать. Танцевали на дискотеке вот и все.

–Послушай, Кира, ты говоришь что не можешь в этот пионерский лагерь поехать, – задумался Глеб, ему стало очень жаль своего друга, – это точно? Разве ничего нельзя сделать?

–Железно, – вздохнул Кира, – во-первых мне не дадут медицинскую справку, а без нее – путевку, во вторых меня не отпустят родители, их врачиха моя напугала, что мол с таким диагнозом нельзя никуда ехать, в третьих – меня хрен отсюда выпишут до осени.

–Послушай. А в другое отделение тебя могут перевести? – спросил Глеб, у него в голове начал смутно вырисовываться план, как можно будет помочь Кире.

–Если будет хулиганить, то в четвертое – запросто, – высказал свое мнение Кащей.

–В двенадцатое еще можно, оно самое легкое, мать с врачом насчет этого разговаривала, но тогда там мест не было, – вмещался Митька.

–Не ребят, я не хочу никуда переводиться, – запротестовал Кира, – мне и тут с вами хорошо.

–Глеб, а что ты задумал? Не тяни, давай рассказывай по порядку, – попросил Кащей, он не смог сдержать любопытства.

–Можно попробовать сделать так…, – неуверенно начал Глеб, – я вместо Киры буду лежать здесь, а он вместо меня поедет в свой пионерлагерь.

Кащей скептически усмехнулся.

–Знаешь на близнецов вы не тянете. Ни рожей, ни фигурой, – увидев что Кира обидчиво поджал губы, Кащей сказал, – ты не обижайся, я тебя обидеть не хочу, просто говорю что не получиться.

–Да я и не обижаюсь, – грустно улыбнулся Кира, – действительно, Глеб, мы же не близнецы.

–Это я понимаю, сам не дурак, – Глеб азартно покусывал конец шариковой ручки, напряженно размышляя и убирая все неувязки в только что придуманной авантюре, – смотри Кира, а что ты на это скажешь? Я прошу дать врача мне путевку в твой лагерь и меня соответственно выписывают. А вы все просите чтобы вас перевели в другое отделение. Двенадцатое подойдет. Главное чтобы все произошло в один день. И тут мы меняемся. Фотографий же на путевке нет. А от встреч с родителями можно отказаться. Когда смена закончиться, меняемся обратно. Я и сам понимаю, что это очень рискованно. Одна нестыковка и все полетит к черту, но почему бы не попробовать? Кира, ты действительно так хочешь туда поехать?

–Очень! – Кира посмотрел ему в глаза так, что Глеб невольно отвел взгляд.

–Авантюра, – хмыкнул Кащей, – но мне нравиться.

–Стоит попробовать, – кивнул Митька, – если мы Глеба будем называть Кирой, никто не догадается проверить. В истории болезни фотографии тоже не клеят.

–А если не получиться? – спросил Кира, – меня же в лагере узнают.

–Как тебя там называли, по имени или фамилии? – быстро спросил Глеб.

–Кириллом, по фамилиям мы только в школе друг друга зовем, – ответил Кира.

–За год твою фамилию наверняка все забыли, а вожатым ты скажешь, что в путевке имя перепутали, – тут же нашел выход Глеб.

–Похоже на фильм про шпионов, – почесал лоб Кащей, обдумывая глебин план, – но если пройдет, будет классно. Кир, а что тебе собственно терять? Сам же сказал, что кроме дополнительного укола ничего не с тобой не сделают.

–А как быть с родителями? – спросил Митька, и уточнил, – с кириными.

–С ними я видится, сам понимаешь, не могу, – ответил Глеб, – это ты Кира должен придумать предлог, чтобы хотя бы две недели они не приезжали сюда. А потом я тебя прикрывать стану. Скажу что ты на процедуру ушел или еще куда, в общем придумаю. Главное чтобы все совпало по времени. Так что не будем загадывать. Надо еще путевку выпросить.

–Верно, – согласился Кащей, – а как ты ее кстати, выпросишь?

–Со мной не только наш врач, Лев Павлович разговаривает, но и профессор, то есть главврач. Вот ему я и скажу что хочу в пионерском лагере отдохнуть. Я понял, что я у них на особом положении, они какую-то работу пишут или еще что-то в этом роде. Но они все у меня выспрашивают в подробностях, как чувствую, что ощущаю, не хочется ли мне снова войну начинать и так далее. В том числе они спрашивали и как мне здесь нравиться, не ощущаю ли я тоски или отчаяния. Вот я и скажу что плохо мне здесь, и хотелось бы отдохнуть в пионерлагере о котором мне друг рассказывал. Как твой лагерь называется? – обратился он к Кире.

–«Восход», это около Клязминского водохранилища, – ответил Кира.

–Думаешь они тебе так просто путевку достанут? Она же ведомственная, в этот пионерлагерь едут только дети работников данного предприятия, – начал сомневаться Митька, – я это хорошо знаю. Меня пытались в пионерлагерь другого ведомства отправить – ничего не вышло.

–Захотят – отправят, – уверенно возразил Глеб, – я понял, что они меня немного побаиваются, но в то же время я им нужен. Они должны меня вылечить, а то если я опять номер отколю, кэгэбэшники в первую очередь с них спросят.

–Выходит гладко, – поддержал Глеба Кащей, – ладно, что тут загадывать, попробуем, а там видно будет.

Они решили действительно ничего наперед не загадывать, тем более что пришел воспитатель и ребята стали собираться на прогулку.

Домой Ленка ехала как во сне. Прохожие не обращали внимания на слегка улыбающуюся девочку с затуманенным взглядом. Впрочем Нелева сама практически не видела окружающих. Сейчас для нее существовало лишь ласковое солнце, чистое небо и ощущение глебиной ладони, держащей ее за руку. «Как здорово все получилось. Оказывается я ему нравлюсь! Наверняка нравлюсь. И может он влюбился в меня, как я в него. Когда он меня взял за руку, так словно теплым ветром обдало», – она припоминала все в мельчайших деталях переживая это чувство снова и снова. Сейчас все ей казалось прекрасным: и это лето, и шелест листвы деревьев, и дома, утопающие в зелени и даже толкучка в метро, не вызывала усталости. Придя домой Ленка открыла балконную дверь, включила магнитофон, упала на прохладный диван и начала мечтать. В ее грезах Глеб спасал ее от пиратов, фильм о которых она недавно смотрела в кино, а из новенькой «Электроники-302», на всю комнату гремела песня «Машины Времени»: «Новый поворот, что он нам несет, пропасть или взлет…». Наверно Ленка никогда еще не испытывала такого восторга и радости.

В этот же день Глеб начал претворять свой план по отправке Киры на отдых в реальность. Как раз на обходе, помимо его лечащего врача, Льва Павловича присутствовал профессор, «доктор Айболит», как его про себя называл Глеб, и одновременно главврач больницы, Виктор Иванович. Начал Глеб осторожно, сначала напустил на себя меланхолию и сделал вид что ему ужасно скучно и тоскливо. На вопросы от отвечал скупо и по возможности однозначно. Врачей это заметно огорчило и обеспокоило, больше всего как и рассчитывал Глеб главврача – «доктора Айболита».

–Глеб, – ласково обратился он к нему, – ну что случилось? Ты сегодня сам не свой. Ответь, с ребятами поссорился или подрался? У тебя ведь тут друзья появились, ты мне сам говорил.

–Да нет, не поссорился, – опустил голову Глеб, – мне ничего не хочется делать и ничего не интересно, даже разговаривать не хочется.

–Ты хочешь сказать, что у тебя депрессия началась? – заволновался Лев Павлович.

–Не знаю, – равнодушно ответил Глеб, – плохо мне, вот и все.

Сегодня Глеб решил ничего не говорить о пионерском лагере, в этом деле не стоило торопиться, но своего он добился – оба врача решили, что у него началась депрессия. Слышать их последующего разговора он не мог, но не ошибся в том, что «озадачил» своим поведением обоих докторов.

–Виктор Иванович, – сразу начал лечащий врач, как только за Глебом закрылась дверь, – у него явно начало депрессии, надо срочно принимать меры. Я назначу амитриптилин, по полтаблетки на ночь.

–Не горячитесь коллега, – профессор тоже выглядел озабоченным и нервно постукивал кончиком шариковой ручки по столу, но старался чтобы этого не заметил Лев Павлович, – надо узнать причину. Он ее или не хочет говорить или сам не знает. Таблетками его мы всегда накормить успеем, а вот будет ли толк – это бабушка надвое сказала. Главное выяснить причину и устранить ее, – он замолчал, раздумывая.

–Вы считаете что пока никаких мер принимать не надо? – невольно удивился глебин врач.

–Подождем до завтра, – подвел итог разговору профессор, – если депрессивное состояние начнет прогрессировать и мы не узнаем его причины, придется применить лекарственную терапию. А если все дело в том что он поссорился с друзьями, то помирим их и это само по себе снимет проблему, – он тяжело вздохнул, и словно говоря сам с собой произнес, – а ведь все так хорошо шло. Вытащили его из психоза, привели в норму, и на тебе… Дело в том, что я вчера сам звонил этому кэгэбэшнику, сказал, что все в порядке и мальчик поправляется. Похвалился, что называется.

Только хорошее воспитание и присутствие подчиненного помешало профессору сплюнуть на пол. Он уже заканчивал доклад, в котором описывал лечение Глеба и готовился написать историю полного выздоровления, и тут такой «сюрприз». А конференция всего через месяц с небольшим, и там не только министр будет, но и зарубежные коллеги, перед которыми опозориться никак нельзя. Ему уже звонили из министерства здравоохранения и передали, что в случае успеха с лечением Глеба за защиту его докторской диссертации можно не беспокоиться.

–Вот что, Лев Павлович, оставляем ситуацию как есть, – твердо распорядился главврач, – завтра я снова приду и поговорим подробнее. А вы пока пораспрашивайте его друзей. Постарайтесь узнать в чем там дело, может обычные детские обиды. Сейчас все равно рано принимать решение. До свидания.

–До свидания, Виктор Иванович, – вежливо попрощался Лев Павлович, и когда за профессором закрылась дверь, перед тем как взяться за очередную историю болезни, задумчиво пробормотал, – действительно, поживем – увидим.

–Первый шар брошен! – весело закричал Глеб, входя обратно в класс и подходя к Кире с Митькой, Кащей отсутствовал – был на беседе с врачом, а воспитатель еще не подошел, так что говорить можно было в открытую.

–Ну как все прошло? – нетерпеливо спросил Кира.

–Нормально, больше ничего не спрашивай, боюсь сглазить, – серьезно ответил Глеб, – но ребят, вы меня поддержать должны. Если будут спрашивать ссорились мы или нет, то говорите что все в порядке, но мне здесь скучно, плохо и я постоянно говорю о пионерском лагере, в котором хочу побывать.

–То есть о «Восходе»? – уточнил Кира.

–Нет, названий и подробностей не надо, это будет слишком подозрительно, просто скажите что я зациклился на пионерском лагере, куда не могу поехать, поэтому такой грустный. Все остальное они должны узнать у меня. Жаль Кащея предупредить не успел, – с досадой заметил Глеб, – хорошая мысля приходит опосля.

–А он все равно у Инны Анатольевны наблюдается, – сказал Митька, – ты что забыл?

–Нет, но Лев Павлович может ее спросить, или сам на беседу придти, – возразил Глеб, – так, вот еще что, сегодня после полдника я гулять не пойду, попрошусь в палату и залезу в постель.

–Это еще зачем? Ты же нормально себя чувствуешь, – удивился Кира.

–Но это только вы знаете, – спокойно ответил Глеб, – для остальных у меня сильная депрессия, и никого видеть я не хочу.

В класс зашел Кащей. Не дав Глебу сказать ни слова, он с ходу выпалил:

–Я сказал своей врачихе, вроде просто так, для сведения, что у тебя появилась идея фикс – пионерский лагерь. И ты сейчас очень переживаешь, что не можешь туда поехать.

–Молодец! Ты Кащей наверно мои мысли читаешь? – одобрительно хлопнул его по плечу Глеб.

–Не, просто решил тебе помочь, – простодушно заявил Кащей, – да, я еще сказал, что мне кажется ты подумываешь о самоубийстве.

–Ты что совсем рехнулся?! Козел! Кретин! Идиот! – Глеб не постеснялся в выражениях, размахивая руками, – хочешь чтобы меня в четвертое упекли?

–Да успокойся ты, – Кащей никак не отреагировал на его ругань, – надо их немного встряхнуть. Так результат скорей будет.

–Ага, положат под сетку, закормят аминазином, и хорошо, если выпишут через год! – никак не мог успокоиться Глеб, – ты пойми, они же за нас отвечают.

–Вот я поэтому и сказал про самоубийство. Да остынь ты, это же только с моих слов так выходит. Я сказал «мне кажется», тоже ведь не дурак, все понимаю, – начал оправдываться Кащей, поняв что действительно переборщил, – может моя врачиха и не скажет никому об этом.

–Как же! – включился в спор Митька, – да они это в первую очередь спрашивают, если у них только подозрение есть, что ты самоубийца.

–Ладно, отступать все равно некуда, игра продолжается, – вздохнул Глеб, он вспомнил про Нелеву и на душе стало легче.

–Глеб, извини если я действительно тебе медвежью услугу оказал, – негромко произнес Кащей.

–Ничего, – Глеб улыбнулся, – может ты и правильно все сделал.

Из «нирваны» Ленку вывел требовательный звук телефонного звонка. Пришлось встать с дивана и уменьшив громкость магнитофона, взять трубку, предварительно сказав про себя пару «ласковых» позвонившему, в такой неподходящий момент, когда разговаривать абсолютно ни с кем не хотелось. Звонила Надька, ее подружка.

–Привет! – поздоровалась она.

–Привет, – ответила Нелева, раздражение быстро улетучилось, сменившись радостной легкостью, несмотря, на то что подруга позвонила совсем некстати, – а я сегодня Глеба Брусникина видела, – не смогла не поделиться она новостью.

–Ты что?! – воскликнула на другом конце провода Надька, и чуть не поперхнулась от удивления, – его уже из сумасшедшего дома выпустили? А мама мне сказала, что его там еще долго будут держать. Таких психов выпускать опасно.

–Да никакой он не псих! – рассердилась Ленка, – что ты вообще о нем знаешь?

–То, что он почти атомный взрыв устроил! – Надька отреагировала на ленкины слова тоже повысив тон, – моя бабушка с соседками хотели в бомбоубежище идти, но не знали где оно находиться. Думали ядерная война началась. Она на работе вспышку увидела и дымовой гриб.

–Он не виноват, – вступилась за Глеба Нелева, – он не хотел ракету запускать, просто так получилось.

–Постой, так где ты его видела? – опомнилась Надька, – его выпустили из психушки или нет?

–Нет, – сухо ответила Ленка, – он еще в больнице.

Она уже пожалела, что сообщила эту новость Надьке. Но отступать было поздно.

–Так ты в психушке была? – это ошарашило Надьку так, что она на секунду замолчала, но придя в себя засыпала Ленку вопросами, – и как там? Глеб наверно в смирительной рубашке и с двумя санитарами по бокам, верно? – Надька вчера смотрела по телевизору «Кавказскую пленницу» и мыслила теперь некоторыми стереотипами о жизни в психиатрической больнице.

–Да ни в какой он не смирительной рубашке! Мы даже на крыльцо корпуса выходили вместе, – сказала лишнее Ленка, пытаясь защитить Глеба.

–Погоди, а как ты его нашла? – спросила Надька.

–Так и нашла. Просто, – отрезала Ленка, разговаривать с подружкой она уже не хотела.

–А почему ты вообще туда поехала? – в голосе Надьки впервые послышались насмешливые ноты, – значит правду говорит Ирка что он тебе нравиться, и ты тогда хотела обратить на себя его внимание? И что же он тебе сказал?

–Не твое дело! – рассердилась не на шутка Ленка и бросила трубку. Но отделаться от Надьки оказалось не так-то просто. Буквально через несколько секунд телефон заверещал вновь. Вздохнув, словно ей предстояла схватка, Нелева взяла трубку.

–Лен, ну скажи что там было! – голос Надьки звенел любопытством, – я же твоя подруга! – привела она «железный» аргумент.

–Да ничего особенного…, – немного растерялась Ленка, не зная что ответить, – так, поговорили немного и все. Он прощения попросил за то что чуть на начал ядерную войну. Еще сказал, что у него там друзья появились.

–Тоже психи? – спросила Надька, она ждала больших подробностей.

–Да пошла ты со своими психами! – Ленка бросила трубку на рычаг, а затем решительно вытащила телефонный шнур из розетки. Она мысленно похвалила себя, что не рассказала всего, потому что Надька была не только самой любопытной ее подругой, но и самой болтливой. Поэтому ничего удивительного, в том что вечером раздался звонок в дверь и на пороге появились Надька, Ирка, и Катька не было.

–Пошли погуляем, – предложила за всех Надька.

–Хорошо, только я сейчас переоденусь, – ответила Ленка, обида на Надьку уже успела пройти. Она ушла в комнату и не могла видеть, как подруги странно переглядываются. Надька естественно успела всем рассказать о том что Ленка ездила к Брусникину в дурдом, и сообщила также несколько своих предположений по этому поводу. Теперь всем было интересно узнать подробности. Они и раньше гуляли по вечерам, вернее слонялись от безделья по тихому району или сидели на лавочке во дворе. Катьке некуда было поехать летом, и она «отдыхала» в летнем лагере организованном при школе уже который год подряд. Ирке родители достали путевку в пионерлагерь на вторую смену. Надька тоже никуда не поехала, правда по другой причине, родители хотели съездить всей семьей на море, но она накануне очень некстати заразилась ветрянкой и от путевок пришлось отказаться. Делать в городе, после нескольких походов в кино, на аттракционы и зоопарк было особо нечего, и девочкам вскоре стало откровенно скучно. Поэтому Надькино сообщение вызвало живейший интерес. Каждой очень хотелось самой расспросить Нелеву. Как только Ленка вышла и закрыла за собой дверь, на нее градом посыпались вопросы.

–Лен, а как там вообще?

–А Глеб все в своей военной рубашке ходит или в пижаме как в фильме?

–Как тебя туда пустили? Мне родители сказали, что туда пройти нельзя.

–Что тебе Брусникин говорил, расскажи?

–Да хватит вам, – Ленке эта назойливость не понравилась, – все с ним нормально. И выглядит как обычно, ну то есть он не злой и не сумасшедший.

–А как ты туда прошла? Не страшно было, вдруг он на тебя бы бросился? – не удержалась Надька.

–Ты что дура? – Ленка с силой нажала на кнопку вызова лифта, – пять раз надо повторять, что он не сумасшедший?

–Погоди, так ты не сказала, как ты его нашла? – спросила Ирка.

–По справочнику узнала адрес, вот и все, – стараясь отвечать равнодушно пожала плечами Ленка. Надька и Катька многозначительно переглянулись.

–А он с тобой дружить согласился? – встряла Катька, когда они зашли в кабину.

–Нет…, – Ленка смутилась, но врать не захотела, – мы не об этом говорили. Да, поймите вы, он же в больнице лежит и его никуда не выпускают.

–Знаешь, а он классно все-таки эту ракету запустил, – медленно проговорила Ирка, – все вроде тихий такой ходил… Я думала он эту рубашку носит… ну вроде рисуется, воображает… а оказалось, что это все взаправду, а не понарошку.

–Да я это сразу поняла, – решила высказаться Катька, – когда выпендриться хотят одеждой, то не так одеваются.

Они вышли из лифта и миновав темную подъездную лестницу, окунулись в теплый вечерний воздух.

–А ты Ирочка тоже к Брусникину неравнодушна? – издевательски спросила Надька, и не давая той возразить, продолжила, – ну с тобой Лена все ясно, ты в него по уши втюрилась, еще когда ключи украла.

Создавать ситуации а которых подруги могли вдрызг разругаться – на это у Надьки был самый настоящий талант, причем делала она это не из вредности просто каждый раз так уж получалось. Даже обсуждение одежды типа новых джинсов могло закончиться тем, что пару дней девочки не разговаривали и вообще делали вид, что не замечают друг друга. Но Ирка не возмутилась, пожав плечами и лишь ответив:

–Не влюбилась я в него, хотя он добрый и не жадный. Зимой мне пятнадцать копеек в буфете отдал на сырок, а они у него последние были. Он булку хотел купить, после пяти уроков ведь есть хочется. Сказал, что дома поест, повернулся и ушел.

В отличие от нее Ленка вспыхнула, как порох:

–Надька, ты заткнешься или нет?! Ключи я тогда не украла, а на время взяла. Я же не знала, от чего они и что это для Глеба значит.

–Ирка, ты даже если влюбишься в Брусникина – все смеяться над вами будут, – внесла свою лепту в разговор Катька, – тебе надо влюбиться в Артема Станислова, например, он хоть смотрится не ниже тебя.

Дело в том, что Ирка была самой высокой девочкой в их классе и самые рослые мальчишки не могли вытянуться выше ее, при этом она была серьезной, умной и начитанной. У нее обычно просили списывать, а если дело доходило до словесных перебранок то в ход шло обидное обзывание «дылда». Но большого дискомфорта от этого она не испытывала, так как привыкла, и смирилась со своим, как ей казалось недостатком, но все же рост был для нее неприятной темой.

–Тебя не спросили! – рассердилась Ирка, – в кого хочу в того и влюблюсь. А на тебя Катька из мальчишек вообще никто не смотрит. Никому ты не нравишься, потому что конопатая.

Что делать, Ирка сказала чистую правду. Катька обладала довольно милым лицом, если бы не веснушки, «украшавшие» его и дававшие повод одноклассникам при случае вспомнить о дедушке и лопате, немного изменив дразнилку, хотя катькины волосы и отдаленно не имели оттенка рыжего цвета.

–Да хватит вам, – попыталась погасить «пламя» Надька, поняв, что дело идет к соре, а ей очень хотелось расспросить Ленку о Глебе и психушке, – Лен, расскажи, а Глеб что тебе говорил, его санитары сторожат?

Но опомнилась и попыталась спасти положение Надька слишком поздно. Ирка обиделась на Катьку, та в свою очередь на Ирку, а Ленке хотелось сказать Надьке что-нибудь очень обидное.

–Я хоть с мальчишкой танцевала на школьной дискотеке, а тебя разве что какой-нибудь сумасшедший типа Брусникина пригласит, если дотянется конечно, – ядовито прошипела Катька.

–Да ты…, – Ирка хотела обозвать Катьку пообидней, но не успела. Нелева перебила ее, не дав договорить.

–Мне что вам сто раз повторять, что Глеб нормальный, – набросилась на Катьку.

–Да или ты со своим Брусникиным куда подальше! – ответила Катька.

–Сама пошла! – Ленка уже мало контролировала себя.

–Может и меня пошлешь? – прищурилась Надька поняв, терять нечего и сегодня она ничего не узнает.

–Пожалуйста! И на день рождения ко мне не приходи, – последовал ответный выпад. День рождения у Ленки приходился на вторник следующей недели.

–Лен, ты остынь. Надька конечно не права, но в такой больнице не просто так лежат, – попыталась смягчить положение Ирка, но Нелева уже что называется завелась, это вроде бы незначительное замечание оказалось последней каплей. У нее из глаз невольно полились слезы.

–Да пошли вы все! Брусникин мне действительно нравиться! Что, съели?! И не после того как он ракету запустил и о нем в газете написали, а еще раньше. Ну и что? Смейтесь если хотите! Он милый и честный, – и Ленка, размазывая слезы по лицу спотыкаясь пошла к своему дому.

–Вот с ним день рождения и празднуй! – закричала ей в спину Катька, – я не приду, а вы? Объявим Нелевой бойкот!

–Правильно, – поддержала ее Надька, – а то много задаваться стала. А ты Ирка, будешь с ней разговаривать?

–Нет, – нерешительно согласилась Ирка, она понимала, что подружки Ленке попросту завидуют и это нечестно, но и она сама тоже немного завидовала Нелевой. И не потому что ей нравился Брусникин, просто та влюбилась в мальчика, который скорее всего ответит ей взаимностью. А вот ей, Ирке, вряд ли удастся в каком-нибудь из мальчишек вызвать ответные чувства, даже если сам мальчик ей понравиться, уж слишком она высокая. Поэтому они легко договорились что с Ленкой больше не будут разговаривать и «водиться».

Домой Нелева пришла вся в слезах, но быстро взяла себя в руки и успокоилась. «В конце концов я Глеба не предала, а с девчонками успею помириться, день рождения только на следующей неделе. Надька может сама первая позвонит, уж очень ей все любопытно, что да как. Эх, жаль Глеб не может ко мне на день рождения придти, но ничего на выходных я его опять увижу», – думала она лежа на диване и рассматривая узор на подушках. Потом снова включила магнитофон. Скоро с работы вернулись родители. За ужином мать неожиданно предложила:

–Ленуль, а давай твой день рождения в это воскресенье устроим.

Ленка от такого предложения чуть не потеряла дар речи.

–Но мам, у меня же оно на следующей неделе будет, – возразила она, – мы договорились что на следующих выходных отпразднуем.

–Знаешь, на следующих выходных нас пригласили в гости тетя Люся и дядя Сережа. Мы с папой решили что поедем все вместе, – сообщила мама причину такого переноса, – а в будние дни мне будет трудно вам тут все приготовить, я же на работе устаю.

–Но мам…, – запротестовала Ленка, все ее планы насчет посещения Глеба в больнице, теперь летели прахом, но ей не дал продолжить отец.

–Никаких «но», поедем за город на все выходные, – весело пробасил он, оторвавшись от борща, – а свой день рождения устроишь пораньше, подружек пригласишь. А мы с мамой в кино пойдем, вам мешать не будем, – и он весело подмигнул дочери.

–Только магнитофон очень громко не включайте, – предупредила ее мать, – а в субботу мы с тобой все закупим: и лимонад, и торт, да вот еще – на рынок надо зайти за фруктами.

Есть Ленке сразу расхотелось. Она положила вилку рядом с тарелкой и грустно уставилась на остатки ужина.

–Мам, а можно я с утра в субботу кое-куда съезжу? – с надеждой попросила она.

–А куда тебе надо поехать? – спросила в свою очередь мать, и тут же ответила, – знаешь, в субботу нам придется целый день ходить по магазинам, может из дефицита что-нибудь прикупим. В воскресенье первую половину дня ты будешь убираться в квартире, а я – готовить. После – веселитесь с подругами сколько хотите. Мы с папой пойдем в гости, а потом возьмем билеты в кино. Что у нас там в «Арктике» идет? – обратилась она к ленкиному отцу.

–Вроде как раз какая-то комедия, американская. Хорошо бы посмотреть, – ответил отец, насаживая кусок котлеты на вилку.

–Но мне не на долго, часа на два всего, – опять попросила Ленка.

–Да ты скажи толком – куда тебе надо поехать? – спросила мать, – если срочно, то можно выкроить время вечером, а так – сама видишь, заняты будем.

–Мне нужно навестить…, – тут Ленка осеклась, понимая, что если скажет о том, что собирается поехать в психиатрическую больницу к Глебу Брусникину, то ничего хорошего из дальнейшего разговора не выйдет, поэтому пришлось соврать, – наша классная руководительница говорила, что хорошо бы если кто-нибудь из класса поехал в больницу Глеба навестить.

–Это тот мальчик, который взрыв, имитирующий ядерный, над центром города устроил? – оторвался от еды отец.

–А кто же еще? Почти во всех газетах про него писали, – пожала плечами мать, – а тебе, – обратилась она к Ленке, – не стоит вообще в такую больницу ездить. Пусть кто-нибудь другой едет, если хочет. Хватит и того, что с тобой сотрудники госбезопасности насчет этого инцидента беседовали.

–Что в этом такого – навестить больного человека? – притворилась что ничего не понимает Ленка.

–Э-э-э, – начал объяснять отец, стараясь обойти прямое название вещей, – видишь ли больницы… точнее болезни… разные бывают. С некоторыми лучше не сталкиваться, и потом я не думаю, что он будет рад видеть тебя.

Про себя Ленка улыбнулась, но радость ее мгновенно улетучилась, когда отец мать продолжила объяснение отца.

–Нет, туда тебе ехать нельзя, да и не пустят. Там режим вроде очень строгий, – она вздохнула, – жалко его конечно. Я его маму на родительских собраниях часто видела. А у тебя с ним ссоры ведь были? Ты говорила он тебя в вышибалы обыграл. И эти из КГБ тебя тогда расспрашивали как ты рядом с ним в этом подвале оказалась. Нет, лучше забудь это все поскорее.

Ленка притихла, размышляя что же делать дальше. Позвонить Глебу она не могла, он ей – тоже. Поехать на этих выходных, если она что-нибудь не придумает не получалось, на следующих они поедут за город на дачу к друзьям родителей, где ей будет абсолютно нечего делать.

–Ну ты что не ешь? – вывела ее из задумчивости мать.

–Спасибо, я все – больше не хочу, – быстро ответила Ленка, стряхнула остатки ужина в мусорное ведро, а тарелку поставила в мойку. Потом пошла в свою комнату и лежа на диване старалась найти решение, как ей все же увидеться с Глебом. Но в голову как назло ничего не приходило. Объявить родителям, что она поссорилась с подругами и день рождения отменяется? Нет, мать будет советовать помириться, или больше того, так как она хорошо знает надькину мать, то решит еще чего доброго взять роль миротворца на себя. Да и стыдно признаваться, что поссорилась с девчонками. В конце концов это ее дела, и пусть родители не вмешиваются. Оставался еще вариант с «простудой», но мать может тогда остаться дома, и поехать никуда не удастся, к тому же симулировать она не умеет. Можно было поехать к Глебу накануне, в пятницу, предупредить или передать записку. Но она же назвалась его сестрой и ее предупредили, чтобы приезжала только в выходные – дни посещения. А запиской могут заинтересоваться – с чего это сестра предупреждает «братца» о том что приехать к нему не может, когда родители нормально приезжают. В этот вечер Ленка так и не смогла ничего придумать. Лежа в постели она еще раз попыталась найти выход из сложившейся ситуации, но ничего не получалось. Ночью ей снился кошмар.