–Ну что, – показывая на гроб, который я только что сделал, усмехнулся он, – молодец, быстро сработал и качественно. Придется тебя принять в подмастерья, ничего тут не поделаешь.

–Я не хочу в подмастерья, – выдавил я из себя, слова давались с трудом, словно в горле что-то мешало говорить, – и вообще я не хочу быть Гробовщиком.

–Во-первых тебя никто не спрашивает, – опять усмехнулся Гробовщик, и после паузы серьезно добавил, – а во вторых Гробовщиком ты не будешь в любом случае. Место занято. Гробовщик – это же я, разве непонятно.

–Тогда зачем все это, – я медленно обвожу рукой занятых одноклассников, – что мы вообще делаем?

Гробовщик засмеялся, а потом ответил:

–Это всего лишь картинка, фантастическая иллюстрация к реальным событиям. После равнодушия следует зло и ложь, а за ними воронье и гробы. Была такая песня, ты ее слышал в детстве, но сейчас наверно забыл. Это тебе напоминание. Будь любым, но не равнодушным. Иначе все закончится вот этим, – и он хлопнул по краю гроба.

–Я не понимаю, – произнес я, – что это значит, какие события, ты хочешь сказать – я умру?

–Конечно, все мы в конце концов умрем. Ты разве не догадывался об этом? – рассмеялся Гробовщик. Тут меня кто-то сзади затряс за плечо. Сильно так затряс, я хотел оглянутся, но тут вся мастерская начала плыть и в конце концов куда-то провалилась.

Я очнулся. Меня трясла Настя.

–Чего? – не разобравшись и думая что это еще сон спросил Максим, непонимающе смотря вокруг, – что?

–Урок кончился Черемухин! Ты что, заснул? – громко ответила она, – все уже ушли, а до тебя не докричишься! Давай домой иди, а то мне еще в классе убирать надо.

«Да, все верно, она же сегодня дежурная», – вспомнил Максим, приходя в себя. На столе перед ним лежала недописанная контрольная. «Двойка обеспечена, а хотя плевать», – равнодушно подумал он. Настя проследила за его взглядом.

–Не расстраивайся, – вдруг мягким, успокаивающим тоном сказала она, – исправишь еще. Не последняя это же у тебя контрольная.

–Я и не расстраиваюсь, – ответил Максим, смахивая тетрадку, учебник и дневник в свой школьный рюкзачок, – это ерунда. Бывает и похуже.

Он быстро пошел к двери класса, на пороге остановился в нерешительности, потом повернулся и быстро пробормотал:

–Спасибо что разбудила.

–Да не за что, – ответила Настя, но Максим уже скрылся за дверью.

Спустившись на первый этаж, он увидел, что в раздевалке никого нет. «Все верно, у старшеклассников еще один урок, а наши все уже разошлись по домам», – кивнул он сам себе, неприятная слабость вдруг захлестнула его и он помимо воли сел на лавку. Максим посмотрел по сторонам. Никого. Охранники видимо вышли покурить или просто ушли по своим делам, наплевав на дежурство. А напротив на лавке у окна его, как казалось, ждал Синий Крокодил.

–Сил нет, – первым на этот раз начал разговор Максим, – как будто болею, но это не простуда. Что со мной? А?

Синий Крокодил тяжело вздохнул:

–Я конечно не должен тебе этого говорить…, – нерешительно начал он, – но это как перед грозой… ну предупреждение, что ли.

–О чем предупреждение? Что я с ума схожу? Это я уже понял, – в Максиме несмотря на слабость стал просыпаться гнев, – дальше что? Почему вы прямо никогда ничего не говорите?

–Потому что когда ты знаешь все наперед, то не сможешь ничего сделать, понимаешь? – быстро заговорил Синий Крокодил и закашлялся подавившись дымом, – «предсказанному – быть», слышал наверно. Просто будь готов принять решение.

–Думаешь это потребуется? – упавшим голосом спросил Максим, ему захотелось спать, – упекут меня в психушку и все дела. Никто даже спрашивать не будет. Я ведь слышал как поздно вечером отец с матерью об этом говорили.

–А ты не соглашайся! – раздался вдруг звонкий голос за спиной, Максим обернулся, хотя хорошо знал, кого там увидит. Настя, закончив уборку спустилась на первый этаж, собираясь домой. И застала его, говорящего с призраком. «Ну просто праздник», – подумал про себя Максим. Он обернулся к Синему Крокодилу, но на лавочке у окна уже было пусто. «Успел смыться», – устало подумал Максим, ему вдруг стало все равно: и что о нем будут думать, и что завтра скажет Настя в классе.

–Присядь рядом, – попросил он Настю, та, на удивление без всяких слов выполнила его просьбу. Она видела, что Максиму плохо и ей стало его жалко. А Максим меж тем продолжал говорить, тупо глядя на то место, где минутой назад сидел Синий Крокодил.

–Силы кончились, «по нулям кислород и бензин», – процитировал он слова песни, услышанной по радио, – устал я что-то за сегодня… да и вообще устал от глюков этих… Ну что я им сделал? Приходят и говорят со мной, как будто им поговорить не с кем. Сегодня вот сказали, что я умирал уже, встречался со Смертью. И что самое противное – я это вспомнил. И точилку, и Смерть с косой. Завтра я в школу не приду. Пусть кладут в психушку. Мне уже все равно, слишком я устал от этого. Просто хочется хорошо выспаться, – замолчав Максим решил, что одно дело, он все же сделает, положил голову на плечо Насте. А там наплевать, пусть ругается или смеется, ему уже все равно. Но прикоснуться к ее плечу не получилось, на Максима накатила новая волна слабости, и он просто завалился набок, уронив голову Насте на колени. Он даже не успел ничего подумать, так быстро темная пелена забытья накрыла его. Но он все же успел на миг почувствовать виском ее мягкие шелковистые волосы.

Максим оказался в чистом светлом зале, где стены, распахнутые окна были сплошь завешены былыми, слегка колышущимися простынями. Ощущение света, чистоты, свежести и прохлады поразило его. Он сидел, поджав под себя ноги в центре этого зала, размером примерно с его класс. На нем надет легкий чистый ослепительно белый халат или балахон, в этом типе одежде он не разбирался, но очень удобный, а перед ним лежат три разноцветных японских меча. Рукоятки и ножны у которых помимо золотых узоров покрыты соответственно черной, красной и белой эмалью.

–Помните ли вы, когда в последний раз чувствовали? – Китайский Император стоящий у стены, с поклоном произносит эту фразу.

–Помню, – одними губами отвечает Максим, – в конце весны. В прошлом году, когда впервые влюбился. Я почувствовал все – как зеленеют деревья, как капает первый дождь, как гремит первая гроза. Я думал, что в этом году дотяну до нее, но…, – он посмотрел на мечи, – не получилось.

–Еще ничего не сделано, Ваше Величество, тем более – ничего не завершено. Простите за упрек, но вы рано подводите итоги, – Китайский Император опять поклонился Максиму.

–Что это за мечи? – спросил Максим, – почему их три?

–О, это я с удовольствием объясню вам, Ваше Величество, тем более, что вам предстоит сделать сейчас свой первый выбор – выбрать один из этих мечей, – Китайский Император замолчал, давая Максиму время повнимательнее рассмотреть мечи. Они совершенно одинаковые, только цвет эмали разный, Китайский Император продолжил, – первый меч – Меч Прошлого, если на человека давит прошлое или он просто недоволен им, то при помощи этого меча, он может отсечь его и жить дальше.

–Без прошлого нет будущего, – медленно покачал головой Максим, – если у меня стереть память, кем я буду? Нет, это не для меня.

–Второй меч – Меч Настоящего. Он для тех у кого есть проблемы и кому надо их решить. Он для тех кто рвется в бой, таким этот меч поможет, – голос Китайского Императора становился громче.

–Вот это бы мне подошло, – замечает Максим, раздумывая, – проблем у меня много и я не знаю как их решать. Но я хотел бы сначала узнать о третьем мече.

–Это Меч Будущего. С его помощью человек, который боится или не верит в свое будущее может отсечь его…

–Что же это за человек без будущего? Я не понимаю, – перебил Китайского Императора Максим.

–Человек без будущего или сразу умирает, или, что чаще бывает, живет без пользы и без вреда, по отношению к другим людям

–Нет, я не самоубийца. Я выбираю Меч Настоящего, только вот что мне с ним делать? – с горечью спросил Максим, протягивая руку к мечу. Как только он коснулся его и сжимая ладонью поднял над полом, в комнате поднялся ветер, белая ткань начала колыхаться, а на солнце словно нашла туча. Свет из белого стал серым. Китайский Император молча серьезно посмотрел на него. Меч в руке становился все тяжелее, но Максим не опуская держал его перед собой, и вдруг налетает сильный порыв ветра. Максиму показалось, что зал начал кренится набок, он инстинктивно наклонился в другую сторону и проваливается в темноту.

Проснулся он от ощущения тепла, а еще ему не хотелось открывать глаза. Так бывает когда приснится хороший сон, и хочется в него вернутся, но понимаешь что это невозможно. Максим приоткрыл глаза, одновременно приподнимаясь на локте. «Ого, ухитрился заснуть прямо на школьной скамейке, обтянутой дермантином, всегда кажущимся таким холодным. Стоп. Я укрыт курткой Насти, укрыт кусочком синего неба с облаками. Вот почему так тепло, а теплая и мягкая подушка под головой… Ой, – ее ноги. Хорошо, что я руку под подушку не положил по привычке, как обычно дома делаю, когда сплю», – подумал Максим. Он поднял глаза чтобы посмотреть на ее лицо. Настя застенчиво улыбнулась.

–Тебе плохо стало, ну я и укрыла тебя курткой. Сначала испугалась, хотела за медсестрой бежать, но потом вижу что ты вроде просто спишь. Устал наверно? К тому же контрольная сегодня…

Максим окончательно пришел в себя и ему сразу стало как-то неловко. Он выпрямился и сел. Потом молча аккуратно передал ей куртку.

–Спасибо, я согрелся, хорошо поспал, – вытянул из себя Максим. Их с Настей снова разделяла бетонная стена толщиной в тысячу километров.

–Она синтепоновая, – опустила глаза Настя, принимая куртку, – а тебя действительно в психушку хотят положить?

–Скорее всего это уже решенный вопрос, – мрачно отозвался Максим, – ничего другого не остается, – он встал, глядя в пол, – может увидимся еще… в следующим году, – Настя тоже встала и посмотрела на него своими большими, словно немного удивленными глазами с длинными ресницами. И Максим решился. Он поднял взгляд. Он хотел запомнить Настю вот такой, смотрящей прямо на него девочкой, стоящей совсем рядом на расстоянии вытянутой руки.

–Ну ладно, пока, – попрощалась Настя и направилась к выходу.

–Пока, – ответил Максим и шепотом добавил, – вряд ли увидимся.

Идя домой, у него было одновременно печальное и светлое настроение. А тут еще пошел снег и хоть на улице стало чуточку сумрачней, но как-то свежее. «В психушке, когда меня накачают всеми этими успокаивающими, и я буду все время спать, то мне обязательно приснится Настя. Я ее хорошо запомнил», – думал Максим, глядя на падающие белые снежинки.

«Жалко Черемухина, он конечно тихоня, но зато не наглый. А когда сегодня уснул прямо у меня на коленях, таким беззащитным казался, как котенок. Интересно, как это – видеть призраков? Я бы наверно испугалась, а он – ничего. Разговаривает с ними, словно они его старые друзья. Это конечно ненормально, но все-таки интересно», – Настя набрала код домофона и открыв дверь, зашла в подъезд.

Вечером Максим подошел к родителям, только что поужинавшим на кухне, и напрямую спросил:

–Ну когда мне в дурок собираться? Лучше уж не тяните.

Мать отвернулась и стала мыть посуду. Максим понял, что она тихо плачет. Отец тяжело вздохнул.

–Знаешь, ты уже не маленький… сам решай, в общем мы без твоего согласия тебя никуда класть не будем. Вон, матери бабку одну на работе посоветовали. Она берется лечить таких как ты. Знахарка и народная целительница. Многих вылечила, она не как те шарлатаны, что в газетах рекламу печатают. На выходных поедете. Но сам должен понимать, что ненормально это – глюки видеть!

–А может это и не глюки вовсе? – сам себе задал вопрос Максим и задумался, – может это призраки из другого мира и они реально существуют. Ученые ведь допускают существование параллельных миров.

–Ага! – кивнул отец, – а что же они к тебе прицепились, чем ты такой особенный? Почему например я их не вижу и не слышу?

–Мам, – вместо ответа Максим обратился к матери, – помнишь бабушкину брошку? – он бросился в комнату, схватил стул, потом с ним – в коридор, долго рылся на антресолях и наконец нашел коробку со своими старыми «ценностями», которыми он дорожил в детском саду и младших классах. Открыв ее он нашел то что искал, серебряную брошь с оплавленным держателем. Держа ее на ладони, он подошел к родителям.

–Помните?

–Конечно, – ответила мать, – ее тебе бабушка на пятилетие подарила.

–Ну конечно, – подтвердил отец, – незадолго до смерти.

–Видите булавка оплавлена? – продолжал Максим.

–И что? – пожал плечами отец, – в костер кидал чтоли? Или переплавить над газовой горелкой хотел?

–Нет, – хрипло ответил Максим, – я засунул ее в розетку и меня током ударило. Да так, что сердце остановилось! Появилась Смерть и ко мне подошла, а я ей предложил косу наточить и наточил! У меня была такая красивая точилка, которую ты пап привез и мне подарил.

–Ну и это помню, – кивнул отец, – вип-подарок для начальства, мне-то случайно отдали. Вот я тебя и порадовал.

–Погоди, – прервала его обеспокоенная мать, – ты говоришь что у тебя сердце останавливалось. Как такое могло случится? Почему мы не знали?

–Потому что оно у меня снова забилось, Смерть так распорядилась. Что, еще не поняли? Я уже умирал один раз! Но причем тут призраки я понять не могу. Многие же клиническую смерть пережили. И ничего, живут, никакие глюки или призраки им не видятся, – Максим понял, что сам себя поставил в неловкое положение. Ответа на свой же вопрос он не знал.

–Так почему ты ничего тогда нам не сказал? – продолжала настаивать мать.

–Боялся, – пожал плечами Максим, – думал ругать будете сильно. А так вроде все обошлось. Потом вообще забыл. Я же не понял, что тогда умер, а потом ожил.

–Ладно, хватит, – закончил разговор отец, – телек долго не смотри, чтоб пол-одиннадцатого в кровати лежал. А насчет больницы не волнуйся, может эти твои видения сами собой пройдут.

Максим не стал отвечать, он просто вышел из комнаты. Телек он смотреть не стал, просто сидел за столом и разглядывал старую серебряную брошь, которую ему подарила бабушка. Женская брошь – вроде совсем никчемный подарок, но она обладала каким-то внутренним теплом, Максим чувствовал это. Бабочка, раскрыв крылья сидела на круглой головке булавке. Он подумал, потом решительно положил брошь в карман. Эх, если бы у него хватило смелости подарить эту брошь Насте. Впрочем подарить – это полдела, главное, чтобы Настя поняла, что это серьезный подарок, а не просто безделушка. Наконец наступило время ложится спать. Максим разделся, погасил свет и забрался под одеяло. Но заснуть ему никак не удавалось, он все переживал прошедший день и вспоминал все подробности «близкого контакта» с Настей.

–Ну вот и дождались! – раздался в тишине комнаты негромкий голос. Максим от неожиданности вздрогнул, несмотря на то что голос узнал. В кресле у окна вольготно расположился Гробовщик. Небо этой ночью очистилось от туч и ярко светила луна. В лунном свете Гробовщик смотрелся совсем не призрачно, но приятней от этого не становился. Белые кисти рук, темень костюма и очков создавали мрачноватое впечатление. Он привычно затянулся сигаретой и выпустил струю дыма, который в лунном свете казался темно-синим.

–Ну кури здесь, – поморщился Максим, привставая на постели.

–Настало время принимать решения, – усмехнулся Гробовщик, – ну что подмастерье, хватит духу стать даже не мастером, а повыше? Или психушка тебе больше нравится? Ты только представь – полное спокойствие и отсутствие любых чувств.

–Ты о чем? – не понял Максим, – что за чушь несешь?

–Я о том, что часы пробили, настало твое время, – засмеялся Гробовщик, – но ты молодец, меч правильно выбрал.

–И что мне теперь делать? А? У меня меча нет, а если бы и был, то я драться на мечах не умею. Ты вроде не дурак, должен соображать, – с укором сказал Максим, он действительно не понимал о чем говорит сейчас Гробовщик.

–Меч – это всего лишь символ. Символ принятия решений. Самое важное – желания и решения, а меч – кусок железа, главное – в самом человеке, – ответил на этот раз задумчиво Гробовщик, – понимаешь, для тебя все только начинается, но не сбейся с пути и не трусь. А там видно будет.

–Вот за что я вас призраков не люблю, так это за ваши намеки, а напрямик сказать не можете! – рассердился Максим.

–Напрямик?! Во-первых рассказывать все напрямик неинтересно, а во-вторых опасно, – строго ответил Гробовщик, – ты лучше спи давай. Завтра у тебя будет тяжелый день. Вот это я тебе прямо и наверняка говорю, можно сказать гарантирую.

–А ты что так и будешь здесь сидеть? – спросил в ответ Максим, он почувствовал надвигающуюся сонливость и зевнул.

–Да, посижу немного. Когда еще выдастся минутка отдохнуть? В кресле расслабится, покурить… Но ты спи, не обращай внимания, а я тебе хорошие сновидения пригоню, мне это легко, раз плюнуть, – улыбнулся Гробовщик, но Максим поежился от этой его холодной улыбки, – выспаться тебе надо хорошо.

–Годится, спокойной ночи Гробовщик, – решительно сказал Максим, и отвернулся к стенке, закрывшись чуть ли не с головой одеялом. Про себя он подумал, что хочет во сне увидеть Настю.

–Это у тебя она будет спокойная, – вздохнул Гробовщик, – а у меня…, – продолжать он не стал и замолк. Максим сам не заметил, как мгновенно уснул.

Настя ему приснилась, но это был не приятный сон, а скорее кошмар. Максим оказался в большом темном коридоре со множеством дверей, освещаемый тусклым серым светом идущим откуда-то сверху. С одной стороны коридор с дверьми, с другой – лестница с пролетами, уходящая вверх и теряющаяся в темноте. А между ними – маленький промежуток, не больше пяти метров в длину. Стены из некрашеного бетона. В нем стоят две лавки, точно такие же как в школе, на одной из которых он заснул сегодня днем. Настя сидела напротив него, закутавшись в простыню, подняв от пола босые ноги. А на нем – обычная одежда, в которой он ходит в школу. Максим молчит, смотрит на Настю, не зная что сказать.

–Максим, где это мы? – вдруг спросила его Настя.

–Наверно в моем сне, – пожал плечами Максим, но ему как-то не по себе, он понимал, что это сон, но сон особенный, а вот чем особенный, он сказать не мог, – интересно, может это нам вдвоем снится? – он сделал попытку неловко улыбнутся.

–Если сниться, то только тебе, – серьезно ответила Настя, и сглотнув добавила, – теперь я знаю, что такое видеть призраков.

–В смысле? – не понял Максим.

–Так ведь ты и есть призрак. Полупрозрачный, как будто состоишь из разноцветного дыма, – ответила Настя.

Максим со страхом оглядел себя – нет, вроде все нормально.

–Ты ошибаешься, я не призрак, – слова Насти немного обидели его, он встал, чтобы подойти и дотронутся до нее, доказать, что реален, но Настя поняла его иначе.

–Ты только не уходи. Побудь здесь еще, а то мне страшно. Я не знаю, что делать, куда мне идти? – умоляюще попросила она. Максим хотел ответить, что никуда не уйдет, сесть рядом и успокоить ее, но не успел. Из коридора раздался громкий голос:

–Иди куда хочешь! – по коридору к ним шел Гробовщик, – время и расстояние здесь не имеют никакого значения, важны лишь поступки, – звук его шагов гулко отражался от стен, он улыбнулся Максиму, – ну что теперь понял, каково это – быть призраком?

Максим почувствовал, что его начинает уносить из этого мрачного коридора вверх.

–Гробовщик, помоги ей! Пока я не вернусь, – успел прокричать он, хотя сам не понимал куда он обещает вернутся, – Настя, жди меня здесь!

Неведомая сила утащила его вверх и он проснулся.

Приподнявшись на локте, Максим первым делом взглянул на часы. Полвосьмого. Часы он всегда заводил на восемь. Конечно можно еще полчаса поспать, но спать Максиму больше не хотелось. Он лежал в полумраке комнаты, погода сегодня осталась такой же как вчера – сырой и пасмурной. Максим раз за разом вспоминал этот яркий приснившийся ему кошмар. От сна осталось чувство тревоги, желание куда-то бежать и что-то делать. Но куда и что – Максим разумеется не знал. «Впрочем, если я вижу призраков, стоит ли удивляться, что мне снятся такие реальные кошмары», – решил он, и еще раз посмотрев на часы, откинул одеяло, встал и начал одеваться. Сегодня он решил собраться в школу пораньше.

В школу Максим пришел одним из первых.. Он успел бросить рюкзак у кабинета истории, как внезапно на него чуть не налетел Ванька Бугаев. Максим еще успел удивится, что тот пришел тоже так рано.

–Слышал?! Архипова под машину попала! – поспешил поделится он новостью. Максим стоял ошарашенный этой фразой, смысл слов Бугаева медленно доходил до него.

–К-к-когда? – слова неожиданно стали застревать в горле.

–Да вчера еще! Она видно, как и я, в магазин пошла за продуктами. А меня маманя послала хлеба и масла купить. Ну вот подхожу я значит к перекрестку, а там толпа, менты и скорая. Я протиснулся, чтобы узнать что случилось, а Архипову как раз в машину «скорой помощи» загружали, на носилках. И не простой «скорой» – реанимации. А на асфальте кровь, и пакет полиэтиленовый, разорванный, из него всякие продукты повываливались и по дороге разлетелись. Ну прям как в фильме ужасов, – возбужденно рассказывал Ванька. Максиму стало плохо. Откуда-то снизу стала подступать тошнота. Ванька слыл первым сплетником в классе, его хлебом не корми, а дай рассказать кто что делал и где кого видели. Он был в курсе всех новостей, а сейчас был ужасно горд, что стал чуть ли не участником такого важного происшествия. Настю ему было почти не жалко, она для него – всего лишь действующее лицо автокатастрофы.

–Машина, которая ее сбила не иномарка, а обычная девятка, только в толпе говорили, что водитель встельку пьян. Разогнался и поехал на красный, а Архипова в это время дорогу переходила, наверно не успела заметить и отскочить, – начал уже предполагать Ванька. Ладони Максима стало трясти мелкой противной дрожью. Чтобы Ванька этого не заметил, он засунул руки в карманы. Теперь до него стал доходить смысл ночного кошмара.

–И г-где она с-сейчас? – заикаясь, задал он глупый вопрос. Но Ванька не заметил его состояния.

–Известно где – в больнице! – хмыкнул он. Максим ничего не говоря отошел к окну, его мутило. Постепенно холл стал заполняться, приходившими учениками в том числе и из их класса. Ванька тут же подошел к ним и стал пересказывать новость, добавляя от себя все больше и больше подробностей.

Из ступора Максима вывел только звонок на урок. Он взял свой рюкзачок и направился вместе со всеми в класс. Урок проходил необычно долго и скучно. Если раньше Максиму хотелось, чтобы призраки исчезли, то теперь он хотел чтобы появился хотя бы один. Он бы спросил у него где сейчас Настя. И прав ли он насчет своих мыслей о сегодняшнем ночном кошмаре. Но призраки не появлялись. А еще Максим очень хотел узнать как можно больше о состоянии Насти. Как она, сильно ли ушиблась? Но спрашивать не у кого. Одноклассники знали не больше его, а ее домашний телефон он не помнил. Можно было бы конечно спросить «классную», но он боялся это сделать. «Ну спрошу, а дальше что? Позвонить ее родителям? Им не до меня, одноклассника, о котором они никогда не слышали. Вряд ли станут вообще разговаривать. Жива она или нет, я узнаю завтра, ее подружки это узнают и разболтают всему классу. А так, что я могу сделать – я же не врач», – размышлял Максим, глядя на расплывающиеся перед глазами синие линии тетрадки. Мысль о том что Настя могла умереть он гнал подальше, стараясь об этом вообще не думать. Последний год, мысли о том, что она где-то есть и он обязательно увидит ее снова, согревала его даже в самые плохие моменты. «Как же я без нее? Нет, даже если меня положат в психушку, то я все равно буду знать, что она здесь и мы все-таки может когда-нибудь увидимся. У меня всегда была эта надежда – увидеть Настю. Но если она исчезнет…», – Максим оглядел класс. Ему вдруг показалось, что из класса откачали воздух и дышать нечем. Пустота, вакуум, где нет ничего, и где человек жить не может. Максиму показалось, что задыхается и он часто задышал. Полная безнадежность и апатия сменились яростью. Максим сжал кулаки, да так сильно, что шариковая ручка которую он держал – сломалась пополам.

–Ну, призраки! – прошептал он, – покажитесь! Хоть один, любой… я хочу знать!

–Не беспокойтесь Ваше Величество, – раздался в ответ спокойный голос Китайского Императора, – все наладится и образуется, как говорят наши мудрецы. Но дальше это большей частью будет зависеть от вас.

Призрак вежливо поклонился, стоя у классной доски.

–Что мне делать? – снова прошептал Максим, – я хочу знать, жива ли Настя? Что с ней?

–Что вам делать? Увы, я не могу вам посоветовать, так как вы хозяин своих поступков, а насчет этой девочки, вы сейчас узнаете, – спокойно ответил Китайский Император. Словно в ответ на его слова раздалась трель мобильника у одной из девчонок.

–Наташа, ну сколько раз я просила выключать эти ваши сотовые телефоны, когда вы на уроке! – резко сказала Ольга Михайловна, учительница истории.

–А это насчет Насти. Я просила маму позвонить, когда выяснится, как себя Настя чувствует, – нашлась Наташка, хотя еще не успела посмотреть на номер звонившего абонента. Но звонок был действительно от ее матери. Ольга Михайловна тяжело вздохнула, звонки мобильников учеников часто ее раздражали.

–Ладно, выйди в коридор – поговори, – разрешила она, ей тоже хотелось знать, что с Архиповой, одной из ее любимых учениц в этом классе. Наташка Казанцева мигом выбежала из класса. Максим напрягся, руки похолодели и снова стали дрожать. Через пару минут она вбежала в класс и прокричала:

–С Настюхой все в порядке, в реанимации она!

Максим не смог сдержать вздох облегчения. Значит жива, значит появится, вернется. Стало очень легко на душе и он улыбнулся. Даже если его положат в психушку, он вылечится и вернется. И вновь увидит Настю.

–Ты это… не радуйся…, рановато, – дальше последовал кашель. Максим бросил взгляд через плечо – Синий Крокодил, кто же еще может так кашлять. Сидит на свободной парте у окна и курит трубку, – реанимация это не подарок, продолжал призрак, – считай одной ногой тут, а другой там. Туда просто так не положат.

–Но ведь она жива, – прошептал Максим.

–А это как сказать, – Синий Крокодил с тоской посмотрел в окно, – одно тебе могу сказать. В сознание она не приходила, больше ничего не спрашивай, ни меня, ни других. Хватит, самому пора мозгами шевелить и учится собирать информацию. Но я думаю ты справишься, – и он растворился в воздухе.

Максим почувствовал неясную тревогу. Весь день и вечер призраки не приходили к нему. Это еще более усилило его беспокойство. Из головы не выходили слова Синего Крокодила: «Одной ногой тут, а другой там». А на завтра его ждало новое известие. Придя утром в школу позже обычного, потому что проспал, он застал бурное обсуждение одноклассниками состояния Насти. Главным рассказчиком был Ванька Бугаев. Начала рассказа Максим пропустил, но так как Бугаев любил рассказывать медленно и с подробностями, то самое главное он узнал.

–…Ну так вот звонит моя мамаша матери Насти и спрашивает, может чем помочь надо. Я по параллельному подслушиваю, тихо как мышь сижу. Оказывается Архипова в коме. И в себя не приходит, хотя вроде все нормально. Как там говорил ей врач… «внутренние органы не повреждены».

–Так она спит чтоли? – задал вопрос нетерпеливый Назарин, – ну как Гоголь в свое время уснул, его и похоронили.

–Да не, кома это совсем другое, – недовольно отмахнулся от него Бугаев, – это и искусственное дыхание, и кормят ее как-то через капельницу. В общем почти труп, но жить может, – тут Ванька сделал паузу и тяжело вздохнул, – самое скверное, что ее в больнице больше двадцати одного дня держать не будут. Дорого это – в такой коме жизнь поддерживать. Сказали максимум месяц, а если не очнется, то или пусть сами платят или…, – он хмыкнул и опустил глаза, – забирают домой.

–А много платить? – спросила Ира Морковцева.

–Тысяча двести рублей в сутки и это не считая лекарств, капельниц и так далее. Родителям Насти такие деньги не потянуть, они сейчас всякие благотворительные организации обзванивают. Помощи просят, но у тех тоже денег нет, или не дают, – объяснил Бугаев, – моя мамаша тоже подключилась, но толку ноль. Сегодня вот деньги дала и свечку сказала в церкви поставить «во здравие».

–Я с тобой пойду, – решительно произнесла Морковцева, – тоже свечку поставлю.

–И я, – отозвалась Наташка. До Максима только сейчас стал доходить страшный смысл слов Бугаева. «Двадцать один день, а потом…». Ему стало плохо, лица одноклассников стали расплываться, голоса доносились откуда-то издалека. Он все же он сконцентрировался, сжав до боли кулаки.

–Погоди, – хрипло сказал Максим, обращаясь к Бугаеву, но смотря в пол, – они не могут ее оттуда просто так выкинуть. У нас же всех есть эта самая… как ее… карточка социального страхования. По ней бесплатно лечить обязаны.

–Вот и лечат бесплатно месяц, а там как хочешь, – пожал плечами Ванька, – ведь в коме можно годами лежать, сколько фильмов про это видел. Лежал мужик в коме, а через несколько лет очнулся.

–Так это кино, – одернула его Морковцева, – ты не путай Голливуд с жизнью. Человек в коме, все равно что растение. Да и вроде разные они, эти комы бывают.

Максим отошел от одноклассников и оперся плечом о стену. Его слегка мутило, но это состояние быстро прошло. Голова начала прояснятся, а мысли приобрели четкость. Когда прозвенел звонок и класс стал заходить в кабинет, то Максим вдруг подхватил свою сумку и чуть ли не бегом бросился по коридору к лестнице.

–Черемухин, ты куда, а урок? – услышал он вслед голос учительницы.