а теперь... - Нина всхлипнула, - Эдика больше нет!
      - Ну полно, полно вам, - я еще похлопал ее по спине. - Все мы там, как
      говорится, будем... Я надеюсь, что ему теперь хорошо, гораздо лучше, чем
      нам... Тем более, после того, как он узнал, что его использовали, он и сам
      не хотел больше жить... Я, как ученый, его понимаю. Настоящие ученые
      чувствуют большую ответственность перед человечеством за свои дела... А
      Петлис был настоящий ученый!... - Сказал я, чтобы сделать приятное Нине,
      последний раз затянулся и выкинул окурок в окошко. - Вот я, например,
      создал замечательный клей, который нравится всему человечеству, и за это
      человечество отблагодарило меня положением в обществе, деньгами и славой.
      А если бы я изобрел для человечества электрический стул, то наверняка бы
      повесился и каждый последний человек имел бы полное моральное право прийти
      и плюнуть мне на могилу!
      - Вы подонок! - сказала Нина. - Вы знаете, в каких мы были с ним
      отношениях, вы видите в каком я состоянии после того, что произошло, и вы
      смеете говорить, что люди будут приходить и плевать Эдику на могилу!
      - Успокойтесь! Вы не поняли... Я сказал, что если бы Я изобрел
      электрический стул, то ко МНЕ бы приходили люди и плевали на МОЮ могилу...
      К тому же ваш Эдуард Витольдович умер мученической смертью, а, говорят,
      что мучеников сразу берут в рай.
      - Да, мученической! Он умер так же, как умерли все ваши жертвы. Всем им
      перерезали горло! Вы рассуждаете про рай, а сами всех режете! Вы монстр!
      - Опять двадцать пять! Сами вы монстр!.. Вы еще монстров не видели!..
      Говорю же вам, что я его не убивал! Я вообще никого не убиваю! Я ? жертва
      роковых обстоятельств, которые сложились таким образом, что меня обвиняют
      в преступлениях, которые я не совершал! Именно поэтому, мы теперь едем к
      вашему мужу, и я подозреваю, что именно он является виновником всех моих
      злоключений! - Я вытащил из пачки последнюю сигарету и нервно закурил.
      Нина замолчала и долго сидела, глядя мокрыми глазами в окно, за которым
      шел мелкий дождь. Наконец она повернулась ко мне и сказала:
      - Я вам все равно не верю.
      - Ну и не верьте! От вас этого и не требуется! - Я снова хотел закурить,
      но сигарет больше не осталось.
      58
      Я притормозил у ближайшего киоска. Было уже утро и немногочисленные
      прохожие под зонтиками направлялись на работу.
      - Куплю сигарет, - сказал я и вышел.
      Я подошел к киоску и просунул в окошко помятую купюру.
      - Пачку "Житана", - сказал я и поглядел в сторону машины.
      - У вас деньги рваные. Я такие не беру, - ответил киоскер.
      - Какого черта! - сказал я в окошко. - На них есть номер и все знаки
      достоинства!
      - Ну и что! У меня такие никто не возьмет! Не себе же мне их брать!
      - Это не мои проблемы, дядя! Давай сигареты, я тороплюсь!
      - Давай другие деньги, получите сигареты.
      Я плюнул и пошел к машине.
      - Нина, - спросил я, открыв дверь, - у вас не найдется немного денег мне
      на сигареты. Бюрократ киоскер не хочет брать у меня слегка надорванную
      купюру! Безобразие!
      - Ну так застрелите его! - ответила Нина.
      - Я вам серьезно говорю, дайте денег.
      - Какой вы деликатный преступник! Хама продавца вам застрелить жалко, а
      отбирать деньги у слабой женщины вы не гнушаетесь.
      - Кто у вас отбирает?! Я прошу вас, поменять одну купюру на другую и все!
      - А я не желаю оказывать вам такие услуги! Я вам не сберкасса!
      - Черт с вами! - я начал залезать в машину, чтобы ехать дальше.
      - Ладно уж, нате, - Нина протянула деньги.
      - Нет уж, - я отодвинул от себя ее руку, - теперь не надо!
      - Да ладно, возьмите!
      - Нет, не возьму!
      - Ну возьмите же, вам говорят!
      - Не возьму и все!
      - Что вы, как мальчишка, себя ведете? Берите деньги, последний раз говорю!
      - Нет!
      - Не хотите?.. Как хотите. Ну и глупо!
      - Ладно, уговорили, - я взял купюру. Конечно, не нужно было брать, но уж
      очень курить хотелось из-за нервов.
      Я вернулся к киоску и просунул в окошко руку с деньгами.
      - Вот тебе, дядя! Давай сигареты!
      Вдруг я почувствовал, как на запястье защелкнулись наручники.
      - Гражданин Пирпитум, вы арестованы! - сказали изнутри.
      59
      Я подумал, что пока я вел препирательства с Ниной, киоскер, узнавший меня,
      успел вызвать милицию, но увидел, что в киоске сидит все тот же
      невооруженный продавец, что и раньше, который, по-видимому, решил проявить
      собственную инициативу. К тому же наручники теперь свободно продаются в
      каждом киоске.
      Киоскер гнусно улыбался и воображал, наверное, что завтра его фотография
      появится во всех газетах рядом с моей. Этот бдительный гражданин
      пристегнул меня к прилавку.
      - Узнал меня, человек-анхимия?! - спросил он.
      Я присмотрелся и узнал. Это был тот самый рыбак-пенсионер, у которого я
      одолжил резиновые сапоги.
      - Я тебе сразу не поверил, - продолжал киоскер, - что ты никакой не
      спортсмен. Ты ? душегуб и украл мои сапоги!
      - Отстегни наручники, дед, а то хуже будет, - сказал я.
      - А вот я сейчас милицию вызову и ты узнаешь, кому будет хуже! Постой пока
      тут, отдохни.
      Дед вышел из киоска и пошел за милицией.
      Свободной рукой я выхватил из кармана пистолет и выстрелил в наручники. Но
      с первого раза не попал. Я выстрелил еще и на этот раз перестрелил их.
      Освободившись, я схватил пачку "Житана" и побежал к машине.
      Из-за угла, размахивая дубинками, выскочили милиционеры.
      Я бросился к машине, но прямо перед моим носом машина рванула с места и
      уехала.
      Кажется, я пропал.
      Я быстро вытащил из кармана тюбик с клеем и размазал клей по асфальту, а
      сам отбежал за киоск. Я вытащил второй пистолет и, дождавшись, когда
      милиционеры добегут до намазанного клеем асфальта, открыл из-за угла
      беспорядочную стрельбу поверх голов.
      Милиционеры плюхнулись на асфальт.
      Я не прекращал стрельбу еще с пол-минуты, не давая им подняться, а когда
      они приклеились, я выскочил из укрытия и, обходя их сзади, бросился к
      дороге, надеясь остановить какой-нибудь транспорт.
      60
      Мимо ехал трамвай.
      Я вскочил на подножку и ворвался внутрь. Пассажиров в вагоне было немного.
      - Всех перестреляю! Я - Пирпитум! - закричал я и выстрелил в воздух.
      Всем очистить помещение! Считаю до пяти!
      Пассажиры не заставили себя долго ждать. Трое молодых людей спрыгнули с
      подножки довольно ловко. За ними, ойкая, выпрыгнули две девушки. Потом,
      разбежавшись, прыгнул упитанный мужчина средних лет и приземлился на
      клумбу. Последней прыгала старушка с палочкой. Она упала не доходя до
      ступенек и поползла в их сторону. Я поднял ее и помог спуститься, а потом
      скинул ее сумку с продуктами.
      Затем я забежал в кабину, приставил пистолет к виску водителя и сказал:
      - Гони без остановок, шеф!
      Шефом была молодая симпатичная девушка.
      - Как тебя зовут? - спросил я.
      - Тамара, - ответила девушка, дрожащим от страха голосом.
      - А меня Борис Пирпитум. Слыхала обо мне?
      Тамара кивнула.
      - Тамара, все, что ты про меня слышала, это вранье! Но сейчас за мной
      гонится милиция и если меня поймают, то мне будет очень сложно доказать
      им, что я ни в чем не виноват! Поэтому, гони, Тамара, на всю железку! Я не
      хочу, чтобы тебя задела шальная пуля.
      Трамвай быстро мчался по рельсам, не останавливаясь на светофорах.
      Выдалась минута подумать. Хотел я вернуть деду сапоги, - подумал я а
      теперь - черта с два он от меня дождется! Поменьше бы таких активистов
      побольше было бы порядка!
      Вдруг, я увидел впереди машину Петлиса.
      - Поднажми, Тамара! Мы должны догнать вон ту иномарку!
      Я вышел из кабины и встал на подножку. Из-под колес сыпались искры. Еще
      чуть-чуть... еще немного... ну... ну... Мы поравнялись с иномаркой. Ну,
      Пирпитум, давай! Я прыгнул и приземлился на крышу автомобиля, ухватившись
      руками за края открытого люка. Не теряя времени, я головой вниз
      проскользнул в него и упал между задним и передним сидениями. Я не очень
      удачно приземлился и не сразу смог поднять голову вверх, а ноги опустить
      вниз.
      - Вот видишь, Нина, - крикнул я угрожающим голосом, - от меня не уйдешь!
      Я уже было вылез, но тут машина резко затормозила и я снова застрял.
      Наконец я перевернулся как надо.
      - Что же ты... - я запнулся.
      61
      На меня смотрело дуло пистолета, а вместо Нины сидел незнакомый мужчина.
      - Руки вверх! - приказал он.
      Я узнал этот голос. Этот голос я слышал в первый раз, когда сидел в бочке
      в подвале дома Пулеплетова, а второй раз я слышал его, искаженный
      мегафоном, когда милиционеры окружили кафе "Летающие тарелки". И снова я
      слышал его, когда нас с Машей взяли в кольцо. Этот голос принадлежал
      капитану или майору милиции! Я попался! Я запрыгнул не в ту машину!
      - Между прочим, - сказал я, не поднимая рук, - у меня тоже есть пистолет и
      я держу его в руке.
      - Покажи, - сказал милиционер.
      Молниеносным движением, я выхватил из карманов оба пистолета и поднес к
      лицу капитана-майора.
      - Вот! Даже два!.. Кто кого?!
      Мы замерли с наставленными друг на друга пистолетами, пристально
      вглядываясь друг другу в глаза и напряженно ожидая той доли секунды, когда
      у одного из нас не выдержат нервы и он не нажмет на безжалостный холодный
      спусковой крючок.
      Время практически остановилось и не известно сколько мы так сидели, пока
      наконец капитан-майор не сказал:
      - Опусти свои пушки, парень, и давай поговорим спокойно.
      Сам же он пистолета не опускал. И я тоже не стал опускать.
      - Я вижу, что ты крепкий парень, - продолжал говорить майор. - Но после
      того, что ты устроил в тюрьме во время побега, каждый милиционер считает
      своим долгом застрелить тебя при задержании. И ты должен благодарить Бога,
      что тебе попался именно я. Никто другой не стал бы ждать, пока ты вылезешь
      из-под сидения, а уложил бы тебя сразу. Я очень тебе советую сдать оружие
      и поехать со мной куда надо. Даю тебе слово, что я доставлю тебя живым и
      здоровым и передам порядочным следователям.
      - Спасибо за заботу, - ответил я, - и за то, что вы не стали стрелять мне
      в спину, но мы с вами, кажется, в данную минуту находимся в одинаковом
      положении и даже, - я потряс двумя пистолетами, - у меня есть некоторое
      преимущество. Так что неизвестно - кто кому должен диктовать условия.
      - Брось, Пирпитум! - сказал капитан. - Ты натворил столько всего, что
      теперь за тобой гоняется вся муниципальная и вся федеральная милиция и
      тебя все равно поймают. Но в следующий раз у тебя не будет такой
      возможности. В следующий раз тебя просто прикончат при задержании.
      - Прошу прощения, - сказал я, - но чем я обязан такому хорошему с вашей
      стороны отношению? Почему это все хотят меня пристрелить, а вы нет?
      - Сам не пойму, но чем-то ты мне симпатичен. Может быть тем, что один смог
      навести такой переполох. Такие шухеры я видел только в кино и всегда
      думал, что только в кино такое и бывает.
      - Ну хорошо, раз вы такой благородный, - сказал я, - то давайте разойдемся
      мирно, чтобы у нас друг о друге остались наилучшие воспоминания.
      - Нет, так не выйдет. Я потомственный сыщик... Если я тебя отпущу, то я
      предам память своих предков, а хуже этого ничего нет.
      - Понимаю, - сказал я, оценив по достоинству благородство этого толстого
      человека. - Но и вы должны меня понять. Даже если вы доставите меня к
      хорошему следователю, меня все равно убьют. Какая мне разница умирать
      при задержании или после того, как надо мной поиздеваются в тюрьме?..
      Только находясь на воле я, может быть, смогу распутать этот клубок и
      узнать, кто является настоящим виновником всех преступлений, в которых
      обвиняют меня!
      - Ты хочешь сказать, что это не ты перерезал столько человек?!
      - Не я! Клянусь честью!
      Майор пристально на меня посмотрел и после небольшой паузы сказал:
      - Я очень долго работаю с криминальными элементами и за это время научился
      по глазам распознавать - врет человек или нет. Почему-то мне кажется, - он
      задумчиво посмотрел на пистолет, - что ты говоришь правду. И в то же
      время, мне трудно поверить в то, что ты совсем уж чист перед законом.
      - Разумеется, совершенно чистым перед законом я быть не могу, ответил я,
      - я думаю, вообще не существует людей совершенно чистых перед законом...
      Например, вы выпиваете на службе.
      Майор удивился:
      - Откуда вы знаете? - он неожиданно перешел на вы.
      - Когда вы с вашими коллегами выпивали в подвале у Пулеплетова, я сидел в
      бочке.
      - Как вы там оказались?
      - Вы все равно не поверите. Я бы, во всяком случае, вам не поверил, будь
      вы на моем месте.
      - А вы попробуйте.
      - Хорошо, - сказал я, подумав. - Но прежде, давайте уж уберем тогда наши
      пистолеты.
      - Согласен.
      Мы спрятали пистолеты. Я вытащил сигарету, закурил и сказал:
      - История долгая. Не лучше ли нам отъехать куда-нибудь в сторонку, чтобы
      не привлекать к себе лишнего внимания.
      62
      Мы доехали до тихой набережной, вышли и сели на скамейку. Вокруг никого не
      было, если не считать игравших у воды детей.
      Над водой кружились чайки, иногда ныряя в воду и выныривая из нее с
      серебристой рыбешкой в клюве. На подстриженных тополях сидели вороны и
      галки. Вороны громко каркали. Медленно проплыла мимо баржа "Инженер
      Киргизов". На палубе матрос играл на баяне и пел:
      Обезьяну одну
      Я словил на охоте
      Долго плакала в клетке
      Моя шимпанзе
      Когда я увозил
      Ее на пароходе
      Из родимого края
      От верных друзей
      Когда я увозил
      Ее на пароходе
      Из родимого края
      От верных друзей
      И однажды она
      Левой заднею лапой
      Прутья клетки погнула
      И спрыгнула прям в океан
      И в пучине морской
      Потонула макака
      И рыдали матросы
      И честь ей отдал капитан
      И в пучине морской
      Потонула-а-а-а-а макака
      И рыдали матросы
      И честь ей отдал капита-а-ан
      Неслась над рекой песня.
      Мы закурили.
      - Кстати, мы с вами до сих пор не познакомились, - сказал я. - Борис
      Андреевич Пирпитум.
      - Приходько Михаил Иванович.
      - Если не секрет, в каком вы звании?
      - Капитан.
      - Я так и подумал.
      - Почему это вы так подумали?
      - Не знаю, - я развел руками, - но когда я вас увидел, я сразу подумал
      либо вы капитан, либо майор.
      - Был майором, - Михаил Иванович затянулся и выпустил дым. Разжаловали.
      - За что?
      - За это дело, - он вздохнул.
      - Понятно... Вы женаты?
      - Был.
      - И я тоже был. Одному, конечно, тяжело, но все-таки проще.
      - Тем более при моей работе, - кивнул Михаил Иванович и вздохнул. Жена
      вот не выдержала и ушла... Все время, говорила, ты дежуришь, и днем и
      ночью, а семья у тебя на втором месте.
      - И у меня тоже самое, - сказал я. - Ревновала меня к науке. Или, говорит,
      я или твоя дурацкая наука. Вот я науку и выбрал. С тех пор ни на ком не
      женился... Так... - я покрутил ладонью, - случайные связи...
      - Они самые, - Приходько покачал головой.
      Я затушил каблуком окурок.
      - Так вот, Михаил Иванович... Произошло со мной вот что...
      63
      Я начал рассказывать. По тому, как Михаил Иванович реагировал, я понимал,
      что он мне верит. Он крякал, вскакивал с лавки, расхаживая взад-вперед, в
      нужных местах смеялся, а в других делался очень серьезным.
      На всякий случай, я не стал рассказывать ему про мою первую встречу с
      демонами, потому что это выглядело уж очень неправдоподобным. Но когда я
      дошел до места, где я с помощью демонов освобождаюсь из тюрьмы, я понял,
      что не рассказать этого никак нельзя, иначе мне придется признаться, что
      это я перекусал всех охранников за шею.
      Михаил Иванович помрачнел.
      - Ну знаете ли!.. - сказал он. - До сих пор я вам верил, но теперь
      извините! Теперь мне кажется, что зря я вас сразу не арестовал.
      - Не верите? - я прищурился и поднял руку. - Вот оно это кольцо.
      - Ну и что?! Я за свою жизнь перевидал тысячи таких колец!
      - Хотите вызвать демонов?
      Михаил Иванович посмотрел на меня как на идиота.
      - Это как у Высоцкого? - хмыкнул он.
      - Что у Высоцкого?
      - В песне про джинна. Высоцкий вызывает джинна и просит его раздобыть
      вина. А джинн ему говорит - только, говорит, могу морды бить, а больше
      ничего не могу.
      - Неплохая идея, - сказал я и потер перстень один раз.
      Воздух завибрировал и перед нами появился пингвин-кровосос. Он сложил на
      животе крылья, поклонился и сказал:
      - Кар!
      Михаил Иванович вытаращил глаза и открыл рот.
      - Рекомендую, - сказал я, - пингвин-кровосос. Говорить по-человечески не
      умеет, но все понимает.
      Я потер кольцо еще раз и перед нами появилась кровавая балерина.
      Балерина сделала реверанс.
      - Здравствуйте, хозяин, - сказала она и спрятала за щеки свои острые
      клыки.
      Михаил Иванович потянулся за пистолетом.
      - Не стоит, - остановил я его руку. - Во-первых, свинцовыми пулями их не
      убьешь, а во-вторых они не причинят нам никакого вреда, пока я владею
      кольцом. А теперь я хочу представить вам самого интеллигентного субъекта
      из этой компании.
      Я потер кольцо в третий раз и вызвал маркиза Бербезиля.
      Маркиз приложил шляпу к сердцу.
      - Салют, милорды! - сказал он.
      - Здравствуйте, маркиз, - сказал я.
      Михаил Иванович рассеянно кивнул.
      - Уважаемый Бербизиль, - продолжал я, - вот Михаил Иванович не верит, что
      я вышел из тюрьмы с вашей помощью. Он думает, что это я перекусал всех
      охранников. Скажите ему.
      - Ну, Михаил Иванович?! - Бербезиль развел руками. - Да как же вы можете
      не верить Борису Андреевичу?! Как же вы можете так думать?! Разве Борис
      Андреевич из таких?! Это все мы покусали, вурдалаки несчастные! А Борис
      Андреевич не такой!
      Михаил Иванович вытащил из кармана носовой платок и промокнул им
      вспотевшее лицо.
      - Вы видите, - сказал я, показывая на вспотевшего капитана, Михаилу
      Ивановичу жарко, он хочет выпить. Не могли бы вы, господа, сбегать в
      магазин и принести нам коньяку, - я вытащил из кармана рваную купюру и
      протянул маркизу.
      - Будет исполнено, - сказал маркиз. - Але-гоп!
      Монстры перевернулись в воздухе, превратились в трех забулдыг и
      отправились в магазин.
      64
      Приходько долго не мог прийти в себя. Он всему поверил. После того, как
      капитан увидел вампиров, он больше ни в чем не сомневался. Слишком уж
      сильный был у меня козырь. Он дослушал меня до конца, а когда я закончил,
      как раз вернулись из магазина вампиры с двумя бутылками армянского
      коньяку.
      Маркиз Бербезиль находился в приподнятом настроении.
      - Вот ваши деньги, - он протянул мне ту же самую купюру. Представляете,
      Борис Андреевич, продавщица не хотели принимать у нас купюру! Они нам
      говорят: У вас купюра рваная. А я им говорю: А у вас халат рваный! Они
      посмотрели на свой халат, а у них в животе дырка насквозь! Ха-ха-ха!
      Засмеялся Бербезиль загробным смехом.
      А пингвин подпрыгнул и каркнул.
      - Гипноз! - маркиз поднял вверх палец. - Они в обморок упали, а мы забрали
      две бутылки за их такое хамство!
      - Мандарины, - сказала балерина, протягивая кулек Михаилу Ивановичу.
      Видно было, что Михаил Иванович побаивается брать мандарины из рук
      балерины. Я принял кулек сам.
      - Спасибо, друзья, - сказал я. - Можете испаряться.
      Монстры растворились в воздухе.
      - Черт! - спохватился я. - Нужно было их попросить стаканчики. - Я хотел
      потереть кольцо еще раз, но Михаил Иванович меня остановил.
      - Не нужно, - сказал он. - У меня есть, - и вытащил из кармана складной
      металлический стакан с крышечкой.
      Я откупорил бутылку и уже собирался разливать, когда услышал детский крик.
      - Тону! Тону! Помогите!
      65
      Один из мальчишек, игравших у берега, упал в воду и беспомощно барахтался.
      Я сунул бутылку Михаилу Ивановичу, разбежался и прыгнул в воду. Голова
      мальчишки скрылась под водой. Я нырнул. Вода была мутная. Мимо меня
      проплыла огромная щука. Я доплыл до дна и подхватил лежавшего в водорослях
      мальчишку. Мне едва хватило воздуха, чтобы всплыть.
      Вытащив ребенка на берег, я сделал ему искуственное дыхание, а Михаил
      Иванович растер мальчишке грудь коньяком, чтобы тот не простудился.
      - Вам тоже не помешает, вы весь мокрый, - Приходько протянул мне стакан.
      Я залпом выпил.
      - Ты, Борис, настоящий человек! - растроганно сказал он, переходя на ты.
      Клянусь, что я сделаю все, чтобы помочь тебе выкарабкаться. А теперь, я
      предлагаю не ждать, когда придут родители и узнают в спасителе своего
      ребенка знаменитого убийцу, а поехать ко мне домой. К тому же, тебе нужно
      переодеться в сухое.
      Мы сели в машину и поехали к Михаилу Ивановичу.
      - Если хочешь, - предложил Приходько, - налей себе еще.
      - А ты? - спросил я, наливая стакан.
      - А я за рулем не пью, - отрезал капитан.
      66
      Михаил Иванович Приходько жил в старом, послевоенной постройки, доме на
      улице Песчаной, недалеко от кинотеатра "Ленинград". У него была
      однокомнатная квартира на третьем этаже. Типичная холостяцкая квартира.
      В комнате стояли письменный стол, платяной двустворчатый шкаф, телевизор с
      усами на тумбочке, железная кровать и два обшарпанных стула. На
      подоконнике торчал засохший кактус.
      Михаил Иванович достал из шкафа махровый халат и предложил мне переодеться
      в него, пока моя одежда будет сохнуть.
      Я переоделся в халат и мы прошли в кухню.
      В кухне, кроме плиты, стояли стол, холодильник "Саратов", пара табуреток и
      одинокий буфет. Стены были выкрашены салатовой краской. Над столом висел
      прошлогодний отрывной календарь.
      - Вот так и живем, - сказал Михаил Иванович, развешивая мою одежду на
      веревку.
      Я сел на табурет. Михаил Иванович зажарил глазунью, достал из холодильника
      банку шпрот, колбасу, помидоры, порезал хлеб. Ополоснул два стакана.
      Мы выпили.
      - Лихо тебе пришлось, - сказал он. - Я за свою жизнь повидал многое... но
      чтоб такое... - Михаил Иванович опустил вилку, положил мне руку на плечо и
      посмотрел серьезно. - Теперь ты не один... Вместе мы размотаем этот клубок
      и ты снова заживешь жизнью, которой должен жить.
      - Спасибо тебе, Миша, - ответил я, растрогавшись. - Если у нас получится
      бросай свою работу и мы с тобой будем делать научный бизнес. У меня
      недавно появились новые идеи и наработки. Если все получится, то
      заработаем не хуже, чем на клее.
      - Спасибо, Боря, но не могу я работу бросить. Я же тебе говорил - у нас
      династия. Четыре поколения работы в угрозыске. Мой прадед, Павел Борисович
      Сизов, Камо арестовывал.
      - Ну?! Это, которого в тюрьме иголками протыкали, чтобы проверить, что он
      сумасшедший?
      - Ага. Хитрый был. Мазохист. Они ему иголки под ногти и ждали, что он
      страдать будет. А он кайфовал. Сидит себе, кайфует. Патологический,
      Приходько покрутил у виска пальцем.
      - Ну смотри, - я проткнул вилочкой шпротину. - А то, может, надумаешь?
      - Ладно, посмотрим, - Михаил Иванович завернул в рот огромный кусок
      яичницы и проглотил. - Замечательное блюдо. Сколько его ем, не надоедает.
      - Неплохое.
      Вдруг Михаил Иванович поперхнулся и засмеялся.
      - Если б мне кто-нибудь вчера сказал, что Пирпитум сам прыгнет ко мне в
      люк и мы с ним еще коньяки распивать будем, я бы не поверил!
      - А если б тебе сказали, что мы монстров за бутылкой пошлем? - я тоже
      засмеялся.
      - Даааа, - хохотал Михаил Иванович.
      Наконец мы успокоились и он сказал:
      - Отставить ха-ха. Поговорим о деле.
      Мы разлили остатки коньяка.
      - Как я думаю, - сказал капитан, - в самое ближайшее время меня должны
      вызвать на место твоего последнего преступления в квартиру Савинкова.
      Поступим так, ты ложись отдыхай, а я поеду. Как разузнаю что, приеду,
      расскажу. А дальше - по обстоятельствам.
      Зазвонил телефон.
      - О! - Михаил Иванович поднял палец.
      Он вытер руки об занавеску и снял трубку:
      - Приходько слушает!.. Так... Так... Да... Где это было?.. Так...
      Приклеил?.. Трупы есть?.. Нет?!.. Ну и ну!.. Во дает!.. Ну, раз трупов
      нет, то, я думаю, вы там сами разберетесь. А деда-киоскера завтра ко мне!
      Ну все... Конец связи. - Михаил Иванович положил трубку. - По поводу
      перестрелки на площади Тельмана.
      - Я понял.
      - Между прочим, ты Тельману отстрелил нос.
      - Это еще вопрос - кто отстрелил Тельману нос - я или милиция. В случае
      чего, на мой клей элементарно приклеивается.
      - Я про твой клей много слышал, но сам никогда не пользовался... Камень
      клеится очень паршиво и я думаю, что даже твой клей не поможет. Твердые
      материалы клеются хреново.
      - А что, Михал Иваныч, стекло, по-твоему, твердый материал?
      - Твердый.
      - Смотри, - я взял два стакана, его и мой, склеил их на манер бинокля и
      отдал ему. - Попробуй.
      Михаил Иванович попытался разодрать их, но у него ничего не вышло.
      - и-мое! - сказал он, разглядывая стаканы на просвет. - Буду внукам
      показывать. Память от серийного убийцы.
      - Пользоваться клеем "Суперпирпитумс" может каждый, - я протянул Михаилу
      Ивановичу тюбик, - а не только серийный убийца. А что касается стаканов
      очень смешно, когда придут гости, приклеить их донышками к столу.
      - Ха-ха! Я понял! Сначала налить туда, они стаканы хватают, а стаканы
      приклеены! Ха-ха! Обязательно так сделаю!
      Зазвонил телефон.
      - Приходько слушает!.. Так... Так... Труп в ванной?!.. Так... Кто
      сообщил?.. Дежурный по подьезду?.. Так... Какой адрес?.. Улица
      Изумрудная?.. Еду! - Михаил Иванович положил трубку. - Ага! Убийство в
      ванной на Изумрудной! Понял? Я поехал.
      - А мне что делать?
      - Ложись спать, а я приеду, все тебе расскажу.
      67
      Приходько взял пистолет и уехал.
      Только теперь я почувствовал, как устал. У меня буквально подкашивались
      ноги и слипались на ходу глаза. Я с трудом добрался до кровати, засунул
      под подушку пистолет и забылся глубоким сном.
      Проснулся я от того, что в прихожей хлопнула дверь. Было уже темно.
      - Михал Иваныч! - окликнул я.
      Дверь в комнату приоткрылась и на пороге я увидел силуэт мужчины.
      - Михал Иваныч, это ты?
      - Я. А кто же еще?
      - Ну как дела?
      - Как дела?! - переспросил Михал Иваныч угрюмым голосом. - Наделал ты,
      Борис, делов, нечего сказать!
      - Ты это про Тельмана?
      - Тельман! Сам ты Тельман! - Приходько тяжело вздохнул. - Ты нам, Борис,
      всем поперек горла встал! Я только что от начальства. Ты нам все
      показатели сбил. Кривая преступности из-за твоих похождений резко поползла
      вверх.
      - Да ты что, Михал Иваныч, рехнулся?! Ты же прекрасно знаешь, что я ни в
      чем не виноват!
      - Шутишь, Борис Андреевич! Не виноват он, а у нас целый отдел без премии
      останется! Сотрудникам не платят... Сотрудники без штанов... Ты, Борис, не
      обижайся, но я должен тебя арестовать.
      - Да что с тобой, Михал Иваныч?! - я нащупал под подушкой пистолет и
      вскочил с кровати.
      - Брось оружие! - Приходько вытащил откуда-то мегафон. - Дом окружен!
      Сопротивление бесполезно! - закричал он в него.
      Я ногой вышиб мегафон из руки Михал Иваныча и рукояткой пистолета ударил
      его в лоб. Приходько закачался, сделала несколько шагов назад и упал
      навзничь.
      Я включил свет и остолбенел. У Михаила Ивановича от уха до уха было
      перерезано горло.
      Нужно быстрее убираться отсюда. Я бросился в кухню, где на веревке сохла
      моя одежда.
      На веревке, вместо моей одежды, висели дамские платья, юбки и лифчики. Я
      схватил красное платье и натянул на себя.
      Зазвонил телефон...
      68
      Я вздрогнул и проснулся.
      Телефон продолжал звонить.
      Я снял трубку.
      - Але! Але! - услышал я в трубке голос Михаила Ивановича. - Борис, это
      ты?! Это я, Михаил! Але! Але!
      - Але, - не сразу ответил я.
      - Ты что, спишь?
      - Да... Мне приснился страшный сон, что ты пришел меня арестовывать...
      - Ха-ха-ха! - засмеялся Приходько. - Если хочешь знать, я только что от