хоронят там только своих.
      - С тех пор, как я разбогател, я усвоил одну простую вещь - за деньги
      можно купить все. Цену смерти - спроси у мертвых! Куплю место на немецком
      кладбище без проблем!
      - Если у тебя так много денег, лучше бы ты помог своей бывшей жене, с
      которой прожил столько лет, а не тратил бы их на то, что тебе при жизни не
      пригодится.
      - Я сам знаю, как мне лучше распоряжаться своими средствами.
      - Ты, Пирпитум, как баба! Я тебе слово, а ты мне два!
      - Я вообще молчу...
      - За что ты убил этих людей, чудовище?
      - Я их не убивал.
      - Вы все так говорите.
      - Кто все?
      - Все убийцы.
      - Замолчи, а то мне терять нечего! Одним трупом больше, одним меньше! За
      тебя много не добавят, а удовольствие я получу огромное!
      - Если будешь мне угрожать, я никуда не поеду. Ты меня знаешь...
      - Хорошо... Только сама молчи! Невозможно слушать!
      19
      Мы подъехали к Катиному дому. Это был старый двухэтажный домик неподалеку
      от кольцевой дороги, который мы купили после свадьбы. Мы залезли тогда в
      страшные долги, но нам уж очень хотелось иметь отдельный дом. Когда мы
      разводились, я оставил дом Кате и ушел в никуда. И уже позже, заработав
      деньги на клее, я купил особняк.
      Катя нажала на кнопку дистанционного управления, открылись ворота и мы
      въехали в подземный гараж.
      Этот гараж я знал как свои пять пальцев, потому что собственноручно
      проектировал его и оснащал проводкой. Прошло много лет с тех пор, как я
      сюда не заезжал, а такое впечатление, как будто я уехал отсюда только
      вчера.
      - Все работает как часы, - вздохнул я.
      - У тебя бы так работало, я может тебя и потерепела бы.
      - У меня и так работает! - Я неожиданно вспомнил про суккубу. - Но что
      касается тебя, то лучше чтоб ничего не работало.
      - Что ты хочешь этим сказать?
      - Ничего.
      - Дурак.
      - Вот только назови меня козлом! - я покрутил дулом у ее сердца.
      - Стреляй! - крикнула Катя. - Ну, давай! - Она рванула платье.
      Полетели пуговицы. Одна пуговица отлетела мне на штаны. Из разорванного
      платья выскочила Катина белая грудь с темными большими сосками.
      Свобода Франции на баррикадах
      Делакруа нарисовал.
      Я неожиданно почувствовал страшнейшее возбуждение, какое иногда охватывало
      нас с Катей в те времена, когда мы были с ней еще счастливы.
      У Кати увлажнились глаза и она машинально дернула платье еще раз. Ее тело
      обнажилось до пояса.
      Я отбросил пистолет и кинулся на нее.
      И Катя кинулась на меня, не забыв высунуть руку с пультом из окна машины и
      выключить освещение гаража. И только слабое зеленое свечение индикаторов
      на панели управления слегка освещало теперь наши возбужденные тела.
      Из приемника доносилась психоделическая музыка "Пинк Флойд". В этом
      зеленоватом полумраке причудливо переплетались тени, следуя за нашими
      резкими движениями. Наши движения напоминали стреляющий пулемет ПКТ.
      - Огонь! - закричал я и отвалился на спинку сидения.
      - Не ори так, - сказала Катя взволнованным запыхавшимся голосом. Я,
      между прочим, не одна живу.
      - Как это понимать? - спросил я, застегивая ремень.
      - Очень просто, - сказала она, прикрывая разорванное платье широким
      платком с красными цветами. - Ты - скотина.
      - Сама хороша.
      - Тебя никто не просил набрасываться на меня, как орангутанг!
      - Кто еще на кого набрасывается... Скажешь своему, что я твой двоюродный
      брат, приехал из Ашхабада.
      - У меня нет никого в Ашхабаде.
      - Тогда из Ташкента.
      20
      Мы вышли из машины и пошли по лестнице наверх.
      В гостиной сидел за компьютером рослый мужчина в очках.
      - Здравствуй, Сергей, - сказала Катя.
      Мужчина повернулся к нам.
      - Сергей, - продолжила Катя, - это мой двоюродный брат из Ташкента.
      Я протянул руку Сергею:
      - Иван Абрамович, - представился я, - Казбеков.
      - Вы узбек? - спросил мужчина, поправляя очки.
      - А вы?
      Повисла неловкая пауза.
      - Вы оба не узбеки, - выручила нас Катя. - Вы русский и еврей. Давайте
      пить чай.
      Мы прошли в кухню. К своему удивлению, я увидел на стенах устаревшие
      зеленые африканские маски. Я не поверил своим глазам. Я не верил, что
      Катя, несмотря на свою умственную недоразвитость, могла повесить на кухне
      такое убожество. Я повнимательнее присмотрелся к очкарику.
      Какое дегенеративное лицо, подумал я, - низкий лоб, узко поставленные
      заплывшие глаза-щелочки, сломаный большой нос, выдвинутая нижняя челюсть,
      короткая шея с цепочкой, бритый затылок, усики щеточкой.
      Видимо, перехватив мой взгляд, Катя сказала:
      - Да! Да! Эти маски привез из Африки Сергей.
      - Вы что, моряк? - спросил я субьекта.
      - Да. Капитан дальнего плавания.
      - Какого ранга?
      - Капитан второго ранга Сергей Исаакович Гитаркин.
      - Как фамилия? - переспросил я.
      - Гитаркинг, - поправился тот.
      Так я тебе и поверил, - подумал я, - что у тебя такая интеллигентная
      фамилия. С таким-то барельефом!
      Мы уселись за стол.
      - Кому какой чай? - спросила Катя.
      - А откуда я знаю, какой у вас есть, - сказал я.
      - Есть индийский и китайский, - сказала Катя.
      - Индийский индийскому - рознь, - сказал я.
      - Какой ты капризный, - Катя сделала паузу, - ... двоюродный брат.
      - Какой есть... Ты можешь ответить - индийский со слоном или без? я
      приложил руку к груди и наклонил голову.
      - Без слона.
      - Давай, все равно, индийский.
      - А мне прошу-с коньяку, - сказал мнимый Гитаркинг.
      Ага! - подумал я, - Все ясно!
      - Тогда и мне налей коньяку, прошу-с стакан с подстаканником с надетым
      лимончиком и с карамелькой.
      - Не треснет ли морда двоюродного брата? - спросила Катя.
      - Катя, - Гитаркинг посмотрел на Катю, - что подумает двоюродный брат о
      нас у себя дома, когда приедет? Он подумает, что мы жалеем налить коньяка
      и повесить лимончика. Дай же дорогому двоюродному брату лучше все, что он
      спросит, чтобы ему было достаточно и он подавился!
      - Поняла, сестра, какой у тебя злой мужчина! Желает смерти твоему брату.
      - Хочу заметить, - сказал Сергей Исаакович, - я смерти никому не желаю, в
      том числе я не желаю смерти разным Иванам Абрамовичам, хотя это было бы
      так естественно с моей стороны.
      Катя принесла три стакана коньяку.
      - Давайте выпьем за встречу, - сказала она.
      Мы выпили.
      - Я тебе сейчас, - сказал я, - Сергей Исаакович, морду разобью.
      - Рискни здоровьем, Иван Абрамович.
      Мы резко встали из-за стола и я, отодвигая Катю, пытался дотянуться
      кулаком до хамской рожи Сергея Исааковича. Сергей Исаакович тоже пытался
      съездить меня по физии у Кати из-под мышки.
      Катя попыталась оттолкнуть нас друг от друга, но куда ей против двух
      разъяренных самцов! Мы смели ее с дороги и Катя, проехалась по столу,
      сбивая на пути стаканы с ложечками и свалилась со стола на совок. Бам-ц!
      звякнул совок.
      Воспользовавшись тем, что на моем лице отразилось желание помочь женщине,
      горилла Исаакович схватил меня поперек туловища и швырнул на горящую
      плиту. Хорошо, что я не успел высохнуть!
      - Пш-ш-ш! - зашипела мокрая одежда.
      Я соскочил с плиты, увернулся от летевшей в меня кастрюли, схватил щетку и
      ударил грязной щетиной Гитаркингу в лицо. С глаз у Гитаркинга слетели очки
      и повисли на люстре.
      Гитаркинг зарычал, выхватил у меня щетку и легко переломил ее об колено, а
      потом пошел на меня, покручивая на японский манер обломками. Вз-зы! Вз-зы!
      - жужжали обломки, разрезая воздух.
      Я отступил и вскочил с ногами на стол, занимая более выгодную позицию.
      Сзади меня на стене висели семь кухонных ножей от 8 см и длиннее. Я
      схватил самый большой и метнул в Сергея Исааковича.
      Сергей Исаакович сорвал со стены разделочную доску и прикрываясь ей как
      щитом, встретил нож налету.
      Я перекидал по очереди все ножи. Разделочная доска стала похожа на
      дикобраза из лаборатории ZZZ. Со стороны это, наверное, выглядело как
      цирковое представление, но я чувствовал себя в нешуточной опасности.
      Сергей Исаакович отбросил обломок щетки, вынул из доски самый большой нож
      и пошел на меня. Вдруг, когда он уже замахнулся и готов был нанести
      последний страшный удар, зазвонил мобильный телефон, взятый мной в доме
      Пулеплетова.
      - Минутку, - сказал я, - у меня важный звонок.
      Сергей Исаакович от неожиданности замер.
      Воспользовавшись его замешательством, я нанес сокрушительный удар ногой в
      челюсть. Это был мой коронный удар - со стола по морде.
      У Сергея Исааковича Гитаркинга посерьезнело лицо и из носа брызнула кровь.
      Не теряя времени, я двинул еще разок, чтобы закрепить успех.
      Гитаркинг закатил глаза, выронил доску, выронил нож, закачался и рухнул на
      пол.
      Телефон продолжал звонить. Я вынул трубку из кармана и поднес к уху.
      - Але!
      - Аркаша? ? услышал я незнакомый женский голос.
      - Ну!
      - А по телевизору говорят, что ты пропал. Лень человеку позвонить
      проверить! Растрезвонят на весь мир!
      - Кто говорит?! - спросил я.
      - Ты чего? Не узнаешь?
      - Не узнаю. Тебя плохо слышно.
      - Это я - Шура! - закричали в трубке.
      - Привет, Шура! - я отключил телефон, потому что счел неуместным
      разговаривать по телефону неизвестно с кем, стоя на столе в кухне в
      присутствии лежащих на полу бывшей жены и ее сожителя.
      Я засунул телефон обратно и спрыгнул вниз.
      21
      Обыскав Сергея Исааковича, я нашел у него во внутреннем кармане
      удостоверение сотрудника ZZZ Сергея Ивановича Засукина. Я усмехнулся. Не
      может быть у человека с такой внешностью фамилии Гитаркинг. Здесь что-то
      нечисто. Мне обязательно нужно разобраться.
      На всякий случай я надел Засукину наручники, связал ноги и заклеил рот
      скотчем, который лежал на подоконнике. Потом я задумался - не связать ли и
      Катю тоже? Однако, решил, что недостойно интеллигентного мужчины связывать
      беззащитную женщину. Я подошел к Кате, вытащил из-под нее совок и полил ей
      лицо из графина. Катя фыркнула и открыла глаза.
      Я вытащил из кармана пистолет Абрама Ивановича и навел ей между глаз. Как
      странно, пока я сражался с Засукиным, я ни разу не вспомнил о пистолете, а
      как только вернулся к Кате, рука сама потянулась за ним в карман.
      Катя побледнела и скосила глаза к носу, на который был нацелен ствол.
      - Катя, - сказал я, - ты заманила меня в ловушку, а это очень и очень
      плохой поступок. Это хуже всего, что ты мне сделала. Если ты мне сейчас же
      не расскажешь,что здесь происходит, клянусь, я тебя пристрелю со спокойной
      совестью.
      - Что ты от меня хочешь? - спросила Катя устало.
      - Кто это? - я показал Кате удостоверение Засукина.
      - Я понятия не имею, - ответила Катя. - Они пришли сегодня утром и
      угрожали мне. Они сказали, что если ты появишься, я должна тебя
      познакомить с ним, - она показала на Засукина, - и представить его как
      моего сожителя. Они сказали, что убьют меня, если я откажусь. - Катя
      заплакала. - То одни трясут пистолетами, то другие - весь день! Она
      вытащила из кармана носовой платок. - Я специально повесила сегодня днем
      эти дурацкие зеленые маски, чтобы подать тебе сигнал тревоги. Я
      понадеялась на твой хваленый вкус, и подумала, что ты, увидев эту дрянь,
      все сразу поймешь. Но ты ничего не заметил!
      - Я-то заметил! - сказал я. - А вот ты, дура, вместо того, чтобы
      развешивать на стенах всякое зеленое дерьмо, не могла все рассказать в
      машине?! Почему ты этого не сделала?! ? я потряс ее за воротник.
      - Я не успела, потому что ты сразу же начал на меня орать, махать
      пистолетом, а потом изнасиловал!
      - С тобой разговаривать, все равно что с обезьяной в цирке!
      - Если я обезьяна, то ты... сам знаешь кто!
      Я сдержался...
      Похоже было, что Катя не врет. Я слишком хорошо ее знал и изучил
      досконально все ее повадки.
      - Кто они такие?
      - Не знаю.
      Я присел на край стола и закурил.
      - Допустим, - сказал я, выпуская синий дым, - это так... Что им от меня
      надо?
      - Не знаю. Мне сказали познакомить тебя с ним и все.
      - За домом наблюдают? - я затянулся.
      - Думаю да. Когда мы подьезжали к гаражу, я видела, что кто-то сидит в
      кустах.
      - Понятно... Они вооружены?
      - До зубов, - Катя показала зубы.
      - Ясно, - я докурил окурок и потушил его в чашке чая Сергея Засукина.
      Что ж, приступим к дознанию, - подойдя к Засукину, я перевернул его на
      спину.
      22
      Засукин смотрел на меня глазами полными тоски.
      Я вытащил из кармана клей "Суперпирпитумс" и показал Засукину.
      - Надеюсь, ты знаешь что это такое? А я знаю это даже очень хорошо, потому
      что я его изобрел... Так вот... После того как я сейчас замажу тебе
      "Суперпирпитумсом" одну ноздрю, то, принимая во внимание твой заклеенный
      рот, у тебя останется только одна маленькая дырочка, соединяющая тебя с
      жизнью.
      Глаза Засукина наполнились диким ужасом. Он часто заморгал и задышал
      носом, как будто стараясь надышаться впрок.
      Я отвинтил колпачок и, глядя Зусукину в глаза, понюхал клей.
      - Ах! Пахнет очень хорошо... Хочешь забалдеть? - я криво улыбнулся.
      Засукин напрягся и перевернулся на живот.
      - Если тебе так удобнее - ради Бога, - я сел Засукину на спину, за волосы
      поднял его голову от пола, оттянул ее к спине, вставил тюбик в ноздрю и
      надавил. Засукин задергался, как уж на сковородке. Я вытащил тюбик, нажал
      пальцем на обработанную ноздрю и стал считать вслух до десяти.
      - Раз, Сергей Исаакович, два, Сергей Исаакович... Вам не тяжело?.. Три,
      Сергей Исаакович... Уж и не знаю, как вы потом будете нос расклеивать. Мой
      клей клеит так, что потом не оторвешь... четыре, пять... Жалко, что когда
      вас найдут, не сразу обратят внимание на эффективное воздействие клея
      "Суперпирпитумс", который делает свою работу внутри вашего организма. Я
      думаю, что не мешало бы для красоты и определенного эффекта замазать клеем
      вам глаз или ногу к спине приклеить... шесть, семь, восемь, Сергей
      Исаакович... Почти все... девять... девять с половиной... десять. Все!
      Готово. Теперь у вас осталась только одна ноздря. - Я отпустил палец.
      Нос у Засукина перекосило на одну сторону.
      - Теперь, - сказал я, - я ненадолго отлеплю скотч от твоего рта и ты мне
      расскажешь кто вы такие и что вам от меня надо. А если не захочешь
      рассказывать, я снова заклею твой вонючий рот и твою последнюю ноздрю.
      Я медленно отклеил липкую ленту.
      - Говори!
      - Не клейте больше, Борис Андреевич, - из-за заклеенной ноздри голос у
      Засукина стал гнусавым. Он часто задышал ртом. - Я только рядовой
      исполнитель. Мне приказали, я выполняю.
      - Что тебе приказали?! - я надавил Засукину коленом под лопатку.
      - Ыыы! Мне приказали усыпить вас и доставить в одно место.
      - В какое место?
      - Не знаю.
      - Врешь! - я надавил коленом сильнее.
      - Ыыы! Правда не знаю! После того, как я вас усыплю, я должен был
      связаться с нашим человеком в кустах у дома. Я должен был передать вас
      ему, дальше все делает он.
      - Кто вы такие и какое отношение ты имеешь к лаборатории ZZZ?
      - Я недавно работаю в лаборатории поваром. Мне предложили подзаработать.
      - Ты всегда соглашаешься на такую грязную подработку.
      - Я отсидел в тюрьме несколько лет и поэтому ни от чего не отказываюсь...
      Кроме того, меня предупредили, что если я откажусь, меня уволят. А найти
      работу человеку с такой биографией - сами знаете как непросто.
      - Кто тебе давал задание? - я поднес тюбик к лицу Засукина.
      Засукин замялся.
      - Тебе не кажется, - сказал я, - что у тебя осталось слишком много
      незаклеенных отверстий?
      Засукин моргнул:
      - Начальник службы безопасности Петр Семенович Савинков.
      Я вспомнил газетную статью. У меня очень хорошая память.
      - Чем ты должен меня усыпить?
      - Во внутреннем кармане пиджака лежит футляр со шприцем.
      Я залез в карман Засукина и вытащил футляр.
      - Еще оружие есть?
      - Нет.
      - Врешь?!
      - Обыщите!
      - Хорошо. Кто сидит в кустах?
      - Я его не знаю. Мое дело вас усыпить и передать и все.
      - Позови его сюда, - сказал я, вытаскивая шприц.
      - Он отсюда не услышит.
      Я за подмышки подтащил Засукина к окну.
      23
      - Кричи, что все готово, пусть идет забирает. А если вздумаешь меня
      обмануть, я быстро заклею тебе скотчем рот и залью клеем ноздрю, - я ткнул
      Засукину в спину кулаком. - Давай, братан, работай!
      - А чего говорить-то? - прошептал Засукин.
      - Вот балда! Скажи, что меня усыпил, пусть идет помогать меня вытаскивать!
      Засукин крикнул:
      - Эй, брат, в кустах! Иди сюда! Я его усыпил! Помоги, бля, вытащить!
      - Ты чего материшься? - прошептал я.
      - Для естественности.
      - Чего ты орешь, дурак?! - крикнули из кустов. - Ты не в столовой, идиот!
      А бабу усыпил?
      Засукин испуганно посмотрел на меня.
      - Ну! - зашипел я.
      - Забыл! - неожиданно крикнул Засукин. - Сейчас пойду усыплю!
      Я прижал его к полу:
      - Ты что, уголовник?!
      - Правда забыл, - ответил Засукин. - После того, как вы двинули меня по
      башке, у меня маленько память отшибло.
      - А чем ты ее должен усыпить?
      - Я должен усыпить ее шприцем. Шприц лежит у меня в штанах, в правом
      кармане.
      - Зря я тебя сразу не обыскал! - я полез в карман повара.
      - Я же вам говорил - обыщите...
      Я вытащил шприц поменьше.
      - Больше нету?
      - Последний.
      - Не врешь?
      - Обыщите.
      - Смотри? - я погрозил пальцем.
      - Сволочи вы все! - подала голос Катя.
      - Скажи спасибо, что я приехал. - сказал я ей, - а то неизвестно, где бы
      ты завтра проснулась! - и повернулся к Засукину. - Как этим пользоваться?
      - Воткнуть поглубже и нажать на пимпочку сзади.
      - Куда воткнуть?
      - Куда обычно.
      - А куда обычно?
      - В мышечную ткань.
      Я положил шприц в карман.
      - Кричи, что баба готова.
      Засукин закричал:
      - Эй, брат!
      - Чего?!
      - Баба готова!
      - Вытаскивай их сюда!
      Засукин вопросительно посмотрел на меня.
      Я показал ему клей.
      - Мне одному их не утащить, - закричал он.
      - А ты сначала его, а потом бабу!
      Засукин опять посмотрел на меня вопросительно.
      Я еще раз показал клей.
      Засукин подумал и крикнул:
      - Эй, земляк!
      - Чего еще?!
      - Давай бабу трахнем! Она очень красивая!
      Катя вскочила с пола и молча вцепилась Засукину в волосы.
      У Засукина повылазили из орбит глаза.
      На всякий случай я опять залепил ему рот скотчем, а потом зажал ладонью и
      Катин рот и прошептал ей на ухо:
      - Отпусти его немедленно, а не то я тебя усыплю!
      Катя отпустила мужчину, напоследок расцарапав ему лицо.
      - Давай трахнем! - ответили из кустов решительно.
      Я отлепил у Засукина скотч:
      - Скажи ему, что ты идешь открывать дверь.
      - Иду открывать дверь! - закричал Сергей Иванович.
      Я сделал знак Кате, чтобы она притворилась спящей. Катя растянулась около
      стола и зажмурилась.
      Я залепил Засукину рот и пошел открывать.
      По дороге я прихватил с плиты чугунную сковородку.
      Я открыл замок и спрятался за дверь.
      24
      Почти сразу послышались шаги. Я приготовился, крепко сжав двумя руками
      холодную ручку тяжелой сковородки и приподнял ее над головой.
      Сковородка в руках напомнила мне один эпизод, когда я дрался в
      вагоне-ресторане с официантами. В тот раз сковородка была не на моей
      стороне. Ее, так же точно, сжимал в руке разъяренный шеф-повар. Доктор
      наук Пирпитум, - подумал я, - справится с бандитами и без пистолета.
      С порога послышался низкий громкий голос:
      - Ну где ты есть?! Я пришел трахаться!
      Сейчас потрахаешься со сковородочкой. Ха-ха! Иди же вперед, голубчик.
      Бандит сделал несколько шагов. Я выскочил из-за двери, чтобы стукнуть его
      сковородкой по затылку, и к своему ужасу увидел, что в нем более двух
      метров роста и я при всем своем желании не смогу дотянуться до его головы.
      Но отступать было поздно и следовало использовать эффект внезапности для
      того, чтобы ударить его хотя бы куда-нибудь. Я размахнулся и изо всех сил
      ударил громилу сковородкой по почкам.
      Сковородка беспомощно звякнула. Я понял, что под рубашкой у бандита надет
      бронежилет.
      Бандит повернулся, выхватил из-под мышки огромный черный пистолет и
      выстрелил в меня.
      Пуля срикошетила от сковородки и отшибла ему ухо.
      Бандит, вскрикнув от боли, схватился за ухо.
      Не теряя времени, я нанес сковородкой сокрушительный удар по руке с
      пистолетом. Пистолет упал на пол, закатился под диван.
      Гигант злобно зарычал и бросился на меня.
      Я увернулся и побежал в ванную. Хорошо, что я знаю этот дом, как свои пять
      пальцев. Закрыв за собой дверь, я встал ногами на унитаз и открыл
      выходившее во двор окошко. Дверь затрещала. Она долго не выдержит. Я
      схватил с полочки шампунь и разлил на полу.
      Когда он ворвется,
      то он подскользнется.
      Умрет не умрет,
      но шишку набьет!
      Я вылез в окошко и спрыгнул вниз на землю.
      Судя по громким звукам, которые я услышал сверху, моя затея удалась.
      Из окошка показалась разбитая морда бандита с набитой шишкой.
      - Ну погоди! - он погрозил мне кулаком и полез в окно.
      Я не стал дожидаться, пока он спрыгнет и побежал назад в дом. Я вбежал
      внутрь и захлопнул за собой дверь, надел цепочку, задвинул засов и полез
      под диван за вторым пистолетом.
      В дверь застучали.
      - Эй, профессор, я убью тебя!
      - Попробуй! - крикнул я из-под дивана.
      - Ты где?!
      Видимо, он смотрел в замочную скважину.
      Я выстрелил из-под дивана в лампочку, чтобы бандит ничего не видел. Стало
      темно.
      - Туши свет, доктор! - заорал преступник. - Сейчас приедут наши и тебе
      конец!
      Я выстрелил в дверь.
      - Ой! - закричали там.
      Я выстрелил просто так, чтобы припугнуть бандита, я надеялся, что пуля не
      причинит вреда человеку в бронежилете. Я даже подумал, что одна пуля его
      не очень-то испугает. Я выстрелил еще раз.
      - Ой-ей! - опять закричал за дверью бандюга.
      Не шуми, я тебе, все равно, не верю, тебе не может быть так больно в
      бронежилете. Я выстрелил еще.
      Что-то за дверью тяжело рухнуло на землю.
      25
      Я подождал, прислушиваясь. Тихо. Нужно быстро уходить!
      Я вылез из-под дивана и посмотрел в замочную скважину. Никого видно не
      было. Я еще немного подождал, тихо снял цепочку, отодвинул засов и оттянул
      собачку английского замка. Прежде чем открыть дверь, я, на всякий случай,
      еще раз посмотрел в замочную скважину и поднял пистолет. Ну, с Богом! Я
      налег на дверь. Дверь не открывалась. Я нажал сильнее. Образовалась
      небольшая, сантиметров пять щелочка. Через нее я увидел, что двери мешает
      открыться распластавшееся на крыльце тело бандита. Неужели я убил
      человека?! Я, профессор и изобретатель всемирно известного клея
      "Суперпирпитумс" случайно убил человека! Какой кошмар! Наверное, меня до
      конца дней будут мучить угрызения совести и по ночам ко мне будет являться
      призрак головореза, убитого мною! Кроме того, если я попаду в милицию, то
      ситуация с оправданием меня, как ни в чем не виноватого человека,
      осложняется еще одним незапланированным убийством.
      Я вернулся в кухню. Катя лежала на полу возле стола в той же позе, в какой
      я оставил ее, и посапывала. За Катей такое водилось и раньше. Во время
      нервного потрясения она неожиданно засыпала. Такова была особенность ее
      ненормального организма.
      - Катя! - я потряс ее за плечо. - Катя, я убил человека!
      Катя открыла глаза и посмотрела на меня непонимающим взглядом. Она
      встряхнула головой и села.
      - Пирпитум? - сказала она, зевнув. - Что происходит?
      - Говорю тебе, я убил человека!
      Катя потянулась и почесалась.
      - Ты убил человека? - переспросила она спокойным голосом. - Кого?
      Засукина?
      - Нет, не Засукина! Я убил того, который сидел в кустах!
      - Так ему и надо! Если тебя за него привлекут, я буду свидетельствовать,
      что он хотел меня изнасиловать. А ты за меня заступился.
      - Спасибо конечно, что ты готова помочь мне в трудную минуту, но на меня у
      милиции накопилось уже столько всего! Похищение Аркадия Пулеплетова раз,
      - я загибал пальцы, - проникновение в чужой дом - два, ограбление этого
      дома - три, присвоение, хранение и ношение огнестрельного оружия четыре,
      зверское убийство жены Пулеплетова - пять, отстрелил у кошки хвост
      шесть, разбил статую Леонардо - семь (вандализм), оказание сопротивления
      двум сотрудникам милиции - восемь-девять (одному я скелета показал,
      второму сапоги приклеил), угон милицейского транспорта - десять, создание
      на дороге аварийной ситуации - одиннадцать, порча и уничтожение имущества
      органов внутренних дел - двенадцать (машина утонула), ограбление пожилого
      рыболова (снял с него сапоги) - тринадцать, а теперь еще одно убийство
      четырнадцать. - Я поднял перед Катей руки с растопыренными пальцами.
      Пальцев не хватает! Пока они разберутся с каждым обвинением, я полжизни
      просижу на нарах, как твой Засукин! Нет, мне это не подходит. Я хочу жить
      теперь, а не когда выйду из тюрьмы дряхлым беспомощным
      стариком-импотентом! Я хочу есть в ресторанах, мыться в саунах-люкс,
      ездить на роскошных автомобилях, стричься у лучших парикмахеров, одеваться
      фирменно, проводить время с красивыми женщинами, ходить в музеи и на
      концерты, читать классиков, вести научную работу! Вот вам! - я показал
      потолку хер рукой. - Вот вам, милиция! И вот вам, бандиты! Никогда вам не
      справиться с доктором наук! Я знаю что мне делать!
      - Интересно, а что будет со мной?! - спросила Kатя. - Ты втравил меня в
      историю! Теперь и за мной станут охотиться бандиты! И милиции я вряд ли
      смогу объяснить, что тут произошло. Пирпитум, ты должен взять меня с
      собой! - у Кати загорелись глаза. - Мы будем с тобой, как в кино "Бонни и
      Клайд", грабить банки и стрелять из машины, - она приставила к плечу
      воображаемый автомат. - Ту-ду-ду-ду-ду!
      - Тьфу! Какое ту-ду-ду?! Из всего, что я тебе тут сказал, ты не поняла
      ровным счетом ничего! - я постучал себя костяшками по лбу и забегал по
      комнате, поднимая руки к потолку. - Какого черта я опять должен иметь дело
      с этой тупицей?! Когда я развелся, я вздохнул с облегчением, потому что
      думал, что больше никогда мне не придется иметь с тобой дела! Как же это
      так получается, что в такой тяжелый момент моей жизни, у меня на дороге
      снова попадаешься ты со всей своей... со всей своей... требухой! ? Ничего
      более подходящего я придумать не смог. ? Угораздило же меня выйти именно
      на ту дорогу, по которой ты сегодня поехала! Да понимаешь ли ты, мерзавка,
      что не случись бы этого, я бы не убил человека?!
      - Ах так! - Катя топнула ногой. - Бандиты взяли меня в оборот, только
      из-за того, что у меня был муж идиот и сволочь! Мало того, что он бросил
      меня без денег, когда сам заработал на своем вонючем клее, мало того что
      он совершил два десятка тяжких преступлений, он еще и оскорбляет меня в
      моем же доме только за то, что я дала себя уговорить подвезти этого
      мокрого петуха к себе же домой! Вот расплата за мою доброту!
      - Если ты не заткнешся, - закричал я, - я этим, как тебе кажется, вонючим
      клеем заклею тебе рот, как нос Засукина!
      - Попробуй! Я выцарапаю тебе твои наглые глаза!
      - А я тебя усыплю, - я вытащил шприц.
      - Ну, попробуй! - Катя повернулась ко мне спиной, задрала платье и
      спустила трусы.
      И тут с нами опять что-то случилось. Видимо, этот сумасшедший день
      действовал на нас так возбуждающе.
      Я налетел на Катю как вихрь, расстегивая на ходу ремень. И вновь, как
      недавно в гараже, мы предались всепоглощающей плотской страсти, забыв о
      том, где мы и что нам надо дальше делать. Я хватал и мял ее белую задницу,
      а она, вцепившись ногтями в мои ноги, страстно двигалась взад-вперед и
      стонала!
      - О-го-нь!..
      - ... Ты маньяк, - сказала Катя, одергивая платье. - Между прочим, мы не
      одни. Между прочим, тут Засукин.