Михаил Белиловский
      Под манящим куполом мессии
      Куда ни обрати ты свой безумный бег,
      В огонь тропический иль в стужу бледной сферы,
      Будь ты рабом Христа или жрецом Киферы,
      Будь крезом золотым иль худшим меж калек,
      Будь вечный домосед,, бродяга целый век,
      Будь без конца ленив, будь труженик без меры,
      Ты всюду смотришь ввысь, ты всюду полон веры,
      И всюду тайною раздавлен человек.
      Шарль Бодлер
      -1
      Утопающий в зелени южный, четырехмиллионный американский город вырос на равнинной местности Техаса богатой лесными массивами и плодородными угодьями. На юго-востоке эта земля омывается водами Мексиканского залива. Жаркий, почти тропический, климат. Много тепла и влаги. Ливневые дожди совершенно неожиданно накрывают город и затопляют улицы до такого уровня, что глохнут двигатели автотранспорта, и водителям невозможно выбраться без посторонней помощи из застрявших в водном потоке машин.
      Отцы города в борьбе с наводнениями, нисколько не смущаясь, и не боясь, что их назовут ретроградами, решили этот вопрос очень просто. Они не стали отводить воду в подземные дорогостоящие магистрали. Город пересекли вдоль и поперек достаточно глубокие каналы, одетые на центральных улицах в гранит. Построили во многих местах аккуратные пешеходные мосты, состояние которых регулярно проверяется, и по необходимости они ремонтируются. А вдоль основного канала, который проходит через город, раскинулась широкая зеленая полоса с многокилометровой асфальтовой дорожкой для пеших и велосипедных прогулок.
      Яков и Элла приехали жить в Штаты совсем недавно, вслед за своими детьми, и чувствовали себя в этой стране еще неуверенно, сковано. Хотя им обоим было уже под семьдесят, но на свое здоровье почти не жаловались, и с самого начала рассчитывали на активную жизнь в новых условиях. Несмотря на солидный возраст и покрытую сединой голову, Яков оставался в форме, держался прямо, шагал уверенной походкой, при случае мог ради тренировки сердца преодолеть несколько этажей по лестнице вверх. Элла - небольшого роста черноглазая, чуть полная, миловидная женщина, отличалась бурным, неуемным характером. Поддержать разговор о хорошей новой книге или старом фильме тридцатых годов, ринуться в отчаянный спор о политике, проводимой сильными мира сего, сыграть в бридж, быть готовым помочь человеку советом или делом, - все это свойственно было ей.
      В новой для них стране они еще не успели пройти все формальности, получить права и обзавестись машиной. В городе практически отсутствовал общественный транспорт. Собственный автомобиль намного облегчал жизнь. Здесь он был просто необходим. Яков еще с юношеских лет лелеял мечту о таком приобретении. Даже в последние годы, когда он уже занимал должность начальника производственного отдела завода, а Элла достигла уровня доцента кафедры истории одного из столичных институтов, мечта оставалась неосуществимой. Но в стране, где они собирались провести остаток своей жизни, вполне можно было рассчитывать на то, что она станет реальностью.
      А пока что, в один из солнечных, жарких дней, когда на улице редко можно было встретить прохожего человека, супруги надумали сходить в магазин за покупками. Пройти нужно было по мостику, через канал, а далее метров двести-триста вдоль прогулочной дорожки. Таскать в руках сумки на обратном пути не приходилось. Здесь допускается использовать магазинные тележки. Специальная служба возвращает их потом обратно. Покупали они продукты по максимуму, чтобы не приходилось часто посещать магазин. Довольно емкий американский холодильник позволял им это делать.
      На подходе к мостику, они наткнулись на небольшую группу людей, которые стояли по обе стороны асфальтовой дорожки, и оживленно о чем-то разговаривали. Некоторые из них в руках держали книги и предлагали их прохожим. Не оказались лишенными внимания и Яков с Эллой.
      - О великой трагической ошибке эта книга. Возьмите ее в руки на досуге, - средних лет женщина говорила с техасским акцентом, и доброжелательно улыбалась, - она откроет вам факты из истории человечества, которые, несомненно, будут интересны для вас.
      - Not so bad! - воскликнул круглолицый, веселый здоровяк, поглядывая на переполненную многочисленными покупками тележку, - The whole mountain of any meal! Wonderful, it is possible to sit all the month at home and to read our books1.
      - Мы из России и английский знаем еще недостаточно хорошо.
      - Oh, Man, no problem2! - подвижный, энергичный человек кинулся к машине, которая стояла у обочины дороги, с открытым багажником.
      Через минуту Яков с Эллой держали в руках несколько английских и русских книг.
      - All is free, - сказала женщина и спросила, - Where you from3?
      - From Russia4.
      - My God! From Russia? Nice to meet you! I'm Jennifer5. - протянула она руку и тут же представила своего товарища, - My friend rabbi Martin. Come to us on a Shabbat holiday, please6.
      Живые, крупные глаза и доброжелательная улыбка, обнажившая плотный ряд белоснежных, прямых зубов, говорили о том, что Дженнифер осталась довольна собой, - она сумела уговорить двух пожилых людей обратить внимание на ее предложение ознакомиться с литературой, которую она им предложила.
      Со своей стороны раввин Мартин дал волю своей профессиональной привычке изучать душу человека, с которым ему приходиться встречаться. Он стал осторожно, ненавязчиво интересоваться, давно ли супруги прибыли в Америку, есть ли у них дети, внуки, как они утроились на новом месте. Мартин слушал Эллу и Якова, склоняя голову набок и выражая этим предельное внимание к собеседнику. Странно было видеть в одном лице веселого, шаловливого парня, который с мальчишеской легкостью сбегал к машине за русскими книгами, и серьезного, обстоятельного раввина, на лице которого степенность, благосклонность и сама мудрость. Хотя плотная, коренастая фигура в сочетании с бритым лицом и короткой стрижкой служили некоторым диссонансом его званию.
      После знакомства супруги высказали благодарность за книги и с удовлетворением отметили про себя, что не зря они целый год до выезда из Союза усиленно занимались языком. Не сказать, что все, но понимали и отвечали они вполне прилично, чтобы вести простой разговор.
      Радушие и теплота жителей этой страны, к которым они еще не успели привыкнуть, согревали душу и в какой то степени приглушали глубоко таящиеся там отголоски сомнения в правильности мучительного выбора места своего проживания в будущем.
      Время шло, и за нескончаемыми заботами о своем благоустройстве, встреча с Дженнифер и раввином Мартином постепенно стала забываться. Книги об исторической ошибке некоторых религиозных деятелей лежали на полке невостребованными. Иначе, собственно, и не могло быть. Нужно было посещать школу и продолжать изучение английского языка, побывать в ряде учреждений, заполнять анкеты, вопросники, представлять различного рода справки, чтобы стать постоянным жителем, а потом и полноправным гражданином этой страны. Так что время было забито до предела.
      Как-то Яков, по истечении некоторого времени после их приезда в Америку, прогуливался недалеко от своего дома, и увидел следующую картину. Отряд полицейских машин перекрыл все переулки магистральной улицы, а также поток транспорта вдоль нее. После этого возник невероятный шум со стороны территории ближайшей христианской церкви под названием Assemble of God (Собрание Бога). Доносились громкие возгласы, смех, барабанный бой, музыка, пение. На улицу вышло около двух-трех тысяч свободно шагающих черно-бело-желтокожих демонстрантов. Многие из них в экстравагантных красочных костюмах. В особенности молодые люди. Некоторые из них с детьми. Молодежь взгромоздилась в кузова машин, и на специальные моторизованные тележки. Они играли на гитарах и пели песни, выкрикивали лозунги, громко шутили, заразительно смеялись.
      Несли большое количество флагов многих стран мира, даже России, Израиля, Китая, Индии. Во главе колонны вручную катили платформу, на которой стояло, выполненное из папье-маше, скульптурное изображение земного шара, окольцованного взявшимися за руки людьми разных континентов. А над ними огромный транспарант гласящий: " Все религии вместе!"
      Яков наблюдал, как колонна поравнялась с еврейской синагогой, где на прилегающей к ней боковой улице собрались после полуденной молитвы бородатые евреи и члены их семейств. Мужчины с длинными, завитыми пейсами, в черных шляпах и сюртуках со штрипками с обеих сторон.
      Они с любопытством наблюдали за шумным шествием. А демонстранты, приветствовали их бурным всплеском дружеских эмоций.
      Дома, за обедом, Яков молча, неторопливо ел свой суп, в глубоком раздумье смотрел в тарелку, упрямо молчал. Наконец, откинулся на спинку стула, запрокинул голову вверх и несколько раз повторил про себя одну и ту же фразу.
      - Религия - опиум для народа. Слышишь Элла? Это опиум для народа.
      Элла все это время с удивлением наблюдала за своим мужем, не понимая, что с ним могло произойти. Он всегда отличался своей разговорчивостью, особенно, за обеденным столом.
      - Ешь, давай. Котлетки сегодня вкусные, - небрежно обронила Элла, мудро предположив, что муж сам, без ее вмешательства, вскоре раскроется. Так оно и вышло.
      -- Так вот, что мы с тобой знаем про Бога и религию? И почему мы до сих пор не задавали себе такого вопроса раньше? - выдал Яков, весьма выразительно, широко жестикулируя руками.
      - Не было нужды. Знали, что опиум и все. А, вообще то, кто хотел, тот имел возможность знать. Тебе, например, было просто неинтересно.
      - Знаю, на что ты намекаешь. Я действительно мало читал об этом, согласен. Но, ты то все это хорошо знаешь. Как ни как, преподаватель истории в институте. Так вот, может ли быть такое, чтобы значительная часть людей на земле верили в Бога, изучали религию и не замечали, что она опиум для народа. Что все это специально придумано для того, чтобы затуманить сознание и держать человека в повиновении!? А ведь многие среди верующих, - люди с именем, образованные, пользующиеся мировой известностью, выдающиеся общественные, политические, даже научные деятели. Может, я что-то важное до сих пор еще не понял?
      Элла молчала, чувствуя прилив согревающей волны возможного реванша. Яков всю жизнь свою был производственником и серьезно воспринимал только то, что нужно людям на данный момент. Он не понимал людей, которые слишком глубоко увлекались прошлым. История, считал он, это сомнительная наука, так как она неоднократно перекраивается в угоду властям и, во вторых, уроки ее редко идут впрок потомкам. Со своей стороны Элла, будучи уязвлена таким неуважительным отношением мужа к ее любимому делу, доказывала, что, не зная того, что было вчера, нельзя строить жизнь сегодня. Так они временами обменивались на этот счет своими мнениями, и каждый оставался при своем.
      И вот возник удобный случай для того, чтобы показать упрямцу-мужу какую важную роль играет знание истории в жизни человека.
      - Сидишь, дорогой, и попусту рассуждаешь. Сначала почитай что-нибудь из того, что у нас есть по истории, а потом уж книги, которые люди добрые тебе недавно дали. Может быть, тогда сумеешь ответить на вопрос о том, можно ли, вот так просто, одним только словом "опиум", отмахнуться от религии. Кстати, попробуй еще понять, действительно ли еврейский народ может оказаться на пути духовного упадка, если он будет упрямо не признавать Иисуса Христа. Все книги, что нам дали, именно об этом.
      - Так вот, я кое-чего уже успел прочитать. Бегло, но все-таки. отпарировал Яков.
      - Когда же ты успел?
      - Ты ведь - сова, спишь до девяти. А меня бессонница поднимает в шесть, а то даже в пять. Вот, в это время, на свежую голову, легко воспринимаешь материал. Если признаться, - я просто ошеломлен.
      - Чем же?
      - А тем, что только сейчас обнаружил для себя некоторые потрясающие откровения.
      Сказав это, Яков мысленно спохватился, понимая, что сейчас неизбежно возникнет спор, а он не был готов к этому. Он не сможет даже толком рассказать о прочитанном, не обдумав заранее все подробности. Всегда удивлялся профессиональной способности жены, один только раз услышать, увидеть, или прочитать и после этого суметь сразу подробно обо всем рассказать.
      Эллу, еще со школьной скамьи интересовали исторические книги, книги по библейской мифологии и, обладая богатой памятью, она запоминала с одного раза имена выдающихся людей и подробности многих исторических событий. В споре она всегда была весьма эмоциональна, и когда Яков допускал малейшую оплошность, он тут же оказывался уличенным в невежестве.
      - И что же тебя так уж сильно потрясло?
      - А вот что, - еврейские законы, завещанные торой! Боже мой, с ума сойти. Сколько мне сейчас, Жена? Почти семьдесят. А раньше понятия об этом не имел. Слышал, - говорят, что мы избранный народ, избранный народ... По верхам, бывало, сравнишь, и стыдно становится. Какое самомнение, чванство, высокомерие. А оно было то как, - весь древний мир, обитатели его, знали только, что воевать, завоевывать, защищаться, по-звериному расправляться с врагом. А как жить, как относится к ближнему, бедному, врагу, к семье, жене, работе, как отдыхать? И вот, оказывается, это, - тора. По установленным нормам, законам! Теперь эти устои очевидны, неоспоримы, а тогда... И еще. Даже сексуальные отношения, взятки, насилие, угнетение беззащитных тоже, тора. И Бог передал это миру через наш народ. Потом по истечении многих веков эти законы, в основе своей, переняли другие религии! Не так ли!?
      - Слушаю тебя и думаю, как можно в угоду изменившихся обстоятельств, как в армии, по команде "Кругом!", буквально за одну ночь, начинать думать совершенно по-другому. Вчера говорил, религия - опиум, сегодня, что тора великий закон, не успев толком разобраться ни в том, ни в другом.
      - А еще, - в запальчивости Яков проигнорировал замечание жены и повел свое, - я убедился в том, что христианство и мусульманство действительно возникло на почве иудаизма. И вот, пойди ж ты, вместо благодарности порой испытывают к нему жестокую ненависть.
      Элла замерла с тарелкой в руках, которую только что принесла из кухни и не успела еще поставить на стол.
      - Неужели? Надо же. Просто удивительно.
      - Ладно тебе. Не ерничай.
      - А я, читая эти книги поздними вечерами, когда ты уже спишь, думала, вряд ли мой муж извлечет из этого больше, чем вывод о том, что это чтиво, прекрасное снотворное, и что религия, не что иное, как опиум для народа.
      Яков опять пренебрег тем, что сказала жена, и продолжал с прежним жаром:
      - А как родилось христианство? Черт возьми, я вот вычитал. Оказывается, и тут, тоже евреи. Двенадцать веков спустя, после возникновения иудаизма, группа евреев под руководством Павла из Тарсиса, под влиянием наблюдаемого краха Римской империи и ее языческой веры, пришла к выводу, что пора привести мир под власть божью. Апостол Павел верил, что, отказавшись от "сковывающего" еврейского закона и обретя Бога в образе человеческом (Иисус), человечество более охотно примет "Закон Бога" и пойдет путем самосовершенствования. Вот, оказывается, как это было.
      Яков, словно паровая машина, в которой накопилось много пара, не в силах был успокоиться.
      А Элла, радуясь случаю, что муж ее, наконец, стал проявлять интерес к ее любимому делу, неожиданно для себя самой стала восполнять его рассказ.
      - Сковывающие иудейские законы и в наше время неприемлемы для многих евреев. Помнишь, как мы в Иерусалиме на экскурсии встретили девушку из России, живущую постоянно в Израиле, и спросили, нравится ли ей жить в этой стране. Ответ был совершенно неожиданным. "Вообще то, нравится - сказала она, - только ни за что не останусь здесь жить. Из-за субботы. Это, чтобы в субботу, в выходной день, не было возможности съездить на природу, к друзьям, на стадион. Транспорт не работает, сиди весь день дома. Не делай того, что хотел бы, никуда не поедешь, не ешь, то, что любишь, и т.д."
      Элла почувствовала легкий запах дыма и поспешила на кухню, чтобы прикрутить огонь. Вернувшись, продолжала.
      - Но это - что. Даже сами ортодоксы игнорируют иногда стесняющие повседневную жизнь законы торы. Чтобы обойти запрещение в субботу переносить вещь из дома в дом, некоторые евреи в западных городах России ставят на двух сторонах улицы два шеста, и соединяющая их проволока должна знаменовать, что вся улица это один и тот же дом. А, такое, - продолжала она, - слышал? В талмуде серьезно рассматривается вопрос о том, можно ли есть яйцо, которое курица снесла в субботу.
      - Вот видишь, может быть, и правильно говорил Иисус, что суббота для человека, а не человек для субботы. Так, почему бы, евреям не согласиться с ним, и признать его великим сыном еврейского народа? Стихнет тогда, может быть, взаимное недоверие и вражда между иудеями и христианами.
      - Вот, именно, "может быть". Друг мой, любезный, чтобы ответить на этот вопрос, нужно досконально историю знать, и не по одной-двум книгам.
      - 2
      Они попали в "пробку" и явно опаздывали. Где-то впереди произошла авария и движение было на некоторое время перекрыто. По идее, можно было съехать на боковую улицу и выехать из бесконечного ряда застывших впереди машин. Что многие и делали. Но Яков всего то две недели как получил права, и довольно плохо ориентировался в сложном и достаточно запутанном лабиринте городских улиц. Кроме того, у него не было еще достаточной уверенности в управлении недавно купленной, старой, полу изношенной машиной.
      - Знаешь, милый, расслабься и сиди смирно, - это прозвучали твердые, но с оттенком сдержанной тревоги, слова сидящей рядом Эллы.
      Она еще не успела привыкнуть к своему собственному транспорту, и, глядя вперед, добавила приглушенным голосом:
      - Лучше опаздывать, чем навсегда лишиться такой возможности в будущем.
      - Но, пойми, мы обещали приехать. Едем туда первый раз и дорога незнакомая. Опаздывать, говорят, здесь не принято.
      В вестибюле одного из зданий баптистской церкви, где справляла службу мессианская синагога, никого не оказалось. Они робко открыли первую попавшуюся им дверь и увидели заполненный посетителями большой зал. Высокие своды, оббитые красным бархатом кресла, обычная сцена с трибуной. Никакой религиозной символики. Все это скорее походило на концертный зал.
      Как правило, американцы ценят, прежде всего, удобство одежды, которую они носят. Поэтому в магазинах, парках, на улице они одеты в весьма вольном, иногда даже шокирующем стиле. К этому Яков и Элла уже привыкли. Однако сейчас они вдруг с приятным удивлением отметили широкое разнообразие мод в одежде людей, заполнивших зал. Там были посетители многочисленных национальных групп, живущих в США, - выходцы из латинской Америки, Европы и даже Азии. Красочно и нарядно выглядели женщины испано-мексиканского происхождения. Скромные формы, и неяркие цвета одежды обогащали искусно подобранные ювелирные изделия, - изысканной красоты колье на шее, пояса из крупных медальонов вокруг талии, оригинального исполнения кольца на руках. Бросались в глаза одеяния выходцев из восточных стран: яркие, светлые тона тканей, свободно огибающих верхнюю часть тела и свисающих до самого пола. Наконец, европейский стиль строгого, темного цвета костюма и, конечно, молодежный, современный комплект красочно расписанной рубашки в паре с джинсами на мужчинах и женщинах.
      Небольшой хор пел на сцене в сопровождении рояля, гитары, органа, ударника. Временами все присутствующие в зале пели вместе с ними.
      Супруги начали сомневаться в том, что их пригласили именно сюда. То, что они увидели, было, скорее всего, похоже на массовое хоровое представление в сопровождении профессионального оркестра. И потом, они ожидали услышать и увидеть людей, которые приходят в свой храм для того, чтобы отдать дань Всевышнему в ответ на его милостивые деяния. Просить о спасении от содеянных ими грехов, замаливать их, соучаствовать в праздничных, похоронных и свадебных обрядах. Они были готовы встретиться здесь с людьми уже не молодыми, которые постоянно изучают священные книги, спорят или доказывают друг другу свою высокую осведомленность в том, на какой странице и в каком отделе указаны те или иные законы священного писания. Яков и Элла готовы были увидеть прихожан, подобных тем, которые им приходилось видеть в России при случайном посещении церкви или синагоги. Там они видели верующих людей, облаченных в скромную, не бросающуюся в глаза одежду, не выделяющуюся своим покроем и цветом. Речитатив, хоровое и индивидуальное пение, носило характер обыденного, религиозного звучания.
      Потоптавшись в нерешительности у входа, они собрались уже повернуть обратно. Но в этот момент молодая женщина вышла из ряда кресел на широкий проход и стала усиленно жестикулировать, приглашая Якова и Эллу пройти в зал и занять рядом с ней свободные места. Это была Дженнифер, которая несколько месяцев тому назад встретила их у мостика через канал и предложила им религиозные книги. Ее щедрая улыбка излучала неподдельное радушие и гостеприимство.
      - Мы счастливы, видеть Вас здесь, среди наших прихожан, - сказала она полушепотом.
      После этого Дженнифер примкнула к общему хору, который исполнял песню во славу великой, вечной субботы.
      Шаббат шалом,
      Шаббат Шалом
      Шабат, шабат, шабат, шаббат шалом
      Песня звучала словно гимн мудрой, вековой традиции, которую древний народ пронес через несколько тысячелетий и сохранил ее до наших дней. Праздник субботы навсегда останется несокрушимым столпом беззаветной веры и преданности идее посланной людям от Бога. Идее быть в этот день в кругу своей семьи. Быть вне забот о хлебе насущном. Нести радость, счастье, смирение людям. Проявлять к ближнему согласие, великодушие, жертвенность. Молиться, петь, танцевать, смеяться.
      Яков был потрясен тем, насколько мирно, по человечески тепло и по-домашнему уютно звучал древний напев. Он робко повернул голову, посмотрел вокруг и увидел озаренные светом души лица прихожан, которые в едином порыве то вставали с мест, то вздымали взор к небесам, то радостно хлопали ладонями в такт музыке. Впервые в жизни его захлестнула волна гордости за свой народ. Он почувствовал, как выпрямляется его спина, как крепко он стоит на широко расставленных ногах, как в душу его забирается твердая уверенность.
      - Мы живы и будем жить, - говорил внутренний голос.
      Песня закончилась и то, что Яков и Элла впоследствии увидели, еще больше их взволновало. Люди стоя поздравляли друг друга с наступлением очередной субботы. Сияющие глаза, дружеские объятия. Люди знакомые, и люди, которые впервые увидели друг друга. В воздухе, то и дело, раздавались теплые, благожелательные слова взаимного приветствия:
      - Шаббат шалом, Шаббат шалом!
      Торжество этих слов переполняли их сердца большой радостью, будто только что, впервые, произошло неслыханное по своему значению эпохальное событие, хотя это была, как всегда, просто очередная, обычная суббота в конце недели.
      Группой музыкантов на сцене дирижировал сам кантор. Кроме того, он еще довольно лихо исполнял свою партию на ударниках. Это был мужчина средних лет, небольшого роста, с короткой, седой стрижкой. Его лицо постоянно выражало удовольствие и готовность вставить в свою молитвенную речь шутку чисто житейского характера, порой весьма далекую от содержания проповеди.
      - Мои дорогие, братья и сестры, - звучал его хорошо поставленный баритон, после того, как присутствующие закончили вступительную церемонию славословия субботнего дня, и расселись по своим местам, - каждому из нас в этом мире выпадает много несчастий, болезней, душевных мук. Нередко можно слышать о том, что человек не выносит навалившихся на него страданий и прибегает к алкоголю, наркотикам, и даже склоняется к мысли о самоубийстве. Поэтому я призываю вас, приучайте себя довольствоваться тем, что у вас есть и величайшее благословение снизойдет на вас. И знайте, чтобы добиться этого, вам нужно укреплять свою веру во Всевышнего и быть уверенным в том, что все, что он делает - это к лучшему. Приучайте себя радоваться тому, что у вас есть, и возьмите за привычку слушать веселую музыку, петь, танцевать. Ваша радость станет безграничной. Ничего в мире не сможет тогда сломить вас.
      - У меня дома, - продолжал кантор, - замечательный попугай породы scarlet macaw из Бразилии. Так он очень забавно танцует, когда ему подпевают. Причем в такт перебирает своими лапками вдоль жердочки. От удовольствия он нахлобучивает хохолок, и широко раскрывает свои пышные красно-желто-зеленые крылья. Готов почти каждый день танцевать. Вот поэтому попугаи и живут до ста лет и более. Так что, почаще веселитесь, пляшите, пойте песни, и вы будете долго и счастливо жить. Никогда не держите груз неприятностей в своем сердце. Обо всем говорите с Всевышним. Счастлив человек, который следует этим советам. Поскольку, таким образом, он ускоряет приход Мессии и наше избавление. Аминь.
      Зал хором ответил " Аминь".
      Потом кантор сменил торжественный тон на обычный, и сказал:
      - Вы, вероятно, заметили, дорогие мои прихожане, что сегодня я играю на новом ударном инструменте. Если раньше у меня были заняты только руки, то теперь я связан по рукам и ногам. Но я не жалуюсь, и довольствуюсь тем, что подарил мне Всемогущий наш, Милостивый Лорд.
      Присутствующие в зале посмеялись, и несколько строгая атмосфера произнесенной молитвы разрядилась.
      Затем кантор кивком головы дал знак музыкантам, и полилась песня на иврите, зовущая к миру на израильской земле.
      Осэ шалом бимромав
      Ху яасэ шалам алейну
      Вэ аль коль Исраэл
      Вэ имру, имру амен
      Вступительная часть песни разворачивалась совсем медленно, как бы специально для того, чтобы мужчины, женщины, дети могли, не торопясь, подняться со своих мест, взяться за руки, образовать большой круг по всему периметру зала и начать движение в такт мелодии. Они размеренно шагали, поднимая сомкнутые руки к верху, потом, опустив их к низу, выбрасывали поочередно ноги вперед и поворачивали туловище то вправо, то влево. Чувствовалось, что среди танцующих есть люди, которые знакомы со своеобразными приемами израильских танцев. Они то и задавали тон в движении и им следовали все остальные.
      Особенно выделялась среди танцующих Эдит, стройная фигура которой позволяла ей демонстрировать в танце удивительную гибкость и изящность. Ей уже за тридцать, но в каждом ее движении чувствовалась необыкновенная легкость, воздушность, природная гармоничность.
      Эдит - мексиканка из зажиточной семьи, которую она оставила восемь лет тому назад на родине. Близость великой страны, обещающей большие возможности для молодой романтически настроенной девушки из провинциального мексиканского городка, соблазнительная надежда стать танцовщицей привело к тому, что она распрощалась с родительским домом, и оказалась в США. Языковый барьер в новой стране был быстро преодолен, но все попытки прорваться в заветную область художественного танца оказались тщетными. Некоторое время приходилось работать продавщицей в магазине, ухаживать за стариками, детьми, что давало ей возможность чувствовать себя независимой от родительской опеки.
      Эдит обладала завидной способностью к языкам. Вечерами, в свободное от работы время, она изучала не только английский, но французский и даже русский, надеясь, что последние два ей обязательно нужны будут для достижения своей цели.
      Яков с Эллой оставались стоять одни у своих кресел и с восхищением наблюдали красочное танцевальное шествие, полное неподдельной радости и чувства единения. С глубоким интересом смотрели они на людей, одежда которых, цвет кожи, манеры поведения носили на себе печать самих различных культур земного шара. И было удивительно сознавать, что большинство из них, несмотря на многие годы рассеяния, по духу своему оставались потомками древних израильтян.
      В какой то момент поравнявшееся с ними звено танцующих разомкнулось, и освободившаяся рука привлекательной шатенки лет пятидесяти, по имени Адель, на ходу протянулась в направлении Якова и Эллы с предложением участвовать в танце:
      - Ella and Jacob, join us, please7!- сказала она и мягко притронулась к руке Якова.
      Он только успел кинуть вопросительный взгляд в сторону жены, которая тут же отрицательным движением головы дала понять, что останется на месте.
      Неожиданно танец перешел на ускоренный ритм.
      Яасэ шалом
      Я асэ шалом
      Шалом Алейну
      Вэ аль коль Исраэл
      Ноги Якова, не успевая за движениями соседки, стали заплетаться. Он заметил обращенную на него ироническую, доброжелательную улыбку шатенки, и был несколько смущен, но оставался в кругу танцующих до конца.
      - Jennifer told to me about you. You really from Russia8? - осторожно спросила она его после танца, предполагая, что у него проблемы с английским.
      Услышав ответ, Адель с приятным удивлением на лице встряхнула аккуратной головкой из стороны в сторону. Каштановые волосы ее легко развеялись и также быстро вернулись в прежнее положение.
      - О,- сказала она живо, повышая с каждым словом тон своего голоса, Россия... Это ведь страна самых смелых мужчин и обходительных поклонников!
      Этого Яков уже не смог понять, как следует. Но, по тому, как она по-дружески, с коротким звонким смехом взяла его за рукав и повисла на нем, он подумал, что кокетливый нрав этой милой женщины, безусловно, привлекал внимание многочисленных почитателей женской красоты и обаяния.
      - Макс, а, Макс, - обратилась она к высокому, сухощавому мужчине в темно синем костюме и с красным рисунком на узко завязанном черном галстуке, - знакомься, дорогой. Это Яков из Москвы, а это мой муж, Макс.
      Адель продолжала держать Якова за левый рукав.
      Макс в это время вел беседу с бледнолицым юношей лет 20-ти, который сидел в инвалидной коляске у крайнего кресла в проходе.
      Адель повернула Якова в сторону собеседника мужа и, понизив свой голос, постаралась придать значение своим словам:
      - Имя этого мужественного человека - Джон. Мы с ним в тесной дружбе. Я люблю его. Полюбите и вы его, Яков. Расскажите ему про свою Россию. Как сможете. Не смущайтесь. А я покину вас. Наша маленькая Дейзи уже соскучилась по мне. Пойду-ка я к ней.
      После того, как мужчины обменялись рукопожатиями, Макс стал расспрашивать Якова о семье, о детях, о том, давно ли они в Америке и совершенно неожиданно предложил составить ему компанию в деловой поездке по Техасу.
      - Не отказывайтесь Яков, всего три дня. Скорее поймете, в какую страну вы приехали жить. Не пожалеете, поездка будет интересной. Думаю, вы были на войне, и знаете, что такое подъем и сразу в поход.
      - Да, приходилось воевать в Европе и на Дальнем Востоке.
      - На Дальнем Востоке?! А я после войны служил на подлодке у берегов Кореи и, извиняюсь, посматривал вместе со своими коллегами в вашу сторону, Макс по-дружески положил руку на плечи Якова и оба они посмеялись по этому поводу.
      Предложение Макса Яков принял за шутку. Улыбнулся и ничего в ответ не сказал. Что он мог сказать, если даже допустить, что приглашение было высказано всерьез? Хватит ли у него скудного своего запаса слов и мужества часами оставаться в машине лицом к лицу с американцем? О чем и как с ним говорить. То, что представляло интерес для Макса, могло быть совершенно неведомо для Якова. И наоборот.
      Посматривая в сторону Эллы, Макс настоятельно попросил:
      - Я понимаю мужчин, которые с известной долей ревности относятся к своей избраннице. Сам такой. Тем не менее, хочу попросить познакомить меня с твоей очаровательной супругой.
      Яков извинился и жестом руки пригласил Макса подойти к Элле.
      Разговор Эллы с Максом как-то сразу сложился.
      Небольшого роста Элла, слегка покраснела, подала маленькую руку высокому Максу и, окинув взглядом своих карих глаз его весьма рослую фигуру, заметила:
      - I'm glad for Adele. Her life in complete safety9!
      Макс смеялся, и долго не отпускал руку Эллы. Потом отметил:
      - Судя по мужественному лицу Якова, вы в не меньшей безопасности. Тем более, человек закаленный на войне.
      К ним вернулась Адель и сказала, что освободилась от Дейзи. Малышка затеяла игру со знакомой ей девочкой.
      - Слушайте, Элла, - с некоторым смущением попросила Адель, - у меня будет к вам просьба. Мы с Максом в прошлом году побывали в Израиле и случайно встретили в Иерусалиме молодого мужчину, приехавшего с семьей туда из России. И на вопрос, как живется им в новой стране, он нарисовал нам страшную картину их бедствий. Больная мать, безработица... Мы с Максом выслали им денежную помощь и с тех пор они пишут нам письма благодарности по-русски. Не могли бы вы попробовать перевести их на английский язык? Не обязательно слово в слово.
      - С удовольствием. Попробуем. Хорошая будет практика для меня.
      Родня Макса с семьями двух сынов и одной дочери, производила весьма внушительное впечатление. Она обычно занимала почти полностью один ряд кресел на одной из сторон зала. Начиная с центрального прохода, обычно сидели: галантный Макс, рядом темпераментная Адель, ее мать, - старая, худая женщина, почти всегда в черном костюме. Она постоянно живет во Франции, но временами с беспокойством и тревогой навещает свою дочь. А далее сыновья и дочь со своими домочадцами.
      Веселая, подвижная и, как считает ее мать, весьма легкомысленная, Адель неожиданно, после трагической смерти первого мужа, три года тому назад вышла замуж за американца, средней руки бизнесмена, Макса, - мужчину, обремененного довольно многочисленной семьей. Но общительная, легкого и веселого нрава Адель очень быстро вписалась в большую, со своими особыми традициями, американскую родню. И смогла даже стать равноправным партнером Макса в их совместном бизнесе.
      Эта семья смотрелась, как олицетворение дружбы, монолитности и счастья. Сияющая от удовольствия Адель выходила на танец, держа за руку трехлетнюю внучку Макса, Дейзи, одетую в длинное до пят яркое, цветастое платьице. Направленные на них взоры присутствующих светились доброжелательностью и умилением. В этом чувствовалось восхищение мужеством, добротой и жертвенностью очаровательной француженки, не побоявшейся сделать в своей жизни столь смелый, благородный шаг, - выйти замуж за Макса и начать новую жизнь в чужой для нее стране, Америке.
      Праздник субботы продолжался. Из трех хористов, которые были на сцене, вперед к микрофону вышла Джулия. Оркестр заиграл вступление к появившейся в 80-тых годах прошлого столетия песне From a distance10. Она стала популярной в стране после того, как полеты в космос позволили людям увидеть изумительную, захватывающую красоту голубого, зеленого и белого покрова нашей планеты. В начале 90-х, во время войны в персидском заливе, в которой участвовали народы ряда стран, известная Бетте Мидлер спела эту песню перед широкой аудиторией.
      Чуть полная, но рослая, Джулия, с веснушчатым лицом и буйной копной рыжих волос, была облачена в строгое платье с вертикальными, разноцветными полосами, уходившими к верху веером, на темно голубом фоне. Оно, как бы, подчеркивало, величие и значимость песни, первые аккорды которой были подхвачены уходящими под своды зала волнами органного звучания.
      Вознеся руки к верху и запрокинув в глубоком вдохновении голову, Джулия продолжала петь с обращенным к Богу лицом и полузакрытыми в молитвенном исступлении глазами.
      Глубоко выразительная мелодия воспринималась, как мольба и призыв к миру. Призыв ко всем живущим на нашей планете. С высоты божьей обители, сквозь космические дали, видна только красота и гармония жизни, и кажется, что все люди живут в достатке, нет голода и нужды, нет бомб, нет болезней, и что все в едином строю поют о надежде, о мире. Бог с высоты небес видит нас.
      ...From a distance, we all have enough, and no one is need.
      There are no guns, no bomb and no disease; no hungry mouths to feed.
      From a distance, we are instruments marching in a common band,
      Playing the song of hope, playing the song of peace;
      They're the songs of every man.
      Вслед за этим все в зале подхватили припев:
      God is watching us; god is watching us.
      God is watching us - from а distance.
      Она закончила петь. С чувством глубокой благодарности, скромно, с достоинством поклонилась в ответ на аплодисменты. И прежде, чем удалиться, на мгновенье остановила свое внимание на молодом человеке, который сидел в первом ряду с библией в руках. Это был энергичный, жизнерадостный раввин Мартин, который временами замещал главного проповедника мессианской синагоги Вильяма. Постороннему взгляду не трудно было заметить неравнодушное отношение Джулии к своему сверстнику. Ей уже за тридцать и она понимала, что это может быть для нее последним шансом в ее жизни.
      В этой женщине таился океан энергии, милосердия, сочувствия и любви к ближнему. В общении с ней каждый человек чувствовал глубокое внимание и готовность в любую минуту получить от нее помощь. И Бог открыл перед ней прекрасную, самую гуманную область деятельности, где она могла в полной мере проявлять свою сердечность и благоденствие к людям. Работала она медицинской сестрой в отделении известного детского хирурга, занимающегося проблемой удаления заячий губы, - заболевания, широко распространенного в северо-американской республике Сальвадор. Почти каждый год Джулия, за счет части своего отпуска и средств мессианской конгрегации, отправлялась вместе с ее патроном в эти края. В районах, пораженных ужасающей бедностью, они бесплатно оперировали детей местных жителей. Это одновременно была одна из программ их мессианской деятельности, которую они проводили там, среди взрослого населения.
      Но, тот же Бог, наградив Джулию привлекательной, сладострастной женственностью, пока не позаботился о скорейшем свершении собственного завета, гласящего: "Плодитесь и размножайтесь!"
      Яков и Элла впервые услышали песню исполненную Джулией. Они были покорены неземной силой и мудростью этого талантливого музыкального произведения.
      Оправившись от сильного впечатления, Яков обратил внимание Эллы на сидящего рядом с ними Джона, который вместе с другими пел слова припева.
      - Ты часто посещаешь субботнюю службу? - спросил Яков после того, как песня была закончена.
      - Редко пропускаю, - несчастный юноша поднял к собеседнику свои совершенно спокойные глаза, в которых не было и тени страдания или выражения своей ущербности, - Я иногда даже приезжаю сюда в середине недели, чтобы посмотреть, как мои товарищи учатся израильским танцам. Ну и, конечно, для того, чтобы побеседовать с ними.
      - Как далеко живешь отсюда, Джон? - вопрос был задан Эллой из чисто женского сострадания к человеку, которому в его состоянии приходится довольно часто навещать синагогу.
      Яков спохватился и с беспокойством посмотрел на жену. Он нашел, что они оба своими вопросами невольно намекают своему собеседнику на его физический недостаток. Но Джон охотно объяснил, что его привозят сюда на специальной для инвалидов машине, которую он вызывает по телефону.
      Джону было всего двенадцать лет, когда случилась с ним беда.
      Семья Джона, - отец, мать, единственный сын жили в городе Хьюстоне. С раннего детства у родителей с сыном сложились дружеские отношения. Счастливая мать ценила и всячески поддерживала мужчин всякий раз, когда отец старался приобщить сына к спорту, походам за город, к посещению музеев. Она прилагала усилия, чтобы дать сыну, кроме общего, еще и музыкальное образование. Отец с матерью унаследовали от своих родителей иудейскую веру и традиции. И старались привить сыну верность старинным еврейским обычаям. В семье царила атмосфера добра и терпимости. И, когда порой Джон противился советам родителей, это не встречало особого нажима со стороны взрослых. Так, однажды Джон заявил, что не хотел бы каждую неделю отмечать субботу в синагоге. Родители удивились, стали ребенка убеждать в важности соблюдения еврейского уклада жизни, завещанного им недавно ушедшими из жизни дедушки и бабушки. Но дальше этого не пошли.
      Однажды, накануне субботнего дня, они даже согласились, после настойчивых просьб сына, принять приглашение семьи его друга и вместе с ними, на их машине отправиться загород на север, в края покрытые богатыми хвойными и дубовыми лесами, множеством живописных озер. Задумана была поездка в старинный город Хантсвилл на два дня с целью побывать в музее генерала Хьюстона, сыгравший выдающую роль в истории Техаса, отдохнуть в городском парке на берегу озера Равен, ознакомиться с достопримечательностями города, посетить живописные окрестности. Первый день выдался для них очень интересным и счастливым. С утра они отправились на Голубую Лагуну. Там искрящиеся артезианские источники заполняют древний скалистый карьер, и в глубине его образуется необыкновенная живописная среда для подводного плавания. К тому же исторические события этого края дополнили природную среду затопленными в подводных, скалистых образованьях лодками, орудийными платформами и другими атрибутами человеческой жизни и смерти. Ребята в аквалангах спускались под воду в сопровождении водолаза и родители не испытывали никакого беспокойства за них.
      Возвращались они в свою гостиницу уже в сумерках. Шумно и радостно обсуждали события дня. При въезде в город остановились у светофора и в следующий момент ощутили сильный удар сзади. Тяжело груженый трак врезался в правый бок машины там, где сидел Джон. С тех пор обе ноги оказались ему неподвластны. К каким только специалистам не обращались родители с сыном, и все безрезультатно. При последнем посещении врач посоветовал родителям любыми способами убедить сына в том, что он должен привыкнуть к выпавшей на его долю судьбе. Надежда может быть только на чудо. Характером Джон выдался крепким, и он настойчиво стал искать это чудо. И вот, однажды, он случайно встретился с незнакомой ему тогда Дженнифер и она подарила ему книжку с рассказом о том, как путем глубокой веры в Иешуа можно избавиться от своего недуга. С тех пор Джон регулярно посещает синагогу, где евреи за Иешуа. Родители - ортодоксы были, конечно, шокированы поступком сына, но сказали ему, поступай так, как тебе лучше. И скоро после этого он стал членом этого братства.
      - А вы верите в Иешуа? - с надеждой в голосе Джон спросил Якова и Эллу. Вопрос оказался совершено неожиданным для них.
      Супруги обменялись мгновенными взглядами и некоторое время молчали. Но тонкая душа Джона пошла им на встречу.
      - Ну, да, - юноша развел руками и одновременно кивнул густо заросшей черной головой, давая понять, что ему понятно замешательство своих собеседников, - коммунисты против веры и всячески преследуют верующих. Но, как жить без веры?!
      Сам по себе заданный вопрос, и то, каким отрешенным тоном он прозвучал, никак не вязался с его совсем еще мальчишеским, чистым взглядом карих глаз, за которым только лишь угадывалась глубоко скрытая трагедия юной души.
      - Ты прав, Джон, - говорила Элла, - даже при коммунистах люди верят. Кто во что, даже в Бога. Но только вера в коммунизм поощрялась, в то время как остальные верования всячески притеснялись.
      Вопрос Джона об их отношении к Иешуа, повис в воздухе. Джон деликатно молчал. Каким может быть чистосердечный ответ у людей, которые не могли за такой короткий период времени очистить свои души от утопических взглядов, под гнетом которых они находились с самого детства?
      Молодому человеку, только начавшему жить, лишенному возможности в полную силу воспользоваться благами жизни, приходило в голову навязчивое желание знать, что думают люди, пришедшие из совсем другого мира, о вере в Иешуа и его чудесах. Он страстно стремился подтвердить свою веру в общении с совершенно новыми для него людьми из загадочной, далекой страны. Для него это был вопрос жизни, вопрос смысла собственного существования.
      И, конечно же, было потаенное желание когда-нибудь видеть их в своей вере, что окончательно могло бы подтвердить правильность его жизненной позиции. Но известные ему примеры привлечения новичков в общину говорили о том, что склонить человека со сложившимся уже миропониманием к новой вере и так, чтобы он воистину допустил Бога в свою душу, дело не простое.
      Наступило время главной субботней проповеди и высокий, широкоплечий Вильям вышел на край помоста ближе к слушателям. На нем была расшитая цветным орнаментом по черному бархату кипа и дорогой шелковый талас. В руках он держал редкого издания в мягкой обложке на молнии молитвенник "The Holy bible".
      - Дорогие, братья и сестры! - начал Вильям.
      - Иногда мы наталкиваемся на вопрос, какое значение имеют законы субботы для нашего современного общества с весьма высоким уровнем цивилизации. И задают его, этот вопрос, с оттенком неверия, сомнения в непреложности и силе нашей с вами великой веры. Попробуем, дорогие мои, разобраться с этим, более тщательно, повнимательней рассмотреть нашу жизнь, и мы увидим следующее. Никто не будет отрицать, что дома наши стали просторнее, а семьи меньше; возможности - шире, а взгляды уже; мы все становимся более образованными, а здравого смысла меньше; лучше медицина и хуже здоровье. Нет сомнения в том, что мы покорили внешнее пространство и оставили без внимания внутреннее; прибавляем годы к жизни, но не жизнь к годам; доход на двоих больше и чаще разводимся; любим других намного меньше и слишком часто ненавидим. Это время, когда многое напоказ, но внутри ничего существенного.
      - Именно поэтому, дорогие мои прихожане, Тора и шаббат нужны сегодня, как никогда. Высокая технология без морали и духовности ведет к упадку, растлению души, потере жизненного тонуса, трагедии личности.
      - Смысл жизни не только в том, - продолжал раввин Вильям, - чтобы быть образованным, иметь хороших друзей, состоять в счастливом браке и воспитать достойных детей. Не только в том, чтобы обрести хорошую профессию и достичь успехов в работе, и не только в том, что принимаешь участие в делах Израиля и еврейской общины, что тебе доступны удовольствия и развлечения. Настоящая жизнь имеет свое начало в Боге. Верующий в Иешуа - это, прежде всего тот, кто осознал свою собственную греховность и отдаленность от Господа Бога. Он верует истинной верой в то, что Господь Мессия действительно снизошел к людям, исполнил все предписания Торы и добровольно принял жертвенную смерть в искупления человеческих грехов, а затем восстал из гроба, дабы свидетельствовать о возможности Жизни Вечной всем верующим. Сама суть нашей веры заключается в признании этой истины, которая затем позволяет стать на путь духовного совершенства и становится мостом взаимопонимания между еврейскими и христианскими мирами.
      Далее раввин долго говорил о том, что деяния Иешуа, как спасителя, являются постоянная его опека и забота о жизни людей, и что это может быть присуще только Господу Богу, который всегда готов устранить любые препятствия на пути верующих.
      Временами Вильям оглашал раздел и страницу в молитвеннике, и предлагал всем встать и вместе повторить слова священного писания, благословляющие Господа Бога.
      Подобно всем остальным Яков с Эллой держали в руках библии. Надо было проявить приличие и уважение к молящимся. Когда им не удавалось быстро раскрыть нужное место, на помощь тут же приходила Дженнифер. И, конечно, английский текст, обильно изобиловавший религиозными терминами, им совершено не был понятен. Оставалось просто из приличия и уважения к окружающим механически вместе с ними читать текст.
      Проповедь длилась более часа. После этого двое мужчин в талесах поднялись к арон кодеш, - шкафу, где хранятся свитки Торы. Начался торжественный обряд выноса Торы. Ее медленно проносили по залу от одного ряда к другому. Каждый из присутствующих, протягивал руку и с благоговением касался пальцами правой руки Священного Писания, потом прикладывал их к губам.
      В конце субботней проповеди раввин Вильям вместе со всеми в зале провозгласили благословение субботе на иврите.
      - Барух ата адонай элоhейну мелех hа-олам, hа-мавдиль бейн кодеш ле-холь, бейн ор ле-хошех, бейн исраель ла-амим, бейн йом, hа-швии ле-шешет йемей, hа-маасе. Барух ата адонай hа-мавдиль бейн кодеш ле-холь.
      Торжественная часть субботнего праздника была на время прервана важным заявлением Дженнифер. Ее речь была рассчитана не только на постоянную аудиторию знакомых ей прихожан, но и на присутствующих в зале двух важных представителей известной в Америке спонсорской фирмы.
      Дженнифер вышла на сцену быстрой, уверенной походкой, характерной для жителя Америки, находящегося на своей работе при исполнении своих обязанностей. Можно было только удивляться зарядом жизнерадостности этой женщины, которую она проявляла вопреки своим уже немолодым годам, и неустроенной одинокой жизни.
      - Have you ever heard the phrase " To the Jew first"11? - Дженнифер посмотрела в глубь зала, сделала небольшую паузу и продолжала, - I'm hope,-yes12. - Я - Дженнифер Гарисон. Мне уже 45. Родилась в семье единственным ребенком и, к тому же еще, и еврейкой. Последние семь с половиной лет я работала на христианском радио канале. В последние шесть лет четыре раза побывала в Советском Союзе. Привозила туда евангелистскую литературу с уклоном в сторону еврейского вероисповедания, проповедовала евангелие по жизнеописанию и учению Иисуса Христа. Бог подсказывает мне поехать в одну из республик бывшего СССР, Латвию. Моя цель, оказать помощь в учреждении мессианской братства под эгидой местной латвийской церкви и мессианской еврейской организации Соединенных Штатов в соответствии с еврейской программой в городах и деревнях Латвии, лишенных всякой помощи в этом деле. Я против мужского превосходства в роли раввина или пастора и надеюсь самой начать с домашних групп по изучению библии или со встреч в местных церковных помещениях, по субботам до тех пор, пока Бог взрастит или вознесет мужское руководство.
      Последние слова к удовольствию Дженнифер были встречены веселым смехом и аплодисментами в зале. После того, как установилась тишина, она продолжала.
      - Еще я буду вместе с прихожанами постигать Новый завет и распространять библейскую литературу, мессианские еврейские брошюры и книги на русском, иврите и идиш. В дополнение к этому, я надеюсь изучить еврейскую общину при помощи местной церкви и способствовать иммиграции евреев в Израиль.
      Дальше она перечислила около десятка руководителей и спонсоров различных светских и религиозных организаций, которые рекомендуют ее на этот мессианский вояж. А в заключение, она выразила желание, чтобы за нее постоянно молились и не забывали поддерживать ее деятельность материально.
      Дженнифер закончила выступление под аплодисменты присутствующих, и Вильям перешел к церемонии благословения для желающих.
      В зале у сцены на инвалидной коляске сидит молодой человек. Судьба лишила его обеих ног. Имя его Джон. Ему всего лишь около двадцати. Напряженное светлое лицо и смолистые черные волосы, густые брови. Упираясь руками на подлокотники, выпрямляет свой стан, с закрытыми глазами обращает свое лицо к таинственным вершинам мироздания, готовит себя к торжественному обряду. Вокруг, вплотную к нему, сгрудились люди разные по возрасту, одежде, цвету кожи. У всех руки протянуты к тому, кто сидит в центре. Один из тех, кто поближе, кладет свою ладонь ему на голову. Другие - в стопку, - одну ладонь на другую. Кто рукой к голове не достает, - дотягивается своей рукой к ближайшему предплечью впереди стоящего. Человек в центре в глубоком смирении и трансе со сложенными и поднятыми на уровень лица сомкнутыми вместе ладонями и протянутыми вверх пальцами рук. Взор его устремляется ввысь с надеждой и страстной мольбой об избавлении от невыносимых мук и страданий. Через несчастное создание, сидящее в центре, к неизвестной, загадочной, могущественной силе, владеющей всем и вся во вселенной, обращены устремления, мысли, молитва его братьев и сестер. Каждый совершает это по-своему. Кто, опустив глаза долу, с фанатичной вдохновенностью шепчет про себя слова молитвы. Другой возносит к небу свой взор и молча выражает свою готовность проявить волю и энергию во имя исцеления несчастного.
      Все, включая раввина Вильяма, стоящего здесь вместе с другими прихожанами, обращаются к Господу Богу со страстной мольбой о спасении своего брата Джона. Они надеются, что безраздельная, непоколебимая его вера в Мессию непременно приведет к чуду исцеления, и сделает его молодую жизнь полноценной.
      Воссоединенный в единое целое клубок человеческой верности и преданности, демонстрировал непреодолимую убежденность и непреклонное единство, которое целиком и полностью покоряло сознание и души каждого из участников этого живого святилища. Казалось, ничто и никогда не сможет поколебать веру, неимоверную силу ее. Не может быть никаких сомнений в том, что великая цель непременно будет достигнута. Все люди на земле будут, наконец, жить в мире без душевных и физических страданий.
      Каждый, кто участвовал в этой церемонии, не думал о своих собственных проблемах, а щедро отдавал себя делу спасения брата своего. Не думала в это время очаровательная Адель, ослепленная новизной и широкими возможностями новой для нее жизни, какие заботы и проблемы ее ждут в чужой для нее стране, в незнакомой семье с иными привычками и традициями. Не думала, во что может вылиться ее слишком рискованный, беспрецедентный шаг.
      Легковерная, наивная Джулия стояла рядом с Мартином. Волна сострадания на время отвела в сторону горькое чувство одиночества, болезненное сознание невозможности пока что удовлетворить настойчивый зов ее плоти дарить людям новую жизнь.
      Всегда веселая Дженнифер спрятала в этот час свою улыбку. Молодость свою она целиком отдала мессианскому движению, и некогда было ей подумать о своем счастье. И кто знает, может очередной вояж за границу, наконец, обустроит ее жизнь.
      В этот момент каждый из них, забыв о своих собственных горестях, был проникнут страданиями, которые выпали на долю юного Джона и их желания, устремления были обращены к тому, кто может спасти и исцелить тело и душу страждущего.
      - Спасибо, братья и сестры, - заключил церемонию Вильям, - Да услышит Бог глас душ наших, и да совершит он чудо исцеления! Аминь!
      Возвращаясь на свои места, многие находились все еще в состоянии экстаза, платками утирали набегающие на глаза слезы, с выражение глубокой печали обменивались мнениями о том, какой замечательный, благовоспитанный юноша Джон, и как жестоко обошлась с ним судьба.
      Только он один оставался сидеть неподвижно в своей коляске под гипнозом искренней доброты и сердечного участия своих побратимов.
      Одна из женщин подошла к нему. Это была небольшого роста смуглолицая мексиканка. Она положила на его плечо нежную, женскую руку, слегка поглаживала его плечо, и говорила ему сквозь слезы:
      - Джон, дорогой, я специально подождала, пока все оставят тебя, чтобы использовать эту минутку, рассказать тебе о том, что произошло со мной. Помнишь, полтора года назад я сидела на этом же месте, что и ты. Мне уже было за сорок, и я должна была родить, иначе мне грозила потеря самого дорогого, любимого человека, без которого я, не мыслила свою жизнь. Многократно обращались к специалистам самого высокого класса и тщетно. И вот мы пришли сюда. Нам посоветовали. Здесь я дала себя покорить духу Иешуа. И произошло чудо. Никто мне не верит. Счастье мое бьет через край. Я никому из посторонних не рассказываю. И здесь никто об этом не знает. Боюсь сглазить. Ты, надеюсь, понимаешь, почему я тебе доверила эту тайну. Джон, дорогой, не грусти и не падай духом. От души, милый мальчик, желаю тебе исцеление. Оно придет. Тебе поможет дух божий. Только верь Иешуа, допусти его в свое сердце, беседуй с ним почаще наедине...
      В финале исполнялась мелодия "Ave, Maria" на слова известной католической молитвы. Соло вела чернокожая еврейка Кети, жена светлолицего раввина Вильяма, подарившая ему трех сынов и дочь, ценой потери возможности окончить музыкальную школу на последнем этапе своей учебы.
      Выразительное, мягкое меццо сопрано Кети звучало в прекрасном сопровождении симфонического оркестра, исполнение которого воспроизводилось по записи с весьма высоким качеством и все это вместе придавало мессе особую торжественность и трагичность.
      С замиранием сердца Джон смотрел, как Эдит в паре с молодым танцором из России исполняли балетный танец под эту музыку.
      Слова старинной католической молитвы просто и доходчиво рассказывали о всеобъемлющей мудрости великого человека из древнего Вифлеема:
      Аве Мария!
      Ты меня прости:
      Я никогда не молилась в жизни,
      Аве Мария!
      В твоем доме стою пред тобою,
      Аве Мария!
      Я полюбила,
      И любовь моя так велика,
      Я боюсь за нее.
      Аве Мария!
      Это сын твой сказал: люди - братья.
      Аве Мария!
      Пусть так и будет.
      Пред любовью и Божьим судом,
      Все на свете равны...
      Закончилась субботняя служба. Все встали со своих мест. Шумно прощались друг с другом. Обнимались, целовались, вдохновенно произнося опять те же святые слова: "Шаббат шалом, Шаббат шалом".
      Чувство усталости не могло затмить в глазах Джона свет и надежду, зажженных очередным праздником субботы, дружеским зарядом искренних благословений, доставшихся ему от своих духовных братьев и сестер.
      После службы все направились в соседнее помещение на ленч. В очереди за едой и за столиками, велся разговор на самые разные темы. Здесь можно было потренироваться в английском языке и получить удовольствие от блюд самых различных национальных кухонь, приготовленные женщинами, выходцами из разных уголков земного шара - Мексики, Сальвадора, Германии, Франции, России, Югославии. Каждая из них в назначенный для нее день, с подчеркнутой гордостью предлагала еще и свое, особое кушанье. Америка страна эмигрантов и такой останется, видимо, навсегда.
      Прошло месяцев восемь. Яков и Элла продолжали навещать по субботам мессианскую синагогу. Заводили новые знакомства, обогащали свой английский. Принимали участие в проведении еврейских праздников, - Пурима, Пейсах, Рошо шана, Хануки.
      Как-то после празднования очередной субботы, за одним столиком в трапезном помещении оказались Яков со своей супругой, Эдит, Мартин, Джулия, и Джон.
      - Ну, как, Яков, твое самочувствие? - говорил Мартин, - Косточки твои в порядке? Извини, этот день оказался весьма напряженным. Я уже, было, пожалел, что захватил тебя с собой.
      Основным доходным занятием раввина Мартина было сборка стандартной мебели на дому. Он учредил небольшую фирму, в которой работало, кроме него самого, еще два человека. Однажды, Яков спросил его, найдется ли у него возможность поработать, хотя бы один раз в неделю, чтобы в общении с другими работниками попрактиковаться в английском. Мартин загадочно улыбнулся, подумал и согласился. После первого же дня Яков убедился в том, что он не в состоянии выдержать столь напряженный темп в работе. А главное, поговорить было не с кем. Все были постоянно заняты.
      - Спасибо Мартин. Этот день был полезен для меня и кое - чему меня научил. Я теперь знаю свои возможности.
      - Каюсь, что немного перегрузил тебя, и приглашаю Вас с Эллой в следующее воскресенье вместе с нами посетить фестиваль афро-американской песни. И еще у меня к вам дело. Однако, об этом лучше после ленча. Сытый человек добрее, а мне нужно вам предложить одно важное дело.
      Спустя некоторое время все они вернулись с подносами. Раздавались аппетитные запахи от различных блюд. Кисло-сладкого жаркого, традиционного американского салата из капусты, вареной фасоли, десерта из нарезанного кусочками арбуза, дыни и винограда. Разместившись за столом, они молча взяли друг друга за руки. Мартин бросил взгляд в сторону Якова и Эллы и произнес слова молитвы:
      - Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, питающий весь мир по доброте своей, по милости своей, любви и милосердию. Аминь.
      Все вместе повторили слово "Аминь".
      Они сидели вместе за ленчем, вели оживленный разговор. Эдит быстро реагировала, когда возникала необходимость в переводе с одного языка на другой, на ходу уточняла произношение и значение русских слов.
      - Есть ли в России такая специальность, Social Worker называется? осторожно спросил Джон.
      Яков и Элла смущенно переглянулись. Эдит с трудом сумела объяснить, что это специалист по социальному обеспечению, который имеется во многих учреждениях для оказания помощи инвалидам, больным, старикам и просто сотрудникам. После чего Джон с гордостью заявил, что он через год, после окончания учебного заведения, получит сертификат и сможет вести эту работу.
      - Но для этого мне, кроме английского, нужно знать еще испанский и хорошо бы еще самые распространенные выражения на русском. Понадобится, ведь, вести беседу с разными клиентами, - объяснил Джон.
      Элла быстро завоевала внимание и доверие прихожан. Ее английский с каждым днем совершенствовался из-за хорошей памяти и удивительной способности предугадывать заранее ход разговора. Кроме того, она располагала к себе окружающих присущим ей неисчерпаемым запасом общительности и обаяния.
      - Так вот, - вступил в разговор Мартин, - мы вчера вчетвером обсудили, и решили, попросить Эллу и Якова подучить нас немного русскому языку. А мы их - английскому. У нас количество русских прихожан уже достаточно, чтобы подумать об этом.
      Мартин смотрел в сторону Эллы и Якова и ждал ответа.
      Было бы неразумно отказываться от предложения Мартина. Говорится ведь, - прежде, чем изучать иностранный, выучи, как следует, родной язык. Элла посоветовалась с Яковом, и они решили занятия проводить один раз в неделю у себя дома.
      Месяца два изучали грамматику. Потом ученики Эллы несколько охладели к сухому, довольно трудному материалу. Кроме того, она заметила, что Мартин на занятиях английского делает в основном упор на живую речь. И, чтобы оживить дело, Элла решила попробовать ознакомить своих учеников с содержанием одной из сказок Пушкина, в тексте которой встречается многократное повторения одних и тех же слов и предложений. Была выбрана "Сказка о рыбаке и рыбке". Гениальная простота и доходчивость пушкинского стиха, повторы в тексте должны были способствовать усвоению материала. Яков, как мог, сделал короткий пересказ знаменитой сказки на русском и его перевод на английский. Копии их в напечатанном виде вручил всем ученикам, - Мартину, Джулии, Эдит и Джону.
      Элла объяснила, что сначала будет зачитан английский текст, на что уйдет два урока. После этого, будет разучивание наиболее распространенных изречений из сказки на русском языке.
      Успех первой половины сказки превзошел все ожидания. Благородство и бескорыстие старого рыбака, отпустившего пойманную золотую рыбку на волю, и верность своему слову, которую она проявила, подарив старикам новое корыто, стали бурно обсуждаться.
      - Непонятно, почему чудотворная золотая рыбка, которая совершает чудеса, не смогла сама освободить себя, выбраться из невода и уплыть в синее море? - удивилась Джулия, поглядывая в сторону Мартина с надеждой привлечь к себе его внимание.
      За столом установилась тишина. Она выражала удивление всех присутствующих тем, что никому из остальных слушателей и в голову не приходила такая интересная мысль.
      - И, в самом деле, почему? - нарушил тишину Джон.
      - Так могло быть угодно Богу, - внушительно промолвил раввин Мартин, Иешуа тоже мог применить свойственные ему сверхъестественные силы и избежать распятия. Но Бог ради спасения человечества распорядился иначе, пожертвовав своим сыном.
      Яков, который сидел в стороне на диване, и не вмешивался в разговор за столом, мысленно допустил такую еретическую мысль:
      "Почему же тогда обвиняют евреев в казни Иисуса Христа, если на это была сама божья воля? И даже, если допустить, что в смерти Иисуса повинны были евреи, то возникает естественный вопрос, где в это время, когда совершалось историческое злодеяние, был сам Бог?"
      Тем временем, Эдит предложила:
      - Давайте послушаем сказку до конца сегодня.
      - Прошу прощения, но мы не успели с переводом, и нам придется потратить еще один урок на чтение сказки.
      Все выразили сожаление по этому поводу. Самое большое разочарование было написано на лице у Джона. Он очень надеялся именно сейчас, на первом же уроке, услышать все до конца.
      Через неделю, на следующем уроке, Джон с неустанным вниманием, словно ребенок, следил за развитием сюжета. Его возбужденный мозг впитывал одно чудо за другим, которые совершала золотая рыбка. Вот она подарила старикам новую избу, потом старуха стала столбовой дворянкой, вслед за этим - вольною царицей... Когда же она пожелала стать владычицей морскою и иметь золотую рыбку на посылках, Джон насторожился. Неужели, думал он, бывает в жизни такая неуемная жадность.
      "Почему старуха не пожелала избавления от старческих болезней или возвращения в молодость"?! - думал Джон.
      Он не отдавал себе отчета в том, как совершенно незаметно для себя стал отожествлять золотую рыбку с Мессией, в которого самозабвенно верил и так долго, мучительно ждал исцеления. Он настойчиво искал подтверждения в том, что вера в Мессию не заблуждение, а реальный божественный путь к своему собственному выздоровлению. Путь, который позволит ему встать на ноги, и наравне со всеми радоваться благам жизни, быть счастливым. Он готов был все, что только напоминает, пусть даже отдаленно, о возможности чуда исцеления, принять в качестве дополнительной опоры для этой веры.
      Вот почему он сидел, слушал сказку, и был предельно внимательным, сосредоточенным, надеясь найти в этом повествовании поддержку в своем неустанном стремлении получить, наконец, ответ на вопрос, как из немощного калеки превратиться в полноценного человека. Человека здорового, крепкого, для которого главным в жизни стало бы делить со всеми окружающими его людьми простое счастье и радость, уверенно, размашисто ходить, бегать, летать, познавать, добиваться успеха, любить...
      Ему мучительно хотелось услышать в этой сказке нечто обнадеживающее, что могло бы облегчить его страдания.
      Чтение подходило к концу. Непредсказуемая развязка и вслед за ней конец сказки наступили настолько неожиданно, что слушатели некоторое время в полном недоумении оставались сидеть молча.
      Старуха опять осталась при разбитом корыте.
      Первая опомнилась Джулия:
      It seems to me that old man has all life under the heel of his old woman13.
      Потом прозвучали слова раввина Мартина.
      - Правильно учат нас великие пророки. Настоящее и святое счастье приходит только тогда, когда человек доволен своим уделом в мире. Но, чтобы добиться этого нужно укреплять свою веру в Бога. Если есть вера, человек знает, что все, что он должен получить, он получит и ему не надо беспокоиться о завтрашнем дне. Постоянно разговаривайте с Всевышним и Вы увидите, как он принимает все Ваши молитвы. И тогда Вы удостоитесь чудес, которые произойдут благодаря Вашей молитве. Силой молитвы можно остановить даже пулю в дуле ружья.
      Яков продолжал молча и придирчиво слушать то, что говорит Мартин.
      " А что, - довольно таки интересно, - размышлял он, - Верить в Бога, сроднить свою душу с ним, постоянно беседовать с ним и все твои проблемы будут без всякого твоего беспокойства решены. Но тогда, зачем томиться в долгом ожидании Мессии, разводить споры о том, был он, не был, а, если был, то кто им был, - когда каждодневно можно говорить с Богом и тогда все и так сбудется!?".
      Эдит активно помогала присутствующим в преодолении языкового барьера и, как обычно, не вступала в разговор на серьезные темы. Но на этот раз не сдержалась и добавила то, что отражало в настоящий момент ее внутреннее настроение и, что вообще ставилось ею во главу угла всей своей жизни.
      - Как часто повторяет наш кантор, и это действительно истина, что самая прекрасная черта человека - уменье быть счастливым, радоваться тому, что дано, слушать хорошую музыку, напевать веселые мелодии...
      Эдит увидела обращенное на нее печальное лицо Джона, и, не досказав слово "танцевать", вовремя остановилась. Потом с еле заметным смущением посмотрела в сторону мощной фигуры Мартина.
      На прощание гости благодарили хозяев дома за интересный урок. Джон торопился к условленному времени попасть на свой автобус. Джулия вызвалась проводить его до автобуса.
      Елла, Яков, Мартин и Эдит оставались сидеть в комнате за столом.
      - Слушайте, Элла, Яков, - начал Мартин, - вы уже почти год, как посещаете наш приход. Мы счастливы, отметить Вашу прилежность к субботним и другим еврейским праздникам, интерес к нашей мессианской деятельности. Вашу интеллигентность, образованность высоко оценивают наши прихожане. Думаю, не ошибусь, если скажу, что вы уже готовы допустить Иешуа в свою душу. Начать жить для Бога Авраама, Исаака, Иакова. Не пора ли Вам по собственной своей воле покаяться в своих грехах и принять Божье искупление через церемонию погружения?
      Это предложение не было неожиданностью. Супруги давно его ждали, но не находили в себе силы заблаговременно решить этот вопрос по собственной инициативе.
      Яков многозначительно посмотрел в сторону Эллы. Это означало, что ему одному не потянуть столь сложный разговор.
      - Мартин, мы с Яковом хотим ответить вам с полной откровенностью. Нам очень понравились люди вашего прихода. Столько любви, доброты, внимания, терпимости, пожалуй, встречаем впервые в жизни. Общение с ними и, вообще, субботняя служба доставляет нам большое удовольствие. Но, я думаю, что лучше будет, если мы навсегда останемся вашими друзьями.
      - А что вас смущает, если не секрет?
      - Как Вам сказать, и так, чтобы вы нас поняли. Вы знаете, в каком государстве мы жили. С детства нас учили марксизму, который отрицал веру в Бога. Теперь мы оказались в стране, где существует свобода для всех вероисповеданий. Представьте себе, Мартин, закоренелого вчерашнего атеиста, который вдруг сегодня становится глубоко верующим человеком. Можно ли так легко поставить свое жизненное кредо с ног на голову? Не станут ли смотреть на нас, как на оборотней, которые завтра, при изменившихся обстоятельствах, так же легко изменят новой религии?
      - Думаю, мои дорогие и уважаемые, что Вы глубоко ошибаетесь. Допустите близко в свое сердце Иешуа, твердо, искренне поверьте в него, и вы на второй день почувствуете, как легко шагать по жизни с верой в Иисусе Христа, в великого освободителя нашего. А обряд погружения как раз и призван помочь вам очистить свои души от всякой скверны, в том числе марксистской. И потом, знаете ли вы, что такое, у иудеев - ортодоксов миква? Это, по сути, тот же самый обряд очищения. Если кто решил принять иудейскую веру, тот обязан пройти омовение в водах миквы.
      - Пойми, Мартин, прежде чем на это решиться, мы с Яковом должны задать себе вопрос, что означает поверить в Иешуа. Видимо, мы должны вместо единого Бога признать триединство Бога, - отца, сына и святого духа. Признать себя грешниками и верой, а не делами, искупать грехи свои...
      Мартин не стал слушать Эллу до конца. Он встал из-за стола и спокойно сказал:
      - Ребята, я вас понял. Только я хочу надеяться, что вы и в дальнейшем останетесь членами нашего прихода. Мы вас любим и почитаем.
      Когда супруги остались одни, Элла тяжело вздохнула и опустилась на диван. Лицо ее выдавало крайнюю напряженность. Что-то хотел сказать Яков, но жена его опередила.
      - Как - то я вычитала у Льва Толстого, - начала она, наконец, усталым голосом, - что в деле веротерпимости еврейская религия далека от того, чтобы вербовать себе приверженцев.
      Элла не в состоянии была скрыть своей взволнованности. В глубине больших карих глаз, пока она говорила, мелькали огоньки душевной тревоги. Она искала оправдание проявленной ею твердости в разговоре с Мартином. Лишь только сейчас Элла явственно поняла, к какой опасной черте они с Яковом подошли. Какое легкомыслие и близорукость они могли бы допустить.
      Яков решил, что жене нужно успокоиться и дать высказаться. Он набрался терпения и покорно ждал.
      - Талмуд - продолжала она приводить слова великого русского писателя, предписывает, что тому, кто хочет перейти в еврейскую веру, нужно разъяснить, насколько тяжело быть евреем, и, что праведники других религий тоже унаследуют царство небесное. Вот такой, диаметрально противоположный, подход.
      - Пожалуй, - подытожила она после минутного молчания, - давай, закончим на этом. Я хочу только сказать, что считаю невозможным в дальнейшем навещать это братство и обнадеживать людей. Оставаться в дружбе с некоторыми из них, которые нам приятны - дело другое.
      -2
      Храм в этот солнечный день выглядел необычно и празднично. Трогательная нежная голубизна небосвода, как бы, сроднилась с его архитектурным богатством и порождала ощущение таинственности и святости.
      Яркие лучи полуденного солнца щедро озаряли светло коричневый фасад. Он был украшен скульптурными изображениями Девы Марии и ангела Гавриила, и обрамлен искусно выполненной каменной решеткой. За ними высоко возвышался многоугольный купол с пирамидальной крышей. Величественный портал, ограничен был двумя мраморными колоннами, поддерживающими прямоугольный навес с нанесенным на нем тонким изобретательным орнаментом.
      В этот торжественный день у каждой колонны стоял рыцарь, облаченный в рыцарские доспехи. Тонкие длинные кольчуги с железными бляхами тянулись до самых колен. Под доспехами кожаная куртка. На голове шлем с пером. Поверх доспехов с плеч рыцарей спадал светло серый плащ с искусно вышитым красным крестом. Слева у бедра - треугольный щит с изображением меча и лиры. Справа - рыцарский меч. В правой руке острием вверх - длинное копье. Временами каждый из рыцарей с железным стуком опускал забрало, и внимательно смотрел через прорезь стального шлема на дорогу, демонстрируя свою постоянную бдительность.
      Знатные гости один за другим подъезжали к входу в храм. Вздутые рукава, широкие юбки со складками, тяжелые, спокойно струящиеся шлейфы, массивные корсажи с широкими вырезами на груди и плечах, - все это придавало женщинам достойный, неприступный вид. Мужчины, - в просторных, украшенных мехом плащах, наброшенных поверх полуоткрытой куртки с широкими рукавами. Они выглядели весьма респектабельно и помпезно.
      Массивность и полнота одеяний заставляло двигаться более спокойно, медлительно с выражением собственного достоинства и семейной значимости.
      Юные стройные рыцари встречали важных особ, постукивая о мостовую копьем в такт своему церемониальному шагу. Они приближались к прибывающим гостям, галантным жестом подавали руку дамам, совершали поклон четко отработанным движением головы вперед и возвращением ее в исходное положение. После чего, провожали гостей в зал непосредственно к предназначенному для них месту, раскланивались, резко поворачивались на обратный путь и опять повторяли вверенное им дело.
      Величавая наружность мужчин и женщин, неторопливая их поступь в рыцарском сопровождении создавали атмосферу особой торжественности и значимости предстоящего семейного события.
      Прибывали родители, родственники, самые близкие друзья на своих, поблескивающих благородным сиянием, дорогих, разноцветных Линкольнах, Мерседесах. Гостям, облаченным в одежды древних времен, не просто было выбираться из современного автомобиля. Но рыцарская поддержка поспевала вовремя прийти им на помощь, прибавляя к этому церемониалу элемент экзотики и аристократической изысканности.
      Две эпохи, разделенные многими столетиями, совместно демонстрировали парадность и торжество свадебного обряда.
      После знатных гостей, прибыли жених и невеста. Своей внешностью они несколько нарушали задуманный родителями средневековый спектакль. Сияющие от счастья, они выглядели в своих нарядах вполне современно. Невеста, - в длинном белом свадебном одеянии с букетом белых роз в руках. Жених, - в строгом темном костюме при синем в клеточку галстуке, гармонирующем со светло голубой рубашкой.
      Остальные гости приехали несколько раньше начала церемонии. Оставив свои машины на парковке, они выстроились недалеко от входа, чтобы иметь возможность посмотреть и поприветствовать торжественный кортеж, жениха и невесту. После того, как все приглашенные прошли в зал, рыцари последовали во внутрь, заняли позицию у входа и стали лицом к аудитории. К этому времени все уже было приготовлено для проведения свадебного церемониала.
      Сегодня счастливейший день для Эдит и Мартина. Это они решили навсегда соединить свои судьбы.
      Не сумела Джулия добиться того, чтобы внимание, которое Мартин длительное время проявлял к ней, переросло в серьезные намерения. Она всячески давала ему понять, что готова быть преданной женой и заботливой матерью для их будущих детей. Однако ее чувства проявлялись слишком открыто, прямолинейно и с такой навязчивостью, что могли привести только к отрицательному исходу. Эдит же, хотя и не разделяла слишком большой приверженности Мартина религиозным традициям, сумела использовать его светские наклонности. Помимо теологии, Мартин увлекался философией, классической музыкой. Кроме того , Эдит вела себя по отношению к нему, в отличие от Джулии, без видимого пристрастия, предоставляя ему проявить собственную инициативу. Глядя со стороны, трудно было заподозрить их во взаимной симпатии, и тем более в стремлении стать мужем и женой.
      Могло показаться, что постоянное посещение мессианской общины для Эдит было связанно не столько преданностью вере и богослужению, или способом обустроить свою жизнь, сколько проявлением страстной любви к танцевальному искусству и возможностью выразить себя в качестве танцовщицы в субботние и другие праздники.
      Уж, если говорить о божьей справедливости в ответ на преданность и беззаветное служение Всевышнему, то не Эдит, а скорее Джулия, достойна была лучшей доли. Но, увы, пути Господни неисповедимы. Тем более, в сфере человеческой любви.
      Было ясно, что Джулия вряд ли найдет в себе силы прийти на свадьбу. И все-таки, Элле очень хотелось надеяться, что встретит ее сегодня и в очередной раз проявит участие в ее неудачной любви, постарается возродить у нее надежду на будущее.
      В течение последних трех лет, уже после того, как Яков с Эллой перестали посещать братство, Джулия часто навещала их, приходила к ним домой. Яков удалялся в соседнюю комнату, а женщины часами просиживали за разговорами. Элла могла по одному - двум знакомым ей в предложении словам улавливать полностью смысл сказанного, что позволяло ей уже почти свободно вести разговор по-английски. Во всяком случае, на бытовую тему.
      При каждой встрече Джулия в розовом свете рисовала картину взаимоотношений с Мартином и, нисколько не сомневаясь, строила уже планы скорой счастливой совместной жизни с ним. Элла же принадлежала к числу женщин, для которых чужие беды и проблемы приравнивались к своим собственным, и принимались ею довольно близко к сердцу.
      "Жизненный опыт, - наставляла Элла растерянную, бывало, Джулию, подсказывает, что излишняя доброта и готовность к всепрощению по отношению к своему избраннику, пагубно. Мужчину нужно постоянно держать в положении отчаянной борьбы за свое счастье, иначе благополучие семьи всегда будет под угрозой. Представлять ему счастье на блюдечке с голубой каемочкой, значить с самого начала обесценить его".
      Однако Джулия стояла на своем. Боялась потерять судьбой посланное, как ей казалось, счастье. При каждой встрече с Эллой она в различных вариантах повторяла почти одно и тоже, видя в придуманном ею мираже свою будущую, счастливую с Мартином жизнь.
      - Что вы, Элла, мы уже обо всем договорились, - говорила она, - Свадьбу будем справлять месяца через три, после того, как он окончательно оформит свой новый бизнес. А пока, мы живем вместе в моем апартаменте. Он сказал, что купит приглянувшееся мне недавно кольцо с жемчугом. Мы даже уже обговорили, что медовый месяц проведем на Гавайских островах.
      И вот, судьба сработала не в ее пользу. Можно было себе представить, сколько горьких слез в эту ночь будет излито в прижатую к груди подушку, в то самое время, когда ее возлюбленный будет шептать слова любви ее сопернице.
      Но фортуна человеческая неумолима.
      Войдя в зал, Элла и Яков напряженно вглядывались в лица гостей, и, к удивлению своему, отметили, что за три года, прошедшие после того, как они перестали навещать общину, приход значительно обновился. Появились новые люди. Многие из тех, которых они знали, отсутствовали. Напрасно предвкушали приятную встречу с Максом, Адель и их милым семейством.
      Кстати, Макс не забыл о своем предложении Якову взять его с собой в деловую поездку по Техасу. Не прошло и месяца после этого, как он, совершенно неожиданно, позвонил ему по телефону и без всяких дополнительных объяснений заявил, что приедет за ним через день, в девять часов утра. Попросил быть готовым к трехдневной поездке.
      Яков тогда серьезно опасался, что во время путешествия его будут пытать стандартным вопросом о том, верит ли он в Иешуа. Прихожане со стажем неоднократно задавали новичкам этот вопрос. Правда, Макс внешне не производил впечатления глубоко верующего человека. Талес он одевал изредка, только во время больших праздников. Иногда по просьбе Вильяма читал отдельные выдержки из священного писания. И действительно, опасения Якова оказались напрасными. Разговоры на религиозные темы почти не велись.
      Макс тогда приехал за Яковом на шикарном черном траке с кузовом необычайной длины. Новая машина блестела словно зеркало. Погрузив в кузов походную сумку Якова, он с гордостью стал говорить о том, что ему досталась машина новой марки, сошедшая с конвейера одной из первых. Она снабжена, говорил он, навигационным устройством для определения места нахождения, специальным компасом, сотовой телефонной связью. Но предметом особой гордости Макса было предложенное им самим устройство для дистанционного управления крышкой кузова с пульта, расположенного в кабине водителя. Целью поездки и было ознакомить ряд производителей автомобильных кузовов с предлагаемым устройством. В течение всей поездки Яков напрасно пытался понять значимость и целесообразность этого новшества. Но так и остался в неведении, несмотря на то, что Макс несколько раз объяснял ему суть дела.
      По дороге в Даллас Макс говорил о пагубной политике демократов во главе с добряком Клинтоном, который щедро дарит народу готовую рыбку вместо удочек, чтобы люди научились ею пользоваться, сами ловили рыбу, и сами же себя кормили. Потом сокрушался по поводу падения нравов среди молодежи. Переговаривался по сотовому телефону со своим братом, живущим в маленьком городке близ Далласа. Объяснил Якову, что его шестнадцатилетний племянник наркоман, поэтому он старается время от времени поддерживать настроение его отца.
      Яков осмелился спросить Макса, велика ли его фирма. Можно было предположить, что такой вопрос может оказаться неприличным. Наподобие, скажем, вопроса о размере годового дохода. Однако опасения Якова оказались напрасными. Макс не выразил никакого удивления. Ответ его был краток. Он сказал, что фирма его состоит из трех единиц, - он, Адель и компьютер. Расчеты, чертежи - свои, производство - по заказу на стороне.
      По его словам ему здорово повезло с Адель. Прекрасно владеет компьютером, толковый человек и работник. Но главное, прекрасная жена, очаровательная женщина, любимица его детей и внуков.
      Поездка действительно оказалась интересной, познавательной. Даллас, Форт-Уэрт, небольшие населенные пункты, где Макса встречали, как старого знакомого. В каждом офисе, ресторане, гостинице, при знакомых ему людях, он старался представить Якова, как своего друга из России, связавшего навсегда свое будущее с Америкой. Яков решил, что это, видимо, один из общепринятых в деловой американской жизни приемов рекламирования своего бизнеса. Смотрите, дескать, этот парень не погряз еще целиком в долларах, а, поди, сохранил простые человеческие наклонности к дружбе, да еще с человеком из далекой загадочной страны.
      Два дня были чисто деловыми для Макса. Яков, однако, не скучал. Пока тот отсиживался в кабинетах и устраивал свои дела, можно было с интересом пройтись по заводскому цеху, конструкторскому бюро или, скажем, по улицам небольшого рабочего поселка, в котором жили, как правило, одни только мексиканцы.
      По мудрому замыслу Макса, последний день должен был быть посвящен только одной лишь теме. Для большего впечатления от поездки по Техасу, уточнил он. Решено было посетить места Далласа, и Форт-Уэрта, которые рассказывали о романтике ковбойской жизни в прошлом.
      Побывали на одной из площадей, где на глухой стене двухэтажного дома во всю ширину и высоту изображен исторический перегон техасского длиннорогого скота из Техаса в другие штаты в начале девятнадцатого века. Потом отправились посмотреть уличный спектакль из ковбойской жизни со стрельбой, женщинами, примерами предательства, мужества, галантности и чести.
      В конце дня, довольно усталые, они сидели в небольшом уютном ковбойском ресторане. Макс не преминул представить молоденькой игривой официантке Якова, как своего лучшего друга из России. В ответ она выразила бурный восторг, затопала ножками под мелодию "Калинки", которую она же сама и напела. Но этим дело не ограничилось. Она тут же исчезла и через некоторое время вернулась с подносом, на котором лежали три довольно увесистых куска сырого мяса, и предложила их им на выбор для дальнейшего приготовления самого вкусного, как она выразилась, в Техасе barbeque.
      После второй кружки черного чешского пива Макс разговорился.
      - Жаль, что Адель нет сегодня с нами. Сегодняшний спектакль ей определенно понравился бы. Решила, кроме всего прочего, стать дистрибьютором фармацевтической фирмы и поехала в Филадельфию на совещание. Говорит, каждая женщина в наше время должна быть материально независима.
      Макс протянул руку к пустой пивной кружке, отодвинул ее подальше и продолжал с кислой улыбкой, выражавшей извинение за допущенную минуту слабости.
      - Она как-то сказала мне, что настоящая любовь должна постоянно бурлить, кипеть, обжигать, то проваливаться во мрак, то возноситься к поднебесью. Только тогда она настоящая и приносит истинное счастье. Может это и так. Но вслед за этим уточнила, видишь ли, что для этого нужно, чтобы муж имел хотя бы одну гейшу, а жена, как минимум одного поклонника.
      Макс смотрел прямо Якову в глаза и заканчивал сказанное вопросом:
      - Так, что же прикажешь мне делать с этой проказницей?
      Яков не собирался продолжать разговор на эту щекотливую тему. Он только подумал, что Макс проявляет, видимо, заботу о том, чтобы Адель, как можно быстрее, привыкла к новой жизни, и поэтому старается приобщить ее к субботним и другим праздникам, которые проводятся в синагоге. Однако достаточно было вспомнить, насколько аккуратно дети и внуки в равной степени с взрослыми посещали синагогу, чтобы поверить в то, что все они вместе, скорее всего, руководствовались убеждением и верой.
      Яков тогда дипломатично увел разговор в сторону:
      - Извини Макс, твоя Адель француженка?
      - Почему ты это спрашиваешь?
      - Я с удивлением смотрю, с какой любовью и вдохновением она исполняет израильские танцы и песни.
      Макс оживился.
      - Больше четверти нашей паствы не являются евреями. Я, например, немец по происхождению, Адель - чистокровная француженка, А Мартин по матери украинец.
      Заметив смятение на лице Якова, Макс спокойно добавил, как само собой разумеющуюся истину:
      - Мы любим Израиль и евреев. Ведь они дали миру основы поведения человека. Отмечаем религиозные еврейские праздники. Не почитать евреев, означает, не признавать Иисуса Христа. И вера наша во многом смыкается с иудаизмом.
      Его рассуждения были прерваны появившимся в это время новым посетителем в ковбойском облачении. Он сразу привлек внимание присутствующих своим значительным ростом и довольно интеллигентным лицом. На нем была коричневая широкополая шляпа с загнутыми краями, расстегнутый серо голубой жилет, синий в горошек платок, повязанный вокруг шеи. Человек подсел к свободному столику и выставил свои ноги вперед, демонстрируя шикарные свои сапоги из светло желтой кожи с накладками и серебряными звездными шпорами.
      - Полюбуйся, Яков. Это нам, как бы, на память о нашей с тобой поездке. Живой экспонат ковбоя. Сейчас мужчины в одиночку, и вместе будут собираться вокруг него, и оценивать достоинство его новой экипировки.
      Встречи, беседы с Адель и Максом не могли не оставить глубокий след в душе Якова и Эллы. Оба они долго сожалели о том, что пришлось пожертвовать возможностью часто встречаться с такими незаурядными людьми из-за вынужденной необходимости прервать связь с мессианской синагогой.
      Яков и Элла продолжали стоять в середине зала и осматривать все вокруг в надежде встретить кого-нибудь из знакомых. С радостью они обнаружили в одном из передних рядов у центрального прохода Джона. Не успели они подойти к нему вплотную, как услышали:
      - Hello, zo-lo-taya rib-ka! После Вас я купил книжку Пушкина на русском языке и попытался прочитать эту сказку. Рад вас видеть.
      - Ты замечательно выглядишь, Джон. Галстук на тебе, какой шикарный. Рассказывай, как дела?
      - Первый раз в своей жизни галстук одел. Долго мучился и не смог его, как следует, завязать. Пришла как раз к нам Хали и помогла.
      - Ты нам никогда не рассказывал про Хали, - заметила Элла с доброжелательной поддевкой, но тут же поменяла разговор.
      - Папа с мамой твои здоровы?
      - Папа - здоров. А вот мама - нет. Ишемия сердца.
      - А ты то как?
      - У меня теперь много работы. Я ведь уже два года работаю в доме престарелых, как Social Worker помощник.
      Джон заметно изменился. Резче обозначился профиль лица, появились тонкие морщины вокруг глаз. Голос его окреп и звучал более уверенно. Раньше, бывало, его высказывание или вопрос заканчивался остановившимся в глазах выражением неуверенности или сомнения, чего не было сейчас. Его речь стала более живой и уверенной.
      В зале стоял шум от многочисленных взаимных приветствий, громких восторженных восклицаний. Звучали трогательные, ностальгические звуки известной песни Sunrise-sunsеt14.
      Они уселись рядом. Джон рассеянно поддерживал беседу. Глядя на него, могло показаться, что он одновременно прислушивался к словам и мелодии песни. Она изливала печаль расставания родителей с детьми, уходящими навсегда в другую жизнь, которую им предстоит строить самому. И в то же время эта медленная и плавная, как временной поток, песня шла от отцовского и материнского сердца сквозь слезы радости и гордости за своих детей. О чем мог думать в это время бледнолицый молодой человек, навсегда прикованный к инвалидной коляске?
      Спустя некоторое время гости угомонились. Наступила напряженная тишина. Все уже было приготовлено к свадебной церемонии. И вот она началась.
      Под хупу с красным балдахином, где уже стоял раввин, а также некоторые родственники и близкие друзья, вошли жених и отец невесты. Потом появилась невеста, покрытая вуалью, и мать невесты. Им предстояло "окрутить жениха". Для этого они семь раз обошли нареченного.
      Потом Раввин налил в бокалы вина и провозгласил два благословения, которые зал слово в слово за ним повторял.
      - Благословен Ты, Господь, наш Бог, царь мироздания, сотворивший виноградный плод! Аминь!
      - Благословен Ты, Господь, наш Бог и царь мироздания сотворивший веселье и радость, жениха и невесту, ликование, пение, торжество и блаженство, любовь и братство, мир и дружбу! Господь, наш Бог, да звучит ликующий голос жениха и невесты из-под свадебного балдахина! Благословен Ты, господь, радующий жениха с невестой! Аминь!
      Эдит и Мартин по очереди пьют вино из бокала.
      Наступает самый торжественный момент, когда жених надевает свадебное кольцо невесте в присутствии свидетелей, и говорит на иврите:
      - Теперь ты посвящена мне этим кольцом по закону Моисея и всего Израиля.
      Зал загудел множеством голосов благословляющих новобрачных. Теперь уже как мужа и жену.
      Джон не сводил глаз со стройной фигуры Эдит, ее лица, освещенного безграничной радостью и счастьем. В какой то момент в его глазах все представилось в тумане и вместо Эдит, ему виделась... Хали. Сколько раз она со слезами на глазах говорила ему:
      "Забудь свое несчастье. Ты сильный, ты все сможешь. А я...,- продолжала она, - еще в школе... Помнишь, как мы весной вместе, бегом взбирались на поросшую диким цветущим кустарником гору. Я тогда твердо знала..., что ты мой, мой. И сейчас утверждаю, ты - мой!".
      Нельзя было не заметить, как Джон опустил свои задумчивые глаза вниз и долго оставался в таком положении.
      Раввин зачитал все семь благословений. После этого невеста и жених пили вино. На этот раз уже, как муж и жена. Самым счастливым моментом свадьбы мог бы быть момент, когда жених, наконец, разбивает, специально предназначенный для свадебной церемонии, бокал. Но, поскольку это делается в память о великой трагедии еврейского народа, - трагедии разрушения иерусалимского храма, - ощущение счастье для еврейского сердца не может быть полным.
      Грянула танцевальная музыка. Оркестр играл вальс Anniversary Song15. Гости постепенно стали выходить на танец. Однако значительная часть из них отправилась за угощениями. Застолье было организованно чисто на американский манер. Длинный стол с овощными, мясными и фруктовыми блюдами и вином стоял в стороне. Каждый мог сам себя обслужить.
      Наступило время, когда к гостям вышли счастливые, возбужденные Мартин и Эдикт. Их окружили плотным кольцом, поздравляли. Поздравляли также их родителей. Со всех сторон раздавалось: Мазелтов! Мазелтов16!
      После вальса зазвучала песня If I were a rich man17, как приятное шуточное дополнение к мечтам молодых людей, только что соединивших свои судьбы.
      Когда толпа рассосалась, Яков, Элла, Джон приблизились к молодоженам и тут же услышали знакомый голос Мартина. Он извинился перед пожилым, небольшого роста мужчиной и прервал с ним беседу. Потом вышел вперед, держа за руку раскрасневшуюся, счастливую от всеобщего внимания Эдит.
      - Потрясающая встреча! Мы чертовски рады Вас видеть! Как часто мы вспоминали Вас с любовью и надеждой! - наперебой раздавались их голоса.
      Мартин предложил;
      - Давайте пройдем в свободную комнату. Там посидим и немого поговорим.
      Когда они уселись за стол, Элла сказала:
      - От души горячо поздравляем Вас! Счастья Вам, здоровья, успехов!
      Яков, пытаясь несколько развеселить молодых, принял позу и манеру говорить, как Мартин, когда тот читает молитву, и назидательно, не торопясь, промолвил:
      Создавая человека, Бог дает ему заповедь: " Плодитесь и размножайтесь, заселяйте Землю и властвуйте над нею". Так что, желаем Вам, прежде всего, заиметь много замечательных детишек.
      Лицо Мартина расплылось в широкой улыбке. Он с шумом встал, сомкнул ноги, выставил по-солдатски грудь вперед и радостно выпалил:
      - Yes, Sir18!
      - Спасибо Вам за приглашение на свадьбу. Мы в восторге от вашего прекрасного незабываемого свадебного праздника.
      - Я вижу, Майкл, хорошим ты был у нас прихожанином. Тору цитируешь. Про Эллу тоже иначе и не скажешь. Приходите к нам опять. У нас теперь есть русский переводчик. Звуковую технику приобрели новую. Ждем вас.
      - Пока не можем. Я назначена на глазную операцию по поводу катаракты. Сказала Элла.
      - О-о, мы с Эдит и Джоном будем молиться за Вас.
      - Спасибо. Мы хотим в этот замечательный день подарить тебе Мартин диск New classic19. А это тебе Эдит. Я сама связала эту накидку.
      - Большое спасибо! Мы с Эдит любим вечерами слушать музыку. Телевизор включаем редко. Только, когда новости, спорт.
      - В следующий субботний день передайте, пожалуйста, от нас привет Дженнифер, Максу с Адель, всем, всем.
      - Дженнифер в последние годы находится в Латвии, и нас не забывает..., - Мартин на секунду замолк, посмотрел в сторону Эдит, улыбнулся, - там, конечно, она испытывает трудности. Приходится нам поддерживать ее финансы. Макса?... Его с Адель мы уже давно не видели.
      На этом они распрощались. Мартин с Эдит присоединились к гостям, которые все это время их ждали.
      Известие о том, что о Максе и Адели давно уже нет никаких сведений, опечалило и насторожило Якова и Эллу.
      Оставшись втроем, Яков напомнил Джону, что он почти ничего не рассказал о своей работе.
      - Так, что же ты делаешь, в качестве Social worker20 помощника?
      - Обращаются ко мне пожилые люди и просят помощи. В особенности тяжело проходится эмигрантам из России, Мексики, Китая, которые недавно переехали в США и не знают еще английского языка и наших порядков.
      - И что же ты, как мудрый раввин, советуешь им, как жить и справляться с неурядицами в их жизни? - полюбопытствовала Элла.
      Джон принял серьезный вид, и некоторое время обдумывал свой ответ. Видимо, эта шутка его озадачила. Тем не менее, у него появилось намерение рассказать о своей работе подробней. Поделиться тем, как пожилые люди, не желая беспокоить своих взрослых детей, занятых на работе, приходят к нему с просьбой связаться с тем или иным учреждением и выяснить вопрос, который их интересует.
      - Эти люди проявляют повышенную нервозность, характерную для их возраста, и, первым делом, приходится найти слова, которые успокоили бы их, - твердо повел речь Джон, - Знаете, я, конечно, не раввин, но, если хотите, я чувствую себя одним из помощников Бога на земле. Именно, так. Бог не может разглядеть все обиды, несправедливости, которые выпадают на долю беззащитных людей. Он не всегда может оградить нас от неряшливых работников, жадных людей, жуликов, обманщиков.
      - И что же? - вмешалась Элла.
      - Просят помощи по разному поводу. Один, что прислали счет на крупную сумму из госпиталя, к услугам которого человек никогда не прибегал. Другой, - беспокоится, что по неизвестным причинам задерживается оформление гражданства. Вот я и звоню по телефону в различные учреждения, обращаюсь за помощью к конгрессменам.
      - Джон, мы восхищены тобой.
      На прощенье Джон выпрямился в своей коляске и тоном человека, который уже приобрел некий жизненный опыт, заявил.
      - Обычно говорят, - "Бог в помощь". А я говорю, - "Бог в помощь и Богу помощь"...
      "Более тысяча лет, - подумала Элла, - идет спор между религиозными лидерами христианства и иудаизма о том, как очистить свою душу от содеянных грехов и обеспечить свое блаженное будущее в мире грядущем, - верой в Всевышнего или делом. Простой же народ, давно усвоил для себя истину о том, что на бога надейся, а сам не плошай.
      Яков бросил случайный взгляд в сторону покоящихся на ступеньке инвалидной тележки безжизненных ног Джона, и неожиданно для себя вздрогнул всем телом. Что-то на этот раз, до боли знакомое, горячим пламенем залило его сердце, сковало мысли, отбросило назад, в далекое прошлое.
      После боя. Он тяжело ранен, - левая рука и грудь поражены осколками. Бессонные, мучительные, долгие дни и ночи. Беспомощность, бессилие, ожесточение.
      Во что он тогда верил и верил ли он вообще во что-нибудь?
      Джон верит, верит в чудо. Легче ли ему переносить немощность, боль? Видимо - да. Но, чтобы выжить, этого, пожалуй, недостаточно. И сама логика человеческого бытия склоняет его к завещанной предками мудрости: "Бог в помощь, Богу помощь".
      - 3
      Маленький, светло перламутрового покрытия Nissan медленно шел по загородному шоссе, щедро уступая дорогу идущим в обгон одиночным автомобилям. Дети пригласили их в гости с ночевкой на восемь часов вечера, и был у них, после свадьбы, большой запас во времени. Солнце только начинало склоняться к закату.
      Чаще бывает, когда водителя одолевает сумасшедший необъяснимый порыв, с которым справиться невозможно. И тогда он мчится на всех парах, не отдавая себе отчета в том, насколько это целесообразно.
      Но сейчас, все обстояло наоборот. Преобладало желание ехать, как можно медленней. Тем более, трасса была мало загружена. Ничто не побуждало к быстрой езде.
      Мимо проносились широкие зеленые луга, где мирно паслись стада коров и лошадей. Просторные сосновые и заросшие, непроходимые леса. Аккуратные фермерские дома с хозяйственными пристройками, обсаженные могучими развесистыми дубовыми деревьями для защиты от палящего солнечного зноя.
      Одна за другой в памяти оживлялись сцены только что прошедшей свадьбы, и не хотелось расставаться с ними.
      - Посмотришь, - с удивлением рассуждала Элла, находясь под сильным впечатлением от только что состоявшихся встреч, - прямо таки, созвездие добра, любви и дружбы. Излучение милых, добрых, симпатичных людей. И еще: притягательность новой, смешанной веры. Она, видите ли, приведет к вечному миру между двумя великими верованиями через их слияние. Для этого, нужно только одно. И совершеннейший пустяк. Признать Иешуа и, особенно, все, что с ним связанно. Причем, это должна сделать та сторона, которая веками подвергалась гонениям, притеснениям, кровавым, бесчеловечным погромам из-за этого имени... Но, допустим, что гарантия мира на этот раз неоспорима. Не переместится ли после этого прямиком в собственный дом вражда, злоба, ненависть между теми, кто остается верен древним заветам и теми, кто их нарушает? Не приведет ли это к междоусобице, расколу, и, может даже, к самоуничтожению древнего народа. Кто из этих добрых, милых людей этого хочет!? Кто, спрашивается, стоит за всем этим? Кто из них являются коварными дирижерами, а кто - покорными, слепыми актерами?
      Яков продолжал держать руль, задумчиво уставил свой взгляд в дорогу и надолго дал волю своим скрытым мыслям.
      Шуршали колеса, гудели моторы, встречный ветер с шумом врывался в окна автомобилей. Люди куда то мчались, зачем - то торопились, чего - то добивались достичь.
      Яков вдруг нарушил молчание и то, что Элла услышала от своего мужа, в немалой степени ее удивило, и даже взволновало. Как ни странно, но впервые за всю их совместную жизнь они стали проявлять интерес к судьбе своего народа, впервые почувствовали уважение и понимание его сложной трагической истории, ответственность за его существование.
      Яков говорил, не торопясь, и так, словно оправдывался в запоздалом прозрении.
      - Считай меня, жена, кем угодно, - отступником, перерожденцем, неучем, наконец. Но в последнее время мне, человеку простому, не зашоренному ворохом научных положений, после всего увиденного и познанного, хотелось бы сказать: давайте, все люди Земли нашей, закроем глаза и представим, что Солнца мы никогда раньше не видели и о нем ничего не слышали. И, вдруг, оно впервые величественно, медленно начинает вставать из-за горизонта... Мрак сменяется ярким светом, холод - нежным теплом. Страх, потрясение, трепет одолевает всех живущих на Земле. И, согласись, пожалуйста, что никому не надо будет в этот момент доказывать, что свету явился - Он сам. Его десница, его действо, его рука!
      - Так вот, не кажется ли тебе, что такое именно явление народу происходит в начале каждого божьего дня, на заре. И именно он в образе чудотворного, сверхъестественного светила каждое утро открывает для нас роскошную красоту мира, в очередной раз согревает и увлажняет Землю нашу, дабы она давала рост всему живому. Он каждодневно во всем и повсюду. В нашей совести - со сводом завещанных нам законов. В любви, приносящей человеку высшее наслаждение и возможность продления рода. Он, - кто одарил нас великой страстью созидать, совершенствовать, страстью делать лучше и так, как не делал человек никогда ранее!
      Небольшая пауза и Яков продолжает.
      - Прошло много миллионов лет, как Человек живет на планете Земля. И все это время он ждет прихода с небес избавителя от горя и несчастья. Ждет, не дождется, надеясь, гадая, предполагая, когда это произойдет... Споры о приходе Мессии рождают звериную ненависть, приводят к безумному кровопролитию. В действительности же он, на самом то деле, уже очень давно, с самого начала мироздания, постоянно с нами. Ежедневно является к нам в виде удивительного чуда, - чуда рождения очередного светлого дня...
      Как бы желая подтвердить истинность своих слов, Яков машинально нажимает на акселератор. Машина вырвалась вперед, и с легкой податливостью помчалась по дороге, на Запад.
      В это время на небесах - мудрый, божественной красоты неторопливый закат преподносил людям совершено новый, неповторимый сюжет.
      После кратковременного, обильного дождя, небесное представление выглядело, словно знамение. Золотые лучи вечного нашего источника тепла и света в одном месте несли свою древнюю мудрость напрямую к земле, а в другом, - проходили через разрывы в пушистом багряном облаке в виде трех лучей, смягчая строгое сияние и принося к земле другие, свои заветы. И думалось о том, что в каждом из этих случаев можно нести правду по-своему, сохраняя свою самобытность, свое лицо, свою свободу.
      Конец. Хьюстон, США, сентябрь 2004 года.
      1 Ничего себе! Целая гора всякой еды! Вот и хорошо, можно весь месяц сидеть дома и читать наши книжки.
      2 О, боже! Никаких проблем!
      3 Все бесплатно. Откуда Вы?
      4 Из России.
      5 Боже праведный, из России?! Мы очень рады встречи с вами! Меня зовут Дженнифер.
      6 Мой друг раввин Мартин. Приходите, пожалуйста, к нам на субботний праздник.
      7 Яков и Элла, присоединяйтесь к нам, пожалуйста!
      8 Дженнифер рассказывала мне о вас. Вы, в самом деле, из России?
      9 Я рада за Адель. Ее жизнь в полной безопасности.
      10 Из-под небес
      11 Знаете ли вы такое изречение: " Прежде всего, стоять лицом к евреям!"?.
      12 Надеюсь, - знаете.
      1 3 Похоже, старик всю жизнь был под пятой у старухи.
      14 То заря, то закат.
      15 Юбилейный вальс
      16 Поздравляем! (евр.)
      17 Если я стану богатым человеком
      18 Есть, сер!
      19 Новая классика.
      20 Во многих учреждениях США служащий, оказывающий помощь сотрудникам, пенсионерам, больным в решении социальных вопросов.