Примерно тем же занимались и чиновники, что: сокращали социальные расходы - без стрельбы, постепенно изнуряя людей неврозами и недоеданием. Но людям можно помочь деньгами, а своим, внесенным Хармоном в списки на уничтожение, - только делом. Как ни слаба Чара с оставшимися дочерьми, она права - надо дать Хармону понять, что безнаказанным он не останется и что всегда найдется кто-нибудь, кто отомстит за всех заранее приговоренных баншеров. Люди сами учат, что маньякам надо решительно сопротивляться, чтобы уцелеть.
      - Нет, надо воевать, - сказал Фосфор. - Не думай, что я против войны. Мы неплохо поработали - разбили их гнездо в Бэкъярде, налет на квартиру Хармона устроили - но сейчас нам надо сделать передышку, отлежаться в безопасном месте. Нас слишком мало для активных действий. Попробуем найти из шестой версии таких, кто выступит вместе с нами. Карантин - не глухая стена; уверен, кто-нибудь нас поддержит. Лучше всего, конечно, если б нами командовал опытный человек... И оружие раздобыть можно. Но сейчас втроем лезть на рожон...
      - Вчетвером! - Косе не нравилось, что ее считают лишней. - Звон пятый! Нормальное число для боевой ячейки!...
      - Наверно, вот и люди так же, - проговорила Лилеен с закрытыми глазами. - Все видят, что в Городе непорядок, а собраться и исправить все никак. Разве можно так жить, как в Поганище?...
      - Это значит, мы - "активные суслики", - поспешила обратиться к новым знаниям Косичка. - Так "политична" называет бунтарей. Мы везде суемся. Мы и до войны на месте не сидели!...
      - Мы провернем еще одно дело, - пообещала Чара, - всего одно, а потом - в подполье. Ты согласен?
      - По разу за каждую нашу, - вытянув руку, Лилеен стала загибать пальцы. - За Дымку - Бэкъярд, за Маску - квартиру, а теперь за Гильзу. За Фанка и Чайку с Чехардой после сквитаемся, да? Фос, ты ведь с нами, правда?
      - И не сомневайся. Но послушайте - на похищениях чаще всего попадаются. Я бодигард; в меня закачивали кой-какие сведения - как избежать похищения, как вести переговоры...
      - Проблем не будет, - заверила Чара. - Помощница Хиллари Хармона сама сказала в интервью, где и когда ее ловить. Если она так неосмотрительна, значит, у нее нет серьезных навыков личной безопасности. Мы легко справимся с ней, а содержать ее здесь - никаких хлопот.
      - Застращаем ее - и не пикнет, - поделилась мечтами Лильен. - И Хармону все нервы вымотаем. Уж мы-то точно лучше его, хотя бы тем, что от страха глупостей не наделаем.
      "Как бы их нам от большого ума не наделать", - про себя возразил Фосфор, но смолчал. Спорить с Чарой было бесполезно, и ближайшее будущее Фосфора оказалось намертво сцепленным с планами поредевшей, но неугомонной семьи.
      Звон тем временем во сне добрался до Реки - туда, где Левая Река и Правая сливаются в Большую между Гриннином, Новыми Руинами и Портом. Здесь была глухая тишь; Река как будто обмелела, а берега ее сильно сблизились, и вообще все изменилось почти до неузнаваемости - раньше под неохватными и высоченными пролетами мостов буксиры тянули в обе стороны караваны барж, чей путь от океанского порта до космического занимал едва не сутки, Река горела массой движущихся огней, а удаленный берег Порта сиял светящейся мозаичной стеной; сейчас же за Рекой сгустилась тьма, мосты как наводнением смыло, и башни кордонной линии за полосой мертвой воды накренились, погасив глаза-прожектора. Поперек недвижимой Реки полз темный паром, и Звон неясно различал на нем сутулую фигуру, упиравшуюся в дно шестом.
      Холодом веяло с той стороны; Звона стало знобить. На причале паромной переправы, как на обрубке низкого моста, стояли люди, множество молчаливых, ожидающих людей; Звон для компании подошел к ним, но взгляды их ему не понравились - они отталкивали, а выражение лиц было у всех одно, какое-то отсутствующее и вместе с тем неприязненное. Узнав среди людей Гильзу, он обрадовался и заговорил с ней:
      - Куда едешь?
      - Туда, - кивком показала она на противоположный берег, где падающий снег казался черным.
      - Здорово, что я тебя встретил; вместе веселей. У тебя там родня?
      - Да, много. Меня ждут. А тебе туда ехать рано.
      - Ну, как знаешь, - немного обиделся Звон, но плыть на переполненном пароме ему не хотелось. Можно подождать следующего рейса. Паромщик, седой и косматый, как старый городской бродяга, уже покрикивал издали:
      - Три арги! Все готовьте за проезд три арги!...
      - А я без денег... - порылась в сумочке Гильза; Звон со щедростью закадычного приятеля протянул ей монету. - Спасибо, Звон, - тебя не убьют и не ранят, не бойся.
      - Откуда... - начал он, но паром уже ткнулся в край причала навешанными по борту шинами, и люди качнулись, устремляясь на плавучую платформу, увлекая за собой и Гильзу. Ее толкали, пихали; толпа волокла ее, как поток, а она упиралась, оглядывалась и кричала Звону:
      - Скажи Фосфору - пусть не выходит!... Берегитесы!
      Сзади и сверху послышался знакомый рокот - ро-топлан все же выследил Звона и снижался, прорезая мрак снопами жесткого света; лица идущих на паром были необычайно бледными, с землистыми тенями вокруг губ и глаз, и снег на их лицах не таял - лишь у Гильзы щеки были мокрыми. За громом моторов ее голос был почти неразличим:
      - Передай... Рыбаку..
      Она кричала, исчезая, и Звон уже не понимал ее слов. Ротоплан полоснул по пристани лазерным цело-указателем, и за пламенным пятном побежала быстрая цепочка попаданий; сорвавшись на воду, очередь отметила свой путь фонтанчиками. Паромщик, вскинув морщинистые кулаки, захохотал; глаза его зло и радостно сверкнули алым. Звон побежал, виляя, чтоб хоть сразу не попали. "Не убьют, не ранят" - повторял он про себя, как заклинание. В ушах трещало от близкой стрельбы - оказалось, это сквот дрожит, пока проходит поезд. Звон потряс головой, вскинулся:
      - А? Что?!
      - Это грузовой состав; порожняком идет, - сказала Чара, выглянув наружу.
      Звон опять повалился, глубоко вздохнув.
      Киборги не видят снов, и Чаре не дано было услышать предостережений из того пространства, где вместо дождя льются слезы, а вместо ветра летят мысли.
      Она чувствовала, что петля сжимается, что недовольный Город постепенно стягивает вокруг них кольца своего змеиного тела, что Фосфор прав; разум подсказывал верную мысль - "Надо бежать" - но мало кто в этом мире руководствуется рассудком. Чувства сильней осторожного разума. Инстинкт справедливости должен быть выполнен во что бы то ни стало, и смерть - не самая высокая цена, иначе жизнь станет гнетущим стыдом за все клятвы, оказавшиеся ложью. Люди могут позабыть, о чем клялись; киборги - нет.
      Значит, война продолжается.