На ТуаТоу, под невесомым белым сводом конференц-зала, Хиллари пережил момент восторга, выпадающий ученым раз, редко два раза в жизни. И Ленард Хорст, однокашник и вечный соперник, наконец утратил спесь и признал его победителем. В Городе его ждала подруга, красавица и умни- ца, в "Персевале" - объятия Суванны Виная, в проекте - u обожание и энтузиазм сотрудников, еще в мае сего года угрю- мых и насупленных, и планы расширения на средства, выде-* ленные подкомиссией. Гессенская премия по робопсихоло-в: гии готова была упасть ему в руки, чтобы уравнять в заслугах с Карлом Машталером (вот бы и вручал ее сам Машталер!..). А где Гессенская премия - там звание профессора Honoris causa*...
      *Honoris causa (лат.) - ради почета, за заслуги. Например, u ученая степень, присуждаемая зц научные заслуги, без защиты диссертации.
      Все свершилось, все, что еще весной казалось невозможным. Варлокеры собрали миллион с лишним подписей, чем запустили механизм парламентской инициативы, и Григ Ауди протащил через конгресс "Закон об информационной базе мыслящих систем", где говорилось, что память высших ки-боргов не подлежит чистке, а лишь контролю отклонений. Сандра Вестон кипела ядом, а Энрик готовил к выпуску Тринадцатый Диск и документальный фильм о Хлипе. Консорциум GR-Family-BIC выиграл у аларков тендер в Северной Тьянгале.
      Что такое перелет на десантном боте и пересадка во вьюжном, морозном Норд-Хайде, если впереди - рождественские каникулы?!
      Салон бота был предельно компактен и эргономичен - высотой в рост звездного пехотинца в снаряжении, шириной для двух шеренг нагруженных амуницией бойцов; видавшие виды сиденья утоплены в стены; состоящие из бесчисленных . ячеек для вещмешков, оружия и боеприпасов, кислородных аппаратов, биомониторов и вообще всего, дающего десантнику надежду, что до высадки он доживет. Хиллари был рад всему - даже смешанному запаху смазки, защитной пропитки и чистящей пасты. Он слушал бортмеханика, учившего его пристегиваться к креслу, - и кивал с улыбкой. Домой, домой! Пускай в Норд-Хайде хоть буран воет - это возвращение! Почувствовать не индуцированное, а земное тяготение, захлебнуться ветром пополам со снегом - великолепно!
      Бот повело; казалось, пол и потолок перекосились. Желудок Хиллари подкатился к горлу, потом сжался. Они хотят показать штабным и штатским, как летают настоящие вояки? Ну, валяйте, парни! Мы не из хилых.
      Кораблик подрагивал, тараня атмосферу. Тяжелой рукой Хиллари вынул из панели изогнутый стерженек с утолщениями на концах; микрофон прилип к уху, другой оказался у горла; иначе сквозь ревучий гул не докричишься.
      - Алло, Тито! Как слышно?
      - О'к, Хиллари, - лицо Гердзи по ту сторону салона было настороженным и напряженным; он едва смог обозначить губами улыбку.
      - Как думаешь, похожи мы снизу на вифлеемскую звезду?.. Там день или ночь, в Норд-Хайде?
      - Говорит второй пилот. Сэр, на долготе Норд-Хайда сейчас 20.37. Облачность высокая и плотная. Так что вряд ли кто нас видит, кроме телеметристов. К тому же мы заходим со стороны моря. Полет проходит нормально. Уж внизу-то мы точно окажемся.
      - Первая шутка на родной земле; спасибо.
      - Рад стараться, сэр.
      - Как насчет погоды по прибытии?
      - Сплошной привет от Санта-Клауса. Ветер - 15 метров в секунду плюс осадки.
      - Именно об этом я мечтал. Меня утомило туанское вечное лето.
      К телу постепенно возвращалось чувство привычной тяжести; вот - взвыли планетарные двигатели.
      - Добро пожаловать в Норд-Хайд, курорт для экстрема-лов! Приготовиться к посадке.
      * * *
      - Мне будет неловко войти туда, - бормотал Фанк, выбираясь из машины. Тем более - вы их предупредили...
      - Но когда ты вернешься, я им не сказал, - ответил, вылезая следом, мужчина в черном, с качнувшимся на груди нефритовым кулоном. - Полагаю, там все свыклись и с новым боссом, и с новым директором, а к тебе им не привыкать.
      - Я - совсем не тот, кто покинул театр в апреле... Вы понимаете? Я не знаю, как меня примут.
      - Нет смысла гадать - надо проверить.
      "Большое рождественское шоу - 12 дней, - полыхало над входом в Фанк Амара. - Тайна жизни, чудеса, знамения и дивное рождение! Дети - бесплатно".
      Переливался огромный настенный экран, выплескивая свет и фантомные объемы; Деваки превращалась в Майядеву, та-в Деву Марию, и вновь, а то вдруг из экрана шел прекрасный ребенок, протягивая руки к прохожим, и из ладоней его рассыпались цветы.
      - Если это все придумал Хац, то он - законченный ассимилянт, вполголоса заметил Фанк, пытаясь по фасаду определить, хорошо ли подготовлен театр к Святкам. - Насколько я знаю, его божества выглядят совсем иначе. Ему следовало подумать и о других разумных...
      - Идем же, - позвал мужчина в черном.
      Кассовый зал и вестибюль удалось проскочить незаметно, но в фойе!.. Там, увеселяя детвору, Донти жонглировал шариками, Бенита раздавала ангелочков, машущих крылышками, а Мика и Киута показывали свою фантастическую гибкость.
      Шарики осыпались градом и покатились по полу; Донти сорвался с места, как снаряд из катапульты, с воплем:
      - Фаааааааанк!!!
      Ньягонцы обниматься никогда не лезли, ласки у них бесконтактные, но Донти был ребенком, а детям у ньягонцев позволялось все.
      Донти не надо было подхватывать - он так оплел Фанка всеми лапами, что и втроем не отодрать.
      Бенита завертелась - куда ангелов сложить?! - потом спохватилась и выкрикнула:
      - Люди, Фанк вернулся! Позовите Хаца!
      Публика в фойе смешалась, гомон заглушил музыку, лившуюся из динамиков, а над головами уже показался бюст Ко-эрана, разгребавшего дорогу длинными ручищами:
      - Пропустите директора. Пожалуйста. Извините. Я прошу меня пройти!
      - Фанк, автограф! Фанк, с тобой можно сняться? Дайте хоть потрогать! не терялись взрослые посетители, обступив Фанка с повисшим на нем Донти, который ни за что не хотел выпускать экс-директора. Пробился и Хац - в теплом жилете и трико с подогревом.
      - Ну, Фанк, здравствуй. Мы заждались. Ты насовсем, надеюсь?
      - Га-га, он с нами, - басил Коэран, ощупывая Фанка здоровенной ладонью. - Будет работа!
      Мужчину в черном сразу опознали как некое ответственное важное лицо; вопросы на него сыпались самые непосредственные, каких и Доран не выдумает:
      - Это правда, что Пророк купил театр? Здесь будет храм или театр? А Фанк опять директор?
      - Прошу минуту тишины! - агент высоко поднял ладони, а зычный голос его заставил окружающих замолкнуть. - Я отвечать не уполномочен. Вам все объяснит Фанк.
      - Пожалуйста, на трибуну, - Коэран поднял Фанка вместе с Донти на плечо; он и не такие силовые трюки мог проделывать. - Ашшш!! Все слушаем!
      Фанк огляделся - десятки, сотни любящих, любопытных, устремленных на него взглядов. Ждут его слова. Его - годами скрывавшего свою природу, жившего под угрозой разоблачения, в постоянном страхе перед шантажом Борова. Ни звука в упрек, ни знака отторжения, ни выкрика: "Эй ты, кукла!" Они приняли его, простили ему все и ждали, что он будет для них тем же, прежним Фанком. Иного они не хотят.
      - Друзья, - проговорил он наконец, - я рад, что вы пришли к нам в театр...
      - К нам, к нам, - кошкой урчал Донти ему в ухо и терся щекой.
      - .. .и вдвойне рад, что могу снова служить вам как артист. Театром владеет Мартин Рассел; вы знаете, кто это. Директор - Хацирас, он вам хорошо знаком по сцене, и я ему целиком доверяю. А я... я буду кибер-консультантом...
      Ответом был обвальный хохот.
      - Да что в этом смешного?..
      - Молчи! - тряхнул плечом Коэран.
      - А петь ты будешь? - просунулся ближе паренек в возрасте между верой в сказки и первой любовью. - Петь с Диска? Пророк разрешил тебе?
      Фанк поискал глазами агента; тот кивнул.
      - Да, могу. Но без записи.. И своим голосом.
      - Гитару! - замахала руками Бенита. - Сейчас же!
      - Что, прямо здесь? Я...
      - Да, Фанки. Иначе я измучаю себя жестокой голодовкой, - шепнула Бенита с лукавством.
      - Ты давишь на меня, злодейка!.. - прошипел Фанк.
      Бегом принесли гитару; в фойе набились все, кто был в театре, и новые прибывали с улицы. Кое-как очистили круг для певца. Стойко терпели, пока он настраивал инструмент.
      - Вот. Эта песня... она главная.
      Много лет я скитался и спорил с Судьбой,
      Был от горя и радости пьян.
      Но в назначенный час я на берег пришел
      Впереди расстилался туман.
      Позади суета перекрестков и дней,
      Боль измены и злые дожди,
      Позади весь мой путь, что пройти я сумел,
      И великий туман впереди.
      За туманной рекой,
      За чертой роковой
      Я найти свое счастье смогу.
      По ту сторону сна,
      По ту сторону зла,
      На далеком, чужом берегу.
      Черный ветер хлестал бот снежными вихрями, и те на нагретой обшивке обращались в водяную пленку, над которой трепетала пелена слабого пара; вода стекала по бортам и улетала с ветром, рисуя на плитах вытянутую мокрую тень приземлившейся машины. Густые, как ночь, сумерки ненастного позднего вечера висели низким куполом над Норд-Хайдом, . но громадное, могучее сияние осветителей на башнях не давало тьме накрыть базу. За летящими потоками хлопьев, казавшихся прозрачно-серыми, виднелись горы пусковых станков, кубы ангаров, а у земли непрерывно двигались огни - у-военного транспорта нет ни дня, ни ночи, ни праздников.
      Телескопический трап и удобное место для посадки - привилегия генералов и делегаций VIP. Одевшись в стеганые куртки с капюшонами, пассажиры бота вышли в непогоду ждать перронный автобус - сбившись за шасси, спиной к ветру, задернув капюшоны до носа. Не там встали! Очень скоро их вытеснил на открытое место слоноподобный тягач - мигая проблесковыми вертушками, эта махина с трубным мычанием высунула бивни-захваты, и возвращенцы с ТуаТоу уступили натиску, а то забодает. Смеху и остротам не было конца: "Едва высадившись, они были раздавлены тупым снарядом", "Печальный конец триумфальной миссии", "В надгробной речи Лоуренс Горт сказал...". Чем еще греться и бодриться на продувном ветру?
      Тягач утащил бот в пургу, и на какое-то время пятеро скитальцев остались одни в беснующемся полумраке. Но явился автобус - и они были спасены.
      Здание вокзала в Норд-Хайде тоже оказалось насквозь армейским простота, чистота и казенность. Штампуя отметки о прибытии в паспортах и медицинских сертификатах, серый киборг на пропускном пункте для приезжих объяснил, что флаер "Морион" (ура, свой!..) готовится к вылету, а пока надо посидеть в зале ожидания.
      - Там стоит елка, - добавил он, словно хотел утешить невезучих путешественников, - а в буфете можно согреться.
      Двое новоприбывших - по петлицам из инженерных войск, а на самом деле из разведки - сказали, что принесут выпивку на всех; как-никак Рождество, они не при исполнении, и комендантский патруль не станет придираться сейчас к необычно веселым офицерам.
      Зал был воплощением военщины - на полстены федеральный орел над скрещенными саблями, а по периметру - эмблемы аэрокосмических войск, вот и все украшения; ряды одинаковых кресел и табло объявлений для пассажиров; указатели - "Туалеты", "Убежище", "Багажное отделение" - ярче, чем мишени на стрельбище.
      Отправив багаж по трубе на досмотр и хранение, Хиллари, Гердзи и уорэнт-офицер в должности "ассистент докладчика" (тоже из разведки) пошли сквозь вытянутый в длину зал к центру, где почему-то скопились ожидающие. И причина, оказалось, не в елке, которую на Колумбии заменяла родани-дия иглолистая чарующего лилового цвета, наряженная лентами, звездами и херувимами.
      С каждым шагом по проходу между кресел Хиллари все больше убеждался, что вернулся прямиком в родной проект. Сперва "Морион", а теперь и Дымка собственной персоной. Распустив по плечам пышные волосы, в венчике нимба и какой-то воздушной хламиде с похожими на крылья рукавами, дочь Чары стояла у елки и громко читала нараспев:
      В золотом расплаве солнце встает
      В холодном безмолвье утра.
      Замерло все - мир скован льдом,
      И кажется, что навсегда.
      Девять месяцев стужи, а три - тепла
      Мелькнули и тотчас прошли.
      Выходит, что зло в три раза сильней
      Добра и нежной души.
      Но пусть торжествуют холод и мрак,
      Пусть зло победно смеется
      Смотри! Горят золотые лучи
      Солнце вернется!
      Ее слушали офицеры, их жены и дети, кому выпала нелегкая участь ждать рейсового транспорта в такую ночь, - всего человек пятьдесят. Виднелось несколько синих курток и кепи - это сэйсиды; в иссиня-черных пальто и беретах военные моряки. В другое время сэйсиды держались бы особняком, но сегодня канун Рождества, и если ангел поет, то для всех, без различия.
      - Сядем, - шепнул Хиллари, хотя был уверен, что Дымка их уже заметила, опознала его и с радара оповестила своих:
      "Здесь Кибер-шеф".
      Позади и в стороне от елки стояла ширма из голубого нетканого материала с блестками, на легкой раме, какими пользуются уличные лицедеи в Городе. Дымка удалилась, развеваясь, под аплодисменты зрителей, а с другой стороны из-за ширмы вышел Этикет в серебряной короне, в мантии (то есть в вывернутой наизнанку противолучевой накидке) и с посохом, в котором многие узнали щуп-миноискатель, но атмосфера мистерии заставляла верить, что это мантия и посох, и ничто другое. К лицу координатора была подвешена черная борода.
      - Я царь Ирод, - грозно объявил Этикет, - я властитель всех окрестных стран. Кто мне не повинуется? Я властвую, мне все покорно. Воины мои, солдаты вооруженные, предстаньте перед своим повелителем!
      С деланным маршевым топотом показались из-за ширмы Денщик и Ковш со скотобойными шокерами, в шлемах из кулинарной фольги и бумажных плащах.
      - Царь наш, зачем призываешь, - спросили они хором, - что нам повелеваешь?
      - Идите, истребите всех невинных младенцев.
      - Пойдем и убьем! - громко ответили киборги, сделав "налево - кругом!"; когда они скрылись за ширмой, послышались выстрелы шокеров и приглушенные крики. Кое-кто из детишек начал всхлипывать и прижиматься к матерям.
      - Всех ли убили?
      - Всех, царь Ирод; одна Рахиль не дает свое дитя убить, а хочет твоей милости просить.
      - Кто такая эта непокорная?! Привести ее тотчас сюда, передо мной поставить!
      Вывели Чару в рубище из отрепьев, со слабо шевелящимся свертком на руках; она так его стискивала, что ясно было - не отдаст.
      - Как ты смеешь, Рахиль, не давать ребенка бить моему верному воину?! стукнул Ирод в пол посохом.
      - Царь, помилуй - он у меня один-единственный и такой маленький, никому зла не сделал!
      - Нет ему пощады. Воин, коли его! Ковш сделал движение жалом шокера, будто кинжалом. Чара вскрикнула:
      - Нет мне больше жизни, зачем жить и тосковать?! А за ширмой запели в несколько голосов:
      - Не плачь, Рахиль, не плачь напрасно! - Отцвело его тело, душа уцелела! - Бог примет дитя в свои руки - Возьмет в жители райской обители!
      Показалась Дымка, сразу начав звонко укорять:
      - О Ирод! За твою злость придет гибель, сойдешь в ад кромешный на вечные муки!
      - Нет меня сильнее, не устрашусь я никого! Я буду вечно царствовать и лютовать, соперника не зная! - бахвалился Ирод. Хиллари поймал себя на том, что не воспринимает актеров как своих киборгов; они словно принадлежали иному миру. Сейчас наступит расплата... И вот она - медленно ступая, появилась Лильен с белым лицом, в саване, с косой; голос зловещий, чуточку вкрадчивый:
      - Я - Смерть справедливая и всемогущая, госпожа всего мира. Хватит тебе, Ирод проклятый, на свете жить; пора идти в черную обитель за страшные твои грехи.
      - Ах, Смерть, погоди, дай мне час срока для прощания и покаяния!
      - Поздно ты спохватился. Не вечно тебе неповинных губить, не вечно чистую кровь лить. Нет тебе срока и на полчаса - вот тебе острая коса!
      Удар. Уронив посох и пошатнувшись, Этикет попал в руки Маски и Косички в облике чертей; приплясывая и строя рожи, они увели Ирода под предводительством Смерти, а Дымка воздела руки:
      - Темный владыка в ад провалился, светлый Младенец вновь народился! Слава в вышних Богу, и на земле мир, и в и человеках благоволение!..
      Зал ожидания дружно зарукоплескал; особенно старались ребятишки, радуясь победе над злым царем и тому, что дитя в свертке у Чары вновь заворочалось и запищало. Хлопая, Хиллари встал - да, вон и Селена, сидит в первом ряду...
      - ...а нам, артистам, дайте от щедрот за представление! - Дымка поклонилась и пошла по рядам с тарелкой. Хиллари сунулся в карман и сообразил, что при нем нет наличных, одна карточка.
      - Вам понравилось, мистер Хармон? - Дымка дошла и до него; лицо ее лучилось, но в улыбке пряталась наивная хитринка.
      - М-да, весьма. Нравоучительно.
      - Мы надеемся, что так. Мы старались.
      Серые складывали ширму, команда Чары убирала реквизит. Селена поднялась с места, но с ней заговорили двое контрастных молодых людей, бледный рыжеволосый моряк и темнокожий сэйсид, и она не могла подойти ни к своим, ни к Хиллари, помахала ему издали рукой, и все. Зато рядом сразу оказался Этикет:
      - Поздравляю с прибытием, босс. .
      - Это ты подстроил? Я не поверю, что совпадение случайное.
      - Разумеется, нет. Все дело в точной координации и расчете по минутам.
      - Значит, трюк с автобусом, который задержался...
      - Вторая шутка на родной земле, мистер Хармон. Водитель автобуса...
      - ...и кибер на КПП, пославший нас сюда...
      - Все они наши.
      - Да, и пьеса неплохо отрепетирована. Как ты согласился играть Ирода?..
      - Чара его попросила, - вмешалась Дымка; трое детишек тянулись прикоснуться к ее ангельским одеждам, а другие пятеро вились вокруг Лильен, Маски и Косички, хоть и побаивались их нарядов. - Гонорар мы делим пополам с солдатами. А сценарий написал нам дядя Фанк.
      Кто же, как не он?.. Тихий, спокойный, скромный, но внимательный и умный затворник смог создать простую и трогающую за душу притчу-напоминание. Memento mori.
      Помни о смерти, Хиллари Хармон.
      В свой самый радостный час торжества помни, что ты - Человек и в вечность перейдут твои дела, творения и дети, тобой порожденные.
      Селене никак не удавалось отделаться от ухаживаний офицеров; сэйсид по имени Готтард тоже летел в Вангер и обещал встретиться, когда будет свободен. Сейчас Селена уже не напоминала потерянную невротичку, какой была после плена, - глаза ее блестели, губы улыбались, жесты были полны живости. Хиллари нравилось, что представлять его проект в Вангере будет симпатичная девушка, а не начетчик армейских уставов, но не мешало бы выяснить, как определились у Селены отношения с киборгами, державшими ее на цепи.
      Полезно и то, что она будет вдали от Фосфора. Болезненные привязанности - стойкие, от них нелегко избавиться; пусть ее странное чувство к киборгу утихнет в разлуке и сойдет на нет.
      Дымка занялась детьми - уж очень тем хотелось, чтобы с ними поговорил ангел; Хиллари отвел Этикета в сторону:
      - Ну-с, координатор, твои наблюдения? Коротко.
      - ЦФ-7 инсталлировалась успешно; с Чарой и ее группой можно работать. Пока сказывается остаточная память у Косы и Лильен; их копии наложились на опыт войны. Чара ими командует здраво и крепко; месяца три с ними побудут двое наших, затем отчет - и если все нормально, можно будет отозвать их в Баканар.
      - Прочие группы?
      - Меньше всего хлопот с Мастерицей. Дети Сумерек - более проблемные, с ними не заскучаешь. Фосфора после чистки отправили, как вы решили, стажером на баканарский могильник отходов.
      Это решение Хиллари и Этикет приняли вместе. Обслуга могильника вся из киборгов, охрана - надежнейшая, и, к что приятно, у Этикета там есть связи. Присмотр обеспечен круглые сутки - сервер могильника держит каждого киборга на луче и контролирует любое перемещение. Вытребовать Фосфора в проект для контроля можно за час.
      Селена и Чара подошли к Хиллари одновременно, с разных сторон.
      - Я так рада за тебя, Хил! Мы смотрели записи с конгресса; это было замечательно.
      - Ox, Сель, со стороны всегда все выглядит чудесно.
      А каково мне было продвигать идею... оппоненты там ой какие маститые. И главное - ни черта не понимали в том, что я толкую!.. Как готовность, Чара?
      - Мы прошли инструктаж и работали в центре детской реабилитации, суховато ответила мать-одиночка. - По сводке, в Вангере нуждаются в социальной помощи около трех тысяч детей и подростков. А нас - всего пятеро...
      - Справитесь; у вас есть наработка по наркоманам. Как Маска?
      Бойкий Готгард вновь вышел на Селену с веселым зовом: "Сель, можно тебя на секунду?.."; это позволило Хиллари и Чаре побыть наедине.
      - Я должна поблагодарить вас за то, что вы стерли у Маски воспоминания о войне. С ними ей трудно было бы вживаться в новый образ...
      Хиллари не жаждал и не добивался благодарностей. И никому не докладывал, что Маска получила новый мозг взамен отданного Снежку, а из архива ее личности удалили память о конгрессмене. . О войне Маске расскажут другие.
      - Это дело прошлое; не будем к нему возвращаться. Меня беспокоит направление ее мыслей - она и раньше не была усидчивой и смирной; что сейчас?
      - ЦФ-7 не сделала ее паинькой. Порой проступает уличное воспитание; приходится одергивать.
      - Я серьезно рассчитываю на ваш авторитет, Чара. Кстати, о представлении - затея стоящая. Будете продолжать?
      - Все Святки; пусть к нам привыкают в Вангере.
      - Успеха вам! Будут сложности - обращайтесь к мисс Граухен; ко мне - в крайнем случае.
      - У меня есть просьба, - Чара неназойливо помешала ему уйти. - О Гильзе. Мистер Хармон, ее разум цел в копии...
      - Так, это вопрос финансовый, - голос Хиллари стал строже. - Я не намерен покупать ей тело, поскольку ни в коей мере не считаю себя ответственным за ее гибель. Айрэн-Фотрис тоже не пойдет на расходы ради ваших чувств. Рассчитывайте на себя. Если сделаете целевой взнос в размере стоимости тела с мозгом - я поддержу это. Зарабатывайте где хотите, но легально; источники дохода будут проверяться.
      Слух у них отменный - нет сомнений, "семейка" прислушивалась, чтобы знать, что ответит босс на просьбу. Он уловил взгляд Маски - недоверчивый, исподлобья.
      "Прошлого нет, - подумал Хиллари. - Царь Ирод мертв, все рождается вновь. У всех нас есть шанс построить жизнь на других началах..."
      - Рейс 402 на Вангер - пассажиров просят пройти на посадку, - громко и безжизненно объявил голос сверху.
      - Я отправляюсь с боссом, - сказал Этикет Чаре. - Кажется, мы удачно сыграли сегодня? Выручка составляет сто двадцать восемь арги; половина - твоя, как договорились.
      - Где я найду такого Ирода в Вангере? - озадаченно покачала головой Чара.
      - Поищи среди людей - из них получаются настоящие Ироды,-посоветовал Этикет.
      Помедлив, Этикет протянул ей руку. Чара не сразу ответила, но рукопожатие состоялось.
      - Вот уж не думала, что это когда-нибудь случится...
      - Я тоже. Но с тех пор как ты хотела убить меня, мы оба изменились. Адрес для контакта я тебе дал; чтобы связь сохранилась - обязательно пользуйся им.
      - Я посмотрела в справочнике, что такое Вангер, - бубнила Маска, пока брали багаж из трубы. - Это у полярного круга. Там живут вахтовым методом. Как там может быть столько подростков? Их там что, забывают, как кошек?..
      - Вангер имеет обширные подземные коммуникации, - пояснил Готтард, принимая свою сумку с транспортера; ка- жется, этот черно-синий решил всю дорогу не отставать от Селены. - Там микроклимат, пригодный для жизни. Летом бродяги обитают на поверхности, зимой уходят под землю, вьют там гнезда.
      - Уау! Как ньягонцы! Или аларки. А что они там едят? к - Крыс и йонгеров. Или выходят на добычу по помой- кам, делают подкопы к складам. Вангер - крупный узел транспортной сети на Севере, туда можно добраться морем 0 или на караване платформ. Тамошнее манхло - тяжелый народ.
      - И что их на юг не тянет?..
      - Большой город - много еды. Им хватает.
      - Их вылавливают? - серьезно спросила Косичка.
      - Да, - ответила Селена, знавшая Вангер не хуже Готтарда. - Этим для тренировки занимаются сэйсиды. Правда, Гот?
      - Мы ловим, а не охотимся, - примирительно улыбнулся тот. - Нельзя им там жить. Взрослое манхло их давит, обирает - дети же. Бывали и случаи канниба...
      - Стоп мотор! Если хочешь расписать моим киберам про вангерские катакомбы - сделаешь это, когда я скажу, - пресекла его Селена. - И без страшилок. Договорились?
      - Так точно, - Гот козырнул ей, словно старшему по званию.
      - ОН ТУГО КЛИНИТ К НАШЕЙ КОМАНДИРШЕ, - радировала всем Коса. - ОТОШЬЕМ ИЛИ КАК? ЧТО ДО МЕНЯ - ТО НЕ ЛЮБЛЮ Я КРЫС ЛЕТУЧИХ. ПОЧЕМУ ЕЙ РЫЖИЙ НЕ ПРИГЛЯНУЛСЯ? МОРЯЧОК КРАСИВЕЙ, А ОНА СЭЙСИ-ДУ ГЛАЗКИ СТРОИТ.
      - НАДО ВЫЯСНИТЬ, С КАКОЙ ПЛАНЕТЫ ЭТОТ КУЧЕРЯВЫЙ. ОН, МОЖЕТ, АЛЬТИЙСКИЙ ШПИОН, - присоединилась Лильен. - ЕСЛИ ОН ЕЕ ОБМАНЕТ - ЗНАЧИТ, СКОТ, А ЕСЛИ ПРЕДЛОЖИТ ЖЕНИТЬСЯ - ВОТ ТОГДА ПОРЯДОК.
      - ТАК И СРАЗУ! ОНИ СЕГОДНЯ ПЕРВЫЙ ДЕНЬ, КАК УВИДЕЛИСЬ! - Маске были незнакомы чудеса с первого взгляда.
      - ЭТО ЖЕНСКАЯ ТАЙНА. ВОТ СХВАТИТ ТЕБЯ - ПОЙМЕШЬ, - Лильен по себе знала, как это происходит.
      -ПРОСЛЕДИМ, ПОНАБЛЮДАЕМ, - резюмировала Чара. - В ОБИДУ СЕЛЬ ДАВАТЬ НЕЛЬЗЯ; ХАРМОН ЕЩЕ В МАЕ ВЕЛЕЛ НАМ: "ЗАБОТЬТЕСЬ О НЕЙ". ЭТО ПРИКАЗ.
      - РАЗГОВОРЧИКИ В СТРОЮ, - по привычке среагировал Денщик. - КОНЧИЛИ В ЛЮДСКИЕ ДЕЛА ЛЕЗТЬ.
      -А КОГО-ТО НЕ СПРАШИВАЛИ, - отпарировала Маска, - А КОМУ-ТО ВЕДЕНО ПРИСМАТРИВАТЬ И БОЛЬШЕ НИЧЕГО. МЫ, МОЖЕТ, ЛУЧШЕ ЗНАЕМ, ЧТО ИМ НАДО, - и, чтобы подчеркнуть свою индивидуальность, принялась сквозь зубы напевать хулиганский мотивчик: - Бац-бац, кислота - Тыр-тыр, провода - Дым-дым, комбинат - Это яд, это яд...
      - МАСКА, ПЕРЕСТАНЬ, - велела Чара, - ТЫ ПОРТИШЬ НАМ ИМИДЖ.
      "Хармон вернул мне дневник, - продолжила она мысленные записи, сказав, что это - важно для науки. Я должна сохранить привычку писать то, что думаю. Меня это устраивает, даже если потом дневник попадет в музей робосоциоло-гии и его будут изучать. Пусть исследуют; надеюсь, это хоть сколько-нибудь послужит взаимопониманию между людьми и нами. Мы и они - разные, но, чтобы сблизиться, надо найти нечто общее. Они поймут, как сильно мне хочется вернуть Гильзу; им тоже знакомо чувство утраты. Тело стоит дорого; недешево обойдется и заказной дизайн - мы все решили, что внешность ее должна быть той же, что и раньше. Сколько лет потребуется, чтобы скопить нужную сумму, - восемь, десять?.. Время не имеет значения; мы поставили цель, и мы добьемся. Мы расскажем ей о Рыбаке, а Косичка скопирует тот вечер, когда они объяснились. Память должна быть полной, а помнить следует все - и худшее, чтобы не повторилось, и лучшее, чтобы в душе было светло. Хармон еще не выдумал, как детерминировать для нас понятие "душа", но это слово он из дополнительного словаря не вычеркнул..."
      Снопы света автобусных фар приближались; Лильен отошла за щит ветрового ограждения, села на корточки, смела ладонью снег и быстро, чтобы никто не увидел, нацарапала гвоздем на бордюрном камне: ЛИЛЬЕН + ФОСФОР = ЛЮБОВЬ. Она оставляла надпись всюду, где можно это сделать незаметно. Лильен верила, что эти слова и заложенная в них истина - залог и знак того, что их чувство не угаснет, не остынет, что они встретятся вновь.
      - Лильен! - позвала Селена, выглядывая из-за щита и закрывая лицо от колючего снега. - Сейчас же в машину!..
      Двери со вздохом схлопнулись, приняв пассажиров; глыба автобуса отвалила и двинулась к месту посадки. На остановке не осталось никого; ветер потряхивал щитовую конструкцию, наметал новые слои снежинок на пологие сугробы.
      С отъезда начиналась новая история - о подземельях Вангера, где живут одичавшие дети и дикие взрослые. После святочных представлений и чертям, и ангелам предстояло натянуть непромокаемые комбезы со светящейся нашивкой "СОЦИАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ" на груди, изучить карту катакомб и спускаться в глубокие шахты, откуда тянет мертвечиной, жареными крысами и гниющими отбросами. Стелла, с каждым днем поднимаясь все раньше и выше, растопит снег и высушит взлетно-посадочные площадки базы Норд-Хайд, ветер принесет пыль с далеких холмистых пустошей, редко поросших стелющимся кустарником, и ничто не напомнит о том, как в Сочельник уезжала отсюда семья Чары. Ничто, кроме царапин на камне: ЛИЛЬЕН + ФОСФОР = ЛЮБОВЬ.
      Надпись останется надолго, пока не сотрут ее время и ветер, несущий песок.
      Пенза 16 ноября 1999 года - 6 февраля 2002 года