– Не знаю, что за чума эта Банш, – возмущалась мать, провожая агентов к дверям, – но лично меня бесит, как «General Robots» смеет выпускать такие… такие копии людей! Я не слишком религиозна, но, по-моему, все это оскорбительно для Провидения. Этого не следовало делать с самого начала!

– Мэм, мы всего лишь полицейские, а не священники, – Чарлин протянул ей расписку об изъятии альбома, медальона с волосами, трех кассет с мультфильмами и пяти книг по мотивам тех же мультиков. – Провидение – вне нашей компетенции. Но что касается вашего парня – обязательно сводите его к психологу; у него могут быть большие личные проблемы, связанные с куклами.

Гребешка она нашла лежащим на постели вниз лицом. Мужчины не плачут – слезы у них текут внутрь и выжигают в душе язвы. Мать со вздохом села рядом.

– Да, конечно, ты думаешь, что я плохая и жестокая, раз помогла полиции. И что я не любила никогда и никого. Родди, ты ошибаешься. Я влюблялась и ревела от того, что он меня не замечает. А ты пойми, что твоя ошибка – не трагедия. Это была не девчонка, а кукла. Вряд ли она выбрала тебя, скорее ты – ее, потому что тебе пора влюбиться. Но это пройдет, поверь мне…

– Ну и пусть, что кукла, – тоскливо промычал Гребешок. – Ты ее по-настоящему не знала… Я даже думать не хочу, что она кукла и что их похватают. Они нормальные, как все! Ну почему их в покое не оставят?! Когда на Эридане рабство отменили, никто ведь не стал аморов, рабов этих, обратно загонять в бараки! Вот и их бы так…

– Эриданские аморы – люди, – терпеливо внушала мать, – у них человеческие права. А куклы – это совсем другое, это изделия…

«Изделия» совершенно не вязались с образом Косы, и Гребешок из упрямства гнул свое, переча матери, и учеба в тот день полетела к чертям, а с ней и Принц Мрака Хармон… то есть Ротриа.

Хиллари понял, отчего артисты слывут нервными, взвинченными и злоупотребляют транками и стимуляторами. Когда невероятно вежливый Шуань в четвертый раз остался недоволен сценой «Хиллари Р. Хармон великодушно прощает грехи Габару» и заявил, что надо делать пятый дубль, Хиллари готов был выйти из образа респектабельного «белого воротничка» и что-нибудь съязвить по поводу – не много ли пролито пота из-за какого-то мохнатого воришки?.. Наметившийся мягкий взрыв пресек спокойный Этикет, почти неслышно появившийся в студии и скромно присевший в уголке на одноногий стул.

– Знакомьтесь – Этикет, координатор, – представил новое лицо Хиллари с нежным злорадством в душе. Шуань встал, Шуань отвесил корректный поклон, Шуань рассыпался в комплиментах о своевременном его, Шуаня, приглашении к участию в спасении Габара. Видеоинженер из оперативки, занятый монтажом спасательного фильма, подавил веселый хрюк и сделал вид, что напряженно смотрит в монитор.

– Я рад, искренне рад, что в военном ведомстве, – журчал Шуань, – работают столь понимающие офицеры…

– Он – капитан, – ввернул Хиллари без тени улыбки.

– …как капитан Этикет, и счастлив быть полезен вам в таком ответственном деле, как помощь оступившимся подросткам.

Этикет не остался в долгу и тоже произнес приличествующую случаю речь, со всех сторон обхвалив Шуаня, его науку, его фонд «Анбакера – Надежда» и вообще саму идею дружеского сосуществования мохнатых с голокожими. Под этим сладким соусом запись пятого дубля прошла на диво гладко, и видеоник быстренько скопировал запись на две кассеты с одноразовыми носителями.

– Мы очень вам признательны, – не напрягаясь, изливался Хиллари, – ваша помощь неоценима! Вот пропуск, вас проводят…

– Надеюсь, вы поставите меня в известность об успехе акции? Когда мальчик окажется у вас…

– Да-да-да! Мы пригласим вас вновь. Я оформлю счет на оплату ваших услуг.

– Оо, как можно?! Фонд «Анбакера» – благотворительный! Мы существуем на пожертвования… Я не могу.

– Как вам угодно; в счете есть графа о перечислении денег, можете вложить их в свой же фонд…

Наконец Шуаня удалось сдать охране и помахать ему вслед. Этикет маячил за плечом, как доппельгангер.

– Босс, я готов вылететь для передачи записи; встреча назначена на 16.00… А не хотели бы вы присутствовать при этом?

– Я?

– Правда, обещать встречу я не могу – нужно еще согласие посредника.

– А кто будет посредник?..

– Все тот же Фанк, директор театра, – Этикет был сама безмятежность. – Я дал ему гарантии безопасности… В любом случае, его поимка сейчас ничего не изменит, а находясь на свободе, он под моим контролем может быть полезен проекту.

– Ин-те-рес-но… – Хиллари вгляделся в Этикета, тщетно пытаясь пробурить координатора глазами до мозга и разобраться, какие же хитроумные замыслы там зреют. Он мог даже зримо представить себе Giyomer A75 – деформант фигуры вращения эллипса с отношением фронтального/сагиттального/осевого размеров 11/8/16 см, слиток организованных макромолекул, утыканный стержневыми портами и штекерами обмена, в скорлупе сдвоенного 0.25+0.25 фартанга… Логичная, дальновидная тактика… если не стратегия. Замыслы внедрить СВОЕГО, подконтрольного киборга в Банш витали давно, но всегда разбивались о жесткую контрстратегию баншеров, «отцов» и «матерей», которые всякое свое без вести пропавшее и вновь объявившееся «дитя» автоматически считали пойманным и перепрограммированным врагами. Предложения о переговорах – а такие предложения звучали! – они игнорировали, а подосланных уничтожали руками своих же кукол.

И вот – инициатива исходит от киборга группы усиления; его интеллектуальный рост достиг нового уровня. Или… он раньше служил у сэйсидов; кто знает, что он там усвоил и запомнил? Двойная игра, подсадные утки – вполне в духе международной полицейской службы.

– Значит, он готов с тобой сотрудничать?

– Да. Мы давно с ним знакомы, он мне доверяет.

Еще одна новость на грани сюрприза! Поистине, Этикет не зря внутри весь на ключах – сэйсидские роботехники не стали уродовать память киборга стиранием, сохранили весь массив интеллекта в целости, но замуровали доступы к таящейся в нем информации. Что же получается? – либо Фанк был как-то связан с сэйсидами, либо Этикет был связан с Банш?

– Если я распоряжусь послать с тобой еще кого-то на захват Фанка, – вслух стал взвешивать факты Хиллари, – мы потеряем открывшийся выход на семью Чары и Фердинанда и, вероятно, не получим мальчишку…

– Ход мысли правильный, – кивнул Этикет. – Я всегда высоко ценил вашу логику, босс.

– …а если он согласится на личную встречу, это поможет понять его мотивацию. И даже попробовать вмешаться в его мысли.

– Я бы не рекомендовал последнее. Разумнее пока использовать то, что есть, – чтобы не испугать и не упустить его.

– Возможно… – пробормотал Хиллари. Свидание с баншером на воле… В этом есть что-то озорное и необычное. Это заводит и подстрекает. Это надо попробовать! во что бы то ни стало – надо.

– Этикет, мой флаер сейчас в Баканаре, в ремонтной мастерской. Мне сообщили – дверь уже в порядке. Вот ключи. Радируй мне на трэк, когда пригонишь к зданию; полетим вместе, ты и я.

Пока туда, пока сюда – Хиллари, изможденный записью, решил проветриться пробежкой по отделам. В монтажке Туссен со своими ребятами топтались вдоль столов, изучая каталоги запчастей и хмуро переговариваясь о чем-то; Кавалер, уже совсем не похожий на себя прежнего – с голым вскрытым черепом, без глаза, с ногой, лишенной плоти, – смирно лежал на столе, и лишь поворот глазного яблока выдал его внимание к вошедшему.

– Какие новости? – Хиллари после наезда на Туссена решил быть немного поласковей.

– Скверные, – сквозь зубы ответил Туссен. – Выпадения в мозгу достигли сорока трех тысячных. Мы произвели развертки выполнения двигательных команд – и ни одна не соответствует исходной номограмме. То ли порты в мозгу сместились, то ли «мертвая зона» накрыла сектор движения… Надо разобраться с мозгом, иначе менять кости не имеет смысла.

– Я распоряжусь, чтоб мозг повторно и подробно протестировали, – ответил Хиллари.

– Да стоит ли?.. – Туссен отвел глаза от бумаг. – Но это не самое то, Хил. Ты смотрел передачу Дорана?

– Ммммм… нет. Я был занят другими делами, – Хиллари почувствовал слабое беспокойство – особенно от того, как роботехники переглянулись на его слова.

– Посмотри обязательно. У нас ведь скоро слушание в подкомиссии конгресса по проекту… Там будут считать наши деньги, – Туссен постукивал корешком каталога по столу. – А деньги – это мы. Если нам срежут финансирование…

– Это мои проблемы. Не забивай себе голову чужими делами, Туссен.

– По-моему, ты берешь на себя ВСЕ проблемы, какие у нас есть, – Туссен смотрел и мрачно, и сочувственно. – Особенно с тех пор, когда трое ушли от тебя в «Навигатор» и ты остался с Гастом и Пальмером. Эта Селена – ведь она молодая еще… не настолько волчица, как это нужно здесь.

– И это тоже – моя проблема, – Хиллари повернулся на каблуках. – Действуйте и ни о чем не думайте.

В исследовательском отделе, напротив, царило буйное веселье с легоньким оттенком лихорадки; здесь пахло свежим («Моим», – машинально принюхался Хиллари) кофе и звучал веселый смех; Пальмер в сдвинутом на затылок шлеме, Селена (ого! ну и тени! ну и губы!..) и Гаст сидят на столе и болтают ногами; с приходом Хиллари смех стих, а сотрудники приняли более пристойные позы.

– Салют, как съездили? – пригляделся к ним Хиллари, улавливая в глазах где слабое смущение, где тщательно скрываемое озорство. – Туссен сказал, что передача более чем получилась…

– Оу! – Гаст потряс кассетой. – Посмотри, не пожалеешь! там такие перлы есть!.. Вот, например!..

На экране под музыку зарыдала Эмбер, ломаясь так, словно хотела вылезти из кожи; Хиллари поморщился.

– Это она свою куклу зовет! Паршиво, правда?

– Дилетанты… – с отвращением промолвил Хиллари. – Если уж взялись словами программировать – то лучше бы спросили сведущих людей, а не выдумывали черт-те что.

– Я бы взялся! – Гаст нажал «стоп». – За пять сотен тотчас написал бы текст, как надо! – закатив глаза, он запел тонким голосом:

– Да-да, именно так, – покивал Хиллари. – Чтоб куклу с места сорвало и понесло. Ну, а в целом – как вам Доран понравился?

До разбора полетов по пунктам разговор, однако, не дошел – едва Гаст и Селена дружно открыли рты, как подал голос трэк, и Этикет отрапортовал, что флаер готов и ждет на взлетной рядом с «Морионом», а время уже поджимает. Хиллари протянул руку за кассетой:

– Дома посмотрю. Так, свою работу все знают; Гаст, сходи к роботехникам, посмотри еще раз мозг Кавалера – и очень пристально посмотри. Там что-то с моторными функциями на выходе; Туссен подозревает «мертвую зону», а мне кажется – сбой. Я сегодня ночую в Городе; просьба меня попусту не теребить.

Дыру в панели, где прежде гордо мерцал индикаторами терминал-компакт, ремонтники пока закрыли гладкой пластинкой, и Хиллари вспомнил об ущербе, лишь сунувшись поставить кассету. И-К-Б, и я пять раз с чувством вслух прощал его!.. В тюрьму воров, в тюрьму, в темницу… Этикет вел флаер ровно и уверенно, без лихачества и той легкости, с которой пилотируют бывалые. Зато можно быть спокойным за себя и за машину – киборг не подведет.

– Этикет, ты не смотрел «NOW» в 12.00?

– Нет, босс. Мне это незачем. Такие передачи не имеют смысловой нагрузки.

– Общественное мнение, чтоб его… – Хиллари впервые за этот день позволил себе открыто разозлиться.

– В том виде, как это делается на телевидении, – Этикет бросил короткий взгляд на альтиметр и курсограф и точным, строго дозированным движением немного отжал штурвал от себя, – общественного мнения не существует. Это ложная установка. На телевидении применяются либо психотронные кодирующие программы, либо программы, удовлетворяющие человеческие комплексы и инстинкты – информационный голод, жажду смены обстановки, избавление от монотонности, возможность заполнить время, сбросить эмоции. Для этого существуют игры, сериалы, сенсации и Доран. Не стоит воспринимать его всерьез, босс.

– Если бы он не взялся за «Антикибер» – я и думать бы о нем не стал, – Хиллари сделал гримасу, как от головной боли, но потом вспомнил, что у него есть второй диплом – психолога, и добавил: – Да если бы только это, Этикет… А то наше телевидение, чтобы привлечь зрителей, свободно предоставляет экран людям с непомерным честолюбием и патологическим желанием выделиться любой ценой. За их кривляние им платят большие деньги, а они готовы погубить любое начинание, лишь бы снять сенсационный репортаж. Это психопаты, Этикет, и Доран не исключение.

– А может, с ним поговорить наедине, – осторожно спросил Этикет, – разъяснить ситуацию, чтобы он понял, что проект приносит реальную пользу, и изменил свою точку зрения?

– С Дораном? – Хиллари отрицательно покачал головой. – Даже психиатр не справится. Это же структура личности такая – ему необходимо публично лгать так же, как есть и пить. Только страх и угроза жизни – причем в предельных формах – могут его остановить. Только максимально жесткое депрограммирование.

Как бы там ни веселился Гаст, сомнения Туссена могут быть оправданы. Подкомиссия конгресса – это сурово. Сойдутся дюжины две конгрессменов, знающих о проблемах Минобороны меньше, чем какой-нибудь Стандарт о творческой кухне Эмбер, и начнут судить, рядить и урезать с оглядкой на Дорана. Что он там наговорил в эфир, этот паяц?.. Конечно, там будет и генерал Горт с адъютантом Гердзи, и первый будет громыхать, стращая подкомиссию происками инопланетян, а второй будет показывать таблицы, наглядно поясняющие, что без «Антикибера» всей обороне верная могила. Но – деньгами распоряжается подкомиссия. Вполне могут вдвое уменьшить финансирование – и выбирай, кого оставить, Гаста или Пальмера. И так-то людей не хватает…

– Этикет, что ты будешь делать, если проект закроют?

– Простите, босс, закроют? Я вас верно понял?

– Ну, предположим. Состоится подкомиссия; со ссылкой на Дорана конгрессмены скажут, что мы мало ловим баншеров и много тратим денег, и зарежут нас. Горт вернется в инженерные войска, я – к Дереку в полицию, а какую перспективу ты видишь лично для себя?

Киборг ответил не сразу – вероятно, такие задачи перед ним еще не ставились.

– Полагаю, босс, первое время я буду работать в том же здании – поддерживать порядок и заниматься консервацией. Опыт подсказывает, что здание не будет долго пустовать, но мы, группа усиления, вряд ли понадобимся тем, кто туда въедет. Содержать для уборки и лаборантских работ серии Warrior и Robocop – слишком дорого. Нас передадут кому-нибудь по профилю.

Хиллари промолчал, а Этикет, поразмыслив, добавил:

– Хотя мое мнение мало что значит, я позволю себе заметить, что разобщать группу усиления типа нашей нерационально. Подбор машин у нас внешне случайный, но так или иначе в проекте собрались киборги с большим и разнообразным опытом, а это всегда полезно. Посудите сами, босс, – по сути, от нас избавлялись по сроку выработки или по перевооружению, но опыт-то мы унесли с собой. А молодые из Warrior – это как бы наш учебный взвод; они очень способные. Например, Рекорд быстро осваивается в полицейском розыске… А поскольку проект представляется мне полезным для общества, было бы разумней сохранить его – и нашу группу тоже, как его часть. Я бы не хотел уходить. На новом месте потребуется переучиваться, приспосабливаться к другим условиям, людям. Это трудно; вполне может быть, что новые хозяева потребуют сменить структуру приоритетов, глубоко, на подавление заархивировать или стереть что-то из памяти – а расставаться с информацией очень досадно. Достоверная информация – как редкий минерал, который добывают по крупинкам. Именно поэтому я избегаю передач типа «NOW» – это бесполезный балласт для памяти.

– Никогда бы не подумал, что забывать кому-то может быть в тягость, – улыбнулся Хиллари, – у людей это выходит само собой, без усилий.

– Да, замечательное свойство человеческой памяти – умение забывать, – подтвердил Этикет. – Для киборга же это серьезная и напряженная задача – отбор и сортировка информации на стирание. Сейчас мы сработались и стали действительно группой быстрого реагирования. Мне не хотелось бы покидать проект.

– Не хочешь ли ты этим сказать, что проект тебе НРАВИТСЯ? – покосился на него Хиллари с любопытством. Когда киборг повторяет фразу – это неспроста. Это значит, что проблема для него – особо важная.

– Да, если можно использовать такой термин. Для нас предпочтительны те места службы, где правильно умеют отдавать приказы и не ставят искусственных ограничений самостоятельной работе. Многие из нас служили не в одном месте и считают, что проект эксплуатирует нас правильно.

– А если бы вас использовали неправильно?

– Многие бы промолчали. Некоторые – скажем, я или Ветеран – попытались бы обратиться к вам с разъяснениями. Но в любом случае последствия неправильной работы отразились бы только на ВАС. Что посеешь, то и пожнешь. А мы при развале такого неразумного проекта постарались бы найти места получше.

– Стоп-стоп. Ты только что сказал, что вас бы «передали». И вдруг – «мы постарались бы». Это противоречие.

– Никоим образом, босс, – полуобернулся к нему Этикет. – Мы служим долго, дольше людей. Волей-неволей мы знакомимся с другими киборгами, общаемся, обмениваемся информацией. В результате каждый приобретает базу данных на потенциальные места службы. Попав в плохое место, умный киборг ПОСТАРАЕТСЯ, чтоб от него как можно быстрее избавились – а при передаче мало кто скажет новому пользователю, что киборг никудышный. Напротив – аттестует его наилучшим образом, чтобы сбыть с рук. Это своего рода кадровая стратегия… или, простите, вы не знали об этом?

– Скорее – не задумывался… – Хиллари поглядел на Этикета новыми глазами. – Но ведь вас каждый раз тестируют. Обмануть стендовый штурмовой процессор невозможно.

Этикет слегка улыбнулся:

– Они бывают разные. И люди ими управляют разные. И киборги, – взгляд Этикета показался боссу очень пристальным, – бывают разные. Мы ведь говорим сейчас о моделях с большим интеллектом?.. Не думаю, что я выдам какую-то страшную тайну, если скажу, что киборги знают наперечет всех контролеров «Роботеха» и стараются не попадать на стенд к тем, кто не умеет обращаться с чужим мозгом. Иногда они открыто просят хозяев сменить пункт техобслуживания. Иногда прибегают к невинным уловкам – скажем, делают вид, что после тестирования нарушились их функции. Со стенда всегда выходишь немного измененным – особенно когда чистят память или ставят «мертвые» ключи. Обычно функции приходят в норму через сутки-двое, после масштабной «мозговой атаки» – дней через семь-десять, но если увеличить срок восстановления до трех недель, то хозяин, кто бы он ни был, лишний раз задумается, прежде чем послать киборга снова на тот же стенд.

– Правильное тестирование не создает лакун в мозгу и уж тем более не вызывает сбоев, – с пренебрежением спеца высокого класса отмахнулся Хиллари. – Суждения о том, что после тестирования киборг работает хуже, не более чем миф, бытовой предрассудок пользователей.

– Позволю себе не согласиться, – Этикет был настойчив. – Объективно судить о тестировании может лишь тот, кто ему подвергался. Умный киборг всегда найдет, как показать, что ему не нравится работа роботехника. Я сообщаю это для того, босс, чтобы вы поняли – мы сейчас летим на встречу с ОЧЕНЬ умным киборгом. По моим данным, он на свободе около двух десятков лет. Он полностью адаптирован среди людей. Наконец, у него артистический профиль работы. Все это необходимо учитывать.

– Как ты с ним познакомился? – Хиллари трудно было удивить, а еще трудней – сбить с панталыку и перехватить у него инициативу.

– Встретил на улице. Он был голоден и ослаблен. Тогда борьба с Банш не велась, и я помог ему вернуться в форму. А он взамен давал мне сведения о готовящихся беспорядках, – Этикет, обходя ключи в мозгу, был вынужденно лаконичен. – Насколько мне известно, его хозяин мертв, и возвращаться ему формально не к кому. Разве что к наследникам.

Неусыпный трэк опять вмешался в интересную беседу; так уж было суждено сегодня, чтоб Хиллари половину недоговорил и недоспросил.

– Хиллари! – взбешенного генерала Горта нельзя было узнать. – Ты понимаешь, что случилось?!!

– Нет, генерал.

– Это кошмар! Это катастрофа!! Кого ты послал на студию к Дорану?! Что это за охламон – Огастус Альвин? Кто это?! Кто его принял на работу?!

– Я, – поняв, что действительно что-то стряслось, Хиллари решил любой ценой, даже не зная сути дела, оставаться твердым и равнодушным к воплям в трэке.

– Уволить его. Немедленно! Он… ты смотрел передачу?!

– Нет.

– Какого черта ты не поехал к Дорану?!! Я же тебя обещал!!

– Важная тактическая проблема. Я решал ее лично с утра и никак не мог поехать в телецентр.

– Эти два олуха!.. – генерал, казалось, от злости лопается по швам. – Эти уроды – и Доран, и твой Огастус!.. Выставить армию в таком виде! Экстремист-варлокер – кадровый сотрудник Минобороны! И ведь он проходил проверку на благонадежность!!..

– Кто – варлокер? – осторожно осведомился Хиллари. По его мнению, и Дорану, и Гасту было плевать на любую религию.

– О-гас-тус!! – проревел генерал. – Что же получается?!! Фанатики Энрика на офицерских должностях?!! Ночные мстители в Баканаре?!! Нас обоих живьем съедят! А Доран!? Этот выродок так подыграл твоему кадру, что мне уже звонят из офицерских союзов с протестами!

– Да что же такого они там сказали? – изумился Хиллари.

– Не хочу повторять!.. В общем, сделали коктейль из секса и святынь патриотизма. Сегодня же чтоб Альвин вылетел из Баканара!

– Я разберусь с этой проблемой, – строгим голосом ответил Хиллари, – и сам доложу вам об исполнении. Обязательно, генерал, – и, прикрыв микрофон ладонью, он одними губами шепнул Этикету: – Ставь помехи.

Эта модель с большим интеллектом все схватывала на лету – сориентировав радар на трэк, Этикет так шарахнул по нему направленным лучом, что генерала стало еле слышно.

– Фу! фу! – дул в трубку генерал, словно отплевываясь от чертей; потом трэком застучали об стол, надеясь выколотить из него треск помех. – Хиллари! Алло?! Переходи на терминал!..

– Терминала нет!! – бодро закричал Хиллари. – У меня его украли!! Генерал, я позже вам перезвоню!! Жди, – захлопнул он откидной микрофон. – Так, на чем мы остановились?..

– Вы собирались спросить меня, босс, нет ли своего аналога Банш у легально живущих киборгов? На этот вопрос ключа нет, и я отвечаю правдиво – такого аналога не существует.

«Пока», – добавил Этикет про себя.

Город уже был виден. Как окаменевшая дымящаяся плесень, он покрывал поверхность планеты и уползал за горизонт, теряясь в необъятной дали. Сизый туман колыхался над ним и смазывал его очертания, контуры башен и горы небоскребов. Воздух дрожал и переливался, и Город казался гигантским миражом, нарисованным на грани слияния земли и неба, настолько он был нереален.