Война кукол (№2) - Роботы-мстители

Хиллари почти бегом бросился за угол, куда тянулись жирные следы и где слышались голоса. Никто и сообразить не успел, как Хиллари оказался рядом.

– Что здесь происходит?

В холле толкалось несколько людей и киборгов, были сооружены странные ярусные ванны, рядом стояли чудовищные, неестественные растения, их корни были обернуты пленкой; какие-то большие пакеты, коробки… Услышав возглас шефа, все замерли и повернули к нему головы.

– Почему в проекте грязь?! Весь коридор черный!

– Это искусственная почва, специальный органический субстрат, – попытался оправдаться менеджер по хозяйственной части. – Мы устраиваем дендрарий. Разорвался один пакет с почвой…

– Убрать!! – взорвался Хиллари. Весь сдерживаемый гнев вырвался наружу, и он сам с ужасом чувствовал, что не в силах остановиться. – Мы здесь с нано-техникой работаем! У нас седьмая степень чистоты, а вы свинарник развели! Убрать немедленно!! Когда я выйду из лаборатории, я пойду этой же дорогой, и если я опять увижу на полу дерьмо… простите – органический субстрат! – уволю тотчас же!

С этими словами Хиллари развернулся и пошел в исследовательский отдел, где его ждал Гаст.

Вот так и случилось, что Хиллари не смог попасть к врачу.

* * *

Что было, что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится – издревле устоявшийся порядок. Кэннан раскладывал карты, а Чайка следила – что куда ляжет и что обозначит? Смысл комбинаций знал только Кэннан; Чайке оставалось верить в то, что карты правду говорят.

– Кэннан, а какова достоверность карточного прогнозирования?

– Около пятнадцати процентов. У машин – я говорю о перспективно-стратегических вариаторах Айрэн-Фотрис – она достигает двадцати семи, но в них загружают огромный объем информации, и стоит это дорого. А карты – доступны и дешевы. Ну-с, поглядим, что у нас вышло… В сердце – туз Драконов, под сердцем – валет Звезд, на сердце – пятерка Колес, по левую руку – десятка Корон, справа – Коронная дама. Все сходится, Чайка. Большое дело в сердце у хозяина, под сердцем – Кавалер из группы усиления, на сердце – пустые хлопоты, то есть текущая работа по проекту, слева – Чак Гедеон, справа – Эрла Шварц… Что-то затянулся у хозяина роман, пора ему жениться. Я совсем не прочь понянчиться с его детьми. Это престижно – воспитать два поколения одной семьи. Как по-твоему – хозяин хорошо воспитан?.. Моя работа! Это и есть творчество – направлять развитие ребенка к совершенству, а все прочее, – Кэннан показал через плечо на стопу журналов, где были напечатаны его статьи, – только разминка перед настоящим делом. Я смогу подготовить ребенка хозяина хоть к гуманитарной карьере, хоть к технической, хоть к административной.

– А я детьми не занималась, – призналась Чайка. – Я практически не общаюсь с ними, а когда случается – затрудняюсь в тактике. Они так не похожи на взрослых… по-моему, они непредсказуемы.

– Можно привыкнуть, – успокоил ее Кэннан, – нам терпения не занимать. Наш хозяин был проблемным мальчуганом – беспокойным, возбудимым; в раннем детстве, когда он высоко температурил, у него случались судороги – представь, как это меня беспокоило! – а после начались умышленные приключения. Он знал, что я всегда с ним рядом и приду на помощь – и в четыре года прыгнул в бассейн, не умея плавать… У него же IQ 187, а такой ум на все способен – и на дикие выходки, и на открытия. Что он вытворял – такое не во всякой книге про детей написано. Скажем, ставил на мне опыты по дифференцировке – то обморок изобразит, то перелом, то приступ болей, а я должен догадаться – игра это или всерьез? Случалось, я и ошибался… дети и киборги – неизученная тема; я с интересом почитал бы монографию об этом, если б кто-то написал ее. Ну а позже, годам к десяти, я увлек его рабочим применением машин – Хармон-старший помогал мне в этом, – и мой непоседа стал классным системщиком. Возможно, кто-нибудь скажет, что Хиллари недополучил игр и забав – но я отвечу, что он работал с не меньшим удовольствием, чем другие дети играют…

Мелодия сигнала от портье оборвала его воспоминания:

– Кэннан, к мистеру Хармону пришли двое из обслуги «Арт-Паласа» с большим пакетом от Эрлы Шварц. Пропустить их?

– Вот! – поднял палец Кэннан. – Это с выставки Эрлы. Очень хороший знак того, что мисс Шварц заинтересована в хозяине… Да, пожалуйста; пусть поднимаются в квартиру. ЛУНАТИК, – обратился он через радар к андроиду, занятому чисткой одежды в гардеробной, – КОГДА ПОЗВОНЯТ В ДВЕРЬ, ТЫ ОТКРОЕШЬ И ВПУСТИШЬ ПРИШЕДШИХ.

Прошла минута – всю эту минуту Кэннан с обоснованным апломбом знатока вслух вычислял достоинства потомства Хиллари и Эрлы, которого даже в проекте не было; особенно он упирал на то, что у обоих – белые генетические карты без каких-либо мутаций, а сочетание IQ родителей – 187 и 213 – несомненно, даст в итоге одаренных деток. На фоне его разглагольствований (Хиллари и Эрла одинаково взъярились бы, услышав их) громко пискнуло в прихожей; Лунатик открыл дверь. Двое девушек – беловолосая и брюнетка с бурым оттенком, в униформе, на груди у каждой – бэйджик «Арт-Паласа», но…

– ЭТО НЕ ЛЮДИ, КИБОРГИ. ВООРУЖЕННОЕ НАПАДЕНИЕ! – успел он сообщить, пока Лильен выхватывала меч, а телескопический клинок вытягивался в полную длину. Рубить мечом Лильен не умела, но смекнула, что удар должен быть сильным, а плоскость клинка при соприкосновении должна быть перпендикулярна месту приложения к объекту.

Косичка, доставая свой «уран» из пакета с наклейкой «APT-ПАЛАС, отдел доставки», еле увернулась от взмаха Лильен – и Лунатик, разрубленный чуть не напополам, свалился на пол.

– ТАК ЕГО! НАЧИНАЕМ ПОГРОМ!

Перескочив через андроида, сестры ворвались в холл – а тут что? О, два киборга! Безоружные!..

Кэннан, получив сигнал Лунатика, мгновенно кинулся к стенному шкафу, рванул дверцу – и бросил Чайке полицейскую дубинку, взяв себе вторую; метровая дубина, гибкая и прочная, годилась для ближнего боя. Но в следующую секунду Кэннан понял, что противники вооружены сильней – и рыбкой нырнул за диван, спинку которого тотчас пробила пуля.

Косичка выстрелила, не размышляя, как привыкла в Лабиринте Смерти, – однако, нажимая спуск, она думала о киборге с внешностью мужчины не более чем о мишени в тире. Все ее мысли вмиг сосредоточились на втором киборге, потому что это была…

– Чайка!!.. Лил, не трожь ее, не смей!!

– Но почему?!

– Это наша сестра!

– СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ ПОЛИЦИИ! НАПАДЕНИЕ КИБОРГОВ. У НИХ ЕСТЬ ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ. АДРЕС – ЖИЛИЩЕ 55, ДОМ 70, БЛОК «БАТТЛИН», ЛИНИЯ BW-4, СИНИЙ ЮГО-ВОСТОК. ЧАЙКА, ТЕБЕ ИЗВЕСТНЫ ЭТИ ДВОЕ?

– НЕИЗВЕСТНЫ. Откуда ты знаешь мое имя?

– Чайка, сестренка! ты жива!.. Лил, убей второго!

Кэннан метнулся к двери спальни, пользуясь тем, что Чайка оказалась между ним и куклой с пистолетом; Косичка, спохватившись, выстрелила дважды – треснула пластина телевизионного экрана, разлетелась ваза, но Кэннан успел проскочить. Лильен обогнула Чайку – выставив меч, чтоб кукла Хармона не вздумала напасть, – и понеслась вдогонку; в спальне Кэннан обернулся и парировал удар – меч перерубил дубину, оставив в руке смехотворный кусок, но за это время Кэннан выбрал, чем биться с мечницей, – он швырнул остаток дубины в нее, а сам рванулся в спортзал.

– Не уйдешь! – Лильен сообразила, что из квартиры нет второго выхода, и немного отвлеклась на то, чтоб покрошить в спальне все, подвластное мечу. Мебель, аппаратура – все изрубить, разбить и растоптать! Это вещи Хармона – пусть он о них поплачет!

– Чайка, Чаечка, – взывала Коса к кибер-девушке, державшей наготове занесенную дубину, – ну вспомни меня, я – Косичка! Помнишь?!

– Нет.

– Подлец, что он с тобой сделал?! Ну, вспоминай – мы жили вместе, с мамой Чарой; ты, я, Маска, Чехарда… в одной семье!

– Нет, я не помню.

– Тебя поймал Хиллари Хармон, он сжег твою память!

– Мистер Хармон – мой хозяин. Я буду защищать себя и его имущество.

– Будь он проклят!! – Косичка, в отчаянии оглядевшись, еще три раза выстрелила – комбайн! бокс дисков и кассет! компьютер!.. Чайка сделала шаг, рассчитывая, как удобней подступить к врагу, и Коса отскочила.

– Чайка, ты меня ударишь?!

– Обязательно.

– Я не могу в тебя стрелять!

– Тем лучше.

Зря Лильен увлеклась разгромом в спальне – упустив время, она дала Кэннану найти оружие. Гриф от штанги – тяжелый и длинный, как лом, прочный, с рифлением для лучшей хватки.

Лильен попыталась отбить гриф – меч разломился на стыке звеньев. Пощады ждать не приходилось – и Лильен пустилась наутек, чтоб выманить противника под огонь Косички.

– КОСА, ПРИКРОЙ МЕНЯ!

Тут Чайка и ударила Косичку по руке – прянув вперед, со всей силой модели, чьи параметры позволяли быть бодигардом. Косичка не успела сжать «уран» покрепче; пистолет вылетел из пальцев ей под ноги, а нагнуться, подобрать его Косичке не дали удары Чайки – получив свободу действий, Чайка быстро и молча молотила ее, как хотела, оттесняя к прихожей, и, наконец, смогла отфутболить «уран» под диван.

– ЧАЙКА, ОПАСНОСТЬ СЗАДИ! – предупредил Кэннан.

Как в танце, Чайка отступила с разворотом – Лильен, промахнувшись ей в спину обломком меча, шмыгнула вперед, заслоняя Косичку собой. Поздно! Кэннан перехватил гриф, словно копье, метнул – и стальной стержень торцом впечатался Косе в колено, а Кэннан двинулся к дивану. В магазине «урана» еще оставалось пять-шесть патронов; глупо этим не воспользоваться.

– БЕЖИМ, – Лильен подхватила охромевшую Косу под локоть; Косичка, неловко нагнувшись, подняла гриф, чтоб чем-то защититься от сестры, ставшей орудием ненавистного Хармона, – и налетчицы быстро скрылись.

Когда Кэннан с «ураном» выскочил на площадку этажа, он никого там не увидел – и очень скоро догадался, что означали треск и скрежет в мимолетной паузе между исчезновением двух кукол Банш и теперешней пустотой. В стене короба за лифтом, где проходили трубы, кабели и вентиляция, зиял пролом, а рядом лежал гриф.

Да, люди так не уходят. Только киборги, способные без страха броситься в любую шахту, хоть бы она была всего на палец шире плеч. Кэннан прислушался – глубоко внизу удалялся скрипучий шорох. Наверное, скользят, тормозя локтями. Они будут внизу быстрее, чем полиция поймет, где их подстерегать. Но все же полицейских следует предупредить…

Чайка ходила по разгромленной квартире, озираясь, будто подсчитывала ущерб. Убрав оружие, Кэннан спросил:

– Ты не повреждена?

– Нет… – голос ее был неуверенным. – Кэннан, я… Со мной что-то происходит. Я не понимаю что. Эту куклу я видела раньше… когда-то. Она называла имена – Чара, Маска, Чехарда… Не могу их вспомнить полностью… Не понимаю…

– Зато я кое-что понимаю, – Кэннан констатировал, что «уран» убирать рановато, и Чайка с удивлением увидела, что дуло смотрит на нее. – Если ты попытаешься покинуть комнату, я тебя остановлю. Не подходи к окнам. Положи дубинку и не бери в руки ничего тяжелого. При соблюдении этих условий ты останешься цела. Хозяин решит, что с тобой делать.

* * *

В тюремном госпитале Рыбаку понравилось. О нем здесь тщательно заботились, лечили по полной программе – и никто не нудил: «А где ваш медицинский полис?», не перечислял шершавым голосом, какие виды помощи окажут по страховке, а за какие надо доплатить. Бесстрастные лица медиков и мрачные физиономии охраны Рыбака не смущали – пусть сторожат и лечат, а как выглядят – неважно.

Первый день Рыбаку было плохо. Его чем-то так напичкали, что ум мутился, а говорить стало легко – и он с удивлением, будто со стороны, слышал свой сиплый голос, несущий околесицу. Дознаватели с колючими глазами спрашивали, кто его снарядил на теракт, а он им объяснял, как учился на технаря и как не ужился с бригадиром помойного утилизатора, а потом – с инструктором по трубоочистным системам. После двадцати минут такого разговора Рыбаку дурнело, и за него опять брались врачи. Ему впрыснули полстакана «черного жемчуга» – суспензии нано-частиц, насыщенной кислородом в пятьсот раз больше крови, так что дышать вообще не надо. Наконец Рыбаку стало тепло и легко, и он уснул, блаженно размышляя: «Как это здорово, когда ты террорист! Все вокруг тебя вьются, уговаривают, ублажают и ухаживают за тобой. А может, так и надо жить, чтобы правительство тебя боялось?..»

Утром он был слаб, но поел с аппетитом. Принесли телевизор и обруч на голову – что это? Ничего особенного, говорят, психологический тест. Может, вы ненормальный, вас судить нельзя. Это хорошо! Правда, в дурилку на пожизненно засунут – ну так это ненадолго… Рыбак с ухмылкой проглядывал лица, возникающие на экране, – девки, мужики, старухи, дети… Словно для смеха, кто-то вставил в эту галерею Президента Федерации, Эмбер, Энрика и Канка Йонгера. Рыбака ни о чем не спрашивали. Он даже сам регулировал просмотр.

И вдруг – Коса. Он поскорее перешел на следующий кадр, но – никто ничего не сказал. Через полсотни лиц – Чара!.. Рыбак перелистал еще штук двадцать кадров и сказал врачу:

– Я устал, хватит.

– Завтра продолжим, Варвик.

Оператор показал развертки следователям – на Чаре с Косичкой испытуемый дал резкий всплеск. Они ему известны и более чем небезразличны. Контрольные лица – просто широко известные, остальные – из архивов двухсотлетней давности.

Ультен А'Райхал не подвел – вскоре Сид получил оперативку из полиции; по звонкам добровольных доносчиков вычислена последняя база «семьи Чары»; вся «семья», кроме объекта «Маска», опознана жильцами и охраной подъезда; получена наводка на контакты «семьи» – системщик Стик Рикэрдо, он же Флорин Эйкелинн, а также Стефан Солец, известный как Звон; там же, в обществе этих людей, обретался Рыбак – Варвик Ройтер. Кое-что определилось с транспортом «семьи» – Стефан Солец брал фургон «бойл» модификации «грузовое такси» и сдал его раньше оплаченного срока в филиал прокатной фирмы, расположенный на северо-западе Синего Города, невдалеке от Поганища.

И Сид набрал текст заявления для Джун Фаберлунд: «Установлено, что Варвик Ройтер действовал вместе с киборгами Банш». Сдав текст по сети, Сид крепко задумался: «Что же – прав Доран? Война киборгов? Человек – наемник кукол?..» Новинка не укладывалась в голове, но иного решения не находилось. И находки эти оказались посерьезнее всех домыслов Дорана – особенно ясно Сид это понял, когда ему сообщили о налете на квартиру Хиллари.

* * *

Когда будущая Эрла Шварц активно толкалась ножками у мамы в животе, намекая о близящемся появлении на свет, а родители подбирали ей имя, на планете Туа-Тоу ширилось тревожное смятение – после тридцати девяти лет царствования умер, не оставив прямых наследников, Правитель Бана Этуна из Дома Гилаут. Да что там Туа-Тоу! И остальные десять цивилизаций торопливо совещались и интриговали, поскольку последствия прихода к власти какой-либо из побочных ветвей Дома были непредсказуемы. Вдруг Правителем станет некий неистовый реформатор или завоеватель и равновесие, с трудом сложившееся после четырех звездных войн, будет нарушено? Регентский совет Туа-Тоу отмалчивался, взбудораженно совещалась Манаала – дворянское собрание планеты, этакая палата лордов, шумел туанский парламент – и никто не знал, куда повернут события. Мир, бывший одним из гегемонов в Галактике, сдержанно бурлил в ожидании – и только командующий стратегическим космофлотом со спокойствием радиомаяка повторял в интервью: «Армия вне политики».

На Туа-Тоу, организованной как Сообщество наций, погоду определяло имперское государство Дома Гилаут. Любили все туанцы Бана Этуна или нет – но во врожденном умении править ему не отказывал никто. За безупречно царственное поведение и верность многовековым традициям Дома ему прощали и алкоголизм, и гарем из фрейлин при живых женах, и другие чудеса помельче – это было тем легче простить, что неприглядные стороны жизни Бана скрывались за стенами дворца и были известны из сплетен оппозиции и скандальных репортеров.

Но вот многогрешная жизнь Бана Этуна оборвалась, а ни один из предъявленных регентскому совету восьми бастардов не оказался его ребенком. Речь зашла о призвании на престол неполноправного принца из Дома Гилаут. Позор и потрясение устоев! Разумеется, в Верхнем Столе цивилизаций стали слышны разговоры: «А не пора ли туанцам упразднить монархию – пережиток, столь неуместно архаичный на фоне демократий, – и заодно, в ходе того же референдума, урезать неоправданно большие льготы и права манаа?»

Не секрет, что козни строили вара, до сих пор не простившие туанцам проигранную девятьсот лет назад 2-ю звездную войну. Поди втолкуй этим псоглавцам, что Правитель – связующее звено довольно пестрой цивилизации, а дворянство – гарант культурной, научной и военной преемственности поколений и что расходы казны на льешей-париев больше, чем пособия и пенсии безземельным дворянам!.. Вара, мерцая золотыми переливчатыми глазами, будут твердить свое. Им бы хоть какую трещину найти, чтоб вбить клин и расколоть единство Туа-Тоу.

Но, хвала Судьбе, все обошлось. Сын отставной фрейлины Агиа Моанэ, пилот-астронавт Алаа Винтанаа оказался потомком Бана и был интронизирован, а затем сочетался браком с горской герцогиней Эйнаа и, как пишется в реляциях Двора, «облагодетельствовал верноподданных своерожденным принцем» – и не одним. Династический переполох утих, и лишь во внешних мирах хихикали, что герцогиня оказалась герцогом, закормленным сызмала гормонами. Ох уж эти туанцы, пол меняют, как одежду!..

Возвышение герцога Эйнаа в качестве супруги государя и матери принцев имело, как ни удивительно, большое значение для маленькой эйджи Эрлы Шварц. Герцог, порой отдыхавший от гормональной передозировки в образе мужчины, возглавил Двор, особо упирая на гуманитарные вопросы. Скажем, сбыт культурной продукции в менее развитые миры дает двойной эффект – и доход, и подчинение туанскому менталитету; если так, то следует поощрять тех умненьких инопланетян, которые готовы восприять великую туанскую культуру и быть агентами влияния комиксов, фильмов, мод и книг, льющихся с Туа-Тоу на братьев меньших. Одни пусть внедряют прозрачный кефир; других – как, например, Ленарда Хорста, дружка и соперника Хиллари Хармона, – можно сманить к себе в порядке импорта мозгов; третьих – спонсировать и обучать языку.

Эрла росла, взахлеб впитывая знания, словно хотела объять Вселенную, и, перекипев в ней, образы и впечатления выбрасывались на бумагу быстрыми штрихами и порывистыми линиями. Начало было обычным – копирование героев комиксов, но Эрле не хватало созданного другими – и альбомы наполнялись людьми, похожими на ньягонцев, орэ и туанцев, схваченными в стремительном движении, падении, полете; плоский мир ее графики вдруг обрел глубину и объем, линии стали выпуклыми, ожили, в них влились свет и цвет. Школьное образование она поглощала наспех, стремясь больше к выразительности рисунка, чем к аттестату зрелости. Вырастала странная девочка, что умела рисовать лучше, чем считать. Наслушавшись нареканий педагогов, ее повели по врачам, и психолог, занимаясь юной особой, мрачно ждущей, когда же ее оставят в покое и позволят взять карандаши, вычислил IQ Эрлы.

– Ей нужна систематическая учеба по профилю личности, – настоял психолог. – Ее способности должны находить выход, иначе вы потеряете способного ребенка, а получите озлобленного.

В 14 лет Эрла получила международную (читай – туанскую, от герцога Эйнаа) стипендию для художественно одаренных, в 17 – по итогам выставки попала в Академию культуры на курс изобразительного творчества, прихватив от жадности еще курс истории искусств; Академия была почетная, предмет гордости правительства – здесь и преподавали, и даже учились иномиряне из высших цивилизаций. А уж верхом гордости стипендиата было получить приглашение в мир иной – чтобы без роздыха рисовать для туанцев мультики ручной работы и настенные панно, имея вместо гражданства временный вид на жительство, а вместо прав человека – куцые «права приезжего». Даже контуанское – в одной из автономий орбитального пояса – подданство даровалось как привилегия за наиболее ценный вклад в чужой карман. Академия откачивала к звездам самых перспективных, снимая с Федерации интеллектуальные сливки.

Эрла была умна, любопытна, мила и неопытна – откуда взяться жизненному опыту в семнадцать лет? Студенческая жизнь выхватила ее из мирка родительского дома и закружила по тусовкам, вкус которых был Эрле в новинку. Здесь говорили о прекрасном – мудро, возвышенно, причудливо; здесь низвергали авторитеты и ставили себя на опустевшие пьедесталы. Через год великолепный плейбой от изящных искусств Арвид Лотус, в свои 25 испробовавший уже все, что можно и нельзя, ввел Эрлу в салон «Ри-Ко-Тан». «Ступенька в Рай» – так называли порой этот салон. Скатившихся отсюда в ад болезней, сумасшествия и деградации не замечали и не вспоминали, и тем более – не брали в лучшие миры.

Эрле хватило ума не погружаться в «Ри-Ко-Тан» до полного самозабвения. Но решительно перешагнуть эту ступеньку она все же не смогла – в отличие от Рамакришны Пандхари, крутившегося здесь с Иалой в те же годы. Мираж взаимного проникновения культур разных миров, непринужденные контакты с чуждыми существами, речь и мысли которых ты так обманчиво легко понимаешь, – это стиль бытия, это воздух для дыхания, и кажется, откажись ты от этого – и умрешь от удушья в окружающей пустоте. Она ныряла в «Ри-Ко-Тан», когда наскучивший мир становился до боли постылым.

Стоя у высокого панорамного окна, с приложенными к стеклу пальцами, Эрла невесело улыбнулась своим воспоминаниям. Как все это теперь далеко!.. Сколько лет проплутала она в закоулках фантазий, нередко – усиленных психотропным зельем? Надо ли было увидеть тьму, чтобы понять, что есть свет?

Остались знакомства и связи. Остался Лотус, сильно поднаторевший в продаже предметов искусства и менеджменте на просторах интеркультуры. Но сам мир сместился. Смешно! столько людей и нелюдей старательно вели ее по лабиринту видений вглубь, к некоему сокровищу истины, и всего двое разогнали рой призраков – системный инженер и второразрядный художественный критик.

– …она свободный человек и вправе сама выбирать для себя круг общения, – материализовавшись из памяти, раздался в пустынной студии за спиной Эрлы вибрирующий голос Лотуса. – Кто вы такой, Хармон, чтобы диктовать ей…

– Я ее друг.

– Вы ее гость, ее каприз. И только! Она вас выставит, когда вы…

– Я ее ЛУЧШИЙ друг, Арвид. А вы им больше не являетесь.

– Скажите пожалуйста! С каких это пор?!

– С этой минуты. Теперь я за нее отвечаю. Она не пойдет с вами.

– Эрла, а ты что молчишь?!

Как и тогда, Эрла закусила губу. Как быть?! Стиснуть веки.

– Хармон, вы вынуждаете меня к рукоприкладству. Я вас, как котенка…

– Кэннан, сядь, не вмешивайся!

Несколько быстрых приглушенных звуков, шум падения тела.

– Убирайтесь. Проводить?

Арвид зарычал. Эрла плотней зажмурилась, зажала уши. Творческие люди не выносят громких звуков и насилия; им это – как бритвой по нервам.

Открыв глаза, она увидела одного Хиллари, идущего от дверей – он оправлял пиджак и отряхивал руки. Кэннан за все это время тоже не проронил ни звука, хотя присутствовал при сцене от начала до конца.

– Он не очень ушибся? – спросил Кэннан с некоторым беспокойством.

– Пара синяков, – утешил Хиллари. – Эрла, извини меня, но… Я тоже ухожу.

– Да, – разлепила губы Эрла. – Тебе лучше уйти.

Кэннан остался; Хиллари она позвала по трэку лишь через неделю.

Пальцы сжались, уперлись костяшками в гладь толстого стекла.

ГЛАВА 11

В полете к дому голова у Хиллари гудела от усталости и умножающихся мыслей. Погром. Киборги разгромили его старую, еще в студенческие годы купленную квартиру. Это – знак? Знак, что пора менять жилище на престижное, по средствам? Устраивать приемы, вечеринки… Для чего? Он же не светский человек… Можно позвать Горта с женой, Тито Гердзи с невестой, Джомара Дагласа (есть ли у него семья?..), а где Горт – там и Дарваш-старший, прочие дельцы из клиентуры военного лобби… Но тогда нужна хозяйка в доме. Эрла? А будет ли это солидно после интервью в «Арт-Паласе»?.. Но дом, дом, старый холостяцкий дом – даже представить, что он разорен, было больно. Наверно, это обязательная часть судьбы – увидеть то, что тебе дорого, мертвым и отчужденным…

Киборги Банш действительно ВОЮЮТ! Сид сообщил, что террорист узнал их на просмотре в «короне сэйсидов», дал высокую реакцию опознавания. Двенадцать тысяч взяла Маска у Снежка; на эти деньги тайно куплено горючее для «харикэна», электроника и остальное оборудование. Они нашли, кому доверить разрушительную акцию – тяжелобольному; ему нечего терять и не на что надеяться. Затем – мечи; три раздвижных меча кто-то украл со склада в оружейном магазине, и один был обнажен на улице Энбэйк (Маска воспроизвела тьянский боевой клич «Санай, а-агира, танумэ», подтвердив тем самым достоверность слов Габара: «Я Маску на мечах драться научил»), а второй – в блоке «Баттлин» на линии BW-4 – значит, остался еще один меч. Первый Закон запрещает им убивать и ранить – и они решили отыграться на имуществе.

Ладно, положим, Рыбак, не имеющий встроенных Законов, нарушил обещание не убивать – а куклы обязаны были взять с него такое обещание, иначе б не сидеть ему на Вышке с джойстиком. Но серые из группы усиления!.. Хиллари только что тестировал их – Ветерана, Принтера, Квадрата и Ковша. Фленаган НЕ ОТДАВАЛ приказа бить на поражение! В момент стычки НЕ БЫЛО прямой угрозы жизни Фленагана! Он лежал, он был защищен костюмом и прикрыт щитом, а F60.5 бил на уровне головы и груди. Первый Закон работал в пользу F60.5 – но Ветеран УМЫШЛЕННО попал в него. Мотивировка – «Согласно рабочей инструкции». Какой такой инструкции?!! Доступ закрыт ключом, и ключ странно похож на сэйсидские блокировки в мозгу Этикета. Загадочных ключей все больше – субботняя поездка на фургоне «Архилук», наводка на Энбэйк, 217, рабочие инструкции, строго предписывающие наносить ранения не по выбору согласно ситуации, а обязательно… Ключи собираются в связку… в Связку… Банш…

И некогда разобраться в этом!! Надо лететь домой, оставив Гаста фальсифицировать записи и мотивации в мозгах четверых серых, чтобы при независимой проверке (а полиция не постесняется и экспертов из BIC пригласить!) все выглядело так, что стрелял и попал в F60.5 Фленаган. Иначе, если правда станет широко известна… Доран «спасибо» скажет. Гаст, получив задание, взвыл, но в его мученических глазах загорелся и азартный огонек – он студентом подрабатывал, рисуя анимацию к видеоиграм, так что – справится как лучше не бывает, тем более – работка нелегальная, изящный должностной подлог во имя чести мундира, это ему как лакомство. Пальмер взялся дотошно исследовать Маску. Сид поджидает на квартире. Все при деле. Один шеф в смятении.

Мирные куклы начали войну, а куклы-солдаты плетут интриги под прикрытием ключей. Что-то все это означает, что?..

Сердце защемило, заболела голова, когда Хиллари вошел в свое жилье. Дверь настежь. На этаже охрана: «Предъявите удостоверение. Спасибо, проходите. Здесь ваш офицер из службы безопасности; он велел не пускать прессу». А внутри… бедный, послушный Лунатик… ваза! хрупкое изящество, подарок Эрлы – россыпь осколков. Лопнувший экран. Диски валяются на полу. По дому расхаживают полицейские, как ни в чем не бывало. Запах золотых форских сигар – что за хамство?! Раз хозяина нет – можно брать без спроса и курить?! Пишут, что у полиции липкие руки – правду пишут!..

Сид подошел:

– Мне очень жаль… Твой Кэннан сдал мне информацию на ноутбук, я сверил с розыскным каталогом – это объекты «Лилик» и «Косичка». То есть они уже интегрировали куклу Эмбер в свою банду.

– Кто здесь курил мои сигары? – нервно принюхался Хиллари. – Ты видел – кто?

Мародеры! Стянуть пару сигар из пачки, чтобы после подышать инопланетным зельем, – Хиллари и не заметил бы, что тонких скруток форских трав стало чуть меньше, но внаглую курить прямо на месте происшествия!..

Быстро миновав холл, Хиллари вошел в спальню, почему-то надеясь застичь полицейских с сигарами в зубах. Здесь все было изрублено, разбросано, истоптано – кошмар!.. Но едва Хиллари увидел, кто пускает дым, он выбросил из головы все мысли о потерях.

Курила Чайка.

Сидя на краю кровати – нога на ногу, – она с отсутствующим видом медленно затягиваясь и выдыхала дым тонкой струйкой из сложенных розочкой губ. Кэннан стоял рядом, почему-то в длинной куртке внакидку.

– Чайка, – севшим голосом произнес Хиллари, – что ты делаешь?

– Я вспоминаю, – помолчав, ответила она.

– Теперь я могу сдать оружие, – Кэннан выпростал руки из-под куртки – в правой оказался «уран». – Этот пистолет использовали куклы.

– Мистер Хармон, – подошел сзади детектив в штатском, – вы можете оформить иск прямо сейчас. Тут налицо проникновение в жилище, преднамеренная порча имущества… Ведь кто-то послал сюда кукол, не так ли? Какой-нибудь «отец» Банш… Вам никто не угрожал по телефону?

– С минуты на минуту прилетит мой адвокат, – Хиллари даже не оглянулся. – Все вопросы вы решите с ним. Прошу вас, пройдите в холл. Да! Возьмите пистолет у Кэннана. Кэн, расскажи детективу о том, как его применяли.

– Он не сказал, что пистолет остался у него!.. – подозрительно и с неприязнью детектив взглянул на Кэннана.

– Все объяснения вы получите от адвоката, – Хиллари повернулся, и детектив осекся. – Ваши вопросы и мои показания – по почте, в письменном виде. Резюме по записям из памяти моих киборгов вам вышлют на официальный запрос. Не смею больше вас задерживать. И не забудьте закрыть дверь.

Они остались вдвоем в спальне. Даже Сид не решился зайти – что-то недоброе послышалось ему в голосе шефа-консультанта, и он предпочел пока общаться с полицейскими.