— Тогда как ты можешь быть уверена, что он не сделал этого? — вновь прервала рассказчицу Марта. — Даже если это и произошло, она в этом не сознается. Я слышала, он ударил ее, сбил с ног, и она потеряла сознание. Как она вообще может что-нибудь помнить?

Дорис окинула взглядом женщин и возмущенно встрепенулась:

— Марта Маккедл, я присутствовала при врачебном осмотре. Доктор сказал, что негодяю не удалось лишить ее девственности, так что не к лицу тебе утверждать обратное.

Сара натянуто улыбнулась Эбби. Подруги недолюбливали недоброжелательную Марту и с удовольствием наблюдали, как она получила отпор.

— Ну а теперь с девочкой все в порядке? — спросила Эбби.

— Раны и царапины скоро заживут, — ответила Дорис. — Утром я уговорила ее съесть овсянки и выпить кофе. Но она страдает морально. Бедная девочка боится, что насильник появится снова, боится кривотолков и сплетен, — добавила женщина, бросая на Марту воинственный взгляд.

Толпа женщин стала потихоньку рассасываться. Они расходились по две, по три, чтобы обменяться впечатлениями и выразить беспокойство по поводу новой опасности, которая усложняла и без того нелегкое бремя кочевой жизни. Каждый день приносил новые неприятности, происшествия, болезни. На переселенцев нападали змеи. Иногда они замечали индейцев. Неужели они должны еще опасаться угрозы, исходящей от кого-то из них?

— Наверное, это был кто-то из форта, — произнесла Сара, обнадеживая Эбби.

— Пожалуй, — с готовностью согласилась последняя. — Но мы должны соблюдать осторожность.

— Как ты думаешь, неужели это мог сделать кто-нибудь из наших мужчин?

Эбби пожала плечами:

— Мы же не знаем всех. Мой папа, например, готов подозревать каждого, но среди мужчин есть даже несколько женатых, которые смотрят на женщин вызывающе.

Сара кивнула, соглашаясь, и подруги молча зашагали вперед. Слева от них бесконечной извивающейся лентой тянулись фургоны. Справа и чуть впереди резвилась детвора, не ведая тревог и волнений взрослых.

Ах, как было бы хорошо снова почувствовать себя беззаботной девочкой, подумала Эбби и потуже запахнулась в шаль. Стояла уже середина мая, но дул пронизывающий ветер, и облака часто заволакивало тучами. Хорошо еще, что последние несколько дней не было дождя.

Немного погодя Сара сказала:

— Среди нас появился новый человек.

— Кажется, несколько человек осталось в форте Кирней и несколько присоединилось к каравану.

— Да, но этого парня, если увидишь, не забудешь, — ответила Сара странно дрожащим голосом.

Эбби искоса взглянула на подругу и, поймав довольную усмешку Сары, начала краснеть.

— Я так и знала! — вскричала миссис Левис. — Это именно тот человек, которым ты интересуешься.

— Я не интересуюсь никем, — запротестовала Эбби, но довольно слабо.

— И что… даже некто высокий, темноволосый и очень привлекательный тебя не интересует?

— Знаешь, ты становишься почти такой же любопытной, как Марта.

Сара только улыбнулась в ответ.

— Может, если бы ты знала то, что знаю я, ты бы тоже проявила интерес кое к чему.

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего, ничего… — беззаботно отозвалась Сара и повернулась в сторону играющих детей. — Эстелла! Держитесь поближе к нам! И не отпускайте малышей!

— Сара Левис! Не надо так себя вести. Ответь мне, что тебе известно такого, чего не знаю я, — потребовала Эбби, ухватив Сару за рукав платья. — Отвечай сейчас же!

Сара победно ухмылялась:

— Может, мы говорим о разных людях. Ну-ка, дайка вспомнить, как его звали… Том… Томми… Томми Макнил…

— Таннер Макнайт. Его зовут Таннер Макнайт, и ты знаешь это не хуже меня.

— Ах да, конечно, Таннер Макнайт… Как же я могла запамятовать?

— Сара, если ты сейчас же не расскажешь мне…

— Бог мой! Как же ты нетерпелива! Ну хорошо, я тебе, сейчас все расскажу. — Она заговорщицки подмигнула Эбби. — Вчера вечером он был в салуне, ну, знаешь, это шумное место у стен форта?!

— Да, да… и что?

— Ну Виктор тоже там был…

— И? — У Эбби перехватило дух. Ну зачем Сара медлит?

— И он расспрашивал Виктора о тебе.

Эбби остановилась как вкопанная. Если минуту назад они одновременно шагали и болтали, то теперь, к изумлению Сары, Эбби потеряла способность совершать два действия сразу. Сара тоже остановилась. Она внимательно смотрела на подругу и понимающе улыбалась.

— Ты все еще никем не интересуешься?

— Он… он… расспрашивал обо мне? — переспросила Эбби.

— Да. Он хотел знать, насколько серьезны твои отношения с преподобным отцом.

— Мои — вовсе не серьезны. Надеюсь, Виктор ему так и сказал.

— Да, он так и сказал, — спокойно ответила Сара. Всю оставшуюся часть дня голова у Эбби шла кругом. Счастье переполняло ее. Энергия била ключом. Она смогла бы преодолеть весь путь в Орегон на крыльях своих чувств. К ней проявляет интерес Таннер Макнайт! Она, Эбигэйл Блисс, скромная учительница, сумела привлечь к себе внимание такого мужчины! Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Сара понимающе улыбалась, глядя на то, как дурачится ее подруга, а Эбби никак не могла взять себя в руки и успокоиться. Она играла с детьми, пела им песенки и ненавязчиво учила их буквам и цифрам:

— А — Меня зовут Анна. Анна выходит замуж за Абрахама. Мы живем в Алабаме и выращиваем ананасы.

— Б — Бетти выходит замуж за Боба. Мы живем в Багдаде и выращиваем бананы.

Время шло. Караван фургонов остановился на дневной отдых. Эбби подала на стол лепешки с молоком и ветчину, оставшуюся от вчерашнего ужина. Вскоре караван снова тронулся в путь. День клонился к вечеру. К тому времени, когда солнце поравнялось с линией горизонта, Эбби превратилась в клубок натянутых нервов.

Где же он? Принесет ли он им часть подбитой им дичи? Не будет ли это слишком преждевременным, если она пригласит Макнайта разделить с ними ужин?

Эбби так и не нашла ответа на беспокоившие ее вопросы, когда раздался сигнал располагаться лагерем на ночлег. Распрощавшись с Сарой и расшалившимися ребятишками, Эбби направилась к фургону, намереваясь сразу же заняться приготовлением пищи. Но сперва она должна привести себя в порядок.

Пока отец распрягал быков, девушка перерыла весь свой сундучок в поисках расчески и лент. Расплетая косы, она думала о том, что надо бы поговорить с папой насчет того, чтобы пригласить Таннера. Но поговорить с ним означает дать отцу возможность сказать нет. Но, с другой стороны, если она осмелится пригласить Макнайта к столу, не спросив разрешения отца, он страшно рассердится. Он может даже нагрубить Таннеру. Размышляя так, Эбби не забывала о том, что преподобного отца папа приглашал без предварительной договоренности с ней. И все-таки самое хитроумное — это сделать предложение в присутствии отца. Пригласив Таннера, она могла бы как бы наивно обернуться к отцу и спросить, не возражает ли он.

Эбби поморщилась и несколько раз провела расческой по длинным густым волосам. Какой же она становится хитрой и неискренней! Что бы подумала об этом ее мама?

Эбби распутывала последний узелок скатавшихся волос, когда ее насторожил приближающийся топот. «Еще рано, я еще не готова», — бормотала она, хватаясь за ленту. Девушка так и не успела заплести расчесанные волосы и уложить косу вокруг головы. Эбби просто завязала ленту так, чтобы волосы не падали на лицо. И с влажными от волнения руками и прыгающим сердцем она выглянула из фургона.

Приближаясь к повозке Морганов, Таннер думал только о том что он очень не хочет, чтобы Эбигэйл оказалась внучкой Хогана. Поле его поисков сужалось. Сегодня он вычеркнул из списков подозреваемых еще одну девочку: отец ее не умел ни читать, ни писать. Внешность отца другой девочки не совпадала с описанной Хоганом внешностью Роберта Блисса. Оставалось пять пар подозреваемых, и самые серьезные подозрения падали на Эбигэйл. Но Таннеру очень не хотелось, чтобы той, которую он разыскивает, оказалась Эбигэйл Морган.

Возникшее противоречие заставляло Макнайта хмуриться. Свой угрюмо-расстроенный вид он попытался скрыть, надвинув шляпу как можно ниже на глаза.

— Я привез вам заднюю ногу антилопы.

— Антилопы?

Он с интересом изучал выражение лица девушки. Любопытство. Сомнение. Потом, когда она подняла длинные ресницы и внимательно посмотрела на него — смущение.

Смущение. Это чувство не вязалось с его представлением о женщинах. О тех женщинах, которые у него были. Но Эбби и не принадлежит к тому типу женщин, которые привлекали его, снова и снова твердил себе Таннер. Миловидную полную блондинку он всегда предпочтет изящной брюнетке, а ночную бабочку — набожной христианке. И тем не менее при виде благочестивой мисс Эбигэйл Морган он с беспокойством заерзал в седле.

Но разве ему когда-нибудь приходилось иметь дело с порядочными женщинами? Мать его, хоть и имела доброе сердце, была шлюхой. Бесполезно от этого отмахиваться. За исключением нескольких девушек, в которых он искренне влюблялся в юности, всем прочим он щедро платил за услуги. Но эта женщина… она была из тех, на которых надо жениться и создавать с ними дом и семью. А у него своего дома не было. По крайней мере — пока не было.

— Ее готовят так же, как и оленину, — вымолвил Таннер. — То, что не съедите, можно засолить или завялить.

Девушка кивнула, и два водопада волос обрушились ей грудь. Боже, какие длинные у нее волосы, подумал Таннер, и они блестят на солнце, как тончайший шелк. Почувствовав себя неловко, он вновь заерзал в седле и, чтобы скрыть смущение, заставил Мака подойти поближе к фургону.

— Вот, пожалуйста, — Таннер отвязал и протянул девушке тяжелую антилопью ногу.

Эбигэйл подошла к краю фургона, чтобы принять здоровенный кусок мяса. Она стояла, крепко сжимая в руках сырое, грубо откромсанное мясо, а Таннер глядел на нее, пораженный контрастами ее внешности. Так могла бы выглядеть темноволосая индианка, когда она принимает щедрые дары от мужа, вернувшегося с охоты. Но закрытое платье, скрывающее ее тело от подбородка до щиколоток, выдавало в ней принадлежность к затянутым в корсет и скрывающимся от постороннего взгляда женщинам. Открытыми оставались только лицо и руки, но эти части тела были приятного теплого цвета, хотя загар не типичен для так называемых порядочных женщин. А волосы… Распущенные волосы, не заплетенные в косы, придавали ее внешности некую незавершенность. Они будто взывали, умоляя, чтобы к ним прикоснулись. И Таннеру захотелось ответить на этот зов самым откровенным образом. Итак, она выглядела немного как чопорная леди, немного как хозяйственная индианка, немного как распутница.

— Спасибо, — выдавила из себя Эбби, когда молчание стало уже неприличным.

Макнайт кивнул и едва заметным движением развернул лошадь. Ему не надо было никуда спешить. Он уже развез мясо другим переселенцам, оставив посещение Морганов напоследок. Только теперь он понял, что это была дурацкая идея. Единственная причина, по которой он мог терять время с Эбигэйл Морган, заключалась в том, что ему необходимо выяснить, не является ли она внучкой Хогана. Хотя он искренне надеялся, что это не так, в глубине души он твердо знал, что его надежды значения не имеют. Если окажется, что она та, кого он разыскивает, он отвезет ее в Чикаго, оставит там, чтобы больше никогда не встретиться с нею. Если она не объект его поисков, он тоже никогда с ней не встретится. Она направлялась в Орегон. И она была не подходящей для него женщиной. Пока. Может, когда-нибудь… но не сейчас. Ей нужен кто-нибудь вроде священника.

— Подождите, не уезжайте.

Таннер насторожился, услышав ее нежный голос. Он взглянул на девушку. Отбросив волосы за спину, она глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду. Взгляд Таннера был прикован к высокой соблазнительной груди девушки. Эбигэйл Морган вовсе не была хрупкой, как он решил прежде, глядя на ее тонкую талию. По крайней мере… где надо, у нее было. Макнайт впился пальцами в поводья, вспоминая, как ее тело покоилось почти в его объятиях.

— Не останетесь ли отобедать с нами? — несмело предложила девушка и добавила: — Пожалуйста.

Таннер колебался. Домашняя еда да еще из рук такой женщины, как эта… Над быть дураком, чтобы отказаться.

— А что скажет ваш отец?

Девушка вспыхнула.

— Он… ах… Я поговорю с ним… и он согласится.

— Он недолюбливает меня, — упрямился Макнайт. — Таких, как я, он не одобряет. Нет смысла лукавить, Эбби. — Он улыбнулся, намеренно назвав ее уменьшительным имением, а потом поверг ее в еще большее смущение, оценивающе смерив ее взглядом с головы до ног. — Он не захочет дать мне возможность поближе познакомиться с его маленькой дочкой.

— Я вовсе не маленькая, — отрезала девушка, заливаясь румянцем. Таннер прекрасно знал, что в физическом смысле она вполне созревшая взрослая женщина, но она была наивна и целомудренна, как ребенок.

Макнайт заломил шляпу на затылок и внимательно посмотрел на собеседницу. Что он делает, в конце-то концов? Зачем он играет с такой чистой женщиной?

— Нет, конечно, вы не ребенок, но ваш папа, думаю, полагает иначе. Спасибо за приглашение, мисс Морган, но если я откажусь, вам будет лучше.

Таннер сделал движение, якобы собираясь уехать, но Эбби снова задержала его.

— Он совсем не такой прямолинейный человек, как вы думаете. — Таннер вопросительно изогнул бровь, а девушка продолжала: — Когда я сказала папе, что вы читаете классическую литературу, он смягчился.

Классика. Таннер ничем не выдал своего изумления. Обычно упоминания о Венере производят впечатление только на женщин. Удивительно, что можно повлиять на ее отца простым упоминанием о богине. Мысли Таннера понеслись быстрее. А не означает ли это, что ее отец сам читает классическую литературу? А не может ли он оказаться школьным учителем по фамилии Блисс?

— Ему тоже нравятся классические произведения? — спросил Макнайт, тщательно скрывая свою острую заинтересованность.

— О да! — ответила Эбби. — Особенно Гомер. Он очень любит «Илиаду» и «Одиссею». Он читал их даже по-гречески.

Таннер уже не сомневался, что он на верном пути, но всеми силами души он предпочел бы ошибиться.

— Я и сам люблю мифы, — продолжил он беседу. — Зевс. Венера.

При упоминании о богине красоты Эбби вздохнула. При этом лиф платья плотно обтянул ее волнующую высокую грудь.

Макнайт отметил про себя, что девушка слишком легко попалась на удочку и мысленно поблагодарил одного из своих учителей, который любил рассказывать мифы и занимательные истории из жизни героев древности. Таннер ходил в школу всего два года и хвастаться ему было особенно печем. Но старая добрая Венера могла смягчить сердце самой сухой и холодной женщины, а Эбби Морган вовсе не была холодна, решил он.

— А вы… вы ведь и Библию читаете? — с надеждой спросила девушка.

Таннер очнулся от своих воспоминаний.

— Библию? — переспросил он и пожал плечами, раздумывая, как бы получше ответить. — Не так часто, как следует. По правде сказать, с детства не читал, — добавил он, надеясь, что Эбби огорчится. В конце концов, женщины любят спасать заблудших мужчин. Может быть, этой женщине требуются и римские божества и христианский бог. Может, с их помощью он скорее ее добьется.

— Ваш отец был священником?

Девушка опустила ногу антилопы на край повозки и легко спрыгнула вниз.

— Нет-нет. Он не был священником. Он… — она осеклась и с испугом взглянула на собеседника. — Он просто фермер. Фермер, как большинство мужчин в нашем караване.

Таннер кивнул. Лгать она не умела, и понимание этого заставило его вновь обдумать задание. Если она лгала, то для этого должна быть причина; если причина заключалась в необходимости скрыться от Вилларда Хогана, то он, Таннер Макнайт, нашел чикагскую наследницу. В этом необходимо убедиться.

Таннер нагнулся и протянул девушке руку. Эбби колебалась, смущенная его жестом. Он ободряюще улыбнулся ей, и девушка протянула ему свою руку. Таннер осторожно прикоснулся губами к костяшкам ее пальцев. Почти воздушный поцелуй. Совсем не навязчивый и не вызывающий. Но взгляд его обещал нечто большее, и ее широко распахнутые глаза сообщили ему, что она тоже поняла это.

— Я принимаю ваше приглашение, Эбби, и обещаю вести себя учтиво в присутствии вашего отца.

Затаив дыхание, Эбби смотрела вслед удаляющемуся Макнайту. Боже! Можно ли было выбрать более неподходящего мужчину? Но он притягивал ее, как магнит притягивает железо. И он оставался Загадкой для нее. Ей одновременно хотелось скрыться от него и быть рядом с ним. Эбби попыталась успокоиться. Он приедет на обед. Что же такое приготовить? Девушка обернулась, и взгляд ее упал на увесистый кусок мяса. Правила хорошего тона требовали, чтобы она приготовила то, что он вручил ей. Но что, если получится ужасное блюдо?! Что если мясо окажется жестким?

Или безвкусным? Потом Эбби вспомнила совет Таннера: готовить мясо антилопы, как оленину.

Голова у девушки шла кругом. Перво-наперво надо привести себя в порядок и освежиться. Неожиданно взгляд ее упал на уже высохшие вещи, которые продолжали висеть на всеобщем обозрении.

— Какой стыд! — прошептала Эбби, сдергивая тряпочки. Почему она не догадалась убрать их до появления Таннера?

Эбби взялась за расческу, но и причесываясь, она не переставала ругать себя.

Неожиданно раздался голос отца.

— Эбигэйл! Где ты, девочка?

— Я здесь, папа. Я сейчас выйду.

Шаги его приближались.

— А это что?

Нервничая из-за предстоящего объяснения, Эбби еще быстрее принялась перебирать пальцы, вплетая в косу зеленую ленту. Уложив косу вокруг головы, она выглянула из-за брезента.

— Это задняя нога антилопы, — якобы беззаботно ответила девушка. — Удача улыбнулась мистеру Макнайту на охоте. Это наша доля. — Спрыгнув вниз, Эбби оказалась лицом к лицу с отцом. На его лице застыло подозрительное выражение.

— Это его работа, — защищаясь, добавила Эбби.

— Ну что ж… — наконец вымолвил мистер Блисс, — все мы должны радоваться, что он оказался мастером своего дела.

Стараясь скрыть внутреннее напряжение, Эбби расставила столик и водрузила на него кусок мяса.

— Да, ты прав. По правде говоря, в выражении нашей благодарности я зашла так далеко, что пригласила его на обед.

— Ты… что ты сделала?

— То же самое, что ты так часто делал по отношению к преподобному отцу Харрисону, — торопливо ответила девушка.

— Не стоит сравнивать…

— Они оба одинокие мужчины. Оба нуждаются в домашней нище.

Взгляды их скрестились. Отец был сердит. Дочь настроена решительно.

— Между ними существенная разница, дочь. Я надеялся, что ты и преподобный отец… — мистер Блисс осекся, брови его сошлись на переносице. — Полагаю, ты даже в мыслях не допускаешь, что ты и этот наемный охотник…

— Все мы дети Господа, — торопливо произнесла Эбби, — возвращая отцу его излюбленную цитату. — Не судите да не судимы будете.

— Да, но Господь надеется, что дети его не будут вести себя неосмотрительно. Твой Небесный Отец следит за твоим духовным ростом, в то время как твой отец на земле, то есть я, заботится о твоем физическом развитии и благополучии. И я с трудом могу предположить, что люди такого сорта…

— Какого же сорта этот человек, папа? Все говорит о том, что он вежлив и образован, начитан. — Последнее она подчеркнула особо. — Кроме того, он трудолюбив. Думаю, этого довольно, чтобы его можно было пригласить на обед.

Эбби приложила немало усилий, чтобы успокоить отца, но по его строгому, подозрительному взгляду поняла, что его возражения остаются в силе. Таннер Макнайт был опасен. Она чувствовала это. Тоже самое осознавал ее папа. Правда, опасность, исходящая от Таннера, одновременно пугала и привлекала ее, в то время как у мистера Блисса она не вызывала ничего, кроме чувства беспокойства.

— Эбигэйл, я стерплю его присутствие сегодня, когда он будет нашим гостем. Но только один раз. После этою ты можешь считать свои христианские обязанности перед ним выполненными.

Разрушив долгосрочные планы Эбби, отец развернулся и поковылял по своим делам. Девушка стиснула зубы. Почему он такой черствый? Доброжелательное отношение к отцу рассеялось, как только она начала мысленно перечислять поступки, совершив которые, он стал чувствовать себя жалким, несчастным человеком.

Им не следовало покидать Лебанон. Если бы они, как прежде, жили в окружении старых друзей, папа не чувствовал бы себя одиноким и подавленным. Но ему понадобилось отправиться на Запад, и он по-прежнему отказывался назвать ей причину этого. И если теперь он испытывает угнетающее чувство одиночества, то только по своей вине. Если бы была жива ее мама!

Эта грустная мысль подавила зарождающееся недовольство отцом. Но какая-то часть ее сознания больше не сокрушалась по поводу того, что они переезжают в Орегон. На долю переселенцев выпали тяжелые испытания, но каждый следующий день приносил ей новый жизненный опыт и новое знание. А самым последним и самым замечательным событием их необычного путешествия был Таннер Макнайт.

Сгустились сумерки. Молодой человек не заставил себя долго ждать. Предварительно умывшись, он явился на ужин в чистой синей рубашке, наглухо застегнутой до самого подбородка. Коротко и вежливо поздоровавшись и сняв шляпу, Таннер протянул руку мистеру Моргану. Последний нехотя пожал руку и вернулся к своей трубке.

— Присаживайтесь, присаживайтесь… — указала на свободный стул Эбби. Девушка, хлопоча, порхала вокруг Макнайта. — Обед почти готов. Я приготовила мясо антилопы. Надеюсь, что будет вкусно.

— Запах превосходный, мисс Морган, — отозвался Таннер.

Услышав столь вежливое обращение, Эбби благодарно улыбнулась молодому человеку. Она бы очень не хотела, чтобы его поведение вызвало неприязнь и раздражение ее отца.

— Ну что ж… скоро мы его и отведаем…

Эбби бросила на отца красноречивый взгляд. Когда их гостем бывал Декстер Харрисон, отец сразу же начинал расхваливать кулинарное мастерство дочери, не забывая упомянуть, что она искусная рукодельница и домашняя хозяйка. В присутствии Таннера отец как воды в рот набрал.

— Надеюсь, вы не откажетесь от самодельного пшеничного хлеба, — смутившись, предложила Эбби.

— О! Это моя любимая пища.

Услышав столь вежливый ответ, Роберт Блисс откашлялся и спросил:

— Откуда вы родом, мистер Макнайт?

Таннер, поудобнее расположившись на стуле, переключил все внимание на отца Эбби.

— Из Индианы, — после секундного раздумья ответил он. — Но надеюсь, что новым домом станет для меня Орегон.

У Эбби перехватило дыхание. Она надеялась, что отец хоть чуть-чуть расслабится. Последнее время он ко всем относился с большой подозрительностью. Только к Декстеру он испытывал доверительные чувства. Но даже беглый взгляд на Таннера позволил девушке убедиться в том, что гость не особенно смущен холодной сдержанностью хозяина. Без сомнения, после двух предыдущих встреч он и не ожидал радушного приема.

— Чем же вы занимались в Индиане? — спросил мистер Морган, причем последнее слово он произнес так, что оно прозвучало как насмешка.

На что он мог намекать? Эбби поняла, что Таннер тоже почувствовал насмешку в тоне отца. Молодой человек весь подобрался, взгляд его стал напряженным.

— Я работал в одной из железнодорожных компаний. Я копил деньги, чтобы купить племенных лошадей и ранчо.

— На железной дороге, говорите… — мистер Морган запыхал трубочкой так быстро, что Эбби поняла, что он начинает сердиться.

Почему же он разгневался?

— А сами вы откуда будете? — в свою очередь, поинтересовался Таннер.

Эбби замерла. Люди редко позволяли себе расспросы в отношении мистера Моргана. Казалось, сама его внешность не располагает к проявлению любопытства. Но перед ними был Таннер Макнайт, и он смело устремился вперед. Беззаботный и беспечный.

— Откуда я родом? — мистер Морган сидел в напряженной позе, расправив плечи и переводя взгляд с Эбби на Таннера. — А разве Эбигэйл уже не удовлетворила ваше любопытство?

Честно говоря, Эбби не могла вспомнить, говорила она что-либо Таннеру или нет. А если она уже отвечала на этот вопрос, то сказала она правду или выдумала себе место рождения, как того требовал ее отец? Таннер совершенно сбил ее с толку.

Взглянув на молодого охотника, Эбби неожиданно испугалась. Таннер смотрел на нее, улыбаясь, но эта его легкая, обезоруживающая улыбка совершенно перепутала ее мысли.

— Может, она и сказала мне, но я не помню, — ответил Таннер мистеру Моргану и, повернувшись к Эбби, спросил: — Откуда, вы сказали, вы родом, Эбби?

У Эбби запершило в горле. В чем смысл его хитроумных уловок?

— Мы из Арканзаса. У нас там была ферма…

Таннер кивнул, продолжая улыбаться, но что он на самом деле думал обо всем происходящем, скрывалось за непроницаемой синевой его глаз.

— А теперь вы собираетесь основать свою ферму в Орегоне, так?

— Да, — подтвердила девушка и взглянула на отца. Нет, он решительно не собирался приходить на помощь дочери, и это очень рассердило ее. Ну что ж… если он уже злится, она ничего не потеряет, если разозлит его еще больше. Она просто перестанет обращать па него внимание, а этого, Эбби знала, отец не выносит.

— Тан… мистер Макнайт, так как вы знакомы с классической литературой, мне было бы интересно ваше мнение до поводу одного из моих начинаний.

С удивлением приподняв бровь, Таннер перенес свое внимание на девушку.

— Это интересно, — подбодрил он ее.

— Да. Но сперва давайте приступим к обеду. За столом я вам все расскажу.

Когда все трое с полными тарелками устроились вокруг стола, Эбби начала:

— Я пишу рассказы для детей и надеюсь, что когда-нибудь их напечатают.

— Рассказы для детей? — удивленно переспросил Таннер.

На ехидное фырканье отца Эбби внимания не обратила.

— Да. Об одной маленькой мышке и ее приключениях.

— Какие приключения могут быть у мыши? — спросил Таннер, отрезая увесистый кусок жареного мяса.

— Ах! Боже мой! Разные, — ответила Эбби, воодушевляясь, как всегда, когда разговор заходил о ее сочинительстве. О том, что она надеется опубликовать свои рассказики, она не говорила никому, кроме отца, да и то, когда ссорилась с ним. Но Таннер… это совсем другое дело. В нем было нечто, что вызывало на откровенность.

— Если подумать, то каждое классическое произведение это одно приключение, следующее за другим. История с Троянским конем. Ясон и аргонавты. А вспомните-ка ящик Пандоры. А Медуза Горгона. Если подумать, то мы сами сейчас совершаем приключение не менее тяжелое и интересное, чем то, что описано в «Одиссее». Мы предпринимаем рискованное путешествие в неизведанное. А Тилли — это моя маленькая мышка — у нее свое путешествие. Она оказывается перед лицом опасности, она завязывает неподходящие знакомства…

Эбби сделала вынужденную паузу, только когда кусочек мяса, сорвавшись с вилки, которой она жестикулировала, упал в костер. Ах! Ужаснувшись собственному непристойному поведению, Эбби виновато взглянула на отца. Несмотря на то, что он был недоволен ею, в глазах его явно читалось смущение и замешательство. Казалось, он только что по-новому взглянул на свою дочь; Таннер был удивлен, но к планам Эбби отнесся с явным одобрением.

— В общем, вы хотите греческие и римские мифы переписать так, чтобы героем произведений стала маленькая мышка?

Эбби кивнула, бросила взгляд на свою тарелку и отрезала кусочек мяса. Мясо. Мясо удалось на славу, отметила она про себя. Слава Богу, как хозяйка она не ударила лицом и грязь. Но вот то, что кусочек мяса соскочил с вилки…

— Так вы знакомы с греческой и римской мифологией?

Оба — Эбби и Таннер — насторожились, услышав насмешливый голос хозяина. Одно хорошо — он хотя бы принял участие в разговоре.

— С тех нор много воды утекло, — посетовал Таннер. — Последние годы у меня не было ни времени, ни доступа к книгам.

— Книги есть у нас! Правда, папа?! — спросила Эбби, вынуждая отца ответить.

— Всего несколько, — после затянувшегося молчания отозвался мистер Блисс. — Но у каждого человека должна быть, по крайней мере, Библия. В этой замечательной книге содержится множество сюжетов, которые никого не оставят равнодушными, и все они — без сомнения, более нравственны, чем древние мифы, — наставительно заметил он.

Напыщенный поучительный тон отца был хорошо знаком Эбби. Но в этот раз он разозлил ее больше, чем обычно.

И она взорвалась:

— Некоторые высокоморальные люди считают многие библейские истории глубоко безнравственными. Например, «Песнь песней» Соломона. Вы когда-нибудь читали ее? — последняя фраза была адресована Таннеру.

Он медленно покачал головой, не отводя от девушки взгляда, как будто уловив, что Эбби сознательно хотела вызвать раздражение отца.

— О чем эта «Песнь песней»?

Девушка пришла в замешательство. Она хорошо знала это место из Библии. Она перечитывала его много раз, восхищенная воспеванием грудей, бедер, живота, тех частей женского тела, упоминание о которых воспламеняет мужчину и делает брачное ложе ложем страсти. Но едва ли Эбби была готова передать содержание стихов Таннеру. Она была поражена уже тем, что посмела произнести это вслух. А папа… Он сидел с застывшим лицом. Эбби, тяжело дыша, отвела взгляд, прекрасно зная, что лицо ее заливает краска.

— Это о том… как… жених… любит и воспевает… свою невесту. Он… он…

— Это аллегория, метафора, — не выдержал отец. — Жених и невеста это олицетворение Бога-Отца и избранного народа. Эбигэйл, не следует искать в этой библейской истории того, чего там нет.

Мистер Морган бросил на дочь сердитый взгляд, и она поняла, что зашла слишком далеко. А чего еще она могла ожидать от отца?

— Не припоминаю этого отрывка, — попытался разрядить напряжение Таннер. — Но надо сознаться, что я давно не перечитывал Библию. Надеюсь, вы оба позволите сопровождать вас к следующей проповеди преподобного отца?

— Это было бы прекрасно, — кротко согласилась Эбби и, ухватившись за возможность изменить тему разговора, поинтересовалась, не добавить ли мужчинам свежеиспеченного хлеба.

Далее беседа потекла мирно. Эбби и Таннер, будто заключив молчаливое соглашение, беседовали о том, что каждый из них ждет от прибытия в Орегон, какие трудности им еще придется преодолеть. Мистер Морган пребывал в молчании. Он лишь принял от дочери кисет и трубку в обмен на пустую тарелку. Все остальное время он курил, наблюдая за дочерью из-под насупленных бровей. Таннер тоже закурил. Но он курил самокрутку, которую ловко и быстро свернул.